Поцелуй «Чёрной Вдовы»

Хлеба и зрелищ

****

Этот мир был безумным, и тех, кто его создал, надо было пристрелить ещё в раннем детстве. Нет, у меня были определённые подозрения, что что-то тут не так, но, покопавшись в памяти Густава, я понял, насколько я недооценил создателей этого мира. Но всё по-порядку. Во-первых, этот мир полностью управлялся искусственным интеллектом при помощи девайсов, надетых на головы людей: будь то обручи или золотые венки, как у меня. Главный мозг, если можно было его так назвать, находился на центральной площади и занимал своей площадью хороший такой небоскрёб. На его обеспечение уходило 2% всей вырабатываемой энергии мира, и это можно охарактеризовать одним словом — «Вау».

Однако люди в этом мире схитрили: они дали ИИ возможность и средства управлять народом, но на основе тех законов, которые принимаются ими самими. Вложить алгоритм исполнения, но при этом ограничить законами, это поистине гениально. Как это происходит на практике? Допустим вы разработали новый закон.

Чтобы провести его, нужно два этапа. Первый — сенат большинством голосов одобряет законопроект, и тогда он поступает на рассмотрение у ИИ, а это уже второй этап. Если ИИ, на основе своего алгоритма, считает, что принимаемый закон вписывается в концепцию его алгоритма, то закон вступает в силу, и ИИ через обручи гарантирует исполнение закона. Приведу пример: закон о праве на труд. Один из пунктов закона гласит о защите и правильном использовании способностей человека на трудовой должности. Что это значит? Это значит, что ИИ, через обруч, проводит анализ каждого человека и, на основе этого анализа, определяет его род занятий, оптимальное количество часов работы и каждодневный план — это фактически индивидуальный подход к каждому. Вот хотел ты, к примеру, строить космические корабли, но твои тесты показали, что ты отличный химик, вот и проведёшь всю свою жизнь в лабораториях. Так и получается, что ИИ полностью контролирует людей, но только на основе тех законов, которые принимаются в сенате. Контроль осуществляется при помощи штрафных и поощрительных баллов, сумма которых определяет твоё социальное положение в обществе. «Идеальное общество», скажете вы. Возможно, но люди бы не были людьми, если бы не придумали для себя лазейки. Первой такой лазейкой стало разделение общества на социальные группы. И законы стали приниматься не для всех, а для определённых групп. Да, всё то же самое: все равны, но есть равнее. Высшая социальная группа — золотые венки: сенаторы, олигархи, выдающиеся учёные. Золотые венки имели значительные привилегии, на них не распространялось большинство принимаемых законов, и чувствовали они себя в этом мире достаточно вольготно. Вот в таком интересном статусе я оказался, и с этим надо было что-то делать, и я даже наметил для себя первые шаги. Первое — спасти Чёрную Вдову. Чек — сделано. Вдова перешла под мой контроль. Затем надо отыскать Ван Хельсинга; куда пропал этот бедолага, я ещё не знал, но думаю, отыскать его не будет для меня проблемой. Получить информацию по порталам: как, где и главное, как часто порталы появляются в этом мире. Ну и под конец, скинуть с себя эти обручи и свалить обратно. Довольно простой план, а то, что деталей нет, так детали для лузеров. Вздохнув от безысходности, я нажал кнопку вызова.

****

— Значит так, мне нужно от тебя, чтобы ты сделала две вещи, — говорил я стоявшей передо мной секретарше с дивным именем Хлоя. — Первая: вызови ко мне начальника отдела кадров, и вторая: на ближайшее заседание комиссии пригласи трёх директоров новостных изданий с финансовым отчётом за последний квартал.

— Но заседание уже завтра, они могут не успеть, — пискнула Хлоя.

— Вот пусть и поторопятся, — улыбнулся я. — Всё ясно?

— Да, господин сенатор, — поклонилась она.

— Отлично, можешь идти.

Проводя секретаршу взглядом, я повернулся к стоявшей в стороне Вдове.

— Ну, как ты? — осторожно спросил я её.

— Я готова удушить каждого жителя этого мира, — прошипела она.

— Отлично, вижу, ты уже приходишь в себя. Ты мне нужна в боевом состоянии. Работы предстоит уйма.

Бедная, я понимаю, через что ей пришлось пройти. Можно было реально двинуться рассудком. Программу для ломки личности придумали реальные садисты. Как я уже говорил, у ИИ индивидуальный подход к каждому: для того чтобы сломать личность, нужно выбрать то, на что сильнее всего реагирует человек, обычно это страх. Кто-то боится шорохов, кто-то — шипения змеи, а вот Вдова панически боялась детского плача. Уж не знаю, что там было в её прошлом, но детский плач действовал на неё очень сильно. Вот ИИ и крутил постоянно в её голове плачущих детей, одновременно показывая образы. Как она не двинулась рассудком, ума не приложу. Но это уже в прошлом. Получив от Клодин доступ к управлению её рабского обруча, я снял все ограничения и запретил ИИ вмешиваться в её решения.

— Как у тебя получилось остаться собой? — спросила меня Вдова, внимательно смотря на меня.

Я давно ждал этого вопроса. Как только он прозвучит, значит, Вдовушка пришла в себя, — решил я для себя.

— У меня тоже есть свои маленькие секреты, — улыбнулся я.

— Ты не понимаешь... — начала она.

— Нет, это ты не понимаешь, — я перебил её грубо. — Мы оказались тут по твоей вине, и ты меня использовала в тёмную. У меня нет ни одной причины доверять тебе.

— Извини, — она скромно потупила взгляд.

— Вот только не надо, — рассмеялся я. — На меня твои штучки не работают.

— Отмеченный Владыкой, так называют тебя, — она серьёзно посмотрела на меня. — Что ж, посмотрим, на что ты способен. Ты главный в этой партии.

«Оу, отмеченный Владыкой, сильно конечно, и то, что она признала меня главным, тоже многого стоит. Теперь главное — не ударить в грязь лицом.»

— Значит, слушай мой план. Этот мир полностью управляется искусственным интеллектом. В этом их сила, но и в этом их слабость. Нам надо сделать так, чтобы ИИ сошёл с ума. Это в общем. Детали я ещё не придумал.

****

Исаак Шмидт потел, и потел обильно. И нет, это не было связано с тем, что он что-то скрывал, но Исаак печёнкой чувствовал, что если сейчас его проверяют, то после будут бить по морде.

— Исаак, с вами всё нормально? — участливо спросил я.

— Да, да, всё хорошо, — ответил он.

— Хорошо? Я бы так не сказал, — покачал я головой. — С вами всё очень плохо!

— Плохо? — севшим голосом переспросил он.

— Я бы сказал: Алис капут, — кивнул я.

— Но почему? — Исаак был на грани паники, он не знал что такое "Алис капут", но подозревал что что-то очень плохое.

— А вы сами посмотрите, — я протянул ему планшет. — На главном канале у нас присутствуют аж 15 Шмидтов. Исаак, как вы сумели пристроить к кормушке всю свою мишпуху?

Эту информацию я получил от начальника отдела кадров. Совет на будущее: если вы хотите прижать чиновника, посчитайте, сколько членов семьи он пристроил на государственные должности. Я посчитал, Исаак Шмидт имел большую и видимо дружную семью. Именно поэтому он всех и пристроил на центральном новостном канале.

— Эмммм, — пробормотал Исаак. — Мы можем разрешить эту проблему приватно?

— Вы что, собираетесь мне предложить взятку? — мои брови поползли вверх.

— Что вы, что вы, — запричитал бедняга. — Просто вы меня немного ошарашили.

— Немного? — я повысил голос. — Думаю хороший аудитинг вправит вам мозги! — и обратившись к секретарю, сказал: — Комиссия постановила провести аудитинг на всех государственных каналах.

****

— И чем тебе поможет аудитинг? — спросила меня Вдова, когда мы шли по коридору.

— Сделка с Норманом, ты забыла? — не оборачиваясь, ответил я.

Ещё не хватало, чтобы меня застукали беседующим с рабом. Рабы в этом мире должны были только исполнять приказы своих хозяев; с ними никто душевные беседы не проводит.

— Мне нужно отмазать Стива Корна, человека Нормана, — всё так же идя вперёд и не оборачиваясь на Вдову, пояснил я.

— Ну и как ты это сделаешь?

— Ещё не знаю. Я бросил камень в воду, посмотрим, какие пойдут круги.

Я действительно ещё не знал, как и с чего начинать, но одно правило я давно уяснил: договариваться всегда нужно с позиции силы, иначе ты будешь послан далеко.

— Густав де Браго, — громыхнуло за моей спиной.

— Вот видишь, первые круги уже дошли до нас, — тихо усмехнулся я.

Я обернулся и увидел, как довольная массивная фигура в тоге сенатора, смешно размахивая руками, догоняла нас по коридору. Заминка, и мой мозг выдал справку: «Винцент Лавое, министр связи». И всё, видимо, с министром Густав не пересекался.

— Густав, ты что творишь? — добежав до меня и задыхаясь, прошипел он. — Что это ещё за аудитинг ты затеял?

Я посмотрел на него и, сдув невидимую пылинку с его плеча, произнёс:

— Новые времена наступили, Винцент, и тебе предстоит выбирать, на чьей ты стороне.

И, повернувшись, я продолжил свой путь, оставив Винцента с открытым ртом.

— Ну, и чего ты добился? — спросила меня Вдова, когда мы отошли на приличное расстояние.

— Ничего, но согласись, вопросов стало больше, — ответил я. — Сейчас самое главное — не останавливаться.

— Я не понимаю, — начала она.

— И не надо, — перебил я. — Ты мне доверилась, так что делай то, что я тебе скажу. Значит так: я на заседание совета, а ты будешь моими ушами. Походи, послушай, что другие рабы говорят. Мне сейчас нужно как можно больше информации.

Я остановился перед огромными дверьми, ведущими в зал сената.

— Информация — это то, что нам сейчас нужно, — сказал я. — Как воздух нужна любая информация.

****

Зал заседания сената имел прямоугольную форму с величественным фасадом, украшенным колоннами, фризами и педиментами. Всё это напоминало мне римскую Курию. Причудливые переплетения развития человечества. В своём раннем развитии все идут одним и тем же путём, но потом каждый сворачивает на свой уникальный путь: будь то религия или же технологическое развитие, как в этом мире. Но свои первые шаги все делают одинаково. Справка подсказала мне, где моё место, и я, гордо подняв голову, занял своё место.

— Привет, Густав, — тело сенатора плюхнулось в соседнее от меня кресло. — Поздравляю с новым телом. Как ты?

Я повернул голову и посмотрел на соседа. Справка сразу же мне сообщила: «Майкл Грин, сенатор, приятель и соратник Густава».

— Привыкаю, — односложно ответил я.

— Да, а чего тогда такой смурной? — с улыбкой спросил он.

— Клодин, — вздохнул я.

— Ах-ха-ха, я и забыл. Наверное, старая ведьма сейчас не в духе.

— А то? Готова убить меня за новое тело.

— Это да, — протянул он. — Ну когда обмываем новое тело?

— Майкл, ты смерти моей хочешь? — покачал я головой. — Как я, молодой и красивый, появлюсь вместе с Клодин на приёме? Давай дождёмся, когда она уедет, и тогда уже спокойно закатим вечеринку.

— Хорошо, только учти, чтобы всё было по высшему классу. Тебе сейчас многие завидуют.

Я оглядел зал. Сенаторы постепенно рассаживались на свои места, но взгляды многих были направлены в нашу сторону. Майкл прав: средний возраст в сенате был 67 лет, и новое тело не так уж легко было достать. Я усмехнулся.

— Чего? — спросил меня Майкл.

— Да я представил вечеринку с этими пенсионерами, они еле передвигаются.

— Ах-ха-ха, неужели у тебя появилось чувство юмора. Раньше за тобой такого не наблюдалось.

— Заготовка попалась активная, врачи говорят, побочный эффект.

— Да? — удивился он. — Никогда о таком не слышал.

«Фейспалм, мир непуганых идиотов».

— Майкл, ты лучше скажи, о чём сегодняшнее заседание? — перевёл я тему разговора.

— Всё о том же, друг мой Густав, всё о том же. Годовой отчёт. ИИ опять написал о снижении прогресса и предложил разработку новых законов.

Я поковырялся в памяти Густава и нашёл, о чём говорил Майкл. В конце каждого года, ИИ подавал в сенат отчёт, где графиками описывал прогресс в каждой отрасли. И последние несколько лет прогресс стал сокращаться. Нет, человечество ещё было в плюсе, но тенденция была всем понятна. Ещё несколько лет, и мир упрётся в потолок своего развития, а затем последует деградация. Чтобы этого не случилось, нужно было придумывать новые отрасли и постепенно развивать их. Но, как я понимаю, сенату было просто лень этим заниматься. Вместо этого они обсуждали отчёт, ставили галочку и отправляли его в архивы.

— И что мы собираемся с этим делать? — спросил я, уже зная ответ.

— Как обычно, ничего, — пожал плечами Майкл.

— Слушай, а у тебя отчёт с собой? — спросил я, уцепившись за мелькнувшую мысль.

— Да, — кивнул он.

— Скинь его мне на планшет, — попросил я.

Майк, если и удивился, то не подал виду.

— Держи, — сказал он, посылая мне по электронной почте документ.

Открыв отчёт, я углубился в его содержание.

****

Ораторы сменяли друг друга на трибуне, но я их не слушал. Я внимательно изучал графики прогресса. Во многих отраслях он давно перевалил за 90%, и ещё чуть-чуть, и они упрутся в потолок. Этому миру нужна была встряска, пинок под зад скорее, только вот консервативный сенат вряд ли заинтересуется шоковой терапией, хотя есть один вариант, и я поднял руку.

— Густав де Брого? — удивлённо спросил меня спикер сената. — Вы желали бы выступить?

— Да, господин спикер, — ответил я со своего места. — У меня есть предложение.

Волна удивлённого шёпота прошлась по рядам сената.

— У тебя всё в порядке? — удивлённо спросил мой сосед.

— В полном, — улыбнулся я в ответ. — Пришло время удивлять.

— Тогда прошу, — сказал мне спикер, показав рукой на трибуну.

Пока я шёл к трибуне, ловил спиной удивлённые взгляды. «После моего выступления вы ещё больше удивитесь», — злорадно думал я, бодрым шагом проходя мимо рядов кресел.

— Друзья, посмотрите на меня, — начал я свою речь. — Посмотрите на это молодое, здоровое тело, — я развёл руки в стороны и сделал полный поворот, давая всем собравшимся внимательно рассмотреть меня.

Сенаторы не прониклись, и по рядам прошёл гул неодобрения.

— Хотели бы вы иметь такое же молодое тело? — спросил я.

Гул усилился, все откровенно зло смотрели на меня.

— Тогда у меня есть предложение, как можно получить рост эффективности, при этом сократить срок ожидания нового тела, — радостно сообщил я с трибуны.

Гул моментально стих. Злоба в глазах сенаторов сменилась на удивление и заинтересованность. Отлично, теперь они как минимум выслушают моё предложение.

— Если вы обратите внимание, то в отчёте есть только один положительный график — снижение правонарушений. Наше общество всё реже и реже нарушает правила, а это значит, что время ожидания, пока личность опустится до антисоциального уровня и её можно использовать как заготовку, растёт. Средний возраст заготовки за последние четверть века вырос с 32 до 55 лет. И он будет расти с каждым годом.

— Тогда что ты предлагаешь? — произнёс недовольный голос.

— Я предлагаю открыть те отрасли, которые сейчас запрещены, — пожал я плечами.

Зал зашумел. Сенаторы повскакали со своих мест и начали ожесточённо спорить друг с другом, при этом активно размахивая руками.

— Тихо! — прогремел на весь зал спикер. — Я призываю всех к порядку.

Зал постепенно успокаивался, и через пару минут всё стихло.

— Приведи пример, — обратился ко мне спикер.

— Легко, — кивнул я. — Нам нужно пробудить у людей эмоции, нужно, чтобы они поменьше думали головой. Как пример, давайте возьмём контактный спорт. Любой спорт — это эмоции. Люди разделятся и будут болеть за своего любимчика. Так постепенно, постепенно их эмоции будут брать вверх над разумом, и они будут чаще совершать правонарушения.

— Тебе ИИ не даст этого сделать, — покачал головой спикер. — Это противоречит его концепции устройства общества.

— Да ну? — удивился я. — Даже рабам он запретит этим заниматься?

Тут стоит пояснить, статус раба в этом мире никакой, он совершенно бесправный и на него не распространяются ограничения, его сдерживает лишь рабский обруч.

— Ммм, рабам? — удивился спикер. — Ты что предлагаешь, чтобы рабы этим занимались?

— Конечно, господин спикер. Рабы будут вызывать эмоции у обычных граждан. «Ничего нового, хлеба и зрелищ».

— Наши рабы кроме жалости ничего не вызовут, — хохотнул кто-то в зале.

— Мы недавно поймали хаоситов, они могут многому научить рабов, — не согласился я.

И зал заново зашумел.

****