Поцелуй ветра

13

После этой ночи Шейла опасалась, что Рафага запретит ее ежедневные послеобеденные прогулки с Ларедо, не желая, чтобы они оставались наедине. Но, к ее удивлению, ничего подобного не произошло.

Теперь, выйдя на зеленый луг, где паслись лошади, Шейла пожалела, что сама не отказалась от этих прогулок. В новой роли она чувствовала себя неловко.

— Ради Бога, Ларедо, скажи что-нибудь, — взмолилась она в конце концов. — Скажи, что ты сожалеешь о случившемся или что я заслужила это, только не молчи!

— Это еще не конец света, Шейла, — мягко проговорил Ларедо.

Она остановилась.

— По-твоему, я должна умирать от радости, потому что он пожелал сделать меня своей наложницей?

— Шейла, хватит, — вздохнул Ларедо, теряя терпение.

Она решительно пошла вперед.

— Почему бы тебе не ограбить еще какого-нибудь незадачливого автолюбителя и не умыкнуть его жену, чтобы он забыл наконец обо мне?

— Мы не грабим автолюбителей и никого не умыкаем.

— Правда? А я и не знала! — ехидно сказала Шейла. — Ты просто бесстыдный лжец.

— То был несчастный случай. — В замешательстве Ларедо уставился в какую-то точку перед собой. — Неблагоприятное стечение обстоятельств. В Штатах тоже порой грабят и убивают водителей, не только в Мексике.

— В самом деле? — воскликнула она. — Если вы не грабите, то откуда берете деньги на еду, одежду, оружие и на все прочее?

— Как ты заметила, мы не купаемся в роскоши, — сухо сказал он. — Здесь, в Мексике, стоимость жизни значительно ниже, чем в Штатах. К тому же мы довольствуемся самым необходимым и едим в основном то, что растет на этой земле.

— Куда же вы деваете награбленные деньги? — с вызовом спросила Шейла. — Может быть, Рафага считает себя Робин Гудом и раздает их бедным? Или, как Панчо Вилья, окружив себя женщинами и бандитами, скрывает свои преступления под маской «La revolution»?

— Я уже говорил тебе, что мы никого не грабим. — В сузившихся глазах Ларедо мелькнули льдинки. — Несколько раз в году Рафага совершает налеты на тюрьмы. Можно сказать, его для этого нанимают.

— Понимаю, — холодно кивнула Шейла, вспомнив, как Ларедо попал в этот отряд. — Вы — банда наемников. Вы не грабите и не воруете. Вы только нападаете на тюрьмы, убиваете пару-тройку охранников и получаете за это гонорар. Вы никогда не опускаетесь до воровства.

— Проклятие! А чего ты ждала от нас? — выпалил Ларедо. — По-твоему, нам надо заняться поиском работы? Трудиться на полях? Черт возьми, нас всех объявили вне закона еще до того, как мы сюда попали. Я не собираюсь лицемерить и доказывать, что все, что мы делаем, справедливо и законно. Похоже, моя песенка уже спета. Но, быть может, кто-то из тех, кого мы освободили, начнет новую жизнь, прежде чем уподобится мне.

— Разумеется, ты руководствуешься самыми благородными побуждениями, — прошептала она с сардонической улыбкой.

— Мне плевать, что ты думаешь о моих побуждениях! Мне кажется, ты не имеешь права судить меня или Рафагу, да любого из нас. Мы всего лишь стараемся выжить любой ценой.

Шейла поняла, что она ступила на опасную почву. Если она и дальше станет высмеивать тот способ, который избрал Ларедо для оправдания своей вины, то рискует превратить его в своего врага. А у нее все еще теплилась надежда склонить его на свою сторону, что бы там ни говорил Рафага.

— А как Рафага стал вашим главарем? — Она решила сменить тему. — Что он натворил?

— Этого я не знаю, — отрезал Ларедо.

— Я не верю тебе, не может быть, чтобы тебе ничего не было известно о его прошлом, — настаивала Шейла. — У него есть семья? Или он сирота? Откуда он так хорошо знает английский? Ты же говорил, что уже три года с ним знаком. За это время ты должен был хоть что-то узнать о нем.

Ларедо покачал головой.

— Рафага не любит говорить о прошлом. Однажды я спросил его о чем-то, и он ответил, что для него не существует понятия «вчера».

Шейла задумалась. Слова Ларедо разожгли ее любопытство. Допустим, Рафага действительно загадочная личность, и все же Ларедо не может совсем ничего не знать о нем.

— Но ты должен был слышать какие-то истории о нем, хотя бы от других людей. — Она испытующе посмотрела на ставшее отчужденным лицо Ларедо.

— Кое-какие истории я слыхал, — нехотя согласился он. — Но не знаю, что в них правда, а что нет.

— И что же это за истории? — допытывалась Шейла.

Теперь пришла очередь задуматься Ларедо.

— Рассказывали, что его мать была любовницей богатого американца. По другой версии, он младший сын известной мексиканской семьи. Еще говорили, будто он ребенком перешел через границу в Штаты и несколько лет жил с дядей, выдавая себя за его сына. — Он помолчал. — Наконец, до меня доходили слухи, будто он сидел в тюрьме за участие в антиправительственной деятельности или за то, что поставлял оружие каким-то реакционерам. Ясно, что он когда-то совершил преступление. Все сходятся на том, что он получил хорошее образование. Ты сама слышала, как он говорит по-английски. Он хорошо знает, что происходит в тюрьмах, и знает, что делается с человеком, получившим большой срок.

— Какая же из этих версий соответствует действительности?

— Никакая. Думаю, одна из них близка к правде, но только Рафага может сказать, какая именно.

— Когда? — с горечью спросила она. — Когда мы с ним ляжем в постель?

— Послушай. — Ларедо остановился, взял Шейлу за плечи и повернул лицом к себе. — Ты должна признать, что здесь с тобой неплохо обращаются. Тебя могли изнасиловать или убить, и твой труп остался бы лежать рядом с трупом твоего мужа. Ты предложила другой выход, и именно Рафага уберег тебя от насилия или еще чего похуже.

— Он сделал это не ради меня, — съязвила Шейла. — А ради того, чтобы получить деньги, — мой отец отказался бы платить выкуп, если бы со мной плохо обращались.

— Посмотри правде в глаза, Шейла, — сурово произнес Ларедо, — твой отец в любом случае раскошелился бы, как бы мы с тобой ни поступили. Рафага понимает это не хуже меня. Тебя могли изнасиловать и убить, и при этом у нас все равно оставался шанс получить за тебя деньги.

Шейла побледнела и только сейчас осознала: то, что говорит Ларедо, могло произойти в действительности. Все еще может произойти. Только Рафага способен защитить ее от такой участи. Это открытие отрезвило ее.

Ларедо меж тем продолжал:

— Тебе повезло, что ты получила такую свободу. Конечно, тебя стерегут. Но Рафага сделал так, что в твоей комнате тебе никто не мешает. Или, — Ларедо выдержал эффектную паузу, — тебя могли бы держать все это время связанной по рукам и ногам. И вот теперь Рафага решил, что отныне ты будешь делить с ним ложе. Тебе повезло, что он не похож на жирную свинью вроде Хуана. Тебя не били и не морили голодом. Черт побери, да с тобой обращались, как с особой королевской крови! Все могло сложиться в сто раз хуже! Так что перестань наконец себя жалеть.

Он убрал руки с плеч Шейлы и пошел вперед, глядя прямо перед собой. Потрясенная его отповедью, она зашагала рядом с ним, опустив голову.

— Ты уцелела, Шейла. — Ларедо говорил уже более спокойно, его голос потеплел. — Люди вроде тебя умеют найти выход из самой безнадежной ситуации. Я не говорю, что тебе все здесь должно нравиться, но постарайся использовать нынешнюю ситуацию себе во благо.

Принять его доводы означало капитулировать, а Шейла не была уверена, что готова к этому. Но она не могла не признать, что доводы Ларедо не лишены смысла.

— Я подумаю об этом, — только и смогла произнести она.

Цокот конских копыт привлек внимание Шейлы. Прямая посадка всадника и его непринужденная поза в седле мгновенно позволили узнать в нем Рафагу. Его лошадь скакала прямо к ним.

Рафага придержал поводья, лошадь замедлила ход и остановилась. Рафага коротко кивнул Ларедо и посмотрел на Шейлу.

— Не желает ли сеньора прокатиться верхом?

Лошадь под ним беспокойно перебирала ногами.

— Желаю, но на своей лошади, — ответила Шейла.

— Поехали, — он освободил левую ногу из стремени и протянул ей руку. — Мы найдем для тебя лошадь.

Шейла в нерешительности взглянула на Ларедо. Его выражение как бы говорило ей: «Помни, что я сказал». Поставив ногу в стремя, Шейла приняла протянутую руку Рафаги и почувствовала, как напряглись его мышцы, когда он помогал ей забраться в седло.

Взяв поводья в левую руку, он пустил лошадь по полукругу, слегка поддерживая Шейлу. Она прислонилась к его груди, лошадь немного занервничала, приспосабливаясь к дополнительной нагрузке, и поскакала к селению.

Шейла чувствовала прикосновения горячих рук Рафаги, исходящий от него запах помимо воли волновал ее. Его теплое дыхание шевелило волосы у нее на затылке.

— Ты действительно хочешь ехать отдельно от меня? — проговорил он ей в ухо.

— Действительно, — ответила она, но голос ее предательски дрогнул, и она знала, что это не укрылось от внимания Рафаги. Как только впереди показались хижины, он пустил лошадь медленным шагом. Шейла в первый раз попала в селение. Она с интересом огляделась вокруг.

— Что это вы с Ларедо так серьезно обсуждали, когда я к вам подъехал?

— Мы разрабатывали план очередного побега. — Она намеренно старалась разозлить его.

— Шутите, сеньора! — проговорил он насмешливо, уверенный в том, что это совершенно исключено.

— Сеньора?! Тебе не кажется, что нелепо называть меня так в данных обстоятельствах?

Шейла повернула голову, чтобы смерить ого холодным взглядом, но, увидев его лицо так близко от себя, смутилась. Она скользнула взглядом по его губам, насмешливым морщинкам у рта и быстро отвела глаза — так сильно забилось ее сердце от охватившего ее чувственного порыва. Она старательно смотрела перед собой, борясь с внезапно подступившей слабостью.

— Да, конечно, ты права, — согласился он и после небольшой паузы добавил: — Шейла.

Что-то неуловимое в том, как он произнес ее имя, привело ее в еще большее смущение. Легкое движение его левой руки заставило лошадь свернуть к поселку.

Когда они проезжали мимо стоящих рядами убогих глинобитных построек, его правая рука легла ей на живот в том месте, где его не прикрывали завязанные узлом полы блузки. От его осторожного интимного поглаживания она задышала часто и неровно.

Умом Шейла ненавидела Рафагу, но это не мешало ей чувствовать его колдовскую власть над ее плотью — стоило ему дотронуться до нее, как она загорелась желанием.

Она отчаянно смущалась, видя, как жители поселка — мужчины и женщины — поворачивают головы им вслед. Некоторые из них приветствовали Рафагу кивком головы или поднятой рукой; его здесь явно уважали.

Даже ребятишки, игравшие за домом, бросили игру и уставились на Шейлу. Она понимала, что ее золотистые волосы и светлая кожа были для них в диковинку. Смуглая кожа Рафаги только подчеркивала белизну ее лица.

Какая-то собака с лаем бросилась к ним, но лошадь только повела ушами и не ускорила шага. У одного из домов в кресле сидел мужчина, широкий выступ крыши защищал его от солнца. Когда они поравнялись с ним, он не пошевелился, даже не посмотрел в их сторону.

Его ноги были укрыты пестрым пледом, и Шейла вспомнила, что Рафага рассказывал ей о парализованном муже Елены. Она с интересом посмотрела на дом и заметила стоявшую в тени дверного проема Елену. При виде Шейлы глаза мексиканки полыхнули огнем.

Они миновали дом Елены и приблизились к небольшому загону, и только тут Шейла осознала истинную причину ревности Елены. Она не просто ехала верхом рядом с Рафагой. Нет, Елена наверняка заметила руку Рафаги, которой он, как хозяин, обнимал Шейлу.

Вслед за этим озарением пришло и другое. Рафага пригласил ее не из-за того, что желал проехаться в ее компании, и не для того, чтобы развлечь. Он на деле подтверждал свое вчерашнее заявление. «Завтра, — сказал он, — каждому станет известно, что ты моя женщина».

Слухи об изменении ее положения быстро облетели маленький поселок, и Рафага наглядно продемонстрировал их достоверность, проехавшись вместе с ней верхом на глазах у всех. Когда Рафага остановил лошадь перед оградой загона, Шейла тут же перекинула ногу через луку седла, намереваясь спрыгнуть. Она была рада избавиться от его волнующей близости, заставившей ее позабыть обо всем.

Его рука крепко обхватила Шейлу за талию и помогла ей спуститься, хотя она вполне могла обойтись без посторонней помощи. Шейла направилась к загону, где лошади радостным ржанием приветствовали скакуна Рафаги.

— Buenos dias, seсor Rafaga. Hello, seсora.

Приветствие на английском языке удивило Шейлу. Из-под навеса появился мексиканец. Его лицо выражало радушие и уважение, без тени заискивания. Она видела его прежде, когда он стоял в охране.

— Чем могу вам помочь? — спросил он по-английски с сильным акцентом.

— Мне нужна оседланная лошадь для сеньоры, — ответил Рафага.

Мексиканец внимательно оглядел лошадей в загоне.

— Какая вам нравится? — спросил он, обращаясь к Шейле. Но за нее ответил Рафага:

— Гнедая, со звездочкой.

Шейла оглядела лошадей и отыскала среди них спокойную на вид гнедую с белой звездочкой на лбу. Она плохо разбиралась в лошадях.

— Гнедая? — Ей показалось, что мексиканец, как и она сама, не одобряет выбора Рафаги. — Roano. — Он тут же перевел для Шейлы: — Чалая кобыла лучше.

Гнедая крапчатая кобыла вытянула шею поверх изгороди. Длинные ноги, породистый круп говорили о ее чистокровном происхождении и напомнили Шейле американских чистопородных лошадей. У нее были большие карие глаза, любопытные, но спокойные.

— Нет, чалую не надо, — отверг его предложение Рафага.

Мексиканец смущенно посмотрел на него, справедливо полагая, что выбрал лучшую из своих лошадей, и не мог понять, почему Рафага предпочел гнедую кобылу чалой.

— Я думаю, — объяснила Шейла мексиканцу, — он выбрал для меня такую лошадь, которая не сможет далеко ускакать.

— Ускакать? О нет, сеньора, чалая очень спокойная. Мой сын Пабло постоянно ездит на ней, — настаивал тот.

Рафага задумчиво приподнял брови и что-то сказал по-испански. Довольная улыбка на лице мексиканца подсказала ей, что она поедет на чалой, еще до того, как кобылу вывели из загона.

— Неужели ты не боишься, что я убегу? — мягко спросила Шейла, стараясь говорить потише, чтобы слышал только Рафага.

Он внимательно глянул на нее из-под полуопущенных век.

— Ты будешь думать об этом, — сказал он тихо, но твердо, — однако не сделаешь этого.

Он был прав. Шейла не будет даже пробовать убежать, пока он находится рядом. Рафага слишком жесток. Он ни перед чем не остановится, чтобы не дать ей скрыться. Странно, но Рафага всегда догадывался, о чем она думает.

Раздосадованная, Шейла направилась к мексиканцу, который седлал лошадь. Она погладила ее по бархатному носу. Шейла знала, что Рафага следует за ней, но старалась не думать об этом. А он тем временем небрежно прислонился к изгороди позади нее, поставив ногу на нижнюю жердь. Она спиной чувствовала его взгляд.

Чалая дружелюбно понюхала ее плечо. Шейла потрепала лошадь по холке.

— У нее есть имя?

— Si, — мексиканец подтянул подпругу, придирчиво проверил упряжь. — Ее зовут Арриба.

— Арриба? — повторила за ним Шейла, и чалая насторожила уши.

— Si. Ее мать была уже очень старая. У нее долгое время не было жеребят. Потом вдруг появилась эта кобылка, и мы закричали: «Арриба! Арриба!». Так ее и стали звать, — объяснил он с широкой дружелюбной улыбкой.

Когда кобыла была оседлана и взнуздана, мексиканец придержал ее, чтобы Шейла забралась в седло. Рафага подошел к ней, подставил постромки, помог отрегулировать стремена.

Шейла поймала себя на том, что изучает его лицо, по-мужски дерзкое и поразительно привлекательное. Она быстро отвернулась, когда он закончил работу. Почему он казался ей таким неотразимым?

Кобыла повела головой, сообщая о своей готовности отправиться в путь, но послушно ждала команды Шейлы. Шейла подождала, пока Рафага сядет на лошадь, и только тогда тронула каблуком бок чалой.

Они обогнули поселок и устремились к лугу, ограниченному стеной каньона. Лошади рысью пустились по высокой траве.

— Куда мы направляемся? — спросила Шейла, повернув голову к Рафаге.

Она заметила, что он смотрит на ее колышущуюся под тонкой шелковистой материей грудь. Она мгновенно осадила лошадь, щеки ее вспыхнули огнем. Рафага тоже остановился и теперь смотрел ей в лицо.

— Не надо смущаться, — ласково сказал он. — Это чрезвычайно приятное зрелище.

— Ты пригласил меня на прогулку, — ледяным тоном напомнила Шейла, — и я не намерена терпеть твои омерзительные похотливые взгляды.

Он зло сверкнул глазами и коротко кивнул.

— Мы доедем до конца каньона, — ответил он наконец на ее вопрос.

Шейла взялась за поводья, и ее кобыла двинулась резвым шагом, нагоняя гнедую Рафаги.

— А почему бы нам не выехать за пределы каньона? — Шейла посмотрела на дорогу, по которой они прискакали сюда много дней тому назад.

Рафага отрицательно покачал головой.

— Как-нибудь в другой раз.

Шейле пришлось удовлетвориться этим туманным обещанием. Но прогулка дала ей возможность ощутить вкус свободы. Она наслаждалась стремительным бегом лошади, которой, похоже, ничего не стоило обогнать гнедую Рафаги.

Доехав до дальнего конца каньона, Рафага свернул к деревьям. Они продолжали свой путь через рощу, задевая на скаку ветви деревьев.

Здесь, среди деревьев, воздух оставался влажным после дождя. Вскоре Шейла почувствовала, что ее блузка насквозь промокла, так как каждая потревоженная ветвь осыпала ее каплями влаги.

Присмотревшись, Шейла увидела за деревьями глинобитное строение. Это был дом Рафаги. Они совершили полный круг на прогулке. Впереди серебрился ручей. Они подъехали к нему и повели лошадей медленным шагом.

Шейла откинула копну волос с шеи, чтобы прохладный ветерок остудил ее разгоряченную кожу. «Вода так заманчиво блестит», — пробормотала она про себя.

— Хочешь искупаться после прогулки верхом? — вежливо поинтересовался Рафага.

— Что? — Она тупо смотрела на него, соображая, о чем он спрашивает. — Да, хочу, — наконец ответила она.

Коротким кивком он дал понять, что разрешение дано. Шейлу злили его манеры, но он не заметил ее реакции, так как был занят лошадью. Вскоре они выехали из рощицы и очутились у загона. И опять из укрытия выскочил тот же самый мексиканец.

— Хорошо покатались? — Он придерживал лошадь, пока Шейла слезала.

— Отлично! — Шейла погладила кобылу по длинной шее. — Арриба — настоящая леди с прекрасными манерами.

— Она хорошо себя вела? — Мексиканец заулыбался. — Не пыталась нести?

— Нет. Она вела себя очень спокойно, — улыбнулась в ответ Шейла.

— Она вам понравилась, сеньора?

— Да, очень, — благодарно улыбнулась Шейла.

— Тогда она ваша, — он поднял руку ладонью вперед, указывая на кобылу. — Я отдаю ее вам.

— Не может быть! — воскликнула Шейла. Она взглянула на Рафагу, который стоял рядом и с удовольствием наблюдал эту сценку. — Неужели вы правда отдаете ее мне?

— Si, si, — подтвердил мексиканец. — Арриба ваша. Я дарю ее вам!

Потрясенная Шейла беспомощно оглянулась на Рафагу, не зная, как поступить. В его глазах прыгали веселые чертики. Он едва уловимо кивнул головой. Шейла поняла, что он разрешил ей принять этот дар.

— Grasias, — сказала Шейла со смущенной улыбкой. — Я даже не знаю, как благодарить вас. Это такая замечательная кобыла.

— Главное, что она вам по душе, — ответил мексиканец.

От растерянности Шейла не знала, что следует ей делать в этой ситуации. Лошадь трясла головой, желая освободиться от уздечки. Чалая кобыла теперь принадлежала ей. Следует ли из этого, что отныне Шейла должна сама за ней ухаживать?

Тяжелая рука опустилась ей на плечо.

— Нам пора, — сказал Рафага, таким образом разрешая ее сомнения.

— Он что, в самом деле отдал мне лошадь? — спросила она, как только они отъехали подальше, где мексиканец не мог их услышать.

— Конечно. Но он будет удивлен, если его поймут буквально.

— Что ты имеешь в виду? — Шейла сконфузилась еще больше.

— Это жест любезности, — объяснил Рафага, весело блестя глазами, — чтобы выказать свое великодушие. Если бы ты отказалась принять подарок, это оскорбило бы его, но в то же время он надеется, что ему либо потом тактично вернут подарок назад, либо преподнесут что-то равноценное.

— Вот оно что, — пробормотала удивленная Шейла.

— Таков обычай моей страны, где еще жив рыцарский дух. Мы говорим «мой дом — твой дом», причем совершенно искренне, но это совсем не означает, что ты можешь распоряжаться им как своей собственностью.

— Надеюсь, что нет. — Она коротко рассмеялась и взглянула на него.

У нее громко забилось сердце, когда она увидела, как улыбка изменила его резкие черты. Шейла удивилась, что чувствует себя в его обществе так легко и непринужденно, и тут же выдернула руку из его ладони. С чего это она вдруг решила, что он такой обаятельный?