Поцелуй ветра

20

В дни, последовавшие за ее выздоровлением, Шейла открыла для себя нового Рафагу. Место властного и жестокого человека, которого она знала, занял трогательно-деликатный любовник, внимательный и добрый. Он ухаживал за ней заботливо и нежно, словно преданный и любящий брат. Шейла никогда не думала, что может еще сильнее полюбить его, однако это было так.

— Это прекрасно, — вздохнула она, удивляясь глубине своего чувства.

— Что прекрасно? — допытывался Рафага.

Шейла повернулась к нему, не догадываясь, что высказала вслух свои мысли. Он улыбнулся ей той самой улыбкой, теплой и интимной, от которой у нее всегда захватывало дух. Они ехали по заросшему высокой травой лугу.

— Я хотела сказать: какой прекрасный день, — солгала она, зардевшись.

— Ты, наверное, устала, — сказал он. — Надо передохнуть, а заодно и дать отдохнуть лошадям. — Он взял ее за локоть и направил к маленькому пригорку. — Давай здесь посидим.

Шейла не возражала. Она отпустила поводья, и гнедая лошадь тут же принялась щипать траву. Неподалеку паслись коровы и расседланные лошади. Значит, где-то здесь должен быть и сын Хуана, Пабло. Шейла поискала его глазами — и правда мальчик сидел на плоской скале в тени. Она помахала ему, и он смущенно поднял руку в ответном приветствии.

— Пабло — очень хороший мальчик, — заметил Рафага, проследив за взглядом Шейлы.

— Да, и очень серьезный, — согласилась Шейла. — Хуан учит его английскому языку, чтобы со временем он смог уехать в Штаты, если захочет.

— Бедный Пабло, — усмехнулся Рафага, — не завидую ему, если Хуан сам учит его английскому.

«Почему бы мне не заняться с ним? А он мог бы научить меня испанскому», — неожиданно подумала Шейла и высказала эту мысль вслух.

Из высокой зеленой травы выглядывал цветок, похожий на маргаритку. Шейла сорвала его и стала крутить в руке. Рафага растянулся на зеленом ковре, притянул Шейлу к себе и положил руку ей под голову.

— Нет. Я думаю, ты не станешь учить Пабло. — Он повернулся к ней с задумчивой улыбкой.

— Почему? — удивилась Шейла.

— Потому что он становится мужчиной, и я не хочу, чтобы он страдал от безответной юношеской любви, — ответил Рафага, и в глазах у него запрыгали чертики. — В этом возрасте юноши подвержены такой напасти.

— А ты когда-нибудь страдал ею? — Шейле было трудно представить себе Рафагу застенчивым юношей.

— Через это проходят все мальчики, прежде чем стать мужчинами.

— И какой же была твоя избранница? — Шейла смотрела в ярко-голубое небо. Воздух был необычайно чист и прозрачен, солнце золотистым шаром повисло над каньоном.

— Это было так давно, что я уже и не помню.

— Ну, кое-что ты должен помнить, — настаивала Шейла.

— Я помню, что у нее были золотистые волосы и что она не подозревала о моем существовании.

— Она была американкой?

— Да.

Шейла подумала о своих золотистых волосах и с довольным видом улыбнулась. Судя по всему, Рафага до сих пор неравнодушен к блондинкам из Америки. Она намеревалась продолжить разговор, но Рафага сменил тему.

— Ты была права, — сказал он умиротворенно, обнимая ее за талию. — День и в самом деле прекрасный.

— Горы кажутся такими близкими. Такое впечатление, что до них можно дотронуться рукой. — Она посмотрела на четко очерченные силуэты горных вершин на фоне голубого небесного марева. — Ты никогда не думал уехать отсюда? — спросила она.

— Куда я поеду?

Шейла повернулась на бок, подложила локоть под голову и пристроила другую руку на плоском мускулистом животе Рафаги.

— Ты мог бы поехать в другую страну, начать новую жизнь под другой фамилией, — пылко проговорила она. — Ты образован, полон сил. С твоими качествами прирожденного лидера ты смог бы многого добиться.

— Новая страна и новый паспорт не сняли бы с меня обвинения. Я числюсь в розыске, Шейла, — терпеливо объяснил он. — Последовав твоему совету, я бы все время жил под страхом разоблачения. Нет уж, я предпочитаю оставаться здесь, в горах. Я знаю их так же хорошо, как теперь знаю тебя.

Волосы упали ей на щеку. Легонько коснувшись ее кожи, Рафага заложил выбившуюся прядь ей за ухо. Шейлу охватила первая волна любовной истомы, но она старалась не поддаваться желанию. Она начала разговор и должна довести его до конца. Она не позволит Рафаге сбить себя с толку, как бы ей этого ни хотелось.

— Рафага, у меня есть деньги, — поспешила вставить Шейла. — Я не имею в виду деньги родителей. У меня есть собственные деньги. И если ты…

Он приложил палец к ее губам, заставляя ее замолчать.

— На деньги можно купить вещи, Шейла, а они мне не нужны. Но свободу на них не купишь. Все, что мне нужно, — находиться здесь, рядом с тобой. — Он окинул взглядом каньон. — Друзья, горы, жилье, крыша над головой. Единственное, для чего здесь нужны деньги, — это чтобы купить кое-какую одежду и еду.

Шейла рассердилась из-за того, что Рафага отверг ее предложение прежде, чем она сделала его.

— А когда тебе нужны деньги, ты нанимаешься вызволять преступников из тюрьмы?

— Ты находишь это противоестественным, querida? — усмехнулся Рафага. — Мы блюдем законы, которые сами себе придумали, а потом за деньги нарушаем законы, придуманные правительством.

Его ласковый тон не позволил ей долго сердиться.

— Да, нахожу, — ответила она скорее по инерции, чем из желания спорить.

— Мы поставили себя вне закона и тут же обнаружили, что не сможем сохранить свободу без законов. И тогда мы выработали собственные законы. В этом, безусловно, кроется некое противоречие, но мы сами загнали себя в этот замкнутый круг.

— Неужели из этой ловушки нет выхода?

Он обхватил рукой ее шею и поцеловал — еще и еще.

— Некоторые растения можно пересадить в другую почву, и они от этого не перестанут цвести. Я думаю, ты принадлежишь к их числу. — Его взгляд проникал ей в самую душу. — А я не смог бы покинуть Сьерру. Да у меня и нет такой необходимости. Все, что мне нужно, находится здесь.

Он придвинул ее голову к своей и легонько коснулся губами ее губ, заставив ее трепетать в предвкушении поцелуя.

— Все, что я хочу, — здесь, — хриплым шепотом повторил Рафага, обдавая ее жарким дыханием. — Я нашел все, о чем мог только мечтать.

Она решила, что пора. Сердце сладко заныло. Шейла нежно прошептала:

— Я люблю тебя.

В ответ он привлек ее к себе и накрыл ее рот губами. Пьянящая смесь ароматного табака и острого мужского запаха подогревала ее чувственность. Долгий страстный поцелуй разносил обжигающее пламя по всему ее телу. Дрожа от восторга, Шейла упала ему на грудь и пылко обняла его, а он раздвинул ее губы и провел языком по самым потаенным и чувственным углублениям ее рта. Золотое пламя желания потекло по ее жилам.

Он приподнял ее, помогая удобнее устроиться сверху. Длинные и ласковые пальцы откинули ее золотистые волосы, и тут же его горячие губы отыскали нежную впадинку под горлом у шеи. Рафага долго ласкал ее тело, после чего его уверенные губы вернулись к ее рту, взяв его в сладкий плен. Шейла забыла обо всем на свете, даже ноющая боль от ран на спине казалась ей какой-то чужой, словно имела отношение к другому человеку.

Вдруг Рафага перекатил Шейлу на бок и принялся расстегивать пуговицы на блузке с поспешностью, разжигавшей ее страсть. Шейлу охватил чувственный восторг, когда ее блузка распахнулась и обнажилась грудь. Ощущение холодка было скоротечным, на смену ему тут же пришло тепло его руки, от прикосновения которой ее грудь напряглась, наполняясь чувственной силой. Отбросив смущение, Шейла просунула руки под его рубашку, наслаждаясь осязанием его сильного мускулистого тела. Розовые соски набухали под его пальцами. Рафага оставил ее губы, чтобы прильнуть к этим бутонам. Возбуждение Шейлы достигло высшей точки, когда он стал ласкать освободившейся рукой низ живота и ноющее от жажды лоно.

Прижав ее к земле, он стал расстегивать «молнию» на ее джинсах. Шейла слабо застонала, и рука Рафаги остановилась.

— Я причинил тебе боль? — спросил он голосом, прерывающимся от желания, которое он еще пытался контролировать. Шейла знала, что он умеет сдерживать себя. Это умение и делало его таким восхитительным любовником.

— Нет, — прошептала она и обняла его за шею. — Больно оттого, что ты дразнишь меня.

— Так и должно быть, querida, — прошептал он, сверкнув белозубой улыбкой.

Когда он расстегнул «молнию», к ней на мгновение вернулась способность здраво рассуждать. Она ласково отстранила его от себя.

— Пабло может увидеть нас, Рафага, — почти не дыша, прошептала она.

Он поднял голову.

— Ты хочешь, чтобы я перестал?

Блеск ее глаз без слов говорил о том, какой ответ получит Рафага.

— Нет. — Она потерлась щекой о его подбородок, как котенок, который хочет, чтобы его приласкали.

— Ты хочешь остаться в моих объятиях, но не хочешь, чтобы мы занимались любовью, — насмешливо проговорил он. — Боюсь, это невозможно.

— И я боюсь, — вздохнула Шейла, томясь от неудовлетворенного желания.

Он отодвинулся от нее, встал и помог ей подняться. Она открыла было рот, чтобы возразить, но он уже подхватил ее на руки и понес к скалистому уступу каньона.

— Куда ты направляешься? — Шейла недоуменно оглядывалась вокруг.

— Туда, — Рафага кивком головы указал на какую-то точку впереди.

Он спешил к пещере, образовавшейся в скальной породе. Вход в нее закрывал кустарник. Несмотря на проникавший солнечный свет, в глубине пещеры было темно. Шейла с любопытством осмотрелась и заметила, что вход в пещеру расширен стараниями человеческих рук.

Словно прочитав ее немой вопрос, Рафага объяснил:

— Когда-то здесь жило семейство индейцев тарахумара.

Он поставил Шейлу на ноги, и они в ту же минуту забыли о прежних обитателях пещеры. Он осторожно снял с нее блузку, и их обоих охватило древнее как мир желание. Его поцелуй был скор и горяч, требователен и властен. Они оба плавились в горниле страсти.

Потянуло холодком, солнце клонилось к закату, когда Шейла наконец очнулась от забытья, в которое ее повергли его страстные ласки. Она стала одеваться, чувствуя, что он смотрит на нее, но при этом не испытывала стыда и неловкости.

Наоборот, она гордилась своей наготой, гордилась тем, что Рафага находит её прекрасной и испытывает чувственный восторг от обладания ее телом. Она гордилась молочной белизной кожи, стройностью бедер, способных, как однажды заметил Рафага, свести с ума любого мужчину, зрелой округлостью груди.

Неторопливо одеваясь, Шейла услышала за спиной шорох и повернулась, чтобы посмотреть, как Рафага заправляет рубашку в брюки. Он подошел к ней, ничего не говоря, но его теплый взгляд свидетельствовал о том, что он любуется ею. Шейла подумала, что ей ничего не нужно в жизни, кроме этого взгляда. Он ласково провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— Я приведу лошадей.

Чуть заметная улыбка тронула его губы, когда он оглянулся, выходя из пещеры. Шейла смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, застегивая пуговички на блузке.

Ее пальцы коснулись груди, и она вспомнила, как Рафага ласкал ее и как это возбуждало. Ее сердце трепетало от любви, и не только физической.

Она заметила какое-то движение в кустах, но не там, откуда должен был появиться Рафага. Шейла повернулась в ту сторону, надеясь увидеть Рафагу с лошадьми, и тут же остолбенела от ужаса, вцепившись в не застегнутую до конца блузку.

У входа в пещеру стоял Хуан Ортега, его наглые глаза, казалось, раздевали ее. Шейла не знала, как долго он находился здесь. Что-то подсказывало ей, что он появился уже давно. Она похолодела при мысли о том, что он мог быть свидетелем их близости. Ортега что-то сказал на своем гортанном испанском наречии и сделал шаг в ее направлении. Короткая фраза, прозвучавшая снаружи, заставила Хуана ретироваться. Вернулся Рафага. Шейла бессильно прислонилась к стене, судорожно глотая воздух. Рафага низким голосом что-то выговаривал Ортеге, а тот оправдывался перед ним. Она оставалась в укрытии даже тогда, когда услыхала, как Хуан ушел.

— Шейла! — позвал Рафага, в его голосе слышалось еще не утихшее раздражение.

— Да, — последовал короткий ответ, позволивший Рафаге найти ее в темноте.

Его руки бережно обняли ее за плечи.

— Почему ты не выходишь? — недоуменно спросил он.

— Он… Он пришел за мной. Я думала… — Шейла упала в его объятия, дрожа от пережитого страха.

— Он искал меня, — успокоил ее Рафага. — Пабло сказал ему, что видел, как мы уходили в этом направлении. Ортега услышал звуки из пещеры и зашел проверить. Он сказал, что, увидев тебя, он спросил обо мне. Но ты молча вернулась в пещеру, и он решил, что я тоже нахожусь внутри.

Шейла откинула голову назад, вглядываясь в лицо Рафаги.

— И ты поверил ему? — спросила она с горечью.

— Его объяснение выглядит правдоподобно.

— Да, — с грустью произнесла она.

Ортега хитер и коварен, она не доверяла ему. Высвободившись из объятий Рафаги, она поспешно застегнула остальные пуговицы. Она знала, что Рафага смотрит на нее, но избегала его взгляда.

— Ты привел лошадей? — Она решила сменить тему разговора, не желая больше слышать о Хуане Ортеге; ей хотелось поскорее покинуть пещеру, которую тот осквернил своим присутствием.

— Да, они здесь, рядом.

Шейла поспешила выйти на свет заходящего солнца. Рафага легкими стремительными шагами последовал за ней. Лошади перебирали ногами неподалеку от входа в пещеру. Рыжая кобыла равнодушно повела ушами при их появлении, а гнедая подняла голову и тихонько заржала. Шейла подошла к гнедой, подобрала болтавшиеся поводья и перекинула ей через голову. Однако Рафага перехватил ее руку и остановил ее.

— Ты боишься Ортегу? Почему? — Он внимательно посмотрел на нее.

— Я боюсь его с той самой минуты, когда впервые увидела. И мне странно, что ты задаешь этот вопрос. Значит, ты не поверил мне тогда?! — Она старалась говорить спокойно. — Впрочем, неважно, что ты думаешь по этому поводу.

— Нет, это очень важно, объясни мне.

— Я не приглашала его в дом, когда он пытался изнасиловать меня. При виде него меня трясет от омерзения и страха, — она невольно передернула плечами.

Рафага взял Шейлу за руки и повернул лицом к себе.

— Ты больше не должна бояться Ортегу. Он не подойдет к тебе. Он слишком хорошо знает, чем это ему грозит.

Он старался успокоить ее и верил в то, что говорил. Но Шейла не верила, сама не зная почему. На душе у нее было тяжело, как всегда после встречи с Ортегой.

Рафага сжал ее руки, чтобы отогнать тревожные мысли.

— Ты поняла меня, Шейла?

— Да, — кивнула она и улыбнулась.

Гнедая ткнулась ему в руку. Шейла воспользовалась этим, чтобы покончить с неприятным разговором.

— Почему ты больше не ездишь на гнедой?

— Потому что она твоя.

— Не в буквальном, конечно, смысле, — весело улыбнулась Шейла, вспомнив объяснение Рафаги в тот день, когда Хуан подарил ей Аррибу.

— Нет, я действительно дарю ее тебе, — уточнил Рафага. — Я сказал об этом Хуану. Он будет седлать для тебя гнедую, когда ты захочешь прогуляться верхом.

— Это из-за Аррибы? — тихо спросила Шейла.

— Да. Я не могу ее оживить, но я даю тебе лошадь, которая ничуть не хуже. — Он потрепал гнедую за челку. — Она не так быстра на ногу, как чалая, но зато может преодолеть сотню горных перевалов и у нее хватит сил еще на сотню. А ночью она видит, как кошка, и найдет любую дорогу.

— Но… — озадаченно начала Шейла. Если гнедая так хороша, значит ли это, что Рафага оказывает ей доверие? Шейла не решилась задать этот вопрос.

— Мы должны возвращаться. — Он взял поводья рыжей лошади и сел в седло. — Ко мне приехал человек, я должен поговорить с ним.

Перекинув поводья, Шейла вскочила в седло. Она могла только догадываться о мотивах его решения, так как он тут же тронулся в путь.

Шейла узнала приезжего — это был тот самый человек, который примчался в грозу несколькими неделями раньше. Он не скрывал своего интереса, и у нее создалось впечатление, что он приехал из-за нее.

Информация, которую он сообщил Рафаге, расстроила его. Когда Шейла попыталась выведать, верно ли ее предположение, Рафага мягко разуверил ее, но при этом отказался назвать причину неожиданного и поспешного появления здесь гостя. Судя по его усталой взмыленной лошади, он действительно мчал изо всех сил.

Это был один из редких случаев за последние дни, когда между Шейлой и Рафагой возник невидимый барьер. Но связывавшие их узы близости были сильнее этих минут взаимного отчуждения. Перемена в их отношениях была очевидна для окружающих. Шейла стала замечать, что обитатели каньона оказывают ей знаки уважения. Даже охранники дружески кивали ей и улыбались, когда она выходила из дома. Глинобитная хижина и каньон больше не казались ей тюрьмой, и обитатели поселка, похоже, чувствовали это.

Взяв мыло и полотенце, Шейла вышла из дома. Используя сочетание жестов и немногих испанских слов, которым ее обучила Консуэло, она объяснила охраннику, что идет мыть голову. Охранник кивнул и пропустил ее. Она улыбнулась про себя, припомнив то время, когда ей преграждали путь ружьем.

Теперь Шейла все меньше тосковала по родителям, все меньше томилась от невозможности подать им весточку о себе. Ей казалось, что она уже много лет живет в этом доме, а родители остались в каком-то другом мире, к которому она больше не принадлежит. И это больше не огорчало Шейлу. Ее вполне устраивала новая жизнь, потому что с ней был Рафага.

Напевая что-то себе под нос, она опустилась на колени у водоема. Заметно отросшие за это время волосы веером рассыпались по воде. Она стала не спеша намыливать голову.

Когда она уже полоскала волосы, ей почудилось, что поблизости кто-то есть. Она обернулась, уверенная, что это Рафага пришел за ней, но вокруг никого не было. Пожав плечами, Шейла опустила волосы в воду и закрыла глаза, чтобы мыло не попало в них.

День был слишком хорош, чтобы сразу возвращаться домой. Шейла уселась на солнышке и принялась вытирать волосы полотенцем.

Шелест травы заставил ее посмотреть влево. Там стоял какой-то мужчина и наблюдал за ней. Шейла однажды видела его в каньоне, но имени не знала. В нем было нечто насторожившее ее.

Она нерешительно улыбнулась.

— Добрый день, — сказала Шейла по-испански.

Не ответив на ее приветствие, мужчина направился к Шейле. Поначалу она подумала, что этого человека прислал Рафага, обеспокоенный ее долгим отсутствием. Когда мужчина подошел поближе, она невольно отступила.

В этот миг кто-то сзади обхватил ее рукой за талию, а другой рукой зажал ей рот, чтобы она не закричала. Шейла изо всех сил отбивалась, пытаясь освободиться. У первого мужчины оказалась веревка. Он крепко связал ей руки, и ее потащили в лес, где дожидались три лошади.

Рука зажимавшая ей рот, не давала Шейле возможности дышать. Она судорожно ловила ноздрями воздух, чуть живая от страха и напряжения.

Как только рука немного отодвинулась, Шейла закричала: «Рафа…», — но тотчас же ей в рот засунули грязный платок, от которого ее чуть не стошнило. Другим платком ей обвязали голову, так сильно дернув ее при этом за волосы, что у нее на глазах выступили слезы.

Когда Шейлу насильно усадили в седло, она увидела второго похитителя. Ну конечно же, это был опять Ортега. После убийства Брэда все к тому и шло. Ее пронзило страшное чувство обреченности.

Он осклабился, посмеиваясь над ее отчаянием; его щербатые желтые зубы были похожи на клыки голодной собаки. Он привязал ее руки к луке седла, чтобы не дать ей возможности соскользнуть с лошади и убежать.

Удерживая поводья, он взобрался на свою лошадь. Первый мужчина уже сидел верхом, ожидая. Он последовал за Ортегой. Вместо того чтобы ехать через лес на восток, они повернули обратно к водоему. У нее мелькнула надежда. Если они не поедут к выходу из каньона, то ситуация может каким-либо образом измениться.

Они уже почти поравнялись с водоемом, когда Ортега внезапно остановил лошадь. Шейла посмотрела вперед и увидела Хуана, который стоял на дороге; в руке у него было ружье. Сообщник Ортеги поскакал вперед, стараясь заслонить Шейлу от взгляда Хуана, но тот уже увидел ее и холодно спросил что-то по-испански.

Сердце Шейлы забилось ровнее от облегчения. В уголках глаз выступили слезы. Хуан знал, как она боялась и презирала Ортегу. Он никогда не поверит в сказочку, которую придумает этот негодяй. Она скользнула неприязненным взглядом по отвратительному животному, смеющему называть себя человеком. На этот раз его непременно остановят.

Затем она увидела то, чего не мог видеть Хуан: Ортега незаметно вытащил нож. Шейла хотела крикнуть, предупредить Хуана, но платок глушил всякие звуки. И все же Хуан посмотрел на нее. Именно этого момента ждал Ортега — чтобы кто-то отвлек внимание Хуана.

С быстротой молнии он метнул нож. Хуан слишком поздно понял свою промашку. Он хотел вскинуть ружье на плечо, но лезвие уже воткнулось ему в грудь. Крик ужаса застрял в горле Шейлы.

Ортега пришпорил свою лошадь, огрел поводьями лошадь Шейлы. Оставив позади лежащего на земле Хуана, они повернули к стене каньона и оказались на узкой тропе, начинающейся сразу за поросшим мхом валуном. Это был второй выход из каньона, о существовании которого Шейла не подозревала.