Поцелуй ветра

14

Захватив из дома полотенце и мыло, они направились к водоему. Шейла знала, что бесполезно просить его отвернуться, пока она раздевается. Повернувшись к нему спиной, она с нервной поспешностью принялась снимать одежду, чтобы поскорее скрыться в воде, где ее нагота станет недоступной для его оценивающего взгляда.

Странный звук привлек ее внимание. Она оглянулась, и глаза ее расширились от удивления. Рафага был без рубашки и башмаков, его бронзовое тело блестело в солнечном свете.

— Что ты собираешься делать? — изумленно спросила она.

— Ты считаешь, я должен купаться в одежде? — парировал он. И, не ожидая ее ответа, принялся расстегивать брюки.

Шейла мгновенно отвернулась, покраснев от гнева и смущения. Какую-то долю секунды она вообще не могла двинуться. Этого следовало ожидать, сказала она сама себе. После той ночи всего можно было ожидать. Глупо, однако, что она не подумала об этом заранее.

Она подбежала к одежде, лежащей на траве у ее ног.

— То, что ты заставил меня спать в твоей постели, еще не значит, что я намерена купаться вместе с тобой!

Прежде чем Шейла успела одеться, сильные руки подхватили ее и оторвали от земли. Ее обнаженные бедра касались его мускулистого твердого живота, а соски набухли от прикосновения к темной поросли у него на груди. Придушенный протестующий крик остался без внимания, а сама она, как в люльке, повисла у него на руках.

— Положи свою одежду на место, — приказал Рафага, — если не хочешь, чтобы она вымокла.

— Ты даже представить себе не можешь, как я ненавижу тебя! — прошипела она.

— И поэтому постоянно провоцируешь меня? — В его глазах вспыхнули насмешливые огоньки.

Притворяться было бессмысленно. Рафага просто бросит ее в воду вместе с одеждой, и все. Возможно, ему доставляет удовольствие подавлять ее сопротивление, гневно подумала Шейла. Если это так, она разочарует его.

Она спокойно бросила одежду на землю, стараясь не расслабляться в его руках, но и не бороться попусту. Он отнес ее в водоем и, пока вода не достала ему до пояса, не отпустил, позволяя ее ногам скользить по водной поверхности.

Шейла почувствовала детское желание плеснуть ледяной водой в его невозмутимое величественное лицо, но преодолела соблазн, понимая, что возмездие не заставит себя долго ждать.

Шейла была на несколько дюймов ниже Рафаги, и холодная вода доходила ей до груди. Он подал ей мыло. Она выждала несколько мгновений, прежде чем принять его, стараясь не касаться его руки.

Рафага повернулся к ней спиной. Его отказ от попытки соблазнить ее на фоне идиллического сельского пейзажа озадачил Шейлу. Она никак не думала, что в его планах было лишь купание, и ничего больше.

— Потри мне спину, — мягко сказал он.

Она в бешенстве вскинула голову. Отказ повиноваться его приказанию уже готов был сорваться с кончика ее языка. Но Шейла прикусила нижнюю губу, заставляя себя промолчать. Именно этого ожидал Рафага, и она понимала, с какой радостью он заставит ее подчиниться.

Подавляя неприязнь, она стала методически намыливать ему спину, размазывая пену по выступающим мышцам и ребрам. Ей было все труднее касаться его сильного тела и при этом оставаться равнодушной.

Бицепсы на его левой руке напряглись, когда она стала намыливать ее. Шейле была хорошо знакома сила его рук, что в наказаниях, что в любовных утехах. Она никак не могла выбросить последнее из головы, тем более что красные рубцы на его плечах напоминали о бурно прошедшей ночи.

Чтобы не смотреть на них, она переключилась на его правую руку. Царапины все еще выглядели воспаленными и болезненными. Она подумала, что они, должно быть, саднят от мыла. И хотя ей хотелось, чтобы это было именно так, она была слишком занята обузданием своей все возрастающей чувственности, чтобы всласть насладиться местью.

Рафага повернулся к ней лицом, подставляя ей свою широкую грудь. У Шейлы возникло ощущение, что она рабыня, а он с аристократической невозмутимостью на челе позволяет ей обслуживать себя.

Но его мужская красота заставила ее забыть обо всем. Она с трудом удерживалась, чтобы не опустить глаза ниже его талии. Она сосредоточила все свои усилия на намыливании густой поросли на его груди.

Рафага забрал у нее мыло.

— Теперь моя очередь. — Его голос был мягким и нежным.

Шейла вздрогнула, когда его руки дотронулись до ее обнаженных плеч. Мыльная пена, стекающая по ее нежной коже, усиливала ее эротические ощущения.

Когда он взял в свои ладони ее груди, Шейла против воли почувствовала, как напряглись ее соски. Массирующие движения его сильных пальцев вызвали сладкое томление в низу живота.

Его рука скользнула к ее пояснице под водой, другой же он по-прежнему гладил ее грудь. Подъемная сила воды создавала иллюзию, будто она сама плывет ему в руки. Его рука опустилась еще ниже, лаская мягкие нежные ягодицы. Изогнувшись навстречу ему, Шейла ощутила, как напряглась его мужская плоть.

Но последние бастионы сопротивления еще не были сломлены, и она дрожащими руками уперлась ему в грудь. Его открытый рот устремился к ее губам, доводя блаженство до высшей точки, От этого искусного поцелуя кровь застучала у нее в ушах. Однако она все же оставалась верна своей старой тактике.

Пока ее губы раздвинулись, уступая требовательному призыву его языка, она удерживала себя от соприкосновения с ним. Она чувствовала биение его сердца под своей ладонью, ощущала силу его рук, которые с легкостью могли бы подавить ее сопротивление, но почему-то не делали этого.

— Не смыкай ноги, Шейла, — прошептал он, отрываясь от ее рта.

Его голос звучал так бесстрастно, так отстраненно от всего, что не имело отношения к его собственной страсти, что Шейла решила делать все наоборот, наперекор ему.

— Нет! — попыталась воскликнуть она, но он накрыл губами ее рот.

— Раздвинь их, — приказал Рафага.

Он сильнее сжал ее ягодицы, напрягшиеся после его просьбы. Она повиновалась, и ее плоть с радостью отозвалась на желанное вторжение. Вырвавшийся у нее непроизвольный стон наслаждения заглушил его вездесущий язык. Вода плескалась о ее тело, но была не в состоянии погасить своей прохладой бушевавшее внутри ее пламя. Она вцепилась пальцами в черную копну его волос, когда судорога оргазма пронзила ее. Она то погружалась в пучину, то выныривала, устремляясь к новой головокружительной вершине.

Оглушенная, Шейла безропотно позволила ему вести себя к неизведанным высотам наслаждения. Она уже не думала о нем как о жестоком завоевателе. Никогда прежде ей не хотелось так самозабвенно отдавать себя мужчине и так ненасытно требовать того же взамен.

Огонь страсти постепенно утих, но Шейла еще не скоро вернулась из небытия. Она открыла одурманенные страстью глаза и увидела Рафагу. В глубине души она понимала, что ее душа и тело уже принадлежат ему и что никто другой никогда не сможет иметь над ней такой власти.

Она тряхнула головой в молчаливом протесте и вдруг обнаружила, что уже лежит на берегу, в мягкой траве. Она не могла вспомнить, когда он вынес ее на берег, и испугалась от того, что его прикосновения способны заставить ее позабыть обо всем на свете.

Он лежал рядом с ней, его рука покоилась на ее животе. Шейла заметила тайное удовлетворение в его взоре. Он напоминал ей болотную рысь, которая только что полакомилась своей добычей и теперь была довольна и сыта.

— Я тебя ненавижу, — слабо проговорила она, зная, что в эту минуту она солгала.

Рафага улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и вскочил на ноги.

— Я бы много отдал, чтобы все мои враги ненавидели меня так, как ты, и при этом были на тебя похожи! — Он еще раз с удовольствием оглядел ее обнаженное тело и стал одеваться.

Ей было неприятно, что ее слова стали поводом для шутки, но еще горше было сознавать, что она сама дала ему в руки оружие против себя. Усталая и опустошенная, она стала торопливо одеваться. Шейла поклялась себе, что никогда больше не окажется в подобной ситуации, но она понимала, что ей вряд ли удастся сдержать свое обещание.

Послышались шаги. Кто-то направлялся к источнику. Голос Ларедо окликнул Рафагу. Они одновременно повернули голову в его сторону.

Подошедший Ларедо быстро взглянул на Шейлу. Струйки воды с мокрых волос стекали по ее лицу и шее.

Ларедо принес две винтовки, одну из них он бросил Рафаге, что-то коротко сказав по-испански.

Рафага поймал оружие на лету, после чего схватил Шейлу за руку и потащил вперед. Она чуть не упала от неожиданности, но Рафага удержал ее и поспешил с ней к тропинке.

— Перестань меня тянуть! — запротестовала Шейла и попыталась вырвать руку. Ее туфли остались у водоема, и ей было больно бежать по неровной каменистой земле. — Я не могу бежать босиком!

Ни Ларедо, ни Рафага не вняли ее мольбе. Их уже ждал всадник верхом на лошади и держал в руках поводья двух оседланных лошадей.

— Хуан! — Рафага подтолкнул Шейлу к дому, где ее уже ожидал вооруженный охранник. Рафага отдал ему строгий приказ на испанском языке, очевидно, состоявший в том, чтобы тот не спускал глаз с Шейлы.

Шейла не на шутку испугалась: имя Хуан ассоциировалось у нее с убийцей Брэда, с его смрадным дыханием, желтоватыми зубами и наглыми глазами. Когда она немного отдышалась, у нее полегчало на сердце при виде спокойного, почтительного мексиканца, с которым она недавно распрощалась у загона.

Отбросив влажные, слипшиеся пряди с лица, Шейла взглянула на троих всадников, которые, пришпорив коней, скакали к ведущей в каньон дороге. Она смотрела им вслед, обеспокоенная и заинтригованная.

— Что происходит? — рассеянно пробормотала она.

— Не волнуйтесь, сеньора, — успокоил ее мексиканец.

— Что все-таки случилось? — Она увидела, как всадники, приблизившись к выходу из каньона, перешли на шаг. — Куда они направились?

— Там солдаты, — объяснил мексиканец. — Они уже близко.

— Они ищут меня? — Шейла затаила дыхание, боясь спугнуть надежду.

— Quien sabe[11]? — Охранник отрицательно покачал головой. — Подождем немного.

— Да, подождем, — вздохнула она. — Тебя зовут Хуаном?

— Si, seсora, — почтительно кивнул тот.

— Здесь есть еще один человек с таким именем, не так ли? — осторожно спросила она.

— Да, Хуан Ортега. — Глаза мексиканца выразительно расширились. — Он плохой.

Шейла могла бы добавить к этому определению несколько других, куда более сильных, но решила промолчать. Сейчас ее больше волновало другое — чтобы солдаты скорее появились в каньоне.

Должно быть, они обнаружили машину и тело Брэда, решила она. О, может быть, ее родители обратились в полицию, когда она не вернулась с Брэдом домой, как обещала.

Спустя час трое всадников появились у входа в каньон. Их лошади спускались спокойным шагом к плато. Надежды Шейлы развеялись в прах.

Шейла покинула свой наблюдательный пост и направилась в дом. Она не вышла из своей комнаты, когда несколькими минутами позже вернулись Ларедо с Рафагой. В этой комнате ничего из ее вещей уже не было. Рафага сам проследил, чтобы утром ее скудные пожитки были перенесены в его комнату.

Еще несколько человек вошли в дом после возвращения Рафаги. Шейла лежала на кровати, уставившись в потолок. До нее доносились голоса из соседней комнаты. Она безошибочно узнала низкий голос Рафаги и крепко зажмурила глаза, чтобы избавиться от наваждения — так ясно она представляла себе каждую его черточку.

Когда ужин, приготовленный женой Хуана, был готов, Рафага позвал Шейлу. Никто из мужчин не ушел, посетители отказались от ужина, но охотно выпили кофе, приготовленный Консуэло. Шейла почти не притрагивалась к еде, ей было неуютно под взглядами посторонних. Она чувствовала, что Рафага пристально смотрит на нее, но старалась не встречаться с ним глазами и сидела, опустив голову, уставившись в свою тарелку.

Она охотно удалилась бы в свою комнату, но Рафага велел ей остаться. Гордость не позволяла ей подчиниться, но она вовремя сообразила, что Рафага вряд ли потерпит ее демонстративное неповиновение на глазах у других мужчин. Не проронив ни слова, она помогла Консуэло собрать со стола грязную посуду и села рядом с Рафагой.

Судя по серьезным лицам мужчин, разговор касался каких-то важных вопросов. Но Шейла ни слова не поняла из их беседы. Рафага делал какие-то пометки на листе желтой бумаги, но тоже по-испански.

Они опустошили два кофейника, и луна стояла высоко в ночном небе, когда собрание наконец закончилось и все стали расходиться. Ларедо задержался, чтобы поговорить с Рафагой наедине, но вот и он ушел, кивнув ей напоследок и пожелав спокойной ночи. Пока Рафага просматривал свои записи, что-то отмечая на полях, Шейла унесла со стола кофейные кружки.

Она хотела потихоньку улизнуть из комнаты, надеясь уснуть до его прихода, но не успела подойти к двери, как Рафага остановил ее.

— Куда ты? — спросил он.

— Спать. Куда же еще? — оправдывалась Шейла.

— Погоди. Я через пару минут освобожусь.

— Я устала и очень хочу спать. — Шейла не желала сдаваться так просто. — Не вижу причин дожидаться тебя.

— А я не хочу тебя будить, когда лягу в кровать.

Она вспыхнула, прекрасно поняв его намек.

— Боже мой, — вздохнула она, — неужели одного раза в день тебе мало? Неужели я снова должна терпеть твои приставания?

Он мгновенно повернулся к ней и исподлобья посмотрел в ее непокорные янтарные глаза.

— Подойди сюда. — И опять первым побуждением Шейлы было пропустить его команду мимо ушей и сделать по-своему. Рафага тут же понял ее намерения и повторил: — Подойди сюда.

Она сжала кулаки с такой силой, что ногти впились ей в ладони, потом подошла к его стулу, кипя негодованием. Он властно взял ее за руку и притянул к себе.

— Неужели ты терпишь мои прикосновения? — насмешливо спросил он.

— Да! — процедила она сквозь зубы, но сердце ее затрепетало от его близости.

— Ты считаешь, что заниматься любовью один раз в день достаточно? — продолжал Рафага, завораживая ее своим загадочным взглядом.

— Более чем!

— Ты думаешь, тебе это не понравится?

— Я не думаю, я точно знаю! — Но чувства ее свидетельствовали об обратном.

Скрутив ей руку, он притянул ее еще ближе, коснувшись бедром ее ног. Шейла заставила себя не обращать внимания на жаркую волну, накатившую на нее, но ей пришлось наклониться к нему, чтобы уменьшить боль в запястье.

Она едва не задохнулась, когда он перевел взгляд с ее лица на глубокий вырез блузки.

Тонкие пальцы Рафаги отодвинули материю, обнажив ее гладкую молочно-белую грудь. Он коснулся губами темно-розового соска, и Шейла тяжело задышала, протестуя и наслаждаясь. Она крепко зажмурилась, стараясь не замечать, как твердеет ее сосок под его умелым языком.

Пока длилась эта утонченная пытка, Шейла пыталась противостоять захлестнувшей ее волне желания. Но вот уже его рука скользнула по ее животу и устремилась к лону.

У нее подкосились ноги, и она поняла, что пропала. Как утопающий, уставший бороться с водоворотом, она покорилась его власти. С нарочитой неторопливостью Рафага раздел ее и понес на руках в спальню. Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, и губы оказались в сладострастном плену его властного рта…

В последующие две недели это таинство повторялось снова и снова с незначительными вариациями в зачине, декорациях и диалоге. Шейла все еще пыталась обуздать свои чувства, но каждый раз Рафага с неизбежностью добивался того, чего хотел. И с каждым разом все совершеннее становился кульминационный момент. Время от времени Шейла вспоминала про гордость, но Рафага понемногу, шаг за шагом, прибирал ее к рукам.

И теперь вся ее прежняя жизнь стала казаться ей такой далекой и нереальной, как будто ее не было вовсе. Часто, просыпаясь ночью от холода, она прижималась к жаркому телу Рафаги, чтобы согреться.

В такие моменты ей казалось совершенно естественным лежать рядом с ним, как будто она никогда прежде не спала одна…

Шейла беспокойно заворочалась на койке, гоня от себя мысли, которые мешали ей спать. Когда он коснулся ее руки, она отвернулась от него, как того требовала потревоженная гордость.

— Нет!

Она нехотя противилась прикосновениям Рафаги и тому, к чему, как ей думалось, он склоняет ее.

— Сегодня у меня нет времени, чтобы заставить тебя сказать «да». — Его слегка насмешливый низкий голос с чуть заметным акцентом звучал, как всегда, уверенно. Чувствовалось, что Рафага нисколько не сомневается в своей способности быстро заставить ее поменять решение. — Пора вставать и одеваться.

Она нахмурилась и открыла глаза. Свет лампы образовал яркое пятно в центре комнаты, но за окном было еще совсем темно. Она озадаченно посмотрела на Рафагу, который уже успел одеться и теперь сидел на краю кровати, натягивая сапоги.

Удостоверившись, что ее нагота надежно прикрыта одеялом, она привстала на локте:

— Но до утра еще далеко.

— Скоро рассветет, — сказал он, натягивая второй сапог. — Консуэло уже готовит завтрак.

Шейла прислушалась. В кухне действительно ощущалось какое-то движение.

— Но почему так рано? — спросила она. Рафага поднялся и посмотрел на нее.

— Потому что с первыми лучами солнца я уеду.

— Уедешь? — Это известие ошеломило Шейлу. Она села в кровати, прикрываясь одеялом. — Но вчера вечером ты ничего об этом не говорил. Куда ты собираешься? Зачем?

Он насмешливо скривил губы.

— Что ты собираешься делать? Куда направляешься? Когда вернешься? — передразнил он. — Ты похожа на жену, которая подвергает мужа перекрестному допросу. Я и не знал, что тебя волнует, где я и что делаю.

Шейла мгновенно пожалела о допущенной оплошности.

— Мне совершенно нет до этого дела! — вспыхнула она, свешивая ноги с кровати.

— Вот так ты уже больше похожа на мою львицу, — он рассмеялся тихим гортанным смехом, — которая мурлычет только в моих объятиях, а во всех остальных случаях царапается и кусается.

Шейла завернулась в одеяло и направилась к комоду. Сзади одеяло сползло почти до талии, ее волосы золотистыми прядями спадали ей на плечи. Она уже почти достигла цели и схватила брюки и блузку, когда услыхала за спиной шаги Рафаги.

— Что ты все кутаешься в одеяло? — задумчиво спросил он. — Думаешь, я еще недостаточно изучил твое тело?

— У меня нет ни малейшего желания расхаживать перед тобой голой. — Шейла напряглась, почувствовав его руки на своих плечах.

Он убрал волосы с ее шеи и прикоснулся к ней губами. Она стала таять от его ласки, чувствуя, что необходимо отвлечь его внимание, иначе рухнет ее хрупкая оборона.

— Должно быть, ты собираешься освободить каких-то преступников из тюрьмы? — сурово спросила она.

Она достигла своей цели, так как он поднял голову и встретился с отражением ее взгляда в квадратном зеркале над комодом. Он удивленно поднял бровь.

— С чего ты взяла? — Его голос звучал неестественно спокойно.

— Ларедо рассказывал мне, чем вы занимаетесь. — Шейла подумала, что не должна была об этом знать. — Наверное, вы собираетесь ворваться в тюрьму на лошадях, застать врасплох охрану.

— Лошади нам нужны лишь для того, чтобы проехать в горах. — Рафага отошел от нее. — Потом нам потребуется другой транспорт.

Шейле пришло в голову, что он не подтвердил, но и не отверг ее предположения.

— Значит, я попала в точку? — спросила она.

Он искоса взглянул на нее.

— Сначала мы проверим, возможно ли осуществить наш план, и если да, то когда это лучше сделать. Для этого потребуется три, самое большее четыре дня.

— А что будет со мной, когда ты уедешь? — как можно более безразличным тоном поинтересовалась она. — Ты запрешь меня в комнате и приставишь охрану?

— А это необходимо? — в свою очередь, поинтересовался Рафага.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Как ты сам считаешь?

Он оценил ее уловку.

— Консуэло будет каждый день готовить еду. Ты можешь выходить из дома, но только с Хуаном. Он отвечает за тебя. Я приказал своим людям не останавливать тебя, если ты выйдешь за порог с Хуаном. Но охрана будет дежурить каждый день независимо от того, здесь Хуан или нет, — закончил он непререкаемым тоном.

— Значит ли это, что ты не доверяешь мне?

— Совершенно верно, — холодно подтвердил Рафага. — Я тебе не доверяю. — Он повернулся и вышел в коридор. — Одевайся, мы должны успеть позавтракать.

— Я не голодна, — упрямо проговорила она.

Рафага задержался у двери и с издевкой сказал:

— Бедняжка Шейла. Об кого же ты будешь точить коготки, пока я буду в отъезде? Может, ты заскучаешь без меня? — Его глаза смеялись, когда он смотрел на нее.

Через мгновение он уже шел прочь, предоставив Шейле возможность одеваться без свидетелей.

Когда Шейла появилась в кухне, все уже стояло на столе. Рафага не пытался завязать разговор, Шейла тоже не решилась нарушить тишину.

Затянувшееся молчание было прервано топотом копыт за окном. Скрипнуло седло, и вслед за этим широко распахнулась дверь.

На пороге появился Ларедо.

— Мы готовы, — произнес он.

Рафага окинул Шейлу долгим внимательным взглядом. Бесстрастное выражение не изменило ему. Поднявшись с места, он направился к двери, снял с крючка пончо и натянул его через голову. Шейла молча наблюдала, как он надевал шляпу, потом снял со стены ружье и наконец повернулся к ней.

— Тебе придется выйти, — сказал он спокойно, но твердо.

Так как это было последнее указание, полученное непосредственно от него, ибо в последующие дни приказы будут отдавать другие люди, она решила встать и выйти вместе с ними.

— Сеньора, — остановил ее тихий голос Консуэло.

Шейла остановилась, и жена Хуана быстро подошла к ней, что-то пробормотала по-испански и протянула ей тяжелую мексиканскую шаль, в которую завернулась Шейла, благодарно улыбнувшись заботливой женщине.

Рафага придержал дверь, пропуская Шейлу. Гул голосов мгновенно стих, как только они вышли на крыльцо. Люди стояли, спешившись, и людей было больше, чем лошадей.

Двое всадников были уже на лошадях — Ларедо и еще один незнакомый ей человек. Еще двое прощались со своими семьями.

Рафага взял Шейлу за локоть и подвел к лошади, которую придерживал Хуан. В какое-то мгновение Шейла решила, что Рафага возьмет ее с собой. Она неподвижно стояла рядом, пока он пристраивал свою винтовку. Потом он повернулся к ней, все еще не отпуская ее руку, и привлек к себе.

— Это для тех, кто остается. — Рафага по-прежнему говорил ровно и спокойно. — Они будут знать, что ты моя женщина и что обидеть тебя — значит нанести оскорбление мне.

Шейла не сопротивлялась, когда он обнял ее. Она подняла голову, и он запечатлел на ее губах властный, сладкий и краткий поцелуй.

Ее губы трепетали, когда Рафага отпустил их. Но он все еще держал ее руки и прижимал ее к груди, пытливо заглядывая ей в лицо.

— Когда я поеду со двора, ты будешь стоять здесь рядом с Хуаном и смотреть мне вслед. Не уходи в дом, пока остальные не разойдутся, — велел он.

Она понимающе кивнула, Рафага отпустил ее и ловко вскочил в седло. Шейла подошла к Хуану, а Рафага поскакал вперед, удаляясь от нее. Вскоре его нагнали четверо остальных всадников. Ларедо притронулся к полям шляпы, прощаясь с Шейлой, и пришпорил коня.

Розовые лучи солнца окрасили небо, когда пятеро всадников выехали на дорогу, ведущую из каньона. Шейла подождала, пока они совсем не скрылись из вида. Рафага ни разу не обернулся, чтобы посмотреть на нее, с горечью констатировала она.