Поцелуй ветра

16

Глаза ее горели огнем, как у львицы. Прижавшись спиной к двери, она подстерегала жертву, прислушиваясь к шагам. Она приготовилась к прыжку при приближении массивной фигуры.

Она подняла нож вверх, целясь в спину, и нанесла удар! Но лезвие пронзило пустоту: ее жертве удалось ускользнуть.

Потеряв равновесие, она вскрикнула от отчаяния. И тут стальные пальцы стиснули ее запястье, и нож выпал из ее рук.

— Нет! — в бешенстве крикнула она.

— Я полночи провел в седле не для того, чтобы меня убили в собственном доме! — услышала она знакомый насмешливый голос.

— Рафага?!! Это ты! — не веря своим глазам, воскликнула Шейла. От ее ярости не осталось и следа. — Ты вернулся! О Боже, наконец ты вернулся! — Она упала в его объятия и уткнулась в его грудь. — Наконец-то!

Он сбросил с плеча седельный вьюк, позволив ему упасть на пол. Так вот почему она не сразу узнала его, вот почему его фигура показалась ей массивной и неуклюжей. Его руки не сразу обхватили ее, хотя она всем телом прижалась к нему.

— Шейла… — В его голосе было недоумение.

— Обними меня, — сказала она, дрожа от нетерпения ощутить его силу. — Пожалуйста, обними меня! — Его объятия сулили ей покой и безопасность.

Он замер в нерешительности, потом его руки сомкнулись у нее на талии. Он провел ладонью по ее спине, прижимая ее теснее, и потерся подбородком о ее растрепанные шелковистые волосы.

И только теперь, ощущая его крепкие надежные объятия, она почувствовала, как последние воспоминания о грязных прикосновениях Ортеги покидают ее. Она прижалась губами к его груди и почувствовала ровное и сильное биение его сердца.

Она осыпала поцелуями его грудь, шею, впадину у шеи. Ее пальцы расстегнули ворот его рубашки, скользнули внутрь и ощутили тепло его тела.

Его уста коснулись ее виска, и Шейла задрожала от внезапно нахлынувшего страстного желания. Она откинула голову, всматриваясь в его строгие черты, и ее губы раскрылись в безмолвном ожидании. Он увидел перед собой ее уста, нежные, трепещущие, влажные.

— Пожалуйста, — прошептала Шейла, — поцелуй меня.

Он выждал какую го долю секунды и наконец наклонил голову, принимая ее приглашение. Его губы приникли к ее губам жадно, страстно. Шейла ответила ему таким же страстным поцелуем, только теперь осознав, каким великолепным учителем оказался Рафага. Она распахнула его рубашку, прильнула грудью к его груди.

Его опытные руки скользили по ее бедрам, а губы ласкали ее лицо. Когда он коснулся ее припухшей щеки, Шейла вскрикнула и закрыла рукой разбитую щеку. Она поспешно отвернулась, сразу же почувствовав, как его осторожные пальцы прикоснулись к ее руке.

— Я причинил тебе боль? — заботливо спросил он.

— Нет, я…

— Дай я посмотрю. — Рафага отвел в сторону руку Шейлы и провел пальцами по ее щеке. Она дернулась, когда он коснулся припухлости. — Что это? — сурово спросил он. — Что у тебя с лицом?

Его лицо расплывалось в полумраке, но все же Шейла заметила, как по обеим сторонам его рта залегли суровые складки. Слезы застили ей взор, когда она принялась рассказывать ему о случившемся.

— Он хотел изнасиловать меня, я боролась с ним. Я схватила его нож и нанесла ему не сколько ран. Из-за этого он и ударил меня. Вот почему я встретила тебя с ножом — я думала, он опять вернулся, и решила убить его. Я хотела его убить! — повторила она срывающимся голосом. — Я убила бы его!

— Кто это был? — Рафага схватил ее за плечи и встряхнул. — Кто напал на тебя? Кто?

Минутная растерянность сменилась злостью.

— Хуан! — Она выплюнула это имя как отраву.

— Лжешь! — Он с силой оттолкнул ее от себя, и она отлетела к стене.

Миг назад Шейла была воплощением любви, теперь же она стала воплощением ненависти.

— Если не веришь мне, поди сам у него спроси! — крикнула она, ослепленная обидой. — Ты найдешь у него на спине свежие раны.

Его лицо напоминало маску, неподвижную и бесстрастную. В темных глазах заблестели льдинки, наполняя ее душу холодным ужасом.

— Ты сама выскажешь ему в лицо свои обвинения, — произнес он потемневшими от гнева губами.

— С удовольствием!

Рафага повернулся и вышел из комнаты, расправив плечи. Шейла на ослабевших ногах вернулась в спальню. Задев ногой валяющееся на полу одеяло, она подняла его и закуталась, дрожа от холода. Ей хотелось поскорее лечь и забыть про случившееся, но она услышала голос Рафаги, отдающего приказы охраннику. С высоко поднятой головой Шейла вернулась в комнату.

Лампа заливала комнату сумеречным светом. Рафага стоял спиной к очагу, скрестив руки на груди. Вся его поза свидетельствовала о том, что он здесь хозяин.

Шейла вспыхнула при воспоминании о том, как бросилась в его объятия, бесстыдно выпрашивая поцелуи. Если бы у нее был выбор, она ни за что на свете не обратилась бы к нему за помощью и участием. В его сердце не было ни грана сочувствия!

Он окинул ее долгим тяжелым взглядом. В ответ Шейла еще выше подняла подбородок. Он посмотрел на ее щеку. Шейла поняла, что под припухлостью на щеке начал проступать кровоподтек и что кожа на этом месте не только вспухла, но и посинела. Боль от удара Ортеги отдавалась в голове. Ее тошнило.

В дверь постучали. Рафага коротко откликнулся. Яростная дрожь сотрясала Шейлу. Она отвернулась, когда дверь открылась, не желая видеть омерзительную рожу насильника. Потупившись, она прислушалась к короткому обмену репликами на испанском языке.

— Эта сеньора желает кое-что сказать тебе, — ледяным тоном произнес Рафага.

Она посмотрела на него, ненавидя эту недоверчивую усмешку в темных глазах, потом заставила себя обернуться к двери, собирая все силы, чтобы вынести отвратительную сцену. Сперва она увидела Ларедо, его голубые глаза сузились при виде синяка у нее на щеке. Стараясь держаться прямо и независимо, она перевела взгляд на человека, которого Ларедо держал за руку.

Пара сонных глаз растерянно и недоуменно уставилась на нее. Это был Хуан, в чьем обществе она провела три последних дня. Как и Ларедо, он был ее другом. Только теперь она поняла, почему Рафага не поверил ей и назвал лгуньей. От неожиданности она лишилась дара речи.

Рафага отдал какое-то приказание по-испански. Сурово насупив брови Ларедо выпустил руку Хуана и поднял рубашку у него на спине. Потом взглянул на Рафагу и отрицательно покачал головой. Рафага подошел к ней.

— Никаких ран нет, сеньора, — сказал он ледяным тоном, обвиняя ее во лжи, а может быть, и в чем-то еще более страшном. Она закипела от ярости.

— Я не его имела в виду! — крикнула Шейла, чувствуя, как у нее бешено колотится сердце. — Я имела в виду скотину, которая застрелила моего мужа и которому ты на время одолжил меня, чтобы потом забрать обратно! Очевидно, он решил, что ты уже достаточно попользовался моим телом, пора и с ним поделиться добычей! Ларедо знает, о какой жирной слюнявой скотине я говорю.

Когда волна гнева схлынула, Шейла не могла удержаться от слез. Она отвернулась от Рафаги, ее плечи сотрясались от рыданий, стыда и унижения. Слезы катились по ее горящим щекам, она плакала открыто и безудержно. Ноги почти не держали ее. Стальные пальцы сжали ей плечи.

— Не прикасайся ко мне! — Шейла дико отпрянула от него, ее голос стал хриплым от рыданий. — Животное! — Ее охватила истерика. Смачно выругавшись по-испански, Рафага отдал какое-то короткое распоряжение. И тут же Шейлу подхватили чьи-то руки. Что-то коснулось ее рта, и она отвернулась в сторону. Но попытку настойчиво повторили еще раз.

— Пожалуйста, Шейла, — мягко уговаривал ее Ларедо, — выпей это. — Она все еще пыталась отстраниться. Рыдания по-прежнему сотрясали ее. — Отхлебни хоть немного.

Он взял ее за волосы и откинул голову назад, пытаясь влить ей в рот немного жидкости. Крепкий напиток обжег ей горло. Она подавилась, закашлялась и оттолкнула бутылку в сторону.

Мало-помалу жжение в горле прошло, и Шейла глубоко вздохнула. Спиртное помогло остановить истерику. Рыдания постепенно стихли, превратившись в сухие икающие звуки. Она склонила голову Ларедо на плечо и с благодарностью приняла его поддержку.

Из-под влажных ресниц она посмотрела на Рафагу и встретила его ледяной беспощадный взгляд. Но в следующее мгновение ее внимание привлек звук открывшейся двери.

Шейла вздрогнула и пошатнулась. Двое мужчин втащили в комнату третьего. При виде его Шейлу охватило омерзение. Он был без рубашки, выставляя напоказ свое жирное дряблое тело. На спине у него была повязка, пропитавшаяся кровью.

Теперь-то сомнения Рафаги наверняка развеются, подумала Шейла. Лицо Рафаги по-прежнему оставалось бесстрастным. В свете лампы Шейла увидела у него в руках какой-то предмет. Это был нож, тот самый нож, которым она нанесла раны Хуану. Рафага медленным размеренным шагом приблизился к Ортеге.

Шейлу охватил холодный ужас. Рафага собирается убить его! Шейле был омерзителен этот человек, но мысль об убийстве заставила содрогнуться.

Хуан, как видно, тоже догадался о намерениях Рафаги и начал что-то бормотать по-испански. Ее чуть не стошнило от его плаксивого голоса. Шейла посмотрела на Рафагу, ожидая увидеть презрение на его суровом лице. Он стоял прямо, на щеках у него ходили желваки.

Вдруг что-то неуловимо изменилось в атмосфере. Шейла почувствовала, что внимание присутствующих переключилось на нее. Она посмотрела на Ларедо. Он ответил ей хмурым, недоверчивым взглядом. У нее мурашки поползли по спине.

— В чем дело? — встревожилась она. — Что он говорит обо мне? — Она потребовала, чтобы ей перевели его слова.

Ларедо помедлил, прежде чем заговорить.

— Он сказал, что стоял на страже снаружи дома, а ты подошла к нему и пригласила войти. Он знал, что не должен был делать этого, но на дворе стояла ночь, и он подумал, что что-то случилось.

— Он лжет! — выкрикнула она, вырываясь из его рук.

— Он сказал, что ты начала ему что-то говорить, — продолжал Ларедо. — Он не понял, о чем идет речь, но подумал, что ты хочешь сбежать и просишь его помочь тебе. Он отказался, и тогда ты подошла к нему и сбросила на пол одеяло. Потом протянула к нему руки — и он потерял голову. И вот тогда-то ты достала его нож и всадила ему в спину. И он решил, что, если не ударит тебя, ты обязательно сбежишь.

— Это грязная ложь! — решительно возразила Шейла.

— Он клянется девой Марией, что это так, — покачал головой Ларедо.

— Это неправда! — Шейла повернулась к Рафаге. Она не помня себя бросилась к Рафаге. — Неправда! — с силой повторила она.

Он должен верить ей. Но Рафага смотрел на нее невидящими глазами, словно бронзовое изваяние. Она понимала, что и он, и Ларедо наверняка помнили, как она когда-то склоняла Ларедо к побегу. Придерживая рукой одеяло, Шейла приблизилась к Рафаге.

— Все, что он говорит, — ложь от начала до конца! — Ее голос дрожал от отчаяния. — Он пришел в нашу комнату, когда я уже спала, и пытался изнасиловать меня. Почему, ты думаешь, я попросила тебя обнять меня и поцеловать?!

Взгляд Рафаги смягчился. Он инстинктивно протянул к ней руку, обнял ее и прижал к себе. Одеяло соскользнуло с ее плеча, и он с нежностью поправил его. Но когда вновь заговорил Хуан, Шейла ощутила, как Рафага отстранился от нее.

— Что он говорит? — Шейла прижалась к Рафаге, стараясь растопить ледяной барьер, вставший между ними.

— Он говорит, что раньше ты точно так же змеей увивалась вокруг него. — Голос его оставался бесстрастным, но пальцы больно впились ей в плечо. — Он говорит, что ты околдовала его и теперь стараешься околдовать меня.

— О-о! — простонала она и попыталась вырваться из его рук, но Рафага удержал ее.

— Тебе не удастся ни околдовать меня, — предупредил он тихо, — ни сбежать от меня. — Все еще удерживая ее, он что-то быстро сказал мужчинам.

Шейла прекратила борьбу. У нее не хватало сил бороться с ним, тем более что это было бесполезно. Когда Рафага кончил говорить, мужчины отпустили Хуана. На его лице отразилось облегчение, смешанное со страхом. Все, в том числе и Ларедо, молча покинули помещение.

Она низко опустила голову, слезы затуманили ей взор.

— И ты дал ему уйти, — с горечью произнесла она.

— Он нарушил приказ. И за это будет наказан.

— А я? — едко спросила Шейла. — Я тоже должна понести наказание за то, что меня чуть не изнасиловали?

Он сердито посмотрел на нее и резко сказал:

— Уже поздно.

— Я не хочу спать, — возразила она, хотя голос ее свидетельствовал об обратном. — И не собираюсь ложиться с тобой!

— Шейла, — угрожающе произнес он.

— Прежде я была для тебя сеньорой, а теперь вот — Шейла, — перебила она с сарказмом. — Отчего так? Да потому, что тебе хочется переспать со мной!

— Меня не было три дня, и все это время я спрашивал себя, найду ли тебя здесь, когда вернусь. — Его ноздри раздувались от злости. — Но вот я вернулся, и все полетело к чертовой матери. Но ты все еще моя. И ты ляжешь со мной — здесь или в спальне. Это не имеет никакого значения.

— Не смей подходить ко мне! — сквозь зубы прошипела Шейла. Она тяжело дышала, напуганная непреклонным видом Рафаги.

Он скривил рот в холодной ухмылке и стал неторопливо раздеваться, сбрасывая одежду, а вместе с ней и остатки сдержанности. Сердце Шейлы забилось в сумасшедшем ритме от внезапной ноющей боли в низу живота. Тело Рафаги при свете лампы отливало бронзой. И когда он величественно предстал перед ней, она покачала головой, выражая немой протест против его притязаний.

— Расстели одеяло на полу, — велел он.

«Нет, нет, нет!» — кричала про себя Шейла, но ее руки уже расправляли одеяло. Однако на этом ее уступчивость и закончилась. Одеяло бесформенной кучей упало на пол. А он с видом оценщика осмотрел ее с ног до головы. Он выбросил вперед руки, схватил и плотно прижал к себе ее уже не сопротивляющееся тело. Потом он положил ладонь ей на затылок, принуждая ее поднять лицо для поцелуя.

Поцелуй оказался яростным, даже злым. Ошеломленная отсутствием в нем даже намека на нежность, Шейла пыталась уклониться, но его руки неумолимо сжимали ее.

С той же жестокой и опасной чувственностью он разжал ее губы. Властные мужские руки манипулировали за ее спиной, притягивая ее бедра к своим. Он все ниже и ниже склонял ее к полу, пока наконец она не почувствовала лопатками твердую и холодную поверхность дерева.

А потом он отнес ее в спальню. Ошеломленная и раздавленная его варварским вторжением, Шейла не проронила ни звука, когда он уложил ее в кровать.

Он отвернулся, подошел к туалетному столику и зажег лампу. Шейла закрылась рукой от света. Она услыхала шаги, это Рафага вышел из комнаты. Через несколько секунд он вернулся с одеялом и прикрыл ее наготу.

— Почему на полу вода? — спросил он.

Грубое и жестокое интимное действо, кончившееся минутой раньше, не шло у нее из головы и мешало ей сосредоточиться и ответить на его вопрос.

— Это от… это оттого, что я мылась, — наконец пролепетала она. Рафага взял кувшин. — Он пустой. Я вылила всю воду.

— Зачем? — Он поднял бровь с сатанинской насмешкой.

— Понятно зачем. — Шейла провела рукой по растрепанным волосам и содрогнулась при воспоминании об этом. — Я чувствовала себя грязной после его прикосновений, — объяснила она, не в состоянии произнести имя негодяя. — Я пыталась соскрести с себя следы его грязных прикосновений. Впрочем, зачем я тебе это рассказываю? Ты все равно не поймешь. Боже мой, ты не веришь мне! — У нее задрожал голос, когда она бросила ему последний упрек.

Отвернувшись к стене, Шейла зажала рот кулаком, пытаясь сглотнуть застрявший в горле комок. Она услыхала его приближающиеся шаги и крепко зажмурилась.

— Вот, — сказал он.

Она взглянула на него краешком глаза. Он протягивал ей седельную сумку. Она непонимающе уставилась на него, в ее глазах стояли слезы.

— Что это? — спросила она.

Он бросил сумку на кровать, потом подошел к туалетному столику.

— Я купил тебе кое-что из одежды, раз ты отказалась ходить в Елениных обносках.

Шейла расстегнула сумку и вывалила ее содержимое на кровать. Там были джинсы, юбка, еще одна пара брюк, несколько блузок. Она с изумлением взяла в руки одну из них, шелковую, глубокого красного цвета.

— Я подумал, тебе пойдет этот цвет, — спокойно заметил Рафага. Шейла повернулась к нему и совершенно потерялась в глубине его бездонных глаз.

Хотя он стоял в противоположном конце комнаты, она отчетливо ощущала его близость. Это ощущение доминировало над всеми остальными ее чувствами. Шейла отвела глаза.

— Где ты все это взял? — Она усмехнулась, разглядывая такое богатство. — Вы совершили налет на магазин?

— Я все это купил в магазине, — произнес он с достоинством.

— Зачем? — с вызовом спросила Шейла.

— Затем, что ты уже не раз давала мне понять, что у тебя нет одежды.

— Это что — своего рода компенсация за пребывание в этой тюрьме? Если это так, то тебе не стоило себя утруждать, — язвительно выговаривала она. — К тому же ты наверняка предпочитаешь, чтобы на мне вообще не было одежды. Чтоб всякий раз, когда ты почувствуешь любовное томление, не приходилось тратить время на раздевание. — Она швырнула одежду на пол. — Что ж, не стану разочаровывать тебя!

— Ты отказываешься? — спросил Рафага, пронзая ее взглядом.

В ее глазах вспыхнули злые искорки.

— Может быть, для пущей ясности мне следовало швырнуть все это тебе в лицо? — Шейла видела, как сжимаются его губы. — И не притворяйся, что ты руководствовался заботой обо мне. Если бы это было так, ты уже давно отпустил бы меня отсюда!

Он повернулся к ней спиной, оперся кулаками о туалетный столик.

— Тебе здесь так не нравится, да? — бесстрастным тоном спросил он.

— Не нравится? — Шейла горестно рассмеялась. — Как мне может здесь нравиться после того, что ты пять минут назад проделал со мной?!

— Да, — согласился Рафага, медленно приближаясь к ней. — Минутой назад я овладел тобой в гневе. — Он возвышался над ней, как бронзовый идол.

— Почему? — Шейлу обожгла его холодность. — Чтобы завершить то, что начал Хуан? Если бы я и решила сбежать отсюда в твое отсутствие, то только из-за него. В тот самый день, когда ты уехал, я поняла, что он только и ждет, чтобы я выскользнула из дома одна. Я решила следовать твоему совету и либо не выходить вовсе, либо только с другим Хуаном. Я думала, твое слово защитит меня, но ничего подобного! Когда я вспоминаю, как упала в твои объятия, мне становится дурно. Даже с тобой я не чувствую себя в безопасности. Ты только что доказал это, когда обозвал лгуньей и силой овладел мной!

Матрас прогнулся под его тяжестью. Шейла хотела отстраниться от него, но он поймал ее за руки и пригвоздил к постели. Она не сопротивлялась и лишь ждала, когда он воспользуется своим преимуществом.

— Я поверил тебе, когда ты сказала, что Хуан пытался тебя изнасиловать, — глухо проговорил он. — Я поверил, что ты стащила нож и пырнула его, чтобы защитить свою честь.

— Тогда зачем ты слушал его? — воскликнула Шейла.

— Потому что подумал, что ты могла пригласить его в дом, — ответил он. — Ты знала, что я скоро вернусь, и у тебя был последний шанс сбежать отсюда. Ты могла — не всерьез, конечно, — предложить свое тело тому, кто согласился бы тебе помочь. Ты уже проделывала это однажды с Ларедо.

Шейла застонала и отвернулась.

— Ты могла дать ему пустое обещание, полагая, что сможешь обуздать его притязания, но когда дошло до дела, у тебя это не вышло.

— Ничего этого не было! Клянусь! — воскликнула она и крепко зажмурила глаза.

— Разве минуту назад ты не говорила, что жаждешь свободы, — холодно напомнил Ра-фага, — что тебе хотелось убежать? Впрочем, я и так это знал. Возможно, в том, что рассказал каждый из вас, была своя доля правды. Я не мог убить его за то, что он возжелал тебя. Тогда мне пришлось бы убить и себя, потому что я тоже жажду тебя.

Ее щеке стало жарко от его дыхания. Шейла замерла, почувствовав на губах его волнующий поцелуй.

— Не надо, — чуть слышно пробормотала она. Грубая ткань зажатого между их телами одеяла колола ее.

— Это первая причина, почему я так неласково обошелся с тобой. — Он зарылся лицом в ее волосы. — А другая причина заключалась в том, что Хуан Ортега был прав, говоря, что ты околдовала меня. Все три дня ты стояла у меня перед глазами, моя львица. И ночью мне все время чудилось твое мягкое нежное тело рядом с моим.

Он прихватил зубами мочку ее уха, посылая волны сладострастия всему ее телу. Да, он был мастером обольщения. В этом ему нет равных, подумала Шейла. Бархат и сталь. И вот он снова управляет ею, заставляя наслаждаться и услаждать.

— Ты околдовала меня, моя львица, — бормотал он ей в губы. — Я потерял от тебя голову. Было бы очень обидно, если бы с тобой не произошло того же самого.