Почетная гвардия

Глава шестнадцатая ИНФАРДИ

Ночь шестнадцатого дня наступила, но это была не нормальная ночь. Зловещая варп-буря зажгла небо над Усыпальницей, раскрасив его пульсацией всех цветов радуги и электромагнитных спектров. Снегопад прекратился, и под безмолвным, вспыхивавшим небом потрепанные имперцы в боевой готовности ждали новой атаки, глядя на отражения быстро сменявшихся цветов на снежном поле и ледниках Священных Холмов.

Это было самое спокойное время, почти безмятежное. Яростный калейдоскоп сменялся в небесах. Воздух был почти недвижим. Возможно, под воздействием варп-шторма температура поднялась почти до нуля.

В приемной монастыря аятани бережно зажгли масляные лампы и затем молча удалились.

Гаунт бросил фуражку и перчатки на приставной столик.

— Я… я очень рад, что ты здесь, но комиссар во мне хочет знать почему. Фес, Кольм! Ты был ранен, и тебе было приказано эвакуироваться!

Корбек сидел на походной кровати под закрытыми, окрашенными красным лаком ставнями. Камуфляжный плащ окутывал массивную фигуру, словно старушечья шаль, а в руке дымилась чашка с горячей похлебкой.

— Все это верно, сэр. Боюсь, что не могу этого объяснить.

— Не можешь объяснить?

— Нет, сэр. Если не хочу показаться настолько безумным, что вы закуете меня в кандалы и немедленно запрете в подвале.

— Давай все же рискнем, — сказал Гаунт.

Он налил себе бокал сакры, но понял, что не хочет пить. Тогда предложил выпивку Роуну, но тот покачал головой, протянул Дордену, и тот взял стакан и пригубил. Танитский главный медик сидел у очага. Гаунт еще никогда не видел его таким старым и уставшим.

— Скажи ему, Кольм, — велел Дорден. — Проклятье, говори же. Помнишь, я ведь тоже сначала тебе не поверил.

— Не поверил. — Кольм отпил еще и, поставив чашку, вытащил из сумки на бедре коробку сигар, предложив их всем присутствовавшим.

— Не курил их уже много лет, — улыбнулся Цвейл, наслаждаясь первыми несколькими затяжками. — Что может быть лучше? Что оно, убьет меня, что ли?

— Это самая меньшая из наших забот сейчас, отец, — сказал Роун.

— Тоже верно.

— Кольм, я жду, — напомнил Гаунт.

— Я, гм… дай-ка подумать… как бы лучше объяснить… я… ну… это… сначала…

— С ним говорила святая, — обрубил Дорден.

Цвейл подавился дымом и закашлялся. Корбек наклонился, чтобы похлопать старого жреца по спине.

— Корбек? — прорычал Гаунт.

— Ну, она ведь говорила, верно? — сказал Дорден. Он повернулся к Гаунту с Роуном. — Не смотрите на меня так, вы оба. Я знаю, как безумно это звучит. Я смотрел так же, когда Кольм сказал мне об этом. Но ответьте-ка мне… Что, во имя доброго Бога-Императора, заставило бы такого старика как я проделать весь этот путь? А? Эта дорога меня почти прикончила. Фесова Лестница-в-Небеса! Да она нас всех чуть не прикончила! Но никто из нас не спятил. Ни один. Даже Кольм.

— О, спасибо огромное, — вставил Корбек.

— Я хочу услышать больше, — начал Гаунт.

— Фес, намного больше! — согласился Роун, подкрепляясь большим глотком сакры.

— У меня были сны. О моем старике отце. Там, на Танит, в графстве Прайз, — сказал Корбек.

— Ага. Опять началось… — протянул Роун.

— Выметайся, если не хочешь слушать! — рявкнул Дорден.

Майор, пожав плечами, сел. Никогда еще добрый старый доктор так с ним не разговаривал.

— Он пытался мне что-то сказать, — продолжил Корбек. — Это было прямо после того, как ребята вытащили меня из когтей Патера Греха.

— Может, дело в травме? — предположил Гаунт.

— О, вполне возможно. Если тебе станет легче, мы можем притвориться, что я протащился три сотни фесовых километров только потому, что хотел быть с тобой в последнем бою Призраков. И все эти люди оказались достаточно глупы, чтобы пойти со мной.

— Да, в это поверить легче, — отметил Роун.

— Согласен, майор, — сказал Гаунт. — Корбек, перестань нас смешить и расскажи остальное.

— Через отца в моих снах со мной говорила святая. Я не могу доказать это, но так и было. Она звала меня. Я не знал, что делать. Думал, что схожу с ума. А затем обнаружил, что Даур испытывает то же самое. После ранения его захватило это чувство, этакая заноза, которая никак не вылезала, как ни старался он ее вытащить.

— Капитан? — позвал Гаунт.

Даур сидел в углу и пока не проронил ни слова. Холод и тяжкий путь очень плохо отразились на его израненном теле.

— Все, как сказал полковник. У меня было… ощущение.

— Так, — сказал Гаунт и повернулся обратно к Корбеку. — И что потом? Это ощущение оказалось настолько сильным, что вы с Дауром нарушили приказы, дезертировали и прихватили с собой остальных?

— Примерно так, — признался Корбек.

— Нарушили приказы… Я недавно что-то такое слышал? — промурлыкал Цвейл, вновь раскуривая сигару.

— Заткнитесь, отец! — огрызнулся Гаунт. — Пожалуйста.

— Корбек рассказал мне, что с ним происходит, — спокойно продолжил Дорден. — Сказал то, что творится у него голове, и что он планирует сделать. Я знал о его попытках уговорить более здоровых воинов пойти с ним. Сам я всячески препятствовал этой затее. Но…

— Но что?

— Но потом святая заговорила и со мной.

— Фес меня раздери! — воскликнул Роун.

— Она и с тобой говорила, Толин? — с железной выдержкой спросил Гаунт.

Дорден кивнул.

— Я знаю, как все это звучит. Но у меня были те же сны. О моем сыне, Микале.

— Это объяснимо, док. Чудовищная потеря и для Призраков, и для тебя.

— Спасибо, сэр. Но чем больше Корбек рассказывал мне о своих снах, тем больше я понимал, что они такие же, как мои. Его умерший отец. Мой погибший сын. Приходящие к каждому из нас с сообщением. У капитана Даура почти все то же самое. Кто-то, что-то… пыталось связаться с нами.

— И это заставило вас троих дезертировать?

— Да, сэр, — сказал Даур.

— Простите, сэр, — прогудел Корбек.

Гаунт глубоко вздохнул, размышляя.

— А остальные? С ними тоже говорили?

— Нет, насколько я знаю, — сказал Кольм. — Мы просто взяли их с собой. Майло прибыл с ранеными и отчаянно хотел вернуться в полк, так что его легко было убедить. Он привел девушку, Саниан. Так ее зовут. Она эшоли. Нам нужен был проводник, а она местная. Без ее знаний мы бы уже давно были покойниками. Не подстрелили бы нас враги, так мы бы в горах замерзли.

— Да уж, она нашла для нас путь, — мрачно пошутил Дорден. — Молю Золотой Трон, чтобы теперь она отыскала его и для себя.

— Брагг… ну ты же его знаешь. Он сделает все, что я ему скажу, — продолжил Корбек. — Он жаждал помочь. И Дерин тоже. Вамберфельд, Несса. Когда полковник, капитан и главный медик просят о чем-то гвардейцев — гвардейцы помогают. Никого из них нельзя винить и наказывать. Они отдали все свои силы. Ради вас, если уж на то пошло.

— Ради меня? — переспросил Гаунт.

— Ради вас они все это и сделали. Мы убедили их, что эта миссия может стоить им жизни и идет вразрез с приказами верховного командования. Потому что вы хотели бы этого. Это было бы на благо всех Призраков и Империума.

— Ты сказал, что пришлось их убеждать, Корбек, — произнес Роун. — Значит, тебе пришлось лгать?

— Никто из нас не лгал, майор, — холодно ответил Дорден. — Мы знали, что нужно делать, и сказали им об этом. Они пошли, потому что они Призраки.

— А что с пардусцем… как его… сержант Грир?

— Нам был нужен водитель, сэр, — ответил Даур. — Я встретил Грира незадолго до своего ранения. Его не нужно было долго убеждать.

— Ты рассказал ему о святой и ее посланиях?

— Да, сэр. И он явно не поверил.

— Явно… — эхом откликнулся Роун.

— И я… — запнулся пристыженный Даур. — Я сказал ему, что мы дезертируем и идем сюда, чтобы забрать золото аятани, спрятанное в Священных Холмах. И тогда он сразу же согласился. — И Даур щелкнул пальцами.

— Ну наконец-то! — воскликнул Роун, наполняя стакан. — Вот мотивация, в которую я могу поверить.

— А в Священных Холмах действительно есть золото аятани? — спросил Цвейл, выдыхая идеально ровные кольца дыма.

— Я это выдумал, отец, — с несчастным видом пробормотал Даур.

— О, хорошо. Не люблю узнавать обо всем последним.

Гаунт присел на стул у двери, размышляя, и почти тут же вскочил. Корбек видел, что командир заметно нервничает.

— Прости, Ибрам… — начал он.

Гаунт повелительно поднял руку.

— Оставь, Кольм. Скажи-ка мне… Если я хоть на долю секунды поверю в эту чудесную историю… Что должно случиться теперь? Зачем вы все здесь?

Корбек посмотрел на Дордена, тот пожал плечами, Даур опустил голову на руки.

— Вот здесь у нас заканчиваются достоверные факты, сэр, — признался полковник.

— Что, вот только сейчас? — ухмыльнулся Роун. — Прости меня, Гаунт, но я думал, что этот момент давным-давно миновал!

— Возможно, майор. Ну так… Ни у кого из вас нет ни малейшей идеи о том, для чего вы здесь?

— Нет, сэр, — сказал Даур.

— Ни намека, — поддержал Корбек.

— Мне жаль, — сказал Дорден.

— Очень хорошо, — продолжил Гаунт. — Тогда вам стоит вернуться в отведенную вам комнату и поспать.

Три члена экипажа «Подраненной тележки» кивнули и начали подниматься.

— О нет, нет, нет! — внезапно встрял Цвейл. — Это не конец! Вовсе нет!

— Отец, — начал Гаунт. — Уже поздно, а утром нам умирать. Давайте хоть выспимся.

— Лично я помирать не собираюсь, — сказал Цвейл. — Отличный табак, полковник. Благодарю. А теперь сядьте, я хочу знать больше.

— Отец, сейчас не время, — сказал Гаунт.

— Самое оно. Если уж сейчас не время, то я уж и не знаю, когда время! С этими людьми говорила святая, отправила их вслед за нами со священной миссией!

— Я вас умоляю! — Роун состроил страдальческую мину.

— Со священной миссией! Нравится вам это или нет, но эти люди инфарди!

— Они кто?! — вскричал майор, вскакивая и хватаясь за лазпистолет.

— Инфарди! Инфарди! Как вы их называете… Паломники! Они фесовы паломники, вот! Они проделали весь этот путь во имя святой беати! Не отвергайте же их сейчас!

— Сядь, Роун, и убери оружие. Отец Цвейл, что вы предлагаете?

— Задать им самый очевидный вопрос, комиссар-полковник.

— Какой?

— Что именно сказала им святая?

Гаунт неловко провел руками по золотистым волосам. Левая рука заметно дрожала.

— Хорошо. Только для протокола… Что сказала вам святая?

— Мученик Саббат, — в унисон ответили Дорден, Корбек и Даур.

Гаунт резко сел.

— О, святой фес… — пробормотал он.

— Сэр? — забеспокоился Роун, вставая. — Что это значит?

— Это значит, что она, возможно, говорила и со мной.

— Саниан, — позвал Майло, спускаясь в тусклые коридоры Усыпальницы.

Ветер завывал в воздушных шахтах. Странные блики света от варп-шторма падали на кирпичный пол через окна. Он увидел фигуру, сидевшую на одной из скамей коридора.

— Саниан?

— Привет, Майло.

— Что ты делаешь?

Он видел, что она делала. Неуверенно и неопытно она собирала и заряжала гвардейский лазган.

Девушка обернулась, когда он подошел, опустила приклад, отложила промасленную тряпку и стремительно поцеловала его в щеку. Ее пальцы оставили на щеке Майло пятнышко оружейной смазки.

— Это за что?

— За то, что помог мне.

— Помог в чем?

Она не сразу ответила. Попыталась неправильно завернуть ствол винтовки.

— Дай мне, — сказал Майло, потянувшись, чтобы взять оружие. — Так в чем я помог тебе?

Она наблюдала, как его опытные руки собрали винтовку.

— Хочу помолиться за тебя перед святой, Брин. И вознести тебе благодарность.

— Зачем? Что я сделал? — спросил он, отдавая девушке оружие.

— Ты, — улыбнулась она. — Ты и твои Призраки, через вас я нашла свой путь. Я больше не эшоли. Я вижу будущее. Наконец я вижу свой путь.

— Твой путь? И… какой он?

Снаружи варп-шторм терзал ночное небо.

— Есть лишь один путь, — промолвила Саниан.

— Прошу прощения, но это бред! — кричал Роун, поспешая за Гаунтом, Дорденом, Корбеком, Цвейлом и Дауром, шагающими по Усыпальнице к гробнице святой.

— Что за переполох? — спросил храмовый аятани, выходя из боковых покоев.

— Возвращайся в постель, — велел ему Цвейл, проносясь мимо.

Гаунт встал как вкопанный. Все остальные сгрудились у него за спиной.

Он обернулся.

— Роун прав! Фес, это глупо! Там ничего нет!

— Вы сами сказали, что голос несколько раз прошептал вам «Мученик Саббат».

— Да! Я был убежден! Фес! Это безумие!

— Полагаете, это заразно? — Дорден кивнул на Корбека.

— Неважно, насколько глупо все это выглядит, — сказал Цвейл. — Спускайтесь. В Усыпальницу. Проверьте!

— Я уже был там! Вы это знаете! — сказал Гаунт.

— Может, но вы были один. Не с другими инфарди.

— Я бы хотел, чтобы вы перестали произносить это слово, — встрял Роун.

— А я бы хотел, чтобы вы отвалили! — отрезал аятани.

— Хватит! С меня хватит! — заорал Гаунт. — Давайте пойдем и посмотрим, что случится…

— Вамбс? — прошептал Брагг, толкая тяжелую красную дверь в гробницу. Он не был уверен, где находился, но, фес, ему казалось, что тут он точно не должен был быть.

В воздухе темной залы чувствовался дым, отполированные кусочки панцирей шелонов тихо поскрипывали под ногами. Брагг осторожно шел по мозаике. Перламутровые скорлупки выглядели такими тонкими и хрупкими. Очень нежными для его больших ног.

— Вамбс? Дружище?

Пугающие изображения космодесантников сияли в нишах в черных стенах.

— Вот ведь фес! Вамбс!

За полированным алтарем под большим колпаком из чего-то, что показалось Браггу какой-то костью, он увидел Вамберфельда, наклонившегося над маленькой деревянной шкатулкой.

— Вамбс? — Брагг вдоль стены подошел к алтарю. — Что ты здесь делаешь?

— Смотри, Брагг! — Вамберфельд протянул что-то взятое из шкатулки. — Это ее пастуший посох! Тот самый, что держала сама Саббат, когда гнала своих шелонов на рынок.

— Отлично. Гм… я тебе советую положить его на место… — сказал Брагг.

— Да? Наверно. И все равно, Брагг, смотри на это! Помнишь тот сломанный крюк, что я нашел? Видишь? Он точно совпадает со сломанным концом! Можешь в это поверить? В точности! Думаю, я нашел часть подлинного посоха святой!

— Приятель, думаю, мне стоит отвести тебя к доку, — осторожно произнес Брагг. — Нам не стоит быть здесь.

— Я думаю, что нам стоит. Думаю, что мне стоит.

Дверь в гробницу с треском открылась.

— Фес! Кто-то заходит, — заволновался Брагг. — Стой здесь. Не трогай больше ничего, хорошо? Ничего.

Он вернулся в основную часть склепа.

— Фес, что ты здесь делаешь? — услышал Вамберфельд голос Брагга.

Он повернулся и уставился в полумрак реликвария. Его приятель Брагг с кем-то разговаривал.

— Как и ты, танитец. Я пришел за золотом.

— За золотом? Фес, за каким еще золотом? — услышал Вамберфельд голос Брагга.

— Не держи меня за дурака, верзила! — послышался другой голос.

— Я и не собирался. Опусти ствол, Грир. Это уже не смешно.

«Нет. Только не здесь, — подумал Вамберфельд. — Пожалуйста, только не здесь». У него опять начала дрожать рука.

Он выпрямился и вышел из реликвария. Грир стоял за большой красной дверью, которую закрыл за собой. Он выглядел нервным, отчаявшимся и больным. Кожа сморщилась и пошла пятнами после пытки, через которую они прошли. Он наставил на Брагга автоган.

— А, вас двое! Я ожидал этого, потому и пришел сюда. Хотите обмануть меня, лишить доли, да? Даур вас сюда послал, или вы его прирезали?

— Фес, что ты несешь? — спросил Брагг.

— Золото! Проклятое золото! Хватит изображать невинность!

— Нет никого золота, — промолвил Вамберфельд, пытаясь унять дрожь в руке. — Я же тебе говорил.

— Заткнись! Ты вообще не в себе, псих! Ты ничего не знаешь о том, что я хочу услышать!

— Почему бы тебе не опустить оружие, Грир? — спросил Брагг, делая шаг вперед.

Пистолет заплясал и нацелился в его голову.

— Не двигайся. Даже не пытайся. Покажи мне золото! Сейчас же! Вы пришли сюда раньше, вы его и нашли!

— Нет здесь никакого золота, — повторил Вамберфельд.

— Проклятье, заткнись! — рявкнул Грир, нацеливаясь на вергхастца.

— Это уже слишком, — сказал Брагг. — Нам всем надо успокоиться.

— Хорошо, хорошо. — Грир, казалось, согласился. — Смотри, мы можем все поделить на троих. Золото тяжелое. Я не смогу сам все унести, и ни за что не останусь здесь дольше необходимого. Хаос может в любую минуту смести эту проклятую дыру. Разделим на троих. Возьмем все, что можем унести. Вы поможете мне дотащить золото до Лестницы и спустить его к «Химере». Что скажете?

— Скажу… что, во-первых, мы никогда не пройдем обратно, особенно вниз по Лестнице… Во-вторых, вся планета проваливается в Хаос, так что бежать нам некуда… И в-третьих, здесь нет фесова золота.

— А пошли вы! Я сам все заберу! Столько, сколько унесу!

— Нет никакого золота, — повторил Вамберфельд.

— Заткнись ты, псих! — завопил Грир, наставляя оружие на Вамберфельда. — Заткни его, танитец. Пусть он перестанет так говорить!

— Но это правда, — сказал вергхастец. Рука у него дрожала. Сильно дрожала. Пытаясь унять дрожь, он сунул руку в карман.

— Что за черт? Ты за оружием? — Грир наставил пистолет на Вамберфельда и пальцы его напряглись.

— Нет! — Брагг потянулся к Гриру, хватаясь руками за ствол.

Прогремел выстрел. Пуля попала Вамберфельду в грудь и опрокинула навзничь.

— Вамбс! — в ужасе заревел Брагг. — Бог-Император тебя раздери, ты, ублюдок!

Массивный кулак врезался в лицо Грира, оставив пардусца со сломанным носом и выбитыми зубами. Пистолет выстрелил еще дважды, попав Браггу в правое бедро и в купол из панциря шелона, рассыпав фонтан перламутровых осколков.

Брагг вновь бросился на Грира.

Первый выстрел пардусского сержанта даже не замедлил Брагга, хотя прошел насквозь. Не помог и второй. Третий, наконец, заставил здоровяка упасть вниз лицом, к ногам Грира.

— Пара тупых мерзавцев, — процедил Грир, пытаясь остановить кровь, хлещущую из носа.

Вергхастец лежал на полу рядом с Браггом лицом вверх, невидящими глазами уставившись на тени под высоким потолком. Брагг лежал лицом вниз. Широкая лужа крови растекалась по драгоценной древней мозаике. Пардусский сержант зашагал к склепу.

— Что за фес? Вы это слышали? — вскричал Корбек.

— Стрельба! В санктуме, — сказал Гаунт. Он достал болт-пистолет и рванул бегом. Остальные старались не отставать, хотя у Дордена ноги были словно налиты свинцом.

Они ворвались в усыпальницу, Гаунт ногой распахнул массивную дверь.

— О, фес меня! Док! — закричал Корбек, увидев кровь и тела на полу.

— Кто мог это сделать? — в ужасе выдохнул Цвейл.

— Вот там! Дальше! — закричал Роун, направляя лазпистолет.

В самом реликварии Грир нырнул в укрытие за алтарем. В поисках золота он перевернул шкатулки с реликвиями, рассыпал по полу священные артефакты. Стекло на пюпитрах было разбито. Священный силовой доспех наполовину вытащен из ниши.

— Где оно? Где золото, вы, ублюдки? — завопил Грир и несколько раз выстрелил.

Роун вскрикнул и рухнул. Гаунт, схватив Цвейла, бросил старого жреца на пол и закрыл его собой, как живым щитом. Корбек и Даур пригнулись. Дорден, только что добравшийся до дверей, укрылся за косяком.

— Грир? Грир? Что, фес тебя возьми, ты творишь? — рявкнул Корбек.

— Назад! Назад, ублюдки, или я вас всех перестреляю! — орал Грир, выпуская еще одну короткую очередь. Пули вонзились в дверь и стены.

— Грир! — закричал Даур. — Это я, Даур! Что ты делаешь?

Еще несколько пуль просвистели над его головой. Даур убрал лазган и бросил взгляд на Корбека, растянувшегося рядом на полированных плитках.

Многозначительный взгляд.

— Грир! Ты все испортил!

— Где оно, Даур? — прокричал водитель, вгоняя новую обойму в автоган. — Его здесь нет!

— Оно здесь! Гак, Грир! Ты сорвал все планы!

— Планы? — пробормотал Роун сквозь сжатые зубы. Дорден торопливо втащил его обратно под прикрытие дверного проема. Пуля прошила предплечье майора.

— Ты ничего не должен был делать, пока я не скажу! — кричал Даур, пытаясь приблизиться. Грир выстрелил снова, расколов несколько старинных плиток, изготовленных шесть тысяч лет назад.

— Планы изменились! Твои Призраки собирались облапошить меня!

— Нет! Мы все сможем обогатиться! Хочешь? Я могу показать тебе золото! Иди за мной!

— Я не…

— Давай! — крикнул Даур и прыгнул вперед, наводя лазпистолет на Корбека, Гаунта и остальных.

— Бросьте оружие! Бросайте!

— Что? — не понял Гаунт.

— Думаю, ты обставил нас, Даур, — сказал Корбек, отбрасывая свой лазпистолет и многозначительно уставившись на Гаунта.

— Я держу их, Грир! Давай! Мы можем идти за золотом! Я отведу тебя, и оставим этих мерзавцев умирать! Грир!

Грир поднялся из-за алтаря, опустив автоган.

— Ты знаешь, где золото?

Даур развернулся, перенаправив оружие на водителя.

— Нет никакого золота, тупой ты ублюдок, — процедил он и выстрелил Гриру промеж глаз.

Дорден вбежал в комнату и склонился над телами Брагга и Вамберфельда.

— Раны тяжелые, но пульс есть у обоих. Хвала Императору, что этот маньяк не прихватил с собой лазпистолет. Нам тут сейчас же нужна команда медиков.

Стоя в дверях и сжимая раненую руку, Роун включил бусину вокса.

— Третий, в санктуме требуется команда медиков, немедленно!

Гаунт поднялся на ноги и помог встать Цвейлу.

— Капитан Даур, может, в следующий раз вы предупредите меня, когда соберетесь блефовать? Я чуть вас не пристрелил.

Даур повернулся к комиссару-полковнику и протянул ему лазпистолет рукоятью вперед.

— Сомневаюсь, что будет следующий раз. Это моя вина. Я привел сюда Грира. Знал, что он опасен, но не подозревал, насколько далеко он пойдет.

— Что ты делаешь, Даур? — спросил Гаунт, глядя на оружие.

— Это преступление, достойное трибунала, сэр, — сказал Даур.

— Ну, по крайней мере, — сказал Корбек с широкой ухмылкой, — ты спас жизни своих командиров.

— Не подозревал, капитан, что ты такой дьявольски опасный ублюдок, — хмыкнул Роун.

— Даур, мы позже поговорим об этом, — сказал Гаунт и прошел мимо алтаря и трупа Грира. Он смотрел на разгром, учиненный безумцем.

— Скажите, чтобы я был совершенно уверен, — прошептал аятани Цвейл Дауру. — Здесь нет никакого золота аятани, ведь так? — Даур помотал головой. — Знаете, просто чтобы быть уверенным.

Гаунт поправил шкатулку с реликвиями и начал бережно собирать страницы манускриптов.

— Где носит Леспа? — прорычал Дорден, изо всех сил зажимая самую серьезную из ран Брагга. — Мне нужен хирургический набор. Они оба истекают кровью! Кольм! Нажми вот здесь, на грудь Вамберфельду. Нет, выше. И держи крепче!

Звук поспешных шагов послышался снаружи. Майло и Саниан ворвались в гробницу и застыли на месте.

— Я слышал стрельбу, — задыхаясь, выдавил Майло. — О, великий Бог-Император! Что произошло? Брагг!

— Все под контролем, парень, — сказал Корбек. Меж его пальцев сочилась кровь Вамберфельда. Выглядел полковник не слишком убедительно. В реликварии растерянный Гаунт пытался привести все в порядок.

— Что это было? — резко спросил Роун, оглядываясь по сторонам.

— Что именно? — спросил Корбек.

— Шум. Как гудение.

— Я не… Ох, да. Пугающий звук.

— Вибрация! — сказал Роун. — Все это место трясется!

— Должно быть, новая атака инфарди! — сказал Майло.

— Нет, — с невозмутимым спокойствием возразил Цвейл. — Думаю, эти эршул дошли до Усыпальницы.

Вспыхнули и разом погасли все свечи. Бледный, неземной свет пробился из древней гробницы, зеленый и холодный. Адептус Астартес растворились и исчезли, а на их месте растянулись от пола до потолка колонны белого гололитического света. Черные каменные стены исторгли невидимый ранее рисунок из светящихся голубых полос. Они были повсюду, по всей гробнице. Все дрожало, помещение наполнилось низким гудением.

— Фес, что творится? — запинаясь, спросил Роун.

— Я слышу… — начал Даур.

— И я, — сказал Дорден, явно удивленный. Безмолвные, фантомные сгустки света, словно шаровые молнии, задрожали и закружились вокруг их голов.

— Я слышу пение, — сказал Корбек. — Слышу, как поет мой отец.

В его глазах стояли слезы.

В реликварии Гаунт медленно выпрямился и посмотрел на гроб, в котором лежала святая Саббат.

Он чувствовал сладкий, невесомый аромат специй, акаста и ислумбина. Тело святой вдруг засияло, все ярче и ярче, пока белое свечение не стало слишком резким, невыносимым для глаз.

— Беати… — пробормотал Гаунт.

Хлынувший из саркофага свет был таким яростным, что всем пришлось закрыть глаза. Последним, что видел Корбек, был расплывчатый силуэт Ибрама Гаунта, опустившегося перед гробом святой, озаренного неистовым белым сиянием сверхновой.

Сияние утихло, и усыпальница стала прежней. Моргая, не говоря ни слова, люди смотрели друг на друга.

За время, пока сиял свет, не дольше нескольких секунд, спокойная, но неуловимая психическая мощь огромнейшей силы пронзила их умы.

— Чудо, — пробормотал Цвейл, садясь на пол. — Настоящее чудо. Трансцендентное чудо. Вы ведь все это почувствовали, правда?

— Да, — всхлипнула Саниан, по ее лицу струились слезы.

Дорден кивнул.

— Конечно, мы видели, — спокойно сказал Корбек.

— Я не знаю, что это было, но никогда в жизни я не испытывал такой страх, — выдавил Роун.

— Говорю вам, майор. Это было чудо, — сказал Цвейл.

— Нет, — произнес Гаунт, выходя из реликвария. — Не чудо.