Под каждой крышей свои мыши

* * *

На следующий день, пока Джоном занимались медсестра, приходившая регулярно его мыть и делать уколы, а затем - физиотерапевт, Яна и Мартин вывезли Жозефину в город: на почту, в банк и по магазинам. Машину Джо перестала водить в 42 года, пережив аварию, и с тех пор зависила от всех, кто мог ее подвезти. В этом городке не было даже автобусов. Они остановились в кафе, продающем донатсы - сладкие плюшки со всевозможными наполнителями, которые обожала старушка. В англо-русском словаре донатсы называли пышками, либо пончиками, но, по-мнению Яны это было совсем другое. Жозефина радовалась, как ребенок. "Мартин с женой приехал домой", -- гордо обьявляла она встречавшимся знакомым. Больше всего она увлекалась кофе без кофеина с несколькими порциями сливок - здесь добавку давали бесплатно. Яну поразили довольно низкие цены в Техасе абсолютно на все, да и бензин здесь стоил в полтора раза ниже, чем в Калифорнии. Женские лица едва ли можно было назвать хорошенькими ("это потомки англичан", -- пояснил Мартин), но одевались получше, чем на диком американском западе. Джо рассказала Яне, что в 40-х - 50-х годах она не могла показаться на улице без шляпы и перчаток, -- это была совсем другая Америка, особенно Нью-Джерси под Нью-Йорком. Несмотря на бедность, у нее был элегантный костюм для похода в церковь по воскресениям. А после церкви в ее семье не позволялось никакой работы, все просто сидели в гостиной, разговаривали, а Джо предпочитала читать. Вернувшись в дом, они заметили,что Джон помрачнел, недовольный отсутствием жены. И Яна постаралась развлечь его болтовней, как могла. -- Когда же у вас день рождения? - спросила Яна -- 22-го декабря, -- польщенный вниманием улыбнулся Джон. -- О, да вы рядышком с Мартином - тоже Козерог! Яна стала показывать всем альбомы о Санкт-Петербурге, те самые, с которыми она выступала на телевидении в школе. Но Джон уже устал, а Жозефине явно было неинтересно. Она расспрашивала Яну о ее родителях и сестре. Затем разговор перешел к кулинарии. -- Ты любишь готовить? А я нет! Когда мне пришлось жить с матерью мужа - Кэтрин, мы с ней прямо договорились: она готовит, а я убираю дом. Но это не улучшило наши отношения. И, знаешь, Мартин родился в штате Огайо, а мои родители, сестры и братья жили в Нью-Джерси. Джон служил в армии и имел подружку (я нашла у него дорогое кольцо с рубином - ее подарок). Моя жизнь со свекровью была невыносима, и, когда Мартину было всего 2 месяца (помнишь, сынок?), я положила его в картонную коробку и -- в машину... Каким-то чудом добралась домой, к родителям: был мороз, темно, а на моих колесах даже не было специальных шин... Ты ж знаешь, по-молодости особо не задумываешься... -- Мам, расскажи, как ты заблудилась в тумане и заехала на чужой двор... -- Ах, да! Тогда я заплутала в тумане и решила последовать за машиной, ехавшей впереди меня, думала, она выведет меня на большую дорогу. И вот, еду, еду я, и вдруг, машина впереди останавливается -- я чуть ее не стукнула от неожиданности! Густой туман прорезал свет, падающий из окна какого-то дома - этот человек приехал к себе домой, а мне пришлось выруливать оттуда поскорее. Жозефина рассмеялась девичьим смехом, явно наслаждаясь беседой, и продолжила: -- Мартин всегда был очень хорошим сыном и отцом. Когда родился Алекс, Мартин был и папой и мамой - вставал к нему каждую ночь, высаживал на горшок, гулял и все остальное. Мартин это делал, а не она! -- Ну, мам, ладно тебе, -- вмешался Мартин,-- давайте-ка лучше обедать! -- Погоди минутку, я только хочу спросить у твоей жены: разговаривает ли Мартин сам с собой? -- О, да, еще как, с первого дня нашей встречи я заметила. Да и Алекс тоже! -- Ага, я ему еще в детстве говорила, что сам с собой говорит либо сумасшедший, либо тот, у кого есть деньги в банке, -- прохихикала довольная старушка. -- Ну, теперь мне все ясно. Для нас приемлем только первый вариант, -- вздохнула Яна... В ту поездку Яна побывала в местном Париже - близлежащем неказистом городке: "Как в иронических стихах Пушкина о Луге и Новоржеве". Ей там запомнилась только громадная серая водонапорная башня с надписью " Париж-Техас". После она долго разыгрывала друзей по телефону: "Знаете, мы ведь с Мартином только вернулись из Парижа"... Гораздо интереснее был город покрупнее -- Шерман, куда жители Бонама выезжали поразвлечься. А в самом Бонаме находилось живописное озеро, вокруг которого Мартин и Яна полюбили бродить. На фотографиях Яна стояла в одной и той же голубой куртке и сером берете, приобретенных в дешевом магазине, а Мартин в сером твидовом пальто, сохранившемся еще с середины 60-х. В нем он гулял с Яной по Праге. Возле дома родителей располагалось настоящее, как в романах, ранчо, где маленького Алекса когда-то случайно укусила лошадь - не так ладошку с гостинцем ей поднес. 5-го января пора было возвращаться в Сакраменто. Перед отьездом Жозефина подарила им два чека на довольно крупную сумму денег - к Новому году! Яна умирала от неловкости, но рациональный Мартин успокоил - эти деньги как раз покрывают стоимость билетов на самолет - ведь летать по этой стране стоит дороже, нежели за рубеж.

* * *

На отвальную школьного учителя Пола в китайский ресторан они взяли с собой Алекса. Ребенок старался за столом есть, как взрослый. Откуда взялись эти манеры английского лорда? Яна и ее подружки поразились, какая некрасивая была у Пола жена, а еще его обижает. В конце вечера Яна подарила Полу книжечку о Петропавловской крепости на памяти, пошутив, что крепость названа частично в честь его святого Павла. На смену Полу преподавать пришла молодая симпатичная Кристин, беременная вторым ребенком. Узнав, что Яна замужем за американцем, Кристин отозвала ее в сторонку после занятий: "Я вот не понимаю, почему американские мужчины любят жениться на иностранках? Ведь здесь, в Щтатах, столько прекрасных женщин, причем почти всех национальностей. Мне кажется, что эти мужики где-то неполноценны - я ни в коем случае не имею в виду твоего мужа..." Яна не нашлась, что на это ответить, и лишь вежливо улыбалась. Но на уроках Кристин было скучно. Однажды Яна завела на уроке разговор об Эрмитаже в Петербурге. -- Эрмитаж, а что это такое? -- нахмурила брови Кристин. Пришлось обьяснить, а Мине Яна шепнула: "Вот Пол бы непременно знал, что это и где..." Потянулась серая череда дождливых январских дней, как вдруг в доме Данкоф раздался телефонный звонок, изменивший жизнь.