Под волнами Иссык-Куля

ДАВНЫМ-ДАВНО…

Наконец мы получили четыре новеньких акваланга, подвесных мотора для лодок и решили их испытать. К подвесным моторам я отношусь скептически, так как за ними закрепилась дурная слава. Любителям мотолодочного спорта хорошо известно, что можно исступленно дергать заводной шнур часами до полного изнеможения, но мотор все-таки не заводится. Каково же было мое удивление, когда наш инструктор водолазного дела, бывший тихоокеанский водолаз Толя Матиенко, прикрепив мотор к корме лодки, завел его с пол-оборота. Я не знаю, чему это приписать, совершенству подвесных моторов «Москва» или невозмутимому спокойствию Толи. Во всяком случае у меня создалось впечатление, что моторы капитулировали перед этим человеком, перестали капризничать и заводились сразу. Мое первое впечатление превратилось в глубокое убеждение после того, как выяснилось, что у других мотористов те же моторы не желали заводиться. Толе же они подчинялись беспрекословно.

Мы окрестили лодки «Османом» и «Маринкой» по названию местных пород рыб, и на «Османе» поехали в гости на биологическую станцию Академии наук Киргизской ССР, расположенную на побережье возле курортного городка Чолпон-Ата.

Высоко задрав нос, «Осман» вырвался на сверкающую гладь озера. Забрав километра на два мористее, мы пошли на восток. Я внимательно приглядывался к озеру, стараясь составить себе о нем общее представление…

Говорят, что если бы удалось посмотреть на Иссык-Куль из стратосферы, то при некоторой доле воображения вам бы казалось, что внизу лежит гигантский миндалевидный глаз светло-зеленого цвета с желтыми веками— прибрежной песчаной полосой. Но это не более, чем зрительный образ.

Иссык-Кульская котловина — типичная геосинклиналь, то есть крупный прогиб в складках земной коры. Она вытянута с запада на восток на двести пятьдесят километров. Ее географические координаты: 42 и 43° северной широты (это широта средней Италии) и 76 и 79° восточной долготы.

На севере котловину ограничивает хребет Кунгей-Алатау (Кунгей по-киргизски значит обращенный к солнцу), с юга — Терскей-Алатау (Терскей значит противоположный, то есть отвернувшийся от солнца). Эти два дугообразных хребта, образующие овал неправильной: формы, очень близко подходят друг к другу в западной и восточной оконечностях котловины, но не соединяются. На западе их разграничивает Боамское ущелье, пропиленное водами Чу в горном массиве за сотни тысяч, а может быть и миллионы лет. На востоке долина между хребтами постепенно сужается и медленно подымается до горного прохода Санташ, который является соединительным горным узлом между Заилийским Алатау и Тянь-Шанем.

Примерно посредине хребет Кунгей достигает своей высшей точки — у перевала Койсу он вздымается на 3820 метров над уровнем моря и, значит, на 2210 метров над зеркалом озера. К востоку и западу Кунгей постепенно понижается. Отдельные пики Терскея достигают высоты 4500 метров и более над уровнем моря, то есть почти на три километра высятся над озером; пики эти покрыты вечными снегами.

Оба хребта словно вырастают из земли. От их подножия без всякого перехода начинается равнинная полоса, которая плавно опускается к озеру. Лишь в нескольких местах склоны круто обрываются прямо в Иссык-Куль.

Котловина с озером удивительно напоминает блюдо-селедочницу, наполненное водой.

Иссык-Куль — бессточное озеро. Длина его 182 километра, ширина 58. Казалось бы, оно не так велико, его площадь почти в 11 раз меньше площади Аральского моря, но из-за значительной глубины объем воды Иссык-Куля превышает объем воды Аральского моря в 1,7 раза и составляет 1732 кубических километра.

В озеро впадает более 80 небольших быстро текущих горных речек. В западной его части речная система развита слабо; во время половодий через крошечный приток Кутемалды в озеро изливается часть вод реки Чу. В восточной наиболее многоводными реками являются Тюп и Джиргалан.

Островов на Иссык-Куле мало. Береговая линия слабо изрезана. Значительных заливов только два: Тюпский и Джиргаланский.

«Осман» подошел к биостанции. В небольшом светлом домике нас встретил Федор Алексеевич Турдаков — один из известных советских ихтиологов. Я не раз впоследствии приезжал к Федору Алексеевичу, к которому с первой же встречи почувствовал глубокое уважение и симпатию. Турдаков часто поражал меня своей эрудицией в области геологии, географии, философии, истории и литературы. При этом он всегда с радостью готов был поделиться своими энциклопедическими знаниями. Как много интересного рассказал он мне! Прежде всего меня, конечно, интересовала история образования озера Иссык-Куль. Вот что узнал я от Федора Алексеевича.

В 80-е годы прошлого столетия некто А. П. Чайковский, ссылаясь на главу XXXI в книге Иезекииля, где фигурирует река Тихон, и III книгу Геродота, где упоминается река Араке, выдвинул гипотезу о существовании в древности большой реки, которая вытекала из Иссык-Куля и впадала в Каспийское море. Подтверждение своей гипотезе Чайковский находил якобы и в географий Страбона. Основываясь на этом, он предлагал даже восстановить «историческую» реку путем спуска воды Иссык-Куля в Чу. Находились сторонники гипотезы Чайковского, однако и они не видели смысла в спуске озера через Чу.

Один из крупнейших ученых мира, географ и ихтиолог, академик Л. С. Берг считал, что озеро Иссык-Куль древнего происхождения, во всяком случае оно образовалось задолго до ледникового периода. В эпоху значительного распространения ледников на Тянь-Шане уровень воды в озере был гораздо выше благодаря обильному притоку талых вод с ледников. В те давние времена в озеро у его западной оконечности впадала река Чу. Она переполнила чашу озера, и где-то совсем близко от впадения реки, в том месте, где теперь начинается Боамское ущелье, образовался исток воды через хребет. С течением времени исток этот, постепенно углубляя свое русло, прорыл Боамское ущелье; с углублением русла все больше и больше воды уходило из озера. Таким образом, уровень воды в Иссык-Куле значительно понизился; Чу изменила направление, перестала впадать в озеро и повернула в Боамское ущелье. С одной стороны, Чу в свое время переполнила озеро, с другой же стороны, способствовала значительному спуску вод из него и в конце концов совершенно осушила бы Иссык-Куль, если бы не потеряла связи с ним.

Но почему же все-таки Чу перестала впадать в озеро? Было высказано такое предположение: Чу в своем устье за миллионы лет нанесла массу эрозионного материала, который запрудил реку, и доступ вод реки в озеро прекратился. Однако экспедиция геоморфологов, побывавшая на озере в 1957 году, выяснила иную картину.

Дело в том, что Иссык-Кульская котловина и поныне является живой синклинальной областью. В ней все время происходят тектонические процессы — сдвиги земной коры. Ведь горообразовательный период на нашей планете не прекратился: в одних местах наблюдается опускание земных пластов, в других, наоборот, повышение, горы растут. И вот геоморфологи обратили внимание на небольшой холм Босбармак, расположенный неподалеку от бывшего устья Чу. Внимательное исследование холма показало, что холм этот молодой, возник сравнительно недавно и сейчас продолжает расти. Первое время река Чу прорывала холм, образовавшийся у нее на пути, но затем холм начал расти так быстро, что Чу уже не успевала углублять свое русло и в конце концов повернула в Боам…

После того как озеро перестало быть сточным, началось его осолонение: горные реки несли в Иссык-Куль растворенные соли, вода из озера постепенно испарялась, и солей накапливалось все больше. За истекшие тысячелетия соленость достигла в озере 0,6 %, отсюда и пошло второе киргизское название Туз-Куль — соленое озеро. Иссык-кульская вода содержит растворенными соли натрия, калия, кальция, магния, кремния, хлора, железа и радона. Это дает возможность предполагать, что вода озера целебна и может быть использована при лечении желудочно-кишечных заболеваний. Во всяком случае для питья она пригодна, по вкусу напоминает нарзан.

Работу по определению возраста Иссык-Куля как бессточного водоема провел Л. Бондарев. На основании солевого баланса и современного содержания хлора в озере возраст бессточного Иссык-Куля определен в сто две тысячи лет.

— Вот те сведения об Иссык-Куле, которыми мы пока располагаем. Многое еще предстоит расшифровать, — закончил свой рассказ Федор Алексеевич.

Мы молча сидели на берегу у самой воды… Солнце успело склониться к западу и повисло над одной из вершин Кунгей-Алатау.

Местные рыбаки упорно убеждали меня в том, что Иссык-Куль на редкость красивое озеро, но прелесть свою оно скрывает до времени, подобно стыдливой красавице, и подсмотреть ее можно только случайно, украдкой…

Передо мной на многие километры простиралась тускло-бирюзовая пустынная поверхность воды. В чем же тут особенная красота? Вообще всякая большая водная поверхность обычно кажется пустынной, но на Иссык-Куле ощущение пустынности охватывает человека, с особой силой. Может быть, потому, что южные склоны Кун-гей-Алатау совершенно безлесны. На неприветливых бурых его склонах глазу не на чем задержаться — пустынность суши и воды дополняют и усиливают друг друга. Терскей-Алатау, отчетливо видный с северного берега на расстоянии семидесяти-восьмидесяти километров, протянулся беспрерывной цепью вершин, очень похожих друг на друга. В серо-голубой дымке до начала вечных снегов и с ослепительно белыми пиками цепь эта в общем казалась мне утомительно однообразной.

Но вот диск солнца начал спускаться за одну из вершин Кунгея, и в несколько секунд пейзаж преобразился. Снежные вершины Терскея вспыхнули золотом и заиграли нежными радужными тонами от светло-розового до сине-фиолетового. Тут-то стало понятным название Алатау, что значит в переводе на русский язык «пестрая гора». Все цвета спектра, вся неисчерпаемая палитра природы-художника была представлена здесь. На белых вершинах хребта краски различных тонов мягко переходили одна в другую. Но отражаясь в бирюзовых волнах озера, они резко контрастировали между собой и составляли пестрый восточный ковер. Так вот где подсмотрели среднеазиатские ковроделы удивительные сочетания тонов для своих артистических изделий!

Неожиданно солнце скрылось, краски поблекли… Но мы еще долго сидели молча, не двигаясь, завороженные сказочной прелестью восточной «стыдливой красавицы», которая на несколько минут приподняла чадру, явила миру свой лик и снова ее опустила.

Тепло распрощавшись с гостеприимным хозяином, мы сели на наш «Осман»; затарахтел мотор, и лодка вырвалась на серебряную гладь озера, залитую ярким светом полной луны.