Под занавес

VIII

Домик Марии Петровны Иванцивой стоял посреди небольшого сада.

Над крыльцом раскинулась груша, усыпанная жёлтыми крупными плодами. От крыльца к калитке вела вымощенная красным кирпичом дорожка, обсаженная сальвией. Георгины тянулись выше забора, отгораживая двор от улицы, а под окнами дома уже зацвели хризантемы.

Калитка была не заперта, и Андрей направился прямо к крыльцу, любопытно оглядываясь.

Видно, хозяйка дома имела вкус: перед крыльцом по обе стороны дорожки посадила штамбовые розы, они уже отцвели, но Андрей представил их расцветшими – действительно, красота невероятная.

Постучал в дверь, но никто не ответил. Заперто. Постучал сильнее и вдруг услышал за спиной:

– Вам кого?

Вздрогнул от неожиданности, обернулся. У крыльца полная женщина, улыбается доброжелательно.

– Я к Марии Петровне.

– Это я Мария Петровна.

– А я из Острожан. Может, слышали: Андрей Шамрай.

Женщина поправила волосы, выбившиеся из-под цветочного платка. Ответила неуверенно:

– Что-то не помню…

– Племянник Северина Романовича.

– А а… Тот мальчик, которого он взял к себе? Ну ты и вырос. – На мгновение её глаза помрачнели, и Андрей понял, что она вспомнила сына.

Она вытерла руки, засуетилась:

– Проходи, Андрейка, я сейчас ужинать тебе дам, ты какой-то истощённый…

– Да нет, спасибо.

– Не говори. – Она легко поднялась на крыльцо, открыла дверь и пошла вперёд, приказывая: – Не стесняйся, сынок, я тебе сейчас колбасу поджарю с картошкой или, может, яичницу хочешь?

«Гриця здесь нет», – подумал Андрей, хотя пока не было оснований для такого категоричного вывода. Просто эта женщина просто излучала доброжелательность и искренность, кажется, она не могла быть скрытной, потому что даже не спросила, зачем Андрей пришёл к ней и как нашёл.

Если бы Гриць скрывался здесь, непременно бы выдала себя чем-то - взглядом или вопросом, внутренней настороженностью, а она хлопотала на кухне совершенно спокойно: усадила Андрея за стол, застелённый чистой клеенкой, спустилась в погреб, принесла полный кувшин молока, нарезала хлеб толстыми ломтями, наконец поставила перед парнем целую сковородку яичницы и только после этого присела напротив, удовлетворённо наблюдая, с каким аппетитом принялся Андрей за еду.

Парень и в самом деле проголодался: ел быстро, время от времени поглядывая на Марию Петровну, которая уставилась в него, опёршись подбородком на ладони. В её глазах Андрей прочитал теперь любопытство и, утолив немного голод, объяснил:

- Мы здесь в Бобрке со студентами. Самодеятельность. А я вспомнил: баба Кухариха рассказывала, что вы здесь, вот и решил...

Это объяснение, вероятно, совсем удовлетворило Марию Петровну, потому что искренне улыбнулась и сказала с упрёком:

- Старая тарахтелка, я же просила... - Вдруг спохватилась и не доказала, о чём именно просила бабу Кухариху, однако Андрею и так было всё понятно: не рассказывать о переезде Иванцивой в Бобрку.

Андрей выпил стакан молока, Мария Петровна налила ещё один, и он не отказался.

Пил теперь маленькими глоточками и думал, как нетерпелив Бутурлак: оперативная группа окружила дом Иванцивой, Бутурлак притаился у калитки за кустами, готовый в случае необходимости немедленно прийти Андрею на помощь. Ведь предполагали, что здесь может быть Гриць, и не один. Капитан дал Андрею пистолет, который оттягивал сейчас карман его пиджака.

- А у вас хорошо, - поднялся Андрей и заглянул в комнату. Должен был осмотреть дом, хотя бы поверхностно. В погребе Гриця не было - когда Мария Петровна спускалась за молоком, Андрей заглянул туда и убедился в этом. Но ведь в доме, насколько он понял, есть ещё две комнаты.

Мария Петровна вздохнула.

- Я, правда, здесь одна одинёшенька. Летом Олекса наезжает, зимой сдаю комнату командировочным, а так - грустно...

Она сказала - Олекса, значит, не сомневается, что их тайна не достигла чужих ушей, и Андрей вдруг решил пойти на риск. Сказал, пристально уставившись в женщину:

- Для чего это вы, тётя Мария? Передо мной можно и не скрываться. Мы с Грицем двоюродные братья, и я знаю всё.

Он не сказал, откуда узнал о Грицевой тайне, этим мог выдать себя и заронить подозрение в душу женщины, поэтому обошёл этот подводный риф довольно ловко и теперь наблюдал, какой эффект произвели его слова.

Мария Петровна, которая как раз убирала со стола, уронила стакан, но даже не заметила, что тот разбился. Ошеломлённо уставилась в Андрея.

- Откуда знаешь?

- А Гриць вам ничего обо мне не говорил?

- Говорил, что советам служишь.

- А вы разве не служите? - Андрей знал, что Мария Петровна работает шеф-поваром местной чайной.

У Марии Петровны на шее проступили пятна.

- Так работы не цураюсь, - ответила.

- А Гриць для чего на заводе работает? Кстати, здесь он сейчас? - быстро спросил Андрей.

- Нету.

- Правду говорите?

Гримаса омрачила лицо Марии Петровны.

- Ой парень, какой же ты!

Андрей понял, что допустил бестактность и что женщина говорит правду. Попытался оправдаться:

- Нужен Гриць мне. Где он?

Мария Петровна посмотрела отчуждённо: видно, что-то заподозрила. Но Андрей смотрел искренне, и женщина записала:

- Что-то с ним случилось?

- Почему так думаете?

- Странный был какой-то. Как будто перепуганный.

- Когда вы виделись?

- В воскресенье приезжал.

- И сразу уехал?

- Собрал вещи и уехал.

- Он сказал куда?

- Но ведь он просил не рассказывать.

- Не чужой я и, может, помогу Грицю, - Андрей опустил глаза - всё же обманывал эту доверчивую женщину, однако не имел другого выхода: Гриць Жмудь мог натворить много бед.

- Ой парень, помоги, очень тебя прошу. Что-то с ним делается, сбивает с пути его кто-то, подстрекает...

- Как найти Гриця?

- Он и мне не говорил, но знаю. Девушка здесь у него. В селе Ставном. Недалеко, семь километров. Хорошая девушка, и я не возражаю. Анна Климашкова, медсестрой работает.

- К ней подался?

- Куда же ещё? Вечером и пошел.

- Он так и сказал, что к Анне?

- Если бы во Львов, пошёл бы налево к автобусу. А он через переулок, там дальше дорога на Ставне.

- Что взял с собой?

- Деньги попросил. У меня девятьсот рублей было, всё отдала. Сала, хлеба и вещи зимние.

- Зимние? - переспросил Андрей. - Зачем сейчас?

- Я тоже спрашивала. Говорит, надо. Странный был какой-то.

Андрей заглянул в комнаты, которые имели отдельные выходы в прихожую. В каждой по кровати и дивану, действительно Мария Петровна могла сдавать их постояльцам. Подумал: бедная женщина, вероятно, отдавала всё Грицю, а он...

- Так я пошёл, тётя Мария, спасибо за ужин, - сказал.

Мария Петровна схватила его за руку.

- Ты же не говори никому о Грице, - горячо дышала ему в лицо, став наперекор. - Он стоит лучшего, правду тебе говорю.

Андрей промолчал. Со временем она узнает, что сделал Гриць, и прозрение будет не из лёгких. Кроме того, ей придётся отвечать за то, что выдала Гриця за своего сына, а сделала она это из добрых чувств - Андрей был убеждён в этом. Вышел не оглядываясь. На улице было уже темно, и звёзды блестели на небе.

- Будешь в Бобрке, заходи, - услышал с крыльца.

Пробормотал в ответ что-то невнятное и направился к калитке.

Бутурлак вышел из-за дерева, спросил шёпотом:

- Ну что? Я уже начал волноваться.

- Гриця нет. Он за семь километров в селе Ставном.

- Это точно?

Андрей пересказал разговор с Иванцивой, стараясь не пропустить ни одной детали.

Бутурлак слушал внимательно, не переспрашивая.

- Вероятно, он в Ставном, - подтвердил, - Но здесь всё же надо сделать обыск.

- Упускаем время.

- И то правда. Тогда сделаем так: здесь останутся местные ребята. Если Иванцива солгала и Гриць скрывается у неё, ему не ускользнуть. А сами в Ставное.

Дом Климашко, один из лучших в Ставном, стоял сразу за церковью. К леваде тянулся огород, засаженный картофелем, за рекой начинался лес.

Двое автоматчиков заняли позиции за огородом, еще двое контролировали усадьбу по бокам. Бутурлак в сопровождении председателя сельского Совета и моложавого старшего лейтенанта, заместителя начальника районного отдела госбезопасности, прошли по двору. Немного позади держался Андрей. Сначала Бутурлак приказал ему остаться в машине, но парень посмотрел так, что капитан размяк. Действительно, после всего, сделанного Андреем, отстранить его от участия в операции было бы несправедливо.

Председатель сельсовета требовательно постучал в окно. Изнутри отодвинули занавеску, выглянул мужчина, разглядывая.

- Ты, Игнат? - спросил - Что случилось?

- Открывай, уполномоченный будет ночевать.

Это не могло вызвать никакого подозрения - дом Климашко был просторный, к тому же в центре села, и районные уполномоченные часто ночевали здесь.

- Сейчас, только зажгу свет, - послышалось из-за окна. Занавески сдвинулись, прошло полминуты, и за окном засветилось. Чуть ли не сразу загремел засов, и хозяин открыл дверь. Стоял на пороге, держа в руке свечу.

Бутурлак проскользнул мимо него в дом. Старший лейтенант подтолкнул Климашко в сени.

- Где Олекса Иванцив? - спросил угрожающе. - Здесь?

Хозяин стоял в одном белье, босой, и свеча дрожала в его руке.

Молчал и испуганно смотрел.

- Как-какой Иванцив? - начал запинаясь, - Н-никого и-нет!

- Олекса Иванцив! Тот, что ходит с вашей дочерью...

- Да они ушли... - Климашко немного пришёл в себя. Поднял свечу над головой, чтобы лучше было видно. - Смотрите, нет никого.

- Кто дома?

- Я с женой.

- Проходите, - указал старший лейтенант на освещённый изнутри прямоугольник двери. Включил карманный фонарик, ощупал лучом сени.

На скамейке ведро с водой, чуть дальше две небольшие пустые кадки. С верёвки свисают какие-то лохмотья. К стене приставлена лестница, над ней створка на чердак.

- Стой здесь. - Старший лейтенант кивнул Андрею на входную дверь, а сам ловко полез по лестнице. Откинул створку и, как на учениях, опершись на локти, проскользнул на чердак.

- Здесь никого, - появился в дверях Бутурлак.

- И на чердаке пусто, - отозвался старший лейтенант.

Он медленно спустился по лестнице.

- Осмотрите двор, - приказал Бутурлак, - а я пока поговорю с хозяевами. Оденьтесь, - обернулся к Климашко, который переступал с ноги на ногу, - и попросите жену, чтобы встала.

Климашкову просить не пришлось - уже стояла одетая в гостиной. Женщина лет за сорок, тучная, но ещё красивая, с большими глазами и высоким белым лбом. Климашко вернулся в комнату в штанах и рубашке, стал рядом с женой, как будто искал у неё защиты.

Бутурлак попросил хозяев сесть, отодвинул лампу на край стола, чтобы лучше видеть, спросил прямо:

- Был у вас позавчера Олекса Иванцив?

Климашко искоса взглянул на жену, но она смотрела равнодушно, и он ответил:

- С Анной он нашей... любят друг дружку... Этот Олекса. Ну и приходил...

- Когда?

- В воскресенье вечером.

- Где он?

- Да, прошу вас, я и сам не могу потрафить...

- Где он? - повысил тон Бутурлак.

- Ушли с Анной. Не знаем, куда подались.

- И вы так отпустили дочь?

- Что должны были делать? Взрослая уже. Нынче они все умные стали, что для них родители!

- Молчи! - вдруг вмешалась жена, - Как мужа что-то заденет, - глянула глазами на Бутурлака, - то не знает, что и говорить. Они с Олексой давно уже обручиться хотели. Ну, Анна наша. А в воскресенье он приходит, вызывает Анну во двор, пошептались, дочь и говорит, что идёт с Олексой.

- Куда?

- Я и сама очень бы хотела узнать.

- Так мы ни о чём не договоримся. Предупреждаю, что речь идёт о задержании опасного преступника. - Бутурлак вытащил из сумки бумаги, подсунул супругам. - Ознакомьтесь и распишитесь. За ложные показания...

- Да знаем... - не дал ему закончить Климашко, - Да пусть пан не думает, что врём. Потому что сами не хотели отдавать Анну за этого озорника.

- Давайте по порядку. Во сколько часов пришёл Иванцив?

- Да поздно уже. Наверное, в полночь.

- Поболтали они с Анной, а дальше?

- Зашли в дом, она и говорит: «Уходим с Олексой». – «Куда?» - спрашиваем. А она: «Напишем». Мол, неприятности у Олексы. А какие могут быть неприятности, что прятаться надо? Я, значит, и подумал: или криминал какой-то, или с бандерами... Вот и вы говорите - опасный преступник! А что совершил?

- В своё время узнаете.

- Так вот… – Климашко аж скрежетнул зубами. – Такое надвигается на нашу голову! Ведь я хозяин, а не какой-то шут гороховый – говорю им: не делайте из меня дурака, а они своё: надо идти! Ну и идите, за юбку держать не стану.

- Что дочь взяла с собой?

Опять Климашко переглянулся с женой.

- Да говори уже, - наклонила та голову.

- Как пошли, я и увидел: ружья нет. Ружья и патронов, оно у меня висело в той комнате, - кивнул на дверь справа, - наверное, Анна через окно передала.

- Ну, а вещи какие взяли? Продукты?

- Окорок копчёный, сала кусок и хлеба. Всё, что было, взяли.

- А тебе уже и жалко стало для ребёнка, - вмешалась жена, - Сала пожалел.

- А-а... - махнул тот рукой. - Разве жалко? Лишь бы по-человечески...

- Какие вещи взяла Анна?

- Это жена знает. Говори, София.

- Какие вещи, говорите? А всё, что в дорогу берут. Бельё, обувь. Зимнее пальто и одеяло.

- Тепло еще, для чего пальто?

- Я тоже спросила. То, говорит, такое дело: может, и до холодов придётся побыть.

- Где?

- Если бы знала...

- Может, к каким-то родственникам?

- Наши все в Ставном и Бобрке.

Хлопнула дверь, и зашёл старший лейтенант.

- Никого, - доложил.

Бутурлак наклонил голову.

- И куда же они пошли? - допытывался - В Бобрку?

- Кажется, туда... - покосился на женщину Климашко, но ответ его прозвучал неуверенно. - Но кто же его знает...

- А не по огородам в лес?

Климашко заморгал, хотел что-то сказать, но жена застала его врасплох:

- Я уж вам правду скажу. Это он, неладный, нашу дочку опутал, а она такая доверчивая и любит. Ловите же его, может, Аннушке легче станет. Я слышала, в Сарны хотели ехать. На станцию подались, а оттуда на Сарны. Я на улицу вышла, не услышали они, шепчутся, а Олекса и говорит: до Сарн доедем, а там видно будет. Тут увидел меня, осёкся.

- До Сарн, говорите? - подал голос от дверей Андрей. - А Острожаны случайно не называл?

- Нет, голубчик, Сарны слышала, а больше ничего.

Бутурлак подал знак Андрею, чтобы тот не вмешивался. Он уже понял, что именно имеет в виду парень. Встал.

- Если узнаете о местонахождении дочери и Олексы Иванцива, - сказал официально, - немедленно сообщите в органы госбезопасности.

Во Львов вернулись на рассвете. Бутурлак отвёз Андрея в общежитие, а сам позвонил домой Яхимовичу.

- Сейчас буду, - услышал сонный голос в трубке, - Высылай машину.

Выслушав доклад, Виктор Эдуардович подумал немного и спросил:

- Значит, считаете, что они решили пересидеть в лесу?

- Куда ещё могут податься? Кто знает об острове между болот, где Гриць скрывался с Коршуном? Только местные жители, но ведь туда никто не ходит, болота чёрные, опасные, кому хочется жизнью рисковать?

- И ружьё взяли... - наклонил голову подполковник, - Дичь там ещё водится.

- Я так считаю: Жмудь недаром подался к Анне. Ему самому на острове не выжить. В окрестные сёла не суйся, тут тебе и конец: кто да и почему? А девушку не заподозрят. Ещё и с настоящими документами! До райцентра там километров десять, и раз в неделю за продуктами сходить можно.

- Решили! - Подполковник похлопал ладонью по столу - Сейчас я сообщу волынским товарищам, что Гриць Жмудь, вероятно, где-то в их краях, и договорюсь о вашей операции. А вы отдыхайте до двенадцати. В тринадцать выедете с оперативной группой.

- Мы должны взять с собой Шамрая.

- Да. Мне бы не хотелось, чтобы вы утонули в болоте.

- Можно найти проводника и среди местного населения, но Андрей уже в курсе дела. Я предупредил, чтобы из общежития никуда не выходил.

- А как на это посмотрят в деканате?

- Он парень способный, наверстает.

- Хотите, чтобы я позвонил?

- Кто же вам откажет?

- Ладно. А вы - спать.