Под защитой камня

Глава 34

– Кто хочет отнять у нее ребенка? – спросила Эйла.

– Пролева и другие женщины, – сказал он. – Они говорят, что нашли мать для Лоралы, которая сможет постоянно кормить ее и заботиться о ней всю жизнь.

– В этом деле надо разобраться, – сказала Эйла. – Пойдем-ка в лагерь, позже мы вернемся сюда и приведем в порядок лошадей.

Вскоре они пришли в лагерь, и Эйла обрадовалась, увидев Пролеву. Она, улыбаясь, пошла им навстречу.

– Ну что, вас утвердили? Теперь вы одна семья? Можно устраивать праздник с раздачей подарков? Можете не отвечать. Я уже вижу ваши ожерелья.

Эйла улыбнулась ей в ответ.

– Да, теперь мы – муж и жена, – сказала она.

– Зеландони только что утвердила наш брак, – добавил Джондалар.

– Мне нужно кое-что выяснить у тебя, Пролева, – нахмурившись, сказала Эйла.

– Что такое? – По выражению лица Эйлы женщина поняла ее озабоченность.

– Ланидар сказал мне, что вы отнимаете ребенка у Ланоги, – сказала Эйла.

– Что значит отнимаем? Я думала, ты порадуешься тому, что мы нашли для малышки хорошую семью. Женщина из Двадцать Четвертой Пещеры потеряла ребенка. Он родился с тяжелой травмой и умер. У нее полно молока, и она сказала, что с удовольствием удочерила бы Лоралу, хотя она уже немного постарше ее ребенка. Она очень хочет ребенка, и у меня создалось впечатление, что у нее были преждевременные роды. Я подумала, что это может быть прекрасным выходом, – сказала Пролева.

– Все не так просто. А что говорят те женщины, что подкармливали Лоралу? Они перестали теперь кормить ее? – спросила Эйла.

– Нет, наоборот. Я даже удивилась. Когда я упомянула им об этом, они расстроились. А Стелона даже сказала, что Двадцать Четвертая Пещера находится слишком далеко от нас, и ей будет очень грустно, если она не сможет видеть, как Лорала растет и крепнет, – сказала Пролева.

– Я понимаю, что ты хотела получше устроить Лоралу, но ты спрашивала, хочет ли этого Ланога? – сказала Эйла.

– Нет, в общем-то, не спрашивала. Я спросила Тремеду. Мне подумалось, что Ланога обрадуется, если ее освободят от такой нагрузки. Она слишком молода, чтобы постоянно заботиться о маленьком ребенке. У нее еще будет такая возможность, когда она сама станет матерью, – сказала Пролева.

– Ланидар сказал, что Ланога проплакала целый день.

– Я понимаю, что она расстроена, но думаю, что она быстро переживет это. В конце концов, она же не кормит Лоралу, она сама еще девочка. Ей всего одиннадцать лет.

Эйла вспомнила, что родила Дарка, когда ей не было еще двенадцати, и она не смогла отказаться от него. Она скорее умерла бы, чем отказалась от него. Когда у нее пропало молоко, женщины Клана выкормили Дарка, но это не означало, что она перестала быть его матерью. Она до сих пор жалела, что ей пришлось оставить его, когда ее заставили покинуть Клан. Ей хотелось взять его с собой. Она оставила в Клане своего трехлетнего сына только потому, что боялась, что он не выживет самостоятельно, если с ней что-то случится. Конечно, она понимала, что Уба позаботится о нем и будет любить его как родного. Но ей все равно было больно вспоминать о нем. Это горе останется с ней навсегда, и ей совсем не хотелось, чтобы Ланога испытала подобные страдания.

– Кормление ребенка грудью еще не главное, Пролева. И возраст тоже не важен, – сказала Эйла. – Посмотри на Жаниду. Она не намного старше Ланоги, но никто и подумать не может о том, чтобы забрать у нее ребенка.

– У Жаниды есть муж, причем с достаточно высоким статусом, и ее ребенок родится у его очага. На нем лежит определенная ответственность, и, даже если их брак окажется недолгим, всегда найдутся мужчины, желающие заменить его. У нее высокий статус, она привлекательна и ждет ребенка. Я очень надеюсь, что Перидал все-таки осознает, какая она замечательная женщина, ведь его мать уже едва все не испортила. Она нашла их во время испытательного срока и попыталась уговорить его отказаться от этого брака. – Пролева помолчала. Позже она расскажет Эйле об этом. – Но ведь Ланога не Жанида.

– Нет, Ланога пока не стала избранной девушкой, но уже вполне проявила свои дарования. Невозможно почти год нянчиться с ребенком и не полюбить его. Теперь Лорала уже стала ребенком Ланоги, а не Тремеды. Может, она и слишком молода, но она была ему хорошей матерью, – сказала Эйла.

– Ну, конечно же, она была хорошей матерью. Никто не спорит. Она чудесная девочка и когда-нибудь станет замечательной матерью, – сказала Пролева, – если у нее появится такая возможность. Но когда она станет достаточно взрослой для брака, кто захочет взять ее вместе с маленькой сестрой, не как вторую жену, а как ребенка, за которого придется нести ответственность, хотя он родился у другого очага? У Ланоги и так достаточно проблем, учитывая, в каком очаге они с Лоралой родились. Я боюсь, что, как бы ее ни нахваливали, с ней захочет соединиться только кто-то вроде Ларамара. Мне хотелось бы, чтобы у нее появилась возможность лучше устроить свою судьбу.

Эйла была уверена, что Пролева совершенно права, и было очевидно, что она искренне озабочена судьбой девочки и стремится сделать все, чтобы помочь ей, но сама она понимала, что почувствует Ланога, если потеряет Лоралу.

– Ланоге не придется беспокоиться о поиске мужа, – сказал Ланидар.

Эйла и Пролева и думать забыли о нем. Джондалар также удивился. Он прислушивался к этому женскому разговору и понимал доводы обеих участниц.

– Я научусь охотиться и еще научусь проводить Призывные ритуалы, а когда вырасту, то стану мужем Ланоги и помогу ей растить Лоралу и всех остальных ее братьев и сестер, если она захочет жить вместе с ними. Я уже спрашивал ее, и она согласилась. Она единственная девочка, которая не обращает внимания на мою руку, и я думаю, что ее матери это также будет не важно.

Эйла и Пролева изумленно смотрели на Ланидара, потом переглянулись друг с другом, словно хотели убедиться, слышали ли они одно и то же, и потом обе подумали об одном и том же. В сущности, это не плохой вариант, а еще лучше, что ради осуществления своего замысла Ланидар постарается освоить какое-то полезное ремесло. Они оба хорошие ребята и довольно ответственные для своего возраста. Конечно, они еще дети, и их планы могут перемениться, но с другой стороны, у каждого из них незавидное положение.

– Только вы не отдавайте ребенка Ланоги другой женщине. Я не могу видеть, как она плачет, – сказал Ланидар.

– Она действительно любит Лоралу, – сказала Эйла, – и Девятая Пещера уже помогла ей. Почему бы не оставить все как есть?

– А что я скажу той женщине, которая хочет удочерить ее? – спросила Пролева.

– Просто скажи ей, что мать Лоралы не хочет отдавать ее. Это правда. Настоящей матерью стала для ребенка не Тремеда, а Ланога. Если той женщине действительно нужен ребенок, то у нее он будет, либо она сама родит, либо найдет другого осиротевшего ребенка, возможно, даже помладше. Племя Зеландонии очень большое, и в Пещерах живет множество людей. Жизненные ситуации постоянно меняются, – сказала Эйла. – Я раньше не понимала, как быстро и порой незаметно изменяется жизнь.

Почти все обитатели Девятой Пещеры Зеландонии и Первой Пещеры Ланзадонии собрались на большой общий праздник, устроенный по поводу бракосочетания брата вождя одной Пещеры и дочери, рожденной у очага вождя другой Пещеры, связанных к тому же родственными узами. Правда, оказалось, что в Девятой Пещере еще два человека прошли этот Брачный ритуал с членами других Пещер. Пролева пригласила их присоединиться к общему празднику. Молодая женщина по имени Тишона стала женой Маршевала из Четырнадцатой Пещеры, и она собиралась уйти жить к нему. А другая женщина, Дайнода, была уже немного постарше, когда-то она перешла жить в Пещеру своего мужа, где родила сына, но рассталась с ним и соединилась с Джаксоманом из Седьмой Пещеры. Они возвращались жить в Девятую Пещеру. Мать Дайноды заболела, и ей хотелось быть поближе к ней.

В течение этого дня много людей приходило, чтобы поздравить молодоженов и пожелать им всего самого хорошего. Жондекам, Левела и ее мать Велима, которая была также матерью Пролевы, провели с ними почти весь день, что очень порадовало как Эйлу и Джондалара, так и Джоплаю и Экозара. Все они получали радость от общения друг с другом. Заглянули ненадолго и мать Жондекама и его дядя.

Эйла и Джондалар также с радостью встретили Кимерана, который стал теперь их дальним родственником, благодаря тому, что племянница его жены была сестрой жены брата Джондалара. Эйла слегка запуталась во всех этих родственных связях, но особенно ее порадовала встреча с матерью Жондекама, Зеландони Второй Пещеры. Она уже виделась с этой женщиной, но не знала, кто она такая. У Эйлы имелись причины для особой радости от встречи с Зеландони, вырастившей детей, тем более такого дружелюбного и хорошего сына, как Жондекам.

Жанида и Перидал также провели много времени в лагере Девятой Пещеры, очевидно, намеренно не пригласив мать Перидала. Они хотели уйти из Двадцать Девятой Пещеры и разговаривали с Кимераном и Джохарраном, выясняя, не смогут ли Вторая или Девятая Пещеры принять их. Джондалар был уверен, что их намерения вполне осуществимы. Верховная жрица также замолвила за них словечко в разговоре с вождями и Зеландони Второй Пещеры. Она сочла разумным оградить эту молодую пару от матери Перидала, по крайней мере на какое-то время. Верховная очень рассердилась, узнав, что эта женщина навязывала им свое общество во время их испытательного периода изоляции.

Ближе к вечеру, когда все начали расходиться, Мартона устроила чаепитие для оставшихся близких родственников и друзей. Пролева, Эйла, Джоплая и Фолара помогали раздавать чай. Молодой мужчина, который недавно стал учеником Пятой Зеландони, также сидел среди них, он остался только потому, что впервые попал в такую достойную компанию, и ему очень не хотелось уходить. Трепетнее всего он относился к Верховной Зеландони.

– Я уверен, что он никогда больше не пойдет на охоту без опытного наставника, – заметил ученик. Он адресовал это замечание всей компании, но в основном хотел произвести впечатление на величественную жрицу.

– По-моему, ты совершенно прав, Четвертый Ученик Пятой Зеландони. Ты весьма проницателен, – похвалила его эта женщина. – Теперь все зависит от милости Великой Матери и его способностей к исцелению.

Молодой человек преисполнился гордости от того, что ему ответили, едва ли способный осознать, что его к тому же и похвалили.

Он был совершенно счастлив от того, что вот так, попросту, беседует с Верховной служительницей.

– Поскольку ты теперь стал учеником очага Зеландони, то тебе, возможно, придется, в свою очередь, приглядывать за Матаганом? Он ведь из твоей Пещеры, не так ли? – сказала Верховная. – Безусловно, очень трудно проводить у постели больного бессонные ночи, но сейчас ему это необходимо. Я подозреваю, что ваша Зеландони попросит тебя помочь. Да ты и сам можешь предложить ей помощь. Пятая, несомненно, оценит это.

– Да, конечно, я так и сделаю, – сказал он, вставая. – Спасибо вам за чай. Но мне уже пора идти. У меня много обязанностей, – произнес он, пытаясь придать важность своему голосу. Расправив плечи, он с озабоченным видом направился в сторону главного лагеря.

После ухода молодого ученика на лицах некоторых из оставшихся наконец заиграли давно сдерживаемые улыбки.

– Ты просто осчастливила этого юношу, Зеландони, – сказал Джондалар. – Он едва не растаял от счастья. Неужели все в очаге Зеландони относятся к тебе с таким благоговением?

– Только юные, – ответила Зеландони. – Остальные вечно спорят со мной, я порой удивляюсь, почему они продолжают называть меня Верховной. Вероятно, потому, что я самая внушительная из них, – с улыбкой заметила она, имея в виду свои внушительные размеры.

Джондалар тоже улыбнулся, оценив ее шутку. Мартона лишь выразительно взглянула на нее, приподняв брови. Эйла могла лишь догадываться о значении этого молчаливого разговора. Для понимания подобных нюансов необходима глубина давнего знакомства.

– Хотя, по правде говоря, такие споры мне даже нравятся, – продолжила Зеландони. – Наверное, немного утомительно осознавать, что каждое произнесенное тобой слово воспринимается с благоговением, словно оно слетает с уст самой Великой Матери. А благодаря спорщикам мне приходится всегда тщательно обдумывать свои слова.

– А как определяется, кто именно является Верховной служительницей Великой Матери? – спросил Джондалар. – Может, тебя выбирали как вождя Пещеры? И каждый Зеландони просто высказал свое мнение о том, кто будет главным среди них?

– Отчасти учитываются пожелания всех служителей, но все не так просто. В данном случае имеют значение разные аспекты. Во-первых, дар целительства, и в данном случае нет более строгих судей, чем сами Зеландони, обладающие этим даром. От посторонних порой можно скрыть какие-то свои промахи, но сведущие в определенной области всегда заметят их. Но и целительство не самое главное. Прежние Верховные жрицы обладали лишь начальными понятиями о целительском искусстве, но зато проявляли большие дарования в других областях. Есть много разных природных дарований или особых выдающихся качеств.

– Понятно, что есть главная, Верховная, Зеландони. А бывают у нее заместители? Те, кто мог бы заменить ее в случае необходимости? И бывают ли плохие или неопытные служители? – воодушевленно спросил Джондалар. Остальным тоже было интересно. Зеландони редко так охотно рассказывала о внутренней кухне очага Великой Матери, но она заметила интерес Эйлы, и у нее появились причины для столь необычной откровенности.

– Это сложный вопрос. Существуют особые категории. Ведь, согласитесь, никакой из Пещер не захотелось бы доверить духовное руководство самому неопытному среди служителей Великой Матери. Ученики относятся к самой низкой категории, разумеется, но существуют категории и среди учеников, они определяются по особым качествам. Возможно, вы поняли, что этот молодой человек лишь недавно стал Четвертым Учеником Зеландони Пятой Пещеры. Он пока новичок, низшего статуса, но у него есть хорошие задатки, иначе его не приняли бы в очаг. Некоторые не хотят расставаться с ученичеством. Не хотят взваливать на себя большую ответственность, а хотят лишь овладеть определенным искусством, и им легче осуществить свои цели в кругу Зеландони.

Завершивший обучение ученик может получить статус молодого жреца. Каждый Зеландони должен лично осознать свое призвание и, более того, должен убедить остальных жрецов в истинности своего призвания. Некоторым ученикам при всем их стремлении так и не удается стать жрецами. Порой ученики обманываются или обманывают, говоря о своем призвании, но это обязательно выяснится, и такой ученик неизбежно будет отвергнут. Для этого существуют очень серьезные испытания, которые трудно пройти даже призванным. Некоторые ученики – и бывшие ученики – мучительно переживают из-за этого.

– А какими качествами необходимо обладать для приобщения к очагу Служителей? – не отставал Джондалар. – И какие особые качества нужны, чтобы стать Верховной? – Остальные с удовольствием предоставили ему возможность спрашивать. Хотя некоторые, к примеру Мартона, которая когда-то сама была ученицей, знали большинство этих требований, но мало кто из слушателей слышал когда-нибудь, чтобы Зеландони так обстоятельно отвечала на вопросы.

– Для начала нужно выучить наизусть все предания и древние легенды и хорошо понимать их смысл. Нужно знать счетные слова и уметь ими пользоваться, уметь определять смены сезонов и фазы луны и приобрести еще некоторые знания и навыки, открытые только посвященным. Но возможно, важнее всего способность общения с миром Духов, – сказала Зеландони. – Вот почему так необходимо истинное призвание. Большинство жрецов сразу понимают, кто будет Верховной и кто вероятнее всего сменит ее. Впервые почувствовав призыв свыше, человек осмеливается вступить в мир Духов, и он может приоткрыться ему. Верховные также чувствуют высшее призвание, и не каждый Зеландони хочет такой доли.

– На что он похож, мир Духов? Там страшно? Ты боялась, когда тебе приходилось странствовать по нему? – опять спросил он.

– Джондалар, невозможно описать мир Духов тому, кто никогда там не был. И конечно, он внушает страх, особенно первое время. На самом деле страх так до конца и не проходит, однако его можно научиться контролировать, благодаря медитации, должной подготовке и уверенности в том, что у тебя есть надежные помощники среди жрецов, и особенно среди членов Пещеры. Без помощи людей Пещеры бывает трудно вернуться, – пояснила она.

– Но если это так страшно, почему ты делаешь это? – спросил Джондалар.

– Невозможно избежать призвания.

Мурашки вдруг пробежали по спине Эйлы, и она поежилась.

– Многие пытаются противиться ему, и какое-то время им это удается, – продолжила жрица, – но, в конце концов, на все Воля Матери. И лучше всего подготовиться заранее. Высшее призвание чревато опасностями, именно поэтому так труден путь к сокровенным знаниям. Вступив в общение с миром Духов, некоторые не могут вернуться в свое тело. А некоторым не удастся вернуться без потерь, и они отчасти теряют связь с реальным миром. Хотя общение с миром Духов неизбежно меняет людей.

И услышав такой призыв, человек должен принять его вместе с сопутствующими ему обязанностями и ответственностью. Мне кажется, именно поэтому лишь немногим жрецам удается завести семью. В сущности, жрецам не запрещается обзавестись семьей или рожать детей, но роли жреца и вождя очень сходны. Довольно трудно найти мужа, желающего разделить очаг с той, на которую возложено так много обязанностей. Разве я не права, Мартона? – спросила Зеландони.

– Права, права, Зеландони, – ответила она и, улыбнувшись Даланару, повернулась к сыну. – Как ты думаешь, Джондалар, почему мы с Даланаром разрубили узел? Мы вспоминали с ним об этом на следующий день после вашего бракосочетания. Не только из-за его стремления к перемене мест… Вилломар также любит путешествовать. Мы с Даланаром во многом очень похожи. Сейчас он счастлив, став вождем своей Пещеры… вождем своего племени, в сущности… но он не сразу осознал, что ему нужно именно это. Очень долго он пытался избежать такой ответственности, но я думаю, что изначально именно это и привлекало его во мне. Джоконан умер, и, когда мы с Даланаром решили создать семью, я уже была вождем. Сначала мы жили очень счастливо. Но потом что-то стало тревожить его, он нигде не находил покоя. И мы поняли, что нам лучше всего расстаться. Джерика гораздо лучше подходит ему. У нее сильная воля, а ему как раз нужна сильная женщина, но главное, что Даланар является вождем по натуре. – Упомянутая ею пара переглянулась, и Даланар мягко пожал руку Джерики.

– Лосадуни является жрецом племени, живущего по ту сторону ледника. У него есть жена, и она родила четверых детей. Она выглядит очень счастливой, – встряла Эйла. Слова Зеландони зачаровывали ее и одновременно внушали страх.

– Лосадуни повезло, что он нашел такую женщину. Как и мне повезло в том, что я нашла Вилломара, – сказала Мартона. – Мне очень не хотелось вновь создавать семью, но я рада, что он настоял. – Она с улыбкой посмотрела на Вилломара. – Наверное, отчасти благодаря ему я в итоге сложила с себя обязанности вождя Пещеры. Вилломар много лет помогал мне руководить Пещерой, и все у нас шло прекрасно, но потом я стала уставать от такой нагрузки. Мне хотелось иметь больше свободного времени для себя, и больше времени проводить с Вилломаром. После рождения Фолары мне вновь захотелось быть только матерью. У Джохаррана проявились хорошие задатки, и я начала постепенно подготавливать его, а когда он стал достаточно зрелым, с радостью переложила всю ответственность на его плечи. Он во многом похож на Джоконана, и я уверена, что он сын духа Джоконана, – сказала она, с улыбкой глядя на своего старшего сына. – Хотя я еще не потеряла формы. Джохарран иногда советуется со мной, правда, по-моему, он делает это из уважения, а не по необходимости.

– Ты не права, мама. Я ценю твои советы, – возразил Джохарран.

– Мама, а ты действительно очень сильно любила Даланара? – спросил Джондалар. – Ты знаешь, что о вашей любви рассказывали истории и даже сочиняли песни? – Ему приходилось слышать их, но он никак не мог понять, почему же они расстались, если их любовь была так велика.

– Да, я любила его, Джондалар. И отчасти продолжаю любить до сих пор. Нелегко забыть человека, которого очень сильно любишь, и я рада, что мы с ним остались друзьями. По-моему, сейчас наша дружба крепче, чем когда мы жили одной семьей. – Она заметила взгляд старшего сына. – И Джоконана я также по-прежнему люблю. Он навсегда останется в моем сердце, и будет напоминать мне о моей молодости, о моей первой любви, несмотря на то, что он тогда был не слишком решительным, – довольно загадочно добавила она.

Джондалар вспомнил историю, которую ему рассказали о его матери в Путешествии.

– Ты имеешь в виду, долго выбирал между Бодоа и тобой, или вас обоих? – уточнил он.

– Бодоа! Давненько я не слышала этого имени, – сказала Зеландони. – Уж не та ли это иноземная женщина, которую приобщили к очагу Зеландони? Она родилась в каком-то восточном племени, как же, оно называлось? Жар… Шард… никак не вспомню…

– Шармунаи, – подсказал Джондалар.

– Точно. Я была еще совсем девочкой, когда она покинула нас, но говорили, что она была очень искусна, – заметила Зеландони.

– Теперь она стала Шармуной. Мы с Эйлой встретились с ней во время Путешествия. Меня захватили в плен женщины-волчицы Шармунаи, но Эйла выследила их и пришла за мной. Мы так обрадовались, что нам удалось уйти от них живыми. Если бы не Волк, то нам с вами, возможно, и не суждено было бы встретиться. Вы представляете, как я удивился, обнаружив, что кто-то из тех людей не только говорит на языке Зеландонии, но еще и знает мою мать!

– А что у вас там произошло? – раздались голоса. Джондалар вкратце пересказал историю жестокой женщины, Аттароа, и стоянки Шармунаи.

– Поначалу Шармуна помогла Аттароа, но в итоге пожалела об этом и решила помочь людям, постаравшись исправить зло, порожденное Аттароа. – Все слушатели удивленно покачали головами.

– Надо же, какая поразительная история, такого я еще не слышала, – сказала Зеландони, – но она показывает, что может случиться, если жрица пойдет по ложному пути. Я думаю, что Бодоа могла бы достичь многого, если бы не злоупотребила своей властью. Хорошо еще, что у нее хватило ума осознать свою ошибку. Говорят, что служители Великой Матери, злоупотребившие своей властью в этом мире, будут расплачиваться за это в мире ином. Именно поэтому Зеландони тщательно проверяют людей, принимая их в свой круг. Оттуда нет пути назад. Это единственное, чем мы отличаемся от мирских вождей. Зеландони служит Матери всю жизнь. Даже при желании мы не сможем сбросить эту ноту.

Все немного помолчали, обдумывая рассказанную Джондаларом историю. Они встряхнулись, когда подошла Рамара.

– Я полагаю, тебе будет интересно узнать, Джохарран, что нам принесли носорога. Решающий удар нанесло копье Джондалара.

– Приятная новость, спасибо, Рамара.

Рамаре хотелось бы послушать разговоры этой компании, но у нее не было повода, а ей не предложили остаться, хотя никто и не гнал ее.

– Ты имеешь право первого выбора, Джондалар, – сказал Джохарран после ее ухода. – Ты хочешь заполучить рог?

– Нет, вряд ли. Я предпочел бы шкуру.

– Расскажите-ка мне, что все-таки произошло там с этим носорогом, – попросил Джохарран.

Джондалар рассказал, как они случайно увидели группу юношей, травивших волосатого носорога, один из которых в конце потерял осторожность.

– Я не понял, что они еще совсем юнцы, до того как это случилось. По-моему, им не столько нужен был этот носорог, сколько слава, восхищение и зависть приятелей.

– Никто из них ни разу не участвовал в травле носорога, они вообще совсем недавно приобщились к охотничьим походам. Им не следовало затевать такое без опытных охотников. Разве так можно овладеть охотничьим искусством, ведь это не игра, – сказал Джохарран.

– Так-то оно так, но если бы им удалось собственными силами убить носорога, то их бы высоко оценили и друзья стали бы им завидовать, – заметила Мартона. – Каким бы ужасным ни было это несчастье, хорошо, что оно поможет предотвратить будущие попытки и еще более страшные трагедии. Подумай, сколько молодых парней могло бы отважиться на такое, если бы у них все прошло удачно. А после случившегося другие горячие головы по крайней мере хоть немного подумают, стоит ли затевать такое дело. Конечно, мать этого неудачника страдает и переживает, но, возможно, его пример убережет других матерей от еще большего горя! Я лишь надеюсь, что Матаган поправится, а не останется калекой.

– Как только Эйла увидела, что носорог пырнул его, то сразу бросилась на помощь, – сказал Джондалар. – Не первый раз она, уже не раздумывая, подвергает себя опасности, если видит, что кто-то ранен, и мне порой даже страшно за нее.

– Ему очень повезло, что она оказалась поблизости. Я уверена, что он на всю жизнь остался бы калекой, не говоря уже о самом плохом исходе, если бы рядом с ним не было знающего целителя, – сказала Зеландони и добавила, взглянув на Эйлу: – А расскажи поподробнее, что ты сделала сначала?

Эйла описала ситуацию в общих чертах. Зеландони уточняла подробности и причины. Под видом интересного разговора Зеландони проверяла осведомленность Эйлы в целительском искусстве. Верховная жрица пока умалчивала о том, что собиралась устроить официальное собрание служителей, чтобы они осознали всю обширность познаний Эйлы, и обрадовалась возможности поспрашивать ее самой для начала. Несмотря на несчастье, случившееся с Матаганом, Зеландони была рада, что Эйле удалось продемонстрировать свое искусство всему Летнему Сходу. Благодаря этому она сможет начать подготавливать жрецов к мысли о принятии ее в их очаг.

Зеландони уже несколько раз пришлось переоценивать свое первое впечатление, но сейчас она увидела эту молодую женщину в совершенно новом свете. Эйла была далеко не новичком. Она была достойной, настоящей служительницей. Совершенно очевидно, что и сама Зеландони может почерпнуть у нее кое-какие знания. Например, использование плауна. Зеландони впервые услышала о таком его применении, но если подумать, то это, вероятно, действенное лечение. Ей очень хотелось поговорить с Эйлой наедине, обсудить новые способы лечения поделиться знаниями. Хорошо, что теперь в Девятой Пещере ей будет с кем поговорить.

Зеландони общалась с другими жрецами из ближайших Пещер и обсуждала важные дела со всеми служителями во время Летних Сходов. Она воспитала, разумеется, несколько учеников, хотя никто из них не увлекался целительством. Крайне полезным приобретением для Пещеры является искусный целитель, особенно если он обладает новыми знаниями.

– Эйла, – сказала Зеландони, – по-моему, тебе следовало бы поговорить с семьей Матагана.

– Но я даже не знаю, о чем с ними разговаривать, – сказала Эйла.

– Они, должно быть, переживают и, как я полагаю, хотят узнать, как все произошло. Я уверена, что разговор с тобой поможет им успокоиться.

– Чем же я смогу успокоить их? – спросила Эйла.

– Ты можешь сказать, что теперь все в руках Матери, но есть вероятность, что он будет совершенно здоров. Разве ты так не считаешь? У меня, например, именно такое ощущение, – сказала Зеландони. – Мне кажется, Дони проявила милость к этому юноше, приведя тебя ему навстречу.

Подавив большой зевок, Джондалар снял новую тунику, полученную в подарок от матери на сегодняшнем праздновании их бракосочетания. Мартона связала ее из нитей, которые сама сделала из льна. По ее просьбе этот наряд отделали легкой вышивкой и бусами. Туника получилась легкой и удобной. Подобную она подарила и Эйле, очень просторную и свободную, чтобы она смогла носить ее в конце беременности. Джондалар сразу же облачился в новый наряд, но Эйла решила пока поберечь свой.

– Я еще не слышал, чтобы Зеландони так охотно рассказывала о делах очага Служителей, – заметил он, забираясь под меховое покрывало. – Это было очень интересно. Я даже не подозревал, что все так сложно, но мне запомнились ее слова о том, что каким бы сложным ни оказалось выдержанное испытание, оно окупается неким вознаграждением. Интересно, что она имела в виду? Она выразилась как-то туманно по этому поводу.

Они полежали немного в тишине. Только сейчас Эйла поняла, как она устала. Так устала, что даже думать толком не могла. Вчера после злосчастной охоты на носорога она допоздна просидела в Доме Зеландони, а сегодня целый день праздновали утверждение их бракосочетания, кроме того, она совсем не выспалась и весь день провела в каком-то напряжении. У нее немного болела голова, и она подумывала, что надо бы встать и заварить ивовой коры, чтобы избавиться от боли, но была не в силах сейчас заниматься приготовлением лекарственного отвара.

– И мать тоже, – продолжал Джондалар, практически просто озвучивая свои мысли. – Я всегда думал, что они с Даланаром просто решили расстаться. Но не знал причин. Наверное, полезно иногда попытаться понять мать как женщину. А не только как человека, который с любовью заботится о тебе.

– По-моему, это расставание далось ей нелегко. Мне кажется, она очень любила Даланара, – заметила Эйла. – И я могу ее понять. Вы с ним очень похожи.

– Не во всем. Мне никогда не хотелось стать вождем. И сейчас не хочется. Мне не хватало бы моих любимых камней. Нет ничего более удивительного, чем вид отличной кремневой пластины, отколовшейся именно так, как ты задумал, – сказал Джондалар.

– Даланар, однако, остался кремневым мастером, – сказала Эйла.

– Да, самым лучшим, но теперь у него мало времени для такого ремесла. Единственный, кто мог бы сравниться с ним, был Уимез, но он вернулся на свою Львиную стоянку, и делает там теперь красивые наконечники для копий Охотников на Мамонтов. Жаль, что они никогда не встретятся. Они с радостью поделились бы знаниями друг с другом.

– Зато ты встретился с ними обоими. И ты понимаешь камень так же хорошо, как любой из них. Разве ты не можешь показать Даланару, чему тебя научил Уимез? – спросила Эйла.

– Могу, я уже показал кое-что, – сказал Джондалар. – Даланар сразу заинтересовался, так же как я в свое время. Как же я рад, что мы дождались Ланзадонии и прошли вместе с Джоплаей и Экозаром Брачный ритуал. Такие события очень сближают людей. Я всегда испытывал особую привязанность к моей сводной сестре, а теперь мы сблизились еще больше. По-моему, Джоплая тоже осталась довольна.

– Я уверена, Джондалар, что Джоплая обрадовалась нашему соучастию в Брачном ритуале. Мне кажется, она только об этом и мечтала, – сказала Эйла, а мысленно добавила: «Вернее, мечтала стать как можно ближе к тебе». Она сочувствовала Джоплае, но ей пришлось признаться себе, что она обрадовалась, узнав о запрещении браков между близкими родственниками. – И Экозар выглядит совершенно счастливым.

– Я думаю, он еще не может поверить в то, что случилось. Есть и другие женихи, которые испытывают подобные чувства по другим причинам, – сказал Джондалар, обняв Эйлу одной рукой и уткнувшись носом в ее шею.

– Экозар любит ее почти безрассудно. Такая безоглядная любовь может многое уравнять, – вяло сказала Эйла, с трудом выныривая из глубин сна.

– В сущности, когда к нему привыкаешь, он уже не кажется таким уродливым. Просто он сильно отличается от нас, но ты ведь замечаешь в нем черты Клана.

– Я вообще не считаю его уродливым. Он напоминает мне Ридага… и Дарка, – сказала Эйла. – И вообще мне кажется, что люди Клана красивы.

– Я понимаю тебя, и ты права. Только у них особая красота. Ты сама очень красивая, женщина. – Он уткнулся в ее шею, потом поцеловал ее, чувствуя, как в нем пробуждается желание, но понимая, что она почти спит. Он знал, что она никогда не откажется разделить с ним Дары Радости, но сейчас не стоило тормошить ее. Пусть лучше отдохнет, а потом они с лихвой наверстают упущенное. – Будем надеяться, что с Матаганом все будет в порядке, – сказал он, не пытаясь удержать Эйлу, повернувшуюся на другой бок.

– О, ты напомнил мне, Джондалар, – сказала она, вновь поворачиваясь к нему. – Зеландони вместе со мной и жрецом Пятой Пещеры разговаривали с его матерью. Нам пришлось сообщить ей, что у него могут возникнуть осложнения. Возможно, он будет нормально ходить, но с уверенностью этого сказать нельзя.

– Жаль, если не сможет. Он ведь еще совсем молодой.

– Конечно, мы пока ни в чем не уверены, но даже если нога срастется нормально, то, возможно, он останется хромым, – сказала Эйла. – Зеландони спросила его мать, проявлял ли он склонность к какому-либо искусству или ремеслу. Единственное, что ей вспомнилось, кроме охоты, – что он сам делал наконечники для копий. Я сразу вспомнила о тех мальчиках из племени Шармунаи, которых покалечила Аттароа. Ты ведь научил одного из них обрабатывать кремень, чтобы он смог как-то наладить свою жизнь. Я сказала его матери, что если он захочет научиться такому ремеслу, то я могу спросить тебя, не согласишься ли ты поучить его.

– Он ведь из Пятой Пещеры, так? – сказал Джондалар, обдумывая ее просьбу.

– Да, но, возможно, он сможет пожить какое-то время в Девятой Пещере. Помнишь, как Дануг жил на другой стоянке Мамутои около года, чтобы больше узнать о работе с кремнем? – сказала Эйла. – Может, мы сможем устроить подобное обучение для Матагана.

– А ведь правда. Вскоре после того, как мы пришли к ним, Дануг вернулся со стоянки, расположенной возле кремневого месторождения, где провел целый год, чтобы узнать как можно больше о свойствах этого камня. И я тоже осваивал ремесло на месторождении у Даланара. Уимез, несомненно, лучший учитель по обработке кремня, но хорошему мастеру необходимо уметь также найти и выбрать хороший кремень. – Наморщив лоб, Джондалар обдумывал возможные осложнения. – Ладно, посмотрим. Я с удовольствием научил бы его, но нужно обсудить с Джохарраном возможность его жизни в нашей Пещере. Парню же надо будет где-то жить. И Джохаррану придется еще договариваться с Пятой Пещерой, если Матаган, разумеется, захочет учиться. Возможно, он сам делал наконечники просто потому, что не смог найти того, кто сделал бы их для него, а ему хотелось охотиться. Посмотрим, Эйла. Все возможно. Если последствия его ранения будут серьезными, то ему действительно понадобится какое-то ремесло.

Они оба поудобнее устроились на лежанке, но, несмотря на усталость, Эйла не могла сразу уснуть. Она вдруг задумалась о будущем, о ребенке, которого вынашивает. Что, если родится мальчик и тоже захочет дразнить носорога? Вдруг еще что-то случится? И куда пропал Волк? Он был ей почти как сын, но она не видела его уже несколько дней. Когда она наконец уснула, то ей приснились дети, волки и землетрясения. Она ненавидела землетрясения. Они не только пугали ее, но еще и являлись ее личными предвестниками дурных новостей.

– Просто невероятно, что некоторые люди до сих пор пытаются оспорить брак Джоплаи и Экозара, – сказала Зеландони. – Он уже утвержден. Они стали одной семьей. Выдержали испытательный период. Больше никаких сомнений. Мы даже отпраздновали утверждение их бракосочетания. Говорить больше не о чем, – сказала Верховная жрица, допивая последнюю утреннюю чашку чая после ночевки в лагере своей Пещеры. Еще несколько человек сидели с ней у длинного кухонного очага, заканчивая утреннюю трапезу перед началом трудового дня.

– Они поговаривают о том, чтобы уйти домой пораньше, – сказала Мартона.

– Жаль, ведь они проделали такой долгий путь, – сказал Джондалар.

– Но они уже осуществили задуманное, брак Джоплаи и Экозара проведен по всем правилам, и теперь у них есть своя Зеландони, или, вернее, Ланзадони, – сказал Вилломар.

– Я надеялся подольше пообщаться с ними. Вряд ли мы теперь скоро увидимся, – сказал Джондалар.

– Да, я тоже надеялся, – заметил Джохарран. – Кстати, я спросил Даланара, почему он решил отделиться и основать новое племя Ланзадонии. Оказывается, не только потому, что они живут далеко от нас. У него есть интересные мысли по этому поводу.

– Он давно их вынашивал, – заметила Мартона.

– Экозару и Джоплае даже не хочется ходить в главный лагерь. Они говорят, что люди таращатся на них, и их взгляды не слишком-то дружелюбны, – сказала Фолара.

– Может, они просто чересчур остро все воспринимают после возражений во время ритуала, – предположила Пролева.

– Я видела всех, кто выражал несогласие, – хмыкнула Верховная. – Никто из них не достоин внимания. Начал все Брукевал, ну с ним-то как раз все понятно. А Марона просто пыталась затеять скандал, потому что у Ланзадонии есть родственные связи с Джондаларом, а ей все еще хочется отомстить ему и всем, кто с ним связан.

– Эта женщина, похоже, преуспела лишь в вынашиваниях злобных замыслов, – заметила Пролева. – Ее нужно чем-то занять. Может, если она родит ребенка, то перестанет думать о всяких глупостях.

– Вот уж никому не пожелала бы такой матери, – встряла Салова.

– Возможно, Дони согласна с тобой, – поддержала ее Рамара. – Насколько мне известно, Марона еще ни разу не была беременна.

– А ведь она, по-моему, приходится тебе родственницей, Рамара? У вас с ней одинаково светлые волосы, – сказала Фолара.

– Да, она моя сводная сестра, – сказала Рамара.

– Я думаю, Пролева говорит дело, – сказала Мартона. – Мароне надо чем-то заняться, но это не значит, что она обязательно должна родить ребенка. Она может освоить какое-то ремесло, посвятить свою жизнь чему-то достойному, и тогда она, возможно, перестанет портить жизнь людям только потому, что у нее самой жизнь не удалась. Я считаю, что каждому человеку необходимо какое-то ремесло или искусство, какое-то любимое занятие. Чтобы достичь успехов в жизни, человек должен выявить свои природные склонности и развить их. Если она не найдет занятия по душе, то будет продолжать создавать проблемы, чтобы привлечь к себе внимание.

– Даже этого может оказаться недостаточно, – возразил Солабан. – У Ларамара есть любимое занятие, и все признают его успехи в изготовлении вкусной березовицы, но от него тоже одни неприятности. Он встал на сторону Брукевала по поводу союза Джоплаи и Экозара лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание. Я слышал его разговор с людьми из Пятой Пещеры. Он заявил, что статус очага Джондалара теперь резко понизится, раз уж он соединился с иноземной женщиной, а все иноземцы имеют самый низкий статус. По-моему, он все никак не может забыть, что Эйла не стояла за ним во время похорон Шевонара. Он делает вид, что ему все равно, но ему явно не нравится быть последним.

– Вот и постарался бы поднять свой статус, – раздраженно сказала Пролева. – К примеру, мог бы начать заботиться о детях своего очага!

– Статус очага Джондалара оценен по достоинству, – с довольной улыбкой сказала Мартона. – Это был исключительный случай, и вожди, и Зеландони все обсудили и пришли к верному решению. А мнение Ларамара никого не волнует.

– Может, мы еще попытаемся исправить положение, – сказала Верховная. – Я поговорю с Даланаром, и тогда мы, возможно, устроим собрание жрецов и вождей для обсуждения случая Джоплаи и Экозара и пригласим на него всех противников этого союза, чтобы они во всеуслышание могли высказать свои особые мнения.

– Кстати, на таком собрании Эйла с Джондаларом могли бы рассказать о плоскоголовых… ну, о людях Клана, – сказал Джохарран. – Я все равно поджидал удобного случая, чтобы обсудить эту тему со всеми вождями.

– Можно пойти и узнать мнение Даланара прямо сейчас, – сказала Зеландони. – Мне пора возвращаться к жрецам. У меня есть одно дельце. Кто-то из очага Зеландони распространяет тайные знания. Часть из них затрагивает личную жизнь людей, а часть относится к священным таинствам. Очень важно выяснить, кто этим занимается, или, по крайней мере, остановить его.

Эйла внимательно прислушивалась к разговорам за утренним чаепитием и продолжала обдумывать сказанное, когда все встали и разошлись по своим делам. Ей вдруг представилось, что жизнь племени Зеландонии подобна реке. Хотя ее поверхность может выглядеть спокойной и гладкой, под ней может скрываться множество подводных течений на самых разных уровнях. Вероятно, Мартона и Зеландони лучше всех осознают, что происходит под этой поверхностью, но между ними самими нет, наверное, полного понимания. Своеобразные позы, выражения лиц, оттенки голоса давали Эйле ключ к пониманию глубинных, тайных побуждений, но невозможно постичь все тайные помыслы. И даже если Зеландони удастся прекратить разглашение тайных знаний, то появятся новые источники волнения. И эти более глубокие течения, изменчивые и скрытые, проявятся на поверхности лишь едва заметной рябью да легкими водоворотами. И так будет всегда, пока существуют люди.

– Я хотела бы проведать лошадей, – сказала она Джондалару. – Ты пойдешь со мной, или у тебя есть другие планы?

– Пойду, только подожди немного, – попросил Джондалар. – Я хочу захватить с собой копьеметалку и дротики, которые я сделал для Ланидара. Они уже почти готовы, надо просто проверить их в действии, но для меня они маловаты. Может быть, ты сможешь испытать их. Я понимаю, конечно, что они маловаты и для тебя, но, может, тебе легче будет понять, подойдут ли они ему.

– Уверена, что отлично подойдут, но стоит все-таки испытать их, – сказала она. – Конечно, лучшим ценителем мог бы стать сам Ланидар, но для этого ему надо сначала овладеть этим оружием. По крайней мере теперь он сможет тренироваться, и я уверена, он будет очень доволен. У меня такое ощущение, что ты сегодня просто осчастливишь этого мальчика.

Солнце приближалось к зениту, когда они начали собирать вещи. Они почистили и расчесали лошадей, и Эйла тщательно проверила их состояние. В теплые сезоны крылатые насекомые обычно пытались отложить личинки во влажных и теплых уголках глаз разнообразных травоядных, оленей, лошадей в особенности. Иза показала ей очищающий сок одного голубовато-белого, сухого на вид растения, что встречалось в тенистых рощицах. Оно прорастало на гниющих деревьях, ему недоставало яркой зелени обычных трав, и его восковидная поверхность темнела от любого прикосновения, но сок, выделяющийся из его сломанного стебля, являлся самым лучшим лекарством от глазных воспалений.

Опробовав детскую копьеметалку, Эйла сказала, что она прекрасно подойдет Ланидару. Джондалар доделал дротики, но решил сделать несколько запасных штук, увидев молодые деревца ольхи с тонкими прямыми стволами очень подходящего диаметра. Он срезал несколько больших веток. Эйла не могла понять, почему ее так тянет сходить в рощицу на берегу ручья за лошадиным загоном.

– Далеко ты собралась, Эйла? – спросил Джондалар. – Нам скоро пора возвращаться. Сегодня днем мне надо еще побывать в главном лагере.

– Нет, я ненадолго, – сказала она.

Джондалар смотрел, как она проходит между деревьями, и с удивлением думал о том, что могло заинтересовать ее там. Может, она обнаружила нечто опасное для лошадей. Он уже собрался пойти за ней, как вдруг услышал ее пронзительный крик.

– О нет! Нет!

Мужчина со всех ног бросился на ее крик, продираясь через кусты, царапаясь и ударяясь о деревья. Когда он прибежал к ней, она по-прежнему издавала протестующие возгласы, стоя на коленях.