Лихолетов по дороге зло бухтел, что он лично отправит жалобу в головную организацию и на Волкова, и на приезжего археолога, и на главу гильдии местного княжества, потому что обязанность последнего — сообщать о недобросовестных клиентах в общую базу. В том, что Волков был недобросовестным, не сомневался никто — иначе не пришлось бы ему искать археолога в другом княжестве. Но теперь и у нас никто не станет иметь с ним дела — уж Лихолетов об этом позаботится.
— А ведь я не хотел с ним связываться, — напомнил дядя, подпрыгнул на очередной кочке и добавил: — Только из уважения к вам, Аристарх Петрович, согласился.
Я сидел на заднем сиденье и прыгал куда выше, а за выражением лиц наблюдал в зеркало заднего вида. И выражения были довольно-таки кровожадные, потому что Волков со товарищи потоптался на самом дорогом: на возможности попасть в историю, выкопав множество действующих артефактов.
— Кто же знал, кто же знал. Эта сволочь так меня упрашивала, обещал пожертвование сделать именно в наше отделение… — поник Лихолетов и тут же встрепенулся. — Зато мы получили массу полезной информации и обнаружили, что ваш племянник — интуит. Это дорогого стоит.
— Зато Волков попытается очернить мою репутацию. Он уже сейчас говорит, что то, что Илья — интуит, мы с вами выдумали, чтобы прикрыть возможное воровство, которое он пресек.
Лихолетов недовольно поджал губы.
— Мы можем подать на него в суд, потому что у него нет ни единого доказательства своих слов.
— Но только потому, что я отказался поддерживать ваше предложение по утаиванию артефактов, — напомнил дядя.
Напоминание было не из тех, о которых приятно вспомнить, поэтому Лихолетов некоторое время помолчал, наверняка представляя последствия того, если бы дядя пошел на сделку с совестью.
— Ну и черт с ним, с этим Волковым, — наконец решил Лихолетов. — Ноги моей не будет в этом княжестве, и всех своих предупрежу, чтобы не совались. И в базу его лично занесу. Опыт, он тоже ценен. Но как обидно, что все наиболее урожайные по артефактам места на этих раскопках будут вскрывать без нас. Приезжая бездарность не пробудит ни одного, поверьте моей интуиции, Олег Васильевич. Так что Волков сильно на этом деле потеряет, хе-хе. Мелочь, а приятно, правда? — Он поерзал на сиденье. — Кстати, когда Илья сможет мои артефакты посмотреть? Вдруг какой из них работает? Он же собирается в Верейск?
— Не знаю, не знаю… — ответил дядя. — Боюсь, у Ильи в результате действий Волкова образовалась такая душевная травма, что в ближайшее время археологией он заниматься не захочет.
— Ты прав, — подал голос я, — Нас будто вышвырнули с раскопок. Неприятно и не хочется пока про это даже думать.
Ну реально, мне сейчас со своим бы разобраться, а не экстренно решать, что нужно просить за определение чужих артефактов. Вариант с оплатой модулями интересный, но не будет ли он вызывать подозрение?
Лихолетов на этом не угомонился и, пока мы ехали до вокзала, он продолжал уговаривать то меня, то дядю. Билеты оказались в наличии, и, хотя до прибытия поезда времени было еще много, мы решили никуда с вокзала не уезжать. Лихолетов купе забронировал соседнее с нашим купе. Даже и не поговорить толком. С дядей, я имею в виду, потому что не поговорить с Лихолетовым мне возможности не оставили: он давил постоянно, вызывая все большее отторжение и нежелание во все это лезть.
— А не пообедать ли нам? — предложил дядя. — И отставить все разговоры об археологии. Признаться, у меня они сегодня вызывают исключительно головную боль.
Лихолетов наконец внял намекам, и обед прошел относительно мирно: дядя и его начальник не касались сегодняшних событий, разговаривали совсем о другом. Я даже не прислушивался, потому что речь шла о политике как внутри княжества, так и общеимперской. У нас все было стабильно: Шелагин, наш князь, держал все железной рукой, а на приграничные попытки попробовать на прочность всегда быстро реагировал и жестко сносил нападавших без всяких нот недовольства соседям. А вот они ноты как раз присылали, потом. И жаловались и императору, и Княжескому Совету. Да только нашему князю всегда удавалось доказать, что его действия — всего лишь ответ. Мол, если кто сам не может разобраться со своими людьми, всегда готов прийти на помощь и сотворить суд быстрый, но справедливый.
Старший сын пошел в него и тоже решения принимал быстро и жестко, а вот младший, по слухам, которые сейчас активно пережевывали дядя и Лихолетов, был глуповат и болезнен. Его мать, вторая жена князя, тоже особым умом не отличалась. Как сказал Лихолетов, выбрана была за красоту, когда советники хором начали уговаривать князя жениться после смерти первой супруги. Подозреваю, что об этом пожалели уже все: и князь, и его ближники. Потому что ролью красивой картинки Шелагина не удовлетворялась, активно открывая рот там, где не нужно, поэтому даже я знал о ее репутации особы глупой и склочной. А еще неимоверно мстительной, когда касалось вопросов умаления княжеского достоинства. На ее взгляд, разумеется, потому что иногда для стороннего человека причина, вызвавшая поток гадостей от Шелагиной, не стоила выеденного яйца.
Именно на этом Лихолетов, неожиданно вернувшись к теме Волкова, предложил сыграть: оскорбление княжества в нашем лице. Дядя поморщился и сказал, что предпочел бы с этой особой вообще дел не иметь.
— Может, она и не вспомнит, что вы были Вьюгиным, — внезапно заявил Лихолетов. — Представим вас исключительно Песцовым.
Я навострил уши, потому что речь точно шла о семейных делах, но дядя жестко бросил:
— Аристарх Петрович, с княжеской семьей связываться мы не будем. Хотите — пишите жалобу, но никаких личных встреч и никаких личных просьб.
— Что значит хотите? Конечно, хочу и, конечно, напишу, — возмутился Лихолетов. — Но вы правы, лучше идти сугубо официальным путем. Вся эта личная месть — такая мелочность.
Они заговорили совсем о другом, уже никак мне не интересном, поэтому я окончательно перестал их слушать и проходился по всем разделам, что мне достались. Песец сказал, что это тоже тренирует навыки. Правда, больше память, но и наработка навыков при этом облегчается, потому что устанавливается уже прочная связь.
Кстати, хорошо, что я так и не начал ничего из алхимии делать в лагере. Выяснилось, что по типу наборов артефактора есть и наборы алхимика, малый, большой и средний. Заключены они были в такие же контейнеры, а значит, их можно было купить как строительный материал Древних. Преимущество таких наборов было в том, что их можно было и хранить, и перевозить, ничуть не опасаясь за целостность содержимого — за это отвечал контейнер.
Я залез на один из тех сайтов, что предлагают к продаже хлам от Древних, который официально не считается артефактами, и почти сразу Песец указал на все три набора. Цена оказалась немаленькой, поскольку зависела от веса и размера. И разумеется, никто не мог дать гарантию, что набор будет полный. Я даже набор артефактора еще не проверил, хотя симбионт меня уверил, что Зырянов был очень аккуратен и всегда по завершении работы убирал инструменты в контейнер.
— Нужно смотреть там, где их будет не одна штука, — предложил Песец. — Тогда с высокой вероятностью их выкопали в одном месте. В том, в котором их продавали в мое время.
Идея мне показалась здравой, но вместо того, чтобы искать самостоятельно, я спросил у дяди. Ведь глупо же не использовать знания тех, кто рядом.
— Хочешь понять, сколько стоит то, что ты получил, на самом деле? — спросил дядя. — Я и так тебе скажу, что на таких сайтах цена на многое ниже, чем в каталоге Гильдии. Каталог давно не пересматривался.
— И правильно, — заметил Лихолетов. — Он не для того, чтобы торговать, а для того, чтобы иметь представление о предмете.
Они заспорили, и мне еле удалось вклиниться, чтобы получить несколько ссылок на самые крупные базы продаж. Да, там таких «стройматериалов» было много, но выбор контейнеров не означал, что они были выкопаны в одном месте. Сайт просто аккумулировал все предметы Древних. В принципе, я вполне мог себе позволить купить Малый набор алхимика, останавливало только то, что он мог оказаться пустышкой, а цена все же кусалась.
«Завтра мог бы забрать в своем городе», — намекнул Песец.
«А если он не полный?»
«На этих маркировка идет подряд. Выбери что-то из середины — и точно получишь нужное».
«Маркировка?»
Песец указал мне на закорючки, которые я посчитал украшением, и пояснил, где здесь цифры. Полагаться в таких вопросах на него было все напряжней, потому что он мог умолчать о чем-то важном, посчитав это неважным для меня. Поэтому, отправив заказ, я спросил:
«Слушай, во времена твоего создания наверняка было много языков?»
«Разумеется».
«Тогда наверняка должны были модули для обучения иностранным языкам?»
«Разумеется», — в ответе Песца уже слышалось откровенное недоумение, потому что он не мог понять, зачем эта инфа мне.
«То есть информация по языку прямиком загружалась в мозг, причем привязываясь не к словам, а к образам и понятиям?»
«Разумеется. Почему бы изучение языка должно отличаться от изучения чего-то другого? Но к чему тебе иностранные языки времени моего создания? Сейчас они совершенно другие».
«Мне они и не нужны. Мне нужен модуль того языка, на котором говорил Зырянов. То есть модуль для иностранца, понимаешь? Тогда я, например, на Полигоне смогу читать надписи и понимать, что говорит голос».
«Понимаю. В этом что-то есть, — согласился Песец. — Маркировка по специальностям стандартная, от языка не зависит, как и цифры, но в случае Полигона используется как раз язык, на котором говорил мой создатель. Такой Модуль должен быть, но нам пока ничего подходящего не попадалось. Как замечу, скажу».
Я опять зарылся на сайты с «монетами», но модулей для изучения «русского как иностранного» не было, хотя, как указал Песец, другие языки были. Покопавшись какое-то время, я сообразил, что такой модуль более вероятен за рубежом, и полез уже туда, где после долгих поисков и нашел искомый Модуль на одном из аукционов. По фотографиям он выглядел целым, интереса к нему особо никто не проявлял — до конца аукциона оставалось буквально пару часов, а цена так и стояла минимальная, поэтому я зарегистрировался и сделал ставку, подтвердив, что почтовые расходы беру на себя. Деньги уходили со свистом, и то, что это вклад в мое будущее, утешало мало, потому что главного — модулей по целительсту я так до сих пор и не нашел. По остальным лотам на этом аукционе я тоже пробежался, но там, по уверению Песца, была сплошная ерунда.
Поезд пришел по расписанию, мы погрузили машину на платформу вместе со всем, что лежало в багажнике. А лежало там целое состояние. Разве что металл Изнанки был при мне, все остальное брать не стал. Да и странно выглядело бы, потащи я старый ящик Древних в купе.
Лихолетов на короткое время отвлекся, составляя и отправляя жалобы, а потом засел в нашем купе. В этот раз они с дядей обсуждали замеры, сделанные с артефактов на раскопках Волкова, и использовали столько профессиональных терминов, что мне быстро стало неинтересно. К тому же я подозревал, что в выдвигаемых ими теориях не слишком много истины.
Убрался в свое купе Лихолетов только перед сном, предварительно с нами попрощавшись, потому что выходил раньше, в Верейске, и не был уверен, что мы увидимся утром. И только тогда мне удалось спросить дядю:
— Олег, а что за история с княгиней Шелагиной?
— Да нет там никакой истории, — поморщился он. — Не нужно тебе это, Илья.
— Как это не нужно, если это касается нашего Рода и знает даже Лихолетов? Мне бы не хотелось влипнуть куда по незнанию.
— Дело очень уж давнее, — он опять поморщился, недовольно на меня посмотрел, но понял, что я не отстану, поэтому вытащил глушащий артефакт и продолжил только после его активации. — Во время учебы у нее с твоей мамой был конфликт. То есть Шелагина, которая тогда еще Шелагиной не была, относилась к Соне как к сопернице. Потому что Соня, она не только красивой была, но и успешной, а Шелагина постоянно ей пыталась доказать, что лучше. Твоя мама к этому относилась с юмором, но одноклассница ей по мелочам гадила постоянно, а уж когда стала княгиней, мелочи перестали быть мелочами и перестали касаться одной Сони, начали сыпаться на всех Вьюгиных. После смерти твоей мамы Шелагина поутихла, но временами с княжеской стороны что-то да прилетает, так что лучше о себе не напоминать. Шелагина баба вздорная, и попытка ее привлечь может привести к тому, что она встанет на сторону наших противников и нам же присудят что-то им выплатить, если не вмешается князь. А князь может посчитать, что такая ерунда не стоит его внимания.
— Шелагина не может быть связана со смертью родителей?
— Не сочиняй сказки, Илья, — внезапно разозлился дядя. — Одно дело — женское соперничество, и совсем другое — убийство. У Шелагиной нет никаких рычагов воздействия на людей князя, а сам Шелагин не стал бы кого-нибудь убивать только потому, что жена попросила. Я скорее поверю в то, что Алка замешана: у нее и мотив серьезный, и возможность. И, кстати, не вздумай предположение о Шелагиной высказать при посторонних, потому что князь за дискредитацию имени семьи может такое устроить, что не успеем уехать из княжества, понял?
— Понял. Мне дадут посмотреть дело родителей?
Дядя зло выдохнул.
— Ничего ты не понял. Заруби себе на носу, это был несчастный случай и ничего больше. Даже если тебе дадут ознакомиться с материалами, ты не узнаешь ничего другого по поводу смерти родителей, зато отхватишь неприятностей. Ты едешь в Верейск, и тебе не нужно, чтобы до Шелагиной дошло, что сын ее соперницы совсем рядом и что он теперь Песцов. Тебе нужны наследственные проблемы? Так они точно перейдут с Вьюгиных на Песцовых, это к гадалке не ходи. Что ты собираешься найти? Тринадцать лет прошло, все похоронено давно, пусть так и остается. Кстати, я заметил, что ты заказ на что-то отправил. Это что?
Вопрос был совсем некстати, но я видел, что дяде непременно хочется перевести разговор на другую тему. Эта ему была неприятна и злила, возможно не сама по себе, а вместе со всем, что навалилось за сегодня, поэтому я решил поддержать родственника и на время отставить вопрос о родителях в сторону. В конце концов, с делом можно ознакомиться и неофициально. Сейчас у меня нужных навыков нет, а дальше — посмотрим. Возможно, я и правда придумываю то, чего нет, но убедиться должен.
— Контейнер с алхимическим оборудованием.
Дядя хмыкнул.
— На нем так и написано: контейнер?
— На нем написано «Строительный материал Древних». Так же, как и в каталоге Гильдии указано в отношении контейнера с набором для артефактора, который я взял с раскопок. Там набор в том числе и артефактов, но корпус экранирует, поэтому приборами воспринимается как мусор. Но я не открывал и не проверял, сам понимаешь.
— Предусмотрительно. Но раскопки, конечно, те еще получились, — помотал дядя головой. — Я за это время нервных клеток растерял дай боже, а они невосстановимые. Лучше уж с представителем заказчика проводить раскопки, чем под камерами. И чувствовал я себя постоянно, как будто этого козла Волкова обворовываю. Прокол, опять же, на его земле. Еще повезло, что ни один из выбранных тобой артефактов не показал активности.
— Я не активировал ничего, даже не знаю, работает ли проигрыватель.
— Дома проверишь.
— Конечно, дома. Он в багажнике остался. В крайнем случае будем искать такой же.
Телефон звякнул. Пришло сообщение с аукциона. Модуль достался мне. Жаль, что приедет он не раньше, чем через неделю, и то если продавец отправит сегодня.