Под знаком Песца

Глава 2

Дядя Олег, можно сказать, сидел на чемоданах, полностью готовый к отъезду. Чемоданов было три, но зная моего родственника, можно было с уверенностью сказать: по большей части там оборудование и артефакты, а не личные вещи. Дядя Володя всунул мне в руки пакет с купленным по дороге телефоном и смущенно сказал:

— Ну, вы тут как-нибудь без меня разберетесь, а я поеду.

— Скандала боишься? Вовка, да что ты такой бесхребетный? Вы пацана в никуда выставили, а ты голову в песок, как страус, суешь, лишь бы ничего не видеть и не делать. Алка загнобила не кого-то постороннего, а твоего родного племянника.

У меня претензий к дяде Володе не было. Он не только помог мне выбраться из дома с дополнительными вещами, довез до дяди Олега и купил телефон, но и снабдил наличкой, снятой поблизости от салона связи.

— Не тронь Аллу, — нахмурился дядя Володя. — Это не она, а отец.

— А то мы не знаем, под чью дудку он поет. Алка его подлечивает, вот он и чудит в ее пользу. Илья — сын Софьи, единственное, что от нее осталось, а вы с ним так по-скотски поступили.

— Все, я на эту тему разговаривать не буду, — разозлился дядя Володя. — Да, Алла тебя не любит, но согласись, у нее на это есть причины.

Чтобы оставить последнее слово за собой, он выскочил из квартиры и захлопнул дверь, как обычно уходя от неприятного разговора самым простым способом.

— Как можно быть таким бесхребетным? — покрутил головой дядя Олег. — И ведь понимает, что эта крыса мутит, но всегда на ее сторону становится. Ладно, проехали. — Он махнул рукой, приглашая меня пройти в гостиную, и продолжил не раньше, чем мы сели: — Рассказывай, что случилось.

— Дядя Володя тебе все рассказал. Дед предложил либо клятву слуги Рода, либо вон из Рода.

— Причина?

— Я Влада дверью стукнул, не скажу, что случайно, но думал, что двину по лбу, а расквасил нос. Влад дверь в мою комнату к косяку приморозил. Наверняка рассчитывал, что я опоздаю.

— Куда?

— Дед сегодня запланировал обсуждение нашего будущего с Владом.

Я скривился. Хорошенькое обсуждение получилось. Прям все как Владику хотелось. И будущее еще туманней, чем раньше.

— То есть, как обычно, Владик тебя подставил. Вопрос — по собственной инициативе или по матушкиной.

Нелюбовь между дядей Олегом и женой дяди Володи давно уже стала семейным анекдотом. В чем они только друг друга не обвиняли. Самым серьезными обвинениями со стороны тети Аллы было намеренное нанесение вреда ее мужу, а со стороны дяди Олега — порча тетей Аллой того самого взорвавшегося артефакта. Якобы не должно было случиться от его срабатывания таких последствий. В это можно было бы поверить, если бы пострадал один дядя Олег, но своему мужу тетя Алла гадить бы не стала.

— Он сам по себе придурок. Ему чужих инструкций не надо, чтобы сделать пакость.

— Что ты хочешь? С такой-то наследственностью, — опять намекнул дядя Олег на тетю Аллу. — Все равно со стороны отца слишком резкое решение. Точно больше ничего не было?

— Если и было, то я о том не знаю.

У дяди Олега пиликнул телефон, он глянул на пришедшее сообщение и присвистнул.

— Дед официально выгнал тебя из рода, с занесением во все реестры, — сообщил он, глядя на меня с состраданием. — Слов нет, одни нецензурные выражения. Что делать будешь?

— Уж не возвращаться на их условиях, — зло сказал я. — Родительское наследство как-нибудь вытащить бы. Боюсь, до моего двадцатипятилетия от него ничего не останется.

— Возможно, от него уже ничего не осталось, поэтому и пытались провернуть со Слугой Рода. Сейчас вытащить что-либо нереально, разве что ты войдешь в другой род или создашь свой.

Я скептически хмыкнул. Свой можно было создать, либо имея дар больше десятки и уникальную технику, либо дослужившись до полковника. Рода, возникшие в результате второго варианта, все равно считались второсортными. Те же Зыряновы, к которым принадлежала Дашка, историю рода имели совсем крошечную и, хотя пользовались всеми правами Родов, веса не имели, потому что родоначальник добился этого выслугой, а не силой Дара. Главное — личная сила, вот поэтому дед за Владика и уцепился. Что же касается другого рода, то туда с моим уровнем меня разве что на таких же условиях возьмут, как теперь во вьюгинский. Как бы не получилось, что известное дерьмо меняю на неизвестное, которое окажется куда хуже.

Дядя Олег бросил взгляд на часы и раздосадовано сказал:

— Нам бы еще многое обсудить, но поезд через два часа. Если едешь со мной, нужно подойти заранее, зарегистрировать тебя.

— А если мест не будет?

— Купе оплачено мной полностью, спальных мест там все равно два. Вещей много не набирай, я еду на день-два. Только оценить перспективность.

Это было обычным делом: если у рода не было своего специалиста по археологии, приглашали постороннего. Ограничения, конечно, были: специалист должен был быть сертифицированным, иначе прилетал нехилый штраф от властей. Дед в свое время пожадничал, когда на наших землях обнаружились остатки древнего жилища. Место законсервировал, дождался, пока дядя Олег окончит гимназию и отправил его получать профильное образование, в расчете сорвать жирный куш. Расчет не оправдался, потому что поселения там не нашлось, даже дома не было, просто кусок, перенесенный взрывом. Там ничего ценного не нашлось, одни обломки.

Скандал случился тогда знатный. Я уже не совсем мелкий был, запомнил хорошо. Дед орал как оглашенный, ногами топал и вопил, что его обманули и что кто-то за это ответит. И отправил бы дед дядю куда-нибудь переобучаться, но тот выкрутился, быстренько защитил диссертацию и устроился преподавать в университет. Работа ему нравилась, менять он ее не хотел, а университет находился под патронажем императора, поэтому служить там было почетно и род с того имел какие-то преференции. Жалование же, наоборот, было маленьким, поэтому дядя Олег всячески изворачивался, стремясь увеличить свой доход. Он не делился своими деньгами с родом, считая, что Вьюгиным достаточно того, что они имеют от государства, но и от деда почти ничего не брал. Можно сказать, снизил свои контакты с родом до минимума, хотя и не совсем порвал.

Я вытряхнул вещи из сумки поменьше, и дядя Олег сразу удивился:

— Зимнее-то тебе зачем?

— Мне дед вообще разрешил только одну сумку взять — пояснил я, вытаскивая из большой сумки ноут, который собрался взять с собой. — Эту дядя Володя собирал. Он же нес. Даже странно, что ему разрешили меня отвезти и багажник не проверили, потому что телефон на выезде охранник отобрал.

— Ну офигеть у отца крыша поехала. Уверен, без Алки там дело не обошлось. Все же собственный целитель — палка о двух концах. Я лучше к университетским обращусь, чем к тому, кто сможет на меня регулярно влиять. Полотенца у тебя нет?

— Нет, — признал я. — Даже в голову не пришло.

— Мое возьмешь.

Дядя Олег двигался быстро, но рывками, как будто энергия его распирала и постоянно требовала выхода, а он ее пытался удержать в себе. Кроме полотенца, он притащил еще набор из пасты, щетки и мыла, дождался, пока все уложу, и скомандовал:

— Поехали. Мне еще машину грузить.

Машина у дяди Олега была не из тех, что ездят только по гладкой дороге, зато на огромной скорости. Мощный внедорожник с вместительным багажником и набором артефактов на все случаи жизни впечатлял. Можно сказать, это был не автомобиль, а крепость на колесах, в которой в случае чего можно было отсидеться. Поэтому, когда дядя ездил «в поля», он всегда брал с собой собственное транспортное средство, которое приедет тем же поездом, что и он, разве что не в купе, а на грузовой платформе.

В дороге мы не разговаривали. Я устанавливал на телефон все, что было на прошлом, не отвлекаясь на сообщения, которые посыпались, стоило оказаться в сети. Потом посмотрю. Или даже смотреть не буду — ни к чему мне фальшивые соболезнования. Из лица непонятного статуса в роду я одним махом превратился в безродного. По факту, выбросили меня в никуда, прав дядя Олег.

На вокзале дядя быстро внес меня в список пассажиров, потом проследил за погрузкой автомобиля на платформу, причем чемоданы так в машине и остались, а из багажника была извлечена сумка, после чего дядя накрутил на свое средство передвижения кучу заклинаний, как охранных, так и сигнальных, замкнув их на себя. Времени это заняло прилично, но все равно в купе мы попали минут за двадцать до отправления поезда. Большое купе с двумя спальными местами и отдельным санузлом.

— Уф. — Дядя Олег рухнул на правую полку. — Все, осталось только доехать. Хорошо, что ты со мной, ассистентом будешь. Кстати, если уж у тебя появился выбор, не хочешь по моим стопам пойти? Все секреты передам.

— Дядь, ну какой из меня археолог?

— Специализирующийся на «Магической чуме». Вариантов подзаработать хватает. Серьезно, Илья, если у тебя появилась возможность выбрать то, что хочется самому, то грех ее не использовать.

— То, чем хотелось бы мне заниматься, требует слишком много магии, — мрачно ответил я.

И ведь не сказать, чтобы я не пытался увеличить свой магический резерв. Раскачивал всеми возможными методиками и останавливаться не собирался, потому что существовали зафиксированные случаи, когда прорыв случался во взрослом возрасте. Одному, про кого я не так давно прочитал, уже за сорок было, когда кольца начали раскручиваться, так что надежду я не терял.

— Нужно объективно оценивать свои возможности и, опираясь на них, выбрать лучший вариант. Вот что, вернемся, я тебя к знакомому отведу, тот протестирует, к чему у тебя склонность, от этого и плясать будем, хорошо?

— Хорошо, — с фальшивой готовностью отозвался я.

Говорить на эту тему не хотелось, я пока еще до конца не осознавал изменений. Только сейчас в голову пришло, что без дяди Олега мне такое купе не светило бы даже с деньгами, потому что это — привилегия родов. Раньше жизнь была паршивой, но обеспеченной и понятной…

Телефон дяди зазвонил.

— Да, отец, слушаю, — мрачно сказал он в трубку. — Разумеется, знаю.… Он мой племянник, уже поэтому я его не выброшу на помойку, в отличие от некоторых.… Да что ты говоришь? Я не маленький ребенок, знаю чего хочу, а вот у вас семь пятниц на неделе.… Ты все решил, так чего ты от меня хочешь?… В любом случае я уехал по делам. Пока не приеду, ничего не изменится.… Отец, черт побери, ты выставил парня из рода, так отстань от него!

Дядя Олег рявкнул в трубку и отключился. Таким злым я его никогда не видел.

— Василий Дмитриевич с требованиями? — спросил я, подчеркнуто не называя деда дедом. Все, чужой он мне.

— Да он как с цепи сорвался. Теперь грозит и меня выставить, если буду помогать. Квартиру он, видите ли, отберет. При университете есть прекрасное общежитие для преподавателей. Вселюсь туда.

— Не стоит с ним ругаться. Я все равно буду жить отдельно.

— Илья, то, что они сделали, это ни в какие рамки не вписывается. Твоя мать не заслужила такого отношения к сыну. Это самое натуральное скотство. И мутит все это Алка, которая хочет для Влада безграничную власть. Была бы мама жива, она бы вправила отцу мозги.

Бабушка погибла вместе с моими родителями, и дед винил в этом моего отца. По оговоркам выходило, что с их смертью был связан дополнительный скандал, который с трудом удалось замять. Возможно, дед ко мне относился с прохладцей именно потому, что я был для него напоминанием позора семьи. Неудачным напоминанием, пошедшим в отца, которого взяли в род, но который не оправдал надежд.

Дядя Олег возмущался недолго, потому что я поддерживать разговор упорно не хотел. Он вздохнул, отправил заказ в вагон-ресторан и принялся набивать черновик статьи на захваченном с собой ноуте. Я же занес деда, тетю и Владика в черный список на телефоне, чтобы никогда больше с ними не разговаривать, а потом полез смотреть, что пишут друзья, с интересом обнаружив, что часть из них мне теперь не друзья. Исключением стали Федька Шишкин, с которым мы дружили с первого класса, и Даша Зырянова, которую тоже можно было назвать моей подругой, но с оговорками: я нравился ей отнюдь не только как друг, хотя мы оба старательно делали вид, что ничего такого нет. Они возмущались постигшей меня несправедливости и писали, что для них ничего не изменилось. Я написал обоим, коротко поблагодарив, и уже совсем собрался было выключать телефон насовсем, как пришло сообщение от тренера, Романа Егоровича Власова. Забавно, но дед никогда не выступал против моих занятий. Наверное, рассчитывал, что когда-нибудь наш род допустят до прокола на Изнанку, а у нас готовый тандем из мага и фехтовальщика. Раньше маги умели открывать и закрывать проколы сами, а сейчас официально проколов осталось с десяток, в Российской Империи — всего два. В проколах не работал огнестрел, защищаться и нападать можно было лишь магией и холодным оружием, причем часть тварей не брало первое, а часть — второе. Ходили же туда по вполне понятной причине: алхимия. Самые активные и нужные зелья имели в своем составе ингредиенты, происходившие именно с Изнанки. Поэтому собственники порталов сидели на неиссякаемых золотых жилах не слишком охотно подпуская к ним посторонних даже за деньги. Возможно, дед рассчитывал на нелегальные проколы, о которых ходили слухи, но на мой взгляд, вообще было наивно предполагать, что мы с Владиком когда-нибудь станем биться не друг с другом, а вместе с одним противником. Кузен был трусоват настолько, что при малейшем признаке опасности смоется, бросив всех, кого должен защищать.

Я отбросил мысли о бывшей семье и вчитался в сообщение Романа Егоровича. Он выразил удивление решению семьи и предлагал работу, суть которой пообещал рассказать при личной встрече. Я коротко поблагодарил, написал, что не готов пока ни к каким решениям и вообще не в городе. После чего телефон выключил, открыл собственный ноут и все время, пока нам не принесли ужин, изучал варианты, которые подойдут человеку с тремя кругами силы и без денег. За помощь дяде Олегу я благодарен, но сидеть у него на шее не собираюсь, а что там предлагает Роман Егорович я не знаю и не уверен, что хочу знать. Иной раз излишнее любопытство приводит к тому, что пути назад нет, а тот, что вперед, не особо нравится. Про вовлеченность Романа Егоровича в криминальные круги ходили нехорошие слухи, и, хотя как тренер он был прекрасен, его помощь может очень дорого обойтись.

За ужином дядя принялся вдохновенно рассказывать о своей работе, ненавязчиво, как он думал, подводя меня к выбору профессии.

— Мне неинтересно копаться в прошлом, — как можно вежливее заметил я.

— Прошлое может многому научить.

— Чему может научить отставшая по развитию от нас нынешних цивилизация? — насмешливо сказал я.

— С чего ты взял, что отставшая? — удивился дядя.

— В учебнике написано.

— Ах, в учебнике… — насмешливо хмыкнул он. — Ты еще не понял, что там не всегда пишут правду? Прежняя цивилизация обгоняла нас нынешних как в магии, так и в технологии. Мне иногда кажется, что мы всего лишь жалкая тень величия предков.

— Дядя Олег, они использовали для расчетов между собой монеты, — скептически усмехнулся я. — Даже не бумажные деньги. Монеты. Серьезно? Это говорит об их высоком уровне развития?

— Илья, а с чего ты взял, что это вообще монеты? Не надо ссылаться на учебник. Посмотри. — Дядя открыл ноут на фотографиях своей коллекции. — Там нет единообразия, какое должно быть для монет.

— Возможно, у тебя экземпляры из большого количества стран? — предположил я. — Каждая маленькая гордая страна чеканила свои?

— А почему тогда на реверсе различающихся изображений считаное количество? А высокий уровень изготовления как с этим согласуется? Нет, официальная версия, конечно, что это денежные знаки, но очень уж много нестыковок в этой официальной версии.

Дядя принялся все их перечислять, и хотя я не особый любитель истории, но слушал с интересом, мы даже поспорили в паре мест. Я — больше ради приличия, а дядя — с настоящим азартом, приводя все новые аргументы в пользу своей точки зрения, отличающейся от официальной.

Рассматривать монеты оказалось увлекательным занятием. Они отличались цветовым разнообразием (даже удивительно, что покрытие не уничтожилось за столько лет нахождения в агрессивной среде) и надписями на аверсе и реверсе, среди которых встречались цифры, узнаваемые, хотя и видоизменившиеся к нынешнему времени, и буквы, часть которых мне была неизвестна. Были монеты и похожие на современные нам обычные металлические без покрытий, но их дядя ставил в отдельный ряд и уверял, что как раз они — настоящие монеты, а все, которые цветные, к монетам не имеют отношения и использовались для чего-то другого.

— К сожалению, никаких письменных источников до нашего времени не дожило, — со вздохом закончил лекцию дядя. — Бумага давно разложилась, а если и остались какие-то записи на носителях типа нынешних электронных, то мы их не можем прочитать. И потому, что не можем определить эти носители, и потому, что нет устройства для их прочтения. И это грустно.