Подаренная лесом

19. Признание

Аврора

Как только Дэн вернулся из деревни, я сразу поняла, что что-то не так. Вернее… Я знала, что именно не так. Выражение легкого шока, застывшего на его лице, недоверие, клубящееся на дне глаз, губы, изогнутые в горькой усмешке… То, чего боялась больше всего, наконец-то случилось.

Все мои прошлые избранники знали с самого начала, что я собой представляю, не было нужды умалчивать правду. С ними было намного проще. Но с ними и не чувствовала себя по-настоящему нужной. Ни для кого еще не была отражением целого мира, как для Дэниела. Ни с кем так не хотела быть рядом всегда…

Сейчас же остро ощутила, как больно может ранить возникшая отчужденность в отношениях. Сердце дрогнуло, на миг остановившись, чтобы забиться еще быстрее. Почему-то стало трудно дышать, а глаза предательски защипало, и я вдруг стала видеть все словно размытым.

— Привет… — выдохнул Дэниел, застыв на пороге дома.

Он вглядывался в меня с каким-то болезненным интересом, словно искал в моем обличье нечто очень важное, но упорно не находил.

— Привет… Ты сегодня раньше, — ответила помертвевшими губами, откладывая бутылочку с молоком в сторону.

Машинально погладила слабо пискнувшего котенка и, на секунду прижавшись к его мягкой шерстке щекой, положила его на шерстяной шарф. Малыш тут же громко заурчал, укладываясь спать, а я, коротко выдохнув, шагнула к Дэниелу. Замерла, не дойдя пару шагов, боясь отвести взгляд от его лица, словно случится что-то очень плохое, если это сделаю. Напряжение между нами, казалось, можно было пощупать, одно неосторожное слово могло разрушить все, несмотря даже на нашу связь.

Еще один шаг, разделявший нас, Дэниел сделал сам. Поднес руку к моему лицу, но не коснулся — задержал в волоске от кожи, но я ощущала тепло его ладони. До безумия долгий миг, наполненный терпкой горечью, и все же я почувствовала нежное прикосновение. Хриплый вздох, полный облегчения, разрушил повисшую тишину. Лишь спустя несколько секунд поняла, что он принадлежал мне.

Дэн, зарывшись обеими ладонями в мои волосы, прижался лбом к моему и закрыл глаза.

— Я скучал… — выдохнул он почти беспомощно и бережно обнял, как прежде, словно ничего и не случилось.

Едва слышно всхлипнув от облегчения, молча крепко прижалась к нему, чувствуя, как бешено колотится его сердце.

— Ты пахнешь молоком. И еще немного морозным утром… А раньше были еловые шишки и осенние листья, — прошептал Дэн немного невнятно, уткнувшись лицом в мои волосы.

— Тебе не нравится?

— Нравится. До безумия… Ты ведь моя Рори, правда?

Очередной вопрос застал меня врасплох. Не зная, как на него ответить, сделала то, что в тот момент считала единственно правильным: приподнявшись на цыпочки, нежно коснулась своими губами его.

— Твоя… Только твоя…

Больше не было сказано ни слова. Лишь пылкие объятья, словно мы не виделись несколько месяцев, и обжигающие соленые поцелуи.

Полетевшая в сторону одежда, легкий сквозняк, остужавший разгоряченную кожу, мягкость шкуры под спиной и всполохи огня от камина, бросавшие причудливые блики на наши тела, объятые страстью — вот то, что стало важным в тот момент. То, что стало нашим якорем, подтверждением того, что мы все еще здесь, все еще вместе, все еще без ума друг от друга.

Дэниел целовал меня так, словно в первый раз, боясь спугнуть, причинить боль, потерять… И я отдавалась с пылом, изгибаясь в объятьях, со стонами наслаждения шептала его имя. Льнула, будто увядающий цветок, тянувшийся к живительной влаге, приникала к его телу, исследовала губами каждую выпуклость и впадинку, доводя ласками до исступления. Растворялась в нем и возрождалась снова, двигаясь в такт к самому пику блаженства, накрывшего нас сплошным шквалом…

Дэниел

Аврора лежала, доверчиво прижавшись ко мне, рыжие волосы упорно лезли в нос и рот, но я даже подумать не мог, чтобы отодвинуться. Ласково погладил шелковистые прядки, убрав одну, прилипшую к ее щеке. Коснулся губами ее волос, даруя невесомый поцелуй и вдыхая все тот же сводящий с ума запах морозной свежести с едва заметными нотками свежего молока. Что бы она ни делала, это был именно ее запах, и он менялся, насколько понял, лишь со сменой времени года…

Порывисто вздохнул, понимая, что мысли вновь ушли в опасном направлении. Провел пальцем по ее едва заметным веснушкам на щеках, словно желая убедиться, что они настоящие. Смахнул выпавшую ресничку и, наклонившись, легко поцеловал в теплый кончик носа, заставив мое чудо улыбнуться.

Разве она может быть эфемерным духом, выдуманным персонажем из легенды? Глупости. Да и кто сейчас верит в эти сказки? Просто девушка со своими демонами в прошлом… Но у кого их нет?

Аврора завозилась у меня под рукой, устраиваясь удобнее, и я ее обнял, прижав к себе крепче. Тепло от камина позволяло спокойно лежать так и дальше, но лучше все же не увлекаться. Потянувшись, подтащил свою рубашку и накрыл ею Аврору.

Она благодарно улыбнулась, сверкнув нереально зелеными глазищами, в которые так и хотелось нырнуть, как в омут, с головой.

— Я тебе не говорил, насколько люблю тебя? Наверное, нет… — выпалил вдруг и замолчал.

Аврора удивленно вскинулась, приподнялась на локте, обеспокоенно заглядывая мне в лицо, но я чувствовал, что должен это сказать. Прямо сейчас, лежа голой задницей на старой шкуре медведя, глядя на потолочные балки, местами изъеденные жучками и покрытые паутиной.

— Самые главные и важные фразы почему-то принято оставлять на потом. Люди боятся их произнести, словно от того, что их хранят в себе что-то изменится. Возможно, дело в том, что всегда страшно быть отвергнутым, узнать, что твое признание никому и не нужно… Но правда в том, что я полностью погряз в тебе. Если ты вдруг исчезнешь из моей жизни, я просто не смогу жить. Зачем это мне без тебя? Я не жду ответных слов, просто хочу, чтобы знала: ты для меня — все, — и улыбнулся, понимая, что только что сказал чистую правду.

— Я… Я… Дэн… — только и смогла выдавить она, прижавшись ко мне крепче, спрятав лицо на груди, занавесившись копной рыжих немного спутанных волос.

Почти сразу же почувствовал влагу на коже, а миг спустя до моего слуха донесся едва слышный всхлип. Не зная, как реагировать, неловко погладил девушку по голове. Сел удобнее, опершись спиной о диван, стянул с него покрывало и, полностью перетащив Аврору к себе на колени, укрыл нас.

— Ну чего ты? Уверен, раньше слышала сотни признаний, — предпринял попытку успокоить, поглаживая по спине.

— Да… Но они и близко не были такими… — прошептала Аврора, подняв на меня взгляд заплаканных глаз.

Я осторожно вытер большим пальцем слезы с ее щек, и в следующий миг до меня в полной мере дошла ее фраза.

— Ты что-то помнишь? О своем прошлом?

Я не мог не спросить, хоть и понимал, что ответ может быть любым, и вряд ли мне понравится.

— Да.

— И как оказалась в лесу, тоже помнишь? — продолжал гнуть свою линию.

— Помню… — и напряглась, словно готовая броситься бежать от любого моего неосторожного слова.

— Расскажешь?

Но она в ответ грустно покачала головой.

— Тогда все изменится, а я… мне не хочется, чтобы между нами что-то менялось. И ты сегодня сказал, что важные фразы принято оставлять на потом… — она помолчала, словно собираясь с мыслями. — Я не понимаю, что такое «любовь». Но знаю, что хочу быть с тобой рядом всегда. И через день, и через год, и спустя вечность… Веришь?

И просто легко искренне улыбнулась, словно эти слова ей ничего не стоили. А может, так и было, лишь для меня стали самым ценным, услышанным за последние несколько лет, моментально переполнив мою душу счастьем.

А уже поздно вечером, принимая душ, обратил внимание, что царапины, полученные от котенка утром, как и содранная ладонь от падения на льду в деревне, полностью зажили.

Мелькнула мысль, что стоит спросить об этом у Авроры, ведь наверняка знает, что происходит, но… Кто же в своем уме захочет разрушать свое счастье? В этот раз трусливое решение оставить все, как есть, победило.