Подлежит Удалению

Глава 7. Сутки. Часть пятая

– Оно?

– (Устало) Да-а-а… – зевнула, еле распахнув глаза. – Оно-о…

На горизонте расплывчато замелькал зелёный участок, покрытый мелким, густым газоном. Поспасть ровным счётом просто не удалось. Минут… пять вялой спячки, перешли в бодрствование до тошноты. Мутно. Душно, благо читаются до боли знакомые черты. Здоровенные вазоны на переднем плане не спутаешь ни с чем. Цвет вишнёвый. В среднем по пояс высотой через каждые два метра. В них то ли кустики, то ли карликовые деревья росли… Своеобразное заграждение, которое общему виду ни капли не вредит. Проход, достаточно интересно выложен тротуарной, ромбовидной плиткой из трёх цветов. Белый, бордовый и тёмно-серый ближе к тёмному. К чёрному. Благодаря таким кусочкам, создаётся общая картина из цветных, стилизованных васильков. Единственный минус – частота и дробление. Картинка буквально… троится в глазах. Мы почти подошли.

С прошлого раза ничего не изменилось, разве что время едва перешагнуло за полдник. Раз уж приехали, значит пора. Предельно осторожно коснулась плеча:

– (Тихо) Кай, проснись. Мы уже на месте. Вставай, приехали.

– (Сонно) К-куда… – причмокнул, – приехали…

– Кай, поднимайся. Встава-ай. Нам пора выходить. Нас привезли покушать.

Раза со второго нехотя, но поднялся. Повсюду ворочался и бегло смотрел по сторонам. Когда до него дошло, где мы приблизительно находимся – успокоился и нормально сел. Бургунд тут же протянул увесистый ком:

– На, держи, – легонько встряхнул. – Здесь запасная одежда. Переоденься пока. У входа тебя подождём. Не потеряешься? Найдёшь?

Кай молча кивнул. Вышли. Солнце сильно светило, знаменуя дневной пик.

Яркие лучи буквально слепили, хотя толком особо и не грели. Одна радость: платье – отпадно светилось. Фасон к тому же разбавлялся маленькими, голубыми вставками полупрозрачных камней. Навряд ли это кусочки алмаза, хотя вид всё равно на высоте. Совершенно случайно заметила эту мелочь. Ну так, к слову…

Бургунд прошёл несколько метров от машины и встал. Боже-е-е… Опять это недовольное выражение лица. Хотя бы ярких, неоновых вывесок на здании не было, правда… были вещи и похуже. Полуобнажённые дамы, смотрящие на тебя.

– Ишь ты чё люди вспомнили, – чуть ближе шагнул к плакатам. – Некуда уже совать свою срамоту… Ясно всё с этим местом, – задрал голову повыше. – Честно говоря, не удивлюсь, если это скрытый бордель, что наверняка так и есть. Здесь… точно накормят едой? – обернулся с удивлённым лицом. – По мне так, исключительно пахнет обнажёнкой и «целебным» порошком… Так и есть?

– (Недовольно) Нет, конечно. Вообще-то, – подошла вплотную к нему, – я давно работаю здесь… Если не нравится внешний вид, внутрь можете не входить. На улице подождёте нас, когда мы наконец… поедим.

– Наверное, так и сделаю, хотя-я, – ещё раз осмотрел вывеску, – подумаю… Можешь идти внутрь. Я тут его подожду. Хватит на сегодня происшествий.

– Я тоже тогда постою. Идти одной… совершенно не хочется.

– Как скажешь, – улыбнулся в ответ. – На, – снял второй пиджак, – накинь-ка на плечи, а то я вижу, ты вся бедняжка, дрожишь. Бери, – протянул, – не стесняйся. Неизвестно сколько мы ещё тут простоим.

Как бы ни читалась тёмная часть костюма с моим светлым, изумительным платьем, я с радостью его взяла. Весел он на мне, как мешок, зато стало тепло.

– Спасибо.

– Да не за что… Ох, это, не шевелись… Вот же я слепой…

– (Встревоженно) Что не так? – бегло осмотрела себя. – Что-то оторвалось?

– Да не, нормально всё. Не переживай, просто стой смирно, – достал из кармана платок. – (Сосредоточенно) Сейчас поправлю. Чуточку тушь потекла… Не моргай, – вытер тканью. – А здесь, – приподнял личико, – помада смазалась… Всё, – убрал испачканный ком в карман.

– Ну и как я… теперь? – с надеждой спросила.

– Идеально, – чуточку отошёл дальше. – Повезло гаду… Слушай, – неловко замялся, – я хочу перед тобой извиниться. Своими рассказами, я знатно так палку перегнул. Я просто хотел дать понять, что нужно ценить родной дом. Вот и всё… Просто по долгу службы, я девушек не признаю. Это не ваша стезя и парадигмы влезать в мужскую войну. В любом случае ты отлично себя показала… Хвалю.

– (Неловко) Спасибо… Я-я, прощаю вас, но-о… только с одним условием.

– С каким?

– Как вас зовут? По-настоящему… зовут?

– Уф, – тяжело вздохнул. – (Нехотя) Руди меня зовут, – недовольно цокнул. – Рудольф точнее… Сойдёт?

– Очень, – довольно улыбнулась, – даже очень. Так можно вас… по имени настоящему называть?

– (Нехотя) Можно, но только иногда. Не при всех.

– Хорошо, – протянула руку. – Я согласна.

– Отлично, – деликатно пожал кисть.

– (Сходу) Рудольф, – на миг замялась, – можно задать вам вопрос?

– (Недовольно) Девочка, – обхватил ладонь, – не пренебригай, пожалуйста, моим настроением. Повода для такого отношения, я ещё не давал.

– Но вы же сказали мне, как вас по-настоящему зовут. Это что, не повод?

– Да, но надо иметь уважение.

– (Настойчиво) А я что, – встряхнула замок, – непочтительно отношусь? Вы, вообще-то, очень провинились и одного имени, не хватит, чтобы сгладить вашу… дурь. Я, если вы не забыли, морально и физически пострадала, так что в ваших же интересах, хотя бы ответить на мой единственный вопрос.

– (Недовольно) Единственный? Точно?

– Точно. Клянусь.

– Хорошо, – расцепил руки. – Задавай, но это точно, последний вопрос.

– Хорошо… – задумалась. – А-а-а зачем вы нам тогда… помогаете? Сейчас?

– То есть помогаете? Это моя работа. Помогать и защищать.

– Да, но, совсем недавно… вам ничего не стоило развести нас по домам. Разве так… не будет безопаснее? Вы же сами говорили, насколько… накалилась обстановка. Случится може что угодно. Не застрахован… никто.

– (Улыбаясь) Что, – начал облизывать нижнюю губу, – страшно стало, да?

– Нет, не страшно, просто… что-то не сходится… Слишком много агрессии, а по факту – ничего. Вы будто… выдаёте себя за отвратительного человека, но на самом деле вы не плохой. Трудности… работы как я полагаю, да?

– А ты довольно… проницательна. Не то, что этот болван. Как говорится – умна непогодам. Я так тебе скажу: быть отличницей в школе и по жизни – разные вещи. Если ты не понимаешь простых, человеческих понятий и идёшь как мразь по головам, не жди хорошего отношения к себе. Знал я таких парочку медалистов и отличниц, и у каждого своя, уникальная судьба. Одна из моих подруг на первом семестре, на вписке прыгнула на хуй. Залетела от непонятно кого. В одиночестве родила. Забила в итоге на учёбу и на обычную, ручную работу пошла. И вот… что ей дали высокие оценки? Что дало пустое заучивание… безыдейных постулатов?.. Окей, отличница, не медалистка. Так может красный диплом, дорогу в жизнь даёт? И да, и нет. Одна вроде как… в самом престижном вузе училась, но в итоге – соскачила умом по той же теме. В порнопроституцию пошла. Другой медалист, действительно воспользовался вложенным в себя годами опытом и приумножил капитал. Закончила местную шарагу и слиняла за бугор. Там и язык подвешен, и человек неординарно мыслит. За учебниками не то, что долго сидел. Подкован чаще по ситуации… И вот последний хорошист поступил в престижное, военное училище. Года 2 там просуществовал. Устроился на подработку в местный завод, а тут ебать, он. Тележки таскает. Бедолага весь ум и красоту… просто растерял. И каков наш итог? Трое из четырёх… тронулись мозгой. А всё почему?.. Правильно, потому что дикая ответственность и обязательство перед родными. И конечно же, стресс. Жуткий, неоправданный стресс. Зубрёжка нахуй непригодных для жизни вещей. И здесь, на этом распутье – оказываешься ты. Ты хочешь, – фыркнул, – тут работать? Здесь?! Ты и заметить не успеешь, как превратишься в податливую куклу для мужских утех.

– (Настойчиво) Это… неправда… Со мной так, – нахмурилась, – не будет.

– Ну да… Это мы ещё посмотрим. Пока ты несовершеннолетняя, к тебе – ну максимум приглядываются, а как стукнет 18 – мигом пойдёшь в расход. Будешь скакать от клиента к клиенту. Десять минут на пожрать. Пять минут на поссать. Вусмерть работой заебут. Про все свои книжки разом забудешь. Расклеешься. Устанешь. Лаской местный забулдыга приютит. А ты ему сорванца родишь. Вот твоё приблизительное будущее. Половина нынешних официанток так себе пару и нашли. Спроси хоть раз у них. Ну, спроси.

– Вы… жестокий…

– Я не жестокий. Я справедливый. Я слишком много видел разной чепухи. Слишком много бестолковых и просраных судеб. Я хочу, как ни странно – добра. Я не хочу доставлять боль людям. Да, иногда без этого никак, но и ты пойми: мир жесток и ему… совершенно похуй на тебя. Если не будешь включать котелок, то боюсь тобой будут пользоваться… всегда. Скинуть на другого свои болячки, этим для них жизнь и ценна. Паразитирование. Клевета. Я в своё время, так и не увидел доброты. Исключительно фальш и тёмные дела. Вот скажи, какое для тебя сейчас самое… яркое событие, кроме этого дня?

– (Неохотно) Не знаю… Наверное… выпускной…

– (Довольно) Во-о-от, а я так и не застал этого события. Не то чтобы… оно сильно важно, но какой оно вносит вклад. Знаковая дата для взросления личности. Следующий этап только женитьба. По размаху… чуть менее сопоставим, но оба мероприятия важны. Вот представь, чего ты себя лишаешь, упуская их? Счастья. Обычного, человеческого счастья. Мимолётных, ярких эмоций. Можно, конечно, макаронны с сосисками, всю жизнь есть, но сила вкуса – подталкивает, так или иначе, к разнообразию. Жизнь до ужаса скучна и сера, а здесь – событие. Никто не запрещает получить аттестат и потопать домой. Можно идентично, просто в загсе расписаться, но какой в этом толк, если нечего будет вспоминать? Это же… самый яркий окрас начала жизни. Дни рождения и прочие праздники повторимы, а здесь такой кайф бывает буквально раз. Пока есть молодость и ветер в голове… Эх, – грустно вздохнул, – где мои годы… Давно уплыли.

– А у вас… действительно не было… ничего? Даже… пирушки?

– Неа, – покачал головой, – ничего. Школу я так и не закончил. Потом была миграция. Следом мелкие подработки. Армия. В колледж я соответственно, даже заявку не подавал. А толк? Что уже говорить про университет. Вот сама свадьба – другое дело. Была. Не могу сказать, что мне всё понравилось, так как… это скорее праздник для жены. Терпеть не могу эту суматоху. Планирование. Бланки. Гости. Не то чтобы я сильно горевал, но помпезность и суету – я дико не люблю. Не в том месте я вырос, чтобы так сильно бумажками сорить. (Улыбаясь) Эт надо было видеть, как с меня выбивали деньги на разную фигню. За каждую монетку бился, а по итогу – охренеть какой счёт. Мда… Будет что вспоминать… – обернулся. – Ты там не помер?

Кай охотнее забарахтался, пытаясь от себя чужие глаза, отвлечь.

– Жалко мне вас, – вернулся. – Чисто по-человечески жалко. Ты-то хахаля сто раз ещё найдёшь, а что он? – кивнул назад. – Он шнурки не может толком завязать. Ну кто за такого рохлю выйдет? Да, перспективы у него есть, но не в текущем состоянии. Ему мозги вправлять ближайшая задача лет так на пять. Что уже говорить про друзей. Ну, – поморщился, – ты поняла. Нужно хотя бы уважить его последнюю просьбу… (Раздражённо) Да сколько можно, – развернулся к авто.

Бургунд не стал терпеть и подошёл к стеклу. Со спины толком не разобрать, но по ощущению, только тогда Кай зашевелился. Фигура плотно стояла столбом. Всего несколько шагов отделяло нас от сытного обеда. Пришлось подождать.

Знаете, я только сейчас поняла, что ни разу в жизни не ступала к главной двери. Бывали случаи, когда выходила, но так, чтобы целенаправленно зайти – ни разу. Вероятнее всего, просто удобнее сбоку, чем огибать петлю, да и как-то… ненормально, когда девушка под вечер, одна заходит в заведение подобного типа. Тем более, молодая. Чересчур. Меня и вправду удивлял обставленный быт.

На моей памяти это одновременно броская и самая китчевая в жизни вещь, которая запомнилась. Если не всё, то почти всё построено на похоти. Внешний вид здания ещё ничего. Обувная коробка, перевязанная золотой, бархатной лентой на фоне обычных, бежевых домов. Другое дело, оформление. Цвет агрессивной страсти алых лепестков. Потом наполнение. Фасад стен – стилизованные девушки на больших плакатах в нижнем белье. Каждая в своей отдельной рамке на тёмном фоне. И техники разные, и сам подход. Отретушированная фотография. Набросок. Живописные мазки. Акварельная россыпь. Все художественные приёмы связаны откровенной белибердой поверх самого изображения. Подпись, то ли роспись, то ли не пойми что. Цвет обычный. Вишнёвый, только на полтона ниже. Дополняют их, как ни странно, те самые, огроменные сосуды. Наверное, единственный плюс. Удивительно, как из вазона не торчит очередное, валентиновское сердце. Всё это по большей части ерунда. Большинству нравится. Смысл доказывать своё мнение остальным? Мир не изменится. Лучше не станет. Хуже сделаю только себе.

На самом верху находится логотип и его нарочито выпячивающая надпись. Пурпурные губы, нежно кусающие кекс. Очень кратко читается истинная форма. Хоть светящейся вывески и нет, как отметил Бургунд, зато есть громадные, точно с человеческого роста буквы: «Кексик Элли» стилизованные под колючки шипов от роз. Чёрный контур. Пунцовое насыщение внутри. Смотрится двояко. С одной стороны, задаёт тон, а с другой, совершенно уничтожает интригу. Я не знаю как ко всему относиться. Приходится… тоже смириться.

Ещё много чего можно перечислять, но к этому времени, открылась дверь. Вышел Кай. Ему в точности подобрали школьный костюм, только выглаженный и чистый. И тут он сумел найти излюбленную форму, хотя атрибут безразличия, не менялся, по-моему, никогда. Опять пожёванные, мятые края. Каким-то образом успели испачкаться манжеты рубашки и воротник. Я не стала заострять внимание, иначе Бургунд опять заставит идти переодеваться. Мне очень хотелось покушать. Впервые в жизни я… ну просто жаждала войти.

– Да неужели, – поклонился почти в пол. – Ёбнуться можно… Хуже любой бездарной девки. Не надо смотреть так на меня, – закатал рукава. – Пошли.

– (Угрюмо) Хорошо, но сперва, – протянул ладонь, – верни моё кольцо.

– Зачем оно тебе? – недоверчиво спросил. – Ты же сам его выбросил.

– (Неловко) Я… Я погорячился… Отдай мне его… пожалуйста. Прошу.

– Ладно, – полез в карман, – но, если ты его и в этот раз выкинешь, я не стану больше искать. Это, надеюсь, понятно? (Настойчиво) Понятно?

– Да, да… Я всё понял. Только верни.

– Ну, смотри… – отдал комочек. – В третий раз сам полезешь раком искать.

Кай немного посомневался и одел его на указательный палец руки. Изумруд под солнцем очень красиво блистал. Местами, казалось, он жадно пожирает свет, чтобы сиять ещё лучезарнее. Самую чуточку постояли и вскоре пошли. Я на тот момент ну очень хотела кушать. Живот урчал. Кошки дербанили стенки желудка.

Нас ждала дугообразная, стеклянная дверь. Вверху тёмным шрифтом было что-то написано. То ли имя, то ли роспись. Наверняка каракули самой хозяйки только в чуть большем объёме. Створки быстро открылись. Без проблем вошли.

Касательно формы коробки тут я немного слукавила. Пусть это и не самый, но совершенно обычный дом. Даже не дом, а скорее пристройка, втиснутая между домами. Тут и окна есть, и отдельный такой… крытый коридорчик, для очереди по которому мы шли. Повезло, что неделя громких концертов, закончилась ровно 6 дней назад. В час пик премьеры сюда практически не пройти. Даже в момент обеда – людей просто тьма. Несчастная публика, застрявшая в лабиринте.

Честно, не понимаю, к чему создавать такой ажиотаж. Посетителей много, а билетов почему-то всегда, очень мало в разы. С ни с чего создаётся дикий спрос. Остаётся уповать на задний и верхние ряды, когда охрана начнёт пропускать за очень весомую денежку. И даже тут нет 100% гарантии. Совершенно не факт, что тебя пропустят, полностью отстояв свою очередь. Хрен его знает, по какой схеме люди работают. Набивают цену, а потом, где-то под конец, впускают практически всех. Буквально кусаю за локти вспоминая, какие деньжищи от меня уходят, когда сижу на учёбе в такие дни.

Любая премьерная неделя, позволяет заработать на месяц и больше вперёд, а если подзабить на учебный график – там и до двух, а то и до трёх зарплатах речь идёт. Не всегда получается больничный брать. Нужно очень хорошо имитировать. Местами, крайне трудно наклейку обмануть. Я моментально занимаюсь усиленно спортом, бегая вокруг дома до изнеможения под вечер. Зато на завтра – результат готов. С температурой и соплями на работу иду. Голова чугунная. Тело всё ломит и болит. Глаза из орбит пытаются вытечь. Если бы в нас, как в собак, вживляли трекер, то да. Подработка сто пудов бы накрылась, а так… стараюсь в очередной раз просто выжить.

Мы спокойно прошли пустой коридор. По сторонам позолоченная ограда с опять-таки бордовыми ленточками. Те же самые вазочки, только поменьше. Не выше колена. Средь бела дня вообще никого. Магия начинается исключительно под вечер. Смысла задерживаться нет.

Через пару мгновений открываются настоящие, парадные двери. Осязаемые. Двухстворчатые. Массивные. Разукрашенные. Закос под гранатовую древесину с затемнённым стеклом. Бургунд услужливо пропускает вперёд. Заходим. Надеюсь, он ошибся. Не хотелось бы краснеть с измученным лицом.

Внутри хоть и присутствовал надоедливый цвет, но его разительно меньше, чем снаружи. Только обивка сидений и ширма. Ничего не выдаёт и намёка хоть на малейшую похоть. Окружение выдержано в тёплой гамме песочных оттенков. Гладко и лаконично. Больше чистых, молочных цветов. Часть позолоты касаемо светильников и прочих, столовых атрибутов, смотрится хорошо. Лишь освещение под стать выступлению менялось, создавая характерный для влечения интерес. В детстве я не так активно ходила в театр, но сочетание этих, характерных тонов, выдавало мне схожую картинку… Тут, и сцена есть. Разноуровневость платформ тоже. Вместо стандартных сидушек, разве что столики с полноценными, мягкими креслами. Уф-ф-ф… Нашими креслами я гордилась больше всего.

С виду… обычный ресторан в хорошем понимании слова. Единственное его отличие от собратьев – выделенная сцена, как уже говорилось. Полноценная, а не захудалый уголок. Вот, в принципе, и всё. Мраморные столы есть. Кресла есть. Атмосфера торжественности – вот что главное есть, хотя и она обычно закрыта до самого вечера. Ленточные стойки полностью перекрывают зал. С обеда до пяти работает только бар и площадка на 2-м этаже. Как по мне, отличная альтернатива для разовых посиделок. К нам разве что и приходят на обед. Можно и компашкой небольшой усесться, но диванчиков на четверых не так много. Единственное, что действительно не самое удачное решение – так это лестница. Винтовая. По ней не очень-то и удобно подниматься, а так… терпимо. Презентабельно и красиво, но у нас… потребности в другом. Нам нужно самое уединённое место. Место, которое ещё надо выпросить. В любом случае не откажут хотя бы узнать, однако, если не будет знакомого человека, навряд ли снимут бронь. Комнату у нас заказывают заранее. Местами до месяца приходится ждать. Увы, но не получиться на жалость продавить. Идём медленно, пока я обдумываю, как будет лучше всего подкатить.

Никто даже мельком не обратил внимания. Внутри почти никого. Не знаю, насколько это плохо или хорошо. Присутствующий парень у барной стойки и то чем-то был занят. Что-то там перебирал. Я не настолько знала человека лично, чтобы помнить его имя. Мне кажется, я вообще никого не помнила по именам, за исключением… здешней подруги, если это так можно назвать. Ну и работодателя. Всё. Да, стыдно, учитывая, что ко мне, всегда нормально обращались. Очередная неловкость, когда вижу приятеля. Криво улыбаюсь, пока он первым не заговорит.

Едва нас заметили, как мы сами плавно подошли. На лице мигом вскочила удивлённая гримаса. Секунды оказалось предостаточно. Парень быстро пришёл в чувства, проговаривая в уме заранее отрепетированную речь. Время есть. Бургунд оценивает обстановку, а Кай пялится на витрины. Только я одна у кассы стою.

– (Взволновано) Здравствуйте, миледи, – обратил на себя внимание. – Добро пожаловать в наш ресторан-бар «Кексик Элли». У нас огромный список редких блюд со всего мира, – протянул с края стола меню в кожаном переплёте. – Если вас интересует алкоголь, у нас есть особые вина двадцатилетней выдержки. Если затрудняетесь в выборе, я с радостью вам подскажу. Какие у вас… предпочтения?

– (Улыбчиво) А ты-ы… часто так говоришь посетителям или только мне?

– (Нервно) Нет, что вы. У меня к каждому клиенту сугубо индивидуальный подход. Вы очень, – запнулся, – обворожительная дама. Мы можем предоставить вам места в центре зала, – протянул руку. – Исключительно только для вас. Тем более, скоро начнётся представление. Буквально через час, люди начнут набегать. Даже раньше. Проморгаете момент и будет потом не протолкнуться. Вы… берите меню и садитесь. Я чуть позже к вам подойду.

– (Кокетливо) Спасибо, конечно, – отодвинула папку, – но нам бы местечко поуютнее. Закрытое, – сделала акцент, – так скакать…

– (Нервно) Я немного… не совсем понимаю вас. У нас есть второй этаж, – ладонью указал наверх. – Пожалуйста, там можно в уединении от большинства глаз усесться и наслаждаться видом. Чем вам не вариант?

– (Кокетливо) Нет, мне нужно именно «то» место. За дверью, – подмигнула.

Как только я не намекала, меня не узнавали. Забавно. Человек явно не хотел чужаку скрытую часть ресторана открывать. Отнекиваться продолжал.

– Прошу, прощения, но я не знаю, что вы имеете в виду.

– (Шёпотом) Блин, – нагнулась ближе к стойке, – это я, Лоя… Не узнал?

Официант удивился, после чего в более свойственной манере пошёл диалог:

– (Шёпотом) Охренеть, – приблизился, – не узнал. Нифига ты вырядилась, а? Тебя вообще не узнать. Ты кого ограбила, – кивнул в сторону, – его? В жизни такого верзилу не видел. Он что, твой охранник?.. Точно, – посмотрел на Кая. – Ты же с этим пацаном пришла. Из телека? Ну и прорва, – улыбнулся. – Выцепила-таки… Молоде-ец. Роза 100% будет тобою гордиться.

– (Тихо) А можно… потише… – оглянулась. – Да блин, это он. Ты только никому из наших не трещи. Нам нужно здесь… немного уединиться. Ну ты понял.

– (Тихо) Лоя, – облокотился на барную стойку, – ты хоть знаешь, сколько там час стоит? Деньги-то… есть?

– (Тихо) Не переживай. Найдутся.

– (Тихо) Нет. Ты не поняла. Найдётся – это мелочь в кармане, а здесь чтобы с часик посидеть, сперва нужно бронь снять. У нас всё занято. Мест нет. Чтобы выделить несчастную комнатку, мне полгода придётся бесплатно пахать. Это если ещё учесть, что мы избавимся от менее влиятельного клиента. От крупняка я могу и вовсе на годик с лишним залететь, если не больше. Извини, но денег у меня таких нет… У нас, вообще-то, на месяц вперёд занимают место, так что… извини.

– (Шёпотом) Я клянусь, деньги – есть. Ну, пожалуйста, выдели комнатку! Прошу! Позарез надо! Когда выдастся у меня ещё один такой момент?

– (Шёпотом) А деньги… точно есть? – скептически спросил.

– (Заносчиво) Я, по-вашему, что? – выпрямилась, – недостаточно… знатная особа?! Деньги не имеют значения, – повернулась, – (искренне) да дорогой?

Мы оба уставились на Кая. Он нарочито рассматривал витрину.

– (Шёпотом) Он что, бутылок в жизни не видел?

– (Шёпотом) Помолчи…

С небольшой задержкой Кай ответил. Отдёрнуло так, будто занимался чем-то дурным.

– (Растеряно) Конечно… Разумеется… – вытер о себя руки. – Я всё оплачу.

– (Надменно) Простите за мою грубость, – поклонился. – Мигом исправлю это недоразумение.

Знакомый бегло стал копошиться в своих бесконечных отсеках, вылавливая глазами нужный реквизит. Не прошло и десяти секунд, как миру явилась матовая, новая, чёрная карточка с блестящей, карминовой цифоркой пять. Демонстративно повернул её лицевой стороной и положил на стол.

– Готово, – протащил пальцем по глянцевой поверхности. – Сумма будет внесена в конечный счёт. Желаю вам приятно провести время. Всего наилучшего.

– (Шёпотом) Ах ты, – замахнулась, – гад. – Ты же недавно сказал, что мест нет. Откуда ты её взял? Они же все под замком. Когда успел стащить?

– (Шёпотом) Специально для таких, как ты – у меня всегда лежит запаска. Начальство всё знает. Так ты берёшь, – за краешек оттащил к себе, – или нет?..

– (Шёпотом) Беру! – силой вырвала из рук.

– Всего хорошего, – улыбнулся. – Обращайтесь.

Чудом достав карточку, мы тут же ушли. Удивительно, что Бургунд не стал вмешиваться в диалог. Он с лёгкостью мог испортить беседу, настояв на своём. Не сделал одно, зато сделает другое. Мне почему-то казалось, что ему не хочется идти с нами. Отвалится по пути и пойдёт, к примеру, на второй этаж. Так нет же. Хрен там плавал. Попёрся. Крайне начало бесить его присутствие. Всё двигалось к тому, что мы будем сидеть втроём. Я искренне надеялась, что в какой-то момент всё же отступит, но пока, он нарочито шёл вперёд. Ага, понадеялась… Кем бы ты ни прикидывался, но личина у тебя одна. С нами шёл именно Бург. Злой. Строгий. Принципиальный. Движение в худшую сторону. Нас не оставят вдвоём.

– Отлично, – радостно откупорил крышку напитка. – Глоток за ваш счёт.

Нужная дверь недалеко от барной стойки. Её невозможно спутать ни с чем. Таковых было две. На одной висела табличка: «Только для персонала». На второй у входа: «Гардероб / Туалет». Как ни странно, я редко забегала в первую. Моей территорией почти как у всех считался главный зал. Встретить клиента, мило скорчить личико, быстро взять заказ и пулей за барную стойку на кухню. Потом обратно. И так почти каждый раз.

Спрос, конечно, был, правда не в том формате. С меня никогда не требовали знать наизусть список яств и особых предложений. Мне не внушали разорять клиента акциями по «выгодной» цене или предлагать одно блюдо к другому. Мне много чего на самом деле прощали только за вид. Я скорее торговала лицом, чем действительно трудилась в поту, хотя польза от меня… всё-таки была.

В отличие от большинства заучивать фразы и приветствия не надо. Также не нужно лояльничать и донимать клиента милотой, хотя… такой подход, очень способствовал чаевым. При этом меня не особо ругали, если попадался тайный гость. В основном немного журили, что я до сих пор не могу запомнить: «7 шагов сервиса», зато довольно частенько хвалили в другом. За то, что я такая на свете есть. Заслуга, откровенно говоря, не очень. Ценят исключительно за внешность. Как только нанесли травму – я тут же очутилась на кухне. Вот тебе и ценность.

До двери осталось почти ничего. Раньше мне не приходилось держать карту заведения. Внутри комнат, конечно же, была, но не более раза… три на памяти. Однажды я уже говорила, как-то вызвали меня лампочку поменять, а ещё парочку случаев, просто просили посидеть. Условно составить компанию, чтобы человек один не скучал. Вот, в принципе, и всё…

Большую часть времени, зона персонального отдыха оставалась недоступна. По крайней мере, мне. Нет особого смысла по этому поводу переживать, так как сумма чаевых за день, иногда перебивает уединённую встречу. Минус только один – иногда. В большинстве случаев, важный клиент, полностью перевешивал стандартных посетителей. Он целиком окупал все затраты. Даже с лихвой, но я не жаловалась. То, что я пользовалась относительной популярностью среди обычных людей – уже хватало. Другие официантки на моём фоне наверняка злились, но никогда при мне претензии не демонстрировали. Кроме одной…

Ах, эта Роза. Бесконечно высказывает своё «фи», да и та быстро угасла. Мы попросту работали в разных местах. Я в большом зале. Она скорее на клиентуру. Только в промежутках между работой мы могли немного о своём поболтать. Так и познакомились. Разговорились. Мне правда не хватало родственной души.

У нас не было прямой конкуренции, но она почему-то привязалась ко мне. Я тогда чаевыми получила трёхзначную купюру, а Роза это увидела. И разозлилась. Подманила к себе. Поглумилась. Поёрничала, а потом мы как-то… с темы сошли. Начали трещать о том о сём. Слово за слово и уже через неделю, смело называет своей подругой. Донимать не донимает, но часто любит вставить словцо. После серии бесед я перестала этот казус замечать. Попытки бесконечно перебивать и дерзить сошли как за вполне обычный диалог. Мне казалось – это последствия от тесного общения с клиентами… Они много каких подробностей говорили ей, после чего всё дотошно пересказывалось мне. Кто с кем спит. Кто кому изменяет. Кто куда ходит и что покупает. Рассказы казались цикличными и бесконечными. Ну это так, если вкратце…

Карточка приятно держалась в ладони, хотя первая дверь открывалась ПИН-кодом. Как сейчас помню – 0107. Ввела циферки на маленьком табло над ручкой, и всё открылось. Без проблем вошли. Обычный, узкий коридорчик с множеством ответвлений и дверьми. Чуть более скупо без всякой мишуры. В один тон стены и кафельный пол. Главное скорее… пространство, а не обстановка. Тут и кладовая, и прачечная своя есть. Котельная. Отдельное помещение для костюмов. Уборная. Туалетные и ванные комнаты. Автономия на каждом шагу. И только в центре всех путей, непонятная дверь. Знакомая, но всё же подзабытая. Короткий такой проём на метр вглубь. Рядом соседствуют гримёрка и для отдыха зал. Нам была нужна конкретно эта середина. Мы просто шли, пока я случайно не остановилась.

– Нам вроде, – посмотрела на дверь, – сюда…

– Ну, чего ждём? – протянул руку. – Вперёд.

Бургунд так и не отвял. Дошёл с нами до самого конца. Кай, что плохо, ни капли не проявлял очагов инициативы, чтобы хоть как-то спровадить его. И тут, к сожалению, нет. Очень вяло плёлся, замечая разные кругом детали, но только не Бурга. Ждать не имело никакого смысла. Поднесла карточку к ручке двери, и магнитный замок щёлкнул. Можно заходить.

Перед нами раскрылся ещё один коридор, где уже в ряд были выстроены по сторонам комнатки с нумерацией. Короткая, перекрёстная полоса тёмно-красных стен и такая же поперёк, но только длинная. Продольная. Изображение в виде перевёрнутого креста. По центру низкие, тонкие кушетки знакомой расцветки. На стенах же висят позолоченные подсвечники и рамки массивных, метровых картин возле каждой двери. Сплошь на холстах красуется та или иная полуоголённая особа. Где-то чуть больше открыта. Где-то меньше. Замыкают финальный круг вишнёвые диваны, расставленные по углам от входа. Над ними тоже позируют полотна. Везде властвуют барышни неземной красоты. Лучше на них и близко не смотреть. Находишь… тысячу изъянов в себе.

На вскидку, номеров внутри… что-то около 20. Чёрные, затемнённые стёкла с бордовыми, колючими циферками. По его словам, они все заняты, хотя на вид все пустовали. Смысла тянуть больше нет. Просто смирилась и вошла первой.

Освещение, как и полагается, предельно приглушённое. Вокруг властвуют тёмные тона. Очень… индивидуальная обстановка. Немного даже таинственная. Как специально созданная для двоих. А нас увы – три. Следом зашёл Кай, и только Бургунд сунул наполовину голову в проём. Дальше он, ура, заходить не стал. Бегло осмотрелся и заявил своё гадкое я:

– (Недовольно) Ну и месте-ечко. По мне так – логово латентного педофила, хотя… Ладно. Не буду мешать. Раз обещал… пойду тогда обратно. (Медленно) Схожу на второй этаж. Вроде и вид там ничего… Развлекайтесь… Если что, я вас… найду… И чтобы без алкоголя, – наставил палец. – Поняла?

– Поняла, – оглянулась. – У нас всё будет отлично. (Шёпотом) Идите уже…

Чувство неприязни быстро испарилось. Наконец, остались одни.

– Ну-у-у, – осмотрелся, – куда пойдём?

– (Облегчённо) Боже-е-е… Ура!

Счастью нет предела. Чуть ли не от радости запрыгнула на него. Бойкие, девичьи обнимашки, вот только он этого не оценил.

– (Сдержано) Тише, тише. Ты меня так придушишь…

– Ага, ещё чего, – сползла. – Не дождёшься…

С меня, как и полагается, слетел пиджак. Кая бросило чуть ли в не в дрожь.

– Эй, – вырвался из объятий, – смотри, что ты наделала, – быстро поднял. – Это же его пиджак. Его! Он мне голову оторвёт, – стал интенсивно отряхивать.

– (Сварливо) Тебя больше волнует кусок этой ткани, а не я… Ты всё равно боишься, даже когда его рядом нет. Ты не представляешь, как это… бесит…

– И что? А тебе разве не страшно?.. Ну извини, хотя я не знаю, за что извинятся…

– Принято, – подхватила за локоть. – Пойдём.

Хоть за что-то человек извинился. Уже прогресс.

– Мне без разницы, куда идти… Пошли тогда в первую, а?

– Нет, – дёрнула, – у нас, вообще-то, – ткнула карточкой почти в нос, – номер есть. Пятый… Вот он. Прямо перед нами. Делай пару шагов… и заходи…

Прежде чем зайти, пришлось нещадно за шкирку подтащить чуточку ближе к самой двери. Он настолько был растерян, что отказывался идти. Ему, видите ли, ни разу не встречалась подобная обстановка. Атмосфера. Его вообще чуть ли не каждый угол удивлял. И не такое впечатлит, если жизнь существовать в клетке. Мне кое-как, только силой удалось заставить пройти эти несчастные пару метров. Кай так задирал голову, что хотелось её поскорее открутить. Уж не знаю чья это заслуга. Голых девок на плакатах или полная неосведомлённость в жизни. Ей-богу, как ребёнка малого в садик тащу. Отвлекается на что угодно, лишь бы не двигаться вперёд. «Не люблю вареную морковку…». Вот это новость. Я тоже её жуть как не люблю, но в детстве, все ели её. Говорю: «Будешь есть и ты. Если не съешь, значит, никакого сладкого». Немедля, как скажу, молниеносно уплетает. Всё. Лишний раз не поленюсь, у нянечки спрошу. Девушка молодая. Отзывчивая, ласковая. Милая-милая. Все дети её любят. Уж она-то, точно не даст соврать, кто себя ведёт хорошо, а кто плохо… Вот такой у нас равноценный обмен получается. Съедаешь гадкое, но в награду получаешь вкусное… Как же мне этого с ним и не хватает. Заставить сделать полезное, чтобы получить награду. Он вечно плавал на своей волне.

С горем пополам-таки дошли. Поднесла карточку, ровно, как и в прошлый раз, за исключением того, что у этой не было ручки. Куда бы ни тыкала, но дверь так и не открывалась. Только когда случайно коснулся мизинец стекла, по центру всплыла необходимая фраза: «Поднесите карту». Поднесла. Уф, ура… Открылась. Неописуемый восторг. Маленькая победа. Скоро, всё начнётся.

В первую очередь в глаза бросается оформление. Для меня дело давно уже привычное. Всё тот же тусклый, приглушённый, в меру приятный свет, но он так выборочно мерцал, что складывался такой… полумрак. Везде, в принципе, темно. Единственно, что подсвечивается – круглый стол, который отдаёт лёгкую белизну и дивану, и подушкам. Те, в свою очередь, отблёскивают перламутром. Тем же грешат и стены, хотя главная лампа на потолке и вовсе не включена. Весит шарик такой, как на дискотеке. Общая обстановка замкнута в виде дуги или если быть проще – буквы «С», только перевёрнутой вниз к зрителю. Все остальные вещи к этому алгоритму начисто привязаны. Даже подушки поддерживают композицию. Находится внутри одновременно таинственно и необычно, но что главное – приятно. Комфортно и, наверное, даже уютно. Надеюсь, мы ничего не нарушали. Единственный минус – слишком мрачновато, хотя и к этому можно привыкнуть. Кожа под таким светом отдавала синевой. Лампа кажется, всё же была включена.

Не задумываясь селись. Очень мягко и удобно. Гораздо лучше, чем корчить в зале из себя великодушную особу, правда, столик маловат. Совсем уж низкий. Однозначно неудобно есть. Это второе, что смутило. Третье – нигде не видно ни меню, ни кнопки, чтобы оно появилось. На тот момент уже… ну просто безумно хотелось есть. Прошло больше суток. Честно говоря, я готова была на всё.

– Что дальше? – положил на спинку дивана пиджак.

– Подожди… – убрала подушку рядом. – Нужно как следует осмотреться… Здесь точно где-то… что-то есть… Ты главное – внимательно посмотри…

– А что мы… ищем?

– (Раздражённо) Меню. Ме-ню… Папочка такая красивенькая. Красненькая, – взглянула за диван. – Ну, где же оно? Куда оно… провалилось?

– Я не знаю, – лагодно уселся.

– Ты не сиди, а помогай мне. Тоже ищи. Мы такими темпами, – посмотрела под стол, – хрен, когда поедим. Ищи… Оно где-то… валяется здесь…

Целую минуту мы пытались найти, хоть что-то похожее на меню, но так ничего и не нашли. Ничего не предвещало оповестить нас о вкусовом выборе на сегодня. Никто и близко к нам не спешил.

Прощупав тщательно подряд все поверхности, перевернув все подушки, Кай таки нырнул рукой под стол и тут же кое-что обнаружил. Бугорок.

– (Неуверенно) Кажется… я кое-что… нащупал… Неужели, это кнопка?..

Пришлось даже лечь на диван, чтобы головой протиснуться в мизерную щель между обивкой и столом. Настолько всё компактно и близко.

– Да, точно… – высунул голову. – Это кнопка, – нормально сел.

– (Разочарованно) Бли-ин… точно… Как я сразу не додумалась…

– А мне-е… точно её нажимать? Может, оно не стоит? А вдруг случиться… – стал перебирать пальцами, – ну того… Сигнализация там… Охрана…

– Не смеши меня. (Раздражённо) Нажимай, иначе нас никогда не накормят.

Кай посомневался секунду и нажал. И-и-и… ничего… Совсем ничего… Ни писка, ни малейшего намёка, что подобная система работает. Сидеть, безусловно, волшебно и даже интересно, но вот голод донимает ещё с самого утра. Если быть точнее, ещё с ночи. Оставалось только ждать.

Примерно минуты 3 ничего не происходило. Сидели и откровенно скучали. Точнее, скучала я. Сил, откровенно говоря, не было, чтобы поговорить, зато Кай чувствовал себя прекрасно. Молча вилял глазами, улавливая цвета. Кажется, ему вообще ничего не нужно. Минимум желания лишь был повод, а повод… был…

Внезапно ворвалась официантка. От такой неожиданности даже испугалась. Ни малейшего намёка на посторонние звуки. Створки открылись и на тебе, она. К удивлению, та самая, моя знакомая. Роза… Ни друзья, ни приятели, но всё равно близкие люди. Зачастую, именно с ней чаще всего, удавалось поговорить. Лучше так, чем вообще ни с кем. Держать эмоции в подобной ситуации, крайне смешно и тяжело. Я правда пыталась, но долго противиться банально не могла. Серьёзный тон намерений постепенно спадает на нет. Теперь моя очередь настала глумиться.

Как только вошла Роза, с ходу поприветствовала нас:

– Здравствуйте. Вы что-то, хотели заказать?

– (Ехидно) Да, – кашлянула, – извините, а где у вас меню? Почему его нет?

Слова выпадали чуть ли не со смехом. Я старалась не выдать себя раньше задуманного.

– (Неловко) Э-э, меню? Вот, – положила на стол две папочки. – Берите… и-и смотрите. Заказывайте… Я потом к вам подойду…

– (Медленно) Нет, я не про эти. Почему здесь заранее нет… меню? Хотите, чтобы я по буквам произнесла? Как можно… эротичнее? (Эротично) Ме-е… ню…

Гримаса знакомой быстро скатилась до уровня: «Вы чего, ненормальные?». «Очередные, умалишённые пришли». Больше нет сил держаться. Заржала во всё горло. Крайне придурковатая ситуация и её обескураженное лицо – вот результат лучистого, нескончаемого смеха. Даже Кай улыбнулся в этот момент.

Роза продолжала стоять в ступоре. Она явно боялась сказать что-то не так.

– (Нервно) У нас-с-с…

– (Смеясь) Что, не узнала меня? – перебила. – Это же я, Лоя. Ну даёшь, – шлёпнула себя по коленке. – Ты такая… уморительная… Ей-богу…

Ещё до конца, не избавившись от смеха, но уже на полтона спокойнее, мои слова стали постепенно доноситься до слушателя. Розочка продолжала стоять на месте, изредка косясь. Если говорить, по правде, то всматриваться в лица особых посетителей, всегда было дурным тоном. Точно не помню, от кого впервые этот тезис услышала. Все наши, поголовно так и бормотали: «Особо не всматривайся в клиента. Делай своё дело и уходи». С ней случилось идентичная ситуация. Нас, уже было двое, а значит – она по факту не особо-то и нужна. Взять заказ и долой, не говоря уже о порицании дурных шуток клиента. Так и лишиться единственной работы недолго, хотя… Шутка и вправду выдалась дебильная. Ничего дельного не смогла придумать на ходу.

Роза, наконец, обратила внимание, когда я в очередной раз на пустом месте расхохоталась. Раскрыла, так сказать, все свои карты, но даже это не помогло. Уж мой-то ржач, она должна помнить. С полтычка узнать. Не, нисколько. Глупышка по-прежнему пыталась выудить хотя бы крупицу данных, самым излюбленным годами методом: быстрым, точным взглядом оценить и выгоду следом изложить.

В этом плане глаз у неё всегда наточен. Сколько колец. Из чего сделаны серьги. Где недавно был куплен тот или иной костюм и прочие мелочи по слабже. К примеру, Роза часто видела одного и того же клиента, который забирал свою содержанку из маникюрного салона. Почему именно такой контекст? К нам на момент премьеры, по её же словам, он всегда приходил с другой барышней или и вовсе в одиночестве. Тут уж остаётся довериться чужим словам, а словечки у неё местами гадкие. Там, где особенно нужно, можно и приврать. Всегда склонит ситуацию в свою сторону. Увидела импозантного мужчину – заинтересовалась. Едва ли случайно пересеклись, так сразу пытается нагло отнять. Стоит, пыряет его взглядом. Заинтриговать хочет. Даже не стыдится, а я, между прочим, тоже смотрю и вижу… Не случайно её зырки, всё чаще цепляют чужого кавалера. Да, какой есть… но всё же мой. Не её. Несложно догадаться, кого именно она только что встретила. Он был на слуху у всех. Роза готова была растаять. Я видела этот жар наживы, нарастающий в глазу.

– Роза, успокойся, успокойся, – чуть ближе пододвинулась к ней. – Это я, Лоя. А это Кай, – стёрла слезинку. – Ты что, не узнала меня? Серьёзно?

Только когда ей помахали, та, наконец, ожила. Посмотрела в мою сторону и заторможено спросила:

– (Медленно) Ве-риго?.. Это ты, что ли?

– Ну, конечно. А что, – наклонила голову вбок, – и вправду не узнать, да?

– (Возмущённо) Ты что, совсем ненормальная?! – у виска покрутила палец. – Я стою тут перед ней, распинаюсь, а она смотрите, вся выёживается… (Злобно) А ну, двигай свой зад. Я чуть с ума не сошла! – полунахальным образом уселась рядом. – Подругой называется блин. Хоть бы намекнула, что ли… Чувствую себя дурой… Ты не представляешь, – сузила глаза, – как я сейчас злюсь…

– (Искренне) Я намекала. Правда намекала. Не обижайся.

– (Обидчиво) Ага, – всучила руки в бока, – ну-ну…

Ещё несколько секунд грубых взглядов, после чего окончательно сдалась:

– Иди сюда, – протянула ручки, – сученька. Не могу долго злиться на тебя, – обняла. – Ты моя пусечка. Так и хочу тебя за щёчки укусить, – цвиркнула зубами.

Немного пожамкали друг дружку, после чего свободно уселись.

– Ну ты и ржёшь, конечно, – поправила бюст, – аки тупой конь. Даже в этом шмотье не изменилась, хотя-я-я, – присмотрелась, – надо признать, выглядишь ты-ы… потрясно. Ну ва-аще шик… (Шёпотом) Это твой, – кивнула в его сторону, – белобрысик так постарался, – ущипнула за бок, – да-а?

Глаза ажно с троекратной силой запылали. Моментально подтвердила свою мысль, в кого именно… сволочь метит цель.

– (Шёпотом) Да блин, да. Ты можешь немного потише. Он вообще-то… рядом, напротив сидит… и не дёргай меня так больше. Щекотно.

– (Шёпотом) Да ладно те. Он не смотрит пока, хотя я, – ещё раз поправила бюст, – точно бы смотрела… Прикинь, а мне наши сказали, что какая-то сучка рыжая, привела своего хахаля на развод. Вот умора. А это оказываешся ты… Как же тесен наш мир. Диву даёшься…

– (Шёпотом) Ну хватит, прекрати, – легонько ударила по ладони. – Давай нормально себя вести. Я дико щекотки боюсь. Не делай так.

– (Шёпотом) Лады зайка, но это ж охренеть как. Как ты вообще умудрилась, подцепить себе такого? (Напористо) А ну, – схватила меня за руки, – показывай сюда свои бесстыжие зырки. Где ты надыбала такого толстосума? А ну, отвечай.

– (Шёпотом) Да нигде… Мы… мы просто учимся вместе. Вот и всё…

Пока наше паясничество понемногу травмировало друг друга, Кай внезапно отреагировал. Встал и протянул ей руку.

– (Нервно) Меня зовут… Кай.

– (Любезно) Приятно познакомиться, – медленно встала. – Я, Роза. Подруга Лои, – без стеснения и внутренних упрёков поздоровалась. – Ну надо же, какой ты милый, – повернула на себя ладонь, – и колечко у тебя красивое… А-а-а говорят женское, – второй рукой коснулась, – парням не идёт. Бред. Мамино небось, да?

– (Стеснительно) Не знаю, – покраснел. – Наверное…

– (Соблазнительно) Не переживай. Оно очень тебе идёт. Особенно к глазам.

– Познакомились, – встала, – и хватит… (Тихо) Отпусти его, – шепнула на ушко. – Ты слишком перегибаешь…

– (Шёпотом) А что, – улыбнулась, – неужели это так… заметно?

– (Шёпотом) Заметно, – улыбнулась. – Ещё как. Тем более что он… мой.

– (Шёпотом) А где же твой предыдущий? Ах да… Ну да. Тот же меркнет по сравнению с этим…

Мы стояли и тупо шептались у него на глазах. Кай всё это время смотрел в нашу сторону. Роза и не собиралась отпускать его руку, не сводя с жертвы глаз. Как знала, что этим всё обернётся. Опять придётся мутные воды разводить.

– (Шёпотом) Не сейчас Роза, – дёрнула за рукав. – Ему не обязательно знать всех подробностей.

– (Стеснительно) Вы-ы… что-то сказали?

– (Соблазнительно) Не милок, просто я очень рада, – легко встряхнула при пожатии руку, – нашему знакомству. Давай лучше присядем, – расцепили наконец клещи. – Я хочу о тебе немного… больше поговорить…

Все втроём одновременно сели. Её дерзкое поведение взбесило не на шутку. Я готова была задушить эту мерзкую гадюку. Как и характер, так поведение Розы, казалось в большей степени распутным. Если и вы так подумали, то оно на самом деле «оказывается» так и есть. Обычная, как она называет: «Агрессивная делёжка добром». «Воспользовалась сама, дай воспользоваться и другому». Розочка тотчас же брала в оборот всё то, чего не имела в достатке сама. Это касалось заработка, вещей. Это касалось и людей.

Что больше всего в ней выбешивало – так это само отношение. Дуальность. Лицемерие. Просто не понимаю, что я делала не так. То мы с ней сегодня подруги не разлей вода, то на завтра – и знать не хочет меня. Ходит в компании с другими и нахально улыбается. Ничего дурного в лицо, никто и никогда мне не говорит, но эта сволочь может всякого напридумывать. После её баек только и слышу, как за спиной официантки шептаются. Ей-богу вторая школа. Дуется, бухтит и злиться. Потом проходит парочку дней и всё. Обратно подруги не разлей вода. Как будто ничего не было. Я в такие моменты просто… не понимаю. Не вдупляю. Наверное, быть одновременно по обе стороны лагеря значительно выгодно, чем нет. Вот так и живём. То миримся, то сражаемся.

Шифровалась девка в этом плане хорошо. Это при мне она такая отвязная и открытая. При остальных же ведёт себя… ну максимально лояльно. Даже я такой подлизой не была. «Розочка то, Розочка это»… «Розочка работает на коллектив». «Она сейчас занята. Не надо трогать». Тут и бесконечные поблажки, и подруги тебя прикроют, и начальство не сильно гоняет. Ей вообще в этом плане повезло. Она находила контакт со всеми людьми в отличие от меня, хотя, казалось – это я любительница быть рабочей пчёлкой в коллективе. В отличие от школы – в жизни всё… немного наоборот.

Ей было почти 20 лет, когда она попала на эту работу. Или около того. В отличии от той же меня, которой… будем честны – тупо повезло, Роза пробилась сюда исключительно через посторонние услуги. Я бы никогда и не вспомнила про этот случай, если бы вместо одной официантки, резко без объяснений появилась другая. Даже условно не новенькая, которая едва ли проработала с неделю. Нет. У нас давно сформировался постоянный коллектив. Одна я с полугода. Остальные проработали год, а то и два. За исключением нескольких девиц старожилами у нас считались после трёх лет работы. Знаменательная для большинства цифра. Либо ты в этот срок найдёшь себе богатенького ухажёра, либо… залетишь… Любых других поводов бросать хороший заработок я не вижу. Здесь… не зарабатывают себе на учёбу. Здесь немного… не тот контингент лиц. Либо ты, действительно по заветам судьбы, находишь престижную по блату работу, либо пока телом молода остаёшься тут. Я не касалась лишь специфических случаев расторжения договора. По крайней мере, один такой был. Какая-то из девушек за пару месяцев спилась. После неё запретили бухать с клиентами. Это было давно. Ещё до меня. Вторая, кажется… просто уехала в другой город. Вот и всё, разве что Роза встревает в обстоятельство под номером – три…

Как только она появилась, у нас впервые произошёл разлад. Несправедливо уволили сотрудницу. Вместо обычной, нормальной девушки, показалась какая-то сумасшедшая баба. Нет чтобы… не светится там или в худшем случае от ответа попытаться уйти. Нет. Ничего подобного. Только агрессия. «Ничего не знаю», «Я пришла, меня взяли», «Я была лучше неё». Любые нападки в свою сторону, Роза считала за личную обиду. Каждой официантке начинала дерзить, причём в грубой манере, без каких-либо рамок сдерживания, отрицая любой намёк на негативную информацию. Провокация безусловно, однако она почему-то, не могла отступить. Дело понятное, за подругу обидно, но Розе то что? Человек от молчания ничего теряет. Нужно просто держать себя в руках. Ах, если бы всё так было просто. Как начнётся перепалка, так невозможно остановить. Прямо до мурашек бойкий вопль пробирает: «Да я сама пришла! Да я единственная такая!!». Лучше не продолжать. Сплошной мат и негатив режут уши. Хорошо, что подобная возня длится недолго. Всегда где-то рядом проверяющий, да и от работы никто отгул не давал. Дуются и злятся. Потом мирятся. Натянутые улыбки быстро сползают за спинами с лица.

В данном случае, как мне кажется, банально сыграла ситуация, кто менее симпатичнее из нас. Увы, но такими тезисами мерил, очерчивают быстро. Сама к подобному привыкаешь. Для примера, если взять коммерческую, мальчишескую группу, опыт будет… очень даже сопоставим. Обязательно в коллективе должен быть: милашка, хулиган, красавчик. Более взрослый на вид. Более молодой. Более напористый и умный, не говоря уже о том, что все они должны быть поголовно спортивными красавцами, а сам красавчик – самый, наикрасивейший из всех. Не помешают для разнообразия, оттенки цветов на голове. Блондин, брюнет, шатен. Рыжий или крашеный. Подойдёт любой другой окрас, чтобы дважды желательно не повторяться. Оттенок кожи тоже хорошо. Чем шире гамма, тем больше охват аудитории. Если все будут однотипными и скучными, то их легко будет спутать. Также практически и с нами… разве что мы не умеем петь и танцевать.

Милашки – есть. Это я сейчас не про себя. У нас такая девонька кукольной внешности работает, что диву даёшься. Нехирургическим путём. От природы. Это только добавляет излишнего шарму к и так обожаемой фигуре. Что самое западло – мы редко когда пересекались. У нас разные смены и графики, хотя я довольно часто работаю чуть ли не каждый день, правда, по немного… Красавицы – есть. Чуть ли каждая, считает себя краше предыдущей… Более… зрелые дамы тоже. Их как раз две. Те самые, что попадают под условные «три года». На каждый типаж, в общем-то, спрос есть. Даже на Розу. Особенно на Розу. Уж не знаю, как она ведёт себя наедине с мужчинами, но клиентам нравится. Очень. Возможно, поддакивает. Всячески обманывает и льстит. Может, наоборот. Дерзит. Кажется недоступной и всевластной. Было бы иначе, особа навряд ли работала с частной клиентурой, а так нет. Стоит чуть ли не первой из списка. Вместо условного… хулигана, в нашей группе, ну просто обязана быть хотя бы одна, самая забористая сука, которой Роза на деле и является. Являлась, по крайней мере… ещё тогда… Разнообразие есть, а значит, и слава должна быть не за горами. Ага, ну да… Увы.

Дружба дружбой, но никто терять место просто так не захочет. Считай одно из самых престижных заведений своего рода. И даже тут не обойтись без пакости. Такое чувство, что на каждой работе, есть отдельная должность быть стервой или козлом. Эту должность Роза с почётом и занимает. Ей по факту не должны были давать эту возможность, хотя она действительно выглядела очень сексуально. По мужским меркам. По самым заниженным стандартам общеприходской давалки. Сверх грани обточен образ официантки. Роза скорее… хочет походить на модель в категории «ню», но в итоге торгует своим мясцом. Девку воспринимают как игрушку для больших мальчиков. Не понимаю, почему этого не видит? Может, просто не хочет. Может, нравится самой. Назначение и вправду… другое…

Роза – как… «элитная» такая розетка. Так и хочется в неё вилку воткнуть… Выбор, собственно, её. Я не вмешиваюсь в чужие дела, но, когда Роза на личном опыте втирает основы жизни, мало по малу кое-что оседает в твоём мозгу. Перед кем нужно раздвигать ноги… Жить нужно ради достатка, а не ради любви. Только за не скромные подарки… Никто кроме личной пусички, тебя не прокормит. Эх-х… Что тут сказать… Философ своего дела. Бесполезно спорить, иначе загрызёт.

Ну и куда же без конфликтов. Как же скучно без них. За месяц – с ней больше возни и проблем возникает, чем со всеми работниками за год. Довольно печально учитывая, что буквально все грехи списываются с неё на нет, а она при этом ещё и на меня воняет: «Это тебе хорошо, а не мне». Ага… Ну да…

В целом для нас всех, всё же хорошо, что проколы у неё мелочные. Мы хотя бы не в ответе за то, что в стаде проживает паршивая овца. Плюсом служит также и поставленный на неё ориентир. В случае чего – Роза первый подозреваемый. В процентах… 90 так и есть. Опять разбила. Опять выставила неправильный счёт. Умыкнули из-под носа бутылку. Вот в принципе, и всё. Если не разнообразием, то хотя бы количеством берём. Уж лучше так. Пускай её голова сорит по мелочам, чем абсолютно все будут втянуты в крупные разбирательства. Вот… чуть-чуть не хватает, чтобы ляпнуться с головой в дерьмо. Уж не знаю, какой за неё поручился ангел-хранитель. Рано или поздно и он от неё… уйдёт…

Спасал Розу от всех бед, далеко не самый отвратительный характер, а лишь единственная, выпячивающая, сексуальная причина – внешность. Она мне сама так и говорила, мол: «Зачем двигать булками на сцене почём зря? Достаточно сделать: «Вот так» – стиснула сиськи, – и все чаевые будут твои». Если говорить открыто: девушек на должность официантки – набирали абы каких. Нияких. Лишь бы личико покрасивше и фигура, чтобы не хромала. Я тому наглядный пример. Ни хрена не умею, зато застенчиво строить глазки, мой конёк. Плюс ко всему… красота, какой бы спорной она ни была. Всегда стоит на первом месте, даже если ты тупая как пробка из-под шампанского. Личико всегда было важным, а порой и решающем аргументом. Не получится пакет на голову натянуть, даже с идеальной фигурой. С другой стороны, если форма тела больше похожа на бочку, лучше не уповать наудачу. Шанс не то, что мизерный. Его попросту нет. Плюс-минус если чуточку обделена и там, и там – поблажки… могут быть. Главное – понравиться управляющему. Вот он секрет успеха. Либо ты напоминаешь его младшую сестру, либо всячески ублажаешь на протяжении своей «карьеры». В общем, как повезёт.

Мне в этом плане жаль другой персонал. Обслуживающий. Без уборщиц, без грузчиков, без ремонтников, без посудомойщиков, без тех же помощников поваров – мы бы ахиреть как взвыли. У нас не то, что за клиентом сложно прибрать. У нас специальные люди для этого есть. Лишь бы маникюр девочки не попортили. Божечки, до чего дошли… Я неспроста упоминала, что мы скорее… пассивное лицо заведения, чем активные сотрудники. У нас по большому счёту только две сложности. Как запомнить заказ, и как его донести. В первом случае – блокнот и ручка. Во втором – тележка. Предусмотрено всё. В остальном же плане, что попросят, то и делаешь. Где надо поговоришь. Где-то рядом посидишь. Есть с клиентом, как и пить, в общем зале запрещено. Если условно выкупят твоё время, то, пожалуйста, отдельные комнаты для этого есть. Можно хоть насвинячить как царь свиней. Обязательно придут люди и всё за вами уберут. Будет чистенько. В отражении пол будет блестеть.

Если официанток… с небольшими претензиями, но всё-таки берут, то отсев остальных людей намного жёстче. Требования… о-го-го. Чтобы, приступить хотя бы к мытью полов, необходимы не только хорошие, внешние данные, но и как минимум образование. Желательно повыше. Начиная с-с… магистратуры. Звучит как не самая смешная шутка заставлять невостребованных, но образованных лиц, драить толчки. Да, за это определённо платят неплохие деньги, но само осознание проблемы, внутренне гложет людей.

Должность конструктора водоплавающих судов, в наше время не слишком востребована. Приходил к нам как-то давно такой человек. Мужчина вместо того, чтобы передавать знания, от безвыходности электрику чинил. Как повезёт, зайдёт. Иногда пару раз за месяц. Иногда, когда обильный поток клиентов, неделями мог ходить. Что-то в спешке проверяет. Если надо, чинит и дальше по другим делам. В жизни бы не подумала, что, получив то самое, высшее образование, придётся заниматься чем-то подобным. Опять все тезисы сводятся к тому, насколько одним людям повезло, а другим нет. Никаких нет гарантий, что выбранная профессия с течением времени, вдруг окажется релевантной и востребованной. Особенно если она такая специфическая. Максимум, что мы пустим по Ласко – так это надувную лодку. Там, где устье чуть-чуть будет шириться, катамараны хорошо пойдут. В общем-то, и всё, и примеров таких много… Дальше сравнения более короткие пойдут. Немного. Только те, что узнала сама.

Помню, работала у нас одно время довольно… занимательная дама. Делала влажную уборку помещений. Как её ни замечала, никогда не могла понять, зачем человек занимается подобным? Выглядит красиво, ухожено. Не по годам молодо. Острой нужды в средствах не чувствуется. Всегда довольная и жизнерадостная. Вроде бы-ы… и понятно, зачем такая работа нужна. Деньги лишними не бывают. Откладывает на что-то. Может, хочется путёвку на… курорт купить. Непонятно. Если посмотреть с другого ракурса, то… всё равно ни черта непонятно. Обычно, как ни наблюдай за другими, чувствуется этакая… вселенская несправедливость в глазах. Грусть. Обида. Особенно у тех, кто помоложе. Люди чуть постарше уже смирились. Гордость быстро заработком затмевается, но осадочек остаётся. У неё ровным счётом наоборот. Удовольствие от тяжёлого труда мало, но нету этой… что ли, надобности во всём. Во всём говне мира. Нет зависти. Нет злости. Своего рода… этакое хобби. Выйти в свет и на людей посмотреть. Что окончательно мне непонятно – она также появляется в неделю всего один или несколько раз. Нам уборка ежедневно нужна. И в течение дня, и перед закрытием, а тут считай за месяц около… семи вечеров получается. Я так и не смогла разгадать её. Просто не успела. Едва мы разговорились, как на следующий день, женщина уже не пришла. Не пришла и через двое суток. И через неделю. Месяц прошёл, а её нет. Эта тайна так и осталась для меня закрытой. Разгадка вильнула хвостиком и ушла.

Единственно про кого я кратенько упомяну, так это про художников. Пара у нас одна такая молодая работала. Муж и жена. Он в рабочей бригаде. Она в роли посудомойки. У меня никаких, прямых контактов с ними не было. Только то, что видела… и подслушала сама. Они скорее пример того, насколько несправедлива и неуравновешенна система образования, к которой я так… планомерно стремлюсь. Каждый год выпускается уйма студентов, которых банально некуда потом девать. Деньги уплачены, но выхлопа нет. Они отовсюду бороздят, как затычки от школы к школе. Единственно, почему их так и не разлучили – молодая семья. Ими, как и всеми жаждущими принести в мир исключительно только хорошее, пытаются исправить ошибки тридцатилетней давности. Стараются залатать то, что на деле не работает. Увы, но становится только хуже. Люди перегорают. Безрезультатно бьются головой об стену… Здесь невозможно убрать в одночасье застой, который десятилетиями копился. Надо заново политику образования менять. Вкладывать средства, которых… тупо нет. На что ты будешь делать ремонт? Неполноценный, нет. Хотя бы денег на косметический нагрести, а ещё нужно идейно преображать. Можно, конечно, тупо кинуть последнюю пачку купюр на пол, чтобы и её вконец разворовали. Надежда на то, что проблема сама собой исправится, к сожалению, провалится. Нужно кардинально переделывать всё. В первую очередь министру образования дать сочный пинок под жопу. Потом, и его менять. Не можете сами придумать? Зачем тогда в сотый раз мастерить нерабочий велосипед? У соседей проще аналог под себя выбрать. Отрихтовать основу и готово. Ага, щас. Гораздо дешевле забить болт, иллюзорно пытаясь реанимировать труп. Посмотрим, к чему данная политика приведёт. Сразу скажу ни к чему хорошему. Мы и так находимся на самом дне. Нам осталось разве что и его пробить.

В этой… Розе, как и во всём плохом, было сущее множество недостатков. Может, всё бы и ничего, если бы она ими так наглядно не раскидывалась в лицо. Дурной характер. Конфликтное поведение и телесный порок. Наглая. Циничная. Жадная, а как только ей что-нибудь нужно – так сразу себя, как глупенькая овечка ведёт. Выпучит удивлённые глазки, губки надует и выбивает тотчас же из клиента последние деньги. Роза… буквально своим видом обворовывает посетителей на уйму чаевых. По заработку, она точно наравне с танцовщицами. Не всегда, но ей всё чаще в последнее время улыбается удача. Уж не знаю, кто в этом виноват. Похотливые мужики, желающие её отыметь, либо необъятное эго. Розе всего и всегда было мало. Данная проблема только нарастала. Вечно базарилась на чужое добро. Рано или поздно, это должно её погубить. К этому как раз… и шло.

Вызывающие формы. Облегающая в пару лоскутков одежда. Острые черты лица. Она пользовалась своим оружием на убой. Этого не отнять. Всего, чего хотел человек – ночной смены. Только тогда, ресторан превращался в рассадник раздора, а днём… А днём особо денег не сыщешь. Обычные люди в зале никогда не привлекали. Как я и говорила – назначение у неё несколько… другое…

С таким поведением и трудным характером можно с натяжкой мириться, если бы действия оставались только на словах, но нет. Роза… ну-у очень любила иногда напористо нашкодить. К примеру, пошли после работы вечером поесть – сбежала до момента оплаты. Срочно отлучилась на минутку. Потом исчезла. Даже гадина не перезвонила. Сижу как дура и её жду. На завтра нахального вида лицо и претензии мол: «Ну я же практически ничего не ела. Ты чего злишься?». Может, практически и не ела, но заказывали мы обе, а расплачивалась в итоге я. Честно, мне несложно бесплатно накормить даже условного друга. Не обеднею от одного дорогого ужина, но её отношение к людям, злит. Когда нужная помощь – сразу я. Дать по срочняку в займы – тоже я. Разбила случайно пару бутылок с подноса – списали, конечно же, на меня. «До тебя не докопаются. Тебя все любят». Ага, вот только сумма вычтена с моего кошелька, а не с её. Разница лишь в том, что мне скажут спокойно, а её, скорее всего, легонько пожурят. Никакой критики в свой адрес, даже тогда, когда ты не права. Как же это бесит. Пытаться заткнуть другие рты своим назойливым галдежом.

Касательно денег вещь очень спорная. Всё из-за этих чаевых. Одна получает больше. Другая меньше. Отсюда, как мне кажется, основная масса проблем. Как дать ей взаймы – это нормально. Как только обратно потребовать своё – месяцами можно ждать. Опять бесконечные обиды и упрёки. Вечно попрекает «дружбой». «Я бы так не делала. Я бы тебе простила». Ага, очень удобно, когда подобный акт работает только в одну сторону. Роза без конца у меня клянчит, хотя зарабатывает неплохо и сама, но всё равно клянчит. Не знаю почему. Наверное, уже не может остановиться. Довела-таки свою попрошайку до полного автоматизма. Я… навряд ли в лицо Розе это заявлю. Искренне надеюсь, что когда-нибудь найдётся человек, способный вразумить. Уж точно похрабрее меня. Действительно, настоящий друг, а не вымышленная… подруга…

Одно дело зарабатывать и клянчить. Совершенно другое – осознать, зачем бездумно вклиниваться в авантюры и бессмысленно деньги прожигать. Слишком поздно я поняла, где кроется бедственная причина. Как чувствовала, но всё равно боялась сказать. То Розочка обсудит условия сделки с другими кондидатами, то единственным партнёром, резко остаюсь я. Что самое, казалось бы, удивительное, ни на шмотки, ни на тусы, ни даже на драгоценности или гаджеты. Нет. Девка исключительно по-другому тратит своё бабло. Вечно ввязывается в сомнительные оферы, которые сама не понимает до конца. Дело доходило даже до абсурда. Банально не хватало средств… колготки купить. Колготки. Сразу какая беда, меня в первую очередь вызванивает. Сумму просит одолжить. Ну-у… просто не может выйти без них… Ну-ну, а потом я, оказывается, ещё и посыльная. Сперва одолжи, так и ещё и принеси. Не просто принеси, а обязательно в магазин сходи. Купи еды на полхолодильника. Сумки тяжёлые притащи. Она, видите ли, не может. Хочет, но не может. Не накрашена. В душ ещё не сходила. Ой, до бесконечности можно перечислять. Я, как бы в её глазах… типо не понимаю сути проблемы. Ну да… Я, видимо, и близко не женщина. Даже не мужчина. И не человек. Не понимаю всех жизненных нюансов людей… Если в моих силах помочь ближнему – я никогда не откажу, но мне дико отвратительно, когда начинают ездить верхом на шее. Роза тупо… эксплуатирует меня. Это не похоже на дружбу. Это замкнутый круг.

Деньги-то я ей одалживала, вот только на что, выяснилось гораздо позже. Горечь от поражений, заставила в какой-то момент развязать свой язык. Вероятно, малость водки помогло излить душу. К этому времени пристрастия полностью вошли в оборот. Зная чуточку раньше, во что ввязывается Роза – ни ампира бы ей не дала. Эта гадюка и сама догадывалась. Не зря получается, умалчивала. Не зря отсиживалась в тишине и ждала.

Конкретно это упоминание, не знаю какое будет по счёту… Их приличное множество накопилось. Я заполнила только основные. База, так сказать.

Поведала однажды Роза по дурости своей, как лучше развести очередного клиента и попутно систему «наебать». Конкретно наёбывать она ну очень любила. Странно было от неё слышать гневные крики, когда система работала наоборот… Ближе к сути… Как-то раз от очередного клиента она услышала, как показалось довольно… выгодное предложение. Быстро вкладываешься – быстро богатеешь. Разве не супер? Звучит вроде ничего без контекста, но на деле, никто партнёров по бизнесу в барах не ищет. И на улице тоже не ищет. Честно, не уверена, как это правильно работает, но я, точно бы не стала подобным образом искать. В сети где-нибудь. На худой конец в деловом центре. Обошла бы несколько контор и как минимум проконсультировалась. Но нет. Роза умнее. Роза хочет здесь и сейчас. Роза жаждет быстрые деньги. Если предлагают, надо брать. Второго такого шанса не будет… Ну не верю я в искренность чужих людей. Не верю, что незнакомый человек, в первую очередь хочет помочь тебе, а не себе. Звучит неправдоподобно и крайне глупо. Охота на дурочка. Розочка такой целью и послужила.

Вложилась, значит. Купила какой-то там… непонятный, дорогой комплект. Изысканные золотые часы и 20 граммов чистого, золотого слитка в коробочке. Вроде бы и ничего если нравятся дорогие часы, да и золото в цене будет расти, вот только – дохода нет. Купила, а что дальше с этим думать и куда вкладывать неясно. Ну, купила и купила. Часы, понятное дело, носи, а со слитком-то не ясно. Отложила проблемку пока, но потом ситуация повторяется обратно. Деньги снова нужны и вдруг резко оказывается, что от золота там одно напыление, да и сами часы, очевидно, подделка. Не острая потеря средств, но всё равно обидно. И Роза потом, соответственно, ещё и злиться на меня. Я, видите ли, не вложилась вместе с ней. Одолжила, но не поддержала. Не заимела классные часы, которые мне по факту, что сейчас, что тогда были не нужны. Она ввязывалась во всё подряд…

Что ещё интересного… Членство в закрытом клубе. Тоже особой выгоды не принесло, зато пафоса было… Боже ты мой… Какай-то странный мужик, неделю заезжал за ней. То туда, то сюда катал. Как говорит: «Сорил деньгами как знатный козёл». Почему козёл? Видимо, недостаточно опытом поделился, зато неделя, по её словам, прошла сказочная, но потом… А потом наступили серые, рядовые, скучные будни. Очередные проблемы в голове и опять новые займы. Не хватало разве что подсесть на казино, хотя полноценного опыта у нас в городе не было. Игровые автоматы, да и то строго лимитированные. Не получиться за раз жизнь свою просрать. Придётся использовать микрозаймы.

Недвижимость какая-то была, но, по-видимому, тоже прогорела. Последним вкладом, насколько мне помниться, точно был банк. Вот тут, банально не повезло. Какой-то чёрт подсказал довольно выгодную контору, где за денежные вклады начисляют огромные проценты. Честно, не помню, какой она говорила процент, но размер выплаты зависел от суммы вложения. Не годовых, а уже в следующем месяце. «Золотая жила», вот только офис закрылся быстро, не просуществовав и полугода. Просто не хватило банально переждать минимальную декаду, чтобы получить назад свои деньги с надбавкой. И даже здесь не повезло. Что поделать.

После прокола последнего вложения больше мы не касались финансовых тем. Мне самой уже осточертело, а ей, наверное, надоело рассказывать о своих убыточных проектах. Роза просто… внаглую перешла клянчить. Хорошо, что не у меня. У подруг своих. «Настоящих». У их парней, знакомых. Дядюшек и тётушек. В общем, перешла на тёмную сторону к мутной схеме постепенно донимать всех. Ровно, как те, назойливые звонки от неизвестных «бизнесменов». Уж они… точно знают, где будет лучше твоим деньгам, быть.

Что самое, как по мне, удивительное – при своей недурной внешности, Роза почему-то оставалась одна. Может, и не одна, но настоящего кавалера, я ни разу не видела. У всех практически видела. У неё точно нет. В счёт не идут странные, одноразовые типы, втянувшие девку в различные проекты. Возможно… отчасти стыдно рассказать об отношениях с условным «папиком», просто… Вот в чём проблема… Мы обе видели вторых половинок некоторых коллег по цеху. Скажу сразу – они ничего. Даже ой как ничего. Нет ни одного мужчины с брюшком или с залысиной. Как минимум по фото подтянуты. Местами подкачены и стройны. Там даже мужчиной тяжело назвать. Всё поголовно молодые люди. Плюс-минус. Особенно запомнился мальчик, который за нашей кукольной милашкой приходит. Лера её, кажется, зовут. Ну точно два наимилейших ангелочка. Они жуть как друг к другу подходят. Практически одного роста. Чуть-чуть выше его из-за каблуков.

Подобные обстоятельства отношений 100% раздражают тебя, поэтому Роза ни с кем не делиться и ничего рассказывает о личной жизни. Даже мне. Если бы она плюс-минус налажена была, Розочка однозначно прожужжала бы все уши. Точно бы не побрезговала похвастаться даже сущей мелочью, а так… что-то её стыдит. Непонятно. Так-то заработки у девахи достаточно хороши. Даже больше, если они позволяют встречаться по любви, а не из-за возможности залезть в чужой карман, правда… один существенный фактор я всегда упускаю. Трудится Роза для специальных клиентов. Вот где зарыта, как по мне, основная проблема. Тогда непонятно почему, всё ещё выпрашивает деньги… А, ну да, точно… Тратит быстрее, чем успевает получать. Сама спросила и дала ответ. Очень… смазанный получается итог. В который раз скатываемся к деньгам.

Последнее, я хочу чуточку упомянуть про бесконечные заёмы, а точнее, как я из них чудом вышла. Да очень просто. На очередную в свой адрес претензию попросила вернуть 2 предыдущих долга. Не четыре или шесть, как было раньше, а только последние два и то ради «дружбы». И что получается? Да, в очередной раз я, не права. И «Сволочь», и «Ты мне не подруга». «Жлобина корыстная», «Я тебе ещё припомню» и много других добрых слов. Если человек отдаст долг, значит, окажусь в небольшом плюсе. Частичка доверия вернётся. Смогу ещё раз помочь, а если нет – грош цена такой дружбе. Девка – ветряная гуляка. Это надо себя не уважать, чем поощрять издевательство над собой. В какой-то момент я уже начала подумывать, что она планомерно перешла к наркотикам. Да, только этой херни не хватало. Край всего. Единственное, что плохо, а может, даже и хорошо – прямых доказательств нет, зато есть косвенная улика. Порванная сумочка. Моя… После очередной истерики Роза схватила кухонный нож и порезала сумку. Да, настолько просто. Взяла и раскроила. Последнюю выходку, я даже наглядно краешком глаза видела, когда мамзель в конце дня убегала из раздевалки на кухню, а там – домой через чёрный вход. Вот тебе и человеческие ценности. Ты к ней по нормальному, а она к тебе как к дерьму. Так и живём.

За сумочку, конечно, обиднее всего. Это не спонтанная покупка. Это был в первую очередь подарок. Что самое отвратительное, Роза и близко не призналась. Опять накатила бочки мол, я без конца докапываюсь и беспочвенно наезжаю, хотя видели её и другие. Какое уж там расследование. Опять спалилась как малолетка. Нехрен брать учительские журналы и вблизи школы их сжигать. Это ж надо быть настолько тупой, чтобы тебя узнал местный дворник. И вправду, мозгов с гулькин нос. Пару официанток мои догадки сразу подтвердили: заходит в раздевалку с ножом. Потом ещё и повара, когда нахалка попала на кухню. Один из них мне так и сказал, что его спросили: «Куда положить нож?». Всё, расследование закончено. И даже так не аргумент. Это трепло от радости, бармену нашему рассказала, а он уже мне. Я… я просто не понимаю. Роза при всех своих недостатках… и правда единственная, с кем удавалось хотя бы самую малость поговорить. Остальные или слишком взрослые и не заинтересованные в общении с мелюзгой, либо чересчур надменные и самоуверенные. «Престижная» работа… взрывает мозги. Чувство собственной важности зашкаливает, хотя и тут нет. Это у Розы ЧСВ стремится в космос, а остальные – просто усердно работают. Им некогда трепаться. Это Роза не знает куда своё время девать. Вот и тусуется часто со мной. Танцовщицы – как высшая лига, оставалась для всех нас в не у дел.

Наверное, единственная ступень, перед которой пресмыкались все. Даже Розочка запихивает свой гонор куда подальше, когда мимо проходит кордебалет. Ну и перед начальством гнёт спину тоже. Что уже говорить про охрану, поваров и малочисленных барменов. Если что не так, заменить нас нетрудно. Особенно это касается официанток. За дверьми – толпа обворожительных девушек жаждущей этой работы за гораздо меньшие средства. Главное лицо и стройная фигура. Вот и всё, а замени активного деятеля труппы – начинается головная боль. Внешность, хореография. Слаженность коллектива. Убираешь один брусочек – разваливается башня. Так и тут.

Мне… многое доводилось терпеть и прощать. Другого выхода я не видела. Среди бытовых неудач на личном фронте – Роза единственная, кто понимала. Ну или хотя бы делала вид.

– (Шёпотом) Слушай, – дёрнула за локоть. – Ты что, нарочно издеваешься?

– (Шёпотом) Послушай, – аккуратно убрала мою руку, – это просто лёгкий флирт. Не загоняйся ты так… Хватит гнуть бровки, а то морщины пойдут.

– Это (шёпотом) – сексуальное домогательство!

– (Шёпотом) Ладно… ладно. Я всё поняла. Не нужно грубить. Можно было и по-человечески всё разжевать.

Ответ был ясен и сух. Она немного утихомирила свои амбиции, хотя, как по мне, Роза стала работать чуть менее заметно. Игра глаз, губ и тесных ужимок.

– Ну так, что, – облизнула помаду, – чего изволите, м-м-м?

Глазёнки то… обратно потянулись к чужому. На этот раз сильнее дёрнула за край юбки. Бесстыдница немного приутихла.

– (Высокомерно) Нам бы, – злобно посмотрела на её колени, – пожалуйста, меню. Мы вроде как… поесть не против, – обратилась к Каю, – да дорогой?

Он, как и полагается, тупо промолчал. Мы же продолжали стрелять глазами, отвечая угрозой на угрозу. Роза не унималась.

– У вас что, – подняла за краешек меню, – рук своих нет? Пальцы отсохли?

– (Раздражённо) Не отсохли, – силой вырвала журнал, – просто выполняйте уже свою работу. Обслужите нас или я жалобу на вас накачу. Не злите… меня…

Роза внезапно встала.

– Та-акс, – схватила за руку. – Ты это, – обратилась к Каю, – подожди нас минутку. Вон, – кивнула на папки, – на картинки пока посмотри. Нужно с твоей барышней быстренько кое о чём поговорить. С глазу на глаз… Ну о женском… Ну ты понял… – улыбнулась.

Кай и близко не понял, что она имела в виду, но всё равно довольно пожал плечами. Ему дали картинки. Интерес к пище острее всего. К чёрту конфликты и разбирательства. Ай да поесть. Роза не стала долго пыжиться и просто вытащила меня за дверь. Поволокла подальше от диванов к кушеткам. Мы остановились, не проделав и двух шагов:

– Так, я чёт не поняла… – нахмурилась. – (Тихо) Это, что была за хуйня? Ты чего, как сучка бешеная взъелась? Я же ничего по факту не сделала! Ничего!

– (Недовольно) Мы пришли сюда, вообще-то, пообедать, а ты я смотрю вся из себя… стараешься нахальным образом его отбить. Ничего нового… Как всегда.

– (Тихо) Так, стой, – прервала. – Я чёт обратно не поняла. Ты нахрена его приволокла сюда?.. Неужели, просто так? (Удивлённо) Пожрать, что ли?

– (Недовольно) Ты нормально можешь говорить? Он нас не слышит.

– (Тихо) Зато эти твои, – кивнула за спину, – очень даже.

– (Взволнованно) М-мои?

– (Тихо) А что, не твои? Только за плечо мне не смотри. За секунду спалят.

– (Шёпотом) Как они сюда вошли? – медленно пошли в конец коридора.

– (Шёпотом) Ну-у… у двери стояли. Личная охрана сказали, вот я их и-и… пропустила. Только не надо дуться. Откуда я знала, что внутри будешь ты.

– (Шёпотом) Чёрт, они всё испортят. Они не дадут нам нормально посидеть. Вот же сволочь Бургунд, – прикусила палец. – Как знала…

– (Шёпотом) Да ладно тебе, – приобняла рукой за талию, – не ссы, подруга. Придумаем что-нибудь. Я и не таких отморозков спроваживала отсюда.

– (Шёпотом) Розочка, – остановилась, – милая, прошу, – сложила ладошки вместе, – ну, сделай хоть что-нибудь! Ну-у-у… прогони ты их отсюда. Прогони…

– (Шёпотом) Ща-ас, – довольно улыбнулась, – щас мы расправимся с этими падонками. Знаю я один… рабочий приём. Безотказно работает… Жди тут. Я щас.

В подобных ситуациях – Роза единственный мой спаситель. Когда касается спорных дел, человек, всегда на выручку приходит. Всегда. Клиента, грубого за словцо, вразумить. В тык дать тому же бармену или другой официантке. В общем, глумиться надо мной, она позволят только себе. Спорная черта, но именно такой подход выручает. Идёт бороться с очередным драконом или львом. Я наблюдала исключительно её фигуру. Они же продолжали сидеть за углом.

– Так господа, – встала напротив дивана, – номерок ваш где?

– Девушка, – ответил Стэп, – вам что непонятно? Мы – личная охг'ана. Что вам нужно ещё?

– Мне нужно, чтобы вы убрались отсюда. (Недовольно) Номерок ваш где?

– Нету номег'ка, – развёл руки. – Нету.

– Тогда – катитесь отсюда. Эта закрытая территория для элитарных лиц.

– Никуда мы не уйдём, – встал, – и точка. Лучше занимайте своими делами, а мы, – обратно сел, – будем делать свои… Идите. Не мешайте вести г'аботу.

– Ясно всё с вами… Я звоню в полицию.

– Звоните, – безразлично пожал плечами. – Вг'емя зг'я только потег'яете.

Роза достала телефон. Набрала номер. Включила громкую связь. Через пару секунд послышался гудок. Она действительно куда-то позвонила.

– (Приглушённо) Диспетчерская полиции. Слушаю вас.

– Здравствуйте, – поднесла к губам. – Вас беспокоит сотрудник ресторана «Кексик Элли». У нас снова недобросовестные клиенты. Проверьте, пожалуйста, последний вызов на этой неделе. Это уже не первый случай. Нам нужна помощь.

– (Приглушённо) Подождите секунду… Да, вызов такой есть.

– Пожалуйста, пришлите патрульную машину. Посетители в который раз не хотят частную территорию покидать.

– (Приглушённо) Жертвы есть? Пострадавшие?

– Нет, но если вы не поторопитесь, то, возможно, будут…

– (Приглушённо) Хорошо. Мы отправим сейчас к вам машину.

– Не надо никаких машин, – встал Стэп. – Мы уходим. Мы уже уходим, – в динамик телефона проговорил. – Идём, – махнул за собой второго. – Пошли.

– (Приглушённо) Они точно уходят?

– Да, пока что, но я за ними прослежу. Если что, я вам перезвоню.

– (Приглушённо) Хорошо, мы будем держать вас на линии.

– Спасибо вам большое… Чё встали? – кивнула на дверь. – Валите отсюда. Разговор ещё идёт.

Наконец, все трое были видны. И опять этот парень в бежевом. Повсюду, мелькает как чёрт. Все коллеги в чёрном, а он как яркое пятно выделяется. В этом, наверное, весь план. Хорошо, что в отличие от напарника, хотя бы не делает безумный вид. Будто хочет разорваться. Роза демонстрирует элементарный жест. Дверь открывается. Выходят. Они идут в сплошную тишину.

Думала, эта операция затянется… как минимум на десять минут. Походила. Поразмыслила. Собралась обратно в комнатку, как на тебе, Розочка на всех парах выскочила. За минуту, кажись, управилась. Казалось – будет огромный балаган, а нет. Действительно, избавила меня от множества проблем.

– (Довольно) Всё, – отряхнула ладони, – сделано. Больше эти мудаки сюда не сунутся. Слово даю, – подошла вплотную.

– Спасибо, Розочка, – прыгнула на шею. – Спасибо…

– Но-но, – попыталась освободиться, – хватит, а то задушишь…

– Спасибо ещё раз, – с трудом отпустила. – Спасибо… – убрала слезу.

– Да было б чего боятся. Очередные тюфяки. Как увидят людей в форме, так сразу срут в портки.

– А-а ты что… – подуспокоилась, – правда в полицию звонила?.. Серьёзно?

– А что такого? С этими гадами только так. Не надо их жалеть. Если слов не понимают, надо бить по голове. По больным местам… Так ты что, реально сюда пожрать пришла? – встала в недовольную позу. – Серьёзно?

– (Раздражённо) Да я уже битый час тебе про это говорю. Мы пришли сюда – поесть! (Устало) Поесть… Я не знала, как скрыться от шумихи вокруг нас… вот и вспомнила про наше место. Лучшего укрытия сейчас… ну просто не найти.

– (Удивлённо) Да ладно, – скривилась, – гонишь… Ты чё, серьёзно?

– (Злобно) Нет, я не шучу… Я правда хочу есть… И он тоже…

– Ой… – улыбнулась, прикрыв ладошкой рот, – как неловко-о получилось… А я думала, ты его за этим притащила. Ну это… На бабки развести. Иди сюда моя малипусечка, – расставила руки. – Давай обнимемся.

Второй раз оказался более искренним и тёплым. Роза успокаивала меня как близкого человека. Как сестру.

– (Искренне) Извини, – скривила губы уточкой. – Правда, извини. Клянусь, я не знала. Хотя б предупреждай иногда. Давай лучше чмокнемся ради приличия.

– (Устало) Роза, пожалуйста, – еле отлипла от неё, – давай ты потом будешь кривляться. Можешь нам ну хоть что-нибудь… перекусить принести? Я просто… с голоду умираю… Я – подыхаю… (Жалостливо) Я есть хочу, Роза…

– (Мило) Глупышка моя, – погладила по головке, – здесь не едят. У клиента там всякое может вариться в котелке, но тут занимаются, – подмигнула, – кое-чем другим. Ну ты поняла… Этим-м-м, – продемонстрировала язычком.

– (Устало) И чем же?

– (Ласково) Что глупенькая, не догадываешься? Хочешь, чтобы я наглядно, на тебе всё показала?

Роза расставила два пальца и потрясла языком. Получилось отвратительно.

– Да деточка, – облизнула губы, – да. Именно так. Именно этим занимаются.

– (Удивлённо) Сексом? Прямо здесь? У всех на глазах? А начальство знает?

– (Мило) Знает, – погладила ещё раз. – Давно всё знает и даже больше… Способствует этому. Поверь, то, что в этих комнатах происходит: не оплачивается наличными. Только карточкой или банковским чеком… Вот скажи мне, чем ещё, по-твоему, народу заниматься? Место – закрытое, уединённое. Кабинки – крайне маленькие. Приглушённый свет. Ни на что не намекает, да? Я те поражаюсь… – покачала головой. – Работаешь дольше меня, а слышишь о подобных вещах чуть ли не впервые. Думала, что люди сюда книжки друг другу почитать приходят, да?

– (Растеряно) Нет, не совсем…

– Вот именно… Хочешь поесть, пожалуйста – первый, второй этаж к твоим услугам. Выбирай не хочу, но только не здесь.

– (Растеряно) Так значит… нам… вообще никак, да?

– Что значит никак? Что клиент пожелал – вмиг исполним, хоть не знаю там… Продавщицу тётю Зою подавай с улицы напротив. Всё сделаем, лишь бы, – потёрла пальчики, – бабосик был.

– И такое даже бывает?

– Нет, это я так, к слову, а хотя знаешь, – подумала. – В общем, то да… Ты права. Иногда и такое бывает. Бывает иногда и по две. Даже по три заходят, если не врут, но-о-о… не будем о грустном. Вам обоим крупно повезло, что сегодня попалась именно я, а то днём меня ищи свищи. Ладно, – хлопнула меня по попе, – пошли обратно. Помогу вашему горю. С тебя, – наставила палец, – причитается.

– (Жалобно) Да что угодно. Только накорми…

– Отлично, – моментально подхватила под локоть. – Пошли.

Дверь перед носом почти открылась, но проходу помешала назойливая рука. Розе хотелось уточнить что-то ещё.

– Погоди, – помотала головой. – Давай-ка ещё разок кое-что проясним…

– (Измождённо) Что? – возмущённо пискнула. – Что?!

– (Шёпотом) Просто ответь мне на очень важный вопрос. Тогда и впущу… Мне, правда, крайне важно узнать одну маленькую вещицу, чтобы больше такой херни не повторялось… (Медленно) Ты-ы-ы… готова?

– (Возмущённо) Да чёрт возьми, да! Спрашивай уже наконец! Я жрать хочу!

– Отлично, – почесала плечом нос. – Он тебе… (шёпотом) нужен? Надолго?

– Что значит на… (Шёпотом) Да бль! – возмущённо чуть ли не выругалась. – Конечно, нужен!! Надолго!

– (Шёпотом) Так вы… кто там друг другу приходитесь? – стала шевелить пальцами. – Друзья, знакомые. Любовники там или…

– (Шёпотом) Нет! Что ты такое говоришь?! Нет, конечно же, нет!

– (Шёпотом) Тогда… одолжи мне его… на 10 минут? С виду-то, – кивнула, – на большее не потянет… Мне только материальный баланс поправить и всего. Дело до траха даже не дойдёт. Быстренько ему вздрочну и пойду по вашим делам.

– (Шёпотом) НЕТ!!! – максимально тихо выкрикнула. – Иди-ка ты Розочка, в пизду! – отошла от двери. – Сама пойду и всё принесу, если ты такая… жопа!!

Я и близко не поняла, как до этого дошло. Ситуация просто… вышла из-под контроля. Отвратительно получилось. Хорошо, что быстро успокоилась и взяла себя в руки. Мне ничего не стоило сделать заказ самой. Роза быстро всё прочухав, ринулась тормозить. Оскорбление в её адрес прошло мимо ушей. В любой другой ситуации с говном бы съела. Повезло…

– (Возмущённо) Чегой-то мы сразу злимся? – схватила за руку. – Что значит нет? Почему снова нет? Для подруги что, счастья жалко? Делиться в детстве не научили? Не будь такой эгоисткой. (Мило) Ну, дай разок прокатиться, а?

– Я не могу… Это не нормально… (Настойчиво) Это – аморально.

– Опять двадцать пять, – недовольно встряхнула кисть. – В кого ты упрямая такая пошла, хотя… постой-ка… – прищурила глазки. – Неужели… втюрилась? Да ладно… Быть такого не может… – расторгла захват. – Это не ты… Кто угодно, но точно не ты…

Чересчур удивлённая Роза, от интриги даже закусила ноготь, желая узнать «тайный секрет». Про маникюр девица думала в последнюю очередь. Её, видимо, очень сильно задело, что у меня кто-то есть.

– (Неловко) …И да и нет. Я не знаю… Я ещё… не определилась…

– (Мило) Не обманывай меня, не надо. Узнаю этот взгляд… Эх-х, – тяжело выдохнула, – мне бы твоё везение… Не грусти малышка. Выше нос. Не стану я отбивать мужика у подруги. Так поступают только законченные стервы и бляди, а мы не из таких. Мы выше всего этого отребья. И это… Если чё… как… – стала образно показывать руками, – ну, начнёт вдруг там… приставать, то смело жми на кнопку. Мы живёхонько скрутим за секунду этого поганца. В обиду тебя никому я не дам. Пошли уже, – махнула к себе. – Нефиг больше детей голодом морить.

– (Устало) Агась…

С едва уловимой улыбкой на лице обратно зашли. Кай, сидел ровно в той же позе, смирно рассматривая картинки.

– Ну что царевич, соскучился по своей Рогнеде? Сейчас мы всё исправим… На те, – всучила меня к нему. – И меню тоже, – взяла его папку и дала мне, – на те. Вот тебе взамен новое, – подсунула ещё один экземпляр. – (Надменно) Если вам так… сложно-о госпо-ожа-а, – встала рядом, – могу странички за вас листать. Лишь бы пальчики не отсохли. Смотрите и зака-азывайте. Так и быть… подожду.

– Спасибо, – покривлялась в ответ, – не надо.

– Ну-у-у… Как хотите… Я тогда, – сделала шаг в сторону, – пойду?

– (Медленно) Не спеши, – ухватилась за край платья. – Ты знаешь, о чём я…

– (Медленно) Ладно, – аккуратно убрала мою кисть. – (Сварливо) Выбирай.

Вроде договорились, а кажется, что нет. Роза, как специально обошла, с другой стороны, и села напротив меня. Получилось так, что Кай очутился ровно посередине. Ситуация пока терпима, но это только пока.

Стали, значит, мы вертеть пурпурный, кожаный переплёт. Зараза нарочно перевернула вверх ногами его. Что странно, вполне обычный, печатный вариант. Чаще всего, насколько помню, для важных посетителей приносили современный планшет, выполненный на манеру куска стекла, то бишь целиком прозрачный. Пальцем коснулся, и всё. Сиди и листай. Сколько стоит. Сколь грамм, калорий. Какой состав. Если хочешь, можешь и лично в блюдо что-то добавить. Солянка из всего, только не жалуйся потом, что это невозможно есть. Выбрал, нажал. Готово. Плюсом служит довольно точный отсчёт времени, когда готовые яства привезут. Удобно. Можно раздробить еду по порциям или скажем сразу всё через полчаса. Функция не особо и нужна, но всё равно удобно. Радость в мелочах, но не здесь. Перед нами наглядно лежат… совершенно стандартные тома, коих навалом в зале валяется. С трудом перелистываю слипшиеся странички.

– (Хмуро) А нормального меню у вас… нет?

– Нет. Уже – нет… Такие, как вы, – кивнула в бок, – приходите, и пьяными жопами давите стекло. (Нежно) Не волнуйся, – коснулась его рук, – это я не про тебя. Ты… выбирай, (томно) выбирай… Здесь много вкусных… вещей…

– (Скептически) Ну да, – зыркнула в ответ. – Смотри, слюной не подавись.

– (Томно) Как… гру-у-убо, – ехидно улыбнулась. – Сразу видно, насколько человек дорожит своей подругой. Нехорошо, – с упрёком покачала голову. – Не ценишь добрых людей. Ведёшь себя как… как маленький гиппопотам с голодного краю… Да не переживай ты так. Не убежит от тебя меню. Сколько работаешь, а блюда – так и не выучила. Закрытыми глазами нумерацию должна знать. А какая, впрочем, разница, – наклонилась за спину Кая. – (Шёпотом) Я всё же считаю, что тебе стоит немного… этого, – махнула пальцем по горлу. – Поделиться со мной.

– (Шёпотом) Заткнись! (Сквозь зубы) Он же рядом сидит, – покосилась. – Он же всё слышит… Иди уже, – тихо стала выпихивать ногами из-под стола, – давай… (Высокомерно) Кай, ты выбрал?

Если бы не моё вмешательство, Розочка так бы и продолжила чудить. Как специально выводила гадина из себя. Что удивительно, Кай никак не реагировал. Не знаю, насколько это плохо или хорошо. Если всё-таки слышал и делал только вид – от стыда умру, но перед этим гадюку эту задушу. Взгляды… пересеклись…

– Не-не-не, – положила пальцы на страницу, – не спеши. Выбира-ай…

– (Повышено) Ка-ай…

– Да-да, – быстро смахнул руку, – сейчас, – в спешке стал листать. – Я-я-я… сейчас… Я думаю, какое… лучше выбрать блюдо-о-о… Вот, – остановился, – как тебе №4 и №5?.. Или №7… Да и 8 тоже неплох…

– (Нервно) Дай, – вырвала папку, – сюда. Я и так знаю все блюда наизусть, чтобы там, – злобно взглянула на Розу, – ни говорили, – встала. Нам, пожалуйста, – протянула журналы, – №4, 29, 25, 33, 41 и, пожалуй… №72в. Десерты будем?

– (Удивлённо) Ещё… и десерты есть?

– А то. Тогда… №101, 102 и 104… д. Всё, – встряхнула рукой, – принимай заказ… Роза… Или тебе повторить?

– Не надо, – тоже встала, – я не глухая. Ты только главное, – вырвала стопки меню, – в одиночку сладкое не души, а то… кишка из жопы вывалится. Ну-у-у, – осмотрелась, – я пошла… (Недовольно) Всего наи-и-и…лучшего…

– (Шёпотом) Подожди.

Роза никак не отреагировала и просто прошла мимо. Чудом её успела перед выходом остановить. Физиономия на тот момент была не самая воодушевляющая. Судя по мимике, она как минимум мечтала в отместку… тоже придушить.

– (Хмуро) Тебе чего Вериго? Ты жрачки хочешь или нет?

– Хочу, но ещё я хочу, – стала шептать на ухо, – (тихо) достань, пожалуйста, бутылочку красного вина, но в наименование не вноси. Только сумму добавь в чек. (Искренне) Ну пожалуйста! – сложила ладони. – Ну пожалуйста!!

– А не, – подвинула за плечи в сторонку, – (шёпотом) охренела ли ты часом барышня? Ты в своём уме?

– (Тихо) А что такое? Ты всё ещё злишься на меня? Ну прости, я не хотела, тем более что ты первая начала. Мы вроде как договорились, а ты опять за своё.

– (Шёпотом) Хватит, – пальцами отодвинула от себя, – тыкать… в меня… Успокойся. Не собираюсь я твоего пацана отбирать. Просто хотелось проверить, насколько… бабник он. Повезло наверняка тебе. Нем, как могильная плита. Никак на знаки внимания не реагирует. Он ваще нормальный?

– Да всё в порядке с ним, – отмахнулась. – Мы просто… сильно устали. Мы есть хотим… (Воодушевляюще) Ну так… что? (Тихо) Принесёшь?

– (Шёпотом) Тебе… сколько лет, деточка?

– (Застенчиво) Ну-у-у…

– (Шёпотом) Вот именно что ну-ну. Не-ет, нихера подобного. Не прокатит. Больше на такой херне я не спалюсь. Не хватало, чтобы и в моё досье вписали – спаивание малолетних. Я сама максимально осторожно по чуть-чуть цежу… Меру нужно знать, меру, а ты просишь целую бутылку… С ума сошла? Совсем?

– (Шёпотом) Ну пожалуйста, милая! – вжалась в неё. – Когда ещё выдастся такой шанс?! Я не могу терпеть ещё 5 лет, когда кто-нибудь додумается вывести меня в люди. (Слезливо) Выручи, Розочка! Прошу!! Ты моя последняя надежда…

– (Шёпотом) Ладно мелюзга, – сквозь зубы прошипела, – но ты мне будешь должна. (Повышено) Ещё как должна… По гроб жизни обязана…

– (Шёпотом) Хорошо, хорошо, – отлипла. – Только принеси. Умоляю!

– (Шёпотом) Ла-адно, ща притащу, – стала в угрожающую позу, – но знай…

– (Шёпотом) Да, – перебила, – чуть не забыла. Всего по две порции. Только давай всё и сразу. Не хочу перебиваться холодным, а потом горячее есть.

– (Шёпотом) А бутылку-то, – подмигнула, – одну?

– (Шёпотом) Если можно, то… две. И бокалы, пожалуйста, не забудь.

Пакт с дьяволом заключён. Роза в свойственной манере злобно улыбнулась.

– Недурной у вас аппетит, однако… Смотри поосторожнее с ней мальчуган, – кивнула. – Это сейчас она принцесска, а после полуночи… и до жабы недалеко.

– (Сварливо) Ха-ха-ха, – сунула руки в бока. – Удачно пошутила. Смешно. А можно уже свет чуть ярче настроить, а то мы сидим как крысы в темноте. Так и глаза можно посадить. Или вы так свет экономите на посетителях?

– (Надменно) Ну, конечно, можно, – хлопнула в ладоши. – Наслаждайтесь. (Шёпотом) Чтоб вы ослепли… (Злобно) Смотри у меня, – достала из кармашка карточку, – будешь чудить, спалю в любой момент. Ещё увидимся… красавица… (Шёпотом) А ещё я стерва говорят… – тут же ушла прочь за дверь.

Роза, наконец, скрылась. Я с ходу начала диалог:

– (Оживлённо) О чём поговорим? – быстро вернулась к дивану.

– (Растерянно) Не знаю… Предложи ты идею.

– Ты так и не сказал, как тебе это платье? – немного покружилась на месте. – Правда, оно меня стройнит? – аккуратно поправила рюшечку.

– Ну-у-у… смотрится вроде неплохо… Ничего.

– (Вздыхая) А ты умеешь делать комплименты, – обратно села.

– Да… извини… Я правда не знаю, что на меня нашло, просто…

– Если не хочешь, не говори. Расскажешь потом, верно?

– Да.

– Как ты меня достал со своими: да-да, нет-нет. У тебя есть… ещё хоть что-то в арсенале, кроме этих заготовок?

– Есть.

– Проехали. (Сварливо) Видимо, сейчас переучить тебя будет невозможно…

– Прости… Я-я-я… мало с кем общаюсь в последнее время, да и-и-и… если честно, давно как-то привык больше к тишине… Ну или там… в крайнем случае к монотонному разговору у Миры в кабинете. Приходится чаще отвечать «Да» либо «Нет». Реже «Не знаю», «Не помню» ну и всякое такое… Ну и вот, в большинстве случаев я один. Наедине с собой. Так что, – потёр ладони, – так.

– (Задумчиво) Понятно… А как ты давно ходишь? Ну, в смысле на приём?

– (Неуверенно) Последние… года… два-а точно. Как переехал сюда, так и хожу. По крайней мере, так мне говорят.

– (Заинтересованно) И какая она за работой? Опиши в общих чертах.

Кай подумал сперва. Почесал затылок и далее произнёс:

– Грубая обманщица… У неё сердца нет, а если и есть, то давно окаменело.

– (Удивлённо) Чего? И это она?! Быть такого не может… Ты явно говоришь про кого-то другого… (Возмущённо) Да она недавно, жизнь в буквальном смысле мне спасла! Мира хорошая! Мира априори не может быть плохой. Я просто… Я просто не могу поверить… Что за чушь! Ты, случаем, не выдумал всё, а?

– Нет, – покачал головой, – не выдумал. (Скептически) Наверное… пару последних недель, Мира и правда стала относиться ко мне, ну чуточку теплее, но этого всё равно крайне мало. Недостаточно парочки тёплых посиделок, чтобы и впрямь начать кому-то жизнь доверять. (Злостно) Я поверил ей однажды, и меня обманули. Да у неё с башкой не всё в порядке. Хотела меня… ай, ладно, – протёр глаза, – забудь… Не всем так, видимо, везёт, как тебе.

– (Настойчиво) Хватит уже без конца делать себя жертвой. Ты-ы… реально меня достал. У всего существует своё объяснение. Я более чем уверена, что врач так поступал вынужденно и… правильно. Если лечение требует того – значит, так надо. Она не обязана становиться твоим персональным другом. Её главная работа – лечить, а всё остальное на заднем плане подождёт. Ты заметь, не единственный пациент. Есть и другие…

– Наверное, да. Если ты знаешь её лучше меня, ну извини, – пожал плечами. – Тогда я не прав, – уткнул локти в колени.

– (Раздражённо) С тобой… невозможно нормально поговорить, – хлопнула по подушке. – У тебя что, всегда такой упаднический настрой? Прямо… тошно смотреть. Хотя бы иногда улыбайся, а то мне кажется, что ты раковый больной. Нифига это не круто ныть без причины и корчить из себя грёбаного пессимиста… Ты из всего можешь сделать драму и неважно, о чём будет идти речь.

– А знаешь… – поднял голову, – сколько стоило твоё платье?

– Ну, – с ухмылкой спросила, – и сколько же?

– (Медленно) За его цену, – положил руки на стол, – можно в детдоме ремонт сделать, а на сдачу, собак бездомных полгода кормить. И кошек тоже.

– Ох-х-х… – задрала голову вверх. – Как же ты дёшево оцениваешь меня… А на твой прежний смокинг, видимо, каждому по дому можно было купить.

– Нет, разве что месяц хотя бы самому нормально продержаться.

– Агрх, не могу! – скинула и вовсе с дивана подушку. – Если ты такой… «правильный», что ты в таком случае сделал для своих бездомных и больных? – чуть ближе наклонилась к нему. – Сам-то живёшь в особняке. Причём один. Тебе это ни о чём не говорит, верно?.. Мог бы кого-нибудь да приютить, раз такой… (заинтересованно) а какой? Что-то я вообще ничего не слышала о тебе. Сплошные догадки и слухи… Раз уж есть время, то давай – расскажи о себе… Я, правда, тебя толком не знаю… И что, – поудобнее уселась, – ты правда, богач или как? Откуда такой дом? Где твои родители?.. Ну или хотя бы… откуда приехал?.. Что, вообще ничего? Никак? Это что, секрет? Очередной? Опять?!

– Ну-у-у… нет. Скорее нет.

– (Настойчиво) Тогда не молчи. Ответь хоть что-нибудь, а то такое чувство, разговариваю со стеной. Не знаю там… Прошлое расскажи. Хотя бы про то, где родился… Хоть что-то… можешь ответить?.. Опять ничего?.. Совсем?

– (Растеряно) Я-я-я… Я не знаю. Я-я-я просто… в изоляции живу. Вот и всё.

– (Удивлённо) И всё? И это – всё?

– Ну да, – вытер нос рукавом. – Это всё. Остальное я… не особо помню…

– Ах, боже… – откинулась на спинку дивана. – Я уже как Бургунд злюсь на тебя… Кажется, постепенно начинаю его понимать… У тебя что, память как у золотой рыбки? Ты ничего не можешь запомнить?

– (Раздражённо) Могу, но, возможно, это курс Мириных таблеток отбил мне последние мозги. Горстями дебильное говно каждый день жру, чтобы банально не подохнуть. Излишние, головные проблемы, извините, совершенно ни к чему… тем более что золотая рыбка…

– (Раздражённо) Да знаю я про эти сраные рыбки… Это выражение такое. Если нет, тогда… чем болен?.. У тебя что – деменция? Склероз? Может ты… не знаю… Заядлый алкаш? Или что? Наркоман?.. Что, опять секрет?

– (Раздражённо) Я… сам до конца не знаю, но я бы точно не стал подобное разглашать обычным людям.

– (Взвинчено) Так я, оказывается, обычный человек, да? Ну да, конечно… Ты просто зажрался в одно рыло жить, утопая каждый день в роскоши… Извини, но внешность у тебя, будто долбишь «слезу», не слезая параллельно с порошка. А где-то ещё из задницы, игла торчит… Ты же не живёшь в полуподвальной хибаре на окраине в глуши? Нет. От голода тоже не стонешь, хотя выглядишь и вправду как наркоман… Даже идти до дозы не так далеко. Ровно в пяти минутах ходьбы. Пришёл, и Мирочка тебе присоску поставила в самой дорогой и несправедливой школе страны… Кругом поля, – вздохнула. – Растительность. Цветочки… Воздух свежий… Это не зассанная алкашами раздрюченная подворотня. Это – сто пудов элитная недвижимость на дорогой земле… Не верю, что тебе просто так повезло. Пришёл случайный дядя и вывалил свои миллионы. Нет. Такое дерьмо только в сказках и встречается, но не в жизни. (Нахально) Ну, что на это ответишь? Опять будешь молчать или уже, наконец, соберёшь в кулак свои… яйца?

– Ровно… ровно десяти минут хватает. Я считал.

– Ох, опять за своё… (Саркастично) Какой же ты, – печально вздохнула, – оказывается несчастный у нас… Свободный. Смотрю – она аж прям душит тебя. Пожирает. Захлёбываешься в ней. Хочу, хожу. Хочу, не хожу… А какая разница? Всё и так непременно сойдёт с рук, верно? (Злобно) А может, никакой лотереи не было. Наверняка очередной, мажористый сынок, просто папочка о тебе случайно вспомнил. Сплавил своё дитё куда подальше, и хай оно себе, тихо живёт, а потом вдруг внезапно прозрел… (Жалостливо) Ну откуда у тебя такие деньжища, а? Они же с неба в карман не свалились? Не бывает таких совпадений. Не бывает… Я-я просто… не верю… Не верю… Хоть убей.

– (Сухо) Всё немного… не так.

– (Жалостливо) А как тогда? Как? Ты же ничего не рассказываешь! Вот мне и приходиться выдумывать эту… чушь… Просто… просто меня крайне бесит, как людскими жизнями распоряжается судьба… Одному повезло родиться в богатой семье с достатком, а другому, наоборот, суждено волочить несчастное… бедное существование среди безработных и алкоголиков. Как так получается? Как? Разве это, справедливо? Никак нет. На твои знаешь ли миллионы, можно прожить, не запариваясь ни о чём. В своё удовольствие. Другие же вообще такой жизни во век не увидят. Даже во сне сраный кадр не приснится. Я не говорю, что все поголовно должны быть богатыми. Нет, но минимальный достаток, чтобы не ограничивать себя в мелочах, должен быть. Банально сходить в магазин и купить, что хочется, а не экономить на акциях и просрочке… (Устало) Бургунд… что такое уже говорил. Отчасти согласна с ним, но то, какой выбирается подход, честно злит. Какой бы положительной ни была агрессия, она всё ещё остаётся агрессией. Дурацкий у него подход… (Взвинчено) Ну, чего молчишь? Давай, выскажись уже. Какое у тебя мнение? Ну, про бедность? Ты же сраный миллионер. Давай, поделись своей точкой зрения. Мне, как простачке, очень интересно будет послушать…

– Я-я-я… Мне-е… Я даже не знаю… Миллионер как-то… натянуто звучит. Я точно не обладаю такими, как ты говоришь, деньжищами.

– Конкретно ты – может, и не обладаешь, за твои спонсоры охотно делятся с тобой. Мне бы таких друзей. Возможно, и я бы вылезла из этой жопы…

– Мне просто, – пожал плечами, – тупо повезло. Поставили перед фактом, и всё. Я даже лотерейный билетик ни разу в жизни не покупал. Чистая случайность. Один на миллион. Мне кажется, это… какой-то… эксперимент над людьми. Дают достаточно денег и смотрят, как у человека изменится жизнь. Может, по телеку потом покажут. Не знаю. Выглядит достаточно мутно. Неизвестно чем это дальше обернётся. Я бы не стал заоблачно своё положение хвалить.

– Мне бы твои эксперименты, – закатила глаза. – Мне бы ради себя пожить.

– Лоя, но это же не конец. Сложности есть у всех. Это не приговор…

– (Заносчиво) Не приговор, – перебила. – Смотрите, какой знаток нашёлся… Ты палец об палец даже не ударил, а уже транжиришь деньги на пролёт. Скажи, ты хотя бы ампир в своей жизни заработал? Думаю, что нет. Сидит на жопе ровно и учит людей, как жить… Не надо меня сейчас убеждать, что пользу можно найти во всём. Нет, – отмахнулась, – ни хрена нет. Никаких положительных моментов в бедности нет. Это всё чушь про сплочённость, про более тесные отношения. Про взаимовыручку. Преодоление трудностей для закалки характера. Нет. Это ложь… Бедность – это плачевный результат, и он в голове. Это сплошные ограничения и существование практически на нуле. Это спонтанные, бессмысленные покупки ненужной фигни. Это не жизнь. Это сплошное, скотское выживание. Бесконечная депрессия, которая никогда не заканчивается. Она выматывает. Злит. Разве… это нормально тратить ¾ заработка на жратву? Нет, нифига ненормально. Идиотизм, заставляющий существовать чисто на биологическом уровне, бесполезно сливая дерьмо на днище унитаза. А по-другому никак. Организм паскуда не работает. Питаться солнечной энергией извините, не научили. Можно, конечно, проживать на кашах и макаронах, но-о… какой тогда толк, если тебя ничего не радует? Вот ничего. Совсем. Нахрена копить и экономить, даже если после условной путёвки за границу, возвращаешься в свой старый, убитый дом? А смысл? Почувствовать сказку и вернуться в суровую реальность разъёбанной халупы? Спасибо, но нет… Опять всё сводится к тому, насколько кому повезло. Нечестно. Это… нечестно…

– (Тихо) Да, но-о-о…

– Что, но? Что? Что ты хочешь доказать? В чём переубедить? Какие у тебя доводы? Их нет. Ты просто… не представляешь, насколько это деморализует… Бедность, знаешь ли, тоже разная бывает. Обычная нехватка или один поганец в семье. Могут сразу и оба родителя. Тут уж как кому повезёт. А ещё учти, что сверстники будут донимать. Обязательно кто-то захочет поглумиться. Издеваться. Без этого почему-то вообще нельзя. Как так можно прожить ни дня без травли? В нормальной семье – подобной ситуации… в принципе не бывает. Если бы все граждане были успешными, заботливыми, ответственными, добропорядочными – никаких ошибок и проблем мира… в принципе не существовало. Так нет же, нет. Это утопия, где абсолютно все друг друга уважают и чтят. На бумаге выглядит довольно просто. Не будь стервой или мудаком. На деле же дай бог, если повезёт. Одного ребёнка хают и лелеют, а другого с рождения ненавидят… (Строго) Я… наотрез запретила бы рожать детей без полного, медицинского анализа родителей. Без справки о доходах. Без всяких там психологических тестов не только будущих папы и мамы, но и их отцов и матерей. Я бы минимизировала поток детей. Пускай нас будет меньше, но все мы будем лучше чувствовать себя. Гораздо. Это для… государства хорошо, когда много отчаянных рабов. Мир же наоборот. Медленно погибает. Мы станем причиной его смерти. Нас будет слишком дохрена, и все мы будем… несчастны по-своему… (Умеренно) На эту хрень, ещё можно… хоть как-то закрыть глаза, но что реально бесит, когда ребёнок из-за человеческой прихоти родился с дефектом. Одним словом – пиздец… Им-то похуй. Они будут и дальше жить. Даже если будут нормально вести себя как родители – увы, не все болезни излечимы… Всегда будет кто-то виноват. В этом случае виновны оба. (Спокойно) Не хочу страшными диагнозами и болезнями тебя пугать, но поверь… Некоторые дети выглядят… довольно жутко, и я имела такой опыт. Не могу сказать, что мне понадобился… но… каков есть.

Честно говоря, не понимаю, как сама до этих крайностей дошла. Мы вроде как начинали с обычных вещей, но он так меня своим поведением взбесил, что я добралась до самого больного. Вот вспоминаю, аж сердечко щемит. Хочется, как начать, так и нет. Безумное желание выговориться, но, опять же, всё зависело от него. Только не насильно заставлять. Только по своей воле. По-другому никак.

– Ты-ы-ы… – сглотнула, – точно это хочешь услышать?.. (Строго) Только отвечай точно. Меня задолбали эти твои расплывчатые формулировки.

– Хочу. Расскажи, пожалуйста. Я внимательно выслушаю. Расскажи…

– (Слабо) Понимаешь… – легла на спинку дивана, – истории это одно, но, когда видишь воочию – сердце сжимается. Ох, – неприятно поёжилась, – говорю сейчас как Бургунд… Наверное, это так и работает. Когда испытал боль, но с ней надо расстаться. С кем-нибудь поделиться… В жизни это, конечно, одно, но мне и фотографий жутких хватает. Опухоли на теле. Кости не там срослись. Конечности лишние. Неразвитые эмбрионы. Не могу долго смотреть. От части проблем можно избавиться, но когда всё запущенно – не могу… Просто не могу… У меня сердце вянет. Больно… Невыносимо. Не должны так детишки страдать. Не должны…

После очередного, тяжёлого вздоха, в тысячный раз не хотелось жить. Как ни уговаривай, себя остановиться, но раз дали добро – следовало продолжать.

– (Тихо) Однажды в нашем доме, – поджала под себя коленки, – семья новая поселилась. Мать и двое её сыновей. Как две капли воды друг на друга похожи. Один только полноценный, а другой… нет. Года как… четыре уже прошло. Они, наверное, заканчивали школу. По крайней мере, один сын… Я никогда напрямую не общалась и никак не контактировала с ними. Я живу в первом подъезде, а они в последнем. В пятом. Вижу только иногда. Издалека, когда их мама выгуливает второго сына. Ситуация, честно говоря, удручающая. Словно умирающий пёс, еле перебирающий лапками… Он не может без её помощи существовать. Ходит… на костылях, хотя… как ходит. В основном под ручку и то до лавочки. Он не в силах самостоятельно перемещаться. А если и, может, то очень мало. Быстро устаёт… Я не знаю ни её имени, ни их имён. Не знаю, откуда приехали и как получили эту квартиру. Я знаю только то, что вижу. Жалость и боль… Человек до конца жизни останется привязанный к ней, а она к нему… Парень обделён нормальной жизнью брата. Обделён обычными вещами, которые не ценим мы. Боже, не представляю, какого каждый день засыпать с этой мыслью. Это очень грустно звучит.

– По крайней мере, хотя бы… жив. Живёт. Даже если всё плохо, думаю… можно занятие найти. Можно работать и на дому. Всякие случаи бывают. Так что… это неокончательный приговор.

– (Спокойно) Вот именно, что всякие бывают, а здесь – всё очень серьёзно. Тяжёлые осложнения… Кай, давай будем реалистами. Ну куда подобным, как ему деваться? Кому что доказывать? Силу… боевого духа? Профпригодность? Да он без посторонней помощи до туалета банально дойти не сможет. А помыться? А приготовить еду? А сходить за едой? Блин, даже одеться самому не суждено. Всё это практически невозможно выполнить, а если и да, то очень травмоопасно… У него моторика конечностей однозначно нарушена. Идёт и весь бедняжка трясётся. Ногами практически земли не касается, хотя издалека плохо видно… Наверняка и дефекты речи есть. Возможны к тому же и затруднения умственной деятельности. Кай, это очень серьёзно. Подобные диагнозы в тяжёлой форме неизлечимы. Если люди до сих пор передвигаются на колясках и костылях, а клиенты выбирают еду через дебильные куски стекла – значит что-то явно пошло не так. Приоритеты не те… Мама для него – единственный помощник и друг. Больше надеется не на кого… Кажется, его брат, всё же съехал. Видела всего раз. Похож, только ходит…

– Ну да… Паршиво звучит…

– Представь, – немного оживилась, – насколько человек лишается всего? Любви, дружбы, семьи. Возможно, мама всё частично и заменяет, вот только это он находится в её семье, а не создаёт свою. Это очень… грустная ситуация Кай, остаться наедине с личными трудностями, пускай и в семейной обстановке… Ты не почувствуешь первый поцелуй любимой девочки. Не сходишь вместе с ней в кино. Даже банально за ручку не подержишься. Ты лишён как таковой любви. Ты лишён этих эмоций. Друзья, если они существуют, то, скорее всего, виртуальные, а если и с этим проблемы, тогда… однозначно беда. Нет смысла перечислять всё остальное. И так понятно. Куча ограничений… Кай, – немного приподнялась, – я видела ребёночка без ручек. В прямом смысле без ручек, точнее, без ладошек. Как это понимать? (Жалостливо) Как такое вообще произошло? Ему буквально было годиков… ну пять. Малыш пытался содрать наклейку с пластинки жвачки. На это было просто… больно смотреть. Чуть на месте не разрыдалась. Так… так наивно пытаться отклеить её от бумажки… Я не могла спокойно смотреть. Не могла! Он даже не понимал, не представлял, что жизнь возможна… хоть как-то по-другому. Почему так? Ну почему так происходит?!

– (Растеряно) Я… Я не знаю Лоя. Правда не знаю…

– И вот опять, – глубоко вдохнула, – возвращаемся к тому, кто же виноват. А я скажу тебе кто… (Гневно) Опять виноваты эти жалкие людишки, которые без конца плодят несчастных детей. Неважно ради чего. Ради собственной прихоти или материнского капитала. Дети будут очень часто страдать. К любящим парам у меня претензий особых нет, но, когда малыши выстреливают из матери, как пули из обоймы – становится очевидна сама цель. А потом ещё оказывается, что семеро живут в малюсенькой квартирке… Ты, случаем, не задумывался, почему человеки так несчастно существуют? Страдают? Злятся друг на друга? А может, они просто ленивые аферисты? А может, просто не нужно рожать как свиноматка. Дешевле, извините, гандон было купить. Я так тебе скажу… Им нравится. Нравится жить с подачек от государства. Нравится иметь материальное благо. Ничтожно малое, зато… стабильное… Местами может и не нравиться, но уже поздно. Приходится свыкаться с реальностью и давить на жалость. По-другому никак. Многодетная мать, уже звучит как приговор. Не дай бог, ты осудишь её. Ссаными тряпками заклеймят тебя. А мы что? (Повышено) А мы трудимся. А мы… выживаем…

Кай ещё пуще поник. Он наглядно зажался в себя, стараясь не шевелиться. Может, и не хотелось давить, но у меня машинально это получалось. Раз завели – невозможно остановиться. Только когда закончится топливо или как бы это грубо ни звучало – получу в лыч. Последнее мне точно не грозило. Оставалось разве что голодом заморить себя.

– Вот скажи мне, – положила руки на стол, – со скольки лет ты работаешь? (Саркастично) Ах да, точно… Какая же я дура… Тебе уже и пахать не нужно. Ты в свои годы вышел на пенсию. Вот же бедняжка… Никогда не узнаешь прелестей трудовых будней по 12 часов. А я представь себе – с 9 лет. (Гневно) С 9 мать его, грёбаных лет! (Надрывно) Нет, – открестилась, – не нужно меня жалеть. Нет… Всё было, – глубоко вздохнула, – даже прекрасно. По крайней мере, поначалу. Я считала это своеобразной… игрой такой. Приходишь, помогаешь родителям… А кому помог ты? Хотя бы раз в жизни? А?! Кому?! Ну кому?!

Кай в ступоре молчал. В несвойственной для себя манере даже перестал по-дурацки дёргать плечами. Безысходность гложила лицо, а взгляд от стыда упал на пол. Рот перемкнуло. Складывалось впечатление, будто человек перестал дышать. Губы первое время шевелились, правда, так и не смогли издать ни звука. Слова в голове роились, быстро перемалывая мозги в кашу. Непонятно одно. Какова его степень безразличия? Мимика по-прежнему ничего хорошего не отождествляла. Бледная кожа. Пустые глаза. Отрешённый вид. Попытки проникнуться быстро сошли на нет. Скорлупа… так и не пробилась.

– То-то и оно, – обратно отсела. – Идеальное начало. Практически, как было у нас… Мама, папа. Семья. Первая выпечка на дому, а уже через пару лет – свой ресторан. Настоящий, а не прикрытый фальшью… А потом что? Да ничего. Всё одним разом рухнуло. Ресторан, папа и семья… Понимаешь, хотя тебе не понять. Ты слишком далёк от забот простых смертных. И что теперь осталось? Да нихера не осталось, только долги, долги и ещё раз сплошные долги. (Жалобно) Ну чем я провинилась, а? Я что, получается, хуже тебя?! Если это испытание, то пошло оно нахуй. И так всё до боли понятно, – осмотрелась. – Заманивание на повышение. Ночная работа. Новые перспективы. Домашку успеешь сделать… Что ты об этом думаешь? (Настойчиво) Говори, ну же!

– (Испуганно) Я? – поднял глаза. – А что я?.. Так, я это… не знаю. Я вообще ничего не знаю… Лоя, давай… отложим этот разговор. Давай не будем портить…

– (Озлобленно) Нет, – перебила, – ты просто обязан знать, ради чего здесь люди прогибаются. Ради каких низменностей идут, чтобы попытаться наладить свою жизнь. А всё из-за таких, как… Ты думаешь, это мечта у всех такая… пахать официанткой? Продавщицей? Посудомойкой? Уборщицей? Спешу тебя огорчить, но нет. Это промежуточный пункт. Банальный способ подзаработать. Пробиться через клоаку этого дерьма. Если вдруг что не так с лицом – ты уже считай на помойке. Будешь начальству перечить – за шкирку вышвырнут за двор… Не дай бог, кому-то из клиентов понравишься. Не дай бог, откажешь им в услуге. Боже-е-е… (плаксиво) какая я дура… – обняла предплечья. – Это же так… очевидно…

– (Расстеряно) Лоя, я…

– (Агрессивно) Не перебивай! – швырнула в сторону ещё одну подушку. – Когда надо – ты гад молчишь. Когда нет – не можешь заткнуться. Так что молчи! Дай договорить… Не видишь, я вся на нервах… Из-за тебя, Кай… Из-за тебя… Такие, как я, Роза… вкусив реальные заработки, на всё соглашаются. На всё. Речь больше не идёт о морали. Только о престиже заведения… Эти… гады стальными нитками… перекраивают твою башку. Дырявят ориентир. Уже не кажется таким зазорным, обдирать клиента как липку. Охотнее идёшь на компромисс с собой… То, что раньше делать не могла, не ощущается таким… зазорным. Вот и меняется поэтапно человек. Превращается в редкостную сволочь, а в конце – тебя вообще сажают на поводок. По собственной воле становишься сторожевой собакой. По каждому звонку клиента, в коморку для утех ползёшь. Эти… уроды… хотят меня девкой на побегушках заклеймить… Как же это низко… (злобно) но я не заплачу. Нет. Я сильнее. Я куда сильнее, чем ты. Я сильнее, чем кажется на самом деле… Сильнее, чем десять таких, как ты. Во мне больше мужества, чем в тебе. Больше раз в 100. Ну, что скажешь? Не молчи… (Слезливо) Не молчи!!!

После того, что я наговорила, он всё-таки отважился прикоснуться, но этого недостаточно. Нужно нечто большее, чем скудная попытка касания. Нужно идти напролом до конца, а не останавливаться в пару сантиметрах сомнения.

Кай так и не сдюжил. Остановился ровно там, где ему суждено. Пальцы едва приблизились к руке. На большее он не смог.

– (Грубо) Убери свои руки! Мне не нужно жалости от тебя.

– Хорошо, – отсел обратно. – Ты права, – опустил голову. – Я правда… не могу понять тебя и навряд ли смогу… Я для этого туп. Я не могу прочувствовать то, чего у меня не было. Ничего не могу поделать с собой… Как хочешь меня, так и называй… Ты абсолютно права. Я виноват, но хотя бы не во всём. Я не виноват хотя бы в том, где родился и где вырос… Я-я-я, правда не знаю своих родителей. Большую часть сознательной жизни, я провёл в одиночестве. По крайней мере, так мне говорят… Изредка разбавляю своё уныние походами, но всё чаще сижу в углу комнаты, где нет… ничего. Стол, кровать и стул… Кто же тогда виноват, что я лишён и семьи, и нормальной жизни? Может, я вообще в детдоме вырос. На это смахивает больше всего… Иногда мне снятся сны, значительная часть которых до конца непонятна. Чистейшая сумятица. (Тяжело) Если из этого бреда присниться хоть что-то хорошее, я-я… молю бога, чтобы это была хотя бы семья… Неважно чья… Хотя бы банальное наличие людей в кругу… Я просто хочу почувствовать, каково это быть… частью чего-то… Пускай и вымышленного. Мне-е, – сглотнул, – хочется найти своё место, – вытер нос рукавом. – Родное… Не хочу навязывать мнение о себе просто… не только у тебя проблемы. Они есть… у всех.

– …Опять давишь на жалость, да?

– Да, – тяжело выдохнул. – Скорее всего… Если это ещё уместно, – поднял голову, – ты сегодня неотразима. Пойми меня правильно… Мне настолько трудно выдавить из себя хотя бы… малость. Капельку хорошего. Мне проще промолчать. Я задыхаюсь в попытках сказать… приятное человеку. Мне вообще очень тяжело говорить с людьми. У меня мало опыта. Его почти нет… Это… наверное, второй, полноценный диалог в моей жизни… Если я и общаюсь, то сугубо… обрывками фраз… Не мне так удобно, просто… на большее я не могу. Тяжело… (Нервно) Всё, что есть в тебе – безупречно… Я-я-я лишь желаю, чтоб-бы ты была… всегда счастлива. Нашла достойного… Тогда буду счастлив и я. (Про себя) Наверное…

– (Стыдливо) Ты… можешь меня когда-нибудь простить за всю эту чушь, что я наговорила?.. Правда, прости, – вытерла слезинку. – Я не со зла…

– Только… давай без этого, а то, – кивнул, – тушь снова потечёт.

– Угу…

За наш необычный диалог, ни одна мышца на лице не дрогнула. Местами он и правда напоминал куклу. Одинокую и безжизненную.

Несмотря ни на что, я не хотела останавливаться. Раз уж человек проникся, следовало его дожать. Я не знала, к каким откровениям он меня приведёт.

– Слушай, Кай, – поправила волосы, – давай сядем друг к другу поближе, а то, мне кажется, мы сидим как на допросе. Ну же, – хлопнула по дивану, – давай. Или ты стесняешься?

– Да-а… вроде бы… и нет… – подсел к центру ближе.

– Отлично, – приблизилась. – Самое то.

Теперь между нами помещался человек, а не группа из шести отдыхающих. Кай старался не смотреть на меня, вечно уводя взгляд в сторону. Я же пыталась не конфликтовать. Хотелось продолжить разговор. Пока он не остыл, начала:

– Так это… ты можешь рассказать хоть что-то о своём прошлом? Хотя бы…

– К сожалению, нет, – вздохнул. – Честно говоря… я не то, что не помню… Я забываю… Что было лет пять назад – считай чистый вымысел. Последние года два – очень смутно. Приехал в дом. Откуда приехал? Зачем приехал? Непонятно. Помню разве что, как открыл калитку, и всё. Дальше – провал… Более или менее последние полгода закреплены в мозгу, да и то день ото дня хуже становится. Как специально для моего диагноза, в столе лежит дневник, в который я ничего не пишу. Внутри пару записей, но они чужие. Почерк не сходится. Мой-то корявый, а там красивый. Единственное, что могу отметить – помню ясно только последние недели… две… Остальное, честно говоря, как во мраке. Почти стёрлось.

– (Сострадающе) Мне жаль… По-настоящему правда жаль…

– Мне тоже… Жаль, только жалостью здесь не поможешь…

Подсев ещё ближе, свесила голову на плечо. Хотелось согреть его руки хотя бы на время. Так, мы и продолжили сидеть.

– У тебя, может… друзья раньше были… Ах да, точно… Извини…

– Может, и были раньше судя по той записке, а теперь… Какой смысл? Это всего лишь драная бумажка. Какой толк…

– А, что там… было написано, помнишь?

– (Вдумчиво) Кажется… пару предложений перед отъездом. Не знаю точно куда и когда.

– Так это типо… прощальное письмо было, да? Что в нём говорилось?

– Насколько помниться ничего особенного. (Вдумчиво) Само прощание… – загнул палец, – дерево, – загнул второй, – дом, крыша, имя, – загнул последние три. – Обычное письмо без конкретики. Хрен знает для чего оно. Наверное, чтобы лишний раз читателя позлить…

– А имя?.. Помнишь?

– Вроде как… Аня? Не уверен… Кажись, имя из… букв трёх, хотя… какой в этом толк. Я же совершенно не помню, как она выглядит. Ничего не знаю о ней. Единственная, моя зацепка – дом, дерево, крыша. Имя. Отрывок листка мог по ошибке достаться мне, так что, это ничего не значит… И да, к письму прилагался ключ. Часто пользуюсь им, когда иду на крышу… Мда-а, хилая надежда. Потеряю бумажку, забуду и её…

– Так, в этом и выход, – оживлённо подскочила. – Если у тебя есть и ключ, и записка, значит, они не случайно попали в твои руки. Я практически всех наших помню. Если ты с кем-то и познакомился, то 100% при мне. Два года считай ни что. Расплюнуть, просто (вдумчиво) дай мне только вспомнить, – обратно села, – всех Ань… Блин-н… Как их… Много… Если учитывать все классы и параллели, – стала загибать пальцы. – Ух… Немало получается… Только у нас за последние годы, проучились пять Ань… Представь, сколько их в общей сложности во всей школе было… А это оказалось куда труднее, чем я думала. Дай мне ещё минутку.

Пришлось вспоминать не только наших, но и других девчат. Я пыталась отрыть любое упоминание про мальчиков, которые были связаны с Анями. И не только с ними. Вообще, любой факт. Кто с кем дружит. Кто куда ходит. Кто видел что-нибудь странное. Вообще всё. Это был полнейший кавардак. Если учитывать, что за непродолжительную учёбу в академии, нас покинуло примерно половина ребят – становиться несколько очевидно. И это только у нас. В остальных группах ситуация ничем не лучше. Данная Аня могла просто не доучиться. В этом плане всё сходится. Не сходится только то, что была куча других Ань в параллелях, которых я не знала… Действительно, очень распространённое имя. Всё оказалось не так-то просто.

– Кажется… я запуталась… Она могла учиться в нашей группе, но-о-о… ты также мог встретить её и в другом месте… Извини…

– Это точно… Извини, – глубоко вздохнул.

Оборванная надежда прозвучала ударом под дых. Стало не по себе.

– Жаль, при тебе нет того клочка бумаги. Он бы здоровски пригодился.

– Я же говорю. Ничего особенного. Не более пары строк… «Забудь и… не вспоминай». Дерево… Крыша… Аня…

– Дерево? Напротив крыши?

– Наверное. С высоты очень красивый пейзаж. Даже с такой. С небольшой.

– Кай, не хочу тебя расстраивать, но… сколько ты видел деревьев с нашей, школьной крыши? Понимаю есть рядом сад, да и за оградой парк начинается, но-о… чтобы вблизи, да ещё и с крыши. У нас рядом только кусты. Извини…

– Мда, – тяжело выдохнул, – верно… Нет ни одного, получается. Дальше разве что парк… И вправду… А у меня не настолько длинные руки.

– Вот именно. Вокруг маленькие кустики, а деревья… ну максимум… метра 3 и до них ещё нужно дойти… Извини, но, мне кажется, это была и вправду чужая записка. Тут скорее упоминалось про… таинство встречи… Другое дело – ключ.

– Ключ я мог где-то найти. В записке он не упоминался. Он – прилагался. Я случайно его в учительской нашёл… (Панически) Вот дерьмо…

Кай не успел, взбодрился, как тут же поник. После грусти пришла тревога. Он стал быстро, шариться по карманам.

– Кай, что ты ищешь?

– (Нервно) Записку. Ну, записку, – стал выворачивать брюки. – Бумажку… Ну, ключ. Ну, хотя бы ключ, – добрался до пиджака. – Обычный такой… Старый. Из металла. Я каждый день залажу туда. Она же мне его оставила. Специально… Блять, – схватился за голову. – Блять!! – начал перебирать волосы.

– (Встревоженно) Тише Кай, тише. Это не твой пиджак. Не ищи. Ничего там нет… Правда, – остановила его руки. – (Умеренно) Я не хочу тебя огорчать, но ты правда поверил в то, что могло и не существовать. Эта записка – ложь. Обычное ребячество. Глупости. Мне немного стыдно, однако… несколько лет назад, мы сами любили писать ложные, романические письма. Иногда брали случайное имя. Чаще нет. Чтобы человека задеть, подбирали больше тихоню. Ну, то есть того, кто априори не может дать отпор. Кто менее морально устойчив. Да-а, ну мы и скоты. Лишь бы подставить и посмеяться. Всякие нежности от её лица, подбрасываешь мальчишке. Ну или наоборот. Потом эту записку вскрывают другие. Галопом ржут. Иногда даже подделывали подчерк, чтобы совсем уж правдоподобно было. Люди страдали, а мы… глумились… Очень стыдно за себя. Перегнули до такой степени, что однажды… буквально затравили девочку. Бедняжка не выдержала и сбежала. Больше её в школе не видел никто. До сих пор обидно, что ничего не сделала. Не участвовала, зато со всеми во всю глотку, как кобыла пускала слюну. Очень низко с моей стороны… Боюсь и это письмо могло стать… своеобразным розыгрышем. (Неловко) Забудь то, чего не существует, и цени то… что имеешь…

Осторожно прикоснулась к плечу. Постепенно успокоился. Такая гримаса лица виделась мне впервые.

– Ты права… Да, – провёл по носу рукавом, – всегда права… Если бы я-я-я… действительно знал её, то в памяти, непременно что-нибудь осталось, а так… Неважно. Буду жить настоящим. Пытаться, по крайней мере… жить.

Немного погрустив, Кай вернулся в своё прежнее состояние безмятежности. Мы за всё время успели чуть ли не переругаться по десять раз, но еды до сих пор так и не увидели. И опять, и опять. И опять… Стократное желание нажать эту долбанную кнопку и никогда не отпускать.

– Ты, что получается… живёшь всё это время один? Вообще? Без никого?

– Получается да… Один.

– То есть, к тебе никто не приходит из старших? За тобой некому следить?.. Ни условного дворецкого, ни нянечки, ни какого-нибудь дальнего родственника или попечителя?.. Получается, что… вообще никого? – развела руки в стороны. – Да быть такого не может… А на что ты существуешь? Как себя кормишь? Окей, ляпнула глупость, но до этого момента, деньги-то у тебя были или только сейчас навалило? Ничего не пойму… Глупость какая-то… получается…

– Что касается денег – они, скорее всего, не мои. Бургунд сказал, что с новыми привилегиями, кое-что причитается, но конкретно, что, упомянуть забыл. Может, и не забыл. Может, просто не хочет. Он вообще в этом плане довольно странный. То говорит открыто, то увиливает в нужных местах. Я не знаю… Зато я знаю точно, что 100% живу один. Даже такой рассеянный я, сто пудов бы заметил ещё одного сожителя. Я не настолько слепой и глухой. Рассеянный да, но не до такой степени… Раньше я питался в нашей столовой. Бесплатно. С переменным успехом. Утренник. Полдник и вечером. В основном только на обед и успевал, но мне никто не запрещал брать еду на дом. Пакетик даже специальный для таких случаев был. Всё укомплектовано и одноразово, а так… в целом… один… Только Мира однажды приходила и то по привилегии как лечащий врач… У меня… есть одно предположение, но оно явно неточное.

– Какое? То, что тебя содержит школа?

– Да-а… А как ты догадалась?

– Ну, это совсем несложно, – подтянулась. – В нашей группе, и так на тот момент был перебор в два раза. Вместо обещанных 10, было 20 ребят. Какой тут к чёрту индивидуальный подход. Ты, как я поняла, 21 был. Ни тебе тетрадок, ни ручки, ни сумки – никогда не носил. Частенько опаздывал и всё тебе сходило с рук. Посреди дня, вообще мог исчезнуть и вернуться скажем, через трое суток. Ну не странно ли это? К тому же ни один из учителей, внимания на тебя не обращал. Вообще, никак, словно ты призрак. Тебя – нет. Походит, честно говоря, на какой-то… социальный эксперимент… Как по мне, даже очень… Слушай, а ведь правда получается. Возможно, ты из детдома. Просто, довольно много сходится вещей…

– (Ехидно) Всем привет, – послышался мерзкий голос. – Это я, – подкатила тележку ближе. – Ваш заказ, – демонстративно провела рукой. – Наслаждайтесь.

Роза настолько из ниоткуда вышла, что я удивилась. Очень приятно, знаете ли, удивилась. Наконец-то, показалась – еда-а-а… Подруга не стала долго томить и тотчас же ринулась выкладывать разного рода блюд на крохотный столик. В лучшем случае помещалась половина. Её это не смущало. Она выкладывала всё подряд, пока стол не забился всеми вкусностями.

– (Радостно) Розочка, милая, – подскочила. – Дай я тебя обниму!

– (Приятно) Ладно, давай, – облепила плечи. – (Шёпотом) Ты же не будешь злиться, если я нашим расскажу?

– (Шёпотом) Нет, конечно же, нет.

– (Шёпотом) Ну и славно тогда, – сжала покрепче, – а то я рассказала уже. Видела б ты их рожи. Поголовно обзавидовались. Слюнки потекли. Ну, ничего. Завтра сама им всё расскажешь. В деталях.

От услышанного по телу пробежала дрожь. Завтра меня на куски порвут. По крайней мере, из этого дня, я должна выжать всё, чтобы было о чём вспоминать. Наконец-токи начинался пир.

– Передавай тогда нашим, – медленно отпустила, – привет.

– (Приятно) Обязательно, обязательно передам… Вы это, – кивнула на стол, – не стесняйтесь, наслаждайтесь, пока не остыло. Потом будет не так вкусно. Ну, – схватила тележку, – я пошла. Покедова, – развернулась, – молодёжь…

Роза мгновенно скрылась. Ушла так же быстро, как и появилась. Нахальной выходки даже на прощание нет. Удивительно, хотя чего-то не хватало. Как всегда, что-то забыла. Намеренно оставила пылится в углу.

– (Про себя) Она же не принесла вино! Вот же… гадина… Так и знала…

Внутренний голос запаниковал и велел самой сбегать и принести. Только дёрнулась чуть в сторону, что-то зазвенело под ногами. Это были бокалы.

– (Оживлённо) У тебя там, – краем глаза глянул под стол, – что-то звенит…

Даже Кай не сдержался. Его смиренный взгляд жадно пожирал пищу. Я тоже готова присоединиться. Нащупав ногой и бутылку, успокоилась, наконец.

– Не-е-е, это так… Бокалы поставили на пол… Здесь место для них нет.

– (Заинтересованно) Лоя, скажи – а зачем столько блюд? Мы же всё это не съедим… или съедим?

– Ты посмотри на эти жалкие порции, – села. – На тарелках больше пустого места чем самой еды. Чистая обдираловка. Ну конечно же, я забыла, что могла заказать понасыщеннее порции… Ничего, пойдёт… Чего смотришь? Приступай.

Очень давно хотелось попробовать запретный напиток. Я просто не могла себе отказать в этом маленьком «удовольствии». И так… Перед нами стояла целая гора. Даже не понятно, с чего именно начать. Места и так не хватает, но кто будет смотреть за нами, как мы… едим? Никто, а поэтому – забила на этот долбанный этикет. Мысли, как всегда, прервал Кай. Его снова что-то не устраивало.

– (Растеряно) А… как мы будем есть? Стол весь занят. Некуда тарелку даже отдельно положить.

– Смотри, как надо делать, – сняла фарфор с верхушки. – Берёшь её к себе на колени и ешь. Всё просто. Не нужно лишних заморочек. Бери так.

– (Неловко) А… ничего, что ты начала с десерта? Да и-и комплект столовых приборов у нас один и то, – присмотрелся, – неполноценный… Ни салфеток тебе, ни полотенца. Может, ещё раз вызовем твою подругу?

– (Настойчиво) Нет. Она специально назло пакостит, но ничего, справимся. Бери себе вилку, а я и с ножа отлично пообедаю.

– Лезвие, наверно, – присмотрелся, – острое…

– Ни-че-го, – ухмыльнулась, – не переживай. Как-нибудь уж справлюсь… Кстати, это высшее мастерство есть с ножа. Выше него ничего нет, хотя где-то я слышала, что до сих пор в отдельных провинциях некоторые, скажем, аборигены, руками едят и-и-и… палками, вроде… Хотя в последнем, я не особо уверена… Ты улыбнулся! Да, улыбнулся!

– Что, – покосился, – правда?

– Да, ты только что улыбнулся! И не говори мне что ничего не было. Было. И ещё раз было! Я всё видела, так и знай!

– Ладно, – покривился, – признаю. Уличила. Ты… так причудливо корчишь рожицы, когда говоришь столь… важным тоном… Вот я и не сдержался.

Весёлая нотка заиграла за столом. Кажется, что весь день, нашим врагом был именно голод. Теперь мы готовы были с ним распрощаться. Уж я-то точно.

– Всё, хватит слов. Пора есть.

Мы не стали особо тянуть и тут же принялись кушать. Бо-оже-е-е… Как же я долго этого ждала. Уже ничего не помешает насладиться едой. Автоматически, как вижу вкусное, становлюсь глухонемой. Настолько невыносимо голод терзает желудок. Моя миссия как можно быстрее его удавить.

Первым делом под нож ложится кусок сочного бисквита, который слишком долго потчевал на лаврах, явно не боясь за свою безопасность. А вот и зря. Моё естественное первенство неоспоримо. С лёгкостью режу вдоль на узкие полоски, и вишенка, что ранее украшала верхушку, первым же делом отправляется на язык. Половинки свободно ложатся друг за дружкой на лезвие. Состав движется вперёд. Сработано технично. Остаётся… разве что насладиться вкусом. Небывалый успех заполняет радостью желудок. Как можно быстрее жаждешь слопать ещё.

Касательно серверовки, Каю достался самый стандартный предмет любого застолья – вилка. В этом и кроится весь подвох. Здесь не играет роли, какой она формы, толщины или длины. Держа металл в руке, десерт, словно чувствуя себя жертвой, всячески старается убежать. Выглядит очень странно, особенно в чужих руках. Она чаще скользит на поверхности шоколадной глазури, гоняя кусочек из стороны в сторону. Спустя несколько секунд всё понимаешь. Роза… напортачила и здесь. То ли поленилась, то ли схватила первое, что попалось под руку. Нифига это не бисквит. У меня ещё ладно. Мягкая и слоистая начинка. У него же скорее наоборот. Песочный и коржевой торт. Полежит он ночку в холодильнике при +5 и на завтра без пилы можно не доставать. То-то вилка не работает как нож. Больше по плоскости гоняет, чем режет. Попытки отобедать переросли в странную игру.

Пирожное, надо сказать, продержалось недолго. Вилы раскроили пласты на две кривых половинки, разбросав по столу крошки шоколада и глазури. Роза… мать её. Принесла самую дубовую доску. Единственный вариант отрезать, только такой. Начать долбить плиту. Кая подобный подход почему-то не устроил. Тонкие лопасти вилки послужили как бур. Своеобразная добыча нефти, где кровь из-под земли застыла ручейком. Спустя пару лунок, содержимое тарелки превратилось в чистое месиво. По-моему, его устраивало всё. Хоть в чём-то нашёл отдушину.

И вот… случилось непредвиденное. Спокойно ели, как вдруг – обменялись взглядами. Потом улыбками, а следом… без лишних слов, будто… проскочила искра. Кажется, мы впервые молча поняли друг друга. Глаза загорелись, а там… ринулись есть на перегонки. Честно, не понимаю, почему так получилось. Мы… как-то одновременно осознали, что оба этого хотим. До жути голодные сорванцы, готовые посостязаться в поедании. Неважно, какая техника. Главное – скорость и реакция. Уж я-то фору ему не дам. Моё первенство будет неоспоримо.

Что касается всех плюсов, ведущих к победе – однажды, я видела женщину по телеку, которая ест за пятерых здоровенных мужиков. Крохотная, худенькая, зато поглощает острые, куриные крылышки гриль на ура. Если уж… она обыграла этих толстяков, то у меня точно все шансы есть. Даже для профана. Мой оппонент в данном плане – 100% проигрывал. У меня был отчётливый образ и мотивация. С небольшой перепалки взглядов мы начали.

Моё первое блюдо №101 – шоколадный бисквит с клюквенном компоте и бизе, а его – хрен знает что… Смахивает на… обычный торт, купленный за углом в магазине. Твёрдый. Жёсткий. Раза… в три меньше моего, зато плотность куска зубы разъедает. Орехи наверняка есть. Нуга. В целом, вроде ничего, но Розочка… ещё та паскуда. Только и гадай, кому, как, и что повезёт. Неравноценная игра, но выхода нет. Часть плана зиждется на удаче. Слопать побыстрее блюдо, и взяться за новый фрукт. С вкусняшкой я справилась в два счёта. Пальцами поддерживала загружаемый в рот состав, в то время как он, всё ещё расчищал место от останков. Пару осторожных манёвров, и всё. Первый раунд за мной. 1–0.

Сладостно облизывая пальчики, демонстрирую своё преимущество. Кай на удивление тоже не дремал. Таки заметил, как поставила пустую тарелочку на сиденье. Конкурент быстро подцепил меньшую дольку вилкой и за один укус, съел весь кусок. Боже, да это ж равносильно… камень сырой проглотить. Окей, не камень, но челюстью он жевал не более двух секунд. Это надо сказать, возымело должный эффект. Охренеть. Не хватало, чтобы он на моих руках, ещё и от этого… бруска торта помер. Честно, мне хватило за день происшествий. Только собралась прекращать наш дурацкий спор, как моментально в зубы полез другой шматок. И ничего… Вообще ничего… Его горло, словно трубопровод – выдерживало всё. Небольшая заминка лишь обуславливалась крупным объёмом пищи. Хотя бы на этот раз челюсть шевелилась, пережёвывая гальку и песок. Это был своего рода вызов. Что ж… Пришлось отвечать. Резко схватила следующую тарелку. Хотя бы его улыбка подтверждала, что всё хорошо. Меня ожидал не менее вкусный десерт.

Наступила очередь №102 и 104д на одном блюде – вафельные трубочки, набитые орехом, нугой и карамелью. Две штуки и да… мороженое с фруктами под сиропом смородины… Серьёзный вызов. Больше терять и так драгоценного времени, никак не могла. Как бы Кай причудливо ни пытался проглотить сухой ком, разница в отрыве несущественная. Я не собираюсь проигрывать. Настраиваю себя победить. Схватила бокал, и ножом принялась верхушку срезать. Идеальное и в меру всего. Мягкое и не слишком мёрзлое. Только себе на руку. В целом пока везло. Первенство едва ли оспоримое.

В моём случае всё довольно просто. Срезай слой за слоем и иногда, можешь позволить себе, не спеша подковырнуть фрукт. Нежно стащить губами лакомый кусочек. Таким образом, удалось неторопливо срезать добрую половину. А что же он? Пока леди наслаждается морозным вкусом, мученик еле вмещает последнюю часть, дай бог прожевав половину. Конечно, стакан воды мог бы всё исправить, но помощи неоткуда ждать. Нужно двигаться. Счёт хоть и сравнялся, но на очереди морозный холм с закрученными, клетчатыми коврами. Можно было заканючить, и заставить слизывать с тарелки свой бардак, но не стала. Пожалела. Быть первой, значит диктовать условия, одновременно проявляя милость. Инициатива за мной.

Без особых усилий довольно хорошо получалось держать размерный темп и планку лидерства. Первая трубочка пошла на ура. Вкус приятный, но после такого десерта, действительно хочется пить. Очень. Слишком уж слащаво заедать одно сладкое другим. Вафельная трубочка как придаток ко всему. Вязко, приторно, но вкусно. Не хватает разве что обычной воды. Очень хочется это дело запить.

Покуда он доедал свой первый рожок, мне повезло почти прикончить свой. Дожала второй до середины. Оставалось лишь соскрести кусочки мороженого со дна. Не такая лёгкая затея, тем более ножом. Горстку за горсткой приходится по стенке вести. Мучительно долго. Можно, конечно, старательно ковырять лезвием, но, к сожалению, его постигла одна идея. Кушать подтаявшее мороженое вилкой – в конечном счёте подписаться на муки, но решение есть. И вот Кай ждёт, когда обратит на него свой взгляд уставший путник. Пока что, мы придерживаемся непонятных мне правил. Я всё ещё впереди.

И тут, банально захотелось проверить, как идут у соперника дела. Сорванец, как специально ждал взгляда. Ловит, значит, меня, нахально улыбается и таки… вживляет оставшуюся трубочку в самое сердце молочного холма. Одним только движением, с лёгкостью удаётся снять четверть массы. Два десерта одновременно исчезают на глазах. Моё недовольство оправдано. Не смогла догадаться первой и в итоге почти растеряла лидерство. Догоняют. Нужно быстро стратегию менять.

Подлец с наглой лёгкостью не щадит меня. Вторым движением откалывает половину в стакане, ехидно качая головой. В ответ на такое дерзкое заявление – элегантно поднимаю бокал и под углом, опрокидываю всё содержимое. Допиваю. Доскрёбываю ножом мелкие частички фруктов. Всё это, безусловно, хорошо, но на блюдечке ещё лежала половинка рожка с нугой, ну которая, вообще в горло не лезла. Кай тем временем со спокойной душой вытирал края остатками вафли. Раз, два и проглотил. Готово. Раунд проигран.

– Один – два, – довольно произнёс.

Следующая по списку закуска – №72в. Порции взяли практически в такт. Повезло, что не перегрызлись… С виду деликатес простой. Булочка чесночная. Обыкновенная. Ничего особенного. Мы оба набирали достаточно сил для рывка. Передышка, безусловно, хорошо, но только не в нашей ситуации. Как раз та самая булочка, могла стать серединой состязания. Переломным моментом. Не то чтобы изысканная, а скорее нейтральная. Без излишеств. Обычное, дрожжевое тесто со сливочным маслом и приправами. Каждый из нас ждал, пока другой не начнёт и всячески подмигивал оппоненту. Инициативу всё-таки взял Кай на себя. Видимо, сбавлять темп, пока не собирался. Этот раунд хорош тем, что ни вилки, ни ножа не требовалось. Только пальцы и наконец – долгожданный ход.

Традиционная булочка с мелкими надрезами, из прожилок которой сочится тёплое масельце. Немного поверх укропа. Явно пахнет чесноком. Элементарная форма, но внутри – всё совершенно наоборот. Точно виднеется в разрезе ветчина. Тёртый сыр в соусе… Не припоминаю такого… Острее чувствуется чеснок, когда булочка откушена. Стандартная основа, но само наполнение… разнится. Помимо всего, внутри есть и немного икринки. Несколько капель упали прямо на штаны. Тесто мягкое, хотя и малость запечённое. Вкус определённо отменный, ровно до той поры, пока не осознаёшь – Роза… нагадила и здесь… Наша «нейтральная» закуска – очень, очень острая. Особенно её сердцевина. Вовремя падлюка успела подсобить… Всё ещё приятно местами, но всё равно жжёт язык. М-да-а-а… Могу понять его. Всеми силами держит порывы в себе. Ох уж эти вкусовые ощущения. Буквально рвутся тонкими слюнками и крохотными слёзками насквозь. Старается не подавать виду, но глухой кашель берёт своё. Настаёт… моя очередь. Добраться до половины и делать собственные ошибки. Эстафета переходит ко мне.

Практически в таком же порядке, все вкусовые лихорадки осведомили и мой язык. Полностью насладиться едой помешал… до жути острый соус, пламя которого распределилось по всей полости рта… Всё заполыхало. Такого эффекта, явно не ожидал никто. Настолько неприметное тесто, оказалась отвратительным, редкостным говном, в которое сучья личность, решила подмешать яду, на корню испортив остальные ингредиенты. Не могу есть… Вон просится изо рта… Я бы с радостью ей в глотку наблевала. Все мои мысли и старания, вовремя перебил Кай. Удачно подхватил за руку, не дав оттащить пальчики от губ. Я, конечно… могла выплюнуть эту дрянь хотя бы на тарелку, однако, мне демонстративно высказали фи. Покачали головой и движением пальца сверху вниз, настояли на том, чтобы я проглотила. Что заказала, то, собственно, и ешь. Держал, надо сказать некрепко. Скорее так, символично, чтобы пройти испытания до самого конца. Пришлось… выполнить обещание. Пришлось глотать.

Ох, я бы эту суку удавила… Одно дело по мелочи подсирать, обсуждая за спинами новый слушок, а совершенно другое, подмешивать в еду дерьмо. А вдруг у меня аллергия или хрен знает что? Подкинуть соль в чай, дело не шибко гиблое, но позвать на вписку и сбросить весь погром на меня, да ещё и перед хозяином – чистый пиздец. Ваза, светильник и порванная картина, не считая плафона и пары разбитых лампочек. Это я уже молчу про дикий срач на кухне и в зале, который эти свиньи устроили. Хорошо, что человек попался адекватный, хотя пил и сам напропалую. В параллельной тусе. За Розой собрался… та-ако-ой мешок грехов, что боюсь вспоминать. Данную персону желательно ничем не провоцировать. Ни хорошим отношением, ни плохим. Вернёмся лучше к яствам. Его настойчивость определённо сыграла роль.

Преодолев саму себя, наконец проглотила этот ком пылающей настырности. Безумный кашель пробивал так, словно дикий, жгучий перец, попал в лёгкие. Он не собирался отступать. Не-ет. С каждым разом, как назло, усиливал жгучий такт. Самочувствие становилось только хуже. Не смертельно, но… крайне неприятно. Чересчур болезненно терпеть. Ждать, когда это безобразие закончится. Увы, мы оба как раз были на том острие. Вместе переживали тонкости пика.

Мои старания как можно быстрее перетерпеть жжение, ни к чему хорошему не привели. Попытки из ничего сделать слюну, не увенчались успехом. Ко всем недовольствам, ещё и кашель раздражал слизистую оболочки. На столе не было никакой жидкости, чтобы смягчить напасть. Схватила то, что рядом валялось под рукой. Как ни странно, но последний кусочек трубочки помог. Чудотворная нуга справилась на ура. Существенно спала боль, однако горло в напоминание щипало. Продолжать бессмысленный марафон, не имело особого смысла. Ребячество лишь подпортило аппетит. Требовалось прекратить безумие и спокойно поесть.

Ели, оторвав уцелевший язык от сумасбродного лакомства, подуставшая я, в очередной раз обомлела. Этот ненормальный… до сих пор не мог успокоиться. Очень злостно и… главное болезненно, пожирал его. Кай не собирался сдаваться. Максимально серьёзно подошёл к делу. Видимо, это первый его опыт в подобного рода соревнованиях. Это сейчас с высоты возраста, игнорируешь заранее… тупые идеи, но тогда, нужно было обязательно что-то доказать. Если не кому-то, то хотя бы себе. После… некоторых унижений и бед, явно не хотелось опять ударить в грязь лицом, особенно перед девушкой. Даже щёки от мук загорелись. А какой у него был выбор ещё?.. Пришлось выживать, малыми порциями поедая злейшего врага. Жирные разводы вокруг рта, лучшее тому подтверждение. Покрасневшие глаза лишь подкрепляли картину. Они без конца слезились. Приходилось терпеть. Всё чаще шмыгать носом. Вцепился, как голодная собака в единственную кость. Какой, вообще было смысл продолжать? Зачем так близко к сердцу воспринимать этот… молчаливый вызов? Давно стоило прервать столь… глупое поедание, но почему-то… никак решиться не могла. Отличное стечение обстоятельств больше не повторится. Стоило продлить эстафету… хотя бы ради него.

Спарринг возобновился там, где закончился в прошлый раз. Иная стратегия должна была вот-вот заработать, пока соперник завершал начатое. С трудом, но без жертв, таки осилил злосчастную булочку. Последний кусок и свобода. «1–3». Ничего не произнося, молча показал на пальцах. Блин, уже отстала на два очка. От трубочки оставался ещё крохотный ломо́ть.

Следующее на очереди, блюдо под заголовком №41 – салат с креветками и ананасами. Спасение, одним словом. Зелень, соус. Малость тёртого сыра, оливок и сухарей. Смотрится очень аппетитно. Красиво ко всему, хотя наброшено много всего. В отличие от той же булочки здесь гораздо сложнее напортачить, так как всё находится на виду. На виду… Блин… Кажется, с буквой я всё же перепутала. Слишком запарно вскрывать испечённое тесто или стоять прямо над душой. Роза, никогда не строила долгосрочные цепочки планов. Она всегда руководствовалась секундным, эмоциональным взрывом.

В сторону легла пустая тарелка. Аккуратно из центра проступила свежая салатница. Касательно большинства блюд, бесспорный лидер вилка. Расправиться с зеленью, проще простого. Даже с ножа приловчиться можно. Лично опробовано мою. Лёгкий соус с лихвой подавил былое воспаление, а сухари и сыр – разбавили непривычное сочетание морских продуктов, фруктов и овощей. Самая безобидная пища за сегодня. Пока заканчиваю с трубочкой, он практически справился с этим. Счёт изменился.1– 4. Паника постепенно начала нарастать.

Наконец, после нескольких, тяжёлых попыток, дурацкий и отвратительный пирожок, исчез вместе с последней трубочкой… Противный привкус сладкого и острого, не собирался покидать. Оставался, как назло, в назидание за допущенные ошибки. Нужно как можно скорее избавиться от него. Постараться чем-то другим заглушить, благо наглядный пример под носом лежит. Моя очередь вкушать. Моя очередь тонизировать и воскрешать.

Хоть я и справилась с двумя блюдами практически одновременно, правда всё равно отставала на одно очко. То, с каким рвением и быстротой мы поедали пищу, в итоге не могло не сказаться на здоровье. То, насколько он хлёстко всё улепётывал, вышло боком в длительную передышку. Кай опрокинулся на спинку дивана, и всё. Застыл. Так издеваться над своим желудком, могли сейчас только мы. Что сказать – временно сошёл с дистанции. Пора бы и мне начать нагонять своё лидерство. Главное, между нами, отличие – я всё же старалась получать хотя бы… минимальное удовольствие от пищи, чем впихивать в себя бездумно, словно баклан. Подход определённо разнился, но так я оставалась при себе. Полна сил и что главное – настроения.

А салатик… и вправду пришёлся по вкусу. Приятный. Лёгкий по сравнению с предыдущими тяжеловесами. С ножа не особо удобно есть, но кто спешит. Вот именно что, никто. Элегантно раз за разом, оставалось меньше еды. Отличный, мягкий вкус, разве что сухари вносили необычное, но уместное похрустывание. Больше всего понравились – креветки и ананас. Кто бы сомневался… Как по мне, отличное сочетание. Безумно сочно и свежо.

Невозмутимо шаг за шагом, постепенно сравнялся счёт. Теперь улыбался другой. Нет, другая. Напоследок от горы, осталось всего три широких тарелки в основании пирамиды. Завершали маленькое пиршество, злостное обжирание: две порции прожаренного мяса – ростбиф, с гарниром по выбору. На первой ютилась спаржевая фасоль, а на другой прожаренный рис с луком и морковью под соевым соусом. Финализировал трапезу мясной рулет и неважно, насколько вся еда была чрезмерно вредна. Вкус побеждал все недостатки и противоречия. Голод перерос в насыщение, но сам вид, ну просто обязывал откусить. Хотя бы ложечку. То, как смотрел на меня хрустящей корочкой рулет – просто невозможно отказать ему. Я обязана впиться в сочный бочок. Любой ценой. Любой ценой сытость преодолеть.

– (Лениво) Ладно, – устало подмяла под себя подушку, – хватит дурачиться. Давай нормально… хотя бы в конце… поедим?..

– (Лениво) Хршо-о-о…

Буркнул что-то невнятное, но я поняла. Согласился.

Единственный минус – подстывшие порции. Не спрашивая его, подтащила тарелку со спаржей. Хотелось… лёгкости, перед тяжёлой артиллерией. Кончиком ножа насаживаю стручки. Пару штук и тяну обратно… М-да, лень на колени взять тарелку… Гораздо проще усложнить себе жизнь. Серия подходов и вкус приелся, зато я морально готова к мясу. Дотронулась лезвием. Стало смешно.

– (Устало) Что-то… – поднял голову, – забавное произошло?..

– Немного. Я только сейчас поняла, насколько могла реально пораниться, а у меня, оказывается, – повернула лезвие, – нож для масла. Им просто невозможно резать. Он не заточен. Смотри.

Еле дотронувшись до оболочки рулета, тупой, скруглённый кончик лезвия соскочил. Аромат лишь прельщал. Даже очень, однако, честно говоря, поспешила. Обожралась до такой степени, что постепенно начало воротить.

– Ой, – принюхалась, – я уже наелась… Не могу больше в себя давить, – медленно отползла на спинку дивана. – А приятно то, как… Аж животик урчит…

– (Устало) Тогда-а… можешь одолжить свой нож?

– Он же не режет, – демонстративно провела по руке.

– (Устало) Всяко лучше, чем ничего.

– Бери, – лениво кинула на стол.

Сочный ростбиф не внушал надежды. Идея моментально пошла под нож, как и, сам рулетик. Лезвие тупое. Не режет. Скорее ласкает. Кай решил не маяться и просто в сторону отложил. Лучше сконцентрироваться на куске прожаренного мяса в горчице. Так и произошло. Сложил пополам и наколол. Вкус обещал быть отменным. Меня тем временем настигнула жрёма.

– (Сонливо) Ну, как оно, – зевнула, – хорошо?..

– (Жуя) Есё бы. Жаль, – проглотил кусочек, – что немного остыл.

– (Сонливо) Понятно… Ты это… доедай… Я пока… чуточку полежу…

Мягкий, приятный и удобный на вид – куда больше привлекал диван, чем самый сочный кусок мяса. Я объелась. Быстро исчерпала силы, зато он, на раз два расправился с ломтём. Одним глазом поглядывала, а другим спала. Разлеглась. Постепенно слюни начала пускать. Настолько сильно по итогу разморило.

– Теперь, – отодвинул порцию, – точно всё. Я сыт… Сполна… Уберёмся?

– (Сонливо) Ага-а-а…

Пришлось морально и физически подняться над собой. Блин-н, с какой же неохотой пришлось складывать эти долбанные… тарелки… Через одну в руках гремели. Чуть на чуть сложили в две компактные стопки, сгрузив остатки пищи на последнюю. Чёрт за ногу дери. Захотелось прибраться именно сейчас… Когда надо – и движения в твою сторону не сделает. Когда не надо – ситуация наоборот. Старается паскудник, чтобы меня лишний раз пристыдить… Вещи-то он делает правильные, правда, одна беда: в самый неподходящий момент. Мне бы полежать, отдохнуть… а доводится совесть напрягать. Помогать… Стол, что удивительно, никто особо не испачкал, учитывая, какие мы после обжорства аморфные. Только крошки местами собирай. То тут валяются, то там… С лёгкостью могла скинуть это мероприятие на него, однако раз впряглась, значит, тащи повозку до конца. Вот… настолько мне было сложно. Желудок тяготил. Лень торжествова.

– (Устало) Погоди, – неохотно нагнулась, – не надо пачкать мебель своими грязными руками. Я сейчас… посмотрю. Я точно где-то видела… полотенце…

Под столом, чудеснейшим образом обнаружились ранее забытые, 2 бутылки вина. Плюс – парочка бокалов. Увиденное прямо-таки… придало сил. Оживилась. Окончательно вышла из отягощающего сна.

– Смотри, что у нас есть! – радостно звеня, поставила на стол.

– Так они же… – присмотрелся, – пустые.

– Подожди, – сунула обратно руку. – А вот и наш главный гость, – достала бутылочку, – вино-о… (Заинтригованно) Ты знаешь, что такое… вино-о-о?

– Нет.

– Тогда сиди и… (довольно) смотри-и… Вот и полотенце как раз, – подняла белую ткань с пола. – Я пока разолью по бокалам, а ты… приберись…

Хорошо, что пробка открыта, иначе, наверное, зубами пришлось отгрызать. Хотя бы здесь Роза не нашкодила. Как её просили, так и исполнила. Впервые за всё время, придётся и мне должок отдавать. Ура! Настал час… пожинать…

Странная, тёмно-красная жидкость. Такой же необычный запах, как и цвет. Вкус на моей памяти, должен быть… ну-у просто отличный, учитывая, насколько сильно Роза хвалила местный погребок. Наливала я, кстати, подстать рекламе. С ходу брызнула выше краёв. В ролике всё красиво. Отлично подобран кадр и темп. Замедление, волна. Тон. На деле же, чуть ли не обдала себя. Половину наполнила. Примерно треть вылила на стол. Жалкая капля вина мало смутила меня. Обнажать свои слабости не вариант. Ничего вы не понимаете в технике. Это… перформанс такой. Следующий раз, наоборот, будет крайне медленным и осторожным, чтобы можно было сравнить. Как лучше ощущается аромат. При быстром помешивании или в аккурат. Кай, в свою очередь, тоже не мастак. Совершенно не понял, зачем ему дали полотенце. Вместо руки – весь мусор на пол им смёл. Ладно, мы по-своему были хороши. Себе же я хотела налить побольше.

Опять же по этому поводу, вспоминается маленький такой случай. Расскажу вкратце. Пью, значит, кофе, и вместо одной ложки, на автомате насыпаю две. Мать тоже стоит на кухне. Собственно, замечает и ни с того, ни с сего, начинает кричать. Я в ступоре. Ничего не понимаю. Дело даже не в том, что концентрация кофе в некоторой степени вредит. Да всё кругом вредит. Куда нос ни сунь. Везде трещат, что еда нечто плохое. Копчёности, жаренное, солёное, сладкое, жирное, мучное… маринованное. В общем, кроме каши – ничего полезного в мире нет. Это я, конечно, сейчас утрирую, но как телевизор посмотришь – везде яд. Была бы та самая каша по вкусу, как жареная свинина – уплетала бы только так, а так… незаурядный у неё получается вкус… Проблема далеко не в моём здоровье, что я по незнанию две ложки вместо одной. Нет. Тут дело касается в первую очередь её. Это она так о себе заботиться. Если я буду пить по две порции за раз, то в одно прекрасное утро, лично ей не хватит на чашку кофе. Как чужое брать всё равно. Как своё – шкуру готова содрать. Однажды я почистила зубы её пастой. Криков было… Боже мой… Мы дошли до того, что разделяем секции холодильника. Моё. Её, хотя разницы она не ощущает. Разница предусмотрена как раз для меня.

Налить, налила, а что дальше делать непонятно. Меня почему-то не тянуло начинать. Всему виной запах и неоправданные ожидания. Мои переживания… конфликтовали с действительностью. Как минимум освежающий напиток богов по рассказам Розы. На деле же пахнет как настоящая дрянь. Помесь квашеной капусты и жжёной резины. Словами не передать. Полное отвращение. Как бы там запах ни портил настроение, облажаться я тоже не могла. Свои предрассудки. Пришлось сделать первый шаг лично. Таки осмелилась гадость в глотку залить.

– (Высокомерно) На вино не нужно смотреть, – взяла бокал. – Его нужно… пить… Не бойся, – усмехнулась, – оно неопасное. Это не яд… Ну? – недовольно уставилась. – Может быть, что-нибудь скажешь? Ай, ну тебя… Пора, – сделала глубокий вдох, – пить…

Лично своим примером, моментально поставила Кая в тупик. С первого раза опустошила всю жидкость почти до дна. Практически осушила за два глотка. Не рекорд, но всё же. Боже-е… Горькое, противное винище. Самую малость сладкое, но больше горькое. Одним словом – дрянь. Это тебе не сок. Нет. Это гадкая ложь, чтобы дёшево забыться. Покривилась, поёрничала и ничего. Не смертельно, хотя начальные глотки и правда хотелось сплюнуть. Настала очередь… его.

Что на первый взгляд похвально – взял бутылку и сам долил себе до самых краёв. Не спеша. Умеренно. Очень осторожно. Ничего в принципе не мешало отпить свою дозу, однако в сравнении со мной, Кай опять же проигрывал. Взяться за половинчатый бокал, значит, изначально продуть мне, а он, как вы понимаете, не хотел. Прошлый опыт наглядно показывает. Сумел там, стало быть, сможет, и здесь. Его право. Другое дело, что подобная расторопность, заняла чуть ли целую вечность. Пальцы вмялись в подбородок, а локти уткнулись в колени. Подобно старому часовщику, стал пристально по капле подгонять. Это ни в какие рамки приличия не шло. Следовало ничуточку, а максимально напористо подбодрить. Так… легонечко, лишь бы желание не отбить. Мне в первую очередь хотелось, чтобы и он сие пойло оценил. Пострадал вместе со мной так сказать. Не зря же я одна мучилась. Боль нужно… раздилить.

– (Высокомерно) Что, – облизнула губы, – испугался?

– (Сконцентрировано) Кровь… Такое чувство, я сейчас буду пить чужую… кровь. Это нормально? – поднял взгляд.

– (Высокомерно) Бога ради, пей уже, не парься… Или ты боишься?

– Ничего я не боюсь. Я так много уже делал. Смотри и учись.

Едва дотронувшись кончиком языка, мигом отринул бокал, разлив по столу добрую часть спиртного. Грёбаное паскудство. Всё обернулось против меня.

– Что ты наделал! – подскочила. – Ну охереть… – попыталась быстро сбить капли. – Спасибо… Ему кобзда, – разочарованно упала на диван.

– Фу-у-у!!! – тоже встал. – Что это за дрянь?!! Это даже не сок!! И пахнет… – присмотрелся к фужеру, – омерзительно… Дерьмо, а не вкус! Отвратительно… Не понимаю, как подобное можно пить. Это же… не приятно как минимум!

– Ничего ты не понимаешь… – лёжа отмахнулась рукой. – Такое платье мне испортил, – присмотрелась на пятно в области живота. – Блин… Вот же досада… Может, – плюнула, – можно его… – стала дербанить ткань, – оттереть?.. Ага, ну да… Хрен ты теперь отмоешь… Пизда…

– (Обидчиво) Вино это ваше… дерьмо… Пить… невозможно.

– Боже, Кай, какой же ты ещё маленький… Наивный. Винчик, видите ли, не понравился… Все кайфуют, – развела руками, – а он один нет. Тебе поди молочко подавай. Подстать ребёнку. Так ты никогда и не вырастешь, если сёрбать будешь. Тебе нужно – глотками пить и не, а бы что, а конкретно взрослые напитки. Вот… ты сам подумай, – чуть удобнее улеглась, – отчего взрослые такие… взрослые?.. Правильно, – завернула пальцем воздух, – они делают взрослые вещи. Гуляют за ручку. Спят в одной постели. Пьют… а ты только… зря товар переводишь… Эта херня напиток богов, а простые смертные, как ты, лакают лужи или чего похуже. Молочко, – улыбнулась. – Я сразу поняла, где твой предел. Вот ты, – опустила руку до пола, – а вот я, – подняла вторую. – Чувствуешь разницу, где ты, а где я?

– (Недовольно) Ладно… Уговорила… Попробую ещё раз, – подошёл ближе к столу, – но ничего не обещаю.

– (Ласково) Ка-а-ай, не делай, пожалуйста, мне одолжение. Выпей его сам. За себя. Впусти в себя праздник. Ты обязательно почувствуешь ка-айф… Блин… Похоже, звучит… Никогда бы не подумала… (Раздражённо) Так ты будешь или нет? Кай, рожай уже! Задолбал… Если ты такое ссыкло, – вытянула руку, – я сама за тебя допью, чтобы тебе было стыдно. Девчонка обыграла… Вот же позор…

Нехотя с моей подачи, он всё же сдюжил. Взял наполовину полный бокал и поднёс к губам. Вымучив короткую затяжку, прозвучал натужный глоток.

– Не-е, так дело не пойдёт. Если ты уже начал пить, то пей до конца, а то все полезные свойства улетучатся.

– (Отвращённо) В этом, – легонько взболтал, – разве есть что-то полезное?

– Во всём есть хоть что-то полезное… (Злобно) И не смотри на меня так, словно ядом хочу напоить. Это не яд. Ты мужик или не мужик в конце-то концов?

– Мужик…

– Тогда чё застыл? Пей уже! Заколебал…

С одного точного залпа фужер полностью иссяк. Слюни и малые брызги пошли по губам. Излишки вина, прокатились струёй по шее. Чуть ли не замертво рухнул на диван. Скорчился. Разжал кулак. Разбил стакан. Судорожный кашель, настойчиво терзал. Глотка хрипела. Пальцами пытался разжать на шее невидимый капкан. Хуже могло случиться, но случилась – помощь.

– (Ласково) Бедня-я-яжка, – быстро подскочила к потерпевшему. – Не в то горло попало. Ай-яй-яй! Сейчас я поглажу спинку, – шлёпнула по горбу, – и всё успокоится. Пройдёт… Если немного неприятно, то закуси. Закуси вон… – взяла горсть стручков, – спаржей. – Ну-ка открой ротик, – нацелилась. – Отк…рой…

Лоя резво шлёпнула ладонью по губам, размазывая смесь по лицу. Какие-то стручки попали в рот. Кай не особо обратил внимание на боль, перебивая кашель едой. К этому моменту горечь почти перестала терзать горло. Девушка напористо продолжала доставать, пытаясь с бока повалить на спину.

– (Нежно) Ты главное – жуй, жуй. Не стесняйся. Жуй тихо… не торопясь… Ну как, полегчало? Может, я… по спинке тебе сильнее постучу? – нацелилась на позвоночник. – Главное, только не дрыгайся. Ровно лежи, а то, – замахнулась, – не попаду… – шлёпнула по спине в полсилы. – Ну как, пошло? Полегчало? Нет? Ла-адно, – приложила свой горчичник к груди, – будем растирать… Ничего, ничего. Сейчас, – прихлопнула сильнее ладошкой, – вылечим. Всё будет… хо-ро-шо-о…

Вериго стала куда активнее простукивать рёбра, сильнее вдалбливая кости в мякотку плоти. Регулярно наращивая темп, ладошка мгновенно превратилась в отбойный молоток. Начала долбить просто кулаком, выбивая изо рта кусочки непережёванного гарнира. Одна колотит. Другой жуёт. Пытается жевать. Хорошо, что в какой-то момент девка опомнилась.

– Ну как? – встряхнула за плечо. – Полегчало?

– (Жуя) Вджа… – выплюнул часть. – Горо внемного… завжглё…

– Ой, ну такой уже неженка-а… Ей-богу… Ладно, пей тогда… как детишки.

– (Тяжело) Нет, – проглотил. – Я буду пить… – сел на диван, – правильно…

– Ты просто, – повалилась сверху на торс, – ещё не распробовал вкус. Так, со всеми бывает, кто пьёт в первый раз. Вот когда (соблазнительно) накатишь ещё столько же, тогда и почувствуешь настоящий… арома-а-ат… Букет, так сказать…

– (Вдумчиво) То есть, нужно перетерпеть и тогда… всё будет нормально?

– (Соблазнительно) Ну конечно, глупенький. Поверь моему личному опыту, – пересела на колени. – Это лучший за день момент. Незабываемое впечатление…

От былой грации не осталось и следа. Перекидывая ногу за ногу, коза так тяпнула копытом по крышке стола, что порушила стопку тары. Посуда загремела. Посыпался инвентарь.

– (Заторможенно) Ой-й-й… Кажется… что-то упало, – обернулась. – Боже!! Подыми быстрее! – замахала культяпками. – Подыми!

– Что?! – высунул голову.

– (Притуплённо) Да вон та, эта… Как её блин зовут… – шлёпнула ладонью себе по лбу. – Штука эта упала! Подыми её скорее!! Подыми!

До пацана таки дошло, на что его бабища так яростно кричит и подрыгивает в такт ногами. Упала бутылка. Твою ж мать… Понимаю. Горе в семье. Исправить оплошность – дело нескольких секунд, но нет. Гораздо проще забить. А девку-то… понесло. Быстро дошла до кондиции. Радость ударила по мозгам. Дотянуться рукой не судьба. Эта паскудина, наоборот, ещё больше кривляется и истерит. То пнёт криво, то ринется в объятия. Кусаться начнёт, а Кай всё это время тянется к столу через неё. Цирк. Единственная заслуга, что Лоя жопой не развернула почти всю еду. Часть тарелок упала. Остатки раскиданной пищи, пропитались вином.

Путь спиртного опасен и тернист. Чем ближе катится к краю, тем больше крови остаётся позади. Под весом опьянённой лярвы, чуть на чуть наклоняется вперёд. Пустая бутыль методично катится прямо в ладонь. Почти успел, хотя… как успел. Своими копытами, подкосила выпивку под корень. Хоть и ровно стоит на месте, правда, толку от битой стекляшки. Пользы ноль. Трагедия неизмеримых масштабов. Лоя крайне встревоженным голосом спросила:

– Ну-у-у, – в пол-оборота головы, – что там есть? Что-то же… есть? Есть?!

– (Притупленным голосом) Там… – приподнял, – ничего… – наклонил. – Она пуста-а… Хотя… нет… А вот сейчас… – вылил последнюю каплю, – да-а…

Предсмертные остатки расплескались по столу. Запачкано было всё.

– (Хмуро) Дай… сюда-а, – вырвала из рук. – (Притуплённо) Ты что, дурак? – посмотрела на дно. – Там ровно на-а-а… два глотка… Я допью… Ты не против?

Дуралей промолчал. На его месте я бы точно высказался. Милой внешности лицо быстро превращалось в неотёсанное бревно. С сучками во все стороны. Как следует взболтала. Подняла. Донышком стукнула соседу по лбу. Боль, как и сама реакция, к этому моменту притупились. Вовремя успел угадоншиться. Пригладил чёлку возле места удара, после чего окончательно потух.

Воображаемая струйка попала мимо. Бровь. Край левого глаза. Чуть ближе к платью по лицу вниз. Лишь скудная крупица яда в итоге опустилась на язык. На деле содержимого не оказалось. Недовольно скорчилась. Обнажила клыки.

– Это… всё? – прищурила один глаз. – Да быть такого не может… Кай, – взболтнула, – ищи вторую… Я говорю, – стукнула в ребро, – вторую.

– (Заторможено) А у нас… – поёжился, – и вторая бутл… есть?

– (Эротично) Ну конечно, глупыш. Конечно же, есть ещё одна. Я обо всём позаботилась. Всё предусмотрела. Всё… – демонстративно выпустила язык.

Девушка разжала пальцы, и бутылка выскочила из ладони с грохотом упав.

– Ой, – прикрыла ротик, – случайно…

Стекляшка рухнула, но так и не разбились. Интерес к ней быстро угас.

Указательный пальчик активно задрыгал на потаённое место под столом. Лярва просто не могла сидеть на коленях ровно. Косило. Ёрзала как на шесте. То ноги задерёт, то башку до пола опустит. Повсюду мельтешит. На шее повиснет. Подобно кошке вотрётся в живот. Местами липнет сродни пиявке, которая шибко старается укусить. Парень буквально скручен. Нет никаких нормальных шансов отлипнуть, хотя-я-я… в таком положении только на пользу. Когда выдастся ещё момент титьку помять. Одна беда – молодой организм обмяк. Пошла совершенно другая реакция. Хотелось спать.

Скрепя сердцем, миру явилась ещё напасть. Склянка с чудесным эликсиром пойла внутри. Тяжело. Тягостно. Вяло и уныло. Да, Лоя всё ещё способствовала чужой недееспособности, но каким-то чудом вместо рук, он сумел дотащить тару поочерёдно ногами. Еле докатил ту стекляшку, извиваясь в объятиях скрученный змеёй. Один пальчик. Второй. Пока пытается поднять, зараза вертит круги другой рукой. Едва звучит знакомый, стеклянный стон, как внимание переключается на стол. Темп сбавляется. Затихает. Взгляду льстит яркая этика. Повезло.

– (Опьянённо) Неважно, – взмахнула, – нам стакашки не нужны. Открывай. С горла попьём… Так, даже, – ущипнула за шею, – романтичнее будет…

Ладонь дёрнулась и чуть ли не уронила винцо. Заторможенные движения. Запоздалая реакция. Разум быстро затупляется, растворяясь в слабоумии.

Последним актом прелюдии становится затычка, неумело пущенная в рот. Гадюка с радостью захотела испить первой. Выхватила. Ребром ладони сбила торчащую пробку как в кино. Будь обычная крышка из-под газировки – глупышка кожу бы себе содрала. Если не кожу, так повыплёвывала зубы, стараясь откусить.

Желанное горлышко коснулось пожёванных губ. Сперва профессиональный хлебок. Следом неловкий сербок. Поочерёдно всасываются в отверстие, но только с чужого позволения. Она, как заботливая мать, каждую каплю бережёт. То, что ребёнок не выпил, слизывает с него сама. Бутылка пустеет. Силы редеют. Груз тяжести всё ближе давит ко дну. Головы медленно отлипают друг от друга не в силах больше держаться. Становится крайне неудобно жить. С общего позволения затылки постепенно обтачивают спинку дивана. Ощущение дряхлости на лицо.

– (Расслабленно) Блин-н-н-н… Я действительно… чувствую такой…

– (Приятно) Кайф? – улыбнулась.

– Да-а-а… Прямо такой… прилив заливной…

– А дава-ай-й-й… – взболтнула остатки, – ещё по глотку и в целовашки? – заторможенно повернула голову.

– А так… тоже взрослые делают, да?

– Ну коне-чно. Нахрена нужно тогда эту гадость пить… Ровно, собственно, – облизнулась, – для этого…

– (Притупленно) Эм-м-м… Ну ладно тогда… Давай.

Змея обратно поползла неуклюже на колени. В предыдущий раз было мало грации. Другая попытка, куда больше штормила. Бесконечно ляпалась головой. Коленями старалась пробить живот и даже грудину. Она толком не понимала, что хочет сделать. Усесться поудобнее или взобраться на плечи. В конечном счёте получилось другое. Задницу задрала. Подобно кошке выгнула спину. Попыталась ровно попасть горшылком в зубы. Руки дрожали, а глазомер безбожно косил. То по носу ударит, то в дёсны. Над телом зависла реальная угроза. Ещё один косой ряд и фингал останется под глазом. К этому планомерно и шло.

– (Притуплённо) Ай-й-й… – болезненно отвернул голову. – Ты мне в зубы прямо засадила… – двумя пальцами приглушил боль.

– (Медленно) А ты-ы-ы… не дёргайся… – прицелилась. – Сам… виноват…

В такт прозвучал тупой смех. Такое дурацкое поведение очень было, кстати. Отпила сама парочку хлебков и повисла над лицом. Улыбнулась. Из щелей зубов потёк сок. Каким-то чудом, практически удалось не запачкаться, хотя со стороны, смотрелось весьма странно. Неоднозначный обмен жидкостями. Кай испил ровно половину глотка из слюн и вина. Едва улыбка на лице закончилась, над головой зависла бутыль. Хват трясся пуще прежнего. Сконцентрировалась и произнесла:

– (Медленно) А теперь… то же самое, только высунь язык подлин-н-не-е-е, а то я… не попаду-у… Вот так… – прицелилась. – Вот та-а-ак…

Кай растянул рот и высунул язык. Широта с долготой в пользу не сыграли.

– Ой, – вздрогнула, – не попала… Не повезло, – улыбнулась.

Вместо того чтобы как можно точнее приблизить кончик бутылки к губам, вытянутая к верху рука, просто пролила часть жидкости в области лба. Ни о какой точности не шло речи. Ручейки быстро стекли по кончикам волос. Запачкались скулы и часть шеи воротника. Небольшие капельки сползали всё ниже. С виду… оплошность, пошла на пользу. Своеобразное охлаждение, кажется, снимало жар, но это не точно. Он всё ещё был красный как бурак. Подобная итерация сгущала краски намерений. Хотелось ещё.

– (Медленно) Погоди… Да не дрыгайся ты так. Ща всё будет.

Пока язык старался слизать, до чего доставал, горлышко опять норовилось попасть кончиком в губы. Ничего не вышло. С бутылкой пришлось повременить.

Сперва опрокинули на спину. Хорошо что не на пол, хотя и тут не обошлось без увечий. Не деликатно и любя, а как можно напористее, резче и грубее. Чтобы плюхнулся и отбил последние мозги. Мяготкой дивана не так сильно получиться на отшиб опустошить мусорное ведро, но и этого вполне достаточно. Плацдарм для дальнейших действий открыт. Можно удобно растечься на груди. Ляпнуться на живот. Увесистой попой лёгкие придавить и да, Лоя, в точности всё повторила, кроме ряда спорных моментов. Пузырём, всё же не стоило дюже лупить. Желание утихомирить смотрелось чистым избиением. Жалким и неуместным. Ленивым до одури. Болезненная щекотка, выжимала мнимую пользу из кривых рук. Долго это блятсво не продолжалось. Вино покидало ёмкость. Взмах гривы означал старт.

Излишки активно заплывают в глаза и ноздри. Щиплет, но ему кажется всё равно. Он перешёл ту болезненную грань, когда неумелые действия раздражают. Проблема кроется в другом. Ничего не чувствуется, даже хорошего. Не помогает также и язык. Неторопливый, скользкий. Жалкие крупицы сока пытается слизать. Улыбается. Остаточные рефлексы – сигналы практически не подают.

Довольный голос хозяйки бестолку урчит. Старые, мамины лекции, друг за другом пытаются нащупать рабочий шаблон. Верхняя часть лица. Морщинки лба. Возле корней волос. Где недостаёт слюна, зубы кожу рвут. Намёк на алкоголь полностью исчезает. Дальше брови идут. Одна ресничка. Две. Немного на спинке носа. Щека и нижняя губа. Последнее касание телес оканчивается укусом. Не в понарошку пытается плоть от кости отделить.

В памяти ненароком всплывает копчёная щёчка, которую так и хочется по примеру отгрызть. Тот самый вкус детства. Свиные шкварки на костре шипят… Лишь в праздничные дни матушка настоятельница позволяет нам отведать святое. Вяленую тушку вепря. Я всегда выбирал щёчку, так как в ней поменьше мяса. Не хотелось… других детей обделить. Очень… странное воспоминание, учитывая, что живность, весьма редко появлялась у нас на столе. Что могли, то пытались… сохранить. Запах натурального продукта, а не дурное зловоние химии… Нежно ласкает. По-своему начинает любить.

– (Скомкано) Лоля, мне зе… боль-ня…

– Молчи, – застыла, – и не пизди…

Притянув поближе за воротник, Лоля сочно, с разгона вцепилась в дёсны. Мигом в объятиях рухнули. Вслед за ними слетел и пиджак. Чурбан послужил отличной подстилкой. Только стол помешал окончательно не пиздануться на пол. Парочка полностью смела все тарелки. Покувыркались. Впитали грязь бельём. Бонусом, обдались вином. Больше никакого намёка на торжественность. Магия испарилась. Измызганная ткань потеряла шарм.

Для большего эффекта оставалось разорвать платье по швам, окончательно знаменуя падение морали. То, что Лоя не любила, тем они и занимались. Похотью со вкусом риска. Те самые, острые ощущения. Тесные ужимки в коморке, которые могли воплотиться и здесь. Стать чем-то личным. Иным. Ничто не ограничивало, а главное – никто.

Поганка смело щеголяет языком, словно ищейка, которая рыщет в глотке еду. Играет. Потешается. Глумится над ним. Я бы, в свою очередь, направил её хват в другое русло, но… парень предпочитает лениться. Бездействовать. Скука… накатывает. Лучше бы… третироваться прочь…

Наконец, дуралей ощутил вкус плоти. Желание обладать. Руки методично прощупывали почву к ягодицам. До филе в итоге дело не дошло, зато кончикам пальцев повезло почувствовать некоторое тепло. Они довольно часто подмерзали. Настало время поджечь фитиль и согреться.

Насколько хватало опыта и возможностей, полукривые пакши чуть на чуть растирали спину. Скорее неловкое поглаживание, чем полноценная страсть. Хоть что-то чем совсем ничего. За неимением альтернатив лучшей идеей оставалось и дальше лежать, уповая на чужую решимость. Тут-то и кроется весь подвох. Сцена затянулась, циклично повторяя одни и те же действия. Чмоканье. Знакомый язык. Слюни, размазанные по лицу и в сотый раз засос. Плёнка, которую зажевало. Есть начало, но нет конца. Для пущего разнообразия достаточно и… свежего глотка. Глоток у неё был… Вот именно что был.

Где-то возле себя в порыве пьяной страсти, Лоя профукала пузырь. Умница. Честь и хвала. В мамашу таки пошла. И близко не собирается отсасываться от губ. Рукой рыщет и одновременно целуется. Когда пиявка находит искомое – едва ли на миг в силах оторваться. Быстро глотает дозу и дальше лобызаться вперёд. Пока её нет, его губы рефлекторно ласкают воздух. Спустя несколько секунд присоска находится. Коль жадно поглощаешь – не скупись. Поделись. Прицелилась и… ура. Наконец, попала отверстием в зубы. На это раз получилось удачнее всего.

– (Заторможено) Пей… до дна… Пей-й-й…

Пока донышко под наклоном, содержимое малым потоком льётся в горло. Половина флакона и так была размызгана впустую. Больше нельзя тратить сок на всякую ерунду. Напор умеренный. Стабильный. Такой, чтобы в любую секунду перехватить инициативу. Чувство дискомфорта и личной неприязни, отпали сами собой. Развязный получился прототип. Мнимое наслаждение поверх всего. Разве что… осталось переспать. Так, гештальт обязанностей был бы ею закрыт.

Возможно, под таким ракурсом, он бы и смог со временем опустошить её до конца, но рука девичья устала. Да и чего таить – скорее хотелось самой отпить. Не в силах держать темп, бутылка стала ровно. Струя вместе с давлением только нарастила пульс. Нектар расплёскивался по краям, но потом застыл. Прекратил всасываться. Не знаю почему, но её это смутило. Неужели обидно?.. Понапрасну терять время и божественный дар – ну никак нельзя. Видимо, по этой логике, ещё сильнее надавила на днище, стараясь как можно глубже запихать горлышко в гортань. Ни одна капля не просочится мимо. Надо активнее впитывать яд.

Первые попытки отвертеться особо не помогли. Лоя плотно сидела с верху, не давая никуда деться. В ход пошли руки. Тоже особых изысков не принесли. Ослабевшая под гнётом алкоголя хватка, не сильнее попытки грудного дитёнка. Тянется, а толку мало. Отбить соску как-то по-другому – ни сил, ни средств, ни возможностей нет. Все старания в эту хуйню проёбаны. Потеха пьянки скорее для неё. Забавное развлечение, кто кого дольше пересидит. Ему в этом плане гораздо хуже. Ближайшее мероприятие – удачно сблевать. Кругом брызги. Отовсюду вода течёт. Слёзы, сопли, слюни, и как итог: выпихнул её через боль. Преодолел себя. Баба напрочь слетела с возу. Следом упал и кучер собственной персоны. Из всех бед падение получилось удачнее всего.

Вериго удачно приложилась попцой, сметая последние останки со стола. Ей бы прокатиться ещё раз – так, глядишь, и протирать не придётся. Вместо, половой тряпки и платье сойдёт. Не докрутила чуточку. Не докрутила. Ляпнулась головой вниз, оставляя после себя разводы и пятна от еды. На полу её встречали те самые, битые тарелки. Где-то рядом в углу кульбитом разделилась бутылка вина. Мусор был практически повсюду. Закончилась любезная трапеза. Наверное, стоило того.

Хуже всего как всегда пацану. Кай настолько нахлебался дерьмовой бурдой, что прямо на глазах, выворачивало наизнанку. Насильственное вливание вышло, не продержавшись и пары минут. К сожалению, только на себя. Обделил подругу вниманием. Сил как таковых ни на что не хватало. Голова бодро блевала у края дивана. Стоит отметить хороший кадр, где рвота не сильно копилась у лица, а всё же складировалась под диваном в аккурат к центру пиджака. Блаженство… М-м-м, агония. Моя самая любимая часть… Плачевное окончание пиршества, хотя… кому как. Лоя, как мне кажется, ни капельки не пострадала, правда, пёзднулась как надо быть. Эт так, ерунда. Мелочи судьбы. Главное то, что произошло с ним.

Пакостница нашла в себе силы приподняться и усадить свой корпус на зад. Слизнув с мизинца остатки вина, подобранные с пола, в последний раз вкусила виноградный плод. Хлопнув соседа по ноге с гордостью, произнесла:

– (Опьянённо) Не держи… в себе… Дай, – икнула, – во-лю…

Именно под эти слова симфонично продолжались рвотные позывы. Шума как такового за не было, однако в комнату вломилась Роза. То, что вынудило её прийти, бесило прежде всего. Сложно обычным тоном передать. Одни сплошные сраные эмоции. Ничего не предвещало беды после подсмотренных поцелуйчиков. Долбаная, вонючая мелюзга. Могу понять. Сам готов каждому выпустить кишки.

– (Истерично) Твою ж мать!! – схватилась за голову. – Эт полный пиздец!!! Хули вы свиньи, говна наворотили?!! Совсем охуели суки… Пиздец, ПИЗДЕЦ!!!

– (Медленно) О, – улыбнулась, – привет. Присоед… присоединяйся к нам… Хотя нет, – свесила голову, – погоди… Ща, – дёрнула за штанину, – доблюет…

– (Изумлённо) Ой бля-а-а-а-а-а-а-ть… Ой бля-а-а-а-ть… – злостно сомкнула глаза, потирая лоб. – Мне эта хуйня, ещё колом поперёк горла встанет… Ну вы и суки… Суки!! Пьяные блять свиньи. Мне пизда, – покачала головой. – Мне пизда. (Испуганно) Так, – завертелась, – меня здесь не было. Нужно нахуй валить.

Роза застыла у входа двери так и не сделав шаг. Бегло осмотрела наличие камер и выпулила прочь, оставив молодёжь на попечительство самим себе. Лоя, как потерянный ребёнок, ручонками к мамочке тянулась, но мамочка ушла.

– (Заторможено) Р-р-р-роза! Стой-й-й-й-й! (Жалобно) Возьми меня покатать на ручки! Возьми! Ну, возьми… Ка-а-а-ай-й-й… Вста-а-авай… – потрясла за ногу. – Мы-ы… должны их-х-х-х… дог-нать…

Хоть её жопа и сидела ближе всего к двери, однако в пьяном угаре, сама подняться попросту не могла. Что ещё оставалось делать? Правильно, беситься и творить дичь. Поросёнок практически не двигался на четвереньках, спотыкаясь на каждом шагу. Звук при этом издавался мерзкий. Помесь умалишённого визга и рвущейся наружу икоты. То откинется, то ползёт. То оставит после себя лужицу блевотни. Случай в целом рядовой. Лоя больше работает как баран головой. Чаще пускает в ход излюбленный таран, пробуя отодвинуть опрокинутый набок стол.

Нормально подняться, не давало жутко узкое платье. Не только в талии, но и в коленах. Оно сковало движения, не позволяя разомкнуть ноги. Экстренные меры по устранению неполадки ничего хорошего не сулили. Требовался нужный инструмент. Среди кучи навоза сиял нож. Металлический, блестящий. Классный такой. Единственный минус – ни рукой, ни ногой дотянуться нельзя. К тому же он завалялся под диваном. Вариант иссяк. Последняя попытка обыскать больного.

При нём, насколько мне помнилось, был не только нож. Больше нигде не зиял лучистый металл. Долго думать, к сожалению, не пришлось. Кулаками стала по костям колотить. И о чудо, человек ожил. В конвульсиях задрыгался. Где-то ближе к боли в боку, когда ногти ударили косо по ребру, изрыгнул из-под себя вилку. Наверняка она болюче впилась в мясцо, аж погнув зубцы. Железобетонная логика победила. Оставалось разве что пустить предмет в дело. То и произошло.

В тонкий, безупречный пошив, мгновенно вонзились жирные вилы с диким треском разрывая дорогостоящий материал. Напряглись бёдра. Отмычка сжалась в обеих руках. Шов начинался с низа живота, прорывая безостановочную кривую линию. Пришлось попыхтеть и потрудиться. Да, это всё ещё сложно провернуть в таком состоянии, но не невозможно. Пальцы дрожали. Прибор со скрипом нёсся по передовой. Работа ног в большей степени помогла, чем основное деяние вилки. Мест для новых дырок становилось куда больше, напрягая нежную ткань. Когда вместо одного мизинца, помещалась целая рука – всё оборвалось. Уничтожен низ. Сброшены оковы. Вместо элегантного перехода сияет огромная дыра аж до самих трусов. После нехитрого освобождения лёгко поднялась. Там же на полу валялась гордость в ошмётках грязного тряпья. Последним подспорьем оказался… каблук.

– Вста-вай, – случайно шпилькой протаранила бедро. – Ой-й-й, – согнулась, – тебе не больно? Сильно болит? – стала разглаживать место удара. – Сильно?!

– (Сонно) Ай-й-й… – покривился, – не могу… Я здесь пока-а… поле-жу…

– (Недовольно) Харэ ломать комедию, – шлёпнула ладонью. – Жопу хотя бы свою под-ыми, а?.. Я тебя и так… до-несу. Одна.

– (Притуплённо) А?..

Сплюнув последние остатки рвоты, повернул в её сторону краюшек головы.

– (Возмущённо) Не веришь?.. Да я тебя… одного… на плечах несла… а тут, пф-ф… тьфу, – плюнула на пол, – как нехер делать… Ну всё, поднимайся. Пошли.

Идти не хотелось. Точнее, не мог. Разозлилась.

Пьяная походка никуда не привела. Проковыляла несколько шагов до конца дивана и неуклюже рухнула. В говно, так сказать. Сложно отметить, кто больше виноват. Бренное тело или косые ноги. Здесь либо мощь окончательно покидает тебя, либо прёшь как паровоз. У неё скорее остановка. Промежуточный пит-стоп. Он же наоборот. Бледным трупом в собственной луже лежит. Встать самой не так то сложно, но как поднять чужую тушу, иной вопрос. Сперва обязательно нужно потыкать. Без этого, ну вообще никак. Когда человеку плохо, хочется тормошить, будто тишина и спокойствие, загоняют душу в литургический сон. Именно такая сейчас логика. Оставишь на полу – глядзi пацак так i памрэць. Поёрзала. На спину перевернулась. Потыкала между делом каблуком. Опять попала по ребру. Удобно уселась на диван. Зевнула. Отрешённо уставилась в пол. Лоя не может понять, что именно сейчас произошло. Что ей нужно самой. Двигаться или смотреть. Сидеть или тащить. Лечь спать или резко погнаться за Розой. Мысль случайно осеняет пустую черепушку, правда… поздновато уже. Подруга далеко. Тяжело вздыхает. Выбирает тащить. Под звуки полумёртвых визгов щуплые ручонки поднимают с плитки вверх. Мышцы накаляются. Вериго впрягается в вожжи, дай боже.

Тащить… пришлось… тя-же-ло… Пацан ни на грамм не приложил усилий. Болтается как обосанный мешок гнилой картошки. Очередным чудом, удаётся поднять верхнюю половину тушки на диван. Сидушка мокрая. Обрыганная. Уже всё равно. Подобно кормящей птенцов пташке, в последний раз изрыгнул кусочек пищи. Струйка красиво плюхнулась на живот. Будь ситуация более порядочная – однозначно бы смутило, но нет. Даже внимания не обратила. Будто так и должно. Хватка тем временем усиливается. Дурында тянет за всё подряд. Молча на лице чувствуется ругань. Очередной пиджак трещит по швам. Острые ногти буквально вживляются в плоть, оставляя после себя красные полосы. Главное, что смогла. Остальное неважно. Голова удобно легла между собственных ног.

Небольшими тычками по спине и точными щипками за шею, ленивец чутка приободрился, но подняться не смог. Только благодаря ремню удалось оттащить за зад ближе к спинке дивана. Общими кривляньями более-менее посадить. Руки и голова легли наверх. Хотя бы так он не скатывался без конца вниз.

Вся передняя часть фрака пропитана рвотой. Шея. Лицо. Грудь и колени. Волосы с сединой приобрели багряно-коричневый характер с присущим бликом желудочного сока. Со рта сползала длиннющая слюна. Тёмные круги под глазами казались ещё чернее. Подобное чудо предстояло в одиночку тащить. Помощи от него навряд ли можно было ожидать.

Путь, который мученица предпочла, в разы отличался от обычного: взять и встать. Почему-то захотелось взобраться именно по нему. Логика отсутствовала. Возможно, таким образом, точно не упадёт. Сперва встанет сама, а потом потянет за собой. Получилось, как всегда. Неоднозначный выбор ударил по горбу.

Едва почувствовалась в бедре туфля, фигура напрочь от рефлекса слетела на вывернутые ножки стола. На этот раз куда сильнее. От боли аж подпрыгнула. В пояснице защемило. Ни-че-го, потерпит. Переболит. Всё равно никуда не денется. Малость криков и матерщинных визгов, звучит как наказание за своё слабоумие. Побочный эффект исцеления – избиение всего и вся. Не думаю, что это трудности общие решит, зато даёт выхлоп. Выплеск эмоций, который… не особо проблему тяготит. Остаётся тупо смериться. Кай не в силах противостоять.

Немного попало по рукам. Чуточку досталось обивке дивана. Косые шлепки разрумянили щёки и последний тумак, точно прилетел по макушке. Избиение так же быстро закончилось, как и началось. Корпус повалило в сторону последнего удара. Как раз на неё. Вся тяжесть моментально упала на плечо. Было уже не до насилия. Боец заново прочувствовал, с каким напором трясутся каблуки.

– (Сонно) А ты-ы-ы… то-тьно… смё-зешь?

– (Тяжело) Ах ты-ы… козле-евич… – натужно выпрямилась. – Ща-а-а-с… – закинула руку за шею. – Ща-ас я тебя как… донесу-у… ты-ы… охуеешь…

– (Сонно) Тогдя… – полностью расслабился, – неси…

Лоя разозлилась, но не отпустила. Пришлось заново тащить.

Первая попытка и сразу прокол. Роняет кал, но не до конца. Подхватывает за бочину. В раскорячку трясётся. Не отпускает. Обратно выпрямляется. Прогулка ещё не началась, а затея уже кажется дебильной. Задача – дерьмо, правда ничего другого попросту нет. Приходится набираться сил и дуть на фронт. Через себя, пока окончательно не одолеет болевой порог.

Первый шаг через разбитую тарелку, даётся нелегко. Единственная задача – не мешать. Хотя бы изредка, но шевелить ногами. Кай собственно и не мешает, однако всё равно пытается нашкодить. Бездействие – та ещё проблема. Шлейф из остатков пищи тянется в след. Не в силах перешагнуть. Хотя бы имитировать старания, но нет. Идёт медленно, спотыкается, но всё же идёт. Еле тащит грязный зад, разбавляя аморфное состояние неуклюжими попытками двигаться с ног. Нет удобной точки опоры. До стен ползти ой как далеко.

Чуда как такового не произошло. Пока раненый солдат, несёт при смерти другого, тот самый второй, потиху оживляется. Просыпаются инстинкты. Хочется урвать забытый поцелуй. Романтика играет новыми красками. Не хватает разве что сочной оплеухи, чтобы сильнее полюбить. Как ослик тянется за морковкой, стараясь за губы укусить. Грех не воспользоваться поблажкой. Парочка с трудом прорывается в коридор. Муки только укоренились на стадии в три метра. Чудом удалось кушетки проскочить.

С прошлого раза особо… ничего не изменилось, хотя стены кажутся уже в разы. Обстановка путает. Тускло везде. В глазах мерцает. Кай, паскуда, нарочно спотыкается. Тянет за собой. Попытки удержать равновесие, отправляют в стену с головой. Каблучки больше не стучат. Они гремят, пока и вовсе не затихают. Относительно мягкий, глухой хлопок. Баран падает на колени. Коза, уткнувшись лбом, пытается на себе держать. Голова кружится и болит. На помощь внезапно приходит – гобелен.

Ковёр не был толстым и не прилегал плотно к стене. Внушительный размер. Полтора на три метра. Вполне удобно хвататься. Мощный на штанге крепёж не даст работе упасть. Бахрома и шнуры с кисточками на конце, помогают бедняге подняться с колен. Вот он и хватается за очередную модель, медленно карабкаясь к её ногам. Безрезультатно, но хотя бы… видимость создаёт. За пошив, в свою очередь, цепляется Лоя. Достаточно прочный карниз, раз держит на себе двоих. Швы трещат. Ничего пока не происходит.

Помимо тканевого полотна, по соседству красовались связующие картины. Мотив знакомый. Импозантные, полуобнажённые барышни, способные с первого взгляда в себя влюбить. Идеальная фигура. Безупречное лицо. Варьируется разве что задник. Плюс, тематика на борту. Лесная нимфа. Знатная герцогиня. Древнее божество. Менее привычные, воинственные облики тоже есть. Варвар. Тёмная владычица. Валькирия. Более традиционные, от повседневной тематики особо не отстают. На пляже. Под водопадом. В саду. Когда желание и фантазия автора заканчивается, ближе к концу идут и вовсе обнажённые фигуры на тёмном фоне с минимальным инвентарём. Кто-то в царских регалиях держит череп в руке и кинжал. Кто-то церковную книгу с единственным апостольником на голове. Под финал и вовсе идёт перечисление женских форм в эротическом белье. Типичные, устаревшие фантазии. Служанка. Медсестра. Полицейский. Стюардесса. Повар даже есть. Пожарного разве что нет. Их всех, как ни странно, связывает – гобелен. Осенняя, декоративная роща, плащом которой накрывается центральная персона. Видны только кисти и само лицо. Она ни разу не вписывается в бутафорский мир.

В отличие от тяжёлого крепежа ковра, багетная рама картин не выдержит и трети от половины человеческой массы с прочным креплением основы дай бог не на один гвоздик. Как вляпалась парочка в стену, так и не смогла отлипнуть. Ни что не помеха. Прислонились и дальше щеками пошли шерудить. Лоя была и направляющей, и связующей. Удачно скользили с краски на стекло. К удивлению, двери держали на себе и удары, и вес. С каждым переходом на новую поверхность она первой стукалась лбом о рамку холстов. Когда цеплялась одна нормально всё. Когда следом внедрялся он, слышался треск. Первой, упала женщина в красном. От красного на ней был всего лишь один платок.

Чёрная плитка надвое разбила нижний бордюр. Особенно досталось стеклу. Живопись рухнула так, что обдала осколками по ногам. От страха аж провалился в фигуру обнажённой дамы, проделав огромную коленом дыру. Запутался. Поник. Поскользнулся. Хорошо, что Лоя не особо долго тупила. Пару секунд и ринулась вершить дела. За шкирняк оттащила котёнка. Невразумительный. Причудливый. Глупый такой. Натужно подняла с колен. Отряхнула. Смахнула россыпь стекла. Дала такую затрещину по лицу, что покосилась башка. Поворчала. Дальше, как ни в чём не бывало собачонку повела. Порча имущества продолжалась.

Следующие две работы практически не пострадали. То ли крепление было куда прочнее, то ли прошлый опыт заставил в чувства прийти. В стороне осталась обнажённая дама с барсом. Со скрипом переползли через сударыню в открытом плаще. Самое обычное желание любого мужчины. Наслаждаться если не в жизни, то хотя бы на холсте. Эротическое бельё иногда имелось, однако оно практически не прятало причинные места. Скорее подчёркивало. Не скрывало. Откровенные формы взбудоражили бы мозг, если бы зритель поднял лицо. Увы, но нет. Данный индивид прочёсывал стену лбом. Что один, что вторая, набивали себе шишки. Им ничего не стоило и дальше подобным образом бороздить, пока случайно Лоя не провалилась в дырку на диван. Кай, споткнувшись, влетел в дверной проём.

– (Притуплённо) А-а-а-й! – погладила коленку. – Больно-о-о…

– (Сонно) Ты чё… орёшь?.. – заторможенно отлип от косяка. – А ну, это… тащи… – стал медленно сползать. – Я ща-а… Упаду…

– (Притуплённо) А ну-у-у… стоя-ять, – с наскока поднялась. – Стоять я тебе говорю… Ты можешь… – вцепилась в пиджак, – стоять? Не смей у меня ползти, – встряхнула. – Я тебя такого кабана… не подыму…

– (Сонно) Но я не могу-у, – стал медленно скользить вниз. – Я ща… упаду.

– (Притуплённо) А ты-ы… – сильнее вжалась в дверь, – можешь не падать?

– (Сонно) Не, – отрицательно кивнул. – Ща упаду, – расслабил ноги.

– (Натужно) Подожди… – обеими руками схватила за подмышки, – хотя бы секунду… Боже-е-е… Дай хотя бы, – бегло осмотрелась, – дверь открою…

– (Сонно) О, – довольно улыбнулся, – так это я могу.

Кай всеми силами расслабился и упал на ручку, повалив себя и Лою. Заново помог коленки побить. Плюсом, рассёк подбородок. Частые охи, вздохи. Кровь. Нервное трепетание. Кажется, всё, но нет. Буносом получил бодрую затрещину, после которой обязан был встать. По-видимому, так это работает. Встать не встал, но хотя бы зашевелился. Вот после второго тычка, тотчас же пополз вперёд.

– (Заторможенно) Кажется, я всё поняла, – лёжа шлёпнула по жопе. – Тебя нужно – пиздить. Бургунд… опять был прав. Вот же скотина… – икнула. – Козёл.

Подняться самой особо не получалось, поэтому сперва вскарабкалась на него. Сверху села. Помяла бока. Немного на мякотке отдышалась и только после, при помощи всё той же двери вскочила. Бодро задрыгала ножками и чуть ли не снова рухнула вслед за уезжающей ручкой. Пошкрябала туфлями гладкий пол. Более-менее устояла. Ткнув остриём носка в ребро, развязно произнесла:

– (Раздражённо) Вставай бля… Вставай козёл, – пихнула каблуком в хребет. – Вста-авай… Придурок, – осмотрела ушиб. – Коленку мне, – погладила место ушиба, – подрал. – Ух, – подняла руку, – прибить бы тебя за такое… Боже-е-е… Опять как… Бургунд. Какой же ты… заносчивый… Ай, – отмахнулась, – ну тебя.

С четвёртого тычка ленивец медленно ухватился за стопу. Очень неуклюже казалась 101-я попытка вскарабкаться. Лоя ни капельки не помогала, стараясь как можно быстрее стряхнуть с ноги. Ни на йоту непохожа на гобелен. Неспокойная. Объёмная. Без конца вяло злиться и упорно бурчит. Прояви девушка немного… расторопности – парень давно бы валялся с ещё одной травмой головы, а так… типичное сопротивление. Только тормозит. Ручонки постепенно ползут вверх.

Будь на платье почаще рюшечек, возможностей вскарабкаться появилось бы гораздо больше. Отчасти оно и правда напоминало свадебное платье с его низким подолом. Особенно позади. Перед же, наоборот, смотрится гораздо короче. Если не вдаваться в подробности, то определённое сходство местами есть, правда, оно полностью нивелировалось действием вилки. Плюс ко всему цвет. От той самой шампанской белоснежности не осталось и следа. Особенно ярко читается шлейф блевотной струи начиная от подбородка и дальше вниз по шее к ключице. Оттуда к одной из грудям. Обилие грязных оттенков. Некоторые капли попали на нижнее бельё. Вино промочило края юбки. Именно к этим, замызганным лоскутам ткани тянулись ручки. Сил хватило разве что голень обвить. Нелепые попытки малыша взобраться. Волокно то и дело кусочками рвалось. Ребёнок каждый раз съезжал вниз. Вериго сжалилась и взяла за шкирняк. Кай, как щеночек обвис.

– (Заторможено) Ты-ы… задрал меня, – встряхнула, – На колени вставай… идиот… Встава-ай-й, а теперь… – потянула, – подымайся… Подымайся… козёл.

С божьей помощью удалось поднять. Взобрался по фигуре, лапая повсюду. За бока, за бёдра. За гладкую талию. За грудные чашечки. Не будь на плечиках прочных лямок – бюстгальтер бы к чертям слетел наполовину вниз.

Чувство безмятежности заканчивается быстро. Пощёчина. Несильная. Чисто символичная. Отрезвляющая. От подачки вздрогнул, однако окончательно в себя не пришёл. В полудрёме завис. Рефлекторно лапает свою подругу. Медленно за спину убирается рука. Обратно подхватывается под плечо. Моментально теряется координация. Несутся в стенку головой. Ударились. Прилипли. Парочка бредёт.

После всех нелепых перипетий движение практически на нуле. Весь груз тяжести в который раз ложится на хрупкие, женские плечи. Надёжность с каждым шагом отстаёт. Каблучки едва ли сидят на ноге. Единственное, что ей помогло – неописуемое чувство долга. Главное спасти. Кого спасти? Его? От кого? От себя? Непонятно. Возможно, Розу спасти, но тогда, зачем нужен он? С напарником что, лучше будет? Навряд ли. Веселее? Возможно. Что ж… Позитива им не отбавлять.

Суммируя прежний опыт, коридор всё равно выдался длинным, где дофига и больше загадочных ходов ведущие, в не пойми куда. Очевидного выхода нет, зато есть бесконечный лабиринт в одну полосу. Таблички, может, и помогли бы, правда, интерес они вызывали ниякий. Парочка нарочито трётся, изредка цепляя наличники двери. Если Кай нащупывает ручку, то считай всё, кобзда. Начинает, как идиот дёргать без конца. Приходится колотить по горбу, вполголоса матерясь. Чаще помогает шлепок по рукам. Всё больше ассоциаций с капризным ребёнком. Поборются. Потолкаются. Отступают. И так из раза в раз.

Из-за отсутствия сплошной стены их начинает штормить. Лоя как рулевой, криво управляет зигзагами то ударяясь в стену, то запинывая задницей очередную дверь. Не будь они поголовно закрыты, давно бы заночевали на полу в прачечной или котельной. С выбором пути неимоверно везёт. Тяжело потеряться на прямой, хотя… с их то рвением, можно угодить не в тот уголок. По какой-то… очередной, нелепой случайности, у Кая снова потерян носок вместе с башмаком. От второго в пол хотя бы тащатся шнурки. Еле ползёт и сам же натыкается. Шоркает штанами, но всё равно идёт. Препятствия – расшибаются об лоб. Один глаз спит. Второй работает. Сжалилась девка, хотя, как по мне, не стоило оно того. Лишние хлопоты никак не окупятся. Ещё получит своё.

– (Сонно) Тащи меня… тащи…

– Кажись, – лбом упёрлась в дверь, – дошли… (раздражённо) болван. Хотя бы открой… У меня руки… отнялись… Я их не чувствую… Хана походу…

Этот раз стал последним, когда дармоед полностью отказался подчиняться. Застыл. Начала тормошить и тыкать за всё подряд. Укусила за нижнюю губу – нет реакции. Её почему-то не волновало, что его шея кровью замызгана. Терпеть свою боль гораздо хуже. Невыносимо. Оттёки и зуд. Мышцы, глядя на неё, кажется, оторвались. Начало конца. Лучшим вариантом было и вовсе скинуть ношу с себя. Без зазрений совести так и поступила. Подумала пару секунд и отпустила. Бревно с глухим грохотом повалилось вниз. Польза от него всё-таки была. Он задел своей дурной башкой ручку. Открылась дверь. Вторая половина зала вовсю шиковала.

Люди оживлённо сидели за столиками, празднуя выходной день на полную катушку. Кто-то явствует в три рта. Кто-то в поте лица пытается даму охмурить. В конечном счёте кто-то на живую музыку пришёл. Наслаждается небольшим оркестром. Всем в округе на голубков, честно, наплевать. Самый обычный номер запойных пьянчуг. Через минуту, а то и меньше, местная охрана выкинет их на мороз. Голова кружится. В глазах плывёт.