Подлежит Удалению

Глава 8. Апельсин

Утро. Ровно восемь утра. Пока наши по домам и больницам отлёживались, я уже готова сбежать. Раз по десять отговариваю себя, однако банально некому меня остановить. Мама в тот вечер домой не пришла… Так даже проще распрощаться со всем этим, но труднее всего далась треклятая бумажка. Как правильно изъясниться за пару предложений, не сводя всю банальщину к трагедии и соплям? Кажется, не получилось. Что-то невнятное нашкрябала ручкой в духе: «Прости, но так надо». Оставила рядом телефон. Быстро вышла наружу… Не могу сидеть на одном месте и ждать. То, что я собираюсь сделать – крайне неправильно и всё в доме отлично напоминает об этом. Фотографии, часы. Мамина комната. Прихожая с ковриком. В общем, всё, до чего касается глаз. Как же… сложно покидать всё это… Выбора, казалось, банально нет. Нет его и сейчас.

Единственный плюс во всей этой суматохе – перед сном как раз позвонил Бургунд. Представился. Поздоровался. Спросил: «Как у меня дела?». Подзатянутая прелюдия разбавлялась словами ни о чём, словно он не хотел говорить либо тянул время. Спустя натужный, вступительный диалог, понемногу начал излагать суть. Голос был настолько… спокойным и оттого подавленным, что я толком не поняла, чего именно он хотел сказать. То ли отговорить. То ли предупредить. В общем, всё, что я поняла – нужно брать только необходимое. Ручная кладь. Всё остальное будет отягощать. Денег на счету должно хватить на первое время… Постепенно мысли сводятся к одному… Крохотный рюкзачок, который полжизни не брала с собой – кажется, действительно пригодился.

Вот уже в сотый раз думаешь о машине, как в сто первый она подъезжает к тебе. Не спеша. Тот же фасон. Привычная форма. Чёрный цвет, пожирающий лучи солнца. Честно сказать, удивительно, когда погода наглядно сопутствует моему выбору. Обычно ничего либо серые тучи. Всё подталкивает вперёд. Я – готова.

Машина резво проехала мимо. Сделала паузу в конце стоянки. Насторожило. Душа в пятки ушла. А вдруг не за мной? А вдруг случайно люди улицей ошиблись? Покуда топлю себя в безысходности, резко скрипят шины. Водитель развернулся и с маху подкатил прямо к бордюру, слегка подняв пыль за собой. Обомлела. Точно за мной. Из водительского места показалась женская фигура.

– Лоя, привет! – радостно выскочила из машины. – Иди ко мне моя милочка, – расставила руки. – Давай обнимемся.

Боже, как я рада. Мика… Очень приятно снова встретиться с ней. Ощущение, словно у тебя объявилась родная, любящая кровинка. Потерянная сестра. Никогда ранее я не чувствовала себя такой счастливой. Её лучезарная улыбка опьяняла… Буквально… таяла в нежных руках. Дофаминовый укол прямиком в сердце.

– (Радостно) Боже, это вы! – прижалась ещё сильнее. – Это вы!

– (Улыбчиво) Ну, конечно, я дорогая, – погладила по головке. – А кто же ещё?

– (Радостно) У меня столько к вам вопросов!

– Хорошо моя девочка. Хорошо… Давай, ты отпустишь меня сперва, а потом мы с тобой всё обсудим. Договорились?

– Да… Конечно, да, – отпустила. – Я немного увлеклась, – отступила на шаг в сторону. – Извините.

– Ничего страшного. Всё хорошо. Давай для начала свой багаж, – протянула руку. – Нам нужно поторопиться.

– (Неуверенно) А у меня, – сняла с плечика лямку, – только это. И всё.

– Так мало? А ты точно всё необходимое взяла с собой?

– (Неуверенно) Ну да…

– Паспорт хотя бы взяла?

– (Напугано) Ага… Ну и так в основном… По мелочи…

– (Улыбчиво) Да не волнуйся ты так, – коснулась плеча. – По приезде, тебя в любом случае всем необходимым обеспечат, так что особо не переживай. Всё будет хорошо. Садись рядом со мной, – кивнула на машину. – Лучше немного поспешить.

– А разве мне… можно?

– А почему нельзя? Кроме нас внутри всё равно никого не будет, и прекрати меня называть на «вы». Мы уже, вообще-то, знакомы. Давай обращаться на «ты», а то у меня возникает чувство, будто я старая тётка. Ладно, садись, – направилась к водительскому месту. – Внутри всё обсудим…

– (Взволнованно) То есть как? А Кай? Он же…

– Тише моя лапочка, – быстро вернулась. – Тише, – обняла. – Не надо паники. Успокойся. Всё нормально, просто твой паренёк… такую истерику закатил с утра. Похуже любой девушки будет. Лоя, нам, правда, нужно спешить. Садись в машину, пожалуйста, а то люди не дождутся и уедут без нас. Ты же не хочешь этого, правда?

– (Грустно) Не хочу…

– Тогда садись внутрь милочка. Садись… Нам пора…

– Хорошо.

– Вот и славно.

Напоследок Мика поцеловала в лобик, и мне правда стало чуточку легче. С некоторыми вещами нужно просто смириться. Села внутрь и вздохнула. На заднем сидении никого. Пусто.

– Не грусти милочка, – застегнула ремень. – Всё будет хорошо, – погладила по голове. – Будь добра, застегни ремешок, а то программа будет злиться.

– Хорошо.

– Отлично. Поехали тогда.

Времени почти что не было, поэтому Мика очень быстро рванула. Прижало к сиденью, но потом отпустило. Её резвые финты пренебрегали местами ПДД. К счастью, как только мы выехали на магистраль, дорога полностью стала в нашем распоряжении. Включились зелёные огни. Нам выделили две дорожные полосы. По крайней мере, до центра, а там, как повезёт.

Машина набрала оптимальную скорость, после чего инерция в мире потеряла место быть. Ощущение движения и пространства стёрлись. Я сидела в кресле, как у Миры в кабинете, разве что картинки за окном сменялись быстро. Снова стало грустно. Покидать родные мотивы всегда нелегко. Мика приметила это в момент.

– Извини за задержку… Тут у вас так… непривычно… Просторно, что ли…

– (Понуро) Да… Наверное, да…

– Лоя, не надо грустить, – легонько ущипнула за щёчку. – Спрашивай, что захочешь. Я на всё постараюсь ответить… Спрашивай. Я вся к твоим услугам.

– (Неловко) Я-я-я… даже и не знаю, что честно сказать… А ты-ы… не только продавщицей работаешь, верно? Ты-ы-ы… тоже с ними получается, да?

– Рада, что ты заметила. Вообще-то, я ни разу не работала за прилавком до вчерашнего дня. (Вдумчиво) Правильнее будет консультантом, нежели продавцом. Оказывается, это не так и скучно. Чем-то таким заниматься я бы могла, хотя через месяц, 100% забросила это дело. Всё приедается. Особенно монотонная работа. Ты спрашивай, не стесняйся, – улыбнулась. – У тебя наверняка скопилась уйма вопросов. У нас не так много времени, так что задавай.

– Хорошо… Чем вы тогда… реально занимаетесь?

– Ну-у… всем по чуть-чуть… В основном охраной достопочтенных лиц… В последнее время наши услуги пригождаются гораздо чаще, чем бы нам всем этого хотелось… Ну и вопрос ты задала. Так и знала, – довольно покачала головой, – что ты спросишь нечто подобное. Я, конечно, постараюсь ответить на схожие вопросы, но многого от меня не жди. Условности работы. Извини.

– Вы… людей убиваете, верно? Я неглупая. Я всё понимаю.

Мой вопрос с ходу озадачил. Мика не сразу постаралась дать ясный ответ.

– …Знаешь… не всегда все вопросы решаются насилием. Там, где частенько бессильны слова и пули – появляемся как раз мы. Мы с… Мико – этакая приманка. Сладкая наживка. Я только за, если достаточно слов или нашего вмешательства… Лучше усыпить бдительность красотой, чем отнимать людские жизни. Внешность и здесь охотно эксплуатируется, хотя те же просчёты бывают везде. Человеческий фактор как никак. Его местами сложно предугадать… Лоя, ты совсем уж раскисла. Тебе не понравилось, чем я занимаюсь? Ты расстроилась?

– Нет, просто… Я не знаю почему… – отвернулась к окошку.

– Это называется – обман ожиданий. Прекрасно понимаю тебя. Сама с таким выражением лица смотрела, когда нам в гримёрке предложили присоединиться. Я-то глупая думала, что нам контракт на подиум предлагают. Как же я ошибалась… Если тебе неинтересно, лучше так и скажи. Не молчи. Разве мало тем для беседы? Уйма! Мы можем о чём угодно поговорить. О шмотках, к примеру… Тебе, кстати, как платье? Подошло? Не жмёт? (Приятно) Одевала уже, небось, да? Колись. Я же знаю, что пробовала. Я бы сама не упустила момент покрасоваться перед ним.

– Если вам не понравилось… тогда почему вы не ушли?

– Ну-у-у… тут всё… очень сложно… Мы могли уйти сразу же после первого задания. Нас, по сути, на одну акцию и привлекли. Никто не принуждал оставаться. Выполнили свою часть сделки и валите обратно. Жопами на вечеринке покрутили, шампанского попили. Погорланили. Пофлиртовали. За это ещё и денег дали. Чем тебе не жизнь? Миленькие, глупенькие близняшки. Ай-яй-яй… Так и хочется снять обёртку… Абсолютно любой дегенерат клюнет на такую наживку. Особенно когда мы обе, друг на друга зеркально похожи. Мечта каждого извращенца. Вот… просто представь себе, каковы шансы у двух глупеньких девушек, кардинально изменить свою жизнь? Их практически нет. Они ничтожно малы, если твой потолок – это фотки, в далеко не самых известных журналах. Я ни капли не считаю зазорным рекламировать… эротическое бельё и прочую лабуду, но мне всегда хотелось чего-то большего. Большего, чем случайные, пьяные вечеринки и разовые отношения на ночь… Забавно, но наше первое задание было связано с тем, в чём мы лучше всего разбирались. В ничегонеделании… Пей да развлекайся… Кто знает, как потом бы сложилась жизнь… Я ни о чём не жалею. Поверь, – обернулась, – то, к чему ты прикасаешься, бывает один раз в жизни. Больше такой возможности не будет. Ни о чём не жалей. Ты всегда успеешь вернуться на десятки унылейших работ, так что… не грусти… (Улыбчиво) Выше голову.

– Ну да… Возможно, так и есть… Ты права… – уткнула взгляд в пол.

– Лоя, ну зачем ты так панически ведёшь себя? Я же не на расстрел везу тебя. Мы мир тебе приоткрываем. Новый. Столько невиданных граней и высот, а ты… Я прекрасно понимаю, но… опять же… – сконцентрировалась на дороге, – представь, какого было нам? Нас никто за ручку не водил и ничего не рассказывал. Ну, может, и рассказывал, правда, мы очень плохо слушали. Да, нас природа одарила красотой, однако мы ничем в жизни больше не пользовались. В одно ухо влетело. В другое вылетело. Из интересов: мальчики и кинчик на ночь. Вот она размеренная жизнь… Я дальше средней школы никуда не пошла, а Мико и вовсе не доучилась. С раннего возраста фотосессии и тупая диета. Всегда хочется жрать. Мой спектр тогдашних увлечений банален и до одури прост. Тусить, бухать. В перерывах между съёмками залипать в телефон. Под закат карьеры постараться до 30 выйти за богатого папика и остаток жизни в ус не дуть. Вот это мои перспективы… Ничтожное, низменное бытие паразита, жиреющее после сорока. Цепью приковать жизнь к холодильнику. И да, обязательно миллионы при этом отсудить, когда этот урод променяет тебя на очередную, молодую прошмандовку… Мда-а-а, – вздохнула, – вот это я понимаю растраченный потенциал… Веришь мне или нет, но задатки у тебя есть.

– Для чего задатки? (Испуганно) Для убийства?

Наши взгляды пересеклись. Стало вдвойне неловко.

– (Взволнованно) Нет, конечно, нет. Ты не так меня поняла. Ты по сравнению со мной, – улыбнулась, – небо и земля. То, чем раньше я была, трудно честно говоря назвать… человеком. Это сейчас я свыклась с собой, но тогда… Оглядываясь назад, мне очень стыдно за себя. Я бы тебе такой, не понравилась.

– Почему?

– Наверное, потому, что я была той, которая вечно отбивает чужих парней. Кроет… трёхэтажным матом… Посылает угрозы и готова… в бубен без раздумий дать… Честно, не знаю, что первое на Бургунда повлияло, но ты – точно не такая. Ты хорошая, милая девочка. Быть нормальной – лучше всего. Не наделаешь кучу ошибок. Не будешь корить и винить себя во всём… Не грусти… Всё будет хорошо.

– Может, и да, но-о-о…

– Послушай, после моего первого задания, банально захотелось… стать. Не быть безмозглой курицей, а стать лучшей копией себя. Ты в разы способнее меня. Я по выражению лица вижу. У тебя есть задатки во всём. В общении. В умственных способностях. Ты в хорошей форме, в отличие от тогдашней меня. Ты бы видела ту анорексичную суку, которая… залупается на всех. Со мной разговаривать было невозможно. Если не грублю, то обязательно настырно хамлю. Я бы и дальше себя так вела, если бы не Бургунд. Что-то после нашей встречи изменилось. Будто… щёлкнул в голове переключатель, и всё. Захотелось… хоть как-то повлиять на свою жизнь. Поменять цели и приоритеты… Я вообще не имела никаких положительных качеств кроме внешности и фигуры. Никто меня за человека особо и не считал. Так, – отмахнулась, – тупая пробка. Кукла без души. Та самая девка, которая раздвигает ноги за бокал бухлишка… Если у тебя появится возможность стать кем-то больше, чем ты есть сейчас – не упусти эту возможность. Пожалеть себя – всегда время найдётся. Попробовать ещё раз – увы, нет. Прими это к сведению милая. Второго шанса не будет. Не упусти его.

Её слова заставили серьёзно задуматься. Я вообще не представляла, куда и зачем еду. Одно дело сбежать на эмоциях из родного города. Совершенно другое – где и главное, как потом жить. Чем зарабатывать? Как существовать? Я отчасти всё ещё надеялась на поддержку, да и она откровенно была не бесконечной. Если что-то пойдёт не так, окажусь за бортом. Моего имени даже не спросят. Очередная, бывшая девка, которая осталась ни с чем. Всё очень колко. Резко захотелось домой.

– (Расстроено) Мика, послушай, – пристально посмотрела в глаза. – Ты меня можешь… где-нибудь тут высадить? Я очень хочу домой… Я хочу к маме. Отпусти меня, пожалуйста… Отпусти…

– Девочка, ну не надо так расстраиваться. Всё будет хорошо. Обещаю.

– (Слезливо) Нет! Я хочу домой! Домой!!

– Боже, зачем я тебе этой ерунды наговорила… Уже поздно, девочка моя. Ты не можешь отказаться. Ты внесена в реестр другого города. По факту – ты выписана из Ласко. Ты не можешь без разрешения долго здесь находиться. Тебя вычислят и депортируют обратно… Извини.

– Что?! ЧТО?!!!

– Но таковы требования дорогая. Я ничего не могу поделать… Ты не можешь находиться там, где тебе вздумается. Мы тоже своё проживание здесь обнуляем. Дом в той стороне, куда ты собственно едешь, иначе, зачем тогда переезжать? Ты не на прогулку выезжаешь. Ты собираешься там жить. По крайней мере, какое-то время. Не мне это не решать. Не мне…

– (Слезливо) Нет… – спрятала личико. – Нет…

– Боже, что за несчастный ребёнок… – плавно остановила машину. – Лоя, иди ко мне на ручки… Иди… Ну, иди…

– (Хныча) Не-е-ет… Я хочу к маме… Хочу домой…

– (Расстроено) Милочка, пожалуйста, не разбивай мне сердце. Я сейчас на пару с тобой тут кончусь… Лоя, пожалуйста, – протянула руки. – Пожалуйста…

– (Плача) Я… не могу… не могу…

– Хорошо, – отстегнула ремень, – тогда я сама, – подсела ко мне на краюшек сиденья. – Садись на коленки. Садись, – прихлопнула. – Давай я тебе помогу. Вот та-ак, – аккуратно расстегнула ремешок, – вот та-ак… А теперь перекинь ножки и садись. Садись… Хорошо… Молодец. Умничка моя… Умничка… Давай, мы ещё снимем джинсовочку? Тебе прямо душно в ней. Лицо всё горит.

Мика стянула с меня уплотнённую курточку. Я была не в состоянии говорить.

– Готово, – скинула одёжку на сиденье. – Какая у тебя маечка красивая… Ну, просто загляденье. Мне тоже нравятся мягкие цвета. Кремовый. Молочный. На тебе скорее… банановый… (Заинтересованно) А что там у тебя нарисовано? Расскажи.

– (Хныча) П-пляж… Мор-ре…

– О-о-очень красиво… – внимательно осмотрела картинку, – а теперь ложись, ложись. Отдохнём немного. Время есть. Ничего страшного, если нас подождут. Ты главное – не переживай. Всё будет хорошо… Я одну тебя… не брошу.

Легче не стало, но её слова внушили немного уверенности.

– Ути моя пусечка… Лежи, – погладила по головке, – лежи… Всё успеется… Вот… кто бы мне помог в своё время. Я бы тогда не так сильно страдала… Ты даже не представляешь, как я намучилась. У нас была куча агентов, но банально не было рядом родителей. Хрен, кто нормально объяснит. На уме в первую очередь деньги и работа. Всё остальное, пожалуйста, за кадром подождёт. Вот тебе дурацкий итог. Кстати, ты зря паникуешь и сразу бросаешься в крайности. Слёзы ни капли делу не помогут. Мы даже сами не знаем, что с вами по приезде будет… А вдруг ты дальше пойдёшь учиться? Может, тебя в подготовительный лагерь вместе с Каем отправят. Я правда не знаю, но это точно не то, из-за чего стоит лить слёзы. Я-я-я… понимаю, какого это мучительно больно покидать родной дом. Я тоже пережила этот момент. Плюс – на мне весела и весит неуравновешенная сестра. Я её предала. Она в лицо так и сказала. Потом мы дрались, оскорбляли друг друга. Ревели… В общем, весь спектр эмоций. Её всё устраивает, а меня нет. Увы, но по истечении лет, до сих пор так и не простила. Всё ещё злиться. Пытается местами нашкодить и тихо отомстить.

– Это всё… – сморкнула, – из-за того вечера?

– Да, – вздохнула, – самый судьбоносный день… Я в принципе и одна могла пойти на службу, но-о… мы так друг к другу были привязаны… Роднее её – у меня никого нет. Я просто… не могла так глупо расстаться. Пришлось уговаривать. Чуть ли не силой. Та ещё оказалась морока.

– (Тихо) Сложно… пришлось?

– Ещё как. Обычные уговоры и перспективы её не привлекали. Зачем где-то напрягаться, если ты и здесь за практически ничего, получаешь столько же, если не больше? Пришлось выдумывать заоблачные перспективы, а также сетовать на популярные фильмы. «Не сразу, но потом всё придёт. Вот, представь, жизнь как у агентов. Взрывы, бабахи. Адреналин… Секретные операции. Шпионаж. Интриги. Яхты. И вечеринки никуда не делись. Красивые девушки. Мужественные парни». Лично тебе, такое бы понравилось?

– (Тихо) Не знаю…

– (Удручённо) И я не знаю. По правде говоря, – вздохнула, – я и половины не увидела, что в целом хорошо… Это тебе не кино со спецэффектами. Тут ценность собственной жизни всегда стоит на кону. Никакой халатности. Работают только профессионалы, ну и мы, новички. Нам до полупрофи, ой как было далеко… Если взять группу целиком – у нас несколько… иное назначение. Другой метод и подход. Никакого расточительства. Появиться, сделать всё тихо и быстро уйти. Чего уж там говорить про всё остальное… Взрывов не было. Прямых стычек… тоже… На яхте ни разу не каталась. Взломы и хищения, вообще не стала бы упоминать и относить в какую-либо из групп. Каждое задание секретное и практически не обходится без вспомогательных средств, так что… оно повсеместно… Шпионаж, кстати, был, но совсем без интриг. Дают данные, ставят цель, а ты просто её выполняешь. Неважно кто прав, а кто виноват. Кто хороший, а кто злой. Есть заказчик в лице, скажем… государства, а есть ты. Берёшь заказ. Выполняешь. Если всё по итогу хорошо – молодец. Если нет… честно говоря не знаю. Ни разу такого не было ещё… И вот представь, чтобы вжиться в коллектив, а не играть без конца тупую куклу – сколько нам пришлось всего пройти… Ах да, мы же ещё охраной последние несколько лет промышляем. Для меня, это как выйти на затяжные каникулы. Вроде приятно, но со временем становиться дико однообразно и скучно. Всё приедается. Я тебя не утомила? – наклонилась чуть ближе. – Нет?

– Нет. Всё нормально… А-а-а… много тебе пришлось заниматься? Много?

– Очень даже, но оно, стоило того… Если тебе интересно – я могу рассказать. Мне есть, чем деликатным поделиться, только давай договоримся. Вся услышанная тобою информация останется исключительно, между нами, хорошо?

– (Уверенно) Да, – быстро вытерла глаза, – конечно.

– (Довольно) Отлично. Погоди секунду…

Мика дотянулась до приборной панели и почти нажала на кнопочку. Немного поразмыслила и вернулась. Снова обняла. Дрожь от макушки пробежалась по всему телу. Как же это было хорошо.

– Лоя, ты же чем-то спортивным увлекаешься, верно?

– Плаванием, – подняла взгляд, – если можно так сказать…

– Звучит, как минимум достойно. Однозначно заслуживает похвалы. По тебе сразу видно. И фигура есть, и характер. Вот я в твои годы, совершенно выглядела удручающе. Практически ходячий скелет. Очень худая. Не анорексичка, но образ довольно схож. Натаскивать приходилось ровным счётом с нуля. База никакущая. Всё ни к чёрту. Мозгов нет. Физической подготовки нет. Даже простой бег и то давался с трудом. Бледнела, а из глаз без конца скатывались слёзы. Каждое начало круга кажется, вот-вот задохнусь и умру. И так насильственно гонят раз за разом. Через боль… Через… не могу… Милочка, приоткрой окошко, а то мне самой стало немного душно.

Стекло с лёгким жужжанием открылось от нажатия характерной стрелочки вверх. Хоть мы и стояли, однако витки свежести залетели и к нам.

– Приятно, – зашевелила ноздрями, – но так было не всегда… Первое время, воздух буквально… душил меня. Начальные тренировки проходили на совершенно обычном стадионе рядом с каким-то университетом. Уже с первого занятия за мной закрепили бронзовую триатлонистку. Не помню, к сожалению, её имя. Однозначно знатная дама. Раньше у всех была на слуху, хотя я о ней, ничего тогда не слышала. Сейчас уже давно на пенсии, однако бегает до сих пор, будь здоров. С лёгкостью даст фору неокрепшим студентикам. Она мне про свою молодость так и говорила: «Третье место тоже нужно заслужить»… Я никогда не думала о первом месте. Никаких не ставила высот. Проживала совершенно опосредованную юность, но попав в эту десятку… захотелось очутиться хотя бы в призовой тройке, а там уж… как дальше повезёт. Это так, – отмахнулась, – ерунда. Долгосрочные планы длиною в жизнь… Передо мной в ту пору… примерно что-то схожее ставили. Этакий… ультиматум, что ли. «Если не осилишь это – дальше никуда не пойдёшь». Вот и пришлось страдать через пот и слёзы. Я за день, по 10 раз умирала. Поднималась и дальше шла. Только так. Никак иначе.

– Ничего себе… Всё очень… серьёзно…

– А то… Мне, чтобы не умирать каждые пять минут, пришлось для начала набрать вес. Приходилось по 5–6 раз в местной столовой за день питаться и не абы какой фигнёй, а конкретно сбалансированной едой. Без добавок. Исключительно натуральный продукт. На самом деле это всё вкусно и очень даже полезно, просто мой ограниченный рацион зелени внезапно разбавился мясом и, о боже, фруктами. Да, всё ещё варёная пища, но зато рыба и куриная грудка. М-м-м, – улыбнулась, – и фрукты… Свежие. Молочные продукты. А когда разрешили изредка употреблять шоколад, я словно для себя… планету новую открыла. Боже-е-е… Вкус конфет… Как же мне его не хватало. Я за шоколадку, готова была убить. Потом, конечно, всё желание спало на нет, но первые, вкусовые ощущения… Это была пища. Реальная пища. Воистину, что-то вкусное и, что главное – съедобное. Наконец, перестала мучить голодовка. Как же я была рада, вот только Мико от моего восторга чаще хмурилась. Плевалась и хмурилась. Она всегда была чем-то недовольна. В тот момент определённо мной.

– Подожди… А разве она с тобой… не бегала? Вас же, как я поняла, вдвоём отправили тренироваться. Или нет?

– В этом вся и проблема. Я шла с желанием, а её тащила буксиром под конвой. Я по-настоящему старалась, а она дела только вид. Мне та женщина так и сказала: «Не мучай ты её. Отпусти». Увы, но отпустить, я никак не могла. Пришлось стать виновной во всём… Потом, конечно, даже Мико показывала результаты от сущего безделья, правда, и они были от идеала далеки. То проспит, то залениться. Если же занят корт, то обязательно к студентам примкнёт играть. В волейбол. Для личных целей, очень даже похвально, но то, куда мы метим – этого недостаточно. Нужно гораздо больше, чем просто весело проводить время. Вместо разминки – пойдёт общаться с парнями. Свалит куда-то. После обеда придёт. Было дело, она зависала прямо на беговой дорожке. Прилипла к бедному парню, который за прогулы, ломом дробил старый асфальт. И ладно бы только верх снять. Ему ещё пришлось заново всё класть. Недели три бедолага потратил. Изо дня в день. Да, когда уже потом пригнали каток, стало легче, но всю тяжёлую работу сделал он. Честно, не знаю, помогал ему кто или нет… М-да-а-а… Выходные были у нас лишь тогда, когда отдыхал наш тренер. Отдых только в кровати снился мне. Слишком мало времени оставалось. Нам всё-таки были поставлены рамки. Мы не могли бесконечно, эту ношу тянуть… Именно… из-за своей безалаберности, Мико и оставалась на вторых ролях. Меня винит абсолютно во всём… До сих пор.

– (Заинтересованно) А потом что было? Что?

– Да много чего было… За один раз и не расскажешь… Потом мы приходили в военную часть. Там… более нацелено тренировались. Нам посоветовали остаться на месяц другой, и уже после ходить, но Мико так взвыла, что пришлось работать по старой схеме. Утром подниматься и чёрт знает куда за город переть.

– Повезло… У нас дальше зоны пустоши не выйдешь…

– Зато у вас обстановка гораздо лучше и чище. Закрытые границы. У нас, как началась эпидемия три года назад, так полстраны переболело. Негде от этой хвори толком скрыться. Хоть в лесах прячься, хоть в земле, хоть в пруду. Везде эта зараза достанет. Вакцину нормальную до сих пор не придумали. Либо печень отпадает, либо вырастает хвост. Шучу, – улыбнулась. – Фигня, конечно, полнейшая, но иного выхода пока нет. Весь мир от такой напасти несколько… извините за выражение, прихуел… А у вас тут ничего… – посмотрела в окно. – Очень даже комфортно эту пакость переждать. Вам гораздо больше остальных повезло. От внешних факторов закрыты. Кажется… я дышать стала лучше. Легче. А теперь, – вздохнула, – нужно возвращаться домой. (Живо) Не сейчас, – быстро попыталась прикрыть пальцем мой рот, – (спокойно) не сейчас. Потом. Пока я буду рядом с вами. Я не брошу тебя. Всё будет хорошо… Обещаю.

Мика достала из кармана пиджачка плоский брусок стекла. Одно нажатие и он засветился. Появился экран. Голос ответчика так и не был услышан.

– У нас небольшая задержка. Скоро будем.

Едва диалог начался, как тут же звонок заглох. Телефон выключился. Заново превратился в стекло.

– Ты не против, если мы… поедем? Если плохо себя чувствуешь, мы можем ещё постоять. Время есть. Особо не переживай.

– Если надо, езжайте, – попыталась встать. – Нет никакого смысла заставлять остальных ждать. Я успокоилась. Всё нормально.

– Если хочешь, сиди Лоя. Машина сама нас довезёт.

– А так, – обратно села, – можно?

– Конечно, можно. Я заранее всё настроила. Осталось только нажать.

– А мне… можно нажать?

– Конечно. Нажми, – показала пальчиком, – вон на ту красную кнопочку.

– (Взволнованно) Хорошо…

Я… максимально аккуратно нажала на кнопку, на которую недавно хотела нажать она. Машина действительно включилась. Завертелся руль. Зашевелились колёса. Мы снова оказались в пути.

– Вот видишь, ничего страшного… Ты как себя чувствуешь, нормально?

– Хорошо. (Заинтересованно) А-а-а, что дальше было потом? Ну, когда вы на новое место приехали. Также было сложно? Тяжело? Очень?

– Также… Причём ещё как, словно опять начинаешь с чистого листа, но при этом – ничего особенного. Банально серо и скучно. Эта часть жизни для меня, как раз была самая нудная. Хотя бы здесь с Мико, мы в чём-то были солидарны. Кругом казармы и потные мужики, которые на тебя глазеют. Даже не глазеют, а скорее… пожирают взглядом. Неудивительно, учитывая, сколько у них девушек в строю. Ни одной. Жизнь в казармах – скотское дело. Везде надо… тупые правила соблюдать. Разговаривать со старшими приходиться по уставу, что несколько глупо… Ещё бы и звания неплохо знать, чтобы тебя без конца не поправляли. Здесь тебе и тяжёлые тренировки, и оскорбления. Пот просто… рекой течёт. Еда у них… специфичная, хоть мы и питались в офицерской столовке. Скорее всего, это я зажралась. После кексиков и выпечки втихую, было непривычно на супцы пересесть. За то мясо очень часто давали. Гарнир у них был вкусным всегда. Если каша, то обязательно со сметанным соусом. Пюре. Рагу. Рис и луковый соус – вообще моя любимая комбинация, хотя если запороть заправку, получится полная фигня. Я буквально наела бока в столовой. Мико через «фи» вилочкой по тарелке водила, а мне ничего. Всё нравилось. Другое дело, что обычные солдаты чаще перебивались рыбными котлетами с кашей или теми же макаронами с сосиской. Это как повезёт. Иногда питание распределялось равноценно. Иногда кто-то более очевидно пировал. Мы добротно отходили два месяца, а потом ещё через два, я окончательно закрепила навыки. Все курсы на отлично сдала. По рукопашке, по стрельбе. По планированию на местности.

– А Мико?

– Ну-у… тут уж грех её снова винить. Она и здесь практически не старалась. Так, чисто со мной за компанию шла, между делом флиртуя с лейтенантами, хотя… даже она что-то усвоила для себя. Удивительно, но Мико в доскональности изучила – первую помощь. Всю методичку вызубрила. И на практике очень даже хороша. Лучше, чем все остальные. Включая меня. С ней разве что, наш «зайка» может поспорить, да и то он в большей степени полевой хирург. В его прерогативе быстро резать и штопать, спасая в критическую минуту как можно больше людей… Как только к нам приходит свежее лекарство – мы тут же на прививку к ней. Укольчики ставит безболезненные. Словно комарик укусил. Меня при виде крови в дрожь бросает, а ей ничего. Привыкла. Когда успела, – пожала плечами, – непонятно…

– (Хмуро) Уколы, значит… По-моему, её больше не за что держать.

– Ну не сердись, – ущипнула за щёчку. – Мико хороший человек, просто она до сих пор не может раскрыться, точнее… не знает в чём. Она, конечно, через раз божиться уйти, но всё равно остаётся. Остаётся и злиться… Сто раз на дню сволочь припоминает. Говорит, мол: «Каждая модель может стать актрисой!». Ага, ну да… Паршивая получилась бы из неё актрисёнка. Максимум её возможностей – светить титьками в фильмах категории Д. Одной красивой внешности крайне мало. Нужно стараться. Работать много, а это, увы, не для неё… Она, если и проявляет себя, то исключительно в рамках соперничества. Из кожи вон лезет, чтобы и к ней ходили за советом. Хорошо, что она хоть что-то для себя нашла. Заняла свою бесспорную нишу. По итогу мы до сих пор работаем в паре, но таких заданий, чтобы ловить на живца – одно на пятилетку. Два раза мы себя испробовали. Третий, когда будет… не знает никто. Ну что? – кивнула. – Оказывается, я не такая уж плохая? Не ожидай от людей сверхъестественного Лоя, тогда и разочарование лишь самую малость огорчит. Не унывай, – разгладила мои волосы, спадающие на лоб.

Стало неудобно и очень стыдно, словно упрекают за единственную мысль. Порой и её бывает предостаточно. Мика попала в самую точку. Моё впечатление о ней… не казалось таким размытым и заоблачным. Довольно обычным. Самым что ни на есть приземистым. Не стоило думать о том, чего не было на самом деле… Так и получилось. Приняла реальность. Смирилась.

– А вам, хорошо с ними? Как оно работается? Там же считай одни мужчины.

– А это интересный вопрос… Знаешь… вполне отлично. Мы как маленький, дружный коллектив. Своего рода семья, где все и всё знают о друге. Ну или… почти всё. Главное – слаженная работа. Да, поначалу нас никто в серьёз не воспринимал. Даже больше скажу – недолюбливали нас. Причём почти все. Мы не метили на их места, однако нагло пытались ворваться в выверенный процесс. Тут уж кто угодно вспылит. Непрофессионалов не любит никто. От твоих действий зависит не только твоя жизнь, но и жизнь напарников. Никто не хочет по глупости другого откинуть коньки, особенно глядя на обеих нас. Хрупкие, слабые. Ненадёжные. Им было без разницы кто мы. Что умеем. Только Бургунд заступался и то со своими оговорками. Надо признать – мы мало что на тот момент реально могли. С нас спрашивали, как с дорогого реквизита. Нужна только красивая обложка, и всё. Больше ничего. Это понятно, для каких целей мы служили, но противное чувство недооценённости… буквально травило душу. Бургунд бухтел и на первой нашей миссии, и на второй. И на третьей. Требовал, с нас как не знаю с кого, а мы молча улыбались… Потом краснели. Пакостно становилось на душе, но это время, я действительно считаю лучшим… Как настроение? Стало чуточку легче?

– Да… Спасибо.

– Я не хочу без конца докучать тебе своими нравоучениями, но прими себе на вооружение один маленький момент, – прислонила губы к ушку. – (Тихо) Не пытайся преуспеть во всём, к чему прикоснёшься. Особенно если это тесно связано с мужиками. Они те ещё гордецы. Не любят ни уступать, ни проигрывать в своём деле. Особенно женщине. Чуть вышла за рамки прямых обязанностей – началась жёсткая конкуренция. Пока ты женщина, а он мужчина – конфликт будет всегда. Мы недостаточно сильны и не так выносливы, но там, где мы уступаем, в другой области с лихвой обгоним их… (Нормально) Я тебя в сон не уморила?

– Не-а.

– Хорошо, тогда… – отстранилась. – Хорошо. Давай лучше поговорим о тебе. Кстати, как мой подарок? Ты так и не ответила. Я просто уверена, платье – идеально на тебе сидит. Я сразу его приметила, как только мы вошли.

– Большое спасибо. Оно… правда красивое…

– (Медленно) Что опять не так? Почему такой расстроенный голос? Тебе не идёт быть грустной. Зачем себя терзать по пустякам? Выше голову. Жизнь, она… – прервала фразу. – Это всё опять из-за него, да? (Недовольно) Вот приедем…

– Нет, не стоит. Он ни в чём не виноват просто…

– Просто что?

– Вроде как… обещал забрать. Лично…

– Как видишь, – печально покачала головой, – не сложилось. – Вот же гадкий мальчишка… Не дай бог на него ещё раз положится…

– (Взволновано) А мы точно, – посмотрела на дорогу, – едем куда надо?

– Не переживай. Маршрут идеально выверен. Я учла все несостыковки с графиком и заминками, поэтому никакие заторы нас не побеспокоят… Ты вот что, – полезла обратно в карман, – держи мою визитку… Если понадобится помощь, ну или захочешь поболтать – вызови меня. Делается это довольно просто. Берёшь и, – наглядно сомкнула пополам, – надламываешь до хруста. Примерно через минуту, я в любом случае с тобой свяжусь, поняла? Вообще, неважно где ты это сделаешь, лишь бы в черте города… Какой номер у тебя?

– (Грустно) А у меня нет телефона… Я… оставила его…

– Ладно, неважно. В общем, я найду способ связаться с тобой. Единственное, что… карточкой особо не свети. В руки её никому не давай. Носи лучше в кармане, чтобы всегда была под боком, а то… вдруг что. Держи, в общем, – протянула двумя пальмами. – Она твоя.

– А это нормально, – взяла, – что на ней ничего нет? Она просто, – повертела, – чёрная, и всё… А если сломается?

– Не сломается. Она очень крепкая, хотя и мнётся легко. Попробуй её помять.

Взяла и действительно сложила карточку в два счёта. Она нигде не треснула, а лишь слегка блеснула матовой поверхностью чёрного. Совершенно обычный на вид пластик, но на ощупь, явно что-то другое… Это тяжело объяснить… Кажется, она с примесью какого-то металла… Легко мнётся и восстанавливает прежний вид.

– А если… А если я не смогу её смять или руки будут заняты? Что тогда?

– Это ты намекаешь, что тебя могут похитить? Схватить?

– Допустим, да… (Взволнованно) Как тогда связаться с тобой?

– Она мнётся, – наглядно стала мять разные края, – вообще по всем сторонам. Можно краюшек даже ногтем поддеть, а если не в состоянии из кармана достать – просто пальцем сильно нажми. На худой конец локтем. Нажать можно чем угодно, лишь бы неровность вокруг была, но жать в любом случае надо, чтобы хрустнуло, иначе активация была бы от любого чиха. Только так. Увы, но панацеи от всего нет. Ты же не собираешься вечерами ходить где попало?

– Нет. Конечно, нет. Я просто так спросила. Интересно. Спасибо, – положила в кармашек джинсов.

– Не благодари. Пока ещё не за что.

После всего сказанного, мы… как-то… одновременно замолчали. Хотелось посидеть в тишине. В последний раз насладится видом. Мне следовало свыкнуться с новой участью, как бы натянуто это ни звучало. Наверное, оно стоило того, чтобы смыться. Только спустя годы я пойму, правильно поступила или нет…

Желания возобновить разговор, ни у кого нет. В который раз устроилась на коленках. Вжалась как можно удобнее. Скорчила грустное лицо. В общем, сделала всё, лишь бы гладили как котёнка. Обездоленного и осиротевшего. Очень хотелось о многом поговорить, правда, нужных слов, так и не нашлось. Поездка выматывала. Чтобы там хвалебного ни говорили – я всё ещё боялась, пускай и не так наглядно. Неизвестность пугала. Поселиться чёрт знает где и жить неизвестно как. Только у Кая всё было схвачено. Я же чувствовала себя ненужным придатком, сумевшая попасть на борт последнего рейса. Этого… не должно было произойти…

Центральная магистраль, почти довела до внутреннего кольца 5-го Полка, однако в расчёт потраченного времени – зелёные полосы больше не горели. Мы проехали центр почти без задержек, однако поток машин снова появился на нашей полосе. М-да… Вот тебе и графики, и задержки… Стало тесно. Люди в который раз начали бесполезную войну. Гнусная ругань и громкие гудки. Пытаюсь отвлечься, правда, чем дальше едем, тем грустнее по факту становиться. Я надолго не увижу здешних мест. Наверняка сотрутся из памяти мнимые друзья. Исчезнут из жизни старые привычки. Хочется помнить и хочется забыть. Прошлое лишь отягощает, каждый раз навивая ностальгические мотивы. Будет… однозначно тяжело… Я сто раз пожалею о своём выборе. Постараюсь сбежать, предать или скрыться. Уж я-то знаю себя, но, увы, обратного пути нет. Возможно, оно и к лучшему.

Мика не переставая гладила меня, поглядывая отрешённо в стекло. Могу поспорить, ей тоже не нравилось то, что она… вынужденно делает. Нам всем, похоже, не нравилось, но мы делали то, что нужно. То, что требовали от нас.

– (Устало) Грустно покидать родной дом, – опустила голову, – правда?

– Да, – вздохнула, – очень…

– Я тоже когда-то на это решилась. До сих пор не знаю, правильно поступила или нет. Если когда-то узнаю, – улыбнулась, – первой тебе расскажу.

– Так ты, несчастлива?

– Счастлива, но не до конца. Мне всегда хочется чего-то большего, особенно когда ты эгоист, а я – тот ещё эгоист. Достигла одного – непременно хочу другого. Хочу в который раз остепениться… Семью хочу… Малыша своего хочу. Я много чего на самом деле хочу, однако, я также хочу, чтобы и с моими друзьями всё было хорошо. И с тобой. И с Каем и… даже с Мико… Именно поэтому все свои желания, приходится загрести на дальнюю полку… Всё будет… хорошо…

– Мика?

– М?

– А я могу по приезде… позвонить домой?

– Конечно, можешь, но давай, мы сперва сядем на поезд.

– (Удивлённо) А мы поедем на поезде? По земле?!

– Увидишь, – улыбнулась. – Всему своё время.

– (Взбудоражено) Ладно, но тогда… можешь рассказать про столицу? Как там живётся? Какие люди в Бардо?

– Ну-у… местами не так уж и плохо. Сыровато малость, да и дожди довольно часто идут… Знаешь, ты должна сама всё увидеть. Сложить собственное мнение, просто мне, именно так испортили первое впечатление. Ничего страшного там нет. Обычный город под небом и всего-то, а люди… Люди как люди. Везде они есть… Знаешь, – посмотрела в ноги, – меня всё же мучает один вопрос. А что ты взяла с собой? Что может поместиться в этот крохотный рюкзачок?

– Твоё платье и-и-и… практически всё.

– (Довольно) Ты взяла его. Так и знала! – хлопнула по коленке. – Как же оно хорошо, особенно для вечерних прогулок… Ловить сотни взглядов, но старайся не злоупотреблять им, а то и кусочка не оставят, – ущипнула за бочок, – от тебя…

– Ай, Мика, перестань! Щекотно!

– Знаю…

Напоследок, ещё раз ущипнула меня.

– Ну ладно тебе… Не надо щекотать! Я дико щекотки боюсь!

– А ты… не бойся. Я же любя.

Мика ещё с полминуты попытала и после успокоилась. Насытилась моим гоготанием. Хотелось кое-что напоследок спросить.

– Можно… задать личный вопрос?

– (Игриво) Смотря что ты спросишь… Рискни… Попробуй узнать…

Я и близко не успела заметить, как время, проведённое в дороге, истончилось. Исчезли жилые дома. Потерялись магазинчики. Окончилось нагромождение тупых застроек. Кругом обилие пустых полей и площадок для фундамента. Мы в спешке покинули черты оживлённого города. В подобной глуши я была впервые.

Даже если удавалось доехать до черты окраин, транспорт всегда делал круг обратно на кольцевую. Я видела, что есть впереди дорога, но никогда не следовала по ней. Мне всегда это казалось странным. Аллея крупных, товарных магазинов, у которой нет остановки. Теперь-то понятно, что дальше кроется за всем этим. Голая, необлагороженная пустота. Даже трава здесь казалась пожухлой. Деревьев особо нет, а те, что встречались, были полностью иссохшими. Нечто подобное я мельком видела. Запущенные кусочки земли прямо возле школы. Выйдешь не в те ворота, сразу начинается бурелом. Необработанная почва. Целина. Здесь ситуация местами схожа. Очевидно, что к вымиранию грунта, свою руку приложил человек. Голые пласты кругом, зато, всё готово для очередной постройки. Бескрайняя пустота – в первую очередь и пугала меня. Мика, как чувствовала переживания, не прекращая гладить мои волосы. Дальше был холм.

Дорога резко изменилась, когда мы заехали на пригорок. По бокам появились утолщённые, бетонные ограждения. Частоколом были утыканы фонарные столбы. Повсюду превалировали короткие мосты. Скалы пошли. Участок настолько рябил дырами и проёмами, что машина автоматически свела к минимуму ход. Выедешь не туда за полосу и упадёшь в пропасть. Мика пока не села за руль, но значительно напряглась. Не так далеко от нас сияла белёсая конструкция. Охарактеризовать её довольно легко. Два ангара с треугольной крышей. Чуть меньше и чуть больше. Разделяла их по форме, такая же косая, угольная арка. Как ни странно, но я поняла. Нас ожидал пропускной пункт, втиснутый в ущелье между гор.

Когда мы подъехали ближе, формы стали гораздо отчётливее. Стеклянные стены и углы. Общий, скошенный план. Оба здания накрывает этакий зигзаг в виде отдельной крыши, выводя в сторону полосу для автостоянки. Я пыталась более детально данную конструкцию оценить. Всё, что уцепила – несколько опорных столбов для перехода от одного домика к другому и разграничение на 4 полосы. Спустя полминуты, Мика немного всполошилась.

– Лоя, приподнимись. Мне нужно за руль… И не забудь пристегнуться.

– Хорошо, – привстала. – (Взволновано) С нами… всё будет в порядке?

– (Уверенно) Ну, конечно. Это так, – села на водительское место, – пустяки, но надо быть осторожным… Не переживай, – застегнула ремень, – это обычный досмотр. Нас бегло оценят и поедем дальше. Может, даже и смотреть не будут. Веди себя в любом случае спокойно. Всё будет хорошо.

Боже-е-е… Ну почему это не вокзал? Не успеваешь толком засуетиться, как быстро подкрадывается пиздец. Сердце останавливается вместе с машиной. Нам не дали проходу. Нас заставили предъявить документы прямо здесь. Отчасти можно назвать это место красивым, но весь пейзаж портит чужой авторитет. Высокие под три метра ворота, скрывают за собой практически всё. Глазом можно лишь уцепить тонкую щель между стыками серебристых полос металла, куда проникает свет. В метре от заграждения стальной каркас кажется куда массивнее, пока из ближайшей, скрытой двери, не показывается человек. Он мгновенно выходит к нам. Толком не успеваешь трухануть, как моментально настигает… пиздец…

Окошко со стороны водителя открылось. Мика достала из пиджака 2 билета. Сунула в проём. На одном из них отчётливо виднелась красная печать.

– Здравствуйте. Вот документы на меня и на девочку. Я всё понимаю, но мы очень спешим. Проверьте побыстрее, пожалуйста. Поезд вот-вот уйдёт.

Я увидела лишь скользящие пальцы рук. Они резво промелькнули и вместе с пропусками исчезли. От испуга уткнула нос в рюкзак. Как же хотелось скрыться.

– Спасибо, – обратно засунула билеты в карман. – Всего вам наилучшего.

Эту фразу должен был произнести другой человек, но я опять услышала её. Спасительные ворота открылись. Уже хорошо.

– (Улыбаясь) Лоя, деточка, убери, пожалуйста, от лица рюкзак. Он тебе не понадобится. Всё будет хорошо, – ласково дотронулась моей коленки.

– (Дрожаще) Боже-е-е… Меня сейчас от нервов… стошнит…

– (Спокойно) Дыши моя милочка. Глубже дыши. Сейчас откроем окошко, – нажала на кнопку. – Проветрим салон… Главное – голову не опускай. Выпрямись и вперёд смотри. Потерпи ещё немного. Мы почти этот пункт прошли.

Мика не стала долго тянуть и двинула вперёд. Меня отчасти мутило, но её советы правда помогли. Осталось только пережить главный пост.

– (Приглушённо) Не бойся, всё будет нормально. Просто дыши.

Долго ждать не пришлось. Вместо одного человека нас встречало аж сразу 6. Уже отсюда можно масштабы площадки оценить. Не военный плацдарм, конечно, но машин, грузовиков и прочей сопутствующей техники хватает. По беглым прикидкам, что-то в районе штук двадцати. Гражданский транспорт практически отсутствует, разве что чьё-то личное авто. Мы остановились в аккурат возле окна приёма, прямо посреди заградительных полос, не доезжая до шлагбаумов. За ними неподалёку ютились болларды и шипы. Её спокойная улыбка бросала в дрожь.

– Возьмите, – протянула руку.

Началось… На самом деле ничего серьёзного, но то, как охрана завихрилась возле машины, не на шутку напрягло. Ей-то ничего. Давно привыкла к тонкостям своей роботы. Сидит себе, улыбается. Кажется, вот-вот зафлиртует. А меня, боже, кондратий всю колотит. А вдруг захотят проверить? А вдруг незаконное что-то в сумке найдут? Твою ж мать… Я совершенно не задумывалась, какой перечень таблеток с собой беру. Боже… Мне казалась, прямо в окно щас блевану. Помучали меня, помучали, и хвала господу, отпустили. Схожим образом вернулись наши пропуска, только на этот раз без ничего. Мика ничего не сказала.

Люди разошлись. Преграды открылись. Выехали с обратной стороны.

– (Взволновано) А паспорт?! А паспорт разве не нужен?!

– Не нужен деточка, не нужен. (Медленно) Успокойся. Оставь сумку. Хватит её теребить. Всё хорошо… Печати будет предостаточно.

– (Взволновано) А разве, – сглотнула, – разве это так работает?

– (Спокойно) Не переживай. Всё схвачено. Никто нас не станет досконально проверять. Главное, веди себя, как прежде. Не нужно заставлять нервничать людей. Нам лишние хлопоты ни к чему. Сиди ровно, – улыбнулась, – и смотри в окошко.

– (Взволнованно) А это вообще законно? Законно?!

– Лоя, ну что ты как маленькая. Ты что, первый день на свете живёшь?.. Ни разу не видела… контрабанды людей?

– (Удивлённо) Что? Нет, нет… (Плаксиво) Я, как чувствовала… Я знала…

– Я шучу, милочка, – сбавила темп. – Шучу. Никакой мы контрабандой не занимаемся. Это обычная формальность при проверке достопочтенных лиц. У нас так-то красная печать. Нам всё дозволено и можно. Мы своего рода очень важные гости, так что и отношение к нам особенное… Не переживай.

– (Взволнованно) Не переживай?

– Лоя, не лепи из меня горбатого, хорошо? Я с тобой новым миром делюсь, а не пытаюсь продать в рабство. Не сгущай краски. Жизнь не настолько серая, как кажется тебе.

– (Взволнованно) Но это же ненормально… У всех проверяют документы. У всех. А может, я с собой… бомбу перевожу. Или наркотики? Что тогда?

– Ну ты же этого не делаешь?

– (Взволнованно) Не делаю, но… могла…

– Деточка, успокойся. Успокойся. Так надо. Нам… не всегда огласка нужна. Помнишь, я говорила, что у нас… заказчик бывает разный?

– (Взволнованно) Помню… И-и-и… – сглотнула, – что?

– Так вот… Им необязательно, должно быть… только одно государство… Вот и мост показался последний. Осталось совсем ничего. Веди себя спокойно, – сделала паузу, – хорошо? С тобой всё будет в порядке. Жизнью своей клянусь.

– Ладно… Хорошо…

Ох, скажу честно, лучше не стало. Если раньше были малые мосты, то сейчас один огромный пошёл через пропасть. Не знаю, сколько метров в глубину, но если ляпнешься вниз, тут не то что не соскребут. Навряд ли отыщут. Следующие ворота ожидали в районе километра. Грубый, монолитный пятачок на возвышенности, уже издалека напоминал военную базу. Всё предположения понемногу сбылись.

На подъезде к горе основание дороги стало резко меняться. С почти ровного бетона мы перешли на кривой, с выбоинами грунт. Ехать стало гораздо опаснее. Скорость упала вдвое, а уже начиная со склона, вообще еле поползли. Пришлось к тому же делать неудобную петлю, огибая массивные породы. Городской транспорт явно не предназначен для крупного гравия и грубых камней, однако Мика вполне справлялась. Практически не трясло. Несколько петлистых дорог привили нас к ещё одним воротам. На этот раз они были полностью литыми. Старый, толстенный метал давно проржавевший и с отвалившийся краской. Метров в высоту, кажется, под 4, а то и все 6, шириной на всю дорожную полосу. Везде ограждения. Рвы. Мешки для баррикад. Металлические ежи. Складывается впечатление, что нас… на бойню везут. Сохранности не добавляют смотровые башни по всему периметру ограды. Это поперёк всего 2 панорамные точки, а вдоль… Ух… Не меньше позиций 10. Крохотный кусочек земли, что толком некуда от них деться… Выбора, по сути, нет. Ехать вперёд на амбразуру, либо в пропасть со склона. Если заедем внутрь – обратной дороги уже не будет, как и вниз. Мика притормозила, но машина долго задерживаться не стала. Ставни ворот открылись. Боже, хотя бы здесь повезло… Спасибо, что мучить не стали. Пропустили. На удивление я оказалась неправа. Это не было как таковой базой. Ещё один промежуточный блокпост.

– Боже, – стала крутить головой, – да сколько же у них этих… постов.

– Уверяю тебя, это был последний. Поднимемся на этот склон и прямо на базу попадём. Почти уже приехали. Осталось немного. Потерпи.

Финальная развилка дорог. Маршрут по прямой пролегал вдоль ограждения, уводя полосу в гуще острых гор. Продавленная тропа чуть выше, выглядит ни чем не лучше, чем все предыдущие переходы. Колотый камень и дроблёная земля с глубокими следами от металлических гусениц. Как таковой растительности кругом нет. Только мхи, мелкие кусты и пожухлая трава. Ещё одним спорным элементам был старый танк. Он настолько, по-видимому, не востребован, что никто и близко не позаботился о том, как эту рухлядь перевести. Место только занимает, хотя и не мешает. Срок эксплуатации наверняка закончился лет 30 назад. Неудивительно, как он со временем, будто прирос к скале. Сбитое, серо-коричневое напыление мха и земли. Честно, я бы не заметила особой разницы, если бы не увидела длинный ствол башни, повёрнутый от дороги в сторону руды. Наверное, какое-то время назад, при постройке ограды верхние слои почвы имели небольшой запас мелких ископаемых. Сложно на глаз ценность определить. Наверное, минимальная, раз незначительные кучки остались никому не нужны. Прощальные секунды настроения не принесли.

Меньше, чем за минуту, мы, наконец, поднялись на гору. Фух-х-х… Ворота заблаговременно были уже открыты. Идентичная, громоздкая коробка металла, с той лишь разницей, что находиться внутри. Вид изнутри… честно, обескураживал. Территория по ощущению не меньше 5 футбольных полей. Центральная площадь пуста, зато, как глянешь по бокам… Чего там только нет. Палаточные казармы. Те же ангары, хотя по габаритам, часть из них сродни авиации. Ключевой штаб. Самое высокое, в три этажа здание. Относительно центра ближе к забору стоит. Периметр ограды смотрится чуть более сносно составных корпусов, полностью поглощая утыканные вразнобой одноэтажные постройки для непойми-чего. Тяжёлой техники на открытом пространстве нет, однако явно что-то весомое под тентом на палетах лежит. Может еда. Материалы. Боеприпасы. Горючее. В общем, то, что не успели ещё погрузчиком развести. Чуть менее опрятно стоят использованные ящики и бочки. Схожим образом расставлены фонари. Хаотично. В местах пересечения лёгкого бардака хотя бы люди видны, так как на плацу – никого. Кто-то копошится. Распределяет. Кто-то несёт. В лучшем случае с десяток человек на огромное, голое поле. Заметить дозорных нелегко, но они есть. В своих укромных башенках сидят. Последнее, что остаётся – станция в конце пути. Именно к ней мы плавно идём.

Чем ближе наша финальная точка, тем больше пересекаем невнятных полос. Цифры. Разграничения. Вместе с ними поэтапно проявляются и солдаты. Группами выходят из палаток. Концентрируется одно сплошное, зелёное пятно. Вот теперь, да. Масштабы, окончательно видны. Времени не хватит сосчитать сколько их всего. Одним словом – много. Пока люди кооперируются группами в строй, машина уже доехала. Блин, очень быстро. Никто не даст тебе спасительную пятиминутку, чтобы лишний раз обдумать всё. Выбор сделан. Осталось только выйти за дверь.

Отправной пункт… Ух-х… В жизни бы не подумала, как он будет выглядеть. Гранёная полусфера, совершенно неподходящая к баракам. Чистая. Блестящая… Стеклянно-белая. Она по стилю ближе к первому блокпосту, чем военный лагерь. Смотрится современно. Местами инородно, но что поделать. Скорее база обнесена вокруг, чем сделано наоборот. Никакой парковки и близко нет, поэтому Мика остановилась почти впритык. Как раз возле входа.

– Ладненько, – осмотрелась, – пошли… И курточку свою не забудь.

Напоследок обняла, но более ничего не сказала. Приготовилась к худшему.

Рядом на улице никого. К сожалению, мы вошли без каких-либо проблем. Я всё ещё искреннее надеялась, что внезапно ворвётся проверка и не допустит меня. Увы, но этого не случилось. Сразу же после прозрачной двери – крохотный холл с людьми. Чего и следовало ожидать.

– (Приглушённо) …дали возможность почесать изнутг'и, а потом отобг'али. Я бы на тебя посмотг'ел со стог'оны. Таки впег'вые… откушал пизды…

Мика недовольно покосилась и парочка у входа заглохла. Дальше пошли.

Как могло показаться снаружи, станция выглядела как минимум достойно, однако внутри – всё несколько наоборот. Слишком тесно и убого. Поместиться от силы… 20 человек. Одно помещение. Кругом маленькие склады. Непонятно, то ли ремонт, то ли разруха. Местами на стенах слоями нанизана пыль. Окна есть, но света всё равно не хватает. Чувствуется затхлость, а под ногами плитка хрустит. Потолок такой же замызганный в грязи, как и сам пол. В место хоть какой-то лампы, наверху ничего. Странный… крюк, намотанный на стальные балки. Прямо под этой конструкцией – металлическая платформа в половину комнаты и пульт. Кнопочки. Рычажки. Ближе к правой стене железный короб. По пояс примерно. Без понятия, что может находиться внутри. Куда больше удивляют ступеньки в конце бедлама, ведущие то ли в подвал, то ли в казематы. Часть «сектантов» сидит вокруг, будто молится на этот вход. Вместо комфортных кресел – складные стулья. На вид дешёвые. Смотрю на них и буквально слышу, как пластик под задницей хрустит. Только Кай на подоконнике в стороне сидит. Смотрит на потресканное стекло.

Маленький кружок приободрился, когда мы ближе к остальным подошли.

– Пора, – первым встал Бургунд. – Встретимся внизу. Лоя, – кивнул, – идём.

Я практически тут же и осела. Не знаю, что может быть хуже его слов.

– Не бойся, – достал из кармана брюк флакончик. – Будет не больно.

Не успела толком понять, кто есть кто, как одновременно встало 6 человек. К ним быстро присоединились ещё двое. Каждый взял по здоровенной, чуть ли не по двухметровой, чёрной сумке и шагнул на площадку вперёд. У одного из них было аж целых две. Самый крайний в очках, локтем нажал на большую, зелёную кнопку. Из еле заметных дырочек в полу выехали двойные поручни. Заграждение. Зашипел через секунду мотор. С небольшой задержкой люди плавно отправились по шахте вниз. Пришлось идти к коробу, где в стороне стоял Бургунд. От металла исходила еле ощутимая вибрация. Послышался треск.

– Не обращай внимания. Внутри движок от лифта. Давай руку… Левую.

– (Испугано) А мы, – ближе подошла, – тоже так поедем? Как они? Вниз?

– Вниз, – сболтал гель, – только на другом. Расслабься. Больно не будет.

Предмет, который он так активно тряс – роликовый гель для снятия чипа. На поверхности уже лежал один. Разорванный. Оставалось распрощаться только мне.

Крохотный шарик едва коснулся кожи. Медленно стал кататься назад-вперёд. Гель вязкий. Хлюпает местами. Ролик постепенно нагревается, и я прямо чувствую, как вместе с теплом, сползает наклейка. Сперва неохотно, вяло, но с каждым разом двигается гораздо активнее. Ещё несколько осторожных движений, и всё. Бургунд с лёгкостью снимает её. Ногтем рвёт на пополам. Взамен – отдаёт свой платок.

– Вытрись хорошенько… Если хочешь, можешь подождать нас пару минут. Мы кое-что быстро проверим, и да, – протянул бумажку, – вот расписка из банка. Запамятовал тебе отдать. Долгов нет. Можешь лично в этом убедиться.

Для меня и слов было достаточно. Наглядная выписка, лишний раз только подтвердила. Всё будет хорошо. Своего рода… избавление от ответственности, как бы грубо это ни звучало.

В зале осталось не так много. Я в сторонке. Мика и Бургунд шепчутся в углу. На окне сидит Кай, а к нему ластиться эта фальшивая копия. Даже имени называть не буду. Слишком уж оно дебильное. Не хочу идти одной, поэтому некоторое время жду. Очень медленно вытираю руку. Почему-то именно в этот момент подходит ко мне её шизанутая сестра. Ухмыльнулась. Сделала тупой вид. Нагнулась. Щёлкнула по носу и спокойно прошмандовка ушла. Ох-х-х, моя бы воля – скинула бы её ещё тогда. В центр лестничного пролёта. Я просто жаждала этот палец оторвать и куда-нибудь ей воткнуть…

– Лоя, – откликнулась Мика, – если не хочешь ждать, можешь по лестнице спуститься. Учти только одно, – зашагала в мою сторону, – там немного темно. Ничего страшного нет, но идти надо осторожно. В потёмках навернуться легко. Иди моя дорогая, – остановилась. – Нам нужно немного задержаться… Прости…

– Ладно… Хорошо. Я-я-я… лучше тогда прогуляюсь…

– Хорошо рыбка моя, – поцеловала в лобик. – Иди…

Пришлось, увы, отправиться одной. Мне… да всем нам хотелось, чтобы мы ушли вместе, но Кай, опять по-скотски вёл себя. Забился, как сиротка в углу и давай корчить обиженку. Этого у него не отнять. Мастер своего дела.

Едва ли удалось спуститься на ступеньку вниз, как дверь сама приоткрылась. Подумала, технологии сперва. Ну да… Я чуть не потеряла дар речи, когда внезапно выскочила та сумасшедшая. Она, как ненормальная, подкараулила меня. Ущипнула за бока своими когтями. Честно, готова богу душу отдать, но благо сдержалась.

– Боже… – схватилась за сердце. – Твою ж мать!.. Вы что себе позволяете?!!

– Ну что, рыжая? – ехидно улыбнулась. – Страшно?

– Да!.. (Злостно) Вы могли бы больше так не делать? Так и помереть легко…

– (Нахально) Всё зависит от тебя, рыжик. Выбирай…

Не забуду выражение её лица. Смотрит на меня как на кусок мяса. А голос? Какой отвратительный голос. Звучит нагло, явно приправленный табачным басом. Складывается впечатление, словно бросают прямой вызов в лицо. Причём каждый, долбанный раз. Высокомерная, надменная стерва. Ежесекундно хочется не то, что приструнить, а вдарить как следует по башке. Сровнять с землёй и поставить на место. Ей достаточно просто стоять и смотреть, чтобы до усрачки напугать.

Успокаиваюсь. Делаю шаг через проём. Осторожно выдвигаюсь в сторону шахты. Впереди сетчатая площадка и такие же ступеньки вниз. Боже-е… Ненавижу этот вариант. Самая быстрая и дешёвая основа. Никакие металлические крепежи, не помогут избавиться от страха. Страха хлипкости, дыр и высоты. Шагаешь и всё под тобой чуть ли не трясётся. Про дыры… вообще молчу. У меня на подсознании боязнь малых, частых отверстий… Трипофобия называется. Ух-х… Ну и гадость, а тут ещё добавь высоту. Сердце застынет. Заклинит мозги. Там и навернёшься. Это ещё полбеды. Вторая, как раз перегораживала собой.

– (Раздражённо) Можно, пожалуйста… пройти. Нас всех уже… ждут…

– А я думала, ты на лифте прокатиться хочешь… Ладно, харэ злиться. Тебя никто не держит, – отошла в сторону. – Иди.

– (Раздражённо) Я передумала, – развернулась. – Поеду лучше на лифте.

– Ну, езжай… Посмотрим, в какой целостности ты приедешь…

– Это ещё почему? – оглянулась.

– Наверное, потому, что лифт – старый. А вдруг трос оборвётся. Что тогда?.. А если ты посреди шахты застрянешь? У нас не будет времени доставать. Придётся ждать военных. Хрен знает, додумается ли кто проведать тебя. Здесь и заглушки могут отказать. Тормоза. Как шмякнешься об пол, даже амортизаторы не помогут. От инфаркта в пути помрёшь. Ты думаешь… они на лифте поедут? Как бы не так. Дождутся платформы и спокойно спустятся. Никто не станет рисковать. В общем, поступай как знаешь. Моё дело, – ухмыльнулась, – предупредить.

– (Раздражённо) Чёрт с вами… – обратно развернулась. – Пешком пойду…

– А чегой-то мы злимся? Такая молодая, а уже… с дефектом.

Я не стала слушать её бредни и прошла мимо. Чертовка никак не унималась.

– (Довольно) Какая прекрасная пора… Сколько ты уже сердечек разбила?..

– Чего? – остановилась.

– (Довольно) Ой, да ладно. Лучше не ври себе. Я в твои годы, как минимум двух ослов довела до суицида. Разве не мило?..

– (Сдержанно) Боже-е… Вам что, больше нечего сказать? Только эту хрень?

– О, поверь, – облокотилась на периллы, – мне всегда есть, что сказать… Не пренебрегай моими советами, деточка. Целее будешь.

– А вы тогда не тратьте наше время вхолостую, – спустилась на полпролёта вниз. – Нам нужно уезжать, а вы всё байками травите…

– Хорошо, – довольно облизнулась, – если вы так… (надменно) настаиваете.

Какая же мерзкая особа… Хуже неё только бездна шахты. Путь, ведущий в никуда. Плюсом металлический скрип жуть как бесил. Прямо как она. Тусклый, мерцающий свет, только неправильную атмосферу нагонял. И высота… О да… В одночасье перехотелось идти. Прошла пару ступенек и остановилась на площадке. Это мракобесие ни на секунду не отставало.

– Проблемы? – послышался голос со спины.

– (Уверенно) Вовсе… нет, – снова зашагала.

– Да ладно тебе. Кому ты врёшь. Я же знаю, как страшно тебе… Уж я-то вижу по твоим испуганным шагам. А представь, что будет, когда ты спустишься в самый низ катакомб? Кто знает, какая тварина может выскочить… Челюсти за секунду сомкнуться и откусят половину лица. Я бы на твоём месте почаще оглядывалась, а то вдруг… что…

Эта… мразь, если можно так ласково сказать, как специально шла вровень со мной, отстающая на пару шагов. Испытывать нервы на прочность, это у неё в крови. Как же хочется всучить… треклятый кляп прямо в глотку. Достало слушать бредни нелеповатой тётки. У неё совсем на нервной почве съехали мозги.

– Вот… чем я конкретно вам не угодила? Я же ничего плохого не сделала!

– А ничего и не нужно. Лучше поменьше кричи деточка, а то вдруг потолок обвалится. Нас за секунду камень прибьёт.

– Тогда, – остановилась, – в чём ваша проблема? В чём?

– Просто я считаю, что ты лицемерка. Вот и всё. Ты та ещё лгунья. Признай.

– (Злобно) Чего?!!

– Ты же не глухая, надеюсь? Повторить?

– (Раздражённо) Я не такая, – усилила шаг. – Вы не правы…

– Да, конечно. Не правы. Все вы так говорите: «Я не такая, как все, я другая». Ну-ну. Смотрю на тебя и думаю: «Какая бедняжка. Опять моя сестрица поручилась за щенячий помёт». Забавно, конечно. Забавно… Оно то понятно к чему всё плавно идёт… Знаешь, в мире, где постоянно процветает ложь, говорить правду – опасно для жизни. Чистейшее самоубийство. Советую тебе поскорее с этим определиться, а пока… сама кончину придумай себе. Шестёрки долго не живут. Зря ты с нами связалась. Ой зря.

– Вы достали… (Злобно) Чего вы хотите добиться от меня?

– (Саркастично) Я? Да ничего, милая. Ничего, но ты лучше у подруги своей новой спроси. Пусть она сама всё расскажет. Закрепит на тебе все тонкости лжи. Это, конечно, хорошо, когда думать головой не нужно. Понимаю. В наше время очень сложно напрягать мозги. Гораздо лучше, когда за тебя всё решают, а то, что тебе в жопу руку суют – это так, пустяки. Ты лучше сразу к Мике беги. Она дурного не посоветует. Уж я-то знаю. Точно.

– А вы всегда себя так с людьми ведёте или только со мной?

– (Недовольно) Не льсти себе деточка. Ты не лучше и не хуже остальных. Вы просто… все как один пустышки. Слизаны под копирку. Я в отличие от вас, никому заочно задницу не лежу. Не пытаюсь как можно дальше просунуть язык в дупло. Ты вообще не догоняешь, с кем имеешь дело. Везде сплошные аферисты и убийцы, а ей всё равно. Печально… Лучше не суйся в это болото. Залезешь по щиколотку, по горло тебя сожрёт.

– Знаете, я уже убедилась лично, что с вами вести диалог – себе дороже. Мне ещё мама в детстве говорила, что нельзя обижаться на больных людей.

– Хорошая у тебя мама… Небось тоже на тебя выпускала пар, да? Но-но, – наставила палец. – Не я это дерьмо первой начала. У парня своего спроси, хотя он тот ещё затупок и всё равно получше тебя.

– (Злобно) Сделаю вид, – вздохнула, – что прослушала ваши слова. У вас чуть ли не пена изо рта, при любом упоминании меня… Что, тяжело конкурировать за внимание, да? Ваша сестра обходит вас абсолютно во всём. Не надо злиться на меня. Злитесь в первую очередь на себя. Столько времени прошло, а вы ничему толком не научились. Поэтому у вас и перекошена половина лица.

– Вау… – похлопала. – Просто вау… Тебе… виднее…

Когда уже казалось, что мерзавка никогда не заткнётся, её голос наконец-то затих. Что может быть лучше? Повернулась – никого. Шаги в спешке стремились вверх. Ура. Когда шорох закончился, ничего, кроме, подвоха не жди. Высунула в пролёт голову и-и-и… никого. Вообще. Никакого намёка.

Только расслабилась, как мигом на моё любопытство, на пару этажей выше, показался бесстыжий язык. Ох уж эта змея. Когда-нибудь обязательно её удавлю.

– Всего наилучшего! – дебильно покривлялась. – Пока! – скрылась.

– (Раздражённо) Боже-е-е… А кому-то, ещё больше не повезло…

За время спуска ничего страшного не случилось. Так и знала, что дурит меня. Лестница, ведущая в шахту, закончилась обычным проёмом в стене. Если бы не это светлое пятно, хрен бы я нормально ориентировалась в темноте. Мика не то что недоговорила. Она сама толком не знала насколько внизу темно. Хоть бы фонарик дала. Ладно, справились. Дневной свет.

Честно, я и представить не могла, что мы окажемся на краю обрыва. Я не считала, сколько этажей прошла. В этом полумраке ориентироваться невозможно, с какой стороны ни смотри. Вместо предполагаемой, подземной станции, всюду были утыканы скальные породы. Будто кто-то вырыл проход в горе. Укреплений, от слова совсем нет. Острая как зубья, каменная порода висит над головой. К тому же посвистывает порывистый ветер. Я немного задыхалась в его бойкой свежести.

– Дыши спокойно, – в полголовы обернулся. – Нужно привыкнуть.

Опять этот мужчина. Бежевый костюм ярко выделяется на фоне остальных. Настолько привычный и до одури знакомый, будто раньше… не раз видела его. Секундные обрывки памяти создавали уйму вопросов без ответа. Фигура упорно старалась что-то со склона рассмотреть.

– (Пристально) Если хочешь, можешь садиться на поезд, – протянул левую руку вперёд. – Не обязательно дожидаться остальных людей.

– Я, пожалуй, вместе с вами тут постою. Вы… не против?

– (Пристально) Как будет угодно.

В обычной ситуации считаю незазорным у человека что-то сугубо личное спросить. Завязать небольшой разговор. Так проще тишину и время скоротать, но здесь… Желание как-то отпало. Травля диалогов, пасуя друг другу мяч, умерла в зачатке. По правде говоря, даже рада, что случилось именно так. Не хочу мучить ни себя, ни другого. Плюс ко всему – он тоже инициативы особо не проявлял. Пару фраз, и всё. Быстро руки в карман. Никакой интересной истории или сводки свежих новостей. Светская беседа изначально не задалась, да и, чего греха таить – сама не хотела. Мы просто отстаивались молча и вроде ничего. Меня наверняка, как и его, привлекала гуща деревьев и полей. Громадный пласт зелени, что едва ли глазами ухватить. Чуть ближе к поручню подходить не стала. Сердце и так трепетало от высоты. Сплошной воздух, куда ни глянь. Захватывает лесной массив.

Позади раздался скрип лифта рядом с платформой. Это оказались они.

– (Довольно) О-о-о, Каштаночка… Смотри-ка, сумочку уже кому-то всучил.

Взгляд ответчика был крайне недовольным. То же самое, как и с Каем, мне удалось вблизи запомнить некоторые черты. Первое, что бросается в глаза – очень молодо выглядит. Казалось, у Бурга на службе, только великовозрастные мужики, хотя… не уверена до конца. Он мало напоминал, как принято говорить – «мужика», который и бьёт, и пьёт, и ругается матом, и одновременно с сигаретой в зубах к соитию склоняет очередную жертву. Примитивный типаж людей. Дегенерат. Я от силы, дала бы ему лет… ну 25. Нет, даже 20. Настолько молодо выглядел он. Всему виной, как мне кажется, причёска. Подростковая лохматость неоперившихся детей. Повернулся, хмуро улыбнулся и пошёл вслед за Бургундом с шизанутой тёткой. Последними были Кай и Мика. Очень хотелось кое-что с ними обсудить.

– Кай, это… Привет.

Видимо, слова прозвучали не столь выразительною. В ответ ничего. Просто прошёл мимо. Не такой я реакции ожидала. Не такой…

– Идём дорогая, – взяла под ручку. – (Тихо) Не нужно тревожить его.

Хватило отрицательно покрутить головой. Понятно… Смерилась…

Чуть дальше за углом от начала горных скосов, стали немного проявляться черты поезда. С нашей позиции невозможно детально посмотреть. Воздух душит. Пугает высота. Сложно сказать, почему проход получился таким кривым. Грубый тоннель из смеси острых и тупых углов. Где-то меньше выступает пролом. Где-то больше. И ладно бы стояли те же подпорки. Из дерева хотя бы, но нет. Ничего нет. Словно в старую шахту за рудой спускаешься. Это тебе не пещера, сделанная природой. Этот коридор слепил человек и никак его не укрепил. Только разрушил целостность земли. Я уже молчу о том, что по правую руку ничего нет. В прямом смысле витает воздух. Небольшой ряд в парочку оград, делу особо не помогает. Пространство давит на грудь и позвоночник. Закладывает ухо. Хочется уснуть.

Первое время даже держалась. Секунд за… 20 этот путь прошли. Наконец, показалась площадка. Боже-е-е… Воздуха и пустого пространства стало только больше. Крохотный… опять это слово… пятачок, по меркам обычной, автобусной остановки, доверия не внушал. И ладно нужно было бы сделать всего шаг. Ну да. Как минимум шагов пять, чтобы откидной трап пройти… Я ничего уже толком не помню. Как выглядел поезд. Как до него дошла. В глазах мерцают чёртовы трубы разрытых котлованов. Ох, как же меня задирали. По ним тоже обязательно нужно было пройти. «Да не ссы. Просто за нами иди». Ага, как же. Один на дамбе почти утонул. По той же нелепой случайности, с высоты дерева чуть не убился. С тех самых труб прямо на камни навернулся. Возможно, лужи грязи с рыхлой почвой выжить помогли и не остаться на всю жизнь инвалидом. Боже-е-е… Меня всегда будто… кто-то оберегал… делать очевидные глупости, но только не в этот раз.

Металлическая пристройка в виде прямоугольной площадки опустела в два счёта. Чёрные костюмы быстро друг за другом вошли. Я же, как вкопанная на месте вросла. Сумасшедшие масштабы техники и высоты, тройной силой били по глазам. Два несовместимых критерия реальности, которые рубили наповал. Поезд повис в воздухе над пропастью. По отдельности меня не смущало ничего, но, когда вместе соединилось – стало не по себе. Громоздкий вагон в небе без ничего. Вот совсем, а до земли… ой как далеко. Если эта хреновина рухнет, а она обязательно рухнет, падать будет смертельно тяжело. Наша цель, очевидно, сесть внутрь и грохнуться всем экипажем в бездну. В этом и кроется весь секрет. Разбиться и отправиться на тот свет. Без пафоса и взрывов, зато с криками и смертельной развязкой в конце.

– Тише, спокойнее, – попыталась усмирить. – Мы никуда не упадём.

– (Испуганно) А рельсы?! Рельсы где?! Мы разве не поедем в подземном тоннеле?! Мы что… полетим?!!!

– Почти, если это так можно назвать. Пойдём… (Улыбчиво) Да не бойся ты. Здесь нечего бояться. Главное, вниз не смотри. У тебя больше шансов упасть здесь на ровном месте, чем сорваться внутри. Лоя, – попыталась отодвинуть с места, – я серьёзно. Перестань паясничать и живо пошли. Мы задерживаем остальных.

– (Тихо) Я не паясничаю… Мне страшно…

– Лоя, ну же, – повела за собой, – давай. Пошли миленькая. Пошли.

В глазах тем временем картинка быстро потемнела. Стало душно.

– Лоя, – аккуратно встряхнула. – Лоя… Проснись, деточка. Проснись… Вот же бедняжка, – осторожно проверила пульс. – Следовало заранее её предупредить.

Взяв Лою на руки, Мика моментально почувствовала, что значит отсутствие тренировок. Двухгодичный отпуск дал о себе знать. Тонкие шпильки. Узкий фрак. Каждая косточка чувствовала неприятную тяжесть. Благо, что не смертельно. Она всё ещё могла идти.

Едва ли удалось сделать несколько шагов на поступь к трапу, как вовремя вернулся Бургунд. По крикам девочки издалека он уже догадывался, что могло произойти. На ходу перехватил груз и зашёл на борт. Оба остановились у шлюза в преддверии закрытия двери.

– Даже Кай не вызвал осложнений. Я-то думал, уговаривать ещё придётся.

– Твой Кай… – раздражённо нажала на кнопку. – Ему без разницы, что может случиться, а Лоя – девочка впечатлительная. Вот и переволновалась.

– На его месте я бы поступил точно так же. А ты?

Ответа не последовало.

Дверца вертикально закрылась. Обтекаемая форма панциря уплотнилась. За считанные секунды нагрелись внешние элементы двигателя. Боковые, латунные турбины, стали окисляться лиловым оттенком. Появились незначительные искры идентичного цвета. Терракотовый корпус стал несколько ярче.

От мягких сидений до роскошных стен повсюду сочетались золотые узоры и оттенки красной древесины. От более светлых до более тёмных тонов. Довольно часто чередовался алый окрас. Обивка. Фактура мебели. Только двери сохранили стальной, технологический стиль. Частично можно отнести сюда и окна, которые имели современную основу и занавески прошедших лет. Разбавляли элитарное убранство сторонние детали. Аксессуары. Канделябры. Крохотные столики для разных нужд. Подушечки трёх видов для удобств. Крепежи с полотенцами. Бокалы. Витражные, оконные рамы, а также фрески над головой. Популярные мотивы чужих эпох. Нахождение внутри вызывает трепетание и восторг. На это и расчёт.

Помимо ненужной никому роскоши, дизайнеры интерьера чуть не забыли о главном – питание. В последнем из двух вагонов находился ресторан. Привычная планировка. Одна половина двухместные диваны с продольными столами, а вторая – стулья тет-а-тет с небольшими квадратными стойками. По серёдке – мини бар. Напротив пианино. У входов с разных сторон расположены полки с книгами. Сборники рассказов. Акцент смещён на то, чтобы за небольшой промежуток яства одну сценку из жизни уцепить. Ничего более технологичного в отсеках нет. Только кабина предназначена для современной техники.

Кая усадили в вагоне с едой. Одной проблемы как минимум должно быть меньше. Ехать придётся половину трудового дня.

Гул концентрированной, чистой энергии достиг финальной точки. Шум стал на порядок меньше. Поезд постепенно тронулся с места. Он двигался неспешно, практически не наращивая темпа. Спустя полминуты салатовый метельник нежно прорвал тонкую брешь мыльного пузыря, раскидывая частички купола, как битые осколки стекла. Яркий всплеск радуги быстро растворился позади. Образованная брешь спустя секунду, начала обратно зарастать. Скорость с этого момента, стала больше в пять раз. Поезд мигом ускользнул из пределов города, распрощавшись с Ласко. Только светлая полоса зелени мелькала позади, быстро угасая в солнечных лучах. Водоёмы, дикая степь и безлюдные просторы. Час испытаний не настал.

Лою положили в кресло напротив парня. Он всё так же продолжал сидеть угрюмо, изредка посматривая в окно. Гораздо чаще самого вида, лоб упирался в крышку стола. Пока девочка дремала от полученного стресса, Бургунд радостно опустошал спиртное прилавка. Его праздник, наконец, настал.

– (Довольно) Есть хочешь? Здесь есть на что посмотреть. Десерты…

– Ненавижу сладкое, – невнятно пробубнил.

– Закуски тогда, – сделал глоток. – Напитки. Газированные…

– У меня желудок после всякой дряни… болит.

– Салатики… тоже не внушают доверия, – улыбнулся, – да?

– Не-а.

– Остались тогда, – посмотрел на витрину, – парочку фруктов и, кажется… всё. Остальное выпивка. Не повезло тебе, – запрокинул рюмку.

– М-да-а-а…

– Ты это, – маринованным перчиком закусил, – смотри… Дорога длинная. Кормить тебя некому. Лучше хватай что есть, а то и это разберут.

Кай хотел сперва спросить, но его перебили:

– Яблоко вон есть и-и-и… – внимательно рассмотрел стеклянную витрину, – кажется, черимойя. (Довольно) Девчонка без ума от него.

– А ты откуда знаешь?.. Можешь не рассказывать… У них даже апельсинов нет, – хмурым лицом обыграл безграничное недовольство.