Глава 7. Сутки. Часть восьмая

Последние остатки вечера, самые мучительные. Иногда… лучше вообще не иметь дел с теми, кто в итоге отдалится от тебя. Получается, отсюда растут эти невзгоды и муки. Вот… не пошла бы с ним тогда, сейчас бы не страдала. История повторяется. По сути, от одной нелепой встречи, ничего серьёзного не случиться. Мир не перескочит с ног на голову, однако говорить о развитии отношений, не может быть и речи. Упущенные годы за сутки толком не наверстаешь, правда, в некоторых областях, мы очень даже похожи. Он тоже пережил потерю, и видимо, не одну, вот только горести нас и сближают. Во всём же остальном… испытывает нервы на прочность. От его концепции жизни морально устаёшь.

Выуживать слово за слово, ой как непросто. Приходится чаще давить, иначе все тайны останутся при себе. Иногда другого выхода нет. Необходимо делиться с человеком своими горестями. Так обязательно станет лучше. Возможно, не сразу, но боль, по крайней мере, на чуточку, но спадёт. Душевные раны очень серьёзны. Именно поэтому я не вижу никакого смысла тащить в одиночку за вожжи ворох проблем. Одна загвоздка – максимально не хочется ни с кем делиться… Я нутром чувствую, что почти пробила эту дурацкую брешь. Осталось лишь дожать. Жаль, но он тот ещё упёртый негодник. Назло сопротивляется всем… Пускай мне нечем ему отплатить, но я обязана закончить дело. Я не собираюсь повторять ошибки, правда, на этот раз, точно не поблагодарят. Опять останусь виновной во всём.

– Ну, – посмотрел в зеркало, – чего молчите? Что, за день наговорились?

– Да… Наверное, да…

Хотелось прикоснуться, но Кай убрал руку… Мы всё понимали. Никто не планировал привязываться к друг другу, но… как же чёрт возьми, тяжело. В нём, как бы это сказать… стержень или… запал, быстро загорается и также быстро потухает… Пять минут назад мы были вместе как пара. Могли сопереживать и сочувствовать друг другу, а теперь… А теперь всё, ничего. Охладел. Сидим, как будто незнакомые люди. Грустно, но я, не смерюсь.

Машина в конце дня ехала без задержек. Центр города пробуждался ближе к ночи, хотя правильнее будет сказать – и вовсе не засыпал. Остальные же районы медленно погружались в сон. В отличие от отдельных его колец, центральная часть «5-го Полка» и вовсе функционировала не выключая свет. Разве что утром. Лучше всего с южных пригорков, читались вечерние огни. Яркое пятнышко, мерцающее в тени, правда вся магия куда-то испаряется. Рутина и повседневность сжирают всё. Хочется прийти домой, шмякнуться на кровать, и примерно неделю не вставать. Очередной будильник испортит сон.

Закат выдался настолько мрачным и алым, будто пропитан тёмной кровью сияния солнца. Очень зловеще смотрелся его посыл. Все упущенные улики скоро скроются в тени… Особенно в нашей окраине. Лучше в период полночи на улицу не выходить, да и когда затемно – гораздо безопаснее остаться дома. Поголовно маньяки по городу не снуют, но я часто слышу перед сном женские крики и мужскую, пьяную ругань. Опять бесноватые ищут приключения, хотя, как по мне, куда страшнее случайно оказаться ночью всё в том же парке. В захолустье нашего района хотя бы тусклые, но горят огни. Не все согласны со мной. Для некоторых, это единственный повод после работы развеяться и отдохнуть.

Уставшие труженики заменяют снующих без дела дневных бездарей. Здесь всё для них есть. Кино, музыка, танцы. Пища под открытым небом. Развлечения. Аква- и зоопарки. Гуманный, без животных цирк. Там, где существуют вольеры, судя по узкому каталогу хищных, кроме тигриц я не видела никого. Обезьянку и верблюжонка, сложно куда-то приписать, так как живут они скорее с людьми, чем в клетке. Жаль ни одну птичку, мы так и не встретили в парке. Заросли открытого неба, теперь их новый дом… Большинство взрослых предпочтительнее… посетит тот же бар или ресторан. Уезжаешь… и всё равно как-то грустно. Пусто кругом. Едешь бесконечно прямо, а за спиной оставляешь самое интересное. Так и живём.

Нам никто практически не препятствовал движению. К сожалению, доехали очень быстро. Заметить не успела, как показался дом. Забитая парковка. Оконные огни. Машина еле протиснулась к обочине подъезда. Пришлось сделать остановку возле первого, так как другие авто попросту загородили ход.

– Ну вот… Наверное, всё, – отвернулся. – Прощай.

– Кай, а ты разве не хочешь зайти ко мне? Мне будет очень приятно…

– Нет.

– Почему нет? – осторожно коснулась плеча. – Давай зайдём хотя бы на десять минут. Мне надо…

– Нет… и, пожалуйста, руку убери.

– Я не понимаю, чего ты упрямишься?.. Пойдём. Ну, давай…

– Нет, – убрал плечо. – Я устал.

– Вот, как раз и передохнёшь. Тебе считай ехать в обратный конец города. Пойдём, или ты хочешь, чтобы я тебя уговаривала? Как маленького?

– Нет, не хочу. Не хочу никуда идти.

– Боже, чего ты так упёрся Нехочуха? Нет и нет. (Настойчиво) Я не отстану, пока не согласишься, – взяла за руку капризного ребёнка. – Лучше пойдём, а то я без конца буду ныть.

– Отпусти.

– (Настойчиво) Нет, не отпущу.

– (Хмуро) Отпусти, – вырвался. – Если я не хочу, значит, не хочу. Уходи.

– Я не понимаю… Что не так? Скажи мне. Прошу, скажи…

– Ничего… Просто уходи.

– Но…

– Уходи, пока я опять не сорвался! Чё непонятно?!

– Кай…

– (Надрывно) Выметайся!!

– Ладно, если ты этого хочешь…

– (Надрывно) Да!!!

– Я подожду тебя с наружи.

Вышла. Направилась к подъезду. Я надеялась, что он передумает и выйдет.

– (Устало) Кай, – вздохнул, – ну вот… что ты делаешь? Ты вообще в своём уме? Зачем ты ей нагрубил?

– Она что, глухая?! Слов не понимает?! Я же ясно дал понять, что не хочу… (Злобно) Не хочу никуда идти!

– Успокойся парень, – повернулся. – Расслабься. Чего так взъелся?.. Ничего страшного не случится, если ты сходишь в гости к…

– (Медленно) Но я не хочу!

– Вообще-то ради приличия, невежливо заставлять девушку ждать. Сходи-ка ты лучше, отдохни чуток наедине с ней. У вас наверняка найдётся множество тем для обсуждения. Я всё равно никуда не денусь. Клянусь.

– Разворачивайся.

– Чего? Ты хочешь… так всё оставить?

– (Злобно) Разворачивайся! Я приказываю, – тыкнул в него пальцем. – А ну, живо вали отсюда! Погнал!!

Машина сделала аккуратный разворот и остановилась на том же месте.

– Чё встал?!! Поехали!!

– Послушай сюда, – обратно развернулся к собеседнику, – доморощенный диктатор. Тыкнешь в меня ещё раз – культю без пальцев оставлю. Усёк?

– Да мне насрать!! А ну, повёл! Живо!!!

– Никуда мы не поедем, – выключил зажигание, – и мой тебе совет, не ори. Печень ещё надорвёшь. Калекой на всю жизнь останешься.

– Да мне насрать!! – ударил кулаком об спинку сиденья. – Насрать!!!

– (Улыбаясь) Ла-а-адно. Дело твоё… Я тут забыл, – полез в бардачок, – одну вещь. Нужно её передать, – достал коробочку. – Представляешь, взял на хранение и забыл. Будь добр, сбегай и верни. Буду очень признателен. Сделай милость.

– (Хмуро) Я никому, ничего не обязан… Забыл, вот сам и отдавай.

– Какой же ты упёртый баран. Тебе мозг, случайно, не давит на лоб? Вон, – кивнул, – как вены на жопе вздулись. Послушай, это твоя подруга, не моя. Сходи, пожалуйста. Не ленись. Заодно разомнёшься, а то тебя поди клонит в сон.

– Никуда я не пойду… И точка.

– Как скажешь, – отвернулся. – Я тогда, тоже никуда не поеду. Будем стоять тут. Мне, знаешь ли, очень даже удобно. Больше скажу, – зевнул, – в сравнении с тем, где и на чём мне приходилось спать, лично это сиденье – божественный рай. Обзавидуешься его мягкости… Спокойной ночи, – поудобнее улёгся. – До завтра.

Бургунд и впрямь откинул сиденье, нашёл удобное положение и выключил свет. Кай чуточку офигел. Чего-чего, а такой наглости от него, он явно не ожидал. Парнишка потерпел несколько секунд после чего взорвался матом:

– (Возмущённо) Это что за херня! Какого хуя ты не везёшь меня домой?! Ты что себе позволяешь, падла?! Если мы… сейчас же не поедем, я нахуй сдам тебя властям. Остаток своей никчёмной жизни будешь чалиться за решёткой… Лучше не беси меня… Вези.

Бург поёрзал, сладко причмокнул, после чего ленивым голосом произнёс:

– (Сонно) Можно… пожалуйста, потише… Я, вообще-то… сплю…

– А ну, ск… – сдержался, – выполняй, что приказывают, а то…

– (Недовольно) А то что, – медленно поднялся, – ты меня побьёшь? Или ты знаешь кого-то другого, кто тебя отвезёт? Кай, придумай отмазку получше, а то и вовсе – заткнись. Ей-богу, дай нормально поспать иначе, я клянусь – задушу тебя. Точнее, возьму твою хрупкую шею и нахер двумя пальцами обломаю. Я сейчас… максимально серьёзен. Лучше не беси меня.

– Тебе, так или иначе, придётся везти, но, когда меня доставят в центр… сдам ко всем чертям. Даже не надейся, что тебя помилуют. Уж я-то постараюсь.

– Ну-ну… Больше мечтай.

– Вот и посмотрим. Я всё про тебя расскажу. Всё.

– Хочешь, – повернул голову, – я открою тебе оди-ин ма-аленький секрет… Я, по сути – твой опекун. Временный, да, но собственно и насрать. Могу делать с тобой всё, что захочу. У тебя нет ни прав, ни свобод, а то, что ты якобы верхушка, – лениво отмахнулся, – чушь. Без подписания документов и прочей лабуды – ты никто. То, что по телеку огласили, честно говоря насрать. Пф-ф-ф-ф, – замучено посмотрел в окно. – Как же с тобой тяжело… До церемонии ровным счётом, у тебя не больше возможностей чем у той же собаки на поводке, – тыкнул в стекло. – Для приличия хотя бы стоило сказать спасибо, что я вытерпел всю твою хуйню и нахер в багажник не посадил.

– Я никому ничего не обязан. Ты мне испортил день не больше, чем я тебе.

– (Улыбаясь) Какая ж ты неблагодарная скотина. Я ему и встречу устроил, и праздник организовал, а он, видите ли, сервисом недоволен при этом всё просрав. Не удивлюсь, если я останусь виноват.

– Деньги, вообще-то, были мои. Опустошался далеко не твой… карман.

– Ох, – улыбнулся, – и где же ты мой милый, заработал их?.. В шахтах?.. На золотых рудниках?.. Добрый дядечка подарил?.. То, что преподнёс на блюдечке… «условный» покровитель, ещё не повод так бездумно просирать чужие средства. Шестьдесят тысяч ампир на дороге не валяются. Я всего один раз в жизни 20-ку нашёл и знаешь что? Это был праздник. Не мой. Эту бумажку я вернул. Парнишка спереди из кармана выронил. Да на такие деньжища, квартиру можно купить себе. Не на двадцатку. На шестьдесят тысяч. Да, не в центре, однако лучше, чем ничего. Что касательно девушки – здесь я винить не стану. Благородно. Хвалю, правда… какую сранину вы устроили, руки бы вам обоим обломать. Мой тебе совет – беги-ка лучше к ней… Быстрее начнёшь, быстрее дома в ляжешь в кроватку, а если не хочешь, – щёлкнула дверь, – чего тогда ждать. Пешком иди.

– Ты в своём уме?! Да мне часа три, а то четыре из этой дыры топать!

– Хочешь скорее уехать? Ты знаешь решение. Всё, – улёгся, – не беси.

Минута молчания. Всё это время, Кай пытался рассмотреть, что же это за плоская коробка на переднем сиденье лежит. За окном недостаточно темно, но света внутри разительно не хватает. Приходилось морщиться и щуриться. Сложно с первого взгляда определить всю её ценность. Тонкая, белая упаковка без знаков. Ни цифр, ни логотипа, ни бренда. Всем своим видом Кай нехотя демонстрировал заинтересованность к объекту. Другого выбора не было. Пришлось смириться.

– Ладно… – протянул руку. – Давай сюда эту хрень…

Обратно включился свет. Бургунд вместо того, чтобы вручить упаковку – без проблем дотянулся до лица, не вставая с кресла. Элегантно двумя пальцами сжал щёки и наклонил на себя. Кай чуть ли не рухнул с сидения, бубня что-то невнятное в ответ. Мужчина выдержал паузу, после чего произнёс:

– Смотри, – вытащил перед лицом футляр, – сюда. Если ты не донесёшь этот подарок лично ей в руки, где-нибудь положишь не там, спрячешь, выкинешь или решишь вскрыть и испортить – череп тебе откупорю. Поверь, уж я-то узнаю. Есть более сотни способов выбить из человека правду и моли бога, чтобы на тебе не применялся ни один из них. Ты меня достаточно за сегодня подзаебал, так что, дай только повод отвести душу. Даю честное слово. И глазом не моргну… – убрал пальцы от лица. – Ну что, не испугался ответственности? А? А?..

Бургунд покрутил подарком перед лицом и спокойно разжал кисть.

– Держи.

Рука отпустила, и сама же словила. Упаковка висела за самый краешек. Кай в ужасе хватал воздух. Реакция понравилась. На крючке.

– А ты… точно сможешь? Сдюжишь?

– (Испугано) Д-д-да.

Упаковка осторожно легла на ладонь. Стоило ожидать как минимум одного подвоха, поэтому юноша не спешил делать ещё больше противоречивых вещей.

– Ну, чего уселся? Хотя нет, – остановил на полпути, – погоди. Извиниться не забудь, понял? И чтобы с выражением… Ну, – хлопнул, – вперёд.

Молодое тельце еле выкарабкалось из гроба на воздух. Ожидания ничего хорошего не сулили. В очередной раз повезло, правда грань дозволенного вот-вот будет перечёркнута. Глубоко вдохнул, трепетно сжал коробку и шагнул в сторону дома. К большому сожалению, девушки уже не было. Так просто избавиться от ноши не удалось.

Ботинки шоркали довольно быстро. Отчасти даже повезло, что Бургунд ещё утром, провернул простой трюк. Вскрыл комбинацией цифр замок от домофона. Жаль числовой порядок, не вовремя вылетел из головы, однако в памяти осели точные движения пальца. Вниз, вверх, вниз, наискосок вправо. Отринув дурные мысли, бегло стал перебирать пароль. Немножко потупил, по клавишам поёрзал и к попытке 20 получилось ввести код. 7106. Едва дверь открылась, живо рванул по ступенькам. Лифт с утра, так и не отремонтировали. Номер квартиры остался там же, где и шифр от двери.

Силы кончаются примерно на 6–7 исчислении этажей, однако учитывая, как он рванул, выдохся уже на третьем. Каждая последующая ступенька давалась нелегко. То споткнётся, то на колени упадёт. Только площадка позволяла немного передохнуть. Через небольшой промежуток снова подъём.

Касательно нужной двери всё довольно просто. Она находится сразу возле лестничного пролёта наверх. Остаётся только свериться со старым ковриком и зайти. Замызганный, тряпичный, скомканный. Больше похож на половую ветошь, чем на полноценный ковёр. Оставалось разве что дойти.

На пятом силы окончательно ушли, а на шестом достаточно резко закололо в боку. Кай чаще сплёвывал, чем дышал. Для него такая дистанция сравнима, как спортсмену пробежать марафон. Что самое неприятное – нужный коврик по памяти не подходил. Этот сравнительно чист и ухожен. Мягкий прямоугольник. Неудобно вставать. Только голыми пяточками ласкать да любоваться. Ещё раз присмотрелся, сплюнул на себя часть слюны и дальше пополз. Не будь везде поручней, застрял бы ещё на прошлом этаже.

Когда промелькнула следующая площадка, эмоции завихрились. То самое место. Задрипанная, плешивая, протёртая до основания тряпка. Янтарная обивка двери поверх древесной плиты, обтянутая леской. Ромбовидный узор, который местами распустился. Облезлые, засаленные края наличников и порванный по центру крой ватой наружу. Ноги едва идут. Коробочка трепетно держится в руках, то и дело выскальзывая из вспотевших ладоней. Страх поджимает. Время убегает. Палец машинально касается звонка и зависает.

Спустя секунд десять мысль доходит до мозга. Сломан. Вместо, спокойного «постучать», кулак отбивает барабанный ритм. Никто навстречу не идёт. Парочка более интенсивных находок, делают звук громче. Пока глухо. Мысль ненавязчиво пролезает в голову. Вечность придётся отстоять.

– (Задыхаясь) Лоя…открой… Пожалуйста… Это я… Открой… – сильнее приложил кулак. – Открой… Ну, открой!

– (Хмуро) Хватит… – приоткрыла дверь, – долбить… Чего тебе?

– (Тяжело дыша) Лоя я это… Извини меня. Я не хотел тебе грубить… Я же не специально… Я не хотел… Правда. Клянусь…

– (Отрешённо) Передохни. Я никуда не спешу.

Примерно с полминуты Кай молча простоял, после чего сразу продолжил:

– (Запыхавшись) Пожалуйста, – протянул упаковку, – возьми…

– И что это?

– (Запыхавшись) Это? – посмотрел на руки, – подарок. Ну то, что ты забыла.

– Я ничего не забывала… Пока.

– (Испуганно) Не-не-не-не-не, – втиснул пальцы в щель, – не закрывай, прошу! Это подарок… ну тот… Блин-н… Ну когда, мы одежду с тобой выбирали. Из магазина… Точно!

– Ах да, вспомнила… И что?

– (Удивлённо) Как… что? Вот, – постарался просунуть, – держи…

Дверь полностью распахнулась, но подарок так и остался лежать в чужих руках. Девичья фигура выглядела гораздо суровее, чем в прошлый раз. Хмурое настроение. Злобное выражение лица. Любая оплошность могла лихо навредить. Лоя внимательно осмотрела обёртку, после чего скептически произнесла:

– И чего руки трясутся? А случаем не бомбу ли ты, хочешь подбросить мне?

– (Испуганно) Нет. Конечно же, нет. Здесь точно ничего подобного и быть не может. Клянусь, просто… Просто возьми. Прошу…

– Нет. Отнеси туда, откуда принёс.

– (Нервно) Не-не-не-не! Мне назад никак нельзя… Не мучай меня. Просто возьми… Сжалься надо мной… Прошу…

– Эх-х-х… – устало вздохнула, – ладно, – протянула ладошку, – давай сюда свою коробку, (вдумчиво) хотя-я-я…

Ему почти удалось всучить посылку, правда Лоя очень быстро руку убрала. Получилось так, словно воду хотят на неё пролить. На шаг отступила. Быстро восстановила осанку. Настойчивый, ответный жест решила пока приберечь. Голос стал мягче, но не настолько чтобы сразу простить.

– (Недовольно) Через порог, вообще-то, вещи не передают. Примета плохая. Заходи. Нечего на площадке орать.

– А ты-ы-ы… никак не можешь выйти там или…

– Если не хочешь… – послышался скрип двери.

– (Быстро) Я понял. Я всё понял. Можно мне тогда… войти?

– Проходи.

Вошёл. Дверь закрылась. Нрав ни капельки не изменился. Намерена пытать.

– Хватит держать, – вышла чуть дальше к кухне. – Можешь положить здесь, на тумбочку.

– Нет, не могу. Могу передать только в руки. Иначе никак.

– Мне… вот что непонятно, – развернулась с недовольным видом. – Почему тебе так не терпеться отдать её? Не положить, а именно отдать?.. Причём в руки. Не расскажешь ли мне?.. (Недовольно) Что, опять он заставил? Да?

– Ну… (неохотно) да, он. Возьми, пожалуйста, а то руки уже отваливаются.

– А ты их не держи вытянутыми. Опусти. Легче станет, – плечом коснулась стены. – Тогда и напряжение спадёт.

– (Изнывая) Ну сколько ты ещё будешь мучить меня-я-я…

– (Злобно) Так это… я получается, мучаю… Я… Никто тебя здесь за руку не держит. Ставь и убирайся… Уходи.

– Я бы с радостью, но-о-о… не могу. Бург сказал, если я лично не передам в руки, он мне эти же руки и оторвёт.

– (Высокомерно) Ах вот оно что. Я-то думала, почему ты вечно ведёшь себя как идиот. Всё теперь стало ясно. Кристально чисто. Вот, как значит, происходят у вас дела. Из-под палки. Я-то дура думала: «Может, стоит по-хорошему? Как с нормальными людьми?». Только кнут тебя мотивирует сколько пряников не дари.

– Ну-у-у… я бы так не сказал.

– Судя, по твоим словам, может, и нет, зато по действиям о-очень даже. Ты без хорошего пинка… Ай, достало, – нервно отмахнулась. – Что толку без конца объяснять. Опять я дурой окажусь. Отдавай коробку и вали. Достало…

Меня буквально раздирала злоба и разочарование. Как же хотелось насквозь глазами прожечь. Всему виной глобальная причина. Целый сборник комплексных проблем внутри одного человека. Может, всё бы и ничего, если бы Кай пытался. Старался не отлынивать, а усердно исправлять свои накопленные ошибки, но нет. Здесь кардинально другая тактика и причина. Стоять вкопанным подобно столбу. Я из него без конца по крупинкам выпытываю, а этот мерзавец, как назло молчит. Сопротивляется. Беглый преступник. И близко не собирается своих подельников сдавать. С подобной манерой речи прямая дорога в разведку. Если и выпытают, то половину информации забудет. Другую половину нагло соврёт. Очень «удобно». Толку от него ноль. Давно пора заканчивать издевательство над собой.

Ждать больше нет сил. Выхватила футляр. С его расторопностью, годами можно ждать, но что самое паскудное – злодейка снова я. Отработанный типаж мученика… просто сшибает своим настроением на повал. Словно последний хлеб у нищего отбираю. Подавленность. Депрессивный настрой. Жалость и скорбь. Не хватает для пущей убедительности, разве что мрачной истории. Только заядлый циник не проникнется его образом. И как назло, перед уходом, он явно готовится произнести… ну точно прощальную речь. Нелеповатые ужимки и взгляд в пол. Я прямо чувствую, как нагоняется вокруг напряжение. Что-то сейчас произойдёт…

– Я-я-я… пожалуй, пойду, но перед уходом… я хочу тебя поблагодарить, – поднял голову. – (Тяжело) Спасибо тебе за всё, что ты сделала… Мы, очень мало были знакомы. Всего один день, – потёр плечо. – Он… правда, мне запомнится надолго и… не суди меня, пожалуйста, строго, хоть я во всём и вино… ват. Какой же я дебил, – бегло протёр рукавом глаз. – Я-я-я… это… пойду…

– Подожди… В чём твоя вина? Если тебе несложно…

– (Тяжело) Я-я-я… прекрасно вижу, как ты хочешь, стараешься мне помочь. Приободрить там и всякое такое, но моё внутренне я, оно… Как бы это сказать… Против. Я настолько одичал, что просто… не представляю свою жизнь с кем-то ещё кроме себя. Мне непривычно держаться рядом с людьми и эту боль… не так просто унять. Я не хочу сближаться с теми, кого вскоре… потеряю… Ты можешь, – посмотрел за спину, – вывести меня, а то я вот-вот чувствую, – задрал голову, – разрыдаюсь… – Ух-х-х… – сморкнул. – Тяжело…

– (Стыдливо) Давай… я чаю тебе сделаю? Выпьешь, отдохнёшь, а там… видно будет. Т-ты не против? Могу ещё кофе заварить… Надо только посмотреть, сколько в баночке осталось… Пойдём, – протянула руку.

– Угу, – слезливо кивнул.

– Хорошо, только можешь меня чуточку подождать?.. Надо, – посмотрела на ноги, – хотя бы переодеться, а то… неудобно в нём стоять. Пошли, – махнула в сторону кухни. – Сейчас что-нибудь сварганю…

– Хорошо, – сухо ответил в конце.

Лоя зашла первой прямиком к кухонному шкафу. Среди полок с клеёнками, со специями, пустыми бутылочками и ёмкостями, пакетом в пакете; с разными чашками, ложками, блюдцами и тарелками – в центральном отсеке валялась куча израсходованных банок из-под кофе. Где-то крупица. В другой две. В следующих пяти ничего. Нагромождаясь друг на друге, совсем рядом лежит молоток, фартук и нож для разделки мяса. С прошлой грызни, хлама только прибавилось. Лезвие до сих пор грязное. Испачкано в её же крови. Девчуля быстро свернула ком, и двинула его подальше прямо на другой конец полки. Полупустой ряд, открывал голые жестянки и скомканные пачки лечебного чая. Ромашка и общий травяной сбор. Последний надо сказать, горчил. Несколько специфичным оказался расклад.

– Ча-ай… остался только с ромашкой… (Неуверенно) Будешь?

Так и не дождавшись прямого ответа, пакетик с полки упал в стеклянную кружку. Тара рванула к чайнику. Зажглась плита. Следом – молниеносный побег в свою комнату. Уже через секунду, Кай стоял наедине с собой. Послышалось ели уловимое: «Я сейчас». Беглянка исчезла. В одиночестве подошёл к столу. Грустно посмотрел на него и сел на стул. С прошлого раза ничего не изменилось, разве что вместо Бургунда был он.

Газ из плиты горел так сильно, что пришлось всё же снизить его мощность. Встал. Подошёл. Посмотрел на вентиль. Подумал. Аккуратно в разные стороны покрутил. Сбавил обороты. Что интересно – Лоя повторила те же самые, дневные ошибки. Не стала наливать воды. Пустым оставила чайник. Кай, в принципе, и не заметил, если бы из отломанной крышки, сильно не валил пар. Поднял. Взболтал. Действительно, пустой. Место где он стоял, от температуры облупилось покрытие навесных шкафчиков. Буграми окропился облезлый по краям лист. Спереди не так сильно заметно, правда, всё недочёты, отчётливо читаются под углом. Можно сделать собственный вывод. Не всем в разных областях жизни везёт.

Пакетик тоже абы как лёг. Этикеткой на дно. Не проблема. Достал. Язычок с ниткой оторвал. Выбросил в раковину. Повертел ручку смесителя по сторонам, пока не нашёл нужный поток. Налил сразу горячей воды, чтобы кипятить стало быстрее. Малость поигрался со струёй и наконец до отвала заполнил ёмкость. Вода лилась прямиком и горлышка. Его подобное не смутило. Забитый до отвала бак треснулся об решётку. Вылилось немного. Огонь зашипел, но не погас.

Напоследок глаза поёрзали отовсюду и выцепили для себя примечательную вещь. Точнее, область вещей. Интересный перечень лежал перед носом. Банка из-под оливок, в которой торчит уйма погашенных спичек. Там же ютится блюдце сбоку, в котором утыкано кладбище окурков. Под рукой электрическая зажигалка для плиты. Затёртая. Бледно-жёлтая. Клацать на кнопку почему-то не стал. Скорее всего, отторгал внешний вид. Последний артефакт – плоская коробочка с зубными щётками вместо губок. Зловонный пакетик с мусором, ни в какие знаковые места не влезал. Посомневался немного, посмотрел на пустые сковороды и кастрюльки, после чего вернулся на прежнее место. На этот раз ничего не мешало спокойно осмотреться. Никто не посмел.

На деле, ничего примечательного или навороченного кругом нет. Обычная, тесная кухонька в тёмно-кофейных тонах с бежевой плиткой. Белые крышки трёх тумб. Шпаклёванные стены седого оттенка. Шоколадно-песочный ламбрекен с полупрозрачными занавесками. Стеклянный стол. Вишнёвые сиденья. Изогнутая спинка давит на позвоночник. Под ногами почему-то мешается ветхий табурет.

Напротив зрителя в углу возле раковины стоит древний телевизор, размера с футбольный мяч. Пульта от него тоже нет. Рядом стеклянный шкаф и парочку поменьше навесных. Через тумбу газовая плита. Вытяжка и сбоку холодильник. Из бытовой мелочи полуживой тостер. Нижняя часть, тоже покрыта желтизной на фоне других приборов, а над головой – самая обычная лампочка, обрамлённая серым стеклом наподобие пестика в бутоне. Впечатление портит отвратительный, жёлтый провод, свисая концом вниз как дождевой червь из-под банки формалина. Абсолютно смотрится не к месту. Неумело вплетён. Безобразно скрючен вокруг крепежа плюс, сам каркас, не самым удобно весит прямо над головой. Упадёт то, не упадёт, однако местами кажется, что вот-вот заденешь макушкой. Особенно когда садишься или встаёшь.

Помимо всего, в центре стола пылится старый ноутбук. По начинке, может, и нет, но его полностью выдаёт внешний вид. Поцарапанная и затёртая вусмерть панель крышки. Большая часть краски давно отвалилась. Много сколов и мелких трещин. Доживает, надо сказать, последний век. Больше ничего примечательного, разве что чувствуются витки гари, успевшие за день почерстветь. Единственный плюс, который Кай для себя отметил – смотреть с 7-го этажа довольно необычно. Страшно и тем не менее захватывающе. До этого момента его не посещала мысль о боязни высоты. Впечатления постепенно заканчиваются. Закрываются глаза. Внезапно раздаётся громкий стук.

Сквозь сон прорывается невнятная бубнёшь. Очередной стук окончательно добивает. Кай машинально встаёт. Недовольно тащиться к плите. Выключает. Берёт кружку. Пытается налить содержимое чайника. Ручка нагрелась настолько сильно, что приходится держать через пиджак. Наклоняет чересчур резко. Вместо воды обваливается обугленная накипь. Берёт стакан и с невозмутимым лицом, возвращается к столу. Последующие три удара подряд заставляют не насладиться чаем, а в который раз встать. Теперь его тушка с перекошенной рожей тащиться в коридор. Настойчиво, кажется – кто-то хочет вломиться к нему домой.

Грохот назойливо долбит, пока внезапно не затихает. Ясность лишь тогда приходит, когда парень не узнаёт прихожую. Особенно дверь. Вместо массивных ставней одна плита. Плюс, целая плеяда заморочек. Защёлка, цепочка, два замка и особенная ручка. Не вниз, которая опускается, а сугубо вверх. С ужасом разум просыпается. Никакое сейчас не утро, а ночь, которая весьма скоро затмит день. Наверняка Бург по его душу прибыл. Сколько можно ждать сидя в машине? Так и нервов ни на что не хватит. Страх перед гневом мотивирует повторно сбежать.

Худенькие ножки впопыхах добежали, а щупленькие ручонки недоумевая, щёлкали замками. Металл полязгал и дверь настежь открылась. Глаза внезапно уставились на вторую Лою, только более старшую копию. По годам скорее мать, нежели сестра, хотя внешность склоняется в сторону второй. Девушка нервно копошилась в сумочке, пытаясь выудить что-то со дна.

– (Притуплённо) Доча, прикинь, я забыла… – подняла голову, – ключи…

Никто толком не понимал, откуда мог взяться каждый из обоих. Женщина бегло оценила фигуру, сделав неутешительный вывод.

– (Недовольно) Здрасте, здрасте, – нахально улыбнулась. – А ты-ы-ы кто?.. Хотя нет, погоди… Я тебя где-то… видела…

Несколько секунд головной тупняк, не давал точно вспомнить который это юнец. Немного поразмыслив, хозяйка дома наконец заявила:

– А-а-а, – ладонью хлопнула по лбу, – точно! Ты же хахаль моей дочурки… Давно я тебя не видела, – прищурилась. – Давно… (Злобно) Если ты в следующий раз, – пригрозила кулаком, – хоть пальцем её коснёшься, хрен позволю по барам водить. Усёк? Дайка мамочке пройти, – втиснулась в дверь, – зятёк.

Помпезная походка сопровождалась лютым пошатыванием. Учитывая, на каких длинных каблуках мадам стояла, удивительно, как она дошла. Из комнаты навстречу живо выскочила дочурка.

– (Встревоженно) Мам? – резво подбежала. – Ты что, пьяна?

– (Заторможено) Ну, конечно же, вернулась… Куда мне, по-твоему, деться? Иди сюда, – расставила руки. – Мамочка тебя обнимет… Не хочешь? Так, я сама.

Не сделав и шагу, ноги поскользнулись на гладком покрытии. Рухнула в раскорячку. Короткая юбка красовалась нижним бельём.

– (Встревоженно) Мам, ты как, не ушиблась?! Хватайся за руки! Вставай…

Если сопоставить дочь и её мать – очень друг на друга похожи. Младшая и старшая версии одного человека. Женщина на вскидку перешагнула за тридцать лет, хотя смотрится на все двадцать с хвостиком. Этакая… по дурным повадкам… привередливая сестра, которую недолюбили в детстве родители. Слишком молодо и нахально выглядит. Можно сказать – сексуальная копия, приумноженная во всём. Раскрепощённая до основания. Обворожительная до вспотевших трусов. Все прелести стянуты и вываливаются наружу. Так и хочется обёртку сорвать…

Объём грудины что-то среднее между 3 и 4 размером судя по декольте чуть ли не до пупка. Со спины не особо видно, зато очень разборчиво читается зад. Тонкая ниточка среди пухлых ягодиц. Короткое, облегающее, красное платье с крупными вырезами. Голые плечи. Спина. Частично обнажены бёдра и бока. Всё, на что способна алая тряпка – иллюзорно остатки достоинства прикрыть. Это не отменяет того, насколько роскошно блестит фасон в такт пленительной красоты. То, что барышня не может подняться, так даже лучше. Чёрная сумочка в руке под ногами лежит. Пытается по нескольку раз, пока каблуки не соскальзывают прочь. В конечном счёте встала, а жаль. Хотелось… подольше бы её ракурсы оценить.

– (Опьянённо) Какая ты у меня… молодец… Дай я тя обниму-у-у… Ну дай, – вцепилась пакшами в дочь. – Хватит хмурить губки, – дотронулась мизинчиком по носу, – а то морщинки будут расти…

– Мам, прекрати! У нас же гости!

– (Улыбчиво) Да, да, – оглянулась. – Извини.

Как только Лоя расслабилась, тут же лизнула щеку дочери.

– (Похотливо) Сладенькая моя. Так и хочется, – обнажила зубки, – укусить.

Кай стоял предельно тихо, наблюдая сценку со стороны. Чувство дежавю не покидало пределов мысли. Дочка по-прежнему сопротивлялась.

– (Недовольно) Мам, перестань. Прекрати!

– Ну всё, всё, – отпустила. – Чё орёшь?.. Мне что, побаловаться уже нельзя?

– (Строго) Ты не ответила на мой вопрос…

– (Довольно) Ну, конечно же нет, дорогуша! Раньше, возможно, мне и было настолько хреново, но тепе-ерь… жизнь-то налаживается! (Приглушённо) У меня отличные новости!! – попыталась прошептать на ухо. – Я видела тебя в телеке, – завизжала. – Щас-то денежки к нам и попрут… То-то мы сладостно заживём!

– Мама, успокойся… – попыталась усмирить. – Это так не работает.

– (Притуплённо) А как? Ты что, даже сраной монетки не принесла?.. Да?

– Мам, посмотри мне в глаза и скажи честно – ты пила?

Женщина сосредоточилась и устремила взгляд. Долго концентрироваться на одном месте было крайне тяжело. Глаза скакали повсюду, лишь бы грозную мину не замечать. Гогочущий смех вперемежку со свиным рыком, постепенно сменился серьёзным лицом.

– (Улыбаясь) Погоди, погоди… Не перебивай мать, – немного успокоилась. – (Строго) Чёт, я нифига не пойму… Это чё получается… Я всё, – обвела пальцем дом, – сделала зря? Нихрена себе заявочка?! Ахереть. Во всём опять виновата я…

– Мам!! – встряхнула легонько за плечи.

– (Надрывисто) Я тебе клянусь доча… С этим говном я завязала. Вообще… – на отрез отмахнулась рукой.

Слова и действия напрямую противоречили красным глазам. Циклический почёс, только подтверждал догадки. Хлюпающие веки тёрли при любом удобном моменте. Зевок. Тушь попала в слезник. Головная боль и множество причин ещё. Зуд раздирал каждые секунд 10. Женщина прекратила стесняться и в открытую начала мять глазницы. Старые привычки никуда не делись. Зырки стачивались с такой силой, что отпадали ресницы. Вновь паршиво стало на душе.

– (Встревоженно) Что у тебя с глазами? Они же краснющие!

– (Ласково) Деточка, не переживай. У мамы просто глазки болят. Песчинка попала… А ты… случайно, моё лекарство не видела? Доченька, прошу, это очень важно. Напряги хоть раз память. Сделай мамочке приятное…

– (Ненавистно) Ты снова за старое!! Ты же обещала, что бросишь!!!

Женщина нежно обняла Лою, утешая ребёнка приятными ласками. Стараясь заглушить крики, лицо плотно вжималось в материнскую грудь.

– Тише деточка, тише, – погладила по спинке. – Только не начинай снова. Хватит нам истерики на людях… Со мной всё нормально, нормально. Я просто… слегка расслабилась, и всё… Я что, по-твоему, не заслуживаю отдыха? Как все?

– (Гневно) Ты врёшь! – вырвалась из рук. – Ты вечно лжёшь!! Опять деньги за квартиру на дозу спустила?!! Что, прибежала на радостях за новой?!!

– Не ори на мать! – отвесила смачную пощёчину. – Вот же пакостная дрянь. Ты что делаешь?!! – мигом встряхнула за руку. – Меня перед людьми позоришь? И не стыдно тебе? Родную мать, обвинила в клевете. Вот она, благодарность твоя. Спасибо, доченька. Спасибо. Это надо уметь. За столько лет любви и забот таким звонким словцом отплатила. (Разочарованно) Зря я тебя растила. Зря. (Спокойно) Ты уж это, – обратилась к Каю, – извини нас. Дела семейные. Ты проходи Гиль, не стесняйся. Чувствуй себя как дома и-и-и… я лично прошу у тебя прощения, – ладонью коснулась груди. – Извини за прошлый случай. Нехорошо вышло. Из этой чертовки хрен раскаяние выбьешь. Да, дорогуша? – ещё раз встряхнула. – Прости, но мне нужно с дочуркой наедине поговорить… Главное – не переживай. С ней всё будет в порядке. Я верну её в целостности и сохранности. Пару минут, – протёрла глаз. – Всего пару минут и она к тебе вернётся… Клянусь.

– (Слезливо) Это… не Гиль…

– (Растеряно) Да-а? – пристально всмотрелась. – Ну тогда ладно… Пойдём.

Долго рассматривать гостя, хозяйка не стала. Живо потащила дочь за собой. Хлопнула дверь спальни. Щёлкнул замок. Разговор продолжился:

– (Тихо) Ты чё, – постучала по виску, – совсем чокнутая? При посторонних такое говорить! Если люди узнают, меня же посадят за решётку! Посадят!!!

– (Жалостливо) Ну и пусть… Мне без разницы…

– (Тихо) Ах, без разницы, да? Без разницы?! Что ж-ж… хорошо твою мать… Хорошо. Мать свою значит тебе, ни капельки не жалко? А то, что мне приходится нагибаться на работе, тоже наплевать, да? Да ты… шваль неблагодарная. Живёшь бесплатно в моём доме, так ещё и мужиков с улицы таскаешь? Совсем обезумела тварь?! Как ты вообще смеешь разевать на меня пасть?! Нет, не-ет, ты совсем уже не та. Куда делась та милая девочка, что была раньше? Нет, – коснулась её волос, – ты испортилась. А ну, живо говори, – резко стянула пряди, – куда запрятала моё лекарство!! Говори, иначе места на башке живого не оставлю!

– (Испуганно) Я его вылила!!!

– (Опешенно) Как вылила?! Как?! Куда?!!

– (Испуганно) В-в-в туалет…

– (Злобно) Да я тебя… удавлю сволочь!! Вырастила такое западло… Откуда у тебя это платье?!! – схватила за край юбки. – Сопляк этот купил?!

– (Слезливо) Нет, не он… Мне его подарили…

– Ах, значит, подарили… Не он… А колье тогда откуда? – присмотрелась. – Ты с роду ничего подобного не носила. Снимай. В плату за моё лекарство пойдёт.

– Не дам! – пугливо закрыла шею ладошками. – Это тоже подарок!

– И это подарок? А не много ли у тебя их за день накопилось, дорогуша? Этот-то хотя бы от него?.. (Возмущённо) Опять нет?.. Этот жид хоть что-нибудь тебе подарил?.. Серёжки? Кольца? А ну-ка, гони всё сюда, – махнула. – На доброе дело пойдёт. Не сомневайся.

– (Истерично) У меня больше ничего нет… Нет!

– Не ври мне, – подтащила ближе к себе. – От мамочки ничего не скроешь. Сейчас мы всё найдём, – стала копошиться вокруг дочери. – Всё проверим…

Ситуация крайне прискорбна. Лоя почти не сопротивлялась, разве что пряча на шее в ладошках цепочку. Мамаша рьяно осматривала со всех сторон. Пальцы, запястья, предплечья. Убрала волосы возле ушей, но серёжек по итогу так и не нашла. Ни единого колечка на пальце. Она даже стала прощупывать под одеждой, не спрятано ли что в потайном карманчике. Тоже нет. Последним, о чём женщина надеялась – найти бриллиантовый пирсинг в пупке. Возможно, в языке. Кто знает, в какое следующее место запихнёт себе побрякушку молодёжь.

Поёрзав по животу, мать почти отступила прочь. Последним оставался рот.

­– (Раздражённо) Рот открой… А ну, открой рот! Живо!!

Пришлось подчиниться и тут. Обидчивым показался жест языка.

– Шире, – присмотрелась. – Ни черта не видно…

Бедняжка полностью высунула язычок. Мамашу аж кондратий чуть не взял.

– (Возмущённо) Один… Один сраный кулончик… и всё? Всё? Живо снимай его. Я дважды повторять не буду.

Как же не хотелось отдавать вещицу. Пускай, цепочка и близко не уровня того же платья, но сам факт подарка греет душу, а тут насильственно отбирают. Безусловно, вмешаться можно и отбить своё, правда, станет ещё хуже. Истерика перерастёт в побои. Остаётся только смириться и промолчать. Никакой побег от реальности не исправит запущенных вещей. Проскальзывает злая улыбка и в ту же секунду мать срывается. Если не словом, то силой берёт. Без труда разжимает ручонки и с шеи сдирает цепочку. Мелкая рвётся вязь. Несколько звеньев слетели. Несчастное чадо болезненно погибает на глазах. Падение на пол – чуть менее травмирующий эффект, чем душевный вред. Хотелось просто умереть.

– Что за пархатый жидяра, – недовольно огрызнулась, рассматривая кулон в кулаке. – Жлобина редкостная. Реально. Какого хера он тут забыл?.. – покосилась на дочь. – Прочь гони козла! Высунулся из ниоткуда сраный подлец!.. Глаза свои выпучил чертёнок… Из какой норы высрали его? Чтобы ноги этого урода в моём доме не было. Ты поняла меня, поняла?! Ну, поплачь тут ещё у меня… Поплачь… Лучше вставай и иди. Не хватало, ещё одного нахлебника. Нет уж, больше я такой ошибки не повторю-ю…

– (Рыдая) Он… он… всё оплатил… Все долги… За квартиру…

– Он? Не смеши меня. А ну, говори правду или я сейчас нахуй грохну тебя!

– (Рыдая) Это он! Всё он!! Он… оплати-и-ил…

Лоя от страха и в слезах, закрыла голову руками. Мать пока временила бить.

– (Посмеиваясь) Он? Вон тот заморыш? – кивнула на дверь. – Быть того не может… Или может? Подожди… – успокоилась. – Где же я раньше видела его… А где твой другой? Предыдущий? Ну тот, что до этого был? (Притуплённо) Стоп! Ни черта не пойму. Подожди, – перебила себя, – подожди… Так ты… получается, одного «золотого мальчика» на другого поменяла… Так? И это был он? ОН?!!!

– (Плача) Да, да. Только не бей… Не бей…

– Тогда объясни мне дорогуша, где я, по-твоему, могла видеть его? Где?!!!

– (Хныча) Нас вместе… по телевизору… показывали…

– В телеке? Не врёшь? Хотя постой… Точно, – стала кивать. – Ну точно же, – прихлопнула ладонями. – Это же тот самый… Худенький. Белобрысенький… (Взволнованно) Так это… он?! У нас дома?! Боже мой… В обморок щас упаду…

– (Слезливо) Да… Да-а-а…

– (Нервно) И ты паскудница, всё это время молчала?! Вот же сволочь. Даже не удосужилась представить нас! Ты что, на всю голову отбитая? В папашу своего дебильного пошла? Какого, спрашивается, хера ты молчала?! Ну точно ебанушка. Годами растила, а она пару слов связать в одно предложение не может. Ух, моя бы воля, – подняла руку, – я б тебя зарубила… А ну, живо вставай. Нечего жопу на полу просиживать! Подымайся, ну же! – насильно подняла за руки. – (Корчась) Ой, посмотрите на меня… Я плакса, – покрутила головой. – Я плакса… (Строго) Прекращай немедленно скулить. Хватит без конца ныть. Сколько можно?.. Где твой платок? – осмотрелась. – Ай, – вытерла лицо рукой, – и так сойдёт. – Ну вот, – повертела по бокам. – Уже лучше. Пускай думает, что ты хочешь его.

Вместо, полноценного члена семьи Лоя на глазах превратилась в обменную монету. Ещё никогда её не пытались так нахально втюхать как вещь.

– Смотрю на тебя, – недовольно покрутила головой, – аж дурно становится. Убить бы за такое, да вот нельзя… Значит, он списал с нас все долги? Да?.. Вот… прямо всё? Квартира теперь… точно наша?

В ответ девушка утвердительно кивнула.

– Ты мне головой не махай курица, а говори: «Да мамочка», поняла?!

– (Грустно) Да мамочка…

– (Довольно) Боже, – схватилась за голову, – ну наконец!! Ура! Получается, – стала бегло разглаживать её одёжку, – не напрасно тебя растила. (Скрупулёзно) Боженька услышал мои молитвы. Поверить не могу. Ну так, что, – остановилась, – ты его хотя бы… отблагодарила? Захомутала в узду?

– (Слезливо) Да мамочка. Я искренне высказала свои чувства…

– Какие ещё в жопу чувства?!! Ты что, вообще нихера не понимаешь в этой жизни?! (Грозно) А ну, живо собирай манатки и ползи соблазнять его. Возможно, – довольно потёрла ладони, – мы ещё поимеем своё…

Глаза жадно заискрились. Выгода затмила разум.

– Ой, – скорчилась, – только не делай такой глупый вид. Ты давно выросла. Не маленькая кобыла. Пора уже и в ход свои прелести пустить… Я к твоим годам не только призовые места и медали брала, но и, вообще-то, успела родить. Тебя… Если ты не поняла, я кое-что разъясню дорогая… Из-за твоего ёбанного папаши, – ногтём впилась в лоб, – мы погрязли в куче дерьма. Вот же… джентльмен сраный. Наплодил кучу грехов и в загробный мир съебал. Твой пацан, – ткнула пальцем в сторону двери, – наше единственное в жизни спасение. Я не позволю загубить последнюю возможность подняться с этой грязной залупы, так что… пойди и ляг под него, хорошо? Надеюсь, так сейчас понятно?

Лоя молчала. Не было сил говорить.

– (Удручённо) Какой же непослушный ребёнок… Если бы я могла – сама бы пошла и трахнула его вместо тебя. Радуйся, что он выпал тебе, а не другой… блядище драной. Лучше собери своё обаяние и обслужи его. (Грозно) Про гадоны даже и не думай! Если ты сучка не залетишь, клянусь богом, живого места на тебе не оставлю. И на будущее, – схватила за волосы, – если ты ещё раз в мою комнату без спроса войдёшь – убью, – стукнула мизинцем по лбу. – Ну всё, – отряхнулась, – счастливо оставаться, куколка моя и не забывай – я за тобой слежу…

Разговор окончен. Боль, унижение, страдание, мучение – шли бок о бок всю мою жизнь. Когда становилось крайне плохо, меня всегда выручали, но теперь – спасать уже некому. Если сказать, что я раздавлена – ничего не сказать. С каждым разом становится жить только хуже. Вот он итог… Собственная мать пускает тебя на корм. Что это за жизнь такая? В чём я провинилась? За какие грехи должна так страдать? Меня растоптали и сделал это родной человек. Терять больше нечего… Я вышла следом, как только захлопнулась входная дверь.

– Что она сказала? – безжизненным голосом произнесла.

– Ну так… Мелочи… С тобой всё…

– Говори, – перебила.

– Вернётся только послезавтра и-и-и…

– Что и?

– Я не знаю, как это понимать, но фраза: «Занимайтесь чем угодно», звучит несколько странно. Двусмысленно… Вы с ней что, поругались?

– Нет. Очередная семейная ссора. Всё наладится. Ничего не обычного.

– Так это… оно было внутри?.. Красивое платье. Мне нравится чёрный цвет.

– Да, – протёрла один глаз, – ты угадал. Это оно…

– А-а-а… – покосился вбок, – куда твоя мама в такое время ушла?

– (Отстранённо) На работу.

– (Неловко) А-а-а… кем она… работает?

– (Отстранённо) Домохозяйка.

– Понятно… И давно?

– (Отстранённо) Как бросила школу.

– Ясно… Если не хочешь…

– Достаточно на сегодня бессмысленных разговоров, – перебила. – Хочешь, – приободрилась, – мою комнату посмотреть?

– Конечно, если ты не против…

– Пойдём, – подозвав к себе, взяла за руку. – Мне есть что показать тебе…

Уже отсюда рушатся первые ожидания. Не идеально, хоть и чисто кругом. Не убрано местами, вещи раскиданы, и одежда валяется на полу, но в целом… смотрится хорошо. Да, не по-девчачьи, зато минимум лишнего за исключением некоторых областей. Особая полочка рядом с дверью и аквариум на подоконнике. На полочке красуются мои шляпки. В аквариуме… ничего.

– Садись на кровать, а я пока по-быстрому приберусь.

К этому моменту Кай уже осмелел. Без всяких предисловий уселся молча. Я же старалась оттягивать время как можно дольше. Одежда с пола компактно легла в шкафчик, а флакончики с духами уютно стали на своё прежнее место у зеркала. Пыль зараза, и та не вовремя закончилась. За меня и так всё было предрешено.

На верхней полке рабочего стола стоял уцелевший снимок моего папы. Ему до жути не нравилось фотографироваться. Его отчасти… нервировал сам подход. Наигранно улыбаться. Не моргать. Не двигаться. Семейный альбом – в точности про это говорил. Наибольшее количество маминых фоток. Немного найдётся и моих. Там же, куда в кадр попадал папа, и вправду сценка получалась не очень. То моргнёт, то чихнёт. То нелепо скорчит рожицу. Для меня сей факт ни капельки не критичен, однако по словам мамы, очень даже. «Ни одного нормального фото. Сплошные кривляния и тупые рожы». «Техника меня недолюбливает» – он всегда об этом говорил.

На последнем кадре изображён его чих. Папа вообще очень часто чихал. По поводу и без. Иногда, так поутру долбанёт, что ставит на ноги хлеще будильника. Насколько мне помнится, это был даже… своего рода профессиональный недуг. То ли обоняние отбил, стоя бесконечно за плитой. Возможно, повредил в драке перегородку носа. Не удивлюсь, если заработал аллергию от маминых духов. Как надушиться перед уходом, так в спальню не зайти. Как-то раз он мне рассказывал, что в детстве нюхал пакетики с клеем. «Та ещё гадость. На что хватало денег, то и курили». Неудивительно честно говоря. Осложнения могло вызвать банально всё. Переболел не так или расстройства на нервной почве. Работать на себя, едва ли не бесконечный стресс. Что-то подобное, он всегда мне говорил, всячески скрывая от нас… реальные проблемы… Очень… странно, как по мне. Никак не бороться со своими недугами. Просто оставлять место им быть и держать их в секрете. Это меньшее, что его беспокоило. Главной заботой были… мы.

На кривом изображении под углом красуется парень в фартуке. Заснят на кухне в самый неподходящий момент. Искренняя, косая улыбка подтверждает чистые намерения и чих… Нелепое напоминание, почему я ненавижу готовить…

– (Про себя) Лучше папочке не знать, чем будет заниматься его девочка, – положила рамку лицевой частью на стол. – (Радостно) Всё, я почти готова.

Остался… последний… штрих…

Первым признаком плохой ситуации в доме, всегда служит музыка, орущая на весь подъезд. Звучит громко, значит, бухает. Если умеренно, можно в квартиру не заходить. Она всегда на случай любовных утех, включала что-то… попсовое, лишь бы свои визги немного приглушить. Мда… Единственный вариант был и у меня. Старый, папин бумбокс, отлично в этом плане подходил. В цифровую эпоху я всё ещё пользовалась дисками. Записывала с десяток песен, а проигрывала всего одну. Не знаю почему. Случайно находила приятную композицию и заслушивала до дыр. Даже спустя больше ста прокруток, некоторые песни всё ещё нравились мне. Нажала. Включился. Музыка продолжилась с прошлого листа.

– (Про себя) Боже-е-е… Какая неподходящая мелодия…

Других вариантов, кроме неё, особо и нет.

Не дожидаясь его реакции, прыгнула на кровать. Небольшая встряска лишь раззадорила. Мягкая, двухместная, только и рада содрогаться в наших порывах. Как трусливый зайка вылупил глазки. Всё самое интересное скоро произойдёт.

– (Нервно) А-а-а… чем мы… займёмся? У меня особо идей нет… Может у тебя есть, что ещё показать или…

– (Эротично) Не переживай, – коснулась пальчиком его губ. – Найдётся что показать. А то ты не знаешь… – опрокинула на спину толчком в грудь.

– (Нервно) Что ты делаешь?

– (Страстно) Молчи и наслаждайся…

Песня продолжилась ровно со второго куплета. Тихое, мелодичное звучание гитарных струн с трёх нот. Простой приём, но как за душу с первых секунд берёт. Цикличный повтор никуда не исчезает. Только нарастает. Добавляется звуковая дорожка ударных. Барабан помогает держать ритм и темп. Общая картина особо не меняется. Только варьируется тональность. Немного выше. Чуточку ниже под стать словам певицы. Боже, как же сладко голос звучит… Ощущение, словно само окружение обнимает тебя и ложится покрывалом любви на плечи. Убаюкивает. Успокаивает… Умиляет.

«Будь ве-ерен какой-то частичке се-бя………

Человек покупа-ает, человек про-да-ёт………

Разумная инви-сти-ция… пытаясь выжи-ить………

Прекрасное время-а, что б всему слу-чить-ся-а-а-а………»

Характерный: «Бзынь» раздаётся исключительно в припеве, напоминая по тону арфу или лиру. Соединяется перебор струн с уже полюбившийся мелодией. Повторяемая: «Бзынь» звучит на каждую паузу в начале, ближе к середине и под конец строки. Помню, как сейчас:

«…Деньги-и-и… с неба не па-да-ю-ю-ют………

…Деньги-и-и… с неба не па-да-ю-ю-ют………

…Лю-ю-юди-и-и… жизни от-даю-ю-ют………

…Деньги-и-и… с неба не па-да-ю-ю-ют………»

Под конец песни мелодия приглушается, изредка повторяя отдельные слова куплета. Всё идёт к логическому концу. У нас же всё только… начинается. Скоро и она зайдёт на новый круг.

Лоя долго не думая, запрыгнула к нему на живот. Коленями обхватила рёбра. Придавила. Кай точно никуда не денется. Ради любви можно и потерпеть.

Следующий шаг – страстный поцелуй. Всасывается в губы словно пиявка, пока его же руками, одновременно похотливо тискает свою грудь. Всё по заветам матери. Активнее, напористее. Сильнее. Глупая реакция беглеца лишь забавляет. Не понимает своего счастья дуралей. Пламя страсти медленно разгорается в печи.

Пока наш простачок в недоумении смотрит на глаза, моё почтение, рыжуля, в точности воспроизводит мамин засос. Криво. Косо, но технически очень похож. Обнимает нежно ладонями. Растирает плечи, шею и лицо. Почти по инструкции только одно «но». Второй и близко не старается. Не добавляет в чашу и капельки страсти. Не двигается, стесняется. Лежит, одним словом – бревно. Понятное дело, что внутри сидит всё ещё зашуганный мальчишка. Даже до парня там ой как ещё далеко. Недотягивает. Чтобы разжечь его интерес, придётся сильно постараться, однако с её талантами – по маминой профессии идти самое то. Рыжих девок куда охотнее берут. Потребность разнообразия кроется именно в недостатке. Отсюда и элитарность, и спрос.

Заоблачное желание представить мать с дочерью в одной постели, на глазах рушиться наивными попытками сопротивляться. Дёргается, ворочается, старается отпихнуть, но язык говорит иначе. Одна из рук хоть и вырывается, но что толку. Самая активная, общими усилиями быстро ложится к себе на задницу. Пускай уж щегол прочувствует тепло. Желание иметь, а не только издалека смотреть. Мало кто в схожей ситуации устоит, а уж этот подавно. И не таких ломали. Отточенные приёмы жестов говорят сами за себя. Поздно уворачиваться от любви.

Кай практически ничего не сделал при таких возможностях. Становилось… несколько обидно. Я хоть… и ощущал мельком её плоть, но весьма поверхностно. Не настолько ярко, чтобы повеселиться от скуки. Грешно отрицать тот факт, что рука намертво прилипла к жопе. Он сам её не отжимал. Никто насильственно не держал. Распробовал мясцо и втянулся. Короткое платье. Неприлично короткое. В самый раз для постельных утех. Наглядно может и не видно, но я сам ощущаю, как кожа обоих горит. Как запекаются лица. Ласки ни на каплю не остужают, а только делают ярче огонь. С плеча мимолётом сползает бретелька. Сердца бьются в унисон. Начинается новый этап сношений. Затаив… дыхание жду.

Сдерживать и без того открытое платье, потеряло смысл. Встряхнула лямку. Последний оплот невинности сполз вниз. Это из-за бюстгальтера грудь довольно плоской казалась. Образ почти открыт. Осталось лишь чашечки спустить вниз.

Стащить в последнюю очередь трусы – это дело житейское. Никуда подруга не убежит. Единственное, что меня огорчает – не на что смотреть. В этом плане свою мать, к сожалению, не обогнала. Сквозь платье не торчали мясистые сосцы. Худощавая огорчает попка. Выпячивающие рёбра колют глаза. Маловато жирка в определённых местах. Сугубо мышцы да кости. Если смотреть в целом – они друг другу по комплекции подходят. Дрыщавые. У одной только здоровье есть. Хотел Кай того или нет, но на мой взгляд, всецело залип на сиськи. Никто не мешал ему отвернуться или по-джентльменски закрыть глаза. Наоборот, как следует пустил слюну в другом месте.

Если Лоя частично раздета, то этот опездол наоборот. Пока не спешит. На одних только ласках далеко не уедешь. Страстные поцелуи начинают надоедать. Очаг страсти не такой сильный. Приелась людская похоть. Срочно надо наседать. Нужно полностью оголиться самой, либо начать уже стаскивать штаны. Пламя тускнеет. Вместо мяса мне подсовывают… диетический пирог.

В самый ответственный момент для прилива стояка девка зацикливаться на рубашке. Безбожно начинает в одном месте тупить. Самая… дебильная загвоздка. Сказывается опыт малолетней дилетантки. Опять всё косо пошло… На кой хрен она вцепилась в этот долбанный живот? Кубики пресса хотелось пощупать или погонять жирок?.. В его случае скорее рёбра пересчитать. Въелся этот долбанный бзик в башку, и всё. Погорела. Все усилия пошли прочь. Заново брыкается. Заново пошёл прежний итог.

Начнём с самого сначала… Один сопротивляется. Другой наседает… Увы… Даже «тяжёлая» артиллерия с пары горошин не помогает. Ладно, не с горошин. Примерно с два мячика для пинг-понга. Последний щелчок и бюстгальтер уже не помеха. Нахалка улыбнулась, но нет успеха. Парень огорчён.

Её проблема далеко не в объёме груди. Дурнушка какого-то чёрта, старается его раздеть. Вцепилась в этот воротник. Хрен отдери. Тюфяк ещё больше злится, пока дело не доходит до ручки. Всё в один момент переворачивается вверх дном. Вздрагивает кровать, и вот он уже на ней сидит. Одна беда – страсть и эротика в планы не входит. Вся интрига загублена. Становится… неинтересно…

– (Приятно) Ничего себе… Тоже не любишь ласки, да? Хочешь пожёстче? Хорошо. Давай. Делай со мной всё что пожелаешь. Я вся… твоя.

Тишина и учащённое дыхание. Взгляд ушёл куда-то вдаль.

– Там нет ничего интересного, – ласково повернула лицом к себе. – Давай уже что-нибудь… взрослое сделаем?.. Если честно, мне самой немного… неловко. Раз мы не можем нормально начать, значит… кое-что подправим… – обхватила за шею. – Давай ещё раз поцелуемся… Дальше, всё как по маслу пойдёт. Обещаю.

В ответ на нежности потная ладонь перекрыла рот. Никаких объяснений не последовало. Хотела страсти – получила. Если расценивать данный шаг, как акт изнасилования, так даже лучше будет. По крайней мере, не будет чувствовать себя простой давалкой. Да, это не изменит ворох накопленных проблем. Нелепая попытка заглушить боль, сделает обоим только хуже. На то она и попытка, пускай и весьма неприятным образом. Руки не спеша сползли от губ к шее, застыв едва ощутимым хватом. Всё, как будет хозяину угодно. Рабыня даже не шелохнулась.

Страсть из шутки затянулась в острую боль. Дыхание сковывалось мощным сжатием кистей. Чуда, как такого не случилось. Спасать было некому.

В момент опасности, когда угроза собственной жизни стоит на кону, Лоя… как следует влепила затрещину. На моей памяти эта была самая сильная. Тут не то, что кожу зажгло. Чуть рука не отнялась. Болезненный хруст и парализующая дрожь. Помогло… Голова пошатнулась, и тело слезло с кровати. Скорее, как змея сползло. Безвольно рухнуло. Уволокло потоком вниз. Устроилось лежать на полу, будто греется под солнцем. Трогать багровую щёку, почему-то не захотел. Утих. Лицо не выдало никаких эмоций. Музыкальный тон выдался тяжёлой ношей.

– (Задыхаясь) Ты что… – горько прокашлялась, – смерти моей хочешь?!!! (Хрипло) Да что за… ХУЙНЯ с тобой творится?!!! Ты чуть меня не задушил!!!

– (Тихо) Я… Я не знаю… Извини.

– (Надрывно) ИЗВИНИ?!!! Да ты на голову, – кашлянула, – отбитый…

В момент пылкой ярости горло обуздал раздирающий хрип. Скрючилась. Вздрогнула. Сжалась. Потекли слезинки. Первые секунды казались ужасающими. Пытаясь сдержать пронзающую боль, сквозь усилия прорывался сиплый кашель. Слизистая горловины потерпела крах. Вначале громкие излишки. Следом чуточку тише. Бас постепенно спадал, однако остаточная резкость продолжала душить. Невозможно нормально ни дышать, ни глотать. Со временем становится легче, но слегка. Только когда мучительные выхлопы перебились стонами, стало возможно дышать. Харчки превратились в слюну и попали в гортань. Стиснула под себя одеяло. Укрылась. Хуже ещё могло быть. Украдкой вспоминалось самое начало. Ничто её не щадит. Кай внезапно спросил:

– С тобой… всё в порядке?

Вместо ответа ноги нащупали подушку. Кай назойливо продолжил давить.

– (Растеряно) Я правда не хотел. Я… я не знаю, почему так… получилось… Извини меня… Ну прости, – повернулся. – (Взволнованно) Я клянусь! – поднялся на кровать. – Я не хотел! Это был не я!

На его очередное «Я», в морду тотчас прилетела та самая подушка. Увечий не прибавилось, но хотя бы так, его снова опрокинуло на пол.

– (Гневно) Отъебись от меня… – обратно укуталась. – Ещё один придурок на мою голову… За что… (Болезненно) Ну за что…

– (Растеряно) Но я не хотел. Я… я не понимаю, почему так получилось…

– (Сипло) Значит, – живо подскочила на колени, – так, по-твоему, взрослые трахаются? (Злостно) Ты за кем подсматривал больной ублюдок?.. За маньяками?! Это… так обращаются с женщинами?! Убивают, а потом напихивают в пока ещё тёплый труп?!! Ты-ы… хотя бы знаешь, в какое отверстие нужно вставлять?.. Ты влагалище, хотя бы на картинке-то… видел?! Что, нет?! Совсем?! Я поражена… – застыла. – Я в ахуе, если честно. Половина школы мечтает трахнуть меня, а ты… Вообще, ни хера не понимаю… (Скептически) Откуда ты такой вылупился?! Упал с луны, что ли?.. Ты явно не человек… – отрицательно помотала головой. – Нет. Обычные люди так не поступают, – легла на кровать. – Если им дают, то они принимают. Ты же… какой-то… ненормальный. Мог бы заранее предупредить… (Устало) Боже-е-е… – растянула лицо, – ну и бред. Кому рассказать, не поверят… Думала, первая попытка была не очень… зато вторая, – тяжело вздохнула, – крах. Не хватило при этом ещё и подохнуть. Бле-е-еск… Ну просто бле-е-еск…

– (Тихо) Ты не обязана делать то, чего не хочешь…

– (Надменно) Ах, вот оно что… Всё понятно. Оказывается, я недостаточно для тебя хороша, да? Уродина, по-твоему? Ну тогда всё совпало. Сиськи плоские как доска… Рожа страшная… Фигура тощая как скелет… Круто… Спасибо за откровение. Очень помогло…

– Нет, ты не такая…

– (Истерично) А какая?!! – резко поднялась. – Ну какая я в твоих глазах?!! Шалава, униженная? Или шлюха, о которую ноги все вытирают?! Ответь мне!!... ОТВЕТЬ!!! Ты меня… заебал своими недооткровениями!! Сперва одно потаённое дно. Потом второе… Третье, затем четвёртое… Заебал уже!! Говори правду!!! – взяла другую подушку. – ЗАЕБАЛ!!!

Второй бросок оказался таким же точным, как и первый. Попал прямиком в лицо. Единственное, что не сбил. Пошатнул. Кай собрал с пола подушки и вернул их на прежнее место. Аккуратно уселся на край кровати. Молча вздохнул. Частые ужимки и нервные движения так и не дали повода в глаза всё объяснить.

– (Нервно) Я… всё же думаю, что ты на себя наговариваешь… Ты не такая. То, что видел я, за один день не угробишь…

– (Надрывно) Тогда в чём причина?! Ничего не могу понять. Что ещё нужно от меня?!! Я из кожи вон лезу, чтобы тебе понравится, а ты идиот, проклятый… Ненавижу… – кинула подушку. – Какой же ты, – швырнула вторую, – остолоп!

– Я не могу это сделать, – поправил постель, – вместе с тобой…

– (Рассержено) Тогда, объясни в чём причина?!! В ЧЁМ?!!! У тебя… хуй со стручок или что?!! Отвалился? Нет его? Если всё в норме, тогда чего стесняться?! ЧЕГО?!!!… Что, не стоит? Сифилисом покрылся? Может… не знаю там… больно тебе?.. Заебало гадать! Ну скажи мне!! СКАЖИ!!!

– Я просто не могу… – повернулся. – (Нервно) НЕ МОГУ!!! Зачем тебе ЭТО знать?!!! Что это решит?!!

– (Надрывно) Это… решит… ВСЁ!!!.. Твоё чёртовое волонтёрство – просто неоценимо… (Умеренно) Ты меня своей сраной подачкой, в рабство фактически купил. Самая дорогая проститутка в городе… Молоде-ец… Будет, что детишкам рассказать. Ставит меня, – швырнула на пол одеяло, – в безвыходное положение!! А ты не думал, что я хотела из этого города съебать?.. Хрен теперь под предлогом заработков выберусь отсюда. Я не просила себя из рабства выкупать. Тебе, кроме денег, нечего мне дать. Совсем. Теперь по твоей милости, я никогда от матери не съеду. Вот никогда. Она следующий микрозайм под квартиру возьмёт от радости такой. Долги отдавать больше не нужно. Можно и для себя, наконец, зажить. Едва заикнёшься о свободе – на жалость начнёт давить. «Долги не только отчизне, но и родителям надо отдавать». А там ещё возраст, болячки, одиночество… Ух-х-х… Пиздец… Закатит истерику и хрен ты, что сделаешь с ней. Не в дурку же сдавать? Обратного пути уже не будет. Фактически… человека вживую хороню… Хоть это до тебя доходит? В какую жопу ты затащил меня.

– (Удивлённо) Но я же…

– (Надменно) А подарки? Магазины? Даже долбанный ресторан… Думаешь от внимания публики, так легко деться? Эти сволочи, будут поносить меня везде. Хоть в сети, хоть на работе. То, что я проебала такой шанс… будут напоминать мне всю оставшуюся жизнь… Мне никогда с тобой не расплатится, понимаешь?! Никогда! Лучше бы ничего из этого не было сейчас… Из одного плена попадаешь в другой, но суть по факту не меняется. Я… (Сдержано) Я не могу просто взять и всё забыть. Это так не работает. Я не могу, как ты выкинуть всё из головы и жить одним днём. Твоя помощь… неоценима… Меня аж совесть грызёт, но отплатить взамен банально нечем, разве что, – задрала низ юбки, – только этим… Если я не рассчитаюсь, я не знаю, что сделаю с собой. Если ты выбрал меня, тогда почему? Почему ты отвергаешь мои чувства? Что не так? Объясни мне. (Жалобно) Прошу.

– Я, – тяжело вздохнул, – правда идиот. Рассеянный кретин. Не хочу видеть порой… ну просто очевидные вещи, но даже такой дурак, как я, иногда, но может сложить «2+2»… Надо полагать, это мать твоя надоумила тебя, да? Она мне так и сказала: «Занимайтесь чем угодно». Даже подмигнула в конце. Тупой валенок, как я и то понял. Намёки до меня… очень туго доходят… Почти всегда.

– (Строго) То, что сказала моя мама – сугубо наше, личное, семейное дело, так что – не смей трогать мою мать! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о ней. Ни о каком… дерьме, что мы с ней пережили. Тебе, никогда этого не понять… У тебя всегда из задницы будет торчать золотая ложка. Лучше не трогай меня и вали нахрен… Я не намерена больше унижаться. Пиздуй к себе домой… и баиньки в кровать… Чего уставился? – оскалилась. – Съебал. Живо!

– (Настойчиво) Я никуда не уйду, – подполз чуточку ближе. – Я не оставлю тебя в таком состоянии… Хватит на сегодня ерунды.

– Ой, – скривилась, – какой же ты лицемерный гандон. Что, женские слёзки не нравятся? Такой же, конченный долбаёб как этот Бург… Вначале даёшь в тык, а потом лезешь исправлять свои же косяки… Иди-ка ты нахуй Кай, понятно? В жопу катись со своим спасением. Герой хренов. (Слезливо) Нихера ты в людях не разбираешься. Ага, – сморкнула, – ну-ну. Нашёл время устранять ошибки. Раньше надо было, а сейчас, уходи. (Грубо) Я сказала, выметайся, – поправила бретельки. – Уёбывай пока я добрая… Не веришь? – взяла подушку. – Щас узнаешь…

Лоя без излишней прелюдии, вмазала по голове. Это всё ещё была подушка, однако даже набитая пухом, имела вес. Кай особо не сопротивлялся лишь изредка рукой, прикрывая лицо. В основном тычок приходился по макушке, пытаясь всю всю дурь выбить из башки.

– (Медленно) Отвали от меня… Мразь!.. Не лезь ко мне!.. Убери руки! Хватит надо мной издеваться!!!

На каждый такой отпор хотелось дотронуться. За любое неловкое движение хлёстко получал по башке. Особа не собиралась в очередной раз прогибаться. Как никогда, в жизни хотелось хорошенько отдубасить. Возможно, тогда до него хотя бы что-то дойдёт. Лоя замахнулась и как следует треснула по роже.

– Отвали от меня! Не трогай меня… Урод!!

Сперва, шлепки ограничивались маханием подушки, однако, когда парочка сцепилась – в ход пошли пинки и тумаки. По ногам, голове и рукам. Больше хаотично, чем направлено. Иногда залетало по рёбрам. Реже по хребту. Парень всё чаще страдал, хотя намерения сбавлять и близко не собирался. Кай пытался предельно осторожно обнять.

– Отпусти, сволочь!! Отпусти!!!

Финальный удар пришёлся как надо. Не рассчитав силы, Лоя так треснула локтем в лицо, что сама вылетела кубарем с кровати. Задница ляпнулась об пол. Копчик особо не пострадал, но падать всё равно больно. Покорчилась. Постонала. Поматерилась. Постепенно встала на колени. Дотянулась и вмазала только уже по ноге.

– Получай, гад… Получай… Так, тебе и надо…

Последующий толчок в точности не расшевелил.

Я ужаснулась. Я и близко не заметила, насколько сильным оказался первый удар. Кай лежал окровавленный с разбитым носом. Самое страшное – он даже не шевелился. Хуже… ну просто не могло быть.

– (Испуганно) Божечки ты мой… – быстро вскочила на ноги. – Божечки-и… Кай, ты жив?! Жив?!! – импульсивно прыгнула на кровать. – Пожалуйста, только не умирай! Не умирай! Прошу, не надо! Не надо! (Жалобно) Очнись, – легонько встряхнула за плечи. – Ну, очнись! Прошу! Ну, пожалуйста. Ну, пожалуйста!

Если бы не мягкая кровать, голова однозначно слетела с шеи. Я так из него настойчиво вытрясывала душу, что в итоге заставила проснуться. Болезненно на свет приоткрылись глаза.

– А-а-а-а-а-арх-х-х-х… – тяжело простонал.

– (Радостно) Ты живой! Ты живой!! Ты жив!! ЖИВ!!!

– А-а-а-а-а…

– (Радостно) Ничего не говори! (Тихо) Ничего. Я-я-я всё исправлю. Только потерпи. Потерпи… (Взвинчено) Такс, с чего начать? С чего начать?

Нижняя часть лица была полностью измазана в крови… Боже-е, как же меня знобило… Стекало не только по шее и подбородку, но и запачкалась грудь, а также воротник. Кай чуть ли не захлёбывался, периодически то сглатывая, то сплёвывая наружу. Острота боли перебивалась непрерывным, тяжёлым дыханием. Бледность и пот только страху нагоняли. Круги под глазами казались ещё темнее. Очень ярко контрастировала кровь с блёклыми чертами. Я буквально… терялась в догадках, с чего именно начать.

– (Тяжело) Св-е-ет… – попытался рукой закрыть глаза. – Све-ет…

– Не трогай, пожалуйста, лицо. Я всё исправлю! Я мигом, мигом!!!

Первым, что я сделала – приглушила люстру. Выключила основную лампу, заменив настольной. Стало в значительной мере спокойнее, однако меня всё ещё трясло. Я не могла спокойно думать. Нужно было срочно что-то найти, благо чуть погодя отпустило. Всё необходимое лежало в тумбочке рядом с кроватью. Туда-то и понесло.

Что самое отвратительное, я никогда вовремя не убиралась, а складировала все вещи подряд. Вот моя безалаберность и сыграла. Куча ненужного хлама среди чёрт знает чего. Тетрадки, ручки. Упаковки из-под лекарств. Книжки, носочки. Кухонный передник, который потеряла и ещё бездна ненужного всего. Казалось бы, не найти ту же салфетку или тряпку при таком раскладе невозможно, однако у меня получилось. Даже блин… мамина бухляшка ворованной спиртяги оказалась пуста. Я её на чёрный день хранила… Добралась-таки сюда. Осушила… Нечем банально рану продезинфицировать. Распотрошив оба отсека, ринулась к полкам.

Найти хоть что-то стоящее оказалось под вопросом. В основном несколько красивых колбочек с духами и всякая прочая дрянь. Именно эти флакончики меня и натолкнули. Взяла первый попавшийся у зеркальца со стола. Там же на спинке стула подхватила утреннее полотенце. Уж лучше так, чем совсем ничего. Белёсое, безусловно, жалко, но не в этом случае. Сцапала нужный инвентарь и бездумно шлёпнулась на кровать. Хорошо, что пронесло. Не хватало ещё и угробить себя.

К этому времени излишки раны плотно просочились в рубашку. Остаточная кровь на лице смешалась со слюной и начала постепенно высыхать. Некоторые сгустки тем не менее пропитывали верх покрывала. С него, как… с ручейка текло, если эта аналогия уместна. Отлучилась, кажется, на чуть-чуть, но по ощущениям прошла вечность. Визуально стало только хуже, особенно когда человек застыл. Его стеклянный взгляд много чего нехорошего сулил.

– (Испуганно) Что же я наделала, божечки ты мой, – развернула полотенце. – Божечки… Потерпи ещё маленечко. Потерпи… – приложила осторожно к лицу. – Сейчас я всё сделаю… Только потерпи…

Глаза с периодичностью то открывались, то закрывались. Я… максимально аккуратно впитывала кровь, стараясь как можно меньше касаться кожи. Точечные движения. Никакого давления. Особенно в отношении носа.

Полотенце испачкалось крайне быстро, благо обильный поток перестал уже течь. Иногда из ноздри всё же срывалась крохотная кровинка. Сущая капелька по сравнению с тем, как изначально хлынуло. Острые боли ушли. Короткие судороги остались. Лишь изредка молча спадала слеза. Кай перестал практически стонать. Честно, не знаю, чтобы было со мной на его месте. Наверное, без конца кричала, брыкалась и ревела навзрыд. Боль наверняка была… ну просто невыносимая. Не потеря конечности, но всё же. От одного взгляда становится неловко и стыдно. Стыд в первую очередь указкой бил по башке.

– (Жалостливо) Боже-е-е, что я наделала, – покачала головой. – Потерпи ещё маленечко… Ну, потерпи…

Мне самой до срыва оставалось тютельку. Там, где можно было протереть –вычистила всё. Запачканными только ноздри остались. Именно заложенность не давала нормально дышать. Банально… нечем подобраться. Не пальцем же внутрь лезть. Взяла духи и приготовилась вспрыснуть.

– (Встревожено) Кай, только не волнуйся. Сейчас будет… немного щипать, – сбрызнула капельку духов.

– У-у-у-у-у-у… – болезненно скорчился. – Как жеж… жжётся… – ударил кулаком по кровати. – Бля-я-я-я… – выронил слезу. – У-у-у-у-у-у… – застонал.

– (Тихо) Потерпи ещё чуточку. Ну, потерпи… Сейчас всё пройдёт… Ты-ы-ы… полежи пока… Я буквально сейчас… Мигом.

Я вновь ринулась искать по новому кругу, не зная, что. Всё, что могло быть, находилось в тумбочке. В крайнем случае – у мамы в комнате и то, скорее всего, давно растащила. Я, правда, хотела ошибаться, но всё же стоило перепроверить лишний раз. Обратно вскрыла отсек и вижу – хлам. В нижнем ничего. Тряпочки какие-то валяются. Бинтики. Ручки без стержней. Порванные листы. В верхнем – знакомые пачки лекарств. Стала рыться. Ничего нового не нашла. Рекомендации. Рецепты. Стопка просроченных направлений и амбулаторная карта больного. Её.

Дело это было давно. Года как… 3, наверное, прошло. Как узнала результат – половину госпиталя на уши поставила. Чуть в дурку не упекли. Сколько было истерики… А сколько срача… Сколько было других клиник и больниц… Первым серьёзным диагнозом стал – иммунодефицит…

Дешёвый картон. Рваные переплёты. Мятая бумага. Подняла весь мусор со дна наверх и о чудо, на дне коробки промелькнуло пару ватных палочек. То, что и следовало найти. Старый хлам быстро превратился в знакомый ком. Будь у меня ещё, хотя бы маленький кусочек ваты… Лучше уж так, чем совсем ничего.

– Я нашла! – с ходу уселась рядом. – Ты главное – не шевелись, а то будет больно. (Встревоженно) Ка-а-ай? – осторожно коснулась руки. – Ты жив? Жив?!

– (Устало) …Да-а-а-а…

– Фух, – облегчённо вздохнула, – напугал. – Не делай так больше… Я сама готова кончится на пару с тобой… Ты это, – смахнула пот со лба, – ровно лежи. Не шевелись. Я сейчас прочищу ноздри, и ты снова сможешь нормально дышать, если я, конечно, – присмотрелась, – ничего лишнего не повредила… Нос вроде бы и цел, хотя кончик немного красный и малость припухший… Не шевелись сейчас, хорошо? Я всё исправлю… (Шёпотом) Боже-е-е… Дай мне сил…

Мой самый неудачный расчёт. Едва палочка коснулась ноздри, как он тут же болезненно чихнул. То, что Кай запачкал платье, шею и руки – совершенно не волновало. Рана, что хорошо не открылась. Слава богу, всё обошлось.

Последние сгустки вышли наружу. Мигом впитала их полотенцем.

– Извини меня. Извини. Клянусь, я не хотела… Только не говори, что стало хуже… (Слезливо) Я сейчас прямо… разорвусь…

– …Больно, ­– набок свесил голову. – Подушку бы…

– (Хныча) Хорошо… – живо подтащила подушку. – Ложись… Держи, – бегло взбила вторую, – ещё одну.

– (Устало) Не плачь…

– (Слезливо) Стараюсь, я… стараюсь, но не могу… Не могу…

Я не могу на него смотреть без слёз. Вот… не могу. Настолько мучительно приходится дышать через рот. Похрипывает и задыхается. Кай отчасти напоминал мою кошку Мусю. Она регулярно гуляла на улице, но всегда возвращалась домой. И вот однажды, в самый обычный день не вернулась. Я нашла её на заднем дворе в кустах… В метрах 50-ти… Нет ничего мучительнее, чем наблюдать за смертью любимых и родных. Сердце сжимается, а слёзы льют ручьём. Мучительный писк. Она больше не видит меня, хотя узнаёт мою речь… Я столько в этот день пролила слёз… Хотелось умереть. Со мной периодически происходит что-то подобное…

– (Хрипло) Ладно тебе, – приоткрыл один глаз. – Я всё ещё жив…

– (Плача) Извини меня… Ну, извини… Я правда не хотела… Правда… Ну, прости меня… Ну, прости…

– (Устало) Знаю, – еле-еле дотронулся до пальцев руки. – Давай просто… без этого… Если… и я заплачу… будет… больно…

– (Хныча) Ладно, – шмыгнула носом. – Хорошо. Тебе, – глубоко вздохнула, – принести что-нибудь? – растёрла слёзы. – Принести?

– (Устало) Если можно… свежее полотенце… Это почти… испачкалось…

– (Резво) Конечно, конечно. Я сейчас, – соскочила с постели. – Мигом.

Как же хотелось сбежать, но идти банально некуда. За помощью тоже не к кому обратиться. Особенно за моральной. Пришлось быстро свыкнуться и взять себя в трясущиеся руки. Дальше дело более-менее гладко пошло.

Я не стала ничего придумывать и взяла чистое полотенце из ванной, только для рук. Небольшое, квадратное. Песочное. То, которое почему-то никем из нас не используется. Видимо, специально припрятано для гостей на видном месте. Вот и пришло наконец применение. Жаль, что именно таким образом.

По тем же ощущениям, прошло не больше минуты. Я правда боялась, что он мог уже… «того». К большому облегчению мир за этот промежуток кардинально не изменился. Кай всё так же лежал, едва поглядывая в потолок. Лёгкие стоны и посапывание. Хрип в носу почти сошёл на нет.

– Держи, – дала полотенчико. – (Виновато) Тебе, хоть немного… лучше?

– (Вяло) Немного, – взял.

– Может я-я-я…

– Не надо, – перебил. – Спасибо… – отдал испачканное. – Тут уж я… как-нибудь… сам смогу.

– (Виновато) Хорошо тогда… Хорошо…

– (Вяло) Что-то… ещё?

– (Неловко) Да нет, нет. Я просто… – спрятала за спину ручонки. – А ты-ы… не будешь против, если рядом прилягу? Я ни на что не намекаю. Просто хочу полежать… Я тоже устала… как и ты… Так ты-ы… не против?

– (Вяло) Нет… Это же твоя кровать.

– А, ну да, – улыбнулась, – точно…

Как же не хотелось лишний раз человека тормошить. Обошла со стороны, и легла рядом. Полотенцу на относительно «чистой» кровати, места не нашлось.

Верх простыни частично пропитан каплями крови. О да-а… Мама бы точно этой новости обрадовалась, а потом, узнай она правду, убила бы меня. С её точки зрения, просто… нельзя… Нельзя так… бездарно счастье просирать. Обязательно нужно отдаться какому-нибудь бизнесмену или политику. На худой конец можно и артисту, а то «Проткнёт тебя местный лошок, и всё. Достойной жизни во век не видать». Ага, ну да… Нужно же обязательно раздвинуть ноги перед богачом. Как запасной вариант, с сынишкой оным породнится. Желательно как можно раньше. Крайне обязующий пункт при этом – залететь. Измена и секс, считай своего рода комбо, а если и ребёнок рядом получился, так это страйк. До конца жизни можно терроризировать и не работать. Содержанка очень… заманчиво для мамы звучит. Ностальгично, но не для меня. Я не хочу портить ни свою жизнь, ни чью-либо ещё. Наши интересы в этом плане радикально различаются. Она хочет вернуть прошлое, а я дальше жить.

Устроилась поудобнее. Нашла позу, но подушку вторую отбирать не стала. С пола подняла одеяло. Сбитый ком удобно под голову лёг.

– (Спокойно) Мы что, так и будем молча, – повернулся, – лежать?

– (Растеряно) А? Нет. Конечно же нет. Мы можем поговорить о чём угодно, только давай, ты выпьешь обезболивающее? У меня сердце сжимается, глядя на тебя. К тому же, – осмотрелась по сторонам, – от Миры как раз… где-то упаковка валяется… Говорит, помогает…

– (Вяло) Нет, только не от Миры. Хватит её лекарств… Хватит её…

– Ладно… Может… за Бургундом сбегать? Может, у него что-нибудь есть?

– (Вяло) Нет, не надо его. Я чувствую себя нормально. Нос только… болит.

– Ладно… (Виновато) Я, наверное, уже тысячу раз говорила, но спрошу ещё раз… Ты-ы-ы можешь простить меня? Я столько глупостей за день наговорила… – опустила глаза. – С детства, так паршиво не чувствовала себя, а за эту травму обиднее в двойне… Клянусь, я выполню любое желание, только… прости меня…

– (Вяло) И даже с крыши упасть готова?

– Если, ты этого захочешь – да, упаду. Мне уже терять нечего…

– (Сонно) Давай… – зевнул, – потом поговорим… Мне бы, – закрыл глаза, – немного полежать… Сил… почти нет… Потом… (скомкано) погврм-м-м…

Тихий сопот нагнал буквально с пары минут. Неудивительно честно говоря. То, что человек за день пережил – горы взлётов и падений. Наконец, мы заглохли, хотя и таким болезненным путём… Не то, чтобы… раньше не замечала его черт, но… теперь я могла в более спокойной обстановке всё рассмотреть. Эта бешеная суматоха не давала нормально сосредоточиться… Если серьёзно, меня в меньшей степени волновала внешность, однако не заметить уникальные… черты лица, ну просто невозможно. Да, формулировка больше схожа, будто я оцениваю экспонат, но правда в том – он и есть экспонат. Живой. Смотрю на него и не понимаю. Не понимаю, как подобное вмешательство природы может существовать. Очень… П-ф-ф… Очень сложно объяснить, не зная подходящих слов. В нём, определённо… что-то… было странное. Странное во всём.

Давайте с самого банального – образ. Каков шанс встретить седого человека в столь раннем возрасте? Не в 30 и не в 60. И нет, это не альбинизм. Я на… 90% уверенна, хотя буквально всё про данный факт говорит, кроме ресниц и бровей. Они почему-то привычного, тёмного оттенка с пробивающейся рябью седины. Он навряд ли бы покрасил волосы в такой цвет. Здесь явно дело в другой отрасли. Наследственность. Болезни. Стресс. Могу лишь гадать, что плохого Кай пережил, чтобы заработать свой недуг… Что такого нужно увидеть, чтобы к концу учёбы выглядеть молодым стариком? Возможно, просто плохое питание. Честно, ни разу не видела его в столовой… Может это… болезнь такая… Может быть… вообще что угодно. Проще было бы у него спросить, правда, навряд ли сам что-то дельное скажет. Если бы только мог…

С таким типажом как у него, лохматость даже идёт. Неряшливые кудри без ухода, завиваются сами. Растрёпанность некую поблажу, даёт, хотя смотрится… чудаковато. Странный антураж, однако дело кроется не только в волосах. Образ сочетается в самой комбинации. То, как соединяются нюансы разных вещей.

Лицо… Лицо… совершенно обычное. Как у большинства молодых ребят, но вот мелочи… Те самые мелочи как раз и отличают. Это же надо, природа так подшутила. Одарить сединой как у пожилых людей. Подмешать в бледную кожу ещё больше белил. Добавить пустые, серые глаза, которые едва отдают голубым отблеском. Не заметить тёмных кругов над скулами, попросту невозможно, так как они выделяются ярче всего. Моментально выдают далеко не самого здорового человека. Все относительные плюсы перечёркиваются одним минусом… Жизнь.

Ввиду далеко… не лучшей памяти и курса, наверняка токсичных, лечебных таблеток – его внутреннее состояние как раз и отображало внешний вид. Я всё же склоняюсь больше к болезни. К комплексу заболеваний. Я не врач, но так здоровые люди редко кода выглядят. Цвет кожи… почти как у окоченевшего трупа, хотя всё же разбавляется более тёплыми оттенками. Круги те же под глазами. Впалые, чутка розоватые щёки. Смотрится, как жертва голодного насилия. Вот… чуть-чуть не хватает до анорексии. А может, он просто, всё-таки мало ест? Я правда не знала, но мне очень хотелось найти ответ.

Кай неожиданно очнулся. Громкий кашель разодрал горло. Он практически захлёбывался в затяжном количестве раз, без конца отхаркивая кровавую слюну. Подобрав с его груди полотенце, поднесла к губам. Казалось, стало только хуже. Ещё несколько тяжёлых захлёбов и боль, слава богу, постепенно ушла. Боже-е… Не могу на него смотреть. Такой безнадёжный, поникший взгляд. Глаза источают особую грусть. Усталость. Истощение от жизни, в которой нет положительного конца. Это наводит на кучу мыслей и ни одна в точности не может быть верна…

– (Устало) О чём-то… задумалась… – убрал в сторону полотенце.

– Да так, ни о чём… Как же достала меня эта песня, – грозно покосилась на бумбокс. – Ощущение, словно ребёнка бьют ремнём под колыбельную. Не могу уже. Задрало слушать. Ты не против, если я… переключу?

– (Устало) А мне нравится… Она такая… спокойная… Мелодичная… Дело твоё… Хочешь… выключай…

Ввиду своей ранней неопытности, первые мои диски как этот, записывались исключительно под одну песню или две. Я не умела и не знала, что нужно нажать, чтобы мелодия повторялась, поэтому диск вмещал полсотни или две одинаковых композиций. Мда… Умелица… хотя до кассетных потуг так и не дошла. Раз за разом звучала одна и та же музыка, слушая начало из трёх нот. Примерно через… двадцать пролистываний, прорвался-таки новый звук. Ух-х-х… Лучше бы я вовсе выключила магнитофон…

Если первая песня спокойная и умиротворённая, то начиная со второй… в мою голову влезает психодел. Приятная мелодия трёх струн, вас может обмануть. Перебивочные по барабану тоже. Как только с пятой секунды врывается мужской голос, ничего не могу понять. Своего рода… впадаю в транс. Ни один инструмент больше не угадывается. Звучит обнадёживающая, но темнее менее очень грустная мелодия. Припев с первых же секунд будто… обвиняет меня, заставляя проходить заново одни и те же ошибки… Боже… Как же становится тошно. Хочется реветь. Голос хватает за струнки души и начисто их вырывает. Первые… у-х-х-х… десять прослушиваний, я захлёбывалась в слезах… Столько родной горечи, я не слышала никогда… Слишком наглядный опыт. Красивый, надрывный, но… отрезвляющий куплет:

«Кажется… иду… в обратном… на-пра-влени-и……

Всё во мне кричит…: «И-ди вперё-ёд»……

Но все мои надежды… стали… без… от-кро-вени-я……

Кажется идём… на-о-бо-ро-от……»

Сами слова, и трети не сто́ят от значимости звука. Мелодия… элегантно проникает внутрь. Успокаивает. Ласкает. Туманит мозги, а потом… опустошает. Единственная на моей памяти боль, которой наслаждалась без остатка. Песня «Без обмана» звучит классно. «Разочарованная»… ничего, но о них как-нибудь потом.

– (Надрывно) Я больше не могу, – спрыгнула с кровати. – Давай побудем в тишине, – нажала на паузу, – хорошо?

– (Устало) Хорошо, – поджал локтями подушки. – Я не против.

Алгоритм боли был запущен. Теперь мелодия играла у меня в голове.

– (Вздыхая) Ну-у-у… – легла обратно на кровать, – о чём… поговорим?..

– (Медленно) Знаешь, а ты была тогда права. Я действительно… урод. Если так подумать, то… изгой – это меньшее, что могло со мной произойти.

– Кай, послушай, – сосредоточилась. – Никакой ты не урод. Ты-ы… просто мальчик со своими… особенностями. Вот и всё, – глубоко вздохнула. – Здесь… нет ничего страшного. Ты такой, какой есть… Как раз, те самые уроды – это Гиль и его шайка. Вот уж кто точно редкостные сволочи. Как бы я хотела их всех…

– Мальчик, – криво улыбнулся. – Ты так говоришь, словно мне двенадцать.

– Не сердись на меня, – отвлеклась, – но до своих… без четверти взрослый, ты недотягиваешь. Тебе от силы… Да и вообще, кто сказал, что быть взрослым прикольно? Разве, выглядеть в 17 на 30, это круто? Никак нет. По-моему, лучше как раз наоборот. В общем, не бери в голову. Это так, – отмахнулась, – бредни…

– (Заинтересованно) Не, ну сколько? Сколько ты мне дашь?

– Это не важно.

– Ну правда, – повернул голову. – Сколько?

– (Вдумчиво) Ну-у-у-у… Лет так… наверное… тринадцать?..

– Тринадцать? Так мало? Неужели… всё настолько плохо? Неудивительно, что меня в серьёз не воспринимает никто.

– Да нет же, нет… Я же говорю, что особо не разбираюсь. Для меня ты обычный подросток. Да я и сама подросток. Что тут ещё говорить…

– А ты, как по мне, – присмотрелся, – выглядишь довольно взросло… Очень даже. Наверное, как мама твоя. Как… как младшая сестра.

– (Недовольно) Ну, спасибо… Утешил.

– Знаешь… У меня к тебе… один вопрос… Можно?

– Конечно, задавай.

– У нас же… у всех есть свои секреты, верно?

– Ну да… Вполне возможно.

– Так вот… Как бы это сказать… Я не обязан делиться с тобой проблемами, если сам того не хочу. Ровно, как и ты, так что… пускай всё останется на своих местах. Эта ноша моя. Она всё равно рано или поздно оборвётся. Нет… никакого смысла людей отягощать. Ничего от этого в мире не измениться. Толку 0. Зачем множить боль? Какой смысл? У людей и так своих бед с головой хватает, а здесь ещё мои. Ну бред же…

– Ты что, умираешь? (Взволнованно) Да?!

– Ну-у-у-у-у… не совсем… хотя, наверное, да-а… Очень к этому близко.

– (Настойчиво) Тогда, в таком случае нет. Я-я-я ни черта тебя не понимаю, – немного привстала. – Я, наверное, в этом случае тупая. Что может быть такого особенного, что этим нельзя банально поделиться? Страх? Угрозы? Медицинская тайна? Чего бы там у тебя не было, это крайне по-идиотски молчать. Особенно, когда тебе стараются помочь. Хотя бы морально. Это же очень тяжело в одиночку бороться. Без поддержи. Без любви. Вообще без всего. Неужели, ты ненавидишь себя? Может, ты… не знаю, убийца? Наркоман на передозе? Боишься? Стыдно? С последним у меня опыт есть, так что вообще не вижу никакого смысла подобное скрывать. Я столько говна в жизни хлебнула, что хватит написать не одну книгу.

– Нет, – устало вздохнул. – Ни тот ни другой. – Увы…

– (Недовольно) Тогда что? Ну что? Насколько тяжело поделиться со мной? Что, в падлу? Мы же не чужие друг другу люди. Разве, тебе не хватило целого дня понять, кто я? Разве я не гожусь для такой роли?.. Недостаточно хороша или что? Объясни, пожалуйста, раз и навсегда, чтобы я больше не допытывала. Заманало…

– (Устало) Хорошо, – бегло взъерошил волосы, – у меня есть определённые проблемы и мне… страшно делиться ими. Может, не то, что стать хуже… Может вообще случиться непонятная херня. Это сложно объяснить…

– Если не хочешь, или не можешь, не говори просто… покажи…

– (Нервно) Это… как в цирке уродов. Пальцем, конечно, тыкать не станут, но поглазеть будет на что… Поверь на слово, я сам избегаю своё отражение. Не хочу видеть его… Не кромешный страх, но всё равно неприятно. (Тихо) И жутко.

– Это настолько серьёзно, что нельзя никому… показать?

– Да… Думаю да… Прости…

– (Скептически) Знаешь, – взбила одеяло, – у меня есть стойкое подозрение, что ты опять врёшь. Вот сколько ты за день солгал или недоговорил? Прямо уйма. Целая котомка гнилой плесени. Тебя что, специально кто-то подтачивает держать всё в секрете? У меня прямо очень стойкое ощущение, что так и есть. Ладно один раз не получилось. Ладно два. Так я – целый день уламываю тебя. То ты готов раскрыться, то уже в следующую секунду молчишь. Просто… нелепица какая! Такого в жизни, ну просто не бывает…

– (Грустно) Бывает…

– (Настойчиво) А я говорю – не бывает… Я же вижу по глазам, что это не так. Какой-то придурок взялся и наговорил чуши. Без разницы, кто это мог быть, но он полный… дебил. Извини, но если бы ты был социально опасным – тебя бы давно изолировали. Никто не станет за просто так рисковать людьми… Изо всей этой дряни ты забился в углу и вбил себе в голову этот бред… Кто это был? Один из наших учителей? Директор? Он на тебя надавил, да? Он?! Ну, конечно же, он! – раздражённо ударила по одеялу. – То-то вечно суёт свой нос куда ни попадя. То ему нужно страховку мутную протолкнуть, то сборы не пойми на что. У нас как будто… кормушка развелась для толстосумов. Три директора за 5 лет сменилось. Сколько можно по карманам втихую класть? Я местами, просто охреневаю. Пока каждому из членов семьи по квартире с машиной не купят, не успокоится никто. Чёртово дежавю… Наверняка это не последние его ухищрения. Только повод дай. Всё из тебя выжмут. Всё. Терпеть не могу наше руководство. Каждый следующий управленец всё нахальнее и хуже. Когда это прекратится? Никогда! Только когда причастные люди вымрут. Только так, – развела руки. – Увы.

– Нет, это не он…

– Ладно-ладно. Можешь эту рожу не покрывать. Отрицать, что он по блату некоторых учеников пропихивает, невозможно. Слепым нужно быть. Такие, как Гиль – вообще не должны существовать. Их потолок драить толчки, а не учится в престижном классе. Нормальные ребята с учёбой не справляются, а эти… уроды из года в год остаются на местах. Злости на них не хватает. Правильно, – локтями разворошила одеяло под головой. – В жопу нормативы! Эту… дефективную гниль ничем не искоренить, так что… даже не пытайся меня переубедить. Его задачи не только красть, но и лично беседовать при поступлении. Они всё о тебе знают. Всё. Где и когда учился. Грамоты какие есть. Конкурсы, общественная деятельность и прочая лабуда. Хоть косяк, хоть болячка – всё на учёте стоит. (Внезапно) Боже, – привстала, – подожди… До меня только сейчас дошло… Так это была… Мира?!

– (Отстранённо) Я тебе говорил, что она не со всеми поступает хорошо. Не знаю почему… В чём я виноват?.. Не понимаю… Ты расстроилась?

– (Растеряно) Немного, – плашмя рухнула на кровать. – Честно, не ожидала. Она так… хорошо относится ко мне. Помогает, выручает… Спасает… Наверное, во всём этом есть своё объяснение, но тут… правда не знаю… Извини меня ещё раз, – повернула набок голову. – Если не хочешь показывать, не надо. Я не стану больше мучать тебя. Если это причиняет боль… Я просто тупая, – закрыла лицо ладошками. – (Болезненно) Боже, за что… Ну за что…

– Если… это очень важно, – коснулся моей руки, – я покажу.

Наступил очень волнительный момент. После всей боли, что я причинила – Кай пересилил порог. Не простил, но хотя бы перелистнул на новую страницу.

То, что пряталось под пуговицами, повергло в шок. Лучше бы обманули, но нет. Местами жутко смотреть, но это та правда, за которой так отчаянно гналась. Нельзя давать слабину. Нельзя, иначе станет ещё хуже. Куда уж хуже…

Участок, где больше всего находилось… повреждённой ткани, располагался на правой части грудной клетки. Я… Ух-х-х… Не знаю, как объяснить… Боже… Пускай будет пятно. Оно совершенно не к месту на человеческом теле. Смотрится чужеродно, противно. Здесь явно произошло что-то не так. Тёмные, омертвевшие пласты. Пугающе натуральны. Как на живом трупе. Очаг пятна концентрируется в области рёбер. Цвет там намного страшнее и гуще… Как такое вообще возможно? Отчётливо видны синющие вены. Это не варикоз на поздней стадии. Не гангрена. Это что-то среднее между пролитыми чернилами и гематомой на полгруди. Они не пульсируют и особо не выпирают… но вот цвет, насыщенность и его длина – действительно пугают. Витки тянутся во всю ширь. Самые плотные, практически чёрные сгустки – в центре заражения. Остальные веточки ползут по всему торсу к тазу и ключицам. Где-то явно за спину дорожка идёт. Чуть слабее по бокам видны вздутые вены, но не менее редки. Теперь стало понятно, почему ниже воротника, никогда рубашка не спадает. Просто невыносимо смотреть… Мысли, приходящие на ум, одна хуже другой. Я предельно… осторожно тянусь. Хочется дотронуться, но страх… наводит на дурные мысли, оберегая от ложного выбора. Я – не могу…

– Не стоит, – коснулся предательски дрожащих пальцев. – Не надо… Теперь ты всё знаешь, – застегнул на пуговицу рубашку. – Думаю… мне лучше уйти.

– Пожалуйста, останься. Не уходи, – сжала его руку. – Мне правда страшно, но страшно не за себя. За тебя. Я не представляю, как с этим жить каждый день… Наверняка очень трудно и… больно. Я догадывалась, что с тобой явно не всё так просто, но не настолько же. (Искренне) Если в тебе осталась ещё… хоть капелька сил – расскажи, как всё было… Раздели эту боль со мной. Прошу…

Ответа не последовало. Некоторое время затишье давило на мозг, но после, будто набравшись смелости, Кай вдохнул побольше воздуха. Стартовал тяжёлый разговор:

– Честно, сам толком не знаю… Точнее, не помню, как и когда умудрился получить это добро… Думал, Мира возможно поможет, но-о… и она бессильна. В нынешнем состоянии, возможно только поддерживать. Лишь бы хуже не стало… Чёрт его знает, что это за хрень. Без понятия.

– А ты не спрашивал, – на секунду покосилась, – что это за болезнь… такая?

– Спрашивал, правда, она сама не знает… или не говорит…

– А другие врачи? Они то что? Мира же не единственная на свете.

– Ну-у-у… когда я на периодическом досмотре в больнице лежу – все молча хором пожимают плечами. Никто не знает, что со мной делать. По их выражению лиц, вообще удивительно, что я всё ещё живу.

– А тебе… больно? Или только когда касаешься? Оно же очень болезненно выглядит… Прости, – помассировала лоб. – Надо заканчивать мучить тебя.

– Ничего, – пожал плечами. – Ко всему можно привыкнуть. Я, кстати, почти привык… Боль на самом деле несущественная если не трогать. Если давить, тогда больно. Спать приходится на спине или на боку… Жить можно, но-о… со своими ограничениями. Всё не настолько плохо, правда… это плохо, всегда растёт. Мне и раньше скажем… было не очень. Сейчас же, только хуже стало. Особенно когда переутомляешься. Не целый учебный день, а скажем… бег. Самый обычный. Не стремительный на короткую дистанцию. Про кросс, вообще молчу. Просто, когда от шага устаёшь. Задыхаешься, когда попытка пробежать 10 метров, ножом колит в ребро. Местами вроде как… и неплохо, но примерно… месяц назад, откачивали жидкость из лёгкого. Кровью не харкал, но каждое утро захлёбывался в слюнях. Жить можно, но как Мира говорит: «Прогрессия страшит». Не знаю, что дальше будет. Не знаю…

– А разве нельзя, скажем… пересадить подходящий орган? Если здесь кожа не виновата, тогда что? Твоя рана просто смотрится как… некроз. Я, конечно, не эксперт как Мира, но по картинкам – очень похоже, хотя там… намного жёстче. Может, не знаю, финальная стадия или что-то ещё. В общем конечности выглядят обугленными. У-у-у – скорчилась, – лучше не смотри. Зря я рассказала. Прости…

– Ничего. Меня сложно чем-то удивить, хотя… Бургунд сегодня удивил. Не ожидал, что он расскажет что-то интересное. Это же… пустая глыба без эмоций. Как увидел, аж обалдел. Поначалу было стрёмно… просто в глаза ему смотреть.

– А я почему-то думала, он всегда присматривал за тобой…

– Не, – улыбнулся, – недавно ток объявился. Утром. День едва начался, а он мне такое с порога говорит: «Надо уезжать в другой город». Вот и-и… как можно поверить незнакомцу? Я и не поверил. Увезут в багажнике куда подальше, и дело с концом. Трудно поверить в слова такого бугая. Говорит, будто знает меня. Как всегда по-особенному и ни хрена непонятно. Получается… ерунда.

– Он мне тоже особо не понравился, причём с первого взгляда. Стоит такой верзила и зырит, будто хочет… скушать тебя. А граната? Боже, что он в машине учудил… Честно, я готова была родить… Ну точно сумасшедший. Таскает свою побрякушку и ломает людей. Во второй раз так и вовсе думала, помру… Кай – это он во всём виноват. Это он вынудил тебя… выпасть на ходу. Если бы… Бург вёл себя подобающе, то ничего плохого не случилось бы. Тоже мне «Профессионал» с большой буквы… Очередной вояка без мозгов. Бить да стрелять. На большего ума не надо. Если этот козёл что-то и рассказал, то трижды переврал. (Неловко) А-а-а… что он тебе сказал? Ну так, – стала перебирать пальцами, – если вкратце…

– (Неохотно) Ну… как я, в общем, получил свою болячку. То есть ранение.

– Так это было ранение? Серьёзно? (Хмуро) Ты-ы-ы… издеваешься?

– Ну ладно тебе, не хмурь брови. Я забыл. Честно. Только щас вспомнил.

– Немедленно говори как есть. Пока всё не расскажешь, – прижала его руку к себе, – домой не отпущу… Точка… Начинай.

– (Улыбчиво) Ладно. Дай хоть рубашку застегнуть, а то прохладно. Одной рукой неудобно, – потряс. – Точно говорю.

– (Скептически) Хорошо, – отпустила. – Смотри мне…

– (Сосредоточенно) Да никуда я не собираюсь убегать пока… Вот расскажу, – встряхнул рубашку, – там и видно будет… Арх, – прикоснулся пальцем кончика носа, – как же гадина болит…

– (Недовольно) Не отходи от темы.

– Ага, не отходи… Ты мне, вообще-то, нос повредила, помнишь?

– Помню, и глубоко раскаиваюсь за данный инцидент, однако, пожалуйста, начинай уже. Я на месте кончусь, если сюда вломится Бургунд и заберёт тебя.

– Ладно, – взял полотенчико, – хорошо…

Кай, будто нарочно не спешил, медленно протирая ноздри. Он так… нелепо это делал, ещё дольше растягивая время. В моём случае оставалось только ждать.

– Нус-с-с… – натужно поправил подушки. – С чего начать?

– Начни с самого начала, а там видно будет.

– Ладно… В общем… – вздохнул, – пришли сегодня двое с утра… Вообще-то, их было четверо, но говорил только Бург. Остальные молчали. Точно одна из близняшек была, только не понятно какая. Все стоят, а она ходит. Явно оценивает имущество, чтобы продать.

– Кай, ближе к сути, пожалуйста.

– А я и говорю. Пришли какого-то хрена чудики в костюмах. Вломились ни с чего, а я что? Ничего. Сразу так и подумал – пришли хату отжимать. Ну, точно. Я же в жизни ни за что не платил. Всё сходиться, ну, подумай. Ни за дом, ни за аренду. По счётчикам тоже ноль. Честно, даже не знаю чей он. Мой или кого-то ещё. Да чего уж там – я про магазины узнал относительно недавно. Месяцев… 5 назад. То, что в них, оказывается, можно ходить и даже что-то покупать. Отсюда и ценность денег, шмотки, еда и прочая фигня. Ну, ты представляешь, насколько глубоки мои познания? Охренеть можно, какой идиот на свете живёт… Охренеть.

­– Ка-ай?

– Что?

– Прекращай лить воду. То, что ты делаешь, называется – пудрить мозги.

– Но это важно. Мой дом, вообще-то, ограбили. Может, и не ограбили, зато, как следует нашкодили внутри. Всю мебель перевернули. Разнесли кухню и зал. Каждый камешек и щепочка под ногами, так и жаждут впиться в пятку. Мусор теперь… – вздохнул, – везде…

– (Удивлённо) Ничего себе… А когда они успели? Ну, то есть воры.

– Я что, не говорил?.. Может, ночью вчера, а может, сегодня рано утром. Непонятно пока. Были бы это воры, то непременно что-нибудь да украли, а так… скорее всего, обычные вандалы. Вторглись. Сломали и быстро слиняли.

– Ничего себе обычные. Боюсь представить себе, на что способны матёрые уголовники. Мы с ребятами, к примеру, раньше ходили на заброшки. Били там… стёкла. Жгли резину… Воровали старые игрушки, но то была пустая площадка. Там никто не жил. Да, сторож иногда появлялся, но не всегда. Здесь же… вполне очевидно, что хозяин есть. Может местами обстановка и запущена, но это ж блин особняк, а не школа после пожара. Неужели кто-то надумал… тебе отомстить?

– Ух, – удивлённо съёжился, – не знаю. Это у полицейских надо спросить.

– А Бургунд?

– Он же охранник. Это дело не его. Даже вмешиваться не стал. Зашёл, как себе домой и принялся меня донимать. Это он умеет. Мастер своего дела.

– (Вдумчиво) Ладно… Оставим погром на потом… Так, – стала перебирать пальцами, – как ты узнал от него?.. Ну, то, что с тобой случилось.

– Он сам рассказал. Я его не просил. Ворвался в мой условный дом и начал с порога доказывать. Эти «Здрасьте» и «Привет» – не работают, когда без спроса вламываются к тебе. Даже гад не постучался. Просто вошёл ну и… Короче… Как я понял… он раньше присматривал за мной… Лет так 5, а то и 10 назад. Честно, до конца неясно. Сказал, что это было давно. «Тут уж сам гадай». Без какой-либо конкретики в датах и местах. (Недовольно) Я же говорю, специально увиливает, чтобы позлить…

– (Вдумчиво) Значит… велика вероятность, что он знает тебя?.. Так это же отличная возможность. Вот он шанс вспомнить хотя бы частичку из прошлого.

– (Удручённо) Ага… Я тоже так подумал… Нет, ни хрена. Этот козёл… как назло, молчит. Говорит: «Ты свою возможность давно исчерпал», но я даже не спрашивал. Не спрашивал! – досадно хлопнул рукой. – (Сквозь зубы) Я умолял его, просил, а он… больше не проронил ни слова… Вот же… гандон… Я не знаю, насколько долго за мной следили. Не знаю, откуда эти черти появились. Я ничего не знаю. Это жуть как бесит… особенно когда ответы прямо перед тобой.

– Подожди… У тебя кровь из носа пошла.

– Правда? – безымянным пальцем коснулся губы. – Да, действительно. А я подумал, – осторожно вытер, – сопли пошли.

– Ты главное – не напрягайся, не спеши. Всё успеется.

– Если я сейчас остановлюсь, – сглотнул, – то чувствую, никогда не смогу закончить. Тут… немного осталось. Особо нечего перечислять. Дело дрянь.

– Я рядом, – обратно взяла за руку. – Всё хорошо. Нам некуда торопиться.

– Ладно… Постараюсь договорить…

После непродолжительной паузы Кай продолжил. Рассказ и правда выдался очень коротким. Я всеми силами старалась как можно… аккуратнее приободрить.

– В общем, как уже говорил – был выстрел. В лёгкое. Отсюда все проблемы. Не знаю, как работают вирусы и бактерии, но, как видишь, – пальцами приподнял нижний уголок рубашки, – заражение прошло удачно. Ещё как… На этом всё…

– (Удручённо) Так… мало… Это же ничего толком не говорит…

– (Вздыхая) И я о том же. Всё, что я могу – догадываться… Есть, правда… ещё одна деталь, но-о-о… – покачал головой, – она ничего толком не доказывает. Не про меня. Про него. Сумасшедшая эта рассказала, правда, доверять… точно бы не стал. Она всегда жаждет повода подъебнуть, так что это может быть очередной уткой. Первая часть монолога похожа на правду. Вторая скорее звучит, как ересь.

– И что же это?

– Вот ты, замечала, что Бургунд немного… прихрамывает?

– Нет.

– И я не замечал. А у него, оказывается, был ожог 4-ой степени. Правая нога полностью обгорела. В некоторых местах до кости если не врёт… Он, иногда её потрясывает, когда отдыхает после утомительной ходьбы. Исключительно когда не смотрит никто. Чувствительность проверяет… говорит…

– Боже, а с виду так и не скажешь… Офиге-еть… Ну и бывает же такое… Бр-р-р… – потрясла головой.

– Во-во. Удивительно, как он вообще нормально ходит. Тут уж хрен пойми, какой нужен протез.

– Ага. После таких ожогов с конечностью легко распрощаться… А как он… вообще уцелел? Это же сильный… болевой шок… На месте можно умереть.

– Вот я и говорю. Нелепица какая-то… Я бы понял ещё, если кости сломал. Суставы там полностью раздробил. Заражение тканей получил, но здесь-то ожог. Причём всей ноги. Конкретно отсюда начинается вторая часть. Вот она как раз и дебильно звучит.

– И как же?

– В общем… Ногу ему подожгли. Искрой. Девушка.

– (Вдумчиво) А это как… искрой?

– Не знаю. Видимо, как-то можно, если предварительно… чем-то облить…

– Чистым спиртом, к примеру.

– (Неуверенно) Видимо, да? Я же говорю, звучит неправдоподобно. Больше, как издёвка. Чего ещё ожидать от неё? Человек только и, может, что без конца глумиться. Нашла ещё один повод, посмеяться надо мной. Шутка не удалась… По крайней мере, хотя бы вспомнил её имя.

– (Недовольно) Это да. Та дурная копия только так и может… Послушай…

– Что?

– А тебе сейчас… точно не больно? У меня очень плохое предчувствие. Я как увидела пятно… Забыть его не могу… С тобой, точно всё хорошо? Точно?

– (Сомневаясь) Ну-у-у… – посмотрел под рубашку, – вроде как, – легонько пощупал, – ничего… Тут скорее, как с утра повезёт. Бывает, иногда болит так, что с кровати невозможно встать. С такой силой давит на грудь, что не продохнуть. Коснёшься и жжёт, будто кожа горит… Чаще, конечно, по-обычному. Всё время ноет, хотя чувствительность, иногда теряется. Мимолётный пробегает холодок… (Нехотя) Мира говорит, что это ещё хуже, когда не чувствуется болевой порог. К сожалению, она права. День так отхожу, а потом следующие недели примерно… по 16 часов в сутки храпу даю. Лучше уж совсем не подниматься… или вообще не ложиться спать. Так и живём.

Мы продолжали лежать и как-то… машинально прижались друг к другу. То ли прохладно, то ли эмоции нахлынули. В общем, ничего особенного. Привычное последствие душеизлияния, которому позволили выйти за рамки.

Иногда, просто хочется, чтобы кто-то приятный рядом был. Не обязательно обнимать, любить. Достаточно, хотя бы минимальной отдачи. Выслушать. Ну да. Пока найдёшь такого человека, сотню раз споткнёшься и разочаруешься в людях. Всем непременно, что надо от тебя. Тело, услуги. Время. Лучше уж быть одной, чем с ни пойми кем, и абы как. Безусловно, не всё так плохо. Друзья, семья. Тоже время, которое можно потратить на себя, грамотно взвесив мысли. Поймать суть проблемы и постепенно её выправлять. В идеале, конечно. На деле же ситуация… совершенно наоборот. Когда грызёт и терзает изнутри – тут уж не до упрямства. Приходится снова на грабли вставать. Не знаю, что лучше. Мучатся с кем попало или одной страдать. Ненавижу эту любовь… Ненавижу страдать…

По себе знаю, что не могу жить без неё. Хоть убей. Ну не могу… То, как она сладостно до небес превозносит – жуть как опьяняет. Сперва подсаживаешься на слабый наркотик. Далее усиляешь дозу и… просто теряешься в мыслях. Ты более не в силах сосредоточится ни на чём. Типичная зависимость. Чувство бескрайней радости, эйфории, яркого благоухания, но потом, эффект внезапно заканчивается. Случайно оступаешься и летишь вниз головой… Боль, разочарование и обида. Страх, ненависть и злость. Хуже ощущения после хорошего трудно представить, но даже так, всё равно хочется на новый круг. Иначе для себя жизнь очень сложно представить. Невозможно существовать без любви… Не могу. Я-я-я… Слаба…

Это дурацкое чувство, заставляет страдать по всяким мелочам без причины. Даже самый нелепый конфликт может внезапно вылиться в «ужасную трагедию». Голые эмоции, подпитанные комплексом несостоявшихся надежд. Эта же пакость тебя и губит. Нервы шкалит неминуемо. Отсюда и начинается ворох проблем.

После розовых очков быт кажется куда серее. Если, первичный выбор был ложным – они спадут гораздо активнее и быстрее. Поначалу раздражает… сущая невнимательность, как зачаток всего нехорошего, что может произойти. Одна из сторон превалирует над другой, причём с явным перевесом. Первый, без конца отдаёт. Второй, сладостно упивается, ничего взамен не предлагая. Очень быстро теряется равноценность, особенно когда чувства затухают. Апофеозом отношений служит всем знакомая бытовуха, где романтике, ну просто нет места. Откровенно начинает бесить «любимый» человек. Наружу… мигом вылазят самые ничтожные качества, которые так долго таились внутри. Все положительные черты вянут. Всё утопает в сплошном негативе. Уже не так неважно кто прав, а кто нет. Процесс разрушения запущен. Отношения испорчены. Осталось только дождаться, кто же именно разорвёт круг. Гораздо хуже, когда обоим… всё равно.

Меня всегда угнетало, насколько любящая пара, в скором времени и знать не хочет о былом существовании друг друга. Насколько ничтожны и обманчивы слова. Насколько высоко неуважение. То клясться без ума в любви, то обвинять. Неприятно… и отчасти больно осознавать, что отпущенное время было потрачено впустую. Всегда очень сложно заново начинать, но даже так, есть маленький шанс найти искомое. Без любви жизнь кажется пустой. Бессмысленной. Очень блёклой. Именно поэтому я всегда буду надеяться и искать. Возможно, в следующий раз повезёт… Жить одной – невыносимо тошно и тоскливо…

Я могу… иногда заглушить боль, но удаётся весьма паршиво. Вредная пища делает только хуже, а любовные сериалы и вовсе вгоняют в депрессию. Хорошо, что кот местами помогает, но думаю завести второго. Хотя бы им вдвоём будет не так грустно, хотя кажется, ему всё равно. Рыжий бесстыдник, который без конца просит жрать. То ему филе куриное не нравиться, то печёнка свиная достала. На лосося… и вовсе смотрит совершенно безразличным взглядом. Ему кусок свежей говядины подавай. Гурман он у меня ещё тот. То неделю может питаться речной рыбкой, то месяцами в пасть ничего подобного не брать. Мясные консерванты для него пустой звук. Ветчина, колбаска. Нет. Только свежий и натуральный продукт.

Всякие там… корма, специально не даю. Это… как человека пересадить на сухарики, чем бы они ни были обогащены. Да, привередливый. Да, раскормила, зато он приятно урчит, когда довольный. Ляжет на спинку и подожмёт под себя лапки. Смотрится умилительно. Так и хочется его поцеловать… Спит целый день. Нигде по квартире не гадит. Молодец. Единственное, что поистине напрягает – неотъемлемо любит нежиться на моих вещах. И хрен бы с этой шерстью. Он же гадина растяжки оставляет и грызёт всё подряд. Уж не знаю, что ему в организме не хватает, но все резиновые тапки в доме побывали у него зубах. Про кожу… вообще молчу. Здесь он полностью всё разгрызает на отдельные куски подряд. Уставшая пришла. Переоделась. Зазевалась, а кот уже улёгся довольный. Только жопу осталось расцеловать. С его умиротворённостью сама погружаюсь в сон.

Когда-а… есть любимый человек, с ним можно всё разделить пополам. Всё. Любовь… Она… Облагораживает. Расцветаешь всеми красками. Перерождаешься в лучшую копию себя. Хочется всем заявить о своём счастье. Даже если им не понять. Неважно, пускай. Главное – оно у тебя есть… Счастье.

Для меня любовь, это концентрированный наркотик. Я на 100% зависима от неё. Мой высший дар и проклятие. На что я только неспособна, когда ослеплена своей верой в благие намерения. Горы, конечно, не сверну, но постараюсь сделать вещи с максимальным усердием. Убраться по дому?.. Сущая ерунда. Приготовить вкусный ужин?.. С натяжкой могу… Да я… да я на всё готова, лишь бы угодить человеку. Особенно которого люблю… Этим, зачастую и пользуются… Обратная сторона медали… Боже, как же я ненавижу эту сторону…

Когда я… понимаю, что меня обвели вокруг пальца… я-я-я честно, готова умереть… Слепая и безрассудная любовь, становится злейшим врагом, и никогда не найти баланс в себе. Из одной крайности в другую. Либо пари в нежнейших облаках, либо барахтайся в грязи. Счастье против несчастья. Один затяжной полёт и крутое пике вниз… Неугомонно будь довольной, либо же болезненно страдай. Никогда не будет золотой середины… Никогда. За это я… и ненавижу себя.

Рано или поздно наступает момент отчаяния. Ни с чего начинаю истерить. Я не знаю как по-другому, человека привлечь. Сорваться с полтычка. Нагрубить. Мысли сводят с ума, но, когда диалог начинается – боль… она утихает. Веление сердца ведёт за собой. Гиль… ни плохой, ни хороший. Он просто другой.

У него всегда был свой взгляд на ситуацию. Нестандартный. Радикальный в некоторых вещах. Что касается мужества, это в первую очередь и выделяло среди остальных. Целеустремлённый. Местами нахальный. Смелый. Вокруг него всегда крутилась орава девочек, желающих встречаться. Сама помню, как в ранние годы сохла по нему. Сколько мне… было… 12?.. 13?.. Уже тогда он сильно отличался. В первую очередь, внешностью.

Глупо с моей стороны отрицать тот факт, что Гиль выглядел гораздо старше своих сверстников. Отцовские гены не подвели. Пока другие мальчишки едва ли созревающие парни – он уже спелый боец. С ним даже старшеклассницы мутили. Не заметить его сильных сторон, попросту нельзя. Одна из них – супернарочитая уверенность. Уверенность во всём. Уверенность в своих силах и возможностях. Вот, смотришь на него со стороны, и диву даёшься. Как он общается. Как ведёт себя. На что делает акцент. Каким образом берёт инициативу и ведёт за собой людей. Как ещё можно устоять при этом? Как?.. Одно дело взрослая. Совершенно другое – всё ещё не окрепший мозг. В обоих случаях никто не даёт гарантии, что втюришься в него. Даже ты сама. Тут невозможно контролировать себя.

Храбрость и сила не главное, но то, ради кого они проявлялись… любая сходила с ума. Безрассудные, опасные поступки. Хвастовство не на пустой почве. То, как в не школы, он прыгал по недостроенным этажам больницы – вселяло в меня удивление и страх. Незабываемое впечатление. Захватывает дух.

Гиль бегал по стройке наравне с парнями постарше, а в некоторых местах, даже опережал какую-то часть. Подъём на голую стену без лестницы. Хождение по балкам. Прыжки через пропасть с одной плиты на другую. Там, где можно обойти, он всегда пёр напрямую. Иногда доходило чуть ли не до самоубийства. То рука со стены сорвётся, то нога с балки слетит. Как вспомню, аж сердце болит, но ему всегда удавалось выровняться, хоть и с незначительными оговорками. До сих пор где-то валяется один кроссовок.

Игру в пятнашки, он любил больше всего. Именно здесь проявлялся стимул более наглядно себя проявить. На моей памяти его ни разу не догнали, зато Гиль догонял всех. Поначалу… даже было неплохо. Обычные, подростковые забавы. Доказать прилюдно кто быстрее всех, однако не каждое увлечение несёт за собой пользу и успех. Рано или поздно, обязательно кто-то должен поплатиться. К сожалению, так и произошло.

Своим примером, Гиль наводнил кучу малолетних подражателей. Ходить на заброшку стали гораздо чаще. Риск приумножился в разы. Там и раньше хватало люду, а после его выкрутасов стало только больше. Даже некоторые взрослые стали заглядывать по вечерам. Начали постепенно проявлять себя абсолютно все. Особенно старались те, кто мало чего умел. Ссадины и вывихи – сущие пустяки в сравнении с тем, что случилось. С четвёртого этажа насмерть разбился мальчик. На этом всё закончилось. Насыпи из песка не помогли… Моментально поставили сторожа. Обнесли весь периметр решёткой… Власти города попытались это дело быстро умять и всё забыть. Больше я туда не ходила.

Что ещё можно сказать… Наверно, целеустремлённый. В самую последнюю очередь меня волновала внешность и статус, хотя отрицать заинтересованность тупо, однако, всё же главный аргумент – независимость. Гражданство, что едва ли приобретается за жизнь – ему даровано с рождения. Это даёт весьма приятные поблажки. Как минимум государство больше не мурыжит тебя, заставляя идти на непонятный компромисс. Дело даже не в отношении. Ощутимых плюсов, кроме самомнения, оно не даёт. Ближайший аналог – образование. Высшее. Человек не становится хуже, если у него диплома с магистратуры нет. Так и тут. Характер по итогу может исказиться чуть в иную сторону, но это скорее изъян субъекта, а не инструмента. Гражданство простым словом – освобождение от навязанных пут.

Не могу сказать, что нас сильно ограничивают или притесняют… Ситуация скорее… как с покупкой билета. Вроде платите вы оба, но привилегий получает больше второй. Проще говоря, упрощается жизнь сначала, а не с конца очереди… Вам наверное знакома наша система, но я вкратце объясню её суть. Скажем, хочу я красивую машину. Дорогую. Роскошную. Прихожу в салон. Выбираю модель. Подходит менеджер. Тыкаю в неё, а он мне говорит: «Пожалуйста, предъявите гражданство». Речь о деньгах пока не стоит. Точнее, она всегда стоит, но никогда не оглашается напрямую. Это своего рода лазейка, чтобы лишний раз не докучать вопросами и экономить время. Пока пройдёшь все инстанции, уже не захочешь ничего. Справки, кредиты, долги, работа. Ух-х-х… Сугубо рациональный подход.

Если нету по итогу гражданства, то скрепя сердцем, скорее всего, откажут. Навряд ли кто-то захочет рисковать. Брать на себя обязательство, ибо существует мало таких… крутых профессий, за которые можно сколотить целое состояние в очень короткий срок, да и кто подтвердит, что деньги достались честным трудом? Даже если ты копил. Даже если папа подарил. Даже если наследство от бабушки. Даже если все бумаги от начальства есть, но без ключевой поблажки, зачем тебе нужны эти понты? Бери экономкласс и катайся в своё удовольствие. Кроме денег, не попросят ничего. Даже товары смежной продукции на выбор дадут. Не знаю там… аэрозоли… Чехлы на сиденья, тоже за «бесплатно» вроде бы есть…

Касательно больших трат… разговор простой. Предъяви главный документ, а потом уже плати. С какой-то стороны даже хорошо. За тебя всё продумали. Не получится мошенникам проворачивать свои грязные махинации, однако с другого ракурса, иных вариантов разнообразия практически нет. Бери что дают или уходи. Сперва откажут в хорошей машине, а потом не дадут купить дом или квартиру. Следом роскошный юбилей или свадьбу, а там и до более мелких ограничений недалеко. Колечко с алмазом или бриллиантовое колье. Я, безусловно, утрирую, но путь, по которому мы движемся, честно говоря, пугает. Пока ограничивают строго дороговизну, а там, вдруг клювом в макушку ударит. Запретят, к примеру, обычным людям посещать какой-нибудь район или ресторан… Сделают местную «уравниловку». Введут ка́стомный режим. Запретят менять работы и развиваться в другом ключе. Кому-то, очень даже ничего. Быть потомственным чиновником. Потомственному дворнику явно будет нехорошо. Надеюсь, до этого никогда не дойдёт. Останется только в мыслях. Вернёмся к статусу.

Если такой статус есть, значит, нужно его поддерживать иначе, зачем тогда он сдался тебе? Отсюда и навязывание того, что по факту не особо нужно. Ну, как ни нужно. Понты. Создавать искусственную ограниченность, чтобы нуждаться в ней. Остаётся только убедить. Дело за малым. Как же не нужны огромные, литые диски, чтобы люди от одного взгляда охали. Без салона из крокодильей кожи… просто невозможно и дня прожить. Мотор гоночного болида пригодится ровным счётом, когда настало время нервировать и злить людей. Не из-за того, что выдаёт громкие шумы. Не-е-ет… Это зависть в их сердцах горит. Вот они от бессилия и беснуются, а золотые приборы и переключатели – так это норма. Повседневность. Нет смысла покупать себе автомобиль, если внешне не похож на царскую карету. Если не можешь не бери. Если да, то бери всё. В этом, как, мне кажется, и смысл.

Вот… почётный гражданин, это да. Факт неравенства уже бросается в глаза. Своеобразная бирочка босса. Феноменальное отношение окружающих к тебе. Никто не спешит конфликтовать с тобой. Все кругом пытаются угодить. Многое с полтычка удаётся, и все начинания кажутся куда проще. Поблажки дают. Многое прощают. Это как… поймать удачу за хвост и никогда не отпускать, вот только есть одна загвоздка. Другие тоже хотят, к твоему счастью, примкнуть. Эквивалент денег, если бы ты вокруг ими сорил, хотя… одно от второго не так уж и далеко. Ограничения не то, что не действуют, а ты сам уже можешь что-то лоббировать и продвигать в рамках… дозволенного. Приближённые к царскому столу, если так утрированно можно сказать.

Цена на гражданство всегда была разная. Нужно потратить кучу времени и сил, если, конечно, у тебя они есть… Другой вариант – очень много заплатить. В основном люди выбирают первую позицию, так как она параллельно протекает с твоей жизнью, а вторая… ну-у… тут не получится взять в рассрочку или в кредит. Либо деньги есть, либо нет. Вот и вынуждают людей быть социально активными и полезным для общества. Авось годик или два с 30-ти лет полноценной работы скостят. Никто точно не знает. Удобно. Мотивировать в две смены пахать людей. Просто работать в комфортном ритме… недостаточно. Нужно обязательно что-то в жертву принести. Личную жизнь. Семью. Здоровье. Время. Отбатрачить как лошадь, а после сорока, в ванне внезапно подохнуть. Так и живём.

Не буду перечислять, в какие праздники выгодно работать. Так-то выгодно вообще без выходных, не вылезая из станка. Подушкой безопасности служит, как ни странно – творчество. В рабочем коллективе можно отлынивать только так и то по большей части, это смена деятельности. Абы кого не поставят тот же плакат рисовать. Нужен человек знающий. В зависимости от календаря, надо к выставке что-нибудь сделать или связать. Ближе к красному дню, концерт организовать. В общем, уйма нюансов и желательно при этом смену рабочую выполнять. Если не получаются оба варианта – можно так-то и дома на благо общества потрудится. Пассивный отдых отменяется. Отдыхай в деле. А как же. Самые смышлёные, как вы поняли – не умеют практически ничего.

Наверняка есть и другие способы, но, надо ли оно тебе, если ты обеспечен? Думаю, нет. Если ты чего-то и добился, то, скорее всего, собственными силами, а не с приобретением поблажки. Чисто денег, гражданство не приносит. Оно даёт, возможность зарабатывать, иллюзорно открывая двери там, где обычно их нет. В первую очередь это инструмент, а если руки кривые и язык тянется из жопы, то, скорее всего, вы останетесь всё так же на пороге. Рабочая лошадка с лицензией и без, отличается только возможностью выбирать. Попить воды или поесть овса.

– Лоя?

– Ась? – обратила внимание.

– Знаешь, про костюм… я-я-я наврал. Он практически стоил как и твой.

– Ничего. Я не в обиде. Я давно уже забыла про такие мелочи… Мы столько за день пережили ситуаций, что кажется говорить уже не о чем, однако… у меня есть просьба к тебе. Как бы это сказать… Меня тревожит один важный момент… Выслушаешь, как друг?

– (Оживлённо) Конечно, – повернул голову. – Говори.

– Мне нужно, – стала перебирать пальцами, – выговориться, понимаешь… Наша последняя встреча с Гилем, прошла не очень удачно… Мы расстались.

– Может, не стоит прошлое ворошить? Что было, то прошло. Какой смысл?

– Ну-у-у… это как минимум тревожит. Не могу мысль спокойно отпустить. Если ты не можешь меня выслушать, тогда какой из тебя… друг?

– Продолжай… – устало взбил подушки.

– Ты же наверняка знаешь… Я любила его. Возможно, и сейчас люблю, но где-то глубоко внутри. Маленькая частичка меня, всё ещё продолжает это делать, хотя прекрасно понимает, какие ужасные вещи он творил. Ни к чему хорошему наша встреча не приведёт…

– (Вздыхая) Ага-а-а…

– Гиль так… по-скотски поступил, но мне… правда, тяжело его винить. Он же не специально этого хотел. Так… получилось. Бывает. Единственное, что меня терзает – простить или забыть. Чтобы ты… посоветовал?

– (Отрешённо) А что он сделал? – лёг на другой бок.

– Не суди его, пожалуйста, строго. Возможно, Гиль и грубый, но…

– Насколько… грубый?

– Ну-у-у, сначала говорил, что хочет порвать со мной. «Наши отношения зашли в тупик», понимаешь?

– Ну, да… – пожал плечами, – наверное…

– Наговорил кучу гадостей. Мол, я уже не та, что была раньше. С подругами моими… изменял… Представляешь? Но это же неправда. Никакие они не подруги мне. Гиль специально это сказал, лишь бы найти повод, чтобы позлить.

– Серьёзно… – глубоко вдохнул.

– Может, всё закончилось бы и хорошо, но есть одно, но. Он… избил меня.

– (Опешенно) Чего?! – живо перевернулся обратно.

– Подожди Кай, – придержала руками, – не спеши. Дай сначала нормально договорить. Я… правда намучилась. Настрадалась. Может, не столько физически, а сколько морально. Он наворотил кучу неприятных вещей. Нет смысла отрицать. Я так на него зла… но забыть почти три года… не могу. Загубить всё впустую, из-за какой-то там ерунды? Это же глупо, Кай. По-детски как-то… наигранно звучит. Обидеться, свести губки и уйти. Лучше посоветуй, что делать? Помоги решить.

– (Раздражённо) Я терпеть не могу этого… морального доблаёба, а ты ещё спрашиваешь, остаться с ним или уйти. Конечно же, уйти! Неужели не замечаешь, как он ведёт себя? Этот ублюдок хуже животного. Такие, как Гиль, заслуживают разве что смерти. Ненавижу этого урода. Ненавижу!

– (Хмуро) Как ты можешь так говорить?.. Нельзя человеку желать смерти. Это неправильно. Каждый из нас заслуживает возможность искупления. Да, Гиль далеко не святой. Доставил кучу неприятностей и мучений, но забыть счастливые моменты, значит… солгать себе. Не всегда у нас всё было… ну прям идеально, но хорошего – явно больше, чем плохого. Время, которое мы провели вместе, нельзя так просто перечеркнуть и выбросить из головы. Он… не такой плохой, как тебе кажется. Ты просто… мало знаешь его.

– Чего? Подожди… (Недовольно) Так ты ещё и защищаешь его? Даже после того, что он сделал? Со мной? С тобой? С другими? И ты ещё хочешь простить?! А если бы он… убил тебя?! Что тогда? Тоже бы простила?

– Но не убил же… Не все люди…

– Все люди как люди, а он животное! Не понимаю тебя. Ты же сама видела, как этот… гандон издевается над сверстниками. Перед тобой наглядный пример! Что ни проблема, то решается кулаком. Там, где драка бесполезна, папочка всегда прикроет жопу… (Надменно) Так он, оказывается умничка… а я, значит, дурак… Наверное, поэтому он без конца и дубасит меня… Пытается правильные мысли вдолбить в башку… Я… я не понимаю тебя… Почему тебе нравятся такие козлы? Тебе что, по кайфу страдать? По вкусу быть униженной? Опущенной? Тогда что? Какой смысл, дурные выходки терпеть?!

– Ты просто не видишь в нём и дольки хорошего. Только плохое…

– (Хмуро) Ну, да, конечно… Это же я здесь плохой, а вот он – хороший… Зачем этот разговор? Ты хотела, чтобы я тебя поддержал? Пожалел?.. Нет? А что тогда? Ах да, совет. Так я его дал тебе, вот только какой смысл? Ты всё равно не слышишь меня. Тебе, видно, до сраки на эти унижения, пока он тем временем сто пудово пялит одну из твоих «подруг». Сказка. Хотел бы и я так жить.

– Он, вообще-то, в больнице! Какой же ты… омерзительный, – отвернулась.

– Ну, извините. Какой есть. Не могу поверить, – растёр лицо. – Просто не могу. Из всех парней ты выбрала самого дебильного. Только в жизни такое говно случается… Поверить не могу…

– А что мне ещё оставалось делать?! – подскочила. – Что? Ну, что?!! Мне только ребёнка полугодовалого для «счастья» не хватало. Все проблемы упали на мою голову. Бедность, безотцовщина. Мать – пьяница и наркоманка. Долги… Не хватало, разве что самой стать матерью-одиночкой в 13 и подцепить СПИД. Тогда бы да. Комбо закончилось… (Надрывно) Он поддержал меня в нужный момент. Я от горя, не знаю… сошла бы с ума или как мама – к херам для начала спилась. Я руки на себя наложу, если ворвутся люди из органов опеки. Я этого не переживу. Не переживу… (Тихо) Гиль… буквально спас нас. Мы утопала в нищете. Каждый день до него становился только хуже… Тебе… не понять…

– (Довольно) О, так дело, оказывается, в деньгах, да?.. Долго же ты к этому шла… Мне ты можешь ответить что угодно, только прошу, не лги себе, хорошо?

– (Гневно) Да, что тебе вообще известно обо мне?!

– Опя-ять… – устало вздохнул.

– (Истерично) Я его любила! Искренне любила! Всем сердцем, отдавая всю себя без остатка! Это он появился в нужный момент! Не ты! Никто либо другой! Это он подошёл первый и заговорил… Он, – стукнула кулаком о кровать. – Он!!!

– (Надменно) Ну конечно. Принцессы же ничего не могут… Они только и ждут подачки, лишь бы самим ничего не делать… А то, что я в буквально умираю чуть ли… не с самого детства, никакой роли не играет, да? Вот, совсем неважно? Мои проблемы – это так, – махнул рукой, – хуйня. По сравнению с твоей нелёгкой судьбой, я никто. Обычный лох, который вот-вот сдохнет. Правда, какая разница. Никто ж его не знал… Подзаборная псина загнулась на свалке… И то хорошо.

– (Истерично) Ну откуда я могла знать! Ну откуда…

– (Обречённо) Да я-я-я… ни в чём тебя и не виню просто… жалко. Меня эти мирские заботы мало волнуют. Когда я умру, а я обязательно умру, всё окружение от безысходности кажется таким… тщетным. Бесполезным. Жалко, конечно, что он и дальше будет пользоваться тобой, пока однажды не надоест. А чего жалеть? У него же целый гарем остался… Повезло ему… Повезло…

– (Обиженно) Мы ничем к твоему сведению, таким не занимались.

– Что значит, ничем таким?

– Сексом?! Ты это хотел услышать? ЭТО?!!!

– Странно. Удивительно, как он смог продержаться так долго. Ах да, точно. Он же изменял. Какой молодец… Пример для подражания. Может… и мне стоит завести кучу однодневок? Издеваться над ними. Бить их. Унижать. Денег теперь навалом, да и парень я известный. Такие тебе нравятся, да? Ебанутые? Властные?

– Я убью тебя!!! – накинулась. – Слышишь, УБЬЮ!!!

– Давай, добей меня, – расправил руки. – Я и так почти мёртвый… Давай, бей. Ударь. Это же так просто. Я только что, оскорбил тебя. Разве не больно?

То, как он провоцировал – правда хотелось вмазать по роже, но не могла. Замахивалась и в самый ответственный момент замирала. Я была не права.

– (Расстроенно) Почему?.. Ну почему мы не можем нормально поговорить? Как обычные люди. Мы только и перечисляем сплошные проблемы друг друга… Это… ненормально… Я не могу так жить! – прикрыла глаза руками. – Не могу…

– Ну, ладно тебе, – дотронулся до ладони. – Всё у тебя будет хорошо.

– (Жалостливо) Я-я-я, но-о-о… Почему бы тебе не остаться? Зачем уезжать? Только так мне не придётся, возвращаться к нему, словно шавка, сбежавшая с поводка… Почему ты должен уезжать? Останься… Прошу…

– Извини, что не подошёл первым… Может, если бы всё сложилось чуточку по-другому, я бы обязательно познакомился раньше с тобой, но, увы… Последний для меня шанс, именно в Бардо. Только там есть какие-то перспективы в лечении. Оборудование. Специалисты… Мне крайне… жаль… Извини.

– (Слезливо) Мне тоже…

– Тебе то, чего переживать? Ну хватит, – приподнялся, обняв за плечи. – Не надо слёз. У тебя вся жизнь впереди, только не возвращайся в то проклятое место. Не хмурься, – вытер слезу, – и не плачь по пустякам… Знаешь, – осмотрелся, – я, пожалуй, пойду. Чую нутром, Бургунд меня заждался… Может, уже отпустишь?

– Да, да, – разжала объятия, – извини. Я немного… увлеклась…

Как же не хотелось оставаться одной. Пришлось в который раз смириться.

Едва отпустила, как он быстро встал. Отряхнулся, застегнул рубашку до конца и положил на край столика полотенце. Вот-вот собрался уходить, но перед тем, как покинуть квартиру, остановился.

– Лоя… ты чего голову повесила? Мы же вроде как… всё обсудили?

– (Тихо) Если не можешь остаться, возьми меня с собой, а? Тебе что, жалко? Неужели это так… сложно?

Волосы сползали вместе с руками. Сутулая осанка, куда сильнее кривилась, выгибая спину подобно кошке. Неудивительно, что Кай застыл. Странный образ собьёт с толку любого. Такой жалкой, я не чувствовала себя никогда…

– С собой? Но я как-то даже… и не задумывался…

– А чего тут думать? Ты же хочешь спасти меня? Так увези отсюда. Увези… Я ни у кого в жизни не просила о помощи, но сейчас, я готова буквально умалять, – медленно поползла на четвереньках. – Что мне ещё сделать для тебя? Что?

– (Подавленно) Бля… – шагнул назад, – ну зачем ты так? Ну зачем?..

– (Ухмыляясь) Как зачем? Я хочу отсюда слинять, глупыш. Только ты мне в этом поможешь, – подползла к краю постели. – Больше никто…

– (Подавленно) Я лучше… пойду…

– Нет, не уходи! (Отчаянно) Ты мне очень нужен, – дрожащими потянулась пальцами. – Я умру без тебя. Умру…

Сердце неожиданно кольнуло. Стало невыносимо больно… Я не сдюжила и вслед за рукой грохнулась на пол. Он готов было сбежать, хотя первые секунды колебался. Его подкашивала моя беспомощность. Тот самый крючок, который не стоило глотать.

Кай сомневался и не мог толком начать. Действовать или сбежать. Проявить трусость или характер. Его неопределённость стоила мне дорогого. Я собиралась опуститься ниже некуда. Променять гордость несмотря ни на что, хотя… какая там гордость… Моя последняя соломинка вот-вот надорвётся и выскользнет из руки, так что… я-я-я готова была на всё. Если и давить на жалость, то выжимать до последнего. Второго шанса не будет… Я стану противна сама себе…

– Стой! НЕТ!!! – с прыжка вцепилась в ногу. – (Жалостливо) Не отпущу… – крепко обвила руками, – не отпущу…

– (Взволнованно) Лоя, – попытался выскользнуть, – отпусти… Я ничем не могу помочь… Я сделал всё что мог…

– (Жалостливо) Нет, не сделал! – задрала голову. – Не сделал…

– Лоя, прошу, приди в себя. Я не хочу тебя отдирать, – попытался шагнуть, – но, видимо, придётся… Отпусти, пожалуйста. Мне же неудобно так стоять.

– Нет, – улыбнулась, – нет, иначе ты сбежишь. Кое-что я сегодня… отлично усвоила. Тебе – нельзя-я-я давать поблажки. Нельзя-я-я… Ты моментально идёшь на попятную или того хуже, дёру сразу даёшь. Если бы не твоя самодеятельность, – опустила голову, – ничего бы не изменилось, однако, ты нарочно заточил меня здесь. Своими «благими намерениями», (злобно) я навсегда останусь жить в этой сраной конуре. (Плача) Да что с тобой не так?! Что?!!

– Это с тобой что не так?! Ты держишь меня за ногу, лёжа на полу!

– (Хныча) Ах-х, н-недостаточно м-моих… унижений? Я н-недостаточно… настрадалась, по-твоему?! Хор-рошо… Хорошо… Сейчас ты увидишь, как я по… по-настоящему страдаю…

– Что за бред ты несёшь? Я же помог вам. Я же избавил вас от проблем.

– (Злобно) Ты помог только себе, – ударила легонько по ноге. – Потешил своё самолюбие! Тебе то, что? Ты завтра уедешь, а мне с этим клеймом и дальше жить. Девка того паренька… Вот это слава я понимаю… Меня до конца жизни так и будут называть, если не хуже… Этого ты хотел?! Этого?!!

– Чего?!

– Да ничего придурок! – задрала голову. – Что, специально не понимаешь? Совсем?!! Ты… ты… ты сжёг все мосты на пути к моей мечте. Мечте выбраться отсюда… Покинуть этот тупой, конченый гадюшник! (Жалобно) Я не знаю… как дальше жить… Не знаю. Я умру здесь!.. Прямо сегодня умру!! Лягу на этом ковре и никогда больше не встану. (Довольно) Это всё из-за тебя. Из-за тебя мой милый, – нежно погладила ногу. – Уговариваю, упрашиваю, умоляю. Я делаю… что-то не так? Точно! Лучше опять встану на колени, – стала карабкаться вверх по штанине. – Может, таким образом, смогу проявить сочувствие… Я готова – на всё.

– (Нервно) Что я сделал не так… ЧТО?!!!

– (Нежно) Так, всё так милый, – встала не колени, – просто доведи дело до конца. Спаси меня… Я готова на что угодно… Хочешь, могу быть подружкой?.. Нет? Тогда любимой или супругой. Тоже? Ну, могу быть любовницей. Игрушкой в твоих руках. Только скажи. Я многое могу… Разное… Если нравится пожёстче, могу опуститься ещё ниже. Гораздо. Быть… рабыней, к примеру, твоей. Издёвки и оскорбления, будут только за радость мне. Страдания мигом перерастут в нечто привычное и обыденное… Чего же ты хочешь мой господин? Чего?

– Я… я…

– Всё ясно. Так ты со мной, да? Значит, слова бессильны для тебя, благо… я знаю несколько способов расшевелить твоё добро… Будет о-о-очень приятно, – потянулась к ширинке. – Гарантирую.

Не успела притронуться, как он тут же руку отбил. Не отвёл в сторону, как подобается гражданину, а просто отбил.

– (Увлечённо) Так значит? Хочешь сделать мне больно? Опять?.. Хорошо, – взяла его ладонь, – давай. Бей, Лою. Бей. Лоя всё вытерпит. Лоя всё сможет. Ты главное бей, не ленись. Лоя вся твоя. Поднажми, – усиленно постаралась ударить себя, – а то мне самой не очень удобно. А может, – остановилась, – ты любишь… больше смотреть? Точно! (Радостно) Тебе же нравиться подглядывать. Ты ловишь от этого неимоверный кайф… Поверь мне – здесь есть на что посмотреть. Тогда с твоего… позволения, я, пожалуй, – встала в полный рост, – поиграю со своими близняшками. Они, конечно, не такие огромные как у мамы, – сбросила платье, – но даже у тебя встанет. Обязательно встанет… И как они тебе?

Кай отвернул голову. Ему нечего было сказать.

– (Вовлечённо) А почему ты меня не остановил? Странно. Я чувствовала, что вот-вот, кто-то скажет: «Стоп, остановите её. О нет, нет…». Что случилось?.. Захотел увидеть меня голой? Ну, и какого же цвета мои соски? М-м? Смотри, не стесняйся. Если хочешь, я трусики сниму? Даже Гилю доставалось и то меньше. Посмотри на меня, – нежно прикоснулась к лицу, – иначе всё пропустишь.

Как и подобает мужчине, Кай нерушимо стоял, хотя глаза то и дело бегали в мою сторону. Я гораздо привлекательнее стены, в которой он пытался спрятаться. Нет, это ничуть не раздражало. Скорее даже забавляло в очередной раз показывая, насколько он молод, наивен и-и… чуточку мил. Конечно, можно было попытаться более мягкими способами либидо расшевелить, однако мы очень долго застряли на прелюдии. Куда уж больше временить. Настойчиво отняла руку и представила к своей груди.

– (Обидчиво) Ты делаешь мне больно. Как ты не понимаешь?.. Почувствуй, как бьётся сердце. Сожми пальцы покрепче, – надавила на ладонь. – Что ты при этом чувствуешь? Ничего, а я… страдаю… Мне плохо от холода и безразличия твоего. Если ты не поможешь – я умру, и эта смерть будет лежать на твоих руках. В последний раз прошу – помоги мне… Прошу.

Странное чувство слабости или сонливости, стало быстро одолевать, но как только Кай убрал руку, всё обратно вернулось на свои места. Леденящие пальцы будто взаправду вытягивали душу, оставляя незаконченными начатые дела. Он сам не знал, чего именно хотел, лишь изредка предполагая, что желаемое само настигнет его. Увы, это не работает. Ничем хорошим подобное не заканчивается. Только люди кругом страдают и мрут.

– Посмотри на меня. Посмотри в последний раз и скажи: «Я тебя не люблю». На этом мы и закончим.

– Я… Я люблю тебя…

Без лишних слов впервые искренне поцеловал меня. Как делают взрослые, выражая привязанность к персоне. Всё ещё неловкий и поспешный, за то его. Мы обнялись, но стало только хуже. Сердце нескончаемо терзает грусть, разве что… горесть чуточку скрасил блеск для губ. Звучит глупо, однако воспоминания – мигом припомнили схожий вкус. Запах цитрусовых в папиной машине. Этот же аромат сохранился на языке. Наверное, поэтому мои духи пахнут… апельсинами.

Послевкусие оставило после себя тонкую нить слюны. Вытерла каплю с края губы. Тихо вздохнула. Я стояла как на расстреле. Решалась моя судьба.

– (Поникши) Хорошо… Завтра в 8 утра. Бургунд ближе к полночи позвонит. Обрисует все дела. Обдумай как следует поездку. Обратного пути… не будет…

– (Воодушевлённо) Я не подведу. Клянусь.

Ничего более не сказав, опустил глаза. Отступил. Понуро двинулся прочь. Возможно, ему хотелось напоследок что-нибудь сказать. Неважно что. Хоть слово одно, хоть очередной на час диалог, лишь бы не заканчивать на столь… тяжёлой ноте. Жаль, что в ответ лишь прозвучала тишина. На мне лежала… вся вина…

Наверное, самое поспешное решение в моей жизни. Может, оно и не стоило того. Бездумно разбрасываться мыслями. Импульсивно, глупо, но, что сделано, то сделано. С этим уже ничего не поделать.

– (Плача) Ненавижу себя…

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги