Подлинная форма близости

Глава 5. Практика: как привнести бесстрашную любовь

Слова писательницы Лидии Дэвис, возможно, четко обрисовывают вашу дилемму на данном этапе книги. Вероятно, вы начинаете понимать преимущества такой множественной перспективы и влияние вашего гнева на уязвимые части партнера, но вы все еще не знаете, как обращаться с его защитниками. Как воплотить данную философию в жизнь?

Это практическая глава, в которой я представляю конкретные шаги для супружеских пар по решению проблем, рассмотренных выше. Мы начинаем с поиска и исцеления частей, которые управляют защитными паттернами в отношениях. Далее вы узнаете, как вести беседы под управлением «я» во время конфликта, как устранить любой ущерб и, наконец, как создать длительную близость.

Просмотрите еще раз список проявлений защитников (см. выше) и выберите одно из них или что-то еще в вас, что запускает ваш партнер. Как только вы определите одну из этих мыслей, эмоций или форм поведения, сосредоточьтесь на ней до тех пор, пока не сможете найти ее источник в своем теле или вокруг него. Затем обратите внимание, как вы относитесь к защитнику, который заставлял вас думать, чувствовать или действовать так. Попросите любые другие части, которые вызывают у вас неприязнь или страх к нужному защитнику, расслабиться и отойти (отделиться от вас), чтобы вы могли лучше узнать интересующую вас часть. Продолжайте делать это до тех пор, пока вам не станет любопытно узнать о части, а затем спросите ее, что, по ее мнению, вам стоит знать о себе. Не пытайтесь думать о том, что это может значить; просто подождите, сосредоточившись на части, пока к вам не придет какое-то впечатление или ответ.

Чтобы упростить процесс, вы можете просто задать себе следующие вопросы.

• Что я думаю или чувствую о своем партнере?

• Где в моем теле или вокруг него я нахожу эти мысли или чувства?

• Как я отношусь к части, которая вызывает у меня эти мысли или чувства?

• Готовы ли другие части позволить мне проявить любопытство по поводу этой части?

• Что, по мнению этой части, мне стоит знать о себе?

• Чего он боится: что произойдет, если он не выполнит эту работу?

Когда вы спрашиваете защитника о том, что вам стоит знать, вначале он может продолжать разглагольствовать о вашем партнере или о вас. Будьте терпеливы с ним и продолжайте спрашивать, чего он боится, что произошло бы, если бы он не сказал или не сделал этого, или почему это так сильно беспокоит его. В какой-то момент защитник начнет рассказывать вам больше о том, почему он так расстроен, и вы, вероятно, узнаете о том, как: 1) он чувствует себя изгнанным вашим партнером, 2) он защищает ту часть, которая была ранена до того, как ваш партнер появился на сцене, или ту, которая чувствует себя изгнанной вашим партнером, или 3) она поляризована с другой частью вас, которая, по ее опасениям, возьмет верх и будет доминировать в ваших отношениях. Ниже я подробно остановлюсь на каждой из этих трех возможностей и на том, как с ними справиться.

Если часть говорит вам, что она чувствует себя пристыженной или неприемлемой для вашего партнера, сначала узнайте, что в действиях партнера заставляет неоизгнанника так себя ощущать, и выясните, не застрял ли он в прошлом, в том времени, когда он чувствовал себя изгнанным в предыдущих отношениях. Вы также можете узнать, что предпочла бы сделать эта часть, если бы вы и ваш партнер полностью принимали ее. Это может сильно отличаться от ее первоначальных желаний, поскольку, точно так же, как дети, которые чувствуют себя изгоями в семье, когда им кажется, что их изолировали, она впадает в крайности и предъявляет внутренние требования, часто не отражающие ее глубочайших желаний. Например, голос, который постоянно уговаривал вас завести роман на стороне, может оказаться живой, любящей веселье частью вас, которую партнер постоянно называет незрелой и стыдит вас за это. Когда вы услышите, что эта часть считает, будто вы ее покинули, вы можете понять, что она хотела романа, поскольку ей больше не было места в вашей жизни; и если бы вы могли найти для нее место, пусть и не в ваших отношениях, то она была бы вполне довольна.

Выслушав все это от своей части, вы можете обсудить с партнером то, что узнали. Однако важно, чтобы он попросил свои части расслабиться и слушал через свое «я», чтобы воспринять то, что вы говорите, без искажений, с любопытством и состраданием.

Например, Клэр, общительный экстраверт, чувствовала себя в ловушке в отношениях с Гилом, более замкнутым человеком, который хотел ограничить круг их друзей небольшим числом людей, в основном семьей. Клэр утверждала, что смогла бы смириться с их разногласиями в общении, если бы Гил позволил ей общаться с друзьями без него. Мужчина сказал: из-за того, что они оба много работали, у них было мало времени побыть вместе, поэтому, если Клэр будет гулять столько, сколько ей захочется, он вряд ли увидит ее.

В начале отношений они долго и упорно спорили по этому поводу, и Клэр часто ходила куда-то, несмотря на протесты Гила. После рождения дочери у Клэр больше не было сил ни веселиться, ни ссориться с ним. Женщина приняла тот образ жизни, который был удобен для Гила, сосредоточившись на поиске баланса между материнством и работой. Теперь, когда дочь стала подростком, Клэр была готова возобновить свои заброшенные дружеские отношения, а Гил чувствовал себя покинутым. Недавно их конфликты приняли неприятный оборот, когда Клэр сказала Гилу, что он ей наскучил и она не выносит его собственничества. Гил ответил, что если его ей мало, то ей стоит найти кого-нибудь другого.

Я попросил обоих сосредоточиться внутри на чувствах, вызванных их недавней ссорой. Клэр увидела себя подростком, заключенным в тюрьму, колотящим по решетке, чтобы ее освободили. Эта часть говорила ей, что всегда чувствовала неодобрение Гила и никогда не хотела, чтобы она выходила за него замуж. Он не только отговаривал ее от прогулок, но и в тех редких случаях, когда они все-таки ходили вместе на вечеринки, бросал на нее критические взгляды всякий раз, когда она начинала веселиться. Когда Клэр спросила девочку, почему неодобрение Гила так беспокоит ее, она сразу же увидела сцены обидных ссор с отцом из-за нарушения комендантского часа и алкоголя. Клэр была бунтаркой в своей чопорной семье, и ее подростковая нонконформистская часть несла в себе сильные чувства недостойности и стыда.

Гил также нашел подростка — мальчика, одинокого и считавшего себя неудачником в младших классах средней школы. Парнишка был слишком застенчив, чтобы заводить подружек, и не справлялся с едкими репликами сверстников, поэтому углубился в учебу. Эта стратегия окупилась во взрослой жизни, поскольку именно его известность в академической сфере изначально привлекла Клэр, бывшую студентку. Слова Клэр о том, что Гил скучный, вызвали у мальчика все чувства неудачника, которые мужчина описал как худшие чувства в своей жизни. Гила-подростка очень привлекала живость Клэр, поскольку то, что он ей нравился, доказывало, что он не такой уж скучный. Однако когда она общалась с другими, мальчик был уверен, что она найдет кого-нибудь лучше и оставит его.

Простое раскрытие друг другу того, что они узнали от своих частей, во многом способствовало разрядке их конфликтов. Гил знал отца Клэр и сказал, что может понять, почему она взбунтовалась. Он сказал, что больше не хочет быть в отцовской роли и намерен помочь своему внутреннему мальчику справиться со стыдом, чтобы ее подросток мог чувствовать себя как дома в их отношениях. Клэр сказала, как она была рада, что Гил раскрыл эту мальчишескую часть, ведь большую часть времени он казался уверенным и собранным, поэтому она думала, что он просто помешан на контроле. Женщина понятия не имела, что ее жалобы оказали такое пагубное воздействие. Она согласилась помочь своей подростковой части избавиться от чувств, которые она испытывала в результате борьбы с отцом, чтобы это не слишком остро реагировало на потребность Гила в близости.

Спросите своего защитника, чего он боится. Что могло бы произойти, если бы он не делал того, что делает? Если в ответ он скажет, что партнер причинит вам боль, спросите, позволит ли он узнать и, возможно, помочь части, которая пострадает и которую он защищает. Если он дает разрешение, сосредоточьтесь на раненой части, попросите ее не подавлять вас, когда вы ее слушаете. Если часть согласна на это, спросите, что, по ее мнению, вам стоит знать. Если она показывает недавнее пренебрежение со стороны партнера, отнеситесь к ней с состраданием, но также спросите, связаны ли они с какими-либо событиями в прошлом. Затем вы можете увидеть сцены повторных травм привязанности — моменты в ваших отношениях, когда партнер предавал вас или был недоступен, когда вы оказывались уязвимыми. Убедившись, насколько болезненными были эти эпизоды, спросите часть, связаны ли эти события с чем-либо еще в прошлом. Возможно, вы обнаружите, что вновь возвращаетесь к подобным ранящим событиям из своего детства.

Как только вы дадите ребенку в этих сценах понять, что понимаете, насколько болезненными были те события, можете вернуться к своему партнеру и поделиться тем, что вы узнали. Однако важно, чтобы он был готов слушать свое «я» во время этого обмена; иначе ваши обиженные изгнанники могут почувствовать себя вновь ранеными из-за реакции партнера. Если вы чувствуете себя в безопасности и «я» вашего партнера доступно, расскажите ему, что вы узнали о своем защитнике и что он оберегает.

В этой книге есть множество примеров такой динамики, поскольку она наиболее распространена. Более подробная иллюстрация — работа с Кевином и Хелен из предыдущей главы.

В ответ на ваши запросы защитник может дать вам понять, как он боится, что, если он не будет действовать, другая часть возьмет верх. Если это так, спросите, готов ли он позволить вам познакомиться с частью, которой он боится, чтобы понять, действительно ли она может взять верх и так ли все плохо, как думает эта часть. Если она согласна, сосредоточьтесь на другой части и посмотрите, что, по ее мнению, вам стоит знать о себе.

Вы можете узнать, что эта часть экстремальна, поскольку она реагирует на доминирование исходной части. Если бы доминирующая часть смягчилась, ей не нужно было бы продолжать действовать так экстремально. В какой-то момент вам, возможно, удастся свести две поляризованные части для непосредственного взаимодействия друг с другом, а вы будете играть роль их терапевта, гарантируя, что они будут уважительно общаться друг с другом.

Например, хроническая тревожность Алекса сводила Майю с ума. Он постоянно боялся, когда она уходила из дома или ему приходилось выступать с презентацией на своей работе. То, что его раздражала его зависимость, повысило его неуверенность в себе и уверенность в том, что она его бросит. Я попросил их обоих сосредоточиться на частях, задействованных в этом шаблоне. Тревожная часть Алекса сказала ему: она боится, что, если позволит ему чувствовать себя хорошо, его внутренний мачо снова возьмет верх. Затем Алекс признался мне, что в начале их брака он был своей полной противоположностью: много пил, был склонен к соперничеству и властолюбив. Пройдя курс реабилитации от алкоголизма, он бросил пить и стал тревожным. Тревожная часть говорила, что, будучи зависимым, он гораздо лучше относился к Майе, его жизнь была под контролем и он не так уж разрушал свое здоровье. Часть не собиралась сдаваться до тех пор, пока мы не докажем ей, что этот мачо не вернется с удвоенной силой. Этот мачо заявил Алексу: «Я ненавижу слабость тревожной части; из-за нее я веду себя как неженка. Я беру верх, чтобы сделать из тебя настоящего мужчину, а не зависимого слабака». Я помог Алексу свести в сознании две поляризованные части, чтобы они могли обсудить проблемы друг с другом, а он модерировал их беседу. Глядя друг на друга и взаимодействуя напрямую, обе части увидели, что другая не так уж плоха, как казалось раньше. Это осознание запустило процесс деполяризации внутри Алекса, включавший работу с изгнанниками, которых защищали обе части.

Неудивительно, что Майя была поляризована с обоими этими защитниками Алекса. Она внесла в тревожную часть Алекса огромный вклад, не позволяющий его мачо-парню вернуться к власти, и приходила в ярость при любом признаке его присутствия, но она также была сыта по горло его хныканьем и беспокойством. Женщина обнаружила разочарованную часть себя, которая не выносила и презирала прилипчивость Алекса. Был также яростный защитник, который нес в себе накопившуюся за годы жизни обиду на доминирующую часть Алекса — алкоголика и мачо.

Таким образом, если у вас есть внутренняя поляризация, части с каждой стороны могут стать настолько экстремальными, что также поляризуются с частями вашего партнера и внутренняя поляризация создаст аналогичную внешнюю. В свою очередь, по мере того как ваш партнер борется за устранение ваших частей, они всё более укореняются и поляризуются по отношению к другим вашим частям, а также к вашему партнеру и так далее. Поскольку природа поляризации такова, что она усиливается со временем, мелкие разногласия, если их не устранять, могут разрастись настолько, что уничтожат любовь в отношениях и приведут внутренние системы обоих партнеров в смятение.

Во многих примерах, приведенных выше в этой книге, когда человек сосредоточивался внутри себя, он узнавал не только о защитнике, но и об изгнаннике, которого он оберегал. Рассказать партнеру о защитнике было полезно, но только когда человек раскрыл стоящее за этим изгнание, ситуация по-настоящему смягчилась. Однако хочу вас кое о чем предупредить.

Во-первых, когда вы сосредоточитесь внутри себя, не удивляйтесь, если услышите только своего защитника и не сможете получить представление о той части, которую он оберегает. Это обычное явление, особенно вначале, и означает только то, что защитнику не хочется, чтобы вы знали о данной уязвимости, ведь это небезопасно. Возможно, эта часть считает, что вы не справитесь с данной информацией, или она настолько боится вашего партнера, что не позволит вам быть уязвимыми, пока он рядом. Всё в порядке. Просто, рассказав своему партнеру о ваших защитниках, вы запустите процесс, который может сделать ситуацию более безопасной в будущем, когда вы обнаружите своих изгнанников.

Во-вторых, если вы все-таки узнаете о своих изгнанниках, возможно, будет небезопасно раскрывать их партнеру, поэтому не стремитесь это сделать, пока не будете уверены, что партнер сможет ответить от имени своего «я». С другой стороны, когда вы все-таки узнаете об изгнанниках, которых провоцирует ваш партнер, и ощутите себя в достаточной безопасности, чтобы рассказать о них партнеру, — а затем почувствуете, что партнер услышал вас, — вы разорвали порочный круг холодных и горячих войн между вашими защитниками и начали путь к близости.

В-третьих, я написал эту книгу таким образом, чтобы вы и ваш партнер могли попытаться выполнить эту работу без помощи профессионала. Для некоторых из вас это сработает. Многие читатели, однако, обнаружат, что они могут выполнять отдельные упражнения самостоятельно, но для других требуется присутствие терапевта. Описанная выше практика управления «я» для прислушивания к себе и раскрытия партнеру того, что вы находите, поможет каждому из вас стать главным хранителем своих частей, чтобы партнер мог быть их вторичным хранителем. Но она не выполнит всю работу, потому что вашим частям также нужно избавиться от излишне резких убеждений и эмоций, накопленных в прошлом, прежде чем они будут полностью доверять вам и перестанут слишком остро реагировать на вашего партнера. Некоторые люди могут облегчить свою ношу без помощи психотерапевта, но их меньшинство. Кроме того, некоторым парам очень трудно заставить своих защитников перестать жаловаться на другого человека и пытаться изменить его, если в комнате нет третьей стороны, которой они оба доверяют. На сайте IFS по адресу ifs-institute.com доступно множество ресурсов, включая справочник практикующих врачей, книги и курсы.

Творческие решения

В дополнение к тому, что вы говорите с партнером за свои части, а не от их имени, вам захочется продуктивно обсудить возникшие между вами проблемы. Мой опыт показывает, что, когда пары могут общаться друг с другом, к ним часто приходят творческие решения, недоступные, когда их части конфликтуют. Конечно, не все проблемы имеют решение, но беседы под управлением «я» могут помочь каждому партнеру, по крайней мере, почувствовать себя понятым и принятым другим, несмотря на сохраняющиеся разногласия.

Внутренние ободряющие беседы перед дискуссией

Учитывая все препятствия для общения «я + я», которые мы уже обсуждали, особенно в случае проблем, связанных с обвинениями, каждому партнеру следует провести внутренние обсуждения со своими соответствующими защитниками до начала разговора о проблемах взаимоотношений.

В ходе такого внутреннего процесса, предшествующего разговору, вы можете отделиться от защитников и напомнить им, кто на самом деле ваш партнер и каковы ваши цели. Защитники могут настолько зациклиться на ошибках вашего партнера, что теряют всякое представление об общей картине того, что лучше для вас или ваших отношений. Защитники также склонны заставлять партнера делать нечто прямо противоположное тому, чего они на самом деле хотят. Поэтому стоит работать с ними до и во время важных обсуждений. Помочь в такой работе могут следующие вопросы:

• Что говорят мои защитники об этой ситуации?

• Каким я хочу видеть результат обсуждения и могут ли эти части привести нас к цели?

• Если, по моему мнению, мое поведение в дискуссии лучше всего позволит достичь этого результата, независимо от того, что делает мой партнер, каким оно должно быть?

• Готовы ли мои защитники доверить мне ведение дискуссии? Если нет, то чего они боятся и что произойдет, если они это сделают?

• Помню ли я, что у моего партнера есть экстремальные защитники, не отражающие сути всех его защитников, и что за ними стоят уязвимость и любовь ко мне?

• Как я могу помочь своему партнеру поверить в то, что безопасно не передавать защитникам управление?

• Если его защитники это сделают, что нужно моим, чтобы они не взяли верх в ответ на эти действия?

Если ваши защитники хорошо отреагируют на этот разговор, вы заметите разницу в своем теле и разуме. Готовясь к обсуждению с партнером, вы чувствуете внутреннее спокойствие и интерес к его точке зрения. Ваше сердце открыто, вы способны сохранить свою любовь к нему, несмотря на ваши различия. Вы не боитесь отстаивать свою позицию и говорить за свои части, но вы также не привязаны к определенному результату. Вы знаете, что сможете успокоить свои части независимо от того, как пойдет обсуждение, поэтому не испытываете сильного страха.

Пространные дискуссии

Когда наши изгнанники чувствуют, что мы о них заботимся, возникает внутреннее пространство. Они не так сосредоточены на том, как партнер причинил им боль или пренебрег ими, и, как следствие, наши защитники не собираются драться. Когда и вы, и ваш партнер находитесь в этом состоянии, даже серьезные проблемы теряют важность, когда сталкиваются с удовольствием от вашей связи. Вы можете свободно говорить за все свои части, так что ни одна из них не чувствует себя изгнанной. Вы способны слушать партнера без искажений или самозащиты, и, следовательно, он чувствует себя услышанным.

Это очень далеко от того состояния, в котором находится большинство из нас, когда мы начинаем жесткие дискуссии с партнером. Чтобы ваши части ослабили хватку перед выступлением, может потребоваться много времени и усилий, и многие защитники не собираются ждать. Вместо этого они хотят накинуться на вашего партнера, чтобы встретиться с ним лицом к лицу и покончить с этим. Однако подготовка стоит усилий, потому что альтернатива — бой один на один — обычно усугубляет ситуацию. Вы оба уходите, чувствуя себя неудачниками и все более безнадежными в своих отношениях, и при следующей попытке разговора вашим частям все труднее успокоиться.

Предположим, вы способны вступить в трудную дискуссию в этом свободном состоянии управления «я». Если вы похожи на большинство людей, пройдет совсем немного времени, прежде чем вы потеряете самообладание и какая-то часть вас активизируется. Возможно, она не возобладает в той степени, в какой вы произносите вслух резкие слова, звучащие внутри, но повлияет на ваше видение партнера и проблем между вами либо немного ужесточит тон вашего голоса и содержание ваших слов. Из-за этого лишнего, предвзятого голоса в вашей голове вы больше по-настоящему не слышите партнера и вместо этого формулируете свою защиту, когда он говорит. Эти тонкие и часто неосознанные переходы от простора к замкнутости и от сострадания к хладнокровию могут спровоцировать эскалацию. Поэтому важно вовремя уловить проявление своих частей и помочь им поверить в то, что они могут позволить вам оставаться открытыми. Для этого вы должны замечать, что происходит в теле и разуме, когда вы взаимодействуете с партнером, — двойной фокус, выполнить который сложно в большинстве ситуаций, но особенно когда ваши защитники хотят, чтобы вы сосредоточились исключительно на угрозе, которую, по их мнению, представляет ваш партнер.

Определение частей и «я» во время конфликта

Когда я впервые начинаю работать с конфликтующими парами, мне часто приходится каждые несколько минут прерывать их диалоги и просить сосредоточиться на частях, всплывающих на поверхность. Они нередко протестуют, заявляя, что просто пытались донести свою точку зрения, и не понимают, что делали не так. Это проистекает из двух проблем. Во-первых, большинство людей, будучи спровоцированными, понятия не имеют, как на них реагируют. Они могут подробно описать вредные действия партнера, но не в состоянии оценить последствия своего поведения, когда оно становится экстремальным. Во-вторых, большинство людей не знают о возможности широкого, управляемого «я» подхода и сильно отождествляют себя с теми частями, которые обычно улаживают конфликты за них.

Однако если мне удается заставить их сосредоточиться внутри, то они обычно могут найти говорившую часть и обнаружат, что она действительно пытается защитить их. Я упоминаю эти пары, чтобы подчеркнуть трудность того, что я предлагаю вам попробовать сделать самостоятельно, когда вы вступаете в конфликт. Для некоторых людей осознание того, что их защитники — не они сами, подобно открытию того, что их волосы на самом деле — парик. Многие из нас настолько отождествляют себя с определенными защитниками, что мы не можем сказать, когда они взяли верх. Например, когда моя бывшая жена Нэнси говорила что-то критическое в мой адрес, я защищался спокойным, логичным способом, который, как мне казалось, исходил от моего «я». Когда она еще больше расстраивалась в ответ, я всегда терялся, пока не научился проверять свое тело, чтобы понять, действительно ли мной управляет мое «я». Я обнаружил, что, несмотря на кажущуюся открытость и незащищенность, мое сердце было закрыто для нее. Теперь во время напряженных дискуссий с людьми я время от времени проверяю свое сердце, чтобы убедиться, что этот тонкий защитник не говорит за меня. Это способ передать отсутствие заботы о другом человеке, что только усугубляет ситуацию.

Таким образом, один из способов определить, когда та или иная часть защищает, — проверить свое тело. Присутствие большинства защитников легко увидеть, как только вы научитесь его замечать. Во мне есть некоторые пугающие части, из-за которых я чувствую напряжение и давление во лбу, когда начинаю с кем-то спорить. Мой голос становится резким и холодным, когда вступает другая часть. Так вы можете выявить доминирующих защитников, узнать об их физиологическом воздействии на вас и попрактиковаться в чтении своего тела, чтобы определить, насколько они присутствуют. Затем, во время напряженных дискуссий, вы можете время от времени проверять эти участки своего тела, чтобы определить, насколько сильно защитники влияют на вас. Изучите еще раз список, если вам нужны напоминания об обычных защитниках.

Вы также можете проверить свой разум на наличие защитников. Когда я пытаюсь решить с кем-то проблему, то стараюсь следить за тем, насколько я хочу победить в споре или заставить собеседника принять мою точку зрения. Я буду прислушиваться к внутренним голосам, которые делают далеко идущие выводы о другом человеке или формулируют новую защиту или нападение. В хороший день я могу заметить всю эту закулисную активность и быстро и уверенно разобраться с ней.

Но несмотря на то, что я практиковал этот процесс в течение двух десятилетий, временами мои защитники все еще захватывают меня. Семейный терапевт Терренс Реал метко называет это «свистом»: «Свист — это внутренняя волна, условный рефлекс, который мгновенно захлестывает нас. Для одних это страх, для других стыд, а для третьих все еще гнев. Я вырос в неблагополучной семье. Всякий раз, когда кто-то сует что-то мне в лицо, я рефлекторно реагирую желанием выбить ему зубы»[40]. Такой автоматический свист порой очень трудно остановить.

Некоторым людям в процессе работы над отношениями очень помогает присутствие доверенной третьей стороны. Основная ее задача — отслеживать части, с которыми ни один из вас не в состоянии справиться самостоятельно. Суть здесь в том, что вы не всегда способны обнаружить свои части и сохранять управление «я» со своим партнером, вот почему вам может понадобиться терапевт, умеющий найти ваши части, когда вы этого не можете. С другой стороны, вы, вероятно, самостоятельно обнаружите гораздо больше частей, чем думаете.

Определение «я»

Если у вас возникают проблемы с распознаванием определенных частей, можно сосредоточиться на том, насколько воплощено ваше «я». Общаясь с партнером, вы можете проверять, в какой мере раскрепощенным, любопытным, открытым, спокойным вы себя чувствуете. Для определения состояния «я» люди пользуются различными физиологическими сигналами. Для одних это дыхание — другие сосредоточиваются на голосе. Я слежу за состоянием сердца и ощущаю теплую, вибрирующую энергию, проходящую через мое тело, когда я под управлением «я». В этом состоянии я говорю легко, без внутренней репетиции. Я чувствую связь с партнершей, даже когда у нас не все гладко, и мне действительно интересно, что с ней происходит. И пока мы боремся со своими проблемами, я стараюсь одновременно взаимодействовать с ней и следить, насколько я вовлечен в это взаимодействие. Как только замечаю, что отдаляюсь, я понимаю, что части захватили меня и продолжение разговора вряд ли будет продуктивным.

Сдерживание «атаки частей»

Заметить, что на первый план вышел защитник или что «я» отсутствует, — важнейший шаг, но он только первый. Иногда, заметив какую-то часть, я могу поговорить с ней внутри, чтобы быстро успокоить и помочь расслабиться. Если бы в такой момент в моей голове был микрофон, вы могли бы услышать: «Доверься мне», «Помни, все получается лучше, когда ты позволяешь мне остаться», «Я справлюсь». Когда это срабатывает, я чувствую немедленный сдвиг в сторону меньшей озабоченности победой в споре и лучшей способности оставаться на связи, когда мы расходимся во мнениях. Иногда я могу сделать это, не прерывая разговор, и мой партнер не знает, что я это делаю. Когда это невозможно, я попрошу прерваться на мгновение, чтобы я мог успокоить свои части, а когда вернусь, то выступлю от имени этих частей, дав краткий отчет о том, кто там был и почему.

Если это не сработает, я прерву разговор и предложу сделать паузу до тех пор, пока не смогу лучше управлять собой. Это часто довольно сложно, поскольку «свистящие» защитники так взвинчивают меня физиологически, что я даже не могу отделиться настолько, чтобы понять: стоит сделать перерыв. Кроме того, мои более рациональные защитники убеждены, что если я дам им больше времени, то они смогут добиться от моего партнера понимания, извинений или обещания измениться, в которых, по их мнению, я нуждаюсь. Они говорят мне, что мы почти у цели и что, если им позволят изложить дело еще раз — более убедительно или подробно, — они заставят партнера дать мне то, чего я заслуживаю.

Моменты, когда вы способны отделиться и говорить, находясь под управлением «я», несмотря на невероятное стремление слиться с защитником, становятся ключевыми моментами роста ваших отношений. Терренс Реал согласен с важностью «моментов, когда каждая мышца и нерв в вашем теле подталкивают вас к вашему прежнему набору реакций, и все же новая сила поднимает вас с привычного пути к обдуманным, конструктивным действиям — к восстановлению»[41].

Праведность моих защитников все еще может временами соблазнять меня, а ведь я десятилетиями работал со своими частями. Неудивительно, что люди, которые даже не подозревают, что у них есть части, позволяют им завладевать собой. Они не осознают, что существует альтернатива войнам частей — что отношения «я + я» возможны и полезны. Эти люди могут даже освоить навыки общения и практиковать их, работая над проблемами, но нередко их защитники все равно будут говорить и чувствовать себя еще более праведными, поскольку теперь они играют по правилам. Однако я понял, что обычно гораздо лучше прекратить взаимодействие, как только какая-то часть захватывает власть и отказывается отступать. Я попрошу партнера сделать перерыв и предложу продолжить в другой раз. Я также дам понять, что использую это время для работы со своими частями, чтобы, когда мы продолжим, я мог эффективнее присутствовать. В это время я буду работать самостоятельно со своим защитником и с тем, что он оберегает, или если я не смогу далеко продвинуться самостоятельно, то позову на помощь психотерапевта. Таким образом, я использую в своих интересах способность партнера быть моим наставником — активизировать части, которые мне нужно исцелить, — и я также делаю то, что нужно для лучшего управления «я» в следующем разговоре.

Возможно, вы заметили: я не сказал, что объявлю перерыв, когда увижу, что какая-то часть захватила моего партнера. Цель не в том, чтобы говорить только тогда, когда партнером управляет его «я». Я считаю, что моя обязанность — стараться сохранять управление «я», даже если мой партнер его потерял. Если я могу это сделать, часто партнер восстанавливает управление «я» и мои части обретают уверенность в моем лидерстве, поскольку я показал им, что могу справиться с самыми крутыми бойцами моего партнера.

Это говорит о более масштабных целях взаимодействия с партнером по сложным вопросам. Я пришел к пониманию реальной ценности этого процесса не как решения проблем, хотя иногда такое случается; и это становится вишенкой на торте. Такие сложные дискуссии — это 1) возможность продемонстрировать моим частям, что они могут доверять мне даже перед лицом серьезной угрозы, и 2) способы получить доступ к ключевым изгнанникам, а затем и исцелить их. Если мой партнер придерживается такой же точки зрения, наши конфликты становятся ареной для серьезного роста — как в личном плане, так и в наших отношениях. Но если моя партнерша так не считает или не выполняет свою внутреннюю работу, я все равно могу многое извлечь из этого процесса.

Теперь мы уже не можем просто наблюдать за частями вашего партнера и указывать ему на них. Во время конфликта попытка отслеживать части партнера — хороший способ раздуть пламя. Если люди расстроены, большинству из них не нравится, когда им говорят, что они действуют неправильно, и маловероятно, что вы сохраните управление «я», когда поймете, что их часть взяла верх. Следовательно, когда я работаю с парой, то устанавливаю правило: они могут говорить о своих частях, но не о частях своего партнера. Итак, вместо того чтобы жаловаться: «Я вижу, что твоя истеричная часть снова здесь», можно просто сказать: «То, что ты делаешь, сейчас активизировало мою гневную часть, так что давай поговорим позже».

Одна из проблем, связанных с тем, что вы не останавливаетесь, а продолжаете войну частей, заключается в том, что, когда ваши защитники расстроены, они часто говорят обидные или резкие слова, которые вы не хотели произносить. Как обсуждалось ранее, они также безнаказанно используют «четырех всадников» Готтмана. Если вы продолжите, то в итоге нанесете вред изгнанникам партнера и создадите повторные травмы привязанности, которые подпитывают его защитников. В этом сценарии каждая ссора перестает быть шансом на повышение доверия к управлению «я» и личному исцелению и еще больше обременяет изгнанников каждого из партнеров чувством никчемности, а их защитников — недоверием.

Изгнанники за спинами защитников

Когда защитники вашего партнера полностью завладели им, разглагольствуют о ваших недостатках и их слова кажутся вам преувеличениями или даже выдумками, трудно не отреагировать на эту энергию и содержание. Раньше я всегда заглатывал наживку, когда кто-то неточно рассказывал о том, что я сделал, и стремился исправить содержание, а не реагировал на обиду, которая вызывала вспышку гнева. Какая-то часть меня считала себя обязанной проверять факты, как будто где-то была запись моей жизни, которая была бы испорчена, если бы я постоянно не исправлял неточности.

Теперь в таких ситуациях я обычно могу уловить эту часть и быстро напомнить ей, что записи нет и я не обязан реагировать ни на искажения содержания, ни на энергию гнева. Когда этот защитник и другие позволяют моему «я» присутствовать, я способен слышать и видеть боль или страх, скрывающиеся за их поведением, и могу реагировать на них с состраданием. Я также могу прислушаться к правде, скрытой за преувеличениями, к тому, что я действительно сделал, и способен искренне извиниться за это. Опять же, Терренс Реал хорошо описывает столкновение с тирадой своей жены: «Ее обвинения показались мне преувеличенными, искаженными и произнесенными нелюбезно. Но, подобно драгоценностям в куче мусора, в ее речи были моменты, которые были правдой. Исключительно благодаря силе дисциплины это были единственные моменты, на которые я решил ответить. Я с трудом разобрал 85% ее обличительной речи, которые казались чепухой, и вернул те 15%, в которых я мог признаться»[42].

Даже когда никаких драгоценностей в мусорной куче не видно — когда кажется, что ваш партнер бредит, — если вы сохраняете управление «я» и реагируете на его боль, а не на слова, все улучшается, потому что на самом деле партнер хочет, чтобы вы видели его изгнанников. По их мнению, вы понимаете, что причинили им боль, и сожалеете о содеянном. К сожалению, защитники большинства людей добиваются противоположного тому, чего на самом деле хотят. Ваша задача — видеть сквозь стены и пушечные ядра раненых и перепуганных, похожих на детей изгнанников, которых они героически пытаются защитить.

Исправление под управлением «я»

Здесь всплывает тема извинений. Из личных и профессиональных наблюдений я сделал вывод, что большинство не очень хорошо умеют приносить чистые и искренние извинения. Если мы живем в культуре судебных разбирательств и соперничества, нам еще больше не хочется признавать обидные ошибки. Патриархат приравнивает извинение к подчинению или проигрышу. Защитники, которые боятся, что партнер будет доминировать над вами, попытаются убедить вас, что уступка в одном откроет дверь к полному подчинению. Либо они боятся гнева ваших внутренних критиков, если вы признаетесь себе, что причиняете боль партнеру или не идеальны.

Таким образом, ваши защитники продолжают оборонять вас, преуменьшать или даже отрицать ваши проступки как перед вами, так и перед партнером. Если они и допускают извинения, то только в форме умиротворяющего «Может быть, тогда он замолчит» или униженного «Я такой плохой — сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?». В то же время внутренне они либо убедят вас в том, что на самом деле вы не сделали ничего дурного, либо заставят почувствовать себя никчемными. Другие общие моменты также могут помешать извинению, но вы получите общую картину.

Когда вы приносите извинения от защитника, часто партнер чувствует неискренность или крайность и не воспринимает себя как свидетеля. Когда один из партнеров говорит: «Почему мы должны повторять это? Я много раз извинялся за то, что сделал», часто причина в том, что другой партнер так и не получил чистого извинения, не загрязненного обесценивающей энергией защитников. Извинения защитника нередко включают уточняющие фразы вроде «Мне жаль, если я обидел тебя» или «Мне жаль, что я задел твои чувства», и за ними быстро следует оправдание того, почему вы совершили оскорбительный поступок или почему ваши намерения были благими и оказались неверно истолкованы. Кроме того, поскольку ваши защитники хотят быстрее покончить с этим, они часто обрывают слова вашего партнера о том, что вы сделали, прежде чем их изгнанники почувствуют, что вы их полностью поняли. В результате они будут поднимать этот вопрос снова — и в более резкой форме — до тех пор, пока не почувствуют себя замеченными. Также часто партнер-обидчик приносит краткие извинения, за которыми быстро следует попытка заставить партнера выслушать, как ему было больно в прошлый раз: «Прости, но как насчет того, что ты сделал?» Наконец, есть напуганные, умиротворяющие защитники, которые будут преувеличивать ваши угрызения совести и самоуничижение, чтобы отвязаться от партнера: «Поверить не могу, что я это сделал. Я ужасный человек. Ты сможешь когда-нибудь простить меня?»

Когда же вы сумеете утихомирить защитников в своей голове — так, что сможете услышать боль, скрывающуюся за крайностями партнера, и держать сердце открытым для нее, — вы растрогаетесь и сможете найти правильные слова. На самом деле слова значат намного меньше, чем ваша энергия. Ваше «я» найдет способ выразить сочувствие к страданиям вашего партнера.

Желание вашего партнера — то же самое, чего хотят изгнанники в целом. Сюда входят три шага:

1. С состраданием посмотреть на произошедшее с точки зрения партнера и оценить, насколько он пострадал.

2. Искренне выразить сочувствие этой боли и сожаление о своей роли в ее появлении (неважно, насколько непреднамеренно).

3. Описать шаги, которые вы предпримете, чтобы это больше не повторилось.

Не каждому нужны все эти шаги. Многие чувствуют себя лучше после шага 1 или шагов 1 и 2, и им не нужен шаг 3. Последний важен при особенно вредном или постоянном поведении.

Но здесь часто возникают проблемы. Многие вредные формы поведения трудно изменить, не найдя и не излечив части, которые ими движут. Многие пары оказываются в состоянии отчаяния и смирения, поскольку каждый из партнеров неоднократно обещал другому, что откажется от вредного поведения, и всякий раз был искренен, только чтобы понять, что он снова и снова нарушал обещание. Пока ваши изгнанники находятся в крайне уязвимом и заброшенном состоянии, ваши защитники будут реагировать автоматически и повторять свои пагубные действия. Это то немногое, чего могут достичь сила воли, бдительность к себе и благие намерения.

Таким образом, часто наиболее реалистичное обещание, которое вы можете дать на шаге 3, заключается в том, что вы попытаетесь найти части, стоящие за вредным поведением, и поработать с ними. Сейчас это может не так удовлетворить чувства вашего партнера, как что-то вроде «Клянусь, я никогда больше этого не сделаю». Но вас непременно удивит, насколько исцеляющим может быть такое заявление: «Я вижу, как часто причиняю тебе боль своей критичностью, поэтому поработаю с этим критиком, чтобы помочь ему остановиться. Это может занять некоторое время, но я готов сделать это, потому что люблю тебя и не хочу больше причинять тебе боль». Это дает вашему партнеру надежду, ведь он знает, что, возможно, с его помощью вы действительно способны это сделать. Для вас это продолжение священного процесса использования ваших отношений для поиска и облегчения частей, которые держат ваше сердце закрытым. Если смотреть с этой стороны, извинение и стремление измениться больше не кажутся подчинением. Они становятся активными и смелыми шагами на пути к личностному росту и взаимоотношениям — элементами бесстрашной любви.

Получив извинения от «я» партнера, многие из пострадавших, с которыми я работаю, реагируют с облегчением и спонтанно говорят, что осознают: хотя их обида была реальной, они слишком остро отреагировали на нее и сожалеют об этом. Они также берут на себя обязательство находить соответствующие части и работать с ними. Таким образом, разрывы связей в ваших отношениях, если их правильно устранить, станут богатыми источниками информации для вас и вашего партнера. И снова он выступает в роли вашего ценного наставника-мучителя.

Однако в случае серьезных нарушений доверия или безопасности разовые искренние извинения не помогут. Партнер-нарушитель должен со временем вернуть доверие жертвы. Опять же, защитники усложнят процесс, потому что, позволив вам извиниться, они будут поощрять вас больше не упоминать об инциденте («Зачем трогать эту открытую рану?»), а когда он все-таки всплывет, скажут: «Я уже извинился». Они также захотят, чтобы вы преуменьшили свою роль или нашли ей оправдание и опустили детали.

Это противоположно тому, что нужно пострадавшему партнеру. Он хочет знать, что вы постоянно об этом думаете — не забыли, что сделали и как это ранило его. Клинический психолог Джанис Абрамс Спринг в своей полезной книге «Как простить тебя?» подчеркивает, что чем больше вы сосредоточиваетесь на своем поступке, тем меньше приходится делать вашему партнеру: «Вы, нарушитель, демонстрируете, что полностью осознаёте свой проступок и намерены никогда его не повторять. Вы, пострадавшая сторона, теперь менее сосредоточены на травме и начинаете отпускать ее»[43].

Поэтому вам нужно превзойти своих защитников, чаще упоминать об инциденте и своем раскаянии и говорить, как вы работаете со своими частями, чтобы предотвратить повторение ситуации. Вам также нужно быть терпеливыми к оборонительной позиции вашего партнера. Возможно, ему придется долго оставаться отстраненным и враждебным, подозрительным и вопрошающим, пока вы не вернете его доверие. Каждый раз, когда вы критикуете его за такое поведение, обращаете процесс вспять.

Если партнер видит, что вы серьезно относитесь к своему поступку и упорно стремитесь измениться, он может ослабить внешнюю бдительность и восстановить связь со своими изгнанниками, которым вы навредили. Когда партнер убедит свои части снова доверять ему как главному опекуну, боль от вашего предательства уменьшится. Именно в этот момент возможно подлинное прощение. Попытка простить до того, как произойдет исцеление, приводит к вынужденному прощению, а оно в итоге становится причиной изгнания частей, которые все еще сохраняют недоверие и чувствуют боль.

Если пары способны восстанавливаться и извлекать уроки из больших и малых разрывов, они начинают расслабляться в отношениях. Появляется ощущение движения — того, что вы не будете застревать в одних и тех же шаблонах до конца своих дней. Большинство людей понимают, что могут терпеть многие причуды и раздражающие черты партнера, если знают, что они временные. Именно когда вам кажется, что вы застряли во всем этом на всю оставшуюся жизнь, вы впадаете в отчаяние. Когда оба партнера видят, что другой стремится выполнять свою работу, они чувствуют надежду, а препятствия, которые казались такими большими, уменьшаются в свете этой надежды. Именно повторяемость паттернов делала их такими невыносимыми.

Освобожденные от бесконечного цикла обид, пустых обещаний и разочарований, защитники постепенно складывают оружие и все больше переходят от описанной ранее группы противников к группе сторонников. По мере того как негатив обращается в позитив, партнеры становятся более восприимчивыми к недостаткам друг друга, менее остро реагируют на защитников друг друга и более заинтересованы в восстановлении после разрывов. В этой более безопасной обстановке оба партнера могут признать своих изгнанников и начать исцелять их. Поскольку каждый партнер становится главным опекуном своих необремененных изгнанников, они меньше склонны заставлять другого измениться, что, как ни парадоксально, создает больше пространства для перемен.

Интимные отношения

Когда цикл положительной обратной связи укореняется, вы начинаете живо интересоваться внутренними открытиями вашего партнера и поддерживаете работу, которую он выполняет, в то же время очаровываясь собственной. Теперь вы двое — близкие друзья, помогающие друг другу во внешних и внутренних путешествиях роста и обучения. Вы знаете, что будете провоцировать друг друга, но непременно восстановите связь. Приветствуются все части, поскольку, независимо от того, насколько резким было их первоначальное появление, каждый из вас знает, что это всего лишь части и как только они расскажут свои истории и снимут бремя, то раскроют свою ценность и будут приняты в вашу коллективную внутреннюю семью из двух человек.

Когда пары действительно понимают это, они перестают слишком остро реагировать на перепады настроения друг друга. Если у одного партнера происходит «атака частей», другой сохраняет управление «я» и может побудить спровоцированного партнера помочь. Это разрывает порочный круг войн частей, который характерен для взаимодействия большинства проблемных пар.