Подмастерье

15

Что-то обожгло Сергею щёку. Он вскочил, испуганно схватившись за лицо, и увидел стоящую рядом с его лежанкой Подосинкину. В руках у девчонки был пустой стакан.

— Извини, — сказала она, — ты крепко спал. Я уж тебя трясла-трясла, а ты в ответ мычал и махал руками. Пришлось облить тебя водой. Вставай, лежебока, я подожду в саду. И поторопись, а то яйца на деревьях лопнут.

Чертыхаясь и продирая сонные глаза (заснул-таки, а казалось, что и вовсе не спал), Ерёмин быстро вскочил и направился к маячившим за огородом деревьям. Около одного из них была приставлена лестница.

— Вот, — невинно хлопая ресницами, произнесла Подосинкина. — Лезь. Начни с этого дерева. Но смотри внимательно, не рви незрелые — бери только крупные яйца. А я подержу лестницу.

Ерёмин полез наверх и увидел среди листвы тут и там мелькающие белые пятна. Их было не меньше дюжины. Все яйца одного размера, поди разбери, какие из них незрелые. Сергей потянулся к первому и увидел, что яйцо крепится к ветке с помощью травяного мешочка. Сорвав его, он внимательно осмотрел его и хмыкнул. Узелки были сделаны человеческими руками. Подосинкина опять его надула. Она сама подвесила эти мешочки, чтобы подшутить над ним. Он глянул вниз. Соня стояла и держала лестницу с непроницаемым лицом. Чуть дальше из-за угла выглядывали довольные смеющиеся рожицы Вани и Игоря. Маралин ехидно показывал Сергею язык. А с башни с невозмутимым видом за всей этой сценой наблюдала Ксюха. «Почему бы не подыграть ребятам? — подумал Ерёмин. — Пусть развлекутся. Сделаю вид, что я им поверил». Он сунул яйцо в карман и потянулся за следующим. Затем за третьим. За четвертым пришлось подняться на пару ступенек, и тут Ерёмин услышал, как в кармане что-то хрустнуло. Затем ещё раз и ещё, по ноге поползла неприятная тягучая жидкость. Услышав громкий смех ребят, Ерёмин громко выругался и возмущённо посмотрел на Соню.

— Кто же знал, что ты сырые яйца в карман будешь складывать? — ничуть не смутившись, заявила Подосинкина. — Они же хрупкие и жидкие внутри! Чтобы затвердели, их надо минут десять варить в кипятке… Ну прости, что обманула, прости, больше не буду. В самом деле, яйца сносят птицы.

— Опять дуришь? — со свирепым видом окрысился Сергей.

— Чтоб мне сдохнуть, — заверила Соня. — У нас скоро гусята вылупятся, сам увидишь.

Они вернулись в спальни — дом с комнатками-кельями.

— Скидывай одежку-то, постираю, — приказала Подосинкина. И с большим интересом наблюдала за тем, как Ерёмин стягивает с себя униформу. Тела своего он не стыдился, зря его тренировал, что ли? — так что дал ей вволю на себя налюбоваться, играя, словно случайно, бицепсами.

— Фу, как извазюкался, — фыркнула Соня и уволокла униформу куда-то прочь. А Ерёмин вздохнул и в одних трусах отправился на огород. Подошёл к лопате, плюнул на ладони и только тут заметил, что кончил копать вечером совсем в другом месте.

«Почудилось, наверное», — подумал Ерёмин. Он пересчитал приготовленные к посеву грядки. Их было на три больше, чем он накануне оставил. Списав это на вчерашнюю зверскую усталость и обрадовавшись тому, что работать придётся меньше, чем рассчитывал, Сергей взялся за лопату.

Через пару часов к огороду подошли Соня и Ксюха, которую сменил на сторожевой башне Ваня. В руках у девушек были покрытые мокрой тонкой тканью блюда, в них лежали проросшие семена. Как они только ни выглядели! Большие и маленькие. Белые и чёрные. Длинные и круглые. Плоские и ощерившиеся рожками во все стороны. Все они были разные, но из каждого торчал маленький белый язычок. Ерёмин с любопытством рассматривал семена. В них пряталась жизнь. Загадочная и таинственная. Сколько вокруг трав и деревьев, как узнать, в каком зернышке что живёт?

— Вот эти, огромные — наверное, от дерева? — спросил он. Подумал и неуклюже пошутил. — От яичного?

— Нет, это кабачки, — объяснила Соня. — Они быстро созреют. Узнаешь, какая это вкуснотища, когда я их пожарю, а сверху сметаной полью! Пальчики оближешь.

Ерёмин сглотнул слюну.

— А где Вовкины семена, из шкатулки? — поинтересовался он.

— Отмачиваются, — сказала Соня. — Пусть проснутся слегка. Посадим их в самом конце, когда ты закончишь копать огород…

До обеда Ерёмин работал на солнцепёке, не покладая рук, но всё равно успел мало. После еды к нему присоединился дежуривший утром Ваня. На стене опять маячила сонная, как жук, Ксюха. «Как это неудобно, — подумал Сергей. — Когда каждая пара рук важна, кто-то должен всё время сторожить скит».

Вдвоём работа пошла скорее. Но всё равно они не успели всё вспахать к ночи.

— Ой-ой-ой, — сказал Ваня, в очередной раз глянув на Ерёмина. — Зря ты-ты-ты в одних трусах весь день. Сгорел с непривычки.

— Как это — сгорел? — спросил Сергей.

— У тебя-бя-бя вся спина как кипятком ошпаренная…

Ерёмин попробовал глянуть на себя через плечо и тут почувствовал, что его сильно жжёт. Спину тоже саднило, но гораздо меньше.

— Пустяки, — промолвил он.

Но Подосинкина, к которой Ваня отвёл его, так не считала. Она заставила его лечь навзничь, лицом вниз, оседлала и стала смазывать целительным бальзамом собственного изготовления.

— Настоящее облепиховое масло, — приговаривала она. — Тебе повезло, что осталось немного. Зимой я руку обварила, пять раз на дню лечить приходилось.

Она уже трижды смазала Сергею всю спину — от трусов до самой шеи, но слезать с него не торопилась.

— Ну как, полегче? — заботливо спрашивала она и продолжала накладывать бальзам слой за слоем. — А ты тут что делаешь? — зыркнула она взглядом в сторону дверей.

Повернув голову, Ерёмин заметил прильнувшего к косяку насупившегося Игоря. Тот ответил ему недружелюбным взглядом и, ни слова не сказав, скрылся за дверью. А Подосинкина, продолжая мазать Ерёмину спину, начала мелодично мурлыкать себе под нос…