Подмастерье

33

Игорь и Ваня почему-то не явились на обед. Подосинкина не знала, куда они делись, но беспокойства не выражала. Зато Ксюха привела к столу чечушонка. Выглядел он гораздо лучше. Зеленый цвет кожи поменялся на обычный для чечухов, серый. Губы порозовели. Ушные складки разгладились. Ксюха переодела малыша в свои шорты и рубашку, ушив их по размеру. Ерёмин никогда не видел чечуха в человеческой одежде и не мог сдержать улыбку, это выглядело и вправду смешно, но, увидев свирепый взгляд Ксюхи, он сразу же принял серьезный вид.

— Хорошо, что ты его вымыла, — заметила Соня. — От него теперь совсем не пахнет. А то как бы мы обедали?

— Он вообще очень милый и замечательный! — радостно сообщила Ксюха. — Кстати, я дала ему имя. Он его уже выучил. Артюшка! — позвала она и чечушонок тут же повернул к ней голову, показал на нее пальцем и тихо выдохнул: «Сюха?» — видите, какой он умный?

Для малыша Подосинкина специально приготовила салаты из сырых овощей, которые, ей казалось, должны ему нравиться больше, чем нормальная человеческая пища. Но малыш, прожорливо умяв свою порцию, хватая горстями овощи из салата, потянулся и за картошкой с мясом.

— Ложкой надо есть! Ложкой! — остановила его Ксюха. И стала учить его, как надо правильно есть.

Покончив с едой, чечушонок печально покачал своей большой головой и произнес:

— Чух мертвь, Ртюш Сюха, Сюха харя.

Подосинкина чуть не подавилась.

— Он тебя обозвал? — спросила она.

— Нет, он сказал, что чечухи мертвы, Артюшка у Ксюхи, а Ксюха хорошая, — неуверенно перевела девочка.

— Ну-ну, — многозначительно сказала Соня. — Воспитывай, раз взялась…

Поздно вечером вернулись Ваня и Игорь, перед собой они гнали поредевшее стадо гусей. Птицы нашлись на одном из притоков Сторожевки. Ерёмин бросился им навстречу. Он сразу увидел, что остались только гусята, взрослые птицы погибли или пропали. Сзади, как всегда немножко на отшибе от других, ковыляла Женька. Увидев Сергея, она взмахнула крыльями и громко гоготнула.

— Красавица моя! — обрадовался Ерёмин. После стольких тяжелых дней он наконец почувствовал себя успокоенным. И даже счастливым. Жизнь налаживалась.

Чечушонок Артюшка, отогревшись и отъевшись на ферме, оказался очень живым и смышлёным малым. Он излазил весь скит, правда, за ворота выходить побаивался. Ксюхе он старался помогать на огороде, и хотя часто выдирал вместо сорняков овощи, ему редко попадало. Артюшка быстро подхватывал незнакомые слова, хотя когда произносил их, понять его было сложно — он их сильно коверкал. Со временем Ерёмин стал лучше разбирать речь малыша — то ли попривык к ней, то ли Артюшка стал говорить правильнее.

Больше всех фермеров детёныш полюбил Ксюху. К ней он прибегал, когда чего-нибудь пугался или когда хотел о чём-то спросить. К другим обитателям скита он относился гораздо спокойнее. Ерёмина чечушонок уважал, хотя и побаивался. Сергею казалось, что страх, который охватил малыша при их первой встрече, оставил в его душе заметный отпечаток. Маралина Артюшка сторонился — недолюбливал его, и взаимно. К Соне по десять раз на дню наведывался на кухню — проверял, что она готовит. На Ваню, казалось, не обращал никакого внимания. Как ни странно, временами малыш заходил в церковь и подолгу пропадал в ней. Пафнутий тепло с ним разговаривал и даже, как-то отведя на колокольню, разрешил позвонить в колокол. С той поры это стал любимым Артюшкиным занятием. К счастью, трезвонить ему Пафнутий разрешал лишь дважды в день — когда служил в церкви. Дергая за веревку колокола, чечушонок счастливо улыбался и ушные складки его радостно топорщились.

Как-то раз, вернувшись с охоты, Ваня сказал, что видел в округе чечухов. Ксюха сильно встревожилась. Она перестала заниматься чем-либо ещё и проводила дни напролёт рядом с чечушонком.

— Боится, что Артюшка к своим убежит, — печально покачав головой, сказала Ерёмину Соня.

Через несколько дней, дежуря на башне, Сергей увидел, что мимо скита проходит племя Аргго. Чечухи шли к северу в своих унылых балахонах, медленно покачивая головами.

— Здравствуй, Аргго! Отец-Небо перестал гневаться? — спросил Ерёмин.

Чечухи остановились и рассказали, что не успели уйти, укрыться, как мимо них прошла орда. Воины Зингла кричали на них, оскорбляли, пугали, но никто не посмел ударить. Даже пальцем не тронул.

— Отец-Небо запретил диким убивать чечухов, — удовлетворённо произнес Аргго. — И теперь мы возвращаемся в родные места.

— Нам надо отдать чечушонка своим! — сказал Ерёмин во время обеда. — Он не нашего рода.

— Это мы для него свои! — возмутилась Ксюха.

— Сюха — мама Ртюшк, — поддержал её чечушонок.

Но Соня, Ваня и тем более, Игорь встали на сторону Сергея. Ксюха разрыдалась и пошла к Пафнутию уговаривать его заступиться за чечушонка. Но и Пафнутий сказал, что малыша следует отдать тому роду, из которого он произошел.

Поняв неотвратимость потери, Ксюха заявила, что сама отведет малыша к Аррго.

— Они-ни-ни убьют тебя! — возмущённо воскликнул Ваня. — Не-не-не пущу.

— А я и не спрашиваю, — отрезала Ксюха. И Ерёмин понял, что только отпустив девочку к чечухам, её удастся уговорить оставить у них Артюшку.

— Мы проводим вас, — сказал он.

Чечухов они догнали к вечеру. Племя уже остановилось на ночлег. Увидев идущего с фермерами Артюшку в шортах и рубашке, чечухи без слов пропустили их к Аргго.

— У этого малыша погибли родные, — сказал Сергей. — Мы нашли его и оставили у себя, до вашего возвращения, но теперь он должен жить у вас.

Аргго покачал головой.

— Не понять ни чечуху, ни человеку путь, которым следует мысль Отца-Неба, — сказал он, — оставьте детёныша и ступайте с миром.

— Я никуда не уйду! — вдруг воспротивилась Ксюха. — Я буду жить у вас, пока он не привыкнет. И я научу вас сажать овощи. И огонь разжигать. И что захотите. Только не выгоняйте.

И к удивлению Ерёмина, Аргго не стал возражать.

— И что-то-то нам делать? — озадаченно спросил Ваня.

— Пойдем домой, — ответил Сергей. — Мне кажется, что сейчас Ксюхе у чечухов безопасно, как никогда.

Ксюха вернулась через две недели. Она держала за руку Артюшку и радостно улыбалась. Увидев привязанность малыша к девочке, чечухи разрешили ей забрать его. Только условились, что если он захочет когда-нибудь уйти к ним, она его отпустит.

— Артюшка называл меня мамой! — радостно объясняла Ксюха. — Мама у чечухов — это женщина, которая родила и воспитывает ребёнка. Поэтому они и согласились… У чечухов детей воспитывают только мамы! — её голос прервал звон большого колокола — по случаю возвращения Пафнутий позволил чечушонку трезвонить в неположенное для того время.