Подозревается оптимистка

Глава XVII. Прошлое и настоящее

Утро оказалось тяжелым и наэлектризованным. Оба мужа, бывший и будущий, с мрачными лицами сидели за столом, между ними порхала Нина, стараясь сгладить напряжение. Пашка мучался похмельем, время от времени морщась очевидно от подкатывающих приступов мигрени.

– Вот лекарство, выпей, полегчает, – сердобольно поставила Нина перед ним стакан с каплями. – У тебя деньги на такси есть, или тебе дать?

– Есть у него деньги, – недовольно за гостя ответил Васька.

– А, шмонать по карманам – любимое занятие ментов, – Пашка махнул подбородком в сторону открытой двери, где в проеме виднелась развешенная Ниной отутюженная Васькина форма.

– Сиди дома, с женой, никто по карманам шмонать и не будет, – не остался в долгу и Кабачок.

– Где хочу, там и сижу, – с вызовом вскинул брови Пашка, прожигая соперника ненавидящим взглядом.

– Про неприкосновенность чужого жилища в Конституции не читал, нет? – с небрежным спокойствием отхлебнул из кружки чай Кабачок.

– Паша, у меня вот есть номер районного таксиста, – влезла между ними Нина, – быстрее приедет, а то городского пока дождешься, – она всячески пыталась выпроводить нежеланного гостя.

– Ему лучше грузовое вызывать, – прищурился Васька, – мы ему стиральную машину с собой завернем, чтобы рыдать было на чем.

– Вася, не надо… – договорить Нина не успела.

– Ах, ты ж, сученок! – Пашка воинственно вскочил из-за стола, роняя табурет, и кинулся на Ваську.

– Стоять!!! – заорала Нина, от страха подражая Антону, жалко, что в челюсть так же эффективно дать она не могла. – Стоять!

Но драки не произошло. Васька быстрым жестом отодвинул Нину за спину, выступив на передовую, Пашка замахнулся, но бить не стал, продолжая с раздражением тяжело дышать.

– Откуда взял наш адрес? – рявкнул Васька.

– С чего это твой? – отбил соперник.

– Его – его, – подтвердила Нина, сразу расставляя все акценты.

– Где взял адрес? – проговаривая каждый слог, четко произнес Кабачок.

– Добрые люди дали, – усмехнулся Пашка, с видом легкого превосходства посмотрев на Ваську: вот, мол, не хочу говорить, и ничего ты со мной не сделаешь, не имеешь права.

– Паша, кто тебе дал мой адрес? – мягко, но настойчиво попросила и Нина.

Противостоять бывшей жене Павел уже не мог и сознался:

– Чинушам, что программу «Земский доктор» курируют, на лапу дал, они адрес и выложили.

– Дорого взяли? – без тени иронии спросил Кабачок.

– Свои деньги считай, – огрызнулся Пашка, тряхнув кудрями.

– Паша, дорого они за такие сведения берут? – опять пришла на помощь Нина.

– Не очень, по цене коньяка.

– Поня-а-тно, – так знакомо протянул Кабачок, делая свои какие-то выводы. – Жена твоя откуда про Веселовку знает?

Пашка вздрогнул, Нина сразу уловила испуг, даже панику. Но Павел быстро взял себя в руки:

– Я ей ничего не говорил. Наверное, не только менты, но и аспиранточки любят по карманам шарить, – отрешенно добавил он, как человек, которому уже все равно.

– Паша, надо помириться с Катей, она вчера очень переживала за тебя. Все наладится, – воркуя, пропела Нина.

– Я сам решу с кем мне мириться! – взвизгнул Пашка. – Что ты со мной разговариваешь, как с психом?! Я пока дееспособен!

– Ну, так решай, Паша, решайся на что-нибудь, если тебе так легче, – наконец вышла из равновесия и Нина, сбрасывая благородную доброту. – Только подальше от меня, я тебе не «любимая», я тебе никто. Понимаешь, никто?!

– Нин, прости меня, – Пашка вдруг бухнулся на колени; некогда такое родное лицо, с одухотворенными тонкими чертами, стало жалким, потухшим.

Он и сам, возможно, осознавал безнадежность этого отчаянного жеста, но продолжал стоять, глядя на нее снизу вверх.

– Паша, встань, на полу дует, – прошептала хозяйка.

– Нин, прости, я сопьюсь без тебя, сгину, на твоей совести будет…

– Э-э-э, доцент, – опять закрыл собой Нину Васька, – каждый за свою жизнь сам отвечает, не надо с больной головы на здоровую валить.

Пашка резко вскочил с колен.

– Нинель, а помнишь, как мы на лодке катались, и я весло уронил, смешно было, да? А как пирожки пекли, а соседи пожарку вызвали, а как по вечерам кофе пили, а этот вон только чаи может гонять, – Пашка пренебрежительно махнул в сторону Васькиной кружки, – он в хорошем кофе небось и не понимает, а мы с тобой понимаем…

– Вали отсюда, специалист, – перебил его Кабачок, воздух снова заискрил.

– Вася, я прошу, – взмолилась Нина, безошибочно определяя, кто из драки выйдет победителем.

Васька недовольно повел челюстью, но сдержался.

– Нина, нам надо поговорить, – как победу, воспринял отступление соперника Пашка, – не при нем, позвони мне, нам многое нужно обсудить с глазу на глаз, позвони.

– Я не позвоню, – все, что сейчас хотела Нина, это, чтобы он как можно быстрей уехал.

И Пашка это наконец понял. Он, больше не глядя на Нину, небрежно кинул в карман телефон и направился к двери.

– Если я узнаю, что ты замешан в травле, – мрачно произнес ему в спину Васька, – я тебя посажу, доцент, и тесть не поможет.

– Ты о чем? – резко развернулся гость.

– Не понял? Значит, умница, но я тебя предупредил.

И Пашка испугался, стушевался, неловко попятился, теряясь под Васькиным пронзительным взглядом, бравада слетела. Что-то невнятно пробормотав, гость выбежал вон.

– Вась, зачем ты его доставал? – с укором покачала головой Нина, когда они остались одни.

– Я? – с наслаждением отхлебнул из кружки-бадьи Васька, откидываясь на спинку стула.

– Ну, не я же? Детский сад какой-то.

– Потому что он сволочь, Нина.

– Да нет, он просто запутался и…

– Да сволочь – сволочь, и ты тоже так думаешь.

Ну, что тут скажешь? Он прав. А против правды, как известно, не попрешь.

По комнате еще витал эстетский запах Пашкиного дорогого одеколона, смешанный с ядреным перегаром. Нина распахнула форточку, впуская свежий воздух раннего утра. Гость убрался, а напряжение осталось. И ничего Нина плохого не сделала, и бывшего настойчиво выпроваживала, а вот чем-то зацепила любимого, чем-то расстроила. Она видела это по грустным Васькиным глазам, нарочитому спокойствию. Неужели ревнует? Нет, ни к этому жалкому, помятому амбициями человеку, он ревновал ее к счастливому прошлому, к тем памятным моментам в ее жизни, которые прошли без него, и в которые ему уже не попасть.

Надо что-то сказать, как-то дать ему понять, что… Нина повернула голову, беспокойно посмотрев на настенные часы.

– По коням? – по-своему оценил ее жест Васька, торопливо поднимаясь из-за стола.

– Успеем, – улыбнулась она, расстегивая две верхние пуговицы халатика и с хитринкой заглядывая в карие глаза.

Уговаривать Ваську не пришлось, уже привычно взвалив любимую ношу на плечо, он понес ее в спальню…

Немного взъерошенные и совершенно помирившиеся, они ехали к медпункту. Нина никак не могла привыкнуть к Ваське в форме, ну не поворачивался теперь язык иронично обозвать его Кабачком, видно все же придется достать из закромов залежавшееся «Казачок», а как по-другому? При исполнении все же.

– Что меня злит, так это то, что круг подозреваемых не сужается, а только увеличивается, – честно признался Васька.

– А кто у тебя подозреваемые?

– Кроме девяти бабушек с именин? – подмигнул он.

Нина хихикнула.

– Здесь две основные версии. Первая – ты случайная жертва: симпатичная молодая специалистка, у всех на виду, вот и решили под тебя «закосить». Тут еще слух пошел, что ты вроде как к археологии отдаленное отношение имеешь, ну сама так и просишься для подставы.

– Ну, я же не специально? – вздохнула Нина.

– Не переживай, разберемся. И я вначале эту версию основной рассматривал. А в ней в круг подозреваемых просятся Рыжов со своей Люсей. Рыжов на землях поселения крышует черных копателей, они ему отстегивают, Люся сбывает краденое, а на тебя вешают. А в случае чего, может «благородно» подкатить с предложением отмазать молодую фельдшерицу за благосклонность.

– Очень похоже, – выдохнула Нина.

– В одну обойму идет и Алина. Была первой красоткой на селе, пыль в глаза дорогущим джипом бросала, а тут Дон Кихот в юбке пожаловал, и джип с хозяйкой потускнели.

– Ну, это вряд ли, – с сомнением повела Нина плечами.

– Я ж с ней пообщался, для дела само собой. Она азартна как все спортсмены, да еще и завистлива.

– А близняшки? – напомнила Нина.

– А эти тоже, по глупости могут в историю влипнуть, очень эмоциональные девочки. Вот их я и начал разрабатывать. Но тут в дело вмешались трусы.

– А как ты догадался? – подпрыгнула от удивления Нина. – Я же тебе ничего не говорила.

– А должна была, – с укором посмотрел на нее Кабачок. – Реакция тебя выдала. Думал – пополам меня за эти труселя распилишь, а ты, как мне показалось, прямо-таки обрадовалась, повеселела. К чему бы такая радость? Я позвонил твоему адвокату и в наглую расспросил, отчего тот поссорился с женой, он вспылил, мол, не мое собачье дело, но я объяснил ему, что возможно его клиентка страдает из-за него, попросил все вспомнить. Тут первые стринги и всплыли. А к подозреваемым добавилась неместная Лада, как и Алина, околачивающаяся у лагеря, а тут еще ее попытка нас рассорить. Вот прямо напрашивается на главную интриганку и засланную казачку. А теперь надо добавить депрессивного с неустойчивой психикой бывшего да его ревнивую жену, у которой искусствоведческое образование… – Васька задумчиво замолчал, но увидев, что Нина загрустила, тут же бодро улыбнулся. – Но круг этот не такой уж и большой, прощупать всех успею. Там Антоха подключился, и зацепки кое-какие имеются. Прорвемся. А начнем с бабушек.

– Вряд ли бабушки что-то вспомнят, – вздохнула Нина.

– Плохо ты своих пациенток знаешь.

Похоже, в их семье оптимистом теперь стал Васька или он что-то не договаривает.