Подозревается оптимистка

Глава XVIII. Банкет.

Результаты опроса бабулей Нину просто добили, пошатнули в ней веру в человечество. Она была уверена, что бабушки или не вспомнят, или вообще никому не говорили о таком незначительном эпизоде, и все труды любимого напрасны, но то, что принес вечером Вася, не вписывалось в ее картину мира.

О неладном она прочла сразу по его глазам – такой озабоченный, немного бегающий взгляд.

– Ничего не удалось узнать? – осторожно спросила Нина.

– Долго пришлось каждую раскручивать, – издалека начал Васька, – местные старушки отчего-то решили, что я под «олигарху» копаю. Опасно старичков обманывать и по паям недодавать. Такого наговорили, можно Рыжову сухари сушить, – Васька кисло улыбнулся.

– А про меня? – замерла Нина.

– Хвалили, счастья желали. Надо было осторожно выспросить, как бы невзначай, чтобы никого не спугнуть, я с подходом…

– И?

«Ну чего он тянет?»

– Зинаида Рожкина обсуждала тебя с Елизаветой Лисицыной, когда появились археологи, мол, наша-то Ниночка тоже в детстве копала, – Васька внимательно посмотрел на Нину.

– А еще кому? – не поняла она его напряжения.

– Никому, больше никто ничего не вспомнил.

– Ну, значит этот Карасев откуда-то еще узнал, не Лиза же ему сказала, – разочарованно протянула Нина.

– А почему не Лиза? – небрежно бросил Васька.

– Но… это же Лиза, у нее дети, и вообще… какое она отношение к копателям может иметь?

– В розовом плаще на раскопе тебя видели только ее дети.

– Меня еще опознал скупщик, – робко попыталась защитить подругу Нина.

– Скупщик опознает любого, за кого ему заплатят, а мальчишек можно науськать, внушить, они и сами поверят при нужном подходе, что тебя видели.

– Да нет, этого не может быть! Она такая хорошая, просто в жизни не везло.

– Ну да, от каждого мужика по ребенку.

– Ты не понимаешь, – возмутилась Нина.

– Я пытаюсь, Нин, пытаюсь, но факты, – Васька устало плюхнулся на диван.

– Да какие факты?

– Видели мужика, который перелазил через твой забор, а у твоей Лизаветы мужская фигура, в темноте перепутать очень легко. Мальчишки ее все время рядом с тобой крутятся…

– Они Рексика проведать приходят.

– А до этого в гости приходили?

– Ну, приходили… пару раз.

– То-то же, могли монеты во все щели запихнуть, ничего сложного. Материальное положение в семье тяжелое, безденежье. Рыжов, как я убедился, мастер зарплату задерживать и недоплачивать: не нравится – ищи другую работу, а где здесь другая работа? А это, Нина, соблазн. Она тебе говорила, чтобы ты меня бросила и на Рыжова внимание обратила?

– Да причем здесь это? – раздраженно бросила Нина.

– Значит говорила, – подытожил Кабачок.

– Я пойду и поговорю с ней, надо все выяснить, – Нина бросилась к вешалке, снимать плащ.

– А вот этого делать не нужно, – опередил ее Васька, – нельзя спугнуть, это наш шанс, понимаешь? Не единственный, но шанс. За ней надо последить, я уже связался с Антоном. А ты ограничь встречи с этим семейством, пока мы все не выясним.

– Это не она, – упрямо поджала Нина губы.

– Разберемся.

Теперь Нина вспоминала все встречи с Лизой. Две молодые женщины, они были такими непохожими друг на друга, словно из разных миров, но все равно как-то быстро сошлись. Лиза в Веселовке, по сути, – ее единственная подруга, близняшки не в счет, те – просто приятельницы. Лизке можно было пожаловаться на жизнь, получить дельный совет от сапожника без сапог. Вот только Васька у Лисицыной не вызывал восторгов в сравнении с Рыжовым, оно и понятно, имея на руках троих детей и старуху-мать, Лиза очень ценила именно материальное благополучие. Могла ли она ради денег подставить Нину? И тут мозг взрывался, верить не хотелось, но внутренний голос солидаризировался с Васькой, нашептывая, что родные дети важнее какой-то там фельдшерицы.

Остаток недели прошел в нервном напряжении и какой-то тоске, Нина и сама удивлялась, как задевало ее возможное предательство. Для нее все люди в Веселовке, за редким исключением, были милыми и добрыми, не без недостатков, но в целом положительными.

Лизу она не видела, за молоком, как обычно, не пошла, но полную банку притащили мальчишки:

– Мама прислала, а то вам некогда, так мы сами.

Нина торопливо, пряча глаза, отблагодарила, сунув на всех шоколадку. Стало еще кислее.

Васька отвлекал, как мог, подбадривал. Хорошо, что он рядом, одной было бы невыносимо.

В субботу, приодевшись, они парой отправились на поселковую площадь. Там сначала должен был состояться торжественный митинг с речами, грамотами и бесплатной полевой кухней с гречневой кашей, скудно разбавленной тушенкой. А потом избранных, среди них и Нину с Васькой, приглашали в столовую.

Рыжов рассыпался в комплиментах «очаровательному доктору», не обращая внимание на Ваську и всячески пытаясь его оттеснить широкой спиной. Но с Кабачком этот номер не проходил, он довольно ловко уводил Нину в сторону.

Люська же наоборот пугливо бегала от Нины, сохраняя приличную дистанцию. «Думает, что я припадочная. Видно, хорошо так я ее испугала», – немного покалывала совесть, но не сильно.

Среди приглашенных была и Вероника с начальственным пузатым мужем, она царственно прошла мимо Нины, одарив ее высокомерным кивком. Все поведение «блондинистой герцогини» говорило: это на работе мы ровня, а здесь ты девушка обычного мента, а я птица более высокого полета. Но от Нины не укрылось легкое замешательство аптекарши при виде Кабачка. Женская вредность восторжествовала, и Нина, прижавшись к Ваське, чмокнула его в щеку, показывая свои права на любимого. Мелкая пакость, но приятно.

Столы ровными квадратами стояли вдоль стен, оставляя пространство для танцев, и ломились от столичных деликатесов и местных разносолов. Как на свадьбе между гостями бегал тамада, пытаясь вытащить подвыпивших клиентов на дурацкие конкурсы, он было рванул к «чудесной паре», но Васька дал массовику-затейнику довольно твердый отказ, и их с Ниной больше не донимали.

Хвастливые речи, о повышении производительности и поднятии деревни с колен, продолжились и в помещении. Завроно всплакнул о закрытии в Веселовке начальной школы, глава района браво отрапортовал об открытии в следующем году нового консервного заводика, дама с пышным начесом выкрикнула тост за здравие Ивана Павловича. Вообще, складывалось впечатление, что юбилей не у сельхозпредприятия, а у Рыжова, столько комплиментов и здравиц лилось в его сторону. Как же, главный инвестор района!

Из динамиков вырвалась зажигательная музыка.

– Танцевать пойдем? – робко спросила Нина, она не знала, как Васька относится к таким развлечениям.

– Лучший танцор районного дома культуры к твоим услугам, – подмигнул он ей, павлином выходя из-за стола.

Танцевать он не умел совсем, но особо по этому поводу не комплексовал. Нина развеселилась, она на время позабыла о подозрениях и нависших обвинениях, да обо всем на свете, ей просто было хорошо рядом со своим мужчиной. Но тут в кармане у Васьки прозвонил телефон, на мониторе мелькнуло «Тишин».

– Это Антон, я выйду, перезвоню? – извиняющимся тоном спросил Васька.

– Да-да, конечно, иди, – замахала головой Нина, – надо – так надо.

Через пару минут он вернулся.

– Мне надо уехать.

– Как уехать? – обомлела Нина.

– Там срочно, – пробормотал Васька.

– Тогда я домой пошла, что мне без тебя здесь делать, – расстроилась Нина, как хорошо все шло, и на тебе.

– Нет! – излишне резко вдруг отозвался Кабачок. – Побудь здесь, а потом, чтобы тебя все видели, попрощайся, но иди не домой, а к Ковалевым. Переночуешь у них. Слышишь? Я заберу тебя утром. Домой одна не ходи. Нина, ты поняла?

– Вась, что случилось? – Нина с мольбой посмотрела на него.

– Пока ничего. Нина, главное сейчас выполнить мои инструкции, хорошо? – он обнял ее за плечи, выжидая ответ.

– Хорошо, – смирилась она.

И Васька убежал, а Нина осталась среди чужих ей людей. И праздник сразу стал ненужным, эмоции померкли, публика стала раздражать. И Люська, и Вероника, каждая из своего угла, злорадно лыбились, еще больше подмачивая вечер.

– Чего ждать-то? – самой себе задала вопрос Нина. – Пойду сразу к Ковалевым.

Свет приглушили для медленного танца, и Нина, воспользовавшись полумраком, бочком-бочком заспешила к выходу.

– Нинель Александровна! Куда же вы?! – услышала она где-то за спиной пьяный голос Рыжова, но только ускорила шаг.

В вестибюле, сорвав с вешалки плащ, Нина, на ходу застегивая пуговицы, спорхнула с порога и побежала через опустевший двор.

– Нинель Александровна, ну куда же вы спешите, Золушка моя? – это Рыжов, вышел с черного хода и теперь ломился наперерез.

«Да, чтоб тебя!»

– Извините, я спешу, – буркнула она, не поворачивая головы.

– Нинель, выходи за меня замуж, – выпалил Рыжов, прочно перекрывая ей дорогу.

«Ну, и где ты, защитник мой, Васенька», – разозлилась Нина на Кабачка.

– Извините, но я уже помолвлена. До свидания.

– Зачем тебе этот прыщ? Бросил девушку одну, небось наплел о задании, они всегда так делают. Нинель, я сделаю тебя счастливой, мы увидим весь мир, – он протянул к ней руки, угрожающе приближаясь.

«А он сильно поддал! Что же делать?»

– Ниночка, солнышко, ласточка, цветочек. Разве он тебя так называет? – зашептал Рыжов заплетающимся языком.

«Вот это в точку. Щуренок, это вроде бы ребенок щуки, очень романтично».

– Пустите, мне нужно идти, – твердо вывернулась она из расставленных объятий.

– Да погоди. Я знаю, что на тебе дело, срок грозит.

Нина вздрогнула.

– Я мог бы помочь все замять, – почувствовал замешательство Рыжов, – твоему менту это не по зубам. Я тут побеседовал, улик против тебя много, не сегодня так завтра повестка придет, а то и на «воронке» подкатят. Зачем такой красавице в тюрьму? А как посадят, твой мент тебя завтра же забудет, встретит какую-нибудь, вроде моей Алинки…

«А ведь верно, где Алина? Ее не было!»

– А где ваша дочь? – невпопад спросила Нина.

– В городе с друзьями тусит, – отмахнулся Рыжов. – Нина, решайся, я могу спасти тебя, у меня связи.

– Мне ваша помощь не нужна, – отрезала Нина.

– Гордая? Гляди, там с тебя спесь быстро собьют, – он вроде бы как отступил, но стоило Нине сделать шаг, как большая рука железной хваткой схватила ее за запястье.

– Пустите!!! Что вы делаете?!

– Ну, хоть один поцелуй. Все равно приползешь, в камере посидишь недельку, и сама свидания искать будешь.

– Пустите, я закричу!!! – взвизгнула Нина.

«В кармане отремонтированный Васькой электрошокер, если сейчас не отпустит, придется приложить». Рука нащупала холодный пластик.

– Иван Павлович! – раздался зычный голос начальника безопасности.

Никогда Нина так не радовалась этому угловатому господину.

– Чего тебе? – недовольно огрызнулся Рыжов, все же отступая от жертвы.

– Там вас Эдуард Николаевич зовет, сердится.

Ссориться с главой района Рыжову не хотелось и, пробурчав: «Подумай, я предупредил», он, пошатываясь, пошел назад.

А Нина, растирая запястье, выпорхнула в майскую ночь. «Как ты мог меня бросить, Кабачок?! – вдруг навернулись слезы. – Как я устала!»