Подруга пирата

ГЛАВА XII

Тристан облокотился на дубовую перекладину, наблюдая за закатом солнца. Гигантский желтый шар сначала покоился на краю мира, потом был разрезан пополам океанским простором. Он медленно ускользал из виду, пока на глянцевой поверхности воды не остался лишь золотистый оттенок. Те немногие облака, что плыли по небу, из белых стали пурпурными, из розовых — свинцово-серебристыми. Неожиданно день прошел.

— Капитан! — сзади к нему подошел Томми. — Вип сказал, чтобы вы шли вниз и поели, сэр. — Он нервно переминался с ноги на ногу, глядя то на палубу, то опять на капитана.

Тристан повернулся и посмотрел вниз, обегая взглядом весь корабль. Он видел у штурвала первого помощника и уловил на его нахмуренном лице какую-то тревогу.

— Он велел, да? — спросил капитан. От раздраженности и утомления его слова прозвучали резче, чем следовало. — А как ты думаешь, капитан должен выполнять приказы первого помощника?

Глаза мальчика стали огромными, и он решительно замотал головой.

Тристан вздохнул и криво улыбнулся ему.

— Хорошо, Томми. Я сделаю, как ты говоришь. И к тому же, Вип прав, — добавил он, — мне необходимо поесть.

Томми широко улыбнулся.

— Ты присоединишься ко мне?

— Я, сэр?

Улыбка Тристана стала более искренней.

— Я хотел бы, чтобы ты составил мне компанию, Томми.

— Да, капитан, я присоединюсь к вам в таком случае.

— Молодчина. — Тристан повернулся к камбузу. — Надеюсь, нас ожидает что-нибудь вкусненькое?

— Нет! С тех пор, как Спар начал ухаживать за леди, — честно ответил Томми.

Тристан кивнул, но уже не думал о еде, ожидающей его. Если бы он мог действовать по своему желанию, то тут же развернулся бы и пошел в свою каюту, проверить состояние Джасинды. Он провел с ней почти весь день, точно так же, как вчера и позавчера, Тристан знал, что Спар волнуется за нее тоже, и от этого его беспокойство усиливалось.

— Лихорадка скоро должна прекратиться, Тристан, — сказал ему сегодня Спар. — В противном случае, мы ее потеряем.

Тристан сел за стол на верхней палубе. В камбузе Эдвард Шоу, начинающий молодой моряк, наполнил тарелку, и Томми принес ее на стол. Тристан взглянул на неаппетитную пищу — жирный гороховый суп, отварную соленую свинину и сухари. Это были самые лучшие продукты, которые можно было найти на «Габриэлле», но у Эдварда было мало опыта в поварском деле. Тристан заставил себя взять кусочек мяса и долго прожевывал его.

«Наверное, скоро моряки взбунтуются», — подумал он.

Моряки должны иметь железный желудок, чтобы выжить в условиях моря. Не так просто долгое время сохранять продукты свежими, и повар в камбузе должен уметь в любом случае приготовить сносную еду. Офицеры могли бы выбирать лучшее, что есть на борту, но здесь условия были равные для всех. В рис попадали долгоносики. В муке, как на дрожжах, толстели личинки. Масло могло растаять и вновь замерзнуть несколько раз за время плавания. Но несмотря на все трудности, связанные с хранением провизии, Тристан всегда гордился, что обеспечивает своих людей самой лучшей едой, насколько это возможно в морском путешествии. Но то, что он ел теперь, никуда не годилось.

Он заставил себя проглотить еще несколько кусков и отодвинул тарелку. Маленькая рука тут же пододвинула ее назад. Капитан взглянул на Томми. В этот раз глаза мальчика, не мигая, смотрели на него. Его взгляд был смелым и твердым.

— Как пожелаете, моряк Том, — негромко сказал Тристан. — Я доем все, до последнего кусочка. — Ему хотелось добавить — даже если умру после этого, но в этот момент в дверь между каютами и камбузом вошел Эдвард Шоу, и Тристан заставил себя проглотить свое пренебрежительное замечание вместе с очередным куском. Он с неохотой поднес ко рту новую ложку гороха со свининой.

Тристан ел в полнейшем молчании, изо всех сил заставляя себя ни о чем не думать. Если бы он обращал внимание на пищу, то отказался бы есть. Когда, наконец, он отодвинул от себя пустую тарелку, то взглянул на Томми. Глаза мальчика были полузакрыты, а голова резко вскинулась, словно он пытался стряхнуть сон.

Тристан перекинул ногу через скамью и встал. Дотронувшись до плеча Томми, он мягко сказал:

— Иди отдыхать, Томми. У тебя был длинный день.

Как только мальчик ушел, Тристан поежился и вернулся на палубу. Он направился к носовому отделению и поднял к небу голову. Уже виднелся серп луны, и серебряные блики усыпали черный океан. Над ним вздымалась и покачивалась под песни ветра белая канва облаков. Снизу до него доносился плеск воды, бьющейся о корпус корабля. Волны высоко поднимались и, падая, терялись в бурлящем водовороте океана. Легкие брызги приятно увлажняли лицо, и на губах чувствовался солоноватый вкус воды.

— Трис?

Он обернулся.

— Что такое? Ей хуже?

Спар кивнул головой.

— Похоже на то. — Большой человек подошел ближе. — Земля недалеко?

Тристан встревожился.

— Мы можем подойти… если это необходимо.

— Мне кажется, это надо сделать.

Тристан не собирался заходить в британской порт на Гибралтарах, надеясь проскользнуть залив под покровом ночи. Если он зайдет туда, то рискует обнаружить женщин, спрятанных на борту. С ними хорошо обращались, и поэтому в пути осложнений не было. Но все же их захватили против воли, а потому от его предосторожности зависит жизнь и безопасность всей его команды. Но если Спар думает, что они должны сделать остановку, ему придется согласиться, несмотря на риск.

— Может быть, зайти на Мадейру, — предложил Спар, словно читая мысли Тристана. — Там мягкий климат и нет военного гарнизона.

Тристан решительно направился к штурвалу, бросив через плечо:

— Если ветер не изменится, мы сможем там быть завтра.

Что-то странное было в том, как солнечный свет наполнял комнату, но поначалу Джасинда не могла этого понять. Несколько раз она закрывала глаза от яркого света и опять открывала. В чем же дело? Почему в комнате так светло? Она осмотрелась.

Потом девушка услышала пение птиц. «Наверное, я вижу сон», — подумала она. Нет. Это, действительно птичьи голоса.

Она осмотрелась. Это был не просто яркий солнечный свет. Ее окружали белые стены. Но ведь они не были раньше белыми. Что это — другая комната, другое окно, поющие птицы и корабль не качается. Значит, она не на корабле. В панике девушка хотела вскочить, но тут же опять упала на кровать.

— Наконец-то! Но давайте пока не будем вставать! — перед ней появилась огромная фигура Спара.

Джасинда подняла руку ему навстречу. Ей показалось, что к каждому запястью привязан тяжелый груз. Она коснулась воротника его рубашки, чтобы убедиться, что это явь, а не сон.

— Выпейте, леди Джасинда. — Одной рукой Спар поддерживал ее за шею, а другой подносил к губам прохладную кружку.

С великим удовольствием Джасинда выпила все до дна. Спар осторожно положил ее голову снова на подушку.

— Где мы? — спросила она, произнося слова хриплым шепотом.

— Мы на Мадейре. Это остров в Атлантическом океане. — Он сел рядом. — Вам нельзя разговаривать. Надо уснуть.

— Я была больна?

— Да, вы сильно болели.

Джасинда утомленно кивнула. Ее глаза подчинились его просьбе и закрылись, хотя она еще собиралась что-то сказать.

Когда она проснулась в следующий раз, солнечный свет не показался ей таким слепящим, и она чувствовала в себе больше сил. Теперь, когда Джасинда подняла голову, она узнала рыжие локоны Иды, дремлющей на стуле рядом с ее кроватью.

— Ида! — прохрипела она. Девушка вскинула голову.

— Здравствуйте, миледи! Приятно, что вы снова пришли в себя.

Джасинда попыталась улыбнуться, и почувствовала, как треснула на губах кожа. Она вздрогнула, касаясь ее пальцами.

— Мне хочется пить, — сказала она.

— Вот, пейте. Мы столько страху натерпелись из-за вас, мисс. Я рада, что вы обвели вокруг пальца эту страшилу с косой. Мне кажется, за эти дни она не раз за вами приходила.

Пока Ида болтала, Джасинда жадно пила воду. Осушив стакан, она откинулась назад и прислонилась к стене. На какое-то время эти усилия ослабили ее, и закружилась голова. Но вскоре все в комнате стало на свои места. Джасинда знала, что с каждой минутой она становится все сильнее.

— Вы съедите что-нибудь, миледи? Есть отличный говяжий бульон. Это гораздо лучше той соленой свинины, которую мы ели на корабле.

Джасинда кивнула.

— Но без меня не пытайтесь вставать, — предупредила ее Ида. — Я мигом вернусь.

— Хорошо, не буду, — прошептала Джасинда. Ида вернулась быстро, как и обещала. Джасинда едва успела окинуть взглядом простую белую комнату, как она вошла с подносом.

В тарелке дымился горячий бульон, приятный аромат наполнил комнату, разжигая аппетит. Ида поставила на колени Джасинды поднос и дала ей ложку.

— Ты ухаживала за мной? — спросила Джасинда.

— Не только я, миледи. Я только выполняла то, что говорил мне Спар.

— Спар?

Зеленые глаза Иды засветились.

— Да, именно он. Я никогда в жизни не видела такого доктора, не будь я Ида Спенсер. Он очень хорошо ухаживал за вами, тут уж ничего не скажешь.

Спар — доктор? Она не могла отрицать того, что говорила Ида, но поверить, что этот гигант-моряк был целителем, а не пиратом было очень трудно. А пиратом, как она считала, был каждый человек на борту «Танцующей Габриэллы».

— А где другие женщины, Ида?

— Они все еще на корабле, в гавани. На берег сошла только я.

— Они… С ними все в порядке?

Ида улыбнулась, а потом громко расхохоталась.

— В порядке? Я бы сказала, что никому из них раньше не было так хорошо. У меня хватило бы хитрости и ловкости убить того громилу, что притащил меня сюда. — Она задумчиво помолчала. — Может быть, я так и сделаю, если встречу его опять. Но сейчас у нас всех достаточно еды, есть теплая одежда. И никому не приходится падать на спину, чтобы прокормить себя. — Она посмотрела на Джасинду и покраснела. — Извините меня, миледи.

Неожиданно Джасинда вспомнила их первую встречу той ночью, скорбный и враждебный вид, с которым Ида восприняла новость, что Джасинда — титулованная особа.

— Почему ты решила ухаживать за мной?

— Это не я решила, миледи. По крайней мере, не я первая предложила. Капитан пришел за мной, когда на вас напала лихорадка в первый раз.

— Капитан?

— Я спрашивала о вас раньше, и он вспомнил об этом. Он совсем отощал, заботясь о вас и о корабле.

Сердце Джасинды подпрыгнуло. Она почувствовала жар и подумала, неужели у нее все еще держится температура?

— Капитан ухаживал за мной?

— Ой, он был так обеспокоен! Но сейчас обрадуется, когда увидит, что вы поправляетесь.

— Он придет сегодня? — спросила Джасинда, глядя на угасающий солнечный свет, проникающий через окна.

— Да.

Джасинда коснулась своих мягких волос. Она почувствовала под ладонью спутанные пряди. Ее пальцы опять дотронулись до губ, ощущая их потрескавшуюся и сухую поверхность.

— Ида, я хотела бы принять ванну.

— Ванну? Не знаю, миледи. Спар ушел на корабль, и я…

— Ванну, Ида. Я очень прошу. — Она выпрямилась на кровати и откинула одеяло. — Если ты не проводишь меня, я сама это сделаю.

Ида подскочила на ноги, подняла руку, предупреждая Джасинду, чтобы та не поднималась.

— Хорошо, миледи, я все сделаю. Только не вставайте, пока я не вернусь.

Джасинда вздохнула и опять устроилась на подушке.

— Обещаю. Я не шелохнусь, пока ты не вернешься с водой.

Умиротворенная тишина накрыла город, когда Тристан направлялся к коттеджу, в котором жили Джасинда и Ида. Случайный голос послышался и замолк. Вдалеке лаяла собака. С другого конца улицы ей ответила вторая. Шаги Тристана были торопливыми. Спар сказал ему, что Джасинде стало гораздо лучше, а это было сейчас для него самое главное. Его походка стала несколько энергичнее, и он даже просвистел несколько нот. При приближении к маленькому домику до него донеслись голоса, звучавшие на кухне, пристроенной к задней части дома. Он узнал голос Иды и голос старухи, сдававшей им свободную комнату. Он на мгновение замедлил шаг, прежде чем войти в дом через переднюю дверь.

Тристан остановился перед комнатой Джасинды, бормоча под нос пожелание, чтобы она не спала, затем медленно открыл дверь. Не мерцала ни одна свеча, не горела ни одна лампа, но ни для кого в этом не было необходимости. В окно струился лунный свет, заливая комнату. В центре ее стояла маленькая круглая бадья. Спиной к нему в ней сидела Джасинда, ее мокрые волосы были заколоты высоко на голове.

— Ида, подай мне, пожалуйста, полотенце, — сказала она, поднимаясь.

В маленьких капельках воды отражался лунный свет, когда они, сверкая, скатывались по ее нежной коже. Тристан стоял, словно загипнотизированный ее видом — длинной шеей, узкой талией, округлыми бедрами.

— Ида! — она обернулась и протянула руку за полотенцем, но застыла на месте, словно завороженная.

Взгляд Тристана был прикован к ее груди, круглой и упругой, к розовым соскам, напрягшимся от неожиданной прохлады воздуха после теплой воды. Они манили его, увлекали подойти поближе, коснуться их, ласкать и целовать. Он сделал шаг вперед и услышал ее вздох. Тристан поднял взгляд. Ее золотистые глаза, казалось, горели. Они расширились от удивления, неожиданности, от наплыва чувств, которые он не мог понять.

Тристан взял со стула полотенце и протянул ей. Она замешкалась, все еще стоя неподвижно, как статуя какого-нибудь римского божества, помещенная в античном саду. Ее прохладное мраморное тело сияло в лунном свете. Не реальная женщина, а образ, видение мужского идеала женской красоты.

Потом она взяла полотенце, и он понял, что все реально. Ее пальцы коснулись его, и это прикосновение, казалось, опалило его плоть. И только ее глаза удерживали его от того, чтобы не схватить ее и с силой не прижать к себе, чтобы выпить до дна ее красоту, прижимаясь губами к ее губам. Желание пульсировало в нем, стучало у него в мозгу, трепетало в теле.

Джасинда прижала к груди полотенце, но не столько скрывая от него свое тело, сколько дразня своей утонченной маскировкой. Девушка, казалось, боялась двигаться, боялась дышать. Ее язык легонько облизал сухие губы. Она сглотнула слюну.

— Джасинда, — прошептал он.

Тристан видел, как задрожали ее губы, и почувствовал, что теряет контроль над собой.

— Джасинда…

Из ее пальцев выскользнуло полотенце и упало в воду. На какой-то миг его взгляд опять притянули ее груди, а потом он поднял глаза и посмотрел ей в лицо. Тристан сделал еще шаг, приблизившись к ней, и она нагнулась вперед. Руки его обняли ее, наслаждаясь мягкостью девичьей кожи. В трепетном волнении он поцеловал Джасинду, вкушая запах ее тела, смакуя сладость поцелуя. Его язык нежно играл с ее губами, но он контролировал настойчивость своих желаний. Рубашка стала влажной там, где прикасалась ее грудь.

Тристан оторвался от ее губ и поднял голову, чтобы снова взглянуть на нее. Девушка смотрела на него все теми же широко распахнутыми, смущенными глазами. Но не отталкивала. Он видел, как бьется жилка у нее на шее, и нагнулся, чтобы поцеловать ее.

— Тристан…

Она обмякла в его руках так неожиданно, будто проскользнула через них, и потеряла сознание. Он подхватил Джасинду и, достав из воды, отнес на кровать, осторожно уложил и, качая, как ребенка, подвинул под голову подушку. Накинув на обнаженное тело покрывало, он стал изучать ее красивое лицо. Желание близости пропало, но не уходило желание держать ее в руках, окутать нежностью своей любви.

Наконец, Тристан выпрямился и отошел от кровати. То, чего он жаждет, никогда не сможет произойти! Она — леди, дочь графа, общается с леди и лордами, герцогами и маркизами, а, может быть, и с коронованными особами. Она живет в особняке, окруженном акрами лугов, цветов и деревьев. Он же просто моряк, капитан быстроходного судна. «Габриэлла» — его дом, море — его жизнь. Его друзьями являются люди, которые прыгают по мачтам, как обезьяны, люди, которые натягивают паруса, драют палубы, обливаются потом под горячим тропическим солнцем и замерзают от холодного атлантического ветра, люди, которые делают все это, потому что любят Тристана и море. В глазах Джасинды он не больше, чем пират, похититель и вор. Разве может он просить ее разделить с ним жизнь, стать женщиной пирата?

Нет, он не может просить этого, напомнил себе Тристан, как делал это очень часто в прошлом. Значит, будет лучше для них обоих, если Джасинда так и продолжит ненавидеть его. Даже если она сможет простить его обман, когда узнает правду о нем, о Блекстоуке, Элле и всех пленницах… Нет, он никогда не станет просить ее руки. Будет лучше для нее, если она вернется в Англию и выйдет замуж за виконта. Но это будет не виконт Блекстоук. В этом Тристан поклялся себе.

Капитан повернулся и вышел из дома.

Глаза Джасинды, дрогнув, открылись. Она села, быстро окинув взглядом комнату. Она одна. Пока она спала, луна продолжила свой путь по ночному небу, и теперь остался только бело-голубой свет, просачивающийся сквозь окно и освещающий ее маленькую комнатку.

Джасинда прижала к губам пальцы. Держал ли он ее в своих руках, целовал ли, или это был только очередной сон? Она опустила голову и посмотрела на обнаженную грудь. Мурашки побежали по коже от воспоминаний его сильного упругого тела, плотно прижавшегося к ней. Или она это просто придумала?

Дверь открылась, и в ожидании Джасинда повернула голову, но это пришла Ида. Джасинда прижалась к прохладной стене и накрылась одеялом.

— Простите меня, что я так долго отсутствовала, — сказала Ида, ставя на стул рядом с дверью лампу, которую принесла с собой.

— Ида? — осторожно спросила Джасинда. — Ты видела сегодня вечером капитана Дансинга?

— Нет, я сама удивлена. Я была уверена, что он придет.

— Значит, я видела его во сне, — прошептала Джасинда, опять поднося пальцы к губам и касаясь их.

Но ведь это не могло быть сном! Она чувствовала! Он был здесь, целовал ее, держал в объятьях, шептал ее имя. Это одновременно и приводило ее в восторг, и пугало. Разноречивые чувства жили в ней. Но они были такими реальными. Такие вещи не могут присниться.

Но если он был здесь, почему ушел, когда она упала в обморок? Почему не остался с ней! Неужели он поцеловал ее украдкой и ушел? Тогда, она ничего не значит для него.

— Пусть лучше это будет моим сном, — тихо произнесла она со слезами на глазах. — Я буду об этом молиться.

— Что случилось? — спросила Ида. Она подошла к кровати Джасинды и, склонившись, заглянула ей в лицо. — Вы опять плохо себя чувствуете? Может быть, мне лучше позвать Спара?

Джасинда быстро схватила Иду за руку, чтобы та не смогла уйти.

— Нет, мне не нужен Спар. — Она отпустила Иду и скользнула в кровать.

— Что беспокоит вас тогда?

Джасинда отвернулась к стене.

— Ида, ты когда-нибудь видела вещие сны? Часто ли тебе снилось то, что потом становилось реальностью?

Ида надолго замолчала, серьезно задумавшись над вопросом.

— Нет. Думаю, мне никогда такие сны не снились.

— А мне снились.

— Может быть, вы расскажете мне об этом, миледи? — Ида села на край кровати и коснулась плеча Джасинды.

Девушка повернулась в сторону Иды. В этот момент та показалась ей намного мудрее и старше. Может быть, это поможет, если рассказать кому-нибудь. Джасинда опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях, и начала говорить.

— Мне очень давно снится один и тот же сон, Ида. Мне снится черноволосый рыцарь на коне. Он едет ко мне, потому что любит меня. И я его люблю. — Она представила его, скачущего навстречу ей и прошептала: — Ах, как сильно я его люблю. — И замолчала.

Ида с нетерпением ждала продолжения.

— Он едет ко мне, чтобы забрать с собой туда, где мы будем счастливы. Он хороший, добрый и красивый, никогда не причинит мне ни боли, ни неприятности. Очень долго он никак не мог доехать до меня, но я все время ждала. Я верила, что однажды это случится. — Она подняла свои золотистые глаза и встретилась взглядом с Идой. — А потом я увидела Тристана. Это был он. Мой рыцарь. Я думала… Я думала… — Она покачала головой, проглатывая слезы. — Но он оказался не таким. Он лгал мне. Ведь он не хороший, не добрый, — с горечью закончила она.

Ида положила руки на сжатый кулак Джасинды.

— Но ведь вы все равно любите его!

— Нет! — воскликнула Джасинда. — Нет! Я не люблю его! Он совершенно не тот человек, что снился мне, которого я мечтала любить.

— Конечно, нет, — решительно произнесла Ида. — Потому что он реальный человек, и гораздо интереснее любить реального мужчину, чем кого-то из ваших снов.

— Как ты можешь защищать его? Посмотри, что он сделал с тобой!

— Это не он со мной сделал, миледи.

Джасинда крепко сжала губы и опять повернулась к Иде спиной.

— Мы пришли с вами из разных миров — я и вы, — негромко сказала Ида, поднимаясь с кровати, — но мы с вами обе женщины. Мы мечтаем, чтобы нас любил мужчина и хотим отдавать ему свою любовь. Сдается мне, вам пора прекратить мечтать и начать любить, пока вы не упустили свой шанс. Реальные мужчины не бывают идеальными, миледи. Они идеальны только во сне, но тогда они ничто, просто пшик.

Джасинда не отвечала. Она услышала, как Ида, пройдя по комнате, подошла ко второй узкой кровати. Потом погасила лампу, и в комнате воцарилась темнота.

Она все еще лежала, легкий бриз, проникая в комнату через окно, касался ее кожи. Она опять и опять прокручивала в голове слова Иды. Ночь проходила без снов.