Подруга пирата

ГЛАВА XVIII

В один из тихих зимних дней «Танцующая Габриэлла» неслась по волнам Эгейского моря к проливу Дарданеллы, который тянулся на сорок миль в длину и четыре мили в ширину. Вдоль берега стояли сторожевые башни для защиты столицы Оттоманской империи. С другой стороны пролива открывался проход в Мраморное море. Путешествие близилось к своему завершению.

Ночью, перед прибытием в Константинополь, Тристан раздал всем женщинам паранжи и длинные черные платья. Он отдал приказ не выходить на палубу, пока они не наденут на себя эти вещи. В эту ночь Джасинда спала беспокойно. Тристана не было рядом с ней. Проснувшись, она облачилась в черное одеяние и поспешила на палубу.

Константинополь, единственный город в мире, располагающийся на двух континентах, раскинулся на холмах, открывая свое великолепие всем, кто приближался к нему на кораблях. Справа поднимались кварталы христиан, многие дома ясно напоминали своей архитектурой европейские. По левую сторону стоял старый город, лабиринты деревянных домишек, длинных дворцов, изысканных шатров и розовые купола византийских церквей. Мечети и минареты, разбросанные повсеместно, устремляли к небу свои купола. В самом конце старого города виднелись своды Сераглио, величественной резиденции Султана.

При первом взгляде на чужеземный город Джасинда не могла сдержать свое волнение и любопытство. Она прислонилась к бортику, укутанная в длинные черные одежды, прохладный ветерок развевал накидку, а над головой ветер надувал паруса. Ей хотелось узнать у Тристана, где они проплывают, что это перед ними. Она украдкой взглянула на корму.

Тристан стоял у штурвала. Он сосредоточенно слушал Випа, глубокая морщинка пролегла у него на лбу. По случаю прибытия Тристан надел свой черный сюртук, изысканную жилетку и черные бриджи. Из-под капитанской фуражки, почти полностью скрывавшей черные локоны его волос, виднелся перевязанный на затылке лентой хвост. Джасинда подумала, что он выглядит необыкновенно красивым, и пожалела, что не смеет присоединиться к нему.

Она вздохнула и перевела взгляд на восточный город, но мысли вернулись к событию прошлой ночи.

Он стоял в дверях их каюты с паранжой и накидкой в руках, смотрел на нее серьезными глазами.

— Джасинда, я не смогу быть с тобой до самого отплытия из Константинополя.

— Но почему?

Он поднял руку и покачал головой.

— Я просил тебя верить мне. И сейчас я должен просить тебя повиноваться мне. — Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. — Наша миссия очень опасна.

Джасинда, до того сидевшая на кровати и вышивавшая носовой платок Тристану, поднялась.

— Я не понимаю, Тристан!

— Это и к лучшему. — Он положил на стол черные одежды для нее и подошел ближе, сжал плечи своими сильными загорелыми руками. — Ты не должна покидать этот корабль. Не должна разговаривать ни с кем, кроме тех, кто находится на борту. Ты можешь это сделать для меня?

— Но почему?

— Нет, ты ответь, можешь?

— Ну, если ты этого хочешь, Тристан, но я все же не понимаю…

Он обнял ее.

— Я этого хочу, — крепко поцеловал он ее. — Ты должна быть в безопасности. — Он отпустил Джасинду и потянулся за паранжой и накидкой, передавая одежду ей в руки. — Женщина должна быть скрыта от чужих глаз. Таков местный обычай. Это как-то связывается с мусульманской верой. Местные жители строго придерживаются этих правил. Перед тем, как выйти на палубу, обязательно переоденься.

Джасинда с трудом выдавила из себя улыбку.

— Не очень-то это красиво, не правда ли?

Тристан ответил с улыбкой:

— Ты красива в любом наряде.

— Трис? — она взяла в ладони его голову. — Ты что-то скрываешь от меня?

Он поймал в воздухе ее руку. Медленно перевернул ее, поцеловал ладонь и сжал между своих рук. А потом заговорил серьезно, глядя прямо ей в глаза:

— Джасинда, все не так просто, как иногда кажется на первый взгляд. Но наберись терпения, главное — верь мне!

Закат окутал город розовым светом, словно ночной покров, и воздух стал прохладным. Тристан ждал на палубе, пристально глядя в сторону гавани, в ожидании знакомой фигуры. Он молился, чтобы Денни пришел поскорее.

Много лет назад, до того, как у Тристана появился свой корабль, они с Денни О'Баньяном ходили в море вместе. Молодые люди мечтали посмотреть мир и завоевать его. Только Денни решил завоевать Константинополь, сердце мощной Оттоманской империи. Его околдовал экзотический аромат Востока. Через несколько лет он успешно наладил торговое дело в христианском квартале, но у него появилось и много друзей-мусульман. Денни и Тристан не теряли друг друга из вида, хотя и не встречались долгое время. Когда Тристан понял, что Блекстоук посылает его в Константинополь, он сразу же подумал о Денни. Если кто-нибудь и сможет ему помочь найти в этом городе Эллу, так это только Денни О'Баньон.

Тристан широкими шагами расхаживал по палубе, от носа к корме. На камбузе ужинали матросы; женщины ели в своих каютах. Джасинде приходится в одиночестве совершать трапезу. Он бросил тоскливый взгляд на лестницу, ведущую в их каюту, потом покачал головой. Он не должен проявлять слабость.

Наконец, Тристан разглядел высокую худую тень, которая двигалась вдоль пристани к «Габриэлле». Это мог быть только Денни. Тристану не верилось, что в этом мире есть еще один человек с такой же фигурой, как у его друга. Шесть с половиной футов роста, при этом он, казалось, состоял из одних лишь костей, хотя обладал всегда недюжинной силой.

Денни поднял руку и помахал Тристану в знак того, что узнал его, подойдя к трапу. Тристан помахал ему в ответ с борта корабля.

Встретившись, они пожали друг другу руки. Тристан посмотрел на худое лицо своего друга с орлиным носом и высоким лбом.

— Пошли со мной, — сказал он и повел гостя в свою временную каюту. — Я боялся, что ты не получил мою записку. И уже начал думать, что ты не придешь.

Тристан открыл двери, приглашая Денни внутрь.

— Я подумал, что лучше будет придти сюда после наступления темноты. Мой приятель уже несколько дней караулит твой корабль. Я бы не пропустил твое прибытие.

Они сели за стол друг против друга. Тристан снял фуражку и быстро поправил волосы.

— Ты знаешь, Денни, что привело меня сюда. Сможешь ли ты мне помочь? Тебе удалось назначить встречи?

— Это удалось, Тристан. По городу пойдет известие, что у тебя на борту есть женщины, которых ты собираешься продавать. На аукцион будут приходить только по приглашениям. Я договорился со своим другом-евреем, у которого семья живет в Англии, чтобы и он тоже был там. Его зовут Абрахам Бен-Чеим. Он богатый человек, и никто не удивится, какую бы высокую цену он не назвал за твой товар.

Тристан кивнул.

— Скажи мне, — продолжал Денни, — среди женщин есть какие-нибудь необыкновенные красавицы?

Тристан тут же подумал о Джасинде.

— Только одна, но ее не будет на продаже.

— Почему?

— Я собираюсь жениться на ней.

От изумления глаза Денни расширились.

— Жениться! Я не могу поверить в это! Капитан Дансинг выбрал себе невесту! Мне бы хотелось познакомиться с этой девушкой.

— Извини, Денни. Она не знает, что происходит здесь. Думаю, будет лучше ей оставаться на корабле, пока мы не сможем благополучно выйти из порта.

— Как хочешь, Трис! — ответил Денни, пожимая плечами. — Ну, а теперь расскажи мне об остальных.

Тристан на минуту задумался, потом кивнул головой.

— Да, среди них есть очень красивые девушки.

— И совсем юные?

И опять Тристан вспомнил о Джасинде, о побережье Мадейры, о золотом солнце, согревающем песок. Он покачал головой.

— Не знаю, Денни. — Он отогнал от себя воспоминания. — Ты ведь не будешь продавать этих женщин, чтобы пополнить гарем султана!

Денни откинулся на спинку стула. Его карие глаза уставились на крышку стола, он потер выдающийся вперед подбородок.

— Так не годится! Если Пеннивайт поверит в этот торг, покупатели, естественно, захотят… э… проверить товар, посмотреть на женщин.

— Хочешь выпить? — неожиданно предложил Тристан, чтобы сменить тему. Ему хотелось каким-то образом избежать торгов, но он знал, что это невозможно.

— С удовольствием, Трис! В этой стране так трудно найти хоть бочонок пива!

Капитан встал со стула и подошел к буфету, чтобы налить им обоим по стакану пива. Вернувшись, он спросил:

— А что будет после аукциона? У тебя есть уже какой-нибудь план?

— Абрахам заберет всех женщин на недельку в свой дом. Потом поместит их на один из своих кораблей, следующих в Англию. Им надо сказать, что могло бы с ними произойти, если бы ты не вмешался. Кроме того, заплатим им за все перенесенные неприятности.

Тристан кивнул.

— Ты хорошо все придумал, Денни. — Он поднял стакан. — За то, чтобы все прошло гладко!

Они выпили, стакан Тристана опустел, он поставил его на стол и наклонился к своему другу. Ему не терпелось поговорить о главном. Но глаза Денни помрачнели, когда Тристан задал вопрос, мучавший его на протяжении всего путешествия.

— Извини, Трис. Пока мне не удалось ничего узнать. Может быть, через несколько дней.

— Как ты думаешь, она здесь?

— Я думаю, это возможно. У нас есть шансы найти ее. Пеннивайт уже очень давно проводит здесь торги. Подозреваю, что он сотрудничает не только с англичанами; его снабжает товаром собственное пиратское судно. Если Эллу привозили с этими женщинами, то, скорее всего, ее продали здесь, в городе, где живут самые богатые люди. Пеннивайт не позволяет, чтобы его товар расходился по дешевым ценам. А особенно, хорошенькие девушки. Ты всегда говорил мне, что твоя маленькая сестричка очень красивая.

Тристан потер лоб, сжал голову руками.

— Мне необходимо найти ее, Денни!

Денни положил руку на плечо Тристана.

— Мы найдем ее, дружище! Обещаю!

Сидя на кровати, Лорали опять взяла зеркало и оглядела синяк под левым глазом. Наверное, останется шрам от него, несмотря на все старания Спара. Она знала, что краснота сойдет, исчезнет припухлость, но шрам все равно останется. Теперь ее красота испорчена, и все из-за этой графской доченьки. Ну, что ж, Джасинде это так просто не сойдет с рук. Как-нибудь при случае Лорали обязательно сведет с ней счеты.

Тристан ожидал в длинной узкой комнате. В углу была изразцовая печь, в которой мерцал огонь. На стене висел толстый цветной ковер. В центре стоял низкий круглый столик, окруженный подушечками голубого, красного и зеленого цвета.

— Наконец-то англичанин присылает мне очередной груз! — в комнату вошел оживленный Пеннивайт. — Он был коротышкой и напоминал луковицу со своей седеющей копной волос и красным лицом. Пеннивайту было около пятидесяти. Его глаза уставились на Тристана. — А ты и есть тот самый американец? — Он указал на подушки. — Садись, поговорим. Рассказывай, чти ты привез мне?

Прежде чем ответить, Тристан сел.

— Для тебя я ничего не привез.

Лицо Пеннивайта налилось кровью, а глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит.

— Что? Смотри! В письме англичанина говорится, что ты везешь очередную партию женщин для меня. Что случилось с ними?

— С ними ничего не случилось. Просто они не для тебя. — Он доверительно улыбнулся. — Я сам собираюсь их продать.

— Ты, наверное, думаешь, я дурак?

— Наоборот, Пеннивайт. Но я не хочу, чтобы и ты так думал обо мне. Я разделю прибыль от этой сделки с Блекстоуком.

Пеннивайт покачал головой и энергично замахал руками.

— Пожалуйста, никаких имен! Здесь и стены имеют уши. Просто зови его англичанином.

— Англичанин, — поправился Тристан и мрачно кивнул головой. — Так я и говорю, мы с англичанином поделим прибыль от моего привлекательного груза. И я намерен получить большие деньги. — Он опять улыбнулся. — Очень большие. Так что, кто будет жаловаться, если я организую выгодную сделку?

В комнату вошел черный слуга. В руках у него был кофейный поднос, над которым поднимался легкий пар от серебряного кофейника. Пока слуга разливал крепкий напиток, добавляя к нему сливки и расставляя чашки перед каждым из них, они молчали. Он поклонился и так же тихо, как появился, исчез из комнаты.

Пеннивайт размешивал сахар в кофе, лохматые седые брови сошлись на переносице, губы сосредоточенно сжались.

— Не нравится мне это, американец! Так не делают бизнес!

Тристан пожал плечами и отпил глоток кофе.

— У тебя нет выбора, Пеннивайт. Я так делаю бизнес!

Несколько минут они смотрели друг на друга. Тристан чувствовал себя уверенно, терпеливо ждал. Пеннивайт с волнением смотрел на Тристана. Потом он опустил взгляд. Пальцы нервно барабанили по чашке.

Тристан наклонился вперед.

— Конечно, я понимаю, ты должен иметь процент с этой сделки, так что, если хочешь, можешь придти и посмотреть, что я вас с англичанином не обманываю. Я собираюсь устроить торг на борту своего корабля и продать всех женщин разом. — Он поднялся с подушки, держа в руке фуражку, — я сообщу тебе, когда это будет.

— Подожди минутку, американец, — грозно произнес Пеннивайт, с трудом вставая на ноги. — Почему ты думаешь, что кто-то захочет купить их всех сразу?

— Я продаю только потому, что уверен — их купят. — Он надел шляпу. — Всего доброго, Пеннивайт! Я сам найду выход.

Войдя в каюту женщин, Спар согнулся. Он медленно обводил взглядом комнату, пока не нашел девушку с морковно-рыжими волосами.

— Простите, леди, — пробурчал он, поспешно пробираясь к Иде мимо других женщин.

Она подняла голову и посмотрела на него своими удивленными зелеными глазами. Она не видела его с того самого утра, когда пороли Джейкобса. В тот день настроение у всех было мрачным. Лорали во весь голос посылала проклятья Джасинде, обещала навлечь на ее голову всякие неприятности. Ида знала, что Спар лечил ее рану, но замечала, что Лорали сама всегда спешила на камбуз, чтобы там встретиться с ним. Ида старалась увидеть Спара при любой возможности, но, казалось, его никогда не было рядом. Девушке мучительно не хватало его.

— Можно поговорить с тобой, Ида? — спросил Спар. — Наедине.

Она обвела взглядом комнату.

— Здесь негде уединиться.

— Пойдем со мной. — Спар взял ее за локоть и поднял с койки.

Она чувствовала, как дюжина глаз молча провожает их. Ида взглянула на Спара, высоко возвышающегося над ней, и ощутила прилив радости. О чем бы он не заговорил сейчас, она все равно была довольна. Пусть ненадолго, но общее дело свело их вместе. Он повел ее в тот самый трюм, где все женщины провели первую ночь на корабле. Запалив свечу, он открыл перед ней дверь, и они вошли внутрь. Ида быстро окинула взглядом сырую комнату, пока Спар устанавливал на бочке рядом с дверью свечу.

— Ида…

Она повернулась к нему.

— Я не умею говорить красивых слов, Ида Спенсер. Я простой человек. — Он шагнул к ней ближе. — Я не так много из себя представляю и не так много могу предложить женщине, но я очень привязался к тебе. Если бы ты чувствовала то же самое, я почел бы за честь сделать тебя своей женой по возвращении в Америку.

— Жениться на мне? — она не могла в это поверить.

Спар опустил голову.

— Я не должен был просить этого. Прости!

Ида протянула руку и схватила его за локоть.

— Нет, Спар. Мне очень приятно, что ты так сказал. Просто я не могу поверить в это. Посмотри на меня. И ты возьмешь такую женщину в жены?

— Я знаю о тебе все, знаю, кем ты была, — тихо произнес он, дотрагиваясь до ярких локонов ее волос. — Но в Америке мы обо всем забудем — ты и я. Мы начнем все сначала — Натан и Ида Спиерс.

— Натан?

— Это мое имя.

— Ты снова станешь доктором?

— Да, так все и будет, если ты выйдешь за меня замуж.

Она могла предполагать все, что угодно, когда Спар вел ее сюда, но то, что случилось, никогда не пришло бы ей в голову.

Выйти за него замуж? Вернуться в Америку? Ей хотелось сказать «да», но возможно ли это?

— Спар! Ты будешь стыдиться меня, ведь люди узнают, кем я была раньше. Тебе не позволят из-за меня лечить людей, — но потом она улыбнулась. — И ты не прав, что ничего из себя не представляешь. Я нахожу тебя очень красивым, доктор Спиерс!

Сильные руки Спара подняли Иду в воздух и прижали ее хрупкое тело к широкой груди.

— Я знал, что ты согласишься.

— Но, Спар, я не знаю…

Он поцеловал ее и ослабил объятья.

— Спар, это просто удивительно…

Он опять поцеловал ее.

— Да, Спар. Я выйду за тебя замуж, и пусть небеса помогут нам!

От его нежных поцелуев Ида пьянела, ее тело трепетало. Когда Спар поставил ее на пол, она подумала, что ноги не удержат ее.

— Сейчас я должен сказать тебе то, что пообещал никому не говорить. — Он взял ее подбородок в свои ладони, поднимая кверху лицо. — Я сделаю это потому, что не смогу смотреть тебе в глаза от стыда позже, если мы сейчас не поговорим.

— Может произойти что-то плохое? — спросила Ида, испуганная его угрюмым выражением лица.

— Может, Ида. Но я тебе все объясню, и ты должна мне поклясться, что не скажешь об этом ни одной живой душе, даже леди Джасинде. Я верю, что ты не выдашь мою тайну.

— Клянусь, Спар! Скажи мне…