Подруги

VIII.

Клара полюбила Красова всею силою своей долгосдерживаемой любви хотя ей и пришлось горько разочароваться в его качествах.

Ее мечты разлетелись пылью.

Красов оказался ничтожным, дрянным человеком, тунеядцем и пьяницей. Если прежде борьба за жизнь заставляла его браться за работу, что теперь, обеспеченный работою Клары, он неохотно соглашался не только ходить по проволоке, но даже простым клоуном выступать на сцену. Но, покорившись любви своей, отдавши Красову всю свою чистую душу, Клара все же будила в нем энергию, и он, недовольно морщась, не решался совершенно отказаться от работы. Клара поняла теперь этого человека, и ей больно стало за свою разбитую мечту, но она уже не в силах была оторвать от него своего сердца. Иногда, смотря на пьяного Красова, она с тоской вспоминала братьев Тиле и фургон, но все же не могла вырвать из сердца своей первой и последней любви к этому пьянице.

В этой любви ее энергия удвоилась. Она не переставала работать над собою и, глядя на нее, Красов иногда стыдился еще своей лени и поражал ее какой-нибудь выходкой.

-- Смотри, -- закричала она раз весело Красову, который валялся еще в постели.

-- Ну? -- ответил лениво Красов.

Посреди комнаты на двух стойках стояла для упражнений ребром поставленная доска. Клара стала на ее ребро, дошла до середины и, слегка подпрыгнув, сделала полный оборот и стала снова на ребро. -- Я могу это и на одной ноге, -- сказала она с торжеством.

-- Тоже, -- презрительно ответил Красов. -- Ты вот что сделай.

Он спрыгнул с постели, стал на ребро доски, несколько мгновений устанавливался и, вдруг, отсчитав темп, сделал сальто-мортале и снова стал на ребро доски.

Клара вскрикнула в восторге и захлопала в ладоши, -- Я сегодня это на проволоке сделаю, хотя упора и нет, -- сказал Красов, снова прячась под одеяло.

И он, действительно, вечером проделал эту невероятную вещь.

-- Для тебя только, -- сказал он, смеясь, Кларе.

Иногда он казался ей героем, но за восторгом быстро следовало разочарование.

После этой смелой выходки Красов запил и, уже вплоть до конца сезона, Клара работала одна.

Но она не роптала, видя хоть редкие ласки от пьяного Красова. А когда ее энергия стала падать Красов снова поразил ее и опять покорил себе ее сердце.

Однажды он вернулся домой сверх обыкновения трезвый и сказал ей, целуя ее.

-- Скоро контракту твоему конец, и я хочу, чтобы ты отдохнула, теперь я поработаю.

Клара изумленно взглянула на него. В первый раз она услыхала от него такие слова.

-- Где же работать будешь? -- спросила она недоверчиво.

-- В Варшаве. Свистунов там сад снял и меня пригласил. Буду на проволоке ходить. Сто пятьдесят в месяц жалованья. Вот и отдохнешь.

Клара порывисто обняла его.

-- Милый, спасибо тебе, ты меня спас, ты знаешь: я от тебя бежать хотела, -- добавила она шепотом.

-- Знаю, -- ответил Красов. -- И стою того, потому я свинья самая настоящая. Ну, а теперь бы водочки и закусить, -- окончил он вдруг свое признание и, поцеловав Клару, грузно опустился на диван.

И, еще до обеда, он напился пьян вдребезги и, когда Клара уходила на работу, он спал мертвым сном и оглашал комнату своим храпом.

Но Клара все-таки была счастлива. В ее сердце проснулась надежда, и она с счастливой улыбкой думала о возможности возрождения для своего Ивана...

Она осторожно вошла в комнату, вернувшись домой и, приютившись на краюшке постели, под пьяный храп Ивана промечтала всю ночь до рассвета.