Подвенечное платье

Глава 18

Пробравшись ночью на кухню и убедившись, что там нет никого, кроме нее, Патрисия вытащила из буфета баночку любимого Эйприл клубничного джема и, открыв ее, добавила туда несколько ложек меда. Как же хорошо, что эта глупая гусыня проговорилась ей о своей аллергии на мед! Убедившись, что запах меда не перебил запаха джема, Патрисия закрыла банку и, поставив ее обратно на полку, тихо выскользнула из кухни. Теперь, когда одно из запланированных ею на сегодня дел было сделано, она направилась в комнату Эйприл. Незаметно брошенная в чашку чая таблетка снотворного сделала свое дело, и сейчас Патрисия могла не опасаться, что Эйприл услышит ее шаги.

Войдя в гардеробную, она включила принесенный с собой фонарик и, взяв с полки ножницы, принялась безжалостно кромсать предназначенное для Рождественского бала платье своей счастливой соперницы. Вложив в свои действия всю переполнявшую ее злобу, Патрисия почувствовала необычайное облегчение от содеянного. Вернувшись в свою комнату, она впервые за последнюю неделю заснула спокойным сном.

Почувствовав после завтрака зуд во всем теле, Эйприл в недоумении подошла к зеркалу и в ту же секунду в ужасе отшатнулась. Эта покрытая красными пятнами кожа и ставшие узкими, словно щелочки, глаза не имели ничего общего с ее, Эйприл, лицом!

— Нет! — в ужасе воскликнула она. — Только не это! Господь не может так обойтись со мной в этот самый важный для меня день! Ведь сегодня Рождественский бал, и отец должен объявить о нашей с Дэнисом помолвке! Мама! Мне нужна мама! Она знает, что делать, когда у меня начинается приступ!

Эйприл хотела выйти из комнаты, но приступ развивался стремительно: в одно мгновение ей вдруг стало трудно дышать, и уже через секунду она лежала без чувств возле двери.

— Эйприл! Ну очнись же, Эйприл! Найджел! Срочно врача! И позови миссис Лоусон, — прокричал дрожащим от волнения голосом Дэнис и, подхватив девушку на руки, осторожно опустил ее на кровать. Еще никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас. Лицо Эйприл, такое красивое всего час назад, превратилось вдруг в уродливую маску, но, как ни странно, это совсем не волновало его. Главное, чтобы она осталась жива, все остальное — сущая ерунда.

— Что случилось, Дэнис? — раздался голос миссис Лоусон. — Что?.. О господи! Эйприл! Срочно врача! Это аллергический шок!

— Я сейчас же вызову мистера Эрроуза, он живет всего в миле отсюда…

Через пятнадцать минут к постели Эйприл уже подходил мистер Эрроуз в сопровождении еще одного, не знакомого Дэнису мужчины и сэра Лайонела.

— Попрошу всех выйти из комнаты, всех, кроме вас, миссис, — повелительным тоном произнес врач. — Чем могла быть вызвана подобная аллергическая реакция у вашей дочери?

— У нее аллергия на мед, доктор. Но клянусь вам, она прекрасно знает об этом и никогда не ест его!

— А на другие продукты у нее аллергии нет?

— Несколько лет назад Эйприл делали все возможные аллергические пробы, но результат был отрицательным.

— Значит, остается мед. Ну что же, посмотрим, нужно ли везти вашу дочь в больницу или мы с мистером Кертисом сможем справиться своими силами.

Осмотрев уже пришедшую в себя Эйприл, он измерил ей давление и, оставшись удовлетворенным полученным результатом, сказал:

— Десять кубиков внутривенного вливания, и вечером ваша дочь наверняка сможет танцевать на балу.

Оставив доктора наедине с дочерью, миссис Лоусон прошла в прилегающую к спальне Эйприл гардеробную и, увидев там изрезанное на куски платье, поняла, что ожидала увидеть что-то подобное.

«Патрисия! Это могла сделать только Патрисия. Бедная девочка, она совсем сошла с ума от ревности, но, несмотря на то что она сотворила с Эйприл, я испытываю к ней только жалость. Она так красива, но как же черна ее душа, если она отважилась на подобную мерзкую выходку!»

— Послушай меня, Патрисия. Я абсолютно уверен, что все это твоих рук дело, хотя у меня и нет прямых доказательств. Сейчас возле Эйприл два доктора, и оба они опасаются за ее жизнь.

— Ты забываешься, Дэнис! Я здесь абсолютно ни при чем! Лучше поинтересуйся у повара, из каких продуктов он приготовил сегодняшний завтрак. Я тоже, между прочим, неважно себя чувствую, хотя и не падаю при этом, как некоторые, в обморок.

— А ее платье? Ведь это ты изрезала его!

— Сначала докажи это, а потом уж приходи ко мне с обвинениями.

Когда Дэнис вышел, Патрисия победно усмехнулась: «Сработало! Наконец-то я смогла отомстить за себя! Отомстить за все годы пренебрежения и унижений!»

— Вирджиния, ты уверена, что приступ скоро закончится?

— Не волнуйся, Лайонел. Я звонила доктору Смитсону, он наблюдает Эйприл с пяти лет и наизусть знает все, что касается ее аллергии. Твой доктор уже говорил с ним и сейчас поставит Эйприл вторую капельницу. Уверяю тебя, что через пять-шесть часов наша дочь будет в полном порядке.

— Начало бала через четыре часа. Она так ждала его… И я даже не могу представить себе, что ее не будет на нем!

— С Эйприл все будет хорошо, Лайонел, уверяю тебя. Но ты лучше подумай о том, где нам взять подходящее для нее платье.

— Платье… — задумчиво произнес лорд Барнслоу. — Кажется, у меня имеются кое-какие соображения…

Через полчаса он попросил Вирджинию следовать за ним.

— Ты что, успел съездить в Лондон, дорогой? Или в твоем доме целая коллекция подвенечных и бальных платьев?

— Нет, конечно, но кое-что я все-таки нашел и думаю, что это «кое-что» понравится тебе.

Увидев разложенное на кровати платье, Вирджиния замерла в восторге.

— Лайонел! Но откуда?

— Это платье моей матери, леди Маргарет Барнслоу. В нем она венчалась с моим отцом, и с тех пор никто и никогда не надевал его. Оно сшито из старинных французских кружев. Думаешь, оно подойдет Эйприл?

— Оно чудесно, Лайонел! Никогда еще я не видела ничего прекраснее! Эйприл будет в восторге, уверяю тебя.