Подвенечное платье

Глава 3

После обильного снегопада, который с небывалой силой обрушился вдруг на Нью-Йорк и все северное побережье, Эйприл не терпелось поскорей очутиться в куда более приветливой по своему климату Франции.

«Температура за бортом плюс восемь градусов, влажность воздуха семьдесят пять процентов, атмосферное давление в норме», — услышала она льющийся откуда-то сверху приятный, с легким ирландским акцентом голос. Обернувшись еще раз к иллюминатору, она увидела, что темнота за бортом сменилась огромным морем сверкающих, словно драгоценные камни, огней. И где-то там, внизу, среди этого бесконечного мерцающего моря ее ждет совсем иная жизнь!

Видя, что Эйприл полностью поглощена открывшимся перед ней видом, Дэнис внезапно осознал, что ужасно сожалеет о том, что полет подходит к концу.

Самолет уже заходил на посадку, а он все думал о том, как ему не хочется расставаться с этой девушкой. Будь его воля, он прямо сейчас увез бы ее далеко-далеко, куда-нибудь на далекий песчаный остров, где не было бы никого, кроме них двоих. Представив, как она идет по белому песку пляжа, а набегающая на берег волна ласково касается ее босых ног, он чуть не застонал от охватившего его отчаяния. Эта девушка так нужна ему, но она, не обращая на него ни малейшего внимания, сидит и грезит о каком-то там Тони!

Эйприл действительно грезила, хотя по ее сосредоточенному виду вряд ли можно было догадаться об этом. И грезила она вовсе не о Тони. Как-то незаметно (она и сама не поняла как!) Тони исчез из ее мыслей, и его подернутый дымкой образ уже не волновал ее так, как совсем недавно. Теперь ее мысли занимал совсем другой мужчина, но даже самой себе она боялась признаться в этом. Это просто немыслимо! Неужели она настолько легкомысленна, что какое-то случайное знакомство может вытеснить из ее сердца давно любимого человека?! Она не должна даже думать о нем, ведь иначе… иначе она перестанет уважать себя!

«Помоги мне, Господи! — пронеслось у нее в голове. — Помоги, если можешь, потому что сама я уже не могу помочь себе!»

— Тони! Ну подойди же ко мне, Тони!

Не обращая ни малейшего внимания на этот крик, Тони медленно перевернулся на другой бок и глубже натянул одеяло на голову. Зачем он женился на этой корове? Только и знает, что тащить его в постель. Что он ей, заводной, что ли? И все из-за денег! Долги его она, конечно, оплатила, но нельзя же из-за этого постоянно требовать от него моментальной готовности к исполнению всех ее сексуальных фантазий? О чем он только думал тогда? Да о том, о чем обычно думают люди, когда им в голову нацелен пистолет тридцать восьмого калибра. Никакие другие мысли не шли в тот момент ему в голову, и, как назло, Люсьена оказалась единственной, у кого он смог одолжить нужную ему сумму. Но самое смешное во всей этой истории: несмотря на то, что он женился на ней, она и в самом деле дала эти деньги ему в долг, причем под довольно высокий процент.

Люсьена продолжала что-то кричать, и тогда, чтобы не слышать ее, он встал с постели и, натянув на голое тело джинсы и свитер, вышел из спальни. Идя по скрадывающему шум его шагов ковру и разглядывая висевшие на стенах портреты многочисленных предков Люсьены, он думал о том, что в принципе ему очень даже нравится жить в этом огромном, с множеством слуг доме. Нравится купаться в шикарном бассейне и ездить на роскошном «Ягуаре», питаться в лучших ресторанах и летать на собственном самолете жены на уик-энд в Ниццу или Канн. Да и то, что Люсьена была самой настоящей графиней, тоже приятно тешило его самолюбие. Где-то внизу раздался бой часов, и, машинально отсчитав про себя удары, он подумал о том, что еще полчаса — и самолет Эйприл совершит посадку в аэропорту Орли. Она будет ждать его, а он в это время будет лежать в постели рядом с ненасытной Люсьеной и исполнять ее прихоти.

Эйприл! Маленькая Эйприл, чьи губки были такими соблазнительными, а длинные стройные ножки словно сами просились на обложку «Women's Life».

Внезапно его охватило сильное раздражение. Ну почему, почему Эйприл вдруг решила, что после такой долгой разлуки он бросит все свои дела и кинется к ней с распростертыми объятиями? О чем она вообще думала, когда звонила ему? Хорошо еще, что Люсьена в тот момент была в ванной! О господи! Как же они все надоели ему! Единственное, что ему хочется сейчас, это напиться, да так, чтобы как минимум неделю не вспоминать о своих многочисленных проблемах.

…Прошло уже полчаса, как она получила багаж, а Тони все не было видно. Вчера она была так уверена, что он встретит ее, что даже не заказала себе номер в гостинице. Оглядевшись еще раз по сторонам и придя к выводу, что ждать дольше уже не имеет смысла, Эйприл подхватила свою сумку и решительным шагом направилась к выходу. Такси подъехало сразу же, стоило ей только протянуть руку, и, очутившись в уютном тепле машины она, чуть смущаясь, произнесла одну из нескольких известных ей французских фраз:

— Qual D'orsay, s'il vou ple.

Об этой Кью Д'Орсей ей когда-то рассказывала мама. Говорила, что там, на этой улице, находятся ее самые любимые парижские магазины. Мама также рассказала ей о том, что рядом с этой улицей, на рю Буонапарте, находится небольшой отель, в котором когда-то останавливалась сама Елизавета Английская. Правда, добавляла мама, тогда она еще не была королевой.

«Этот отель — словно кусочек Англии в самом сердце Парижа. В нем даже время замедляет свой ход и в голову приходят такие же странные мысли, как и заблудившейся в Стране чудес Алисе», — вспомнились слова мамы, и от этого воспоминания Эйприл вновь на какое-то мгновение почувствовала себя ребенком.

Глядя на мелькающие за окном огни встречных машин, Эйприл пыталась думать о Тони, но мысли постоянно возвращались к сегодняшнему элегантному попутчику. То и дело вспоминался его прощальный взгляд и то, как он — конечно же случайно! — дотронулся до ее руки. В тот момент ее словно током ударило! Но он, судя по всему, даже не заметил ее реакции на его невольное прикосновение…

Они проехали уже большую часть пути, когда Эйприл наконец полностью осознала, что она в Париже.

— Отель «Рамбаль», пожалуйста, — обратилась она еще раз к водителю, теперь уже по-английски и, откинувшись на спинку сиденья, принялась с интересом рассматривать проносившиеся за окном автомобиля улицы.

Сердце ее на мгновение замерло и тут же забилось вновь, но уже в ином, более быстром, ритме.

Вот оно, сердце Европы! Самый прекрасный город на земле город, стены и мостовые которого хранят столько воспоминаний!

Такси, проехав еще немного, остановилось возле небольшого трехэтажного особняка. Укрытое за окружающими его со всех сторон платанами, здание это вовсе не походило на гостиницу. Оно было больше похоже на те особняки в староанглийском стиле, что располагались в северной части ее родного Бостона. Расплатившись с таксистом и поблагодарив его, она дождалась, пока ее сумку подхватит спешивший уже ей навстречу швейцар, и через несколько секунд вошла вслед за ним в освещенный мягким светом неоновых ламп холл. Машинально отвечая на вопросы сидящей на ресепшене женщины, Эйприл думала о том, насколько была права ее мама, когда называла этот отель кусочком старой Англии. Деревянные панели, акварели с видами лондонских предместий на стенах, тяжелая дубовая мебель, бархатные портьеры на окнах, едва ощутимый запах воска, исходящий от натертого до блеска паркета, — все это создавало особую атмосферу, и, едва очутившись в ней, Эйприл почувствовала, что перенеслась как минимум на сто лет назад.

«Тони предпочел бы совсем иной отель, — пронеслось у нее в голове, — такой, где много стекла, пластика и бетона».

Странно, но мысли о Тони, еще вчера, сводившие ее с ума, не находили сегодня такого сильного отклика в ее душе. Та магическая связь, что незримо связывала ее с ним, казалось, оборвалась, но радоваться этому или печалиться — она пока не знала. «Я обязательно позвоню ему завтра, и тогда все станет ясно», — решила Эйприл и, упрямо встряхнув своими роскошными рыжеватыми волосами, отправилась вслед за ожидавшим ее портье. Номер понравился ей необычайно. Стены, затянутые веселым, в мелких цветочках ситцем, огромная кровать с пологом, опустив который можно в одну секунду отгородиться от внешнего мира, мебель в стиле «чиппендейл» и даже огромный, с отводной трубкой телефон — все это еще и еще раз убеждало, что она попала в зачарованное, полное чудес и неразгаданных тайн место. Распахнув окно, Эйприл с удовольствием втянула в себя пахнущий дождем и опавшей листвой воздух. Где-то вдалеке проносились машины, спешили по своим делам люди, здесь же время словно остановило свой ход — и вместе с ним замерли все проблемы Эйприл. Приняв душ, она достала из сумки соблазнительную, сшитую из тончайшего батиста ночную рубашку и, надев ее, со смущенной усмешкой подумала о том, сколько надежд возлагалось ею всего неделю назад на этот кусочек ткани.

«Мама права, — подумала вдруг Эйприл, — жизнь человека может измениться всего за несколько секунд, но он не всегда замечает это. Я так ждала этого дня, а теперь хочется думать только о том, чтобы он поскорей закончился». Засыпая, она пыталась еще думать о Тони, искала всяческие оправдания его отсутствию, но почему-то перед глазами стояло лицо Дэниса. Спроси у нее кто сейчас — Дэниса или Тони она хотела бы видеть рядом с собой, Эйприл вряд ли смогла бы ответить. Они такие разные. Ей хочется быть с одним и не хочется, чтобы из ее жизни совсем исчез другой. Почему такое происходит?..

Натянув длинные, до локтя, кожаные перчатки и взяв в руки садовые ножницы, Вирджиния Лоусон вышла в сад. Уже месяц гостит она у сестры, но вот только сегодня выдалось наконец свободное утро, которое она решила посвятить растущему у входа в дом кусту вьющихся роз. Можно было, конечно, поручить это дело Гюнтеру, единственному слуге Алисии, но ей хотелось самой привести этот куст в порядок.

«А может быть, мне просто хочется немного побыть одной, чтобы понять наконец, что именно меня тревожит?» Столько лет прошло с того дня, когда она покинула Париж и уехала в Америку. Сколько сил она потратила на то, чтобы забыть Лайонела! И вот, стоило ей только увидеть вчера похожего на него мужчину, как нахлынули все связанные с ним воспоминания. Когда-то она чуть с ума не сошла от отчаяния и боли и совсем не хотела испытать эту боль еще раз. Невероятно, с грустной усмешкой подумала она, мы так любили друг друга, а он ни разу за эти годы не поинтересовался ни мной, ни Эйприл. Ведь я сообщила его секретарю свой новый адрес, а он так и не предпринял ни одной попытки связаться со мной.

Воспоминания обрушились на нее, и она вновь, в который уже раз, мысленно пережила свой побег из купленной для нее Лайонелом квартиры. Получив письмо от его жены, она могла думать только о том, что должна навсегда исчезнуть из его жизни. На сборы у нее почти не было времени, и потому, покидав как попало в сумку свои и Эйприл вещи, она бросилась вон из дома. На вопрос таксиста, куда ее отвезти, она ответила первое, что пришло тогда ей на ум, — «Отель Рамбаль». В этом отеле она провела несколько самых страшных недель в своей жизни. Душа ее тянулась к Лайонелу, рассудок же, холодно насмехаясь, твердил о невозможности каких-либо отношений между ними. Там же, в отеле, она узнала о смерти своих родителей. Их яхта затонула где-то у побережья Шотландии. Тела погибших не были найдены, и единственное, что она могла сделать в тот момент, это послать цветы на их импровизированную могилу. Отвергнутая всеми, она все глубже погружалась в депрессию, и если бы не Алисия, еще неизвестно, чем бы вообще закончился тот отрезок ее жизни. Кузина Алисия, чересчур высокая, чересчур худая и чересчур властная старая дева, оказалась в те дни единственным человеком, протянувшим ей руку помощи. В ее доме в Вене они с Эйприл провели три с половиной года. Вспоминая сейчас о том времени, Вирджиния вновь испытала чувство безмерной благодарности к сестре.

Отложив в сторону ножницы, она так глубоко погрузилась в свои воспоминания, что не сразу заметила идущего по заросшей дорожке сада мужчину.

Всего несколько шагов разделяли их, но именно эти несколько шагов оказались вдруг самыми трудными в его жизни. Он хотел окликнуть ее по имени, но язык не повиновался ему.

Словно почувствовав его присутствие, стоящая в нескольких шагах от него женщина обернулась и несколько бесконечно долгих секунд не отрываясь смотрела на него.

— Здравствуй, Лайонел, — услышал он наконец ее на удивление спокойный голос. — Значит, я не ошиблась: вчера в ресторане и в самом деле был ты.

Годы выучки не прошли даром, и теперь, хоть и был он сильно взволнован, голос его тоже прозвучал спокойно:

— Здравствуй, Вирджиния. Я очень рад этой встрече. Хотел подойти к тебе вчера, но ты была не одна. Глупо, конечно, но единственный вопрос, который крутится сейчас у меня на языке: «Как ты поживаешь?»

О господи, пронеслось у него в голове. Что я говорю? Мне так хочется подойти к ней, обнять, дотронуться губами до крохотной родинки на ее виске, а я могу только стоять как истукан и задавать какие-то нелепые вопросы! За ее внешней холодностью он уловил скрытый ответный порыв, но, уловив его, все еще сомневался в точности своего восприятия. Это было немыслимо, но теперь она казалась ему еще красивее. Он всегда знал, Вирджиния принадлежит к тому редкому типу женщин, которые с годами не теряют своей привлекательности, но одно дело знать, а другое — видеть это собственными глазами. Ее щеки были все так же окрашены нежно-розовым румянцем, глаза были все такими же синими, а крошечные, едва заметные морщинки вокруг них только придавали ей еще большее очарование.

— У нас все хорошо, Лайонел, — произнесла она в ответ, сделав чуть заметное ударение на первом слове. — Но что ты делаешь здесь? Неужели по прошествии стольких лет ты решил вдруг поинтересоваться моей судьбой?

Глядя на ее бесстрастное лицо, он подумал о тщетности всех своих намерений, но тут же промелькнувший в ее глазах отчаянный призыв заставил его позабыть обо всех сомнениях. Сделав решительный шаг навстречу, он коснулся руками ее волос и, не в силах больше сдерживать себя, обнял ее. Тело ее моментально откликнулось на его порыв, тело, но не она сама. Осторожно высвободившись из его объятий, Вирджиния поправила выбившуюся из прически прядь волос и, сделав приглашающий жест рукой, пошла по дорожке, ведущей к дому. Послушно идя вслед за ней, он думал только о том, что успел почувствовать всего минуту назад: она все еще любит его, в этом у него нет ни малейшего сомнения.

Как он мог? Нет, как он посмел нарушить то хрупкое равновесие, которое установилось наконец в ее душе после смерти Кевина? Она так долго гнала от себя воспоминания о нем, почти поверила в то, что он никогда уже не появится в ее жизни, и вдруг он здесь, рядом с ней, и она способна думать только о том, что больше всего на свете ей хочется, чтобы он больше никогда не уходил из ее жизни! Господи! Как же она до сих пор любит его! Любит, но боится даже думать об этом!

— Нам надо поговорить, Вирджиния. О нас и о Эйприл…

— Не сейчас. Я не хочу разговаривать на эту тему в доме моей сестры. Если она узнает, кто ты, то в лучшем случае выставит тебя из дома. Сейчас я сварю тебе кофе, и пока ты будешь пить его, предупрежу Алисию, что встретила старого знакомого и он пригласил меня пообедать. — Быстро сервировав маленький столик, она вкатила его в гостиную и вышла из комнаты. Поднявшись в свою спальню, Вирджиния подошла к стоящему у окна креслу и без сил опустилась в него. Нужно было срочно увести Лайонела из этого дома, но сил на то, чтобы встать, привести себя в порядок и переодеться, у нее не было.

Почему? Почему вдруг он вспомнил о ней? Почему именно сейчас вновь возник в ее жизни? И почему она сама чуть не сходит с ума от радости, что он здесь, рядом с ней?! Разве мало она страдала, получив то письмо? Эйприл была совсем малышкой, и как трудно было воспитывать ее одной! Трудности закончились, когда в ее жизни появился Кевин. Она не любила его так, как Лайонела, но всегда относилась к нему с большой нежностью. Да иначе и нельзя было. В душе Кевин всегда оставался ребенком. Шумным, непредсказуемым, обожающим праздники и нелепые розыгрыши. Но зато как хорошо они ладили с Эйприл! Порой ей даже казалось, что она больше его дочь, чем ее. Его смерть стала для них всех ужасным ударом, но Эйприл, она видела это, перенесла ее особенно тяжело.

«Эйприл!» — словно молния сверкнула у нее в голове. Несомненно, Лайонел захочет увидеть свою дочь! Но как она признается ей в том, что Кевин не был ее родным отцом? Это будет ужасным потрясением для девочки!

Умывшись и проведя несколько раз щеткой по таким же, как у Эйприл, рыжеватым волосам, Вирджиния направилась в гардеробную. Остановив свой выбор на брюках из светлой замши и тонком, красиво облегающем ее превосходную фигуру белом свитере, она быстро переоделась и спустилась вниз. Втайне радуясь, что ни Лайонел, ни она не попались на глаза Алисии, миссис Лоусон быстро увела его из дома.

В его роскошном, последней модели «Мерседесе» она тут же отвернулась к окну и, как показалось сэру Лайонелу, на какое-то время забыла о его существовании. Не желая тревожить ее, он молча вел машину по извилистым улочкам старой части города. Он всегда любил Вену. С этим городом у него было связано много хороших воспоминаний, а сейчас Вена подарила ему еще и встречу с Вирджинией. Какое счастье, что она вновь рядом с ним!

Остановив машину на Линденплатц, он помог Вирджинии выйти из машины, и через несколько минут они уже сидели в его любимом ресторане. Столик, к которому их проводил официант, находился у самого окна. Вирджиния чуть не ахнула от восторга — настолько великолепен был вид за окном. Несущий где-то там, вдали, свои неторопливые воды Дунай, конечно, был куда привлекательнее в летнее время, но сейчас его темные, почти черные воды были полны особого величия. А ведь когда-то (о как это было давно!) им с Лайонелом так нравилось любоваться водами Сены и маленькими лодочками, суетливо сновавшими от одного берега к другому.

Словно уловив ее мысли, сэр Лайонел вдруг мягко улыбнулся и нежно поцеловал ее запястье.

— Я так счастлив, что наконец нашел тебя, Вирджиния. Ты, может быть, не поверишь, но я чуть с ума не сошел, когда ты и Эйприл исчезли из Парижа. Я искал вас все эти годы, и только случайность помогла мне в моих поисках. Почему, ну почему ты исчезла тогда? Почему не предупредила меня о своем отъезде?

Ее удивлению не было предела. Сколько слез она пролила из-за того письма, а он еще смеет спрашивать ее, почему она уехала из Парижа? Она ведь посылала ему свой новый адрес! Неужели он не получил его?

Молча открыв сумочку, она вытащила из потайного кармашка конверт и так же молча протянула ему. Прочитав, он вложил письмо обратно и, положив его на стол, сделал знак официанту подойти к их столику. Сделав заказ, он глубоко вздохнул и наконец произнес:

— Я догадывался, что Элизабет была в курсе наших с тобой отношений, но я и понятия не имел об этом письме. Оно, конечно, многое объясняет… Но у меня нет надежды, что ты поверишь мне сегодня…

— Я верю тебе, Лайонел, иначе не сидела бы здесь, рядом с тобой. Тогда, не скрою, я испытала сильную боль, но прошло много лет… Тем более что той, что написала письмо, давно уже нет в живых. Я прожила хорошую жизнь, Лайонел. У меня был ты, потом Кевин и, что самое главное, у меня есть Эйприл. Она удивительная девушка, и ты мог бы по праву гордиться такой дочерью. Она красива, умна, хорошо образованна…

— Знаю, Вирджиния. Детектив, который нашел вас, привез мне несколько ее и твоих фотографий. Прошло столько лет, но за эти годы ты стала еще красивей, и ты опять, как и много лет назад, сводишь меня с ума.

Чтобы хоть немного согреться, она взяла со стола чашку с кофе и сделала несколько быстрых глотков. Кофе обжег ей горло, но не успокоил душу.

Зачем? Зачем он говорит ей все это? Она уже не та девочка, что он знал когда-то, у нее уже взрослая дочь! Неужели он думает, что она забудет обо всем и кинется ему на шею? И как он посмел нанять какого-то детектива? То, о чем она запрещала себе думать долгие годы, всколыхнулось в душе, и она была не в силах сейчас справиться с давней обидой.

— Чего ты хочешь от меня, Лайонел? — В звуке ее голоса было столько неожиданной неприязни, что он невольно отшатнулся. Стараясь не подать вида, что заметил перемену в ее настроении, он спокойно ответил:

— Я хочу вернуть тебя, Вирджиния. И сделаю все, для того чтобы ты поверила мне. Я слишком люблю тебя, чтобы потерять еще раз.

Вновь ощутив на себе магию его обаяния, Вирджиния почувствовала, как ее решимость противостоять ему растворяется без следа. Он всегда мог заставить ее повиноваться себе, и сейчас, как много лет назад, ей захотелось следовать за ним, куда бы он ее ни позвал. Отвернувшись к окну, она думала сейчас вовсе не о том, сколько страданий ей пришлось испытать по его вине. Нет, сейчас она вспоминала их последнюю ночь в Париже. Как старалась она тогда запомнить его облик: выражение его глаз, улыбку, тепло его рук… Ни с кем не было ей так хорошо, как с ним. Он был ее первым мужчиной…

Она почти не помнила, как оказалась в его номере. Время словно повернуло вспять, и годы разлуки растаяли где-то там, в туманной временной дымке…

Как? Как он мог столько лет прожить без нее? Это казалось немыслимым. Рядом с Вирджинией он будто сбросил весь груз прошедших лет. Она была так прекрасна, эта лежавшая рядом с ним женщина, что у него дыхание перехватывало при одном только взгляде на нее. Ее тело, утратив юные очертания, приобрело иную прелесть. Юная красота уступила место прекрасной зрелости. Проведя рукой по соблазнительно округлой груди Вирджинии, он тут же ощутил ее ответный порыв. Затвердевшие соски были такими соблазнительными, что, не помня себя от возбуждения, он припал к ним губами. Ласки его становились все настойчивее, и скоро, не в силах сдерживать себя, он резко вошел в нее.

Неожиданно почувствовав внутри себя его плоть, Вирджиния невольно вскрикнула, а потом застонала от охватившего ее блаженства. Она уже и забыла о том наслаждении, которое может дарить женщине любимый мужчина. Лайонел помог ей вспомнить эти сладостные ощущения. Какое счастье, что он наконец нашел ее, что они снова вместе!..

Не выдержав пристального взгляда сестры, Вирджиния отвернулась к окну. Алисия права, она и в самом деле повела себя более чем безрассудно, но зачем же смотреть на нее с таким укором и осуждением? Да, когда-то Алисия очень помогла ей, но нельзя же требовать, чтобы она, Вирджиния, и теперь слушалась ее во всем!

— Послушай, Алисия, — начала она как можно мягче, — все совсем не так, как ты себе представляешь. Лайонел в самом деле хочет жениться на мне. Хочет, чтобы мы с Эйприл жили вместе с ним в Лондоне. И, главное, что я сама этого хочу. Все эти годы он искал меня, а я и не подозревала!

— Ну хорошо. — Голос Алисии был настолько сух, что Вирджиния невольно поежилась. — А как ты расскажешь обо всем этом своей дочери?

— Не знаю! — В голосе сестры было столько отчаяния, что сердце Алисии дрогнуло. — Кевин вошел в нашу жизнь, когда Эйприл было всего четыре года. Она сразу стала называть его папой и никогда потом не сомневалась, что он — ее родной отец. Эйприл всегда была сильно привязана к Кевину, и я просто не знаю, как сообщить ей о Лайонеле. Боюсь, что для нее это будет тяжелым испытанием. Эйприл, конечно, очень рассудительная девушка, но она еще так молода!

— У тебя, кстати, в ее возрасте была уже трехлетняя дочь, так что не такая уж она и маленькая. У твоей дочери куда больше здравого смысла, чем у тебя, уж можешь мне поверить. Когда ты летишь в Париж?

— Через два дня. Лайонел хотел лететь вместе со мной, но я отговорила его. Хочу сама рассказать Эйприл обо всем. Потом я вернусь в Бостон, нужно закончить кое-какие дела… Лайонел очень хочет, чтобы Эйприл приехала и пожила какое-то время в Албери-хауз, но я пока ничего не смогла ему обещать. Пусть Эйприл сама решает… К тому же у нее работа в Нью-Йорке, и я не знаю, согласится ли она даже на время оставить ее.

— Заниматься дизайном можно и в Лондоне, — буркнула себе под нос Алисия. — Дело не в этом. В Нью-Йорке вся ее жизнь: работа, друзья, знакомые. Не так-то и просто сменить среду обитания…

— Непросто, — тяжело вздохнув, согласилась Вирджиния. — Но, может быть, она все же решит обосноваться в Европе? В Париже у Эйприл есть друг, которого, как мне кажется, она очень любит. Она никогда напрямую не говорила об этом, но этого и не требовалось. Достаточно было взглянуть на ее лицо, когда она разговаривала с ним по телефону. Его зовут Тони Маршалл. Он фотограф. Эйприл познакомилась с ним на каком-то показе. Я видела его однажды, и он мне понравился. Высокий, красивый, с располагающей к себе улыбкой. Может, Эйприл будет счастлива с ним?..