Пожиратели миров 7

Глава 168

Висела мёртвая тишина.

Никто больше не произнёс ни слова. Все смотрели на экран. Я не знаю, о чём думали они, но в моей голове было пусто.

За всю свою жизнь я повидал много удивительного и страшного. Шёл вперёд, не оглядываясь назад. Прошлое должно оставаться в прошлом — так я считал. Но иногда меня всё же посещала мысль, кто был моей семьёй, и почему я не могу вспомнить своего детства несмотря на то, остальные что-то да помнят даже по прошествии века и больше.

А теперь я стою и смотрю на этот дисплей, найдя его на забытым всеми линкоре.

Каймерия Каллепер — 36 лет

Элиадирас Каллепер — 3 года

Проект «Грязная кровь»

Место назначения: планета «Параллакс»

Каймериа.

Так звали мою мать.

Я внезапно вспомнил её. Вспомнил свою мать, женщину со светлыми волосами до плеч, её очень мягкое и доброе лицо, ласковый взгляд и очень тёплую улыбку. Человека, единственного, кто любил меня, и кому я был нужен не просто как машина для истребления врагов. Казалось, что я даже был способен вспомнить собственной кожей её нежные объятия. Как я его мог всё это забыть?..

Я нажал на кнопку, и дверь из бронированного стекла отъехала в сторону. Вошёл внутрь, огляделся и вдохнул полной грудью, будто мог через фильтры почувствовать запах этого помещения. Судя по пыли, в эту камеру давно никто не заходил, и в ней точного никого не содержали после нас, иначе бы стёрли записи с информационного экрана.

Значит здесь мы были? Здесь жили некоторое время, пока нас не доставили на планету Параллакс? Скорее всего, там была какая-от база, но я этого и не помню. Просто не вспомнить, хотя стоило мне увидеть имя моей матери, как её лицо всплыло в моей голове. Как я вообще мог забыть всё это? Мне отчистили воспоминания после этого?

Наверное, потому что есть вещи, которые тебе лучше было не помнить ради твоей же безопасности. Ради того, чтобы оградить от прошлого.

Она… кем была моя мать?

Одной из лучших и смелых воительниц Дочерей Войны, и одной из самых заботливых матерей.

Откуда ты о ней знаешь?

Просто я знаю. И теперь знаешь ты. Они толкнули её на это сами, а потом сами же всё и отобрали. И им было плевать, что это они повинны во всём, заставив расплачиваться её. Не этого она хотела для своих внуков.

Тебе-то откуда знать, чего она хотела?

Сложно догадаться, чего хочет мать для своих внуков?

Не сложно.

Мои товарищи стояли на входе в камеру, пока я оглядывался внутри. Возникло какое-то странное чувство, будто я оказался дома. Словно вернулся в то место, которое ещё помнило прошлое и могло каким-то образом передать воспоминания мне, чтобы я тоже смог вспомнить. Но вместо облегчения мне почему-то от всех этих воспоминаний стало только хуже.

Словно что-то внутри меня надломилось в этот самый момент.

— Это камера особого содержания, — тихо произнёс я, сев на кровать. Провёл по ней зачем-то ладонью.

— Те имена, это совпадение? — Грог явно пытался откинуть очевидную мысль.

— Нет никакого совпадения, мы все это знаем, — вздохнул я. — Каймерия — это моя мать. Она была из ордена Дочерей битвы.

— Как она оказалась здесь?

— Иногда не нужно много поводов, чтобы оказаться на подобном корабле. Достаточно лишь попасть в поле зрения инквизиции, — пожал плечами Зигфрид.

Инквизиция. Иммунная система Империи, которая работала в обе стороны. Чаще всего она защищала людей от опасности, но в некоторых случая сама по себе представляла ту самую опасность. В моём случае…

Не хочу об этом думать.

— Надо уходить, — со всей невозмутимостью произнёс Грог. — Опять слышны эти твари. Второй раз может не повезти.

Я вздохнул и огляделся. Да, время поджимает так или иначе. Но уходить отсюда было подобно тому, словно я выбрасывал в океан что-то важное.

— Да, уходим… — я медленно поднялся и, протиснувшись мимо Зигфрида, вышел в коридор. — Может приходить сюда было действительно ошибкой…

Зигфрид посмотрел на меня, но ничего не сказал.

В коридоре действительно было слышно местных обитателей. Откуда-то раздавались истерические смешки, а корабль стонал будто ещё больше, чем обычно.

— Грог, веди нас, — кивнул я ему на коридор.

Бросив прощальный взгляд на камеру, я зачем-то закрыл её и отправился следом за остальными, возвращаясь тем же путём, что мы сюда и пришли.

— Мы можем попытаться добраться до вагонетки нижнего уровня.

— Да, давай.

Я тоже сверился с картой. Если ей верить, до станции было не так уж и далеко.

Вернувшись к коридору, с которого мы свернули, Грог повёл нас дальше. По правую сторону выстраивались камеры для людей. Их было здесь такое количество, что вполне бы хватило на какое-нибудь поселение, чтобы полностью погрузить его на борт. Возможно, именно так иногда и происходило.

Это место угнетало. Но угнетало немного иначе, чем те же подвальные помещения. Оно скорее давило на душу, заставляя задуматься, как много людей погибло в стенах линкора инквизиции. Раньше я бы даже думать об этом не стал, но сейчас эти мысли не покидали меня ни на секунду. Говорят, что у каждого человека есть слабое место, и кто бы мог подумать, что моим окажется собственное прошлое.

Я знал, что надо собраться, что надо взять себя в руки и действовать, но сказать всегда легче, чем это сделать. Это с имплантами и пси-обработкой мы идеальные машины для убийств без сомнений и жалости, а убери их, и от нас останутся обычные люди со своими пороками.

Мы пересекли почти весь сектор содержания заключённых, когда удалось наконец найти лестницу наверх. Поднялись выше на один уровень, и вышли в стандартные оббитые металлом коридоры, которые испещряли весь линкор.

Здесь Грог свернул налево и повёл дальше, пока не вывел нас на станцию вагонетки.

— Ну хоть она не пропала… — выдохнул Зигфрид, подойдя к пульту управления. — Я вызову.

— Далеко она? — я бросил взгляд в коридор, откуда иногда доносились леденящие душу звуки.

— Крайняя станция. Придётся подождать немного.

— Грог, тыл. Только не выходи за пределы зала.

Он кивнул и занял позицию около входа в коридор, контролируя проход. Хотя это было бессмысленно. Был ещё туннель вагонетки в обе стороны, откуда могло вылезти всё, что угодно, от ещё одной человеческой многоножки до толп экипажа, что попытаются нас взять количеством.

— Ты как? — поинтересовался Зигфрид, держа наготове градомёт.

— Никак, — глухо ответил я, стараясь держать себя в руках. — Не каждый раз узнаёшь, что твою мать утащила инквизиция, которая решила поиграть в бога.

— Возможно и была какая-то причина…

— У инквизиции-отступников? — кисло хмыкнул я.

— Ну… раньше, это была просто инквизиция, — пожал он плечами.

— Просто инквизиция… Мы оба знаем, что она не особо разборчива в выборе врагов народа. Достаточно просто заподозрить что-то, чтобы подозрение превратилось в приговор для всех.

— Ты слишком утрируешь.

— Утрирую? — хмыкнул я.

— Меня они спасли, когда в моём городе начала распространяться ересь. Возможно, именно сейчас я здесь лишь потому, что они прибыли в тот момент, чтобы остановить распространяющуюся по улицам грязь.

— Как скажешь, — пожал я плечами.

Шум приближался, но к тому моменту, когда он, казалось, был уже за поворотом, подъехала вагонетка. Она была гораздо больше, чем те, что на верхних уровнях специально для перевозки громоздких грузов по кораблю на технических палубах. Когда мы отъезжали, я бросил взгляд в коридор, из которого мы вышли — там стояли люди. Голые и обезображенные, словно тени, они провожали нас пристальным взглядом, от которого мороз шёл по коже.

Вагонетка набирала скорость. Мы мчались через туннели, которые через равные промежутки освещали лампы. Они мчались нам навстречу, словно вспышки при варп-прыжке. Стоял вой двигателя вагонетки, который нарушался лишь шумом ветра.

— Следующая станция наша, — предупредил Грог, стоя у пульта управления.

— Приняли, — отозвался я, глядя вперёд.

Через несколько минут вагонетка начала тормозить, пока окончательно не остановилась на нужной станции. Мы быстро покинули её, держа наготове оружие. Вряд ли линкор позволит нам так просто покинуть его. Я подозреваю, что и у него есть какие-то запасы сил или определённые правила, по которым он действует. Иначе объяснить, почему некоторые отсеки становились непроходимыми, а другие мы проскакивали без особых проблем, я не мог.

Спрашивать, как далеко нам идти, было без надобности. Я просто бросил взгляд на карту, которая высветилась у меня в визоре. Нам следовало подняться выше, пройти через палубы эвакуационных капсул, где должна была быть ещё одна лестница и там по коридорам пройти дальше.

Друг за другом, держа оружие в руках, мы быстро продвигались вперёд, и сейчас только наши тяжёлые шаги отдавались эхом по пустым коридорам линкора.

Всё это время меня терзала мысль насчёт проекта «Грязная кровь», о которой упоминалось несколько раз как в дневнике капитана, так и на экране около камеры. Сейчас, уже зная правду, я понимал, почему название корабля и планеты Параллакс показались мне смутно знакомыми. На линкоре нас перевозили, а на планете и был тот самый проект, который потерпел неудачу. Три года — это достаточный возраст, чтобы хоть что-то запомнить.

И тем не менее что насчёт проекта? Если он провалился, а меня после него отправили в космодесант, значит ли это, что всё было не настолько плохо, а моя мать могла и выжить?

Она не выжила.

Тень был тут как тут. Но тогда у меня появился следующий вопрос, почему выжил я?

Потому что мать отдала всё, чтобы ты продолжал жить.

В чём конкретно участвовала моя мать? Что это был за проект?

Но он просто промолчал. Мне очень хотелось вернуться обратно, чтобы вновь обыскать журнал и найти ответы на свои вопросы. Однако я понимал, что это будет бессмысленный риск и самоубийство. Тот факт, что нам один раз удалось уйти, не означал, что то же самое удастся провернуть повторно.

— Он перестал меняться, — заметил Зигфрид.

— Может хочет избавиться от нас поскорее? — предположил Грог.

— Или пытается усыпить нашу бдительность, — сказал я. — Будьте начеку.

Сейчас я чувствовал, как душевное равновесие немного вернулось ко мне. Не сказать, что я чувствовал себя лучше, но по крайней мере операция хоть как-то отвлекала от гнетущих мыслей. Новость оказалась отчего-то для меня как удар под дых.

Мы прошли коридоры нижних уровней, пока не вышли к лифтам. Однако, когда Грог хотел войти в один из них, я поймал его за плечо.

— Нет, ищем лестницу.

— Это самый короткий путь.

— Быть запертыми в металлической коробке подвешенными в высокой шахте? Это не самое лучшее решение. Идём к лестнице.

— Принял. Двигаемся к лестнице.

Я бросил взгляд на лифт, и тот будто с издёвкой на мгновение мигнул экраном выдав на нём непонятые мне символы, после чего потух. Будто кто-то неустанно следил за нашими передвижениями.

Лестница нашлась дальше. Она уходила и вниз, и вверх, по глубокой шахте, и, несмотря на освещение, её дно терялось где-то во тьме. Я лишь один раз бросил взгляд вниз, и почти сразу почувствовал неприятное ощущение, будто кто-то посмотрел на меня в ответ.

Мы поднялись по ней чуть ли не бегом, выйдя уже на верхние палубы, где, пройдя ещё немного по коридорам, не упёрлись в тупик, который заканчивался бронированной дверь.

— Здесь тоже был бой, — огляделся Грог.

На стенах действительно остались следы от лазерных винтовок в виде опалин. Кое-где даже была кровь, но её было совсем немного.

— Дальше спасательные капсулы, — напомнил я. — Возможно, здесь пытались держать оборону выжившие, прежде чем эвакуироваться.

— Там из выживших были разве что космодесантники, — Напомнил Зигфрид, пока Грог возился около пульта управления, чтобы разблокировать дверь. — Они не пользуются лазерными винтовками. А это, — он указал на чёрную точку, — след от лазера.

— Возможно, кто-то из простых людей пытался ещё сопротивляться, надеясь покинуть корабль на спасательной капсуле.

В этот момент дверь с металлическим щелчком резко распахнулась, открывая проход дальше.

Этот коридор шёл прямо вдоль борта. По правую сторону вдоль стены через каждые пятнадцать метров находились небольшие круглые двери с окном, через которые можно было заглянуть в спасательную капсулу. Если что-то произойдёт, то можно будет вполне эвакуироваться на них, однако учитывая, что борт выходит не на остров, а в пустоту, нас просто отправит в никуда.

Проходя мимо них, я остановился напротив одной из закрытых дверей, задумчиво бросив взгляд через окно.

— Что такое? — сразу остановился Зигфрид.

­— Капсула, её нет.

— Одна из семи выброшенных? — предположил он.

— Да не должно быть. Сторона другая. Её выбросило прямо в центр Альта Семиты.

Я даже подошёл к компьютеру у двери, чтобы убедиться. Просто открыл общую информацию об оставшихся на борту капсулах.

Всего было катапультировано семь капсул. Пять ушли вместе с абордажной группой, включающей Тагера. Одну выбросил вместе с Иным в самом начале и ещё одна с Иным была выброшена позже. То есть всего семь, а в системе было отмечено о запуске восьми.

— Кто-то, видимо, всё же смог катапультироваться.

— Если это так, то кто-то из пассажиров, на ком не было чипа. Иначе компьютер бы это показал.

Значит сейчас в Альта Семите летает ещё одна капсула, но правда с трупом, так как пусть там и есть запас еды и воды на месяц с лишним, если брать одного человек, но продержаться пятьдесят один год он бы точно не смог.

Мы прошли дальше, до первого поворота вглубь корабля, свернув тёмный коридор.

— Осталось немного, — сообщил Грог. — Ещё пара коридоров, и выйдем в главный, что ведёт в ангар. Мы можем взять оттуда истребитель? Он будет заражён иным измерением?

— Есть вероятность, — ответил Зигфрид.

— А наш корабль?

— Мы прилетели уже после того, как корабль подцепил его, поэтому он не должен был заразиться.

— Можно вытащить энергоячейки, если они не разряжены, — сказал я. — Они не будут лишними. Возможно, мы сможем поднять часть кораблей с острова, что на реакторе.

— Для начала выбраться бы…

Сейчас линкор выглядел точно так же, как и в первый раз, когда мы высадились на него. Тишина, нарушаемая лишь редкими стонами и поскрипываниями металла, да белым шумом, который гулял по коридорам. Будто мы вышли за пределы действия зла, что поселилось на борту линкора.

Однако корабль не собирался никого отпускать просто так, и это стало понятно лишь под конец, когда мы добрались до главного коридора.

— Ангар, — произнёс Грог, увидев через распахнутые двери огромное помещение ангара.

— Ну наконец-то… — облегчённо выдохнул Зигфрид. — Что делаем?

— Грог идёт запускать двигатели. Мы пройдёмся по ближайшим кораблям и снимем энергоячейки. Возможно, найдём ещё что-то полезное. Быстро перетаскиваем и уходим отсюда. Не хочу задерживаться на дольше, чем это требуется.

Мы проходим половину пути, когда Тень после долго молчания подаёт голос.

Грант, вы здесь не одни.

Его слова были как резкий звук, заставивший меня сразу остановиться, вскинув оружие.

Где?

С обоих сторон.

Мои товарищи без лишних вопросов в этот момент повторили за мной. Грог резко присел на одно колено, взяв на прицел выход впереди, Зигфрид обернулся, беря на прицел наш тыл. И лишь после этого они позволили себе спросить.

— Что случилось?

— Противник. Рядом.

— Где? — Грог сместился к стене. Мы тоже отошли с центра прохода.

— Где-то рядом, — невнятно ответил я. — Спереди и сзади.

— Не вижу.

И я тоже. Видимо, они затаились, поджидая нас. Но Тень вряд ли бы стал просто так пугать, не будь на это веской причины.

И она нашлась. Буквально через несколько секунд, пока мы оглядывались, Грог неожиданно открыл огонь.

Грохот его градомёта резанул уши даже через динамики несмотря на то, что при громких звуках они автоматически приглушались.

— Контакт! На нуле! — крикнул он, и едва я успел обернуться, прямо в голову получил пулю.

Левый визор треснул. Я покачнулся, дав одновременно с этим очередь, и прильнул к стене плотнее и почти сразу получил пулю в спину.

— Контакт! Сто восемьдесят! Контакт!

Нас зажали с двух сторон. Пули градом защёлкали по броне, по стенам, при попадании взрываясь шрапнелью. И даже простого взгляда было достаточно, чтобы понять — сейчас против нас был не кто-то, а наши собратья, космодесант, причём, судя по броне, из абордажной команды.

Они появились с двух сторон, попытавшись взять нас в клещи.

Я почти сразу ловлю не только очередь из градомёта, но и противника на мушку, выпуская очередь. Попадания по космодесантнику ознаменуются быстрыми и яркими вспышками взрывающихся пуль. Но, как и с нами, такие попадания попросту не наносят им урона.

Поэтому в дело очень быстро вступают плазмострелы с обоих сторон. Их лучи ярко освещают тёмные коридоры, давая яркую вспышку света при взрыве.

Одному из противников попросту отрывает голову попаданием. Другой слегка качнулся, когда луч разворотил ему бок, но продолжил идти вперёд, открывая по нам огонь. Рядом со мной взрывается выстрел из плазмострела, когда я едва успеваю сделать шаг в сторону, и взрывная волна отбрасывает назад. Второй выстрел уже не достаёт — щит полностью меня закрывает от попадания.

Но то, что нас не убило в первые секунды боя, было не нашей заслугой. Космодесант вёл себя не как бойцы. Они больше походили на куклы, на безмозглых болванчиков, которые кем-то управлялись со стороны. Неумело пользовались укрытиями, выходили под огонь и попросту шли в лоб вместо того, чтобы удерживать позиции и методично давить нас огнём. Даже их движения были странными, в них было что-то неестественное и неправильное, практически сразу обращающее на себя взгляд.

Нам это было на руку, однако лишний раз убедило меня, что на этом корабле не осталось никого.

В коридоре завязалась оглушительная перестрелка. Стреляли все и стреляли долгими очередями, не отпуская гашетку. Повсюду вспышки взрывающихся пуль и дульного пламени. Неслышно даже собственных выстрелов в общей вакханалии. Иногда темноту прорезают лучи плазмострелов не только с нашей стороны, но и с их. Однако я каждый раз поспевал ставить щит, прикрывая товарищей с обеих сторон.

— Грог! Зигфрид, прорываемся! На вас противник на ноль! — я кинул Грогу свой плазмострел, чтобы как можно быстрее прорвать окружение.

Сам занял позицию в тылу, закрывая отступление щитами и огнём из градомёта, который в нашей ситуации играл не самую большую роль.

Пару раз я едва успевал уклониться, когда около меня пролетали лучи из плазмострела, попросту не поспевая ставить щиты. Держать их постоянно у меня бы не хватило сил, но даже этого хватало, чтобы спасти нас, иначе бы мы уже были покойниками. Куклы куклами, а выстрел из плазмострела одинаково смертелен, без разницы кто из него стреляет. В ответ я бросал энергошары и стрелял, пока не пустел магазин. Сбрасывал пустой, ставил новый и вновь стрелял.

Такими темпами, когда мы подошли к ангару, продавив оборону противника, у меня патронов осталось не сильно больше, чем было в тот момент, когда мы ступили на этот линкор.

— Грог, к кораблю! Давай! — крикнул я. — Надо уходить!

В ангаре тем временем уже включилась тревога. Замигали сигнальные лампы, освещая его в жёлтые и красные цвета. Всё мигало, выли сирены в довесок к выстрелам. Медленно пятясь назад, я продолжал отстреливаться от тех, кто нас поджимал сзади. И когда уже добрался до конца коридора, развернулся и побежал…

Врезавшись со всего маха прямо в захлопнувшуюся передо мной дверь в ангар.

Меня отрезало не только от остальной команды, но и от единственного пути к спасению из этого места.