Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ

XI

Искали они долго, пока не наткнулись на поросший кустами, затянутый плющом лаз, расположенный прямо под тем местом, где стояла хижина. Изнутри, из уходящего в глубь горы туннеля, на людей смотрела настороженная тьма. Симна, ни слова не говоря, соорудил несколько факелов, и так, под прикрытием дрожащего зыбкого света, товарищи наконец вошли в пещеру. Вонь стояла невыносимая.

— Кто тебе сказал, что здесь должны быть сокровища? — спросил Этиоль, больше внимания обращая на скользкий пол, чем на своего рвущегося вперед компаньона.

— Да так, ходят слухи. — Симна водил факелом из стороны в сторону, внимательно осматривая каждый уголок. — Известно, где разложение, там и деньги.

— Не знаю, — пожал плечами пастух. — В нашей деревне нет никого, у кого было бы много денег, и ничего — живут не тужат. И во всем моем племени тоже.

— Племя… — пробормотал Симна. — Все сходится. Племя. Ты откуда явился, приятель, из каких времен? По крайней мере на умудренного городского жителя ты не похож.

— Самый большой город, который мне довелось посетить, это Кора-Кери. И то на бегу: вечером пришел, через день ушел.

— Ладно, Этиоль… Я могу называть тебя по имени?

— Уже называешь, — резонно указал пастух.

— Так вот, Этиоль, по правде, единственная вещь на свете, в которой я основательно разбираюсь, — это пороки. — Если Симна и сознавал, что подобное признание выставляет его в не очень выгодном свете, то виду он не подавал. — Я свой там, где люди жаждут чего-нибудь запретного. Какой-нибудь забористой, до дрожи в коленях штучки. Поверь мне, деньги в этом деле самое главное, и вот что удивительно: золото само идет на разложение!.. Оно где-то здесь, наверняка!

— Возможно, то, что ты ищешь, лежит перед тобой.

— Что? — не понял Симна и, обернувшись, изумленно уставился на товарища. Потом медленно перевел взгляд в глубь пещеры, неожиданно расширившейся и образовавшей высокий округлый зал.

На полу, в центре зала, огромной горой лежало золото, тускло поблескивая в неверном свете факелов. Гора была выше Этиоля Эхомбы. Чего здесь только не было: монеты, кольца, обручи, браслеты, колье, короны, тиары, кубки, тарелки, блюда, слитки — одним словом, все, что люди наловчились изготавливать из этого редкого, красивого и податливого металла. Частыми вкраплениями в этой поблескивающей в призрачном свете груде сверкали драгоценные камни, вправленные в серьги, пуговицы и другие украшения.

Глаза у Симны расширились, словно у сумасшедшего куду. Он уже совсем приготовился нырнуть в кучу золота, как вдруг почувствовал на плече тяжелую руку спутника. Северянин попытался вырваться, но рука схватила намертво. Симна сам отличался немалой силой и не привык, когда с ним обращались подобным образом, — он рассвирепел, в кобальтово-синих глазах вспыхнул недобрый огонь.

— В чем дело, брат? А ну отпусти меня! Или собираешься, словно святой отец, читать мне мораль?

— Почему бы и нет? — спокойно ответил Эхомба. — Я же о тебе беспокоюсь.

Нетерпеливо облизывая губы, Симна смотрел то на манящее сокровище, то на своего эксцентричного товарища.

— Обо мне беспокоиться не надо. Если у меня что и не так, то золото все поправит.

— Помню, в юности я заметил, что многие животные не притрагиваются к некоторым аппетитно выглядящим плодам — должно быть, чуя, что в них есть яд. — Пастух кивком указал на мрачно поблескивающую гору золота. — Все это нажито неправедным путем. Задумайся на мгновение, как сюда попало это золото. — Этиоль вновь кивнул в сторону сокровищ и сам ответил: — Оно тлен и гниль. Оно убивает все, к чему прикасается. Вспомни, разве не по его вине ты едва не лишился жизни? Здесь все насквозь пропитано отравой.

— Брось!.. Это золото и бриллианты, а не сено или дерево.

— Не забывай, мы в царстве Тлена.

— Да пусти же меня! — Симна рванулся, пытаясь освободить плечо, затем выхватил из-за пояса кинжал. — Пусти или клянусь Гветуром!..

Этиоль резко отдернул руку, и Симна пошатнулся.

— Что ж, давай, — сказал пастух. — Но исполни одну мою просьбу. Возьми только один кусочек золота, одну монету, и погляди внимательней, прежде чем накинешься на всю кучу.

Симна немного успокоился.

— И после этого ты отстанешь?

Эхомба кивнул.

— Отстану.

— Ладно.

Северянин наклонился и подобрал откатившуюся от подножия горы монету. Монета была большой, внушительно поблескивала и выглядела как новенькая. На аверсе был выбит четкий профиль какого-то императора, на реверсе — обелиск с мелким орнаментом. Вокруг обелиска шла надпись; буквы скорее походили на таинственные символы, чем на знаки алфавита. Симна повертел монету, подбросил в воздух и ловко поймал с видом завзятого жонглера, затем гордо продемонстрировал ее Эхомбе.

— Ну, удовлетворен?

— Дай-ка взглянуть, — попросил Этиоль. Симна протянул монету, однако пастух отрицательно покачал головой и убрал руки за спину. Тогда северянин, взяв монету между пальцев, показал ее издали.

— Да, монета красивая, — покивал Этиоль, — и, наверное, из чистого золота. Правда, я в этом плохо разбираюсь.

— А я разбираюсь. Какая же она, если не золотая!

— Не знаю, не знаю. Посмотри, что творится с твоей рукой.

— Что? — Симна часто заморгал. — Куда смотреть?

— На то место, где лежала монета, на пальцы, — терпеливо объяснил Этиоль.

Симна скосил глаза и вскрикнул, затем отшвырнул монету, словно она внезапно раскалилась докрасна, и принялся трясти кистью.

На том месте, где лежал золотой диск, образовалась ровная, точно по диаметру монеты, рана. Она была черная, глубоко въелась в плоть и уже начала нагнаиваться. Через мгновение вспух большой волдырь, тут же лопнул, гной потек по ладони. Кончики пальцев, которыми Симна держал монету, тоже покраснели.

— Помилуй меня, Гонто! — закричал северянин. Он посмотрел в сторону кучи золота, и его начал бить озноб. — Я же хотел броситься на это дерьмо! С головой зарыться…

Эхомба торопливо скинул заплечный мешок и принялся что-то в нем искать. Наконец вытащил запечатанную бамбуковую трубочку.

— Дай-ка взгляну.

По-прежнему вздрагивая, как ребенок, Симна доверчиво протянул пастуху ладонь. Тот некоторое время внимательно изучал рану, затем открыл трубочку. Встряхнул ее, сунул туда палец, во что-то потыкал и, наклонив бамбук, вылил молочного цвета сок на ладонь Симны. Через несколько минут повторил сеанс, пока рана не начала затягиваться. Этиоль плотно закрыл бамбуковый сосуд, уложил его в мешок, опять долго что-то там перебирал. Наконец закинул мешок за спину.

— Дай-ка мне другую руку! — приказал он, обращаясь к Симне.

Тот беспрекословно подчинился. Пастух попытался оторвать кусок материи от рукава его рубашки.

— Эй, что делаешь! Это же бахарский шелк!.. Знаешь, сколько он стоит на рынке в Талузиане?

— Нет, — ответил Эхомба, — не знаю. Мне только известно, что рука стоит дороже любой рубашки.

После чего, отрезав полосу от рукава, принялся молча бинтовать ладонь. Теперь Симна помалкивал.

— Повязку следует менять каждые три дня. Если в рану не попадет грязь, думаю, что через пару недель все заживет.

Симна недоверчиво воскликнул:

— Такая дыра? Ты что, сумасшедший? Даже если я буду каждый день менять повязки и лить эту липкую гадость, которую ты хранишь в бамбуковой трубке, и месяца не хватит!

— Оура — госпожа всех мазей и бальзамов. Я сам видел, как свежий сок дерева кокербум спас мальчишку после укуса мамбы. — Этиоль улыбнулся и предложил: — Конечно, ты вправе поступить так, как находишь нужным. Может, все-таки нырнешь в эту груду настоящего золота?

— Впервые встречаю пастуха с чувством юмора, — пробормотал Симна. В следующее мгновение он вновь повеселел. — Послушай, брат, ты второй раз спас мне жизнь. Как же мне отблагодарить тебя?

Этиоль пожал плечами.

— За этим дело не станет. В жизни всякое случается: сегодня тебе потребовалась помощь, завтра мне.

Он повернулся и зашагал к выходу из пещеры, Симна поспешил за ним.

— Это уж точно, — затараторил северянин. — Для тебя я готов на все. Не задумаюсь!.. А ты, Этиоль, не такой простачок, каким прикидываешься. Уверен, о кое-каких видах гниения тебе известно больше, чем мне. Как оно происходит в натуре. Ну, с овцами, например… Я же являюсь специалистом по гниению в людской среде. Хотя, признаться, никак не ожидал, что между ними такие различия. Упадок нравов в обществе не сумел бы проделать дырку в моей руке.

— В руке — нет, хотя о душе я бы тревожился, — произнес Этиоль.

— Слушай, — спросил Симна дрогнувшим голосом, — а ты точно простой пастух?

— Пастух, пастух. Я даже сейчас скучаю по овцам…

— Как скажешь…

Наконец они выбрались на дневной свет, и Эхомба, ни слова не говоря, целеустремленно зашагал.

— Эй, подожди! — окликнул его Симна. Вид у северянина был растерянный. Он неопределенно повертел пальцами в воздухе, кашлянул, потом поинтересовался: — Ты, того… куда направляешься?

— На север, — коротко ответил пастух. — Еще что-нибудь? Нет?

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вновь зашагал. Симна догнал его, пошел сбоку, попытался заглянуть в лицо.

— На север… Вот так просто… На север, и все!.. На север — куда? На север — для чего?

В этот момент почти из-под самых их ног взлетела стайка крупных, ярко раскрашенных птиц. Взмыв в воздух и сделав круг, они расселись по деревьям.

— Так что ты ищешь на севере?

Эхомба переступил толстый, похожий на окаменевшую змею корень, прошел еще с десяток метров, потом только ответил:

— Если я расскажу тебе, как все было на самом деле, ты не поверишь.

Симна был вконец заинтригован. Он поджал губы и пару минут шел тихо, в ногу с пастухом — видно, обдумывал, как бы разговорить товарища.

— Ладно, — предложил он. — Я выложу тебе, зачем забрался в эту глухомань, а ты откроешь, чему же это я никогда не поверю. Зная тебя каких-то полдня, я готов поверить всему. Только уговор — говорить правду, одну лишь правду.

Он уже не скрывал нетерпения, словно испрашивая согласия, все поглядывал на пастуха.

— Хочешь, я начну первым? — и, не дожидаясь ответа, горячо продолжил: — Вот ты идешь на север? Ну а я стремлюсь на юг, строго на юг. Знаешь почему?

Эхомба пожал плечами.

— Ни один здравомыслящий человек никогда бы не поверил, что можно так далеко забраться в дикие края, а я смог. Считай, всю страну пересек! — с тем же жаром добавил Симна. — Все потому, что я решил отыскать Дамуру-сесе.

Пастух остановился и внимательно посмотрел на низкорослого приятеля.

— Не повезло тебе. Я сам с юга и как южанин могу твердо заявить, что никакой Дамуры-сесе нет и в помине. Нет такого места. Мне много доводилось о нем слышать, но скажу с полной определенностью, что Дамуры-сесе в природе не существует. Есть только название.

Симна помрачнел.

— Да все так говорят! Конечно, каждый, кто хоть что-то знает об этой битком набитой золотом стране, держит язык на замке, мечтает сам снарядить туда экспедицию. — Он неожиданно сильно ударил себя кулаком в грудь. Звук получился громкий, внушительный. — Так вот, я сам себе экспедиция! И я найду Дамуру-сесе, отыщу богатства и на них приобрету себе каганат или небольшое королевство. Тогда проклятые норики горько заплатят за то, что преследовали меня! Я пошлю конный отряд, и мои воины их утопят.

Эхомба с невозмутимым видом выслушал это горячее признание.

— Лучше бы ты нашел себе хорошую службу или освоил бы какое-нибудь достойное ремесло и начал усердно трудиться. Например, взялся бы обрабатывать землю. — Его глаза затуманились, он порывисто вздохнул и добавил: — Знаешь, сколько прекрасных занятий дарит человеку земля!

— Например, овец пасти, — съехидничал Симна. — Что ж ты сорвался с места?

— Так получилось, что мне пришлось оставить овец на попечение сына. А насчет Дамуры-сесе еще раз повторяю: нет такой страны. Только сказки, которые матери рассказывают на ночь детям, чтобы те поскорее заснули. Это вроде миража в пустыне. Хочешь разбогатеть на мираже? С таким же успехом можешь торговать мечтами.

— И не пытайся меня отговорить, не выйдет, — буркнул Симна. — Ладно, я свое обещание выполнил, теперь твоя очередь. И так как я рассказал все подробно, то надеюсь, и ты не ограничишься фразой «Иду на север»!

Эхомба тяжело вздохнул. Спору нет, характер у этого северянина легкий и отходчивый, однако приставуч он, как репей!..

Пастух набрался сил и терпеливо объяснил свои цели и намерения, закончив тем, что идет на север, дабы отыскать корабль, на котором можно было бы пересечь океан в западном направлении.

За все время Симна ни разу не перебил товарища, только иногда кивал, словно подтверждая, что слышит. Когда же Эхомба завершил повествование, криво и даже несколько глумливо усмехнулся.

— Та же самая история!

Он подошел ближе и, понизив голос, словно в джунглях его могли подслушать, спросил:

— А по правде? Ты ведь тоже ищешь сокровища, разве не так? Все только об этом и думают. Или кто-то поручил тебе секретное дело, наверное, какой-нибудь колдун. Или нет, скорее, банкир. Вот ты прикидываешься пастухом, наряд напялил соответствующий, раздобыл где-то копье, которым только детей пугать. Наверняка речь идет о куче золота, иначе бы ты не пустился во все тяжкие… Признайся, Этиоль, что ты ищешь? Доверься старине Симне!

Пастух не обратил на его слова внимания — по-прежнему шел и шел. К тому моменту они уже осилили перевал и теперь спускались по ровному и пологому склону. Лес заметно поредел, поубавилось кустарника, гуще стала трава, суше земля.

— Все, что я рассказал, правда. И вся правда. Больше ничего нет.

Симна коротко хохотнул.

— Так я тебе и поверил! Ты — один из лучших вралей, каких я только встречал в своей жизни. Взгляни на меня, Этиоль. Скажи, разве я похож на человека, который не в состоянии разобрать, где правда, а где ложь? Так что надуть меня тебе не удастся.

— Это точно, — согласился Этиоль. Он даже не посмотрел в сторону северянина, шаг его был все так же ровен и широк. — Тебя не проведешь. Ты все насквозь видишь.

Симна, гордый собой, удовлетворенно хмыкнул, поиграл плечами, вскинул голову.

— То-то и оно, от меня правду не скроешь… Ну хорошо, сдаюсь, вот так с ходу догадаться не могу. Давай с трех раз. Тебе известно место, где затонуло торговое судно, груженное редким и дорогим товаром? Молчишь? Ладно… Значит, ты встречаешь караван с пряностями, возвращающийся из далекого Наринху. Тоже нет? А как насчет логова пиратов, где спрятаны награбленные сокровища или, например, клада, охраняемого духом мертвой королевы?

— Что-то в этом роде, — сухо бросил Этиоль. Холмы впереди постепенно сглаживались, и пастух облегченно вздохнул — надоело постоянно карабкаться.

— Ну и ладно, будь по-твоему! — обиделся Симна. — Скрывай правду, помалкивай! Придет час, и ты все выложишь.

Эхомба удивленно взглянул на него.

— Выложу? Разве ты идешь со мной? Ты ведь намерен найти Дамуру-сесе!

— Дамура не убежит! — махнул рукой северянин. — Если она существует, то вполне может подождать и еще немного. По правде говоря, приятель, юг — понятие расплывчатое и допускает разные направления. А ты, как я погляжу, точно знаешь, куда направляешься.

— Не сказал бы…

— В любом случае точнее, чем я. Так что радуйся, я могу составить тебе компанию. — Симна отодвинул полу кожаной куртки и показал на рукоять длинного кривого кинжала, затем тронул ножны за спиной, в которых покоился меч. — Ты не думай, что я пустомеля. Мне, например, ничего не стоит справиться с полудюжиной молодцев. Могу удовлетворить трех женщин зараз, голыми руками придушить дракона, осушить бочонок в таверне и скакать весь день и всю ночь, при этом я умею спать в седле. Я отличный рассказчик и знаю сотни баек. А кроме того, я никогда не подведу в трудную минуту. Этиоль не смог сдержать улыбку.

— Если ты владеешь мечом так же ловко, как и языком, то готов поверить, что ты страшен в бою. Однако, приятель, я просто не нуждаюсь в компании.

— А-а, — грустно протянул Симна. Впрочем, этот человек не был способен долго пребывать в печали. Уже через мгновение он встрепенулся. — Значит, не хочешь делиться сокровищем?

Пастух закатил глаза.

— Точно, не хочу делиться сокровищем.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться. Я рассчитываю лишь на честно заработанное. Так что вполне могу идти рядом с тобой. Хотя бы некоторое время.

— Я не могу запретить тебе «идти рядом», — мрачно произнес Эхомба. — Ты как малярия: порой она отступает, но всегда возвращается, и тогда человеку становится плохо.

Симна ускорил шаги.

— Ты зря пытаешься меня ублажить, скотовод, — я невосприимчив к лести… И все-таки о твоем сокровище. Что мы ищем: золото, драгоценности, произведения искусства?

К вечеру Эхомба был готов проткнуть копьем этого болтуна, чтобы только избавиться от него. Симна ибн Синд говорил без умолку, словно трещотка, словно толпа женщин на ежегодном празднике инициализации. В конце концов Этиоль сравнил спутника с молодым бычком, выпущенным погулять в стадо. Скоро он уже не понимал, что тот говорит, что рассказывает: звуки его голоса напоминали жужжание трутня.

Эхомба даже решил сбежать, когда Симна заснет. Долго мучился перед ночевкой, затем решил, что так поступать неучтиво. Следовало найти какой-то более приемлемый способ избавиться от навязчивого попутчика. А пока придется терпеть, хотя подобная перспектива не внушала ему особой радости.

Ладно, рано или поздно Симне наскучит тащиться по диким местам без всяких признаков сокровища, и в один прекрасный день он тихо исчезнет по собственной воле.