Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ

X

Словно богатый купец, степенно снимающий богатое одеяние, скелет Этиоля Эхомбы освободился от плоти и встал перед ними во всей красе — белый до блеска, изящный. Всадники радостно воздели мечи и подняли на дыбы скелеты своих скакунов.

— Нет! — Симна с мечом рванулся вперед, но что-то схватило его за ногу, и он упал. Симна в ярости обернулся и увидел широко раскрытые глаза, глядящие на него из кучки одежды и кожи. Искаженное и непривычно плоское лицо Эхомбы доброжелательно улыбалось.

— Потише, Симна! Разве я не просил тебя довериться мне?

Ошеломленный северянин отполз в сторону.

— Этиоль, это ты? Ты жив?

— Жив, только ходить не могу. Чувствую себя, как мокрые лохмотья. Подними меня, мой друг. Я хочу видеть, что происходит.

Стараясь не выдать своего отвращения, Симна дрожащими руками приподнял мягкое тело друга и повернув его лицом к врагам.

Тем временем скелет Эхомбы вслед за представителем Братства подошел к строю всадников. Скелет командира забрался в седло и жестом предложил скелету Эхомбы сесть позади. Высокий изящный скелет Этиоля, только что покинувший свою плоть, ухватился за протянутую руку и запрыгнул на круп скелета коня.

Члены Братства отдали салют, затем развернули своих скакунов и, построившись по двое, мелкой рысцой поскакали в глубь леса. Живые остались одни.

Эхомба, вися на руках Симны, проводил их взглядом.

— Надеюсь, — заметил он, — мой скелет сможет удержаться в седле. Мы, наумкибы, не слишком хорошие наездники.

— Это уже не важно, брат! — Симна тоже, не отрывая взгляда, смотрел, как скелеты исчезают в лесу. — Никакой опыт не поможет, когда приходится скакать без седла, на голых костях. — Он перевел взгляд на пастуха. — Что будем делать теперь?

— Поскорее убираться отсюда. Алита был прав. Теперь я тоже слышу приближение сотен скелетов.

— Но как же небесный меч! Ты мог бы воспользоваться им.

— Не здесь. Мы все погибли бы, — коротко объяснил пастух.

— Ну и пусть! — со злостью заявил Симна. — Все равно это лучше, чем жить без костей.

Прореха, когда-то бывшая ртом Эхомбы, раздвинулась. По-видимому, теперь это означало улыбку.

— Разве я не просил тебя доверять мне?

— Ну просил, и что? Ты собирался привести нас в Эль-Ларимар, а что теперь? Как ты будешь сражаться с этим самым Химнетом? Предложишь мне двигать твоими руками, как кукловоду? Я считаю себя храбрым человеком, но не дураком! — Он помолчал и с горечью добавил: — Если во всем этом и есть какая-то добрая магия, то я ее не вижу.

— Еще увидишь, мой друг. А сейчас положи меня, только осторожно. Теперь переверните повозку и поднимайте парус. Надо поскорее уехать отсюда.

— Хункапа! — крикнул северянин. — Давай-ка поставим на колеса эту телегу.

Когда повозка была поставлена на колеса, Симна тщательно проверил ее состояние. К счастью, несмотря на сильный удар, крупных поломок не было. Он подозвал Хункапу и приказал:

— Будешь держать Этиоля, чтобы он мог видеть. Мне придется править.

— Править куда? — тихо спросил зверочеловек, бережно беря на руки то, что осталось от Этиоля.

— На запад! Куда еще! — буркнул Симна и уселся на сиденье водителя. Он попробовал, как ходит рычаг, поднял парус, и повозка со скрипом тронулась с места. Симна вывел ее на дорогу, и путешественники покатили на запад.

Большая часть пути прошла без происшествий. Алита время от времени убегал на охоту и приносил черных кроликов и небольших антилоп, так что свежего мяса хватало всем. Эхомба тоже не голодал: ему давали протертые ягоды и нарезанную на мелкие куски рыбу.

К удивлению Симны, пастух испытывал даже некоторое удовольствие от новизны ощущений. Ходить он не мог, зато был способен ползать, помогая себе руками и ногами.

Симна восхищался его выдержкой и терпеливостью. Любой другой человек, лишившись скелета, впал бы в уныние, но только не Эхомба. Он по-прежнему был бодр, временами похваливал Симну за ловкость в обращении с повозкой, Алиту — за удачливость в охоте, Хункапу — за помощь и неизменное дружелюбие.

На пятый день Симна не выдержал и воскликнул:

— Клянусь Джирборном, можно подумать, что, лишившись костей, ты чувствуешь себя куда лучше, чем прежде!

— Скелет, конечно, во многих отношениях полезная штука, — ответил Эхомба. Он лежал на руках у Хункапы. — Но вертикальное положение отнюдь не самое лучшее в смысле приспособления. Прямоходящее существо слишком уязвимо для ветра, а также копий и стрел противника. У ползучего создания есть свои преимущества. Спроси, например, у змеи.

— Я готов помогать человеку, но не змее, — проворчал Симна. — Впереди, похоже, река. И широкая…

Эхомба попросил Хункапу приподнять его повыше.

— Мне кажется, — поделился он своими наблюдениями с Симной, — колея должна оборваться, не доходя до берега. Смотрите, противоположный берег более низкий, и лес там пореже. Рули осторожнее, не стоит рисковать повозкой. Она нам еще пригодится.

— Ладно, — кивнул меченосец и вдруг помрачнел. — Может, судьба решит, что за последнее время я слишком мало ходил пешком, чтобы наградить меня длительной поездкой.

— Удивительно, — сказал Этиоль, словно не замечая перемены в настроении Симны, и доброжелательно улыбнулся. — Раньше ты все больше думал о сокровищах.

— Что толку сейчас о них думать! — Симна слегка повернул рычаг, ловя ветер. — Послушай, до сих пор ты меня за это не упрекал, разве что старался убедить, будто сокровищ не существует. А теперь, когда все идет из рук вон плохо, решил напомнить о них? Чтобы я с крючка не сорвался? Не думай, что я такой глупец, долговязый братец. Если бы я считал, что ты водишь меня за нос, я давно бы тебя бросил и дал деру.

Эхомба попытался пожать плечами, и по его телу пробежала легкая рябь.

— Ты прав, друг Симна. На самом деле нет никаких сокровищ. Это только уловка, с помощью которой я пытался заставить тебя мне помогать. Мне будет стыдно перед старейшинами нашей деревни. — Лишенная костей рука, трепеща, подползла к Симне. — Что ж, теперь уходи. Будь сам по себе, следуй своему предназначению. Я освобождаю тебя от всех обязательств.

— Не зли меня, братец! И не воображай, будто я не способен уйти! Вот прямо сейчас остановлю этот гроб на колесах и выйду. А за тобой пусть присматривают эти двое. Один из них — глупее не придумаешь, а другой рано или поздно в виде добровольной помощи тобой закусит.

— Ну, тогда давай. Останови повозку, Симна, и уходи, пока есть время. — Эхомба не сердился и не повышал голоса. — Забудь о сокровищах. Их не существует. Ты их вообразил, чтобы оправдать участие в нашем походе. Теперь ты свободен от иллюзий и знаешь правду! Возвращайся на побережье. Я не стану думать о тебе плохо, если ты это сделаешь. Только глупец, как ты правильно выразился, рискует жизнью ради выдумки.

— Верно! Клянусь Гуоржохой, ты совершенно прав!

Симна потянул рычаг и свернул парус. Повозка медленно остановилась.

Алита поднял голову и сонно глянул на него.

— Что на сей раз?

У Хункапы уже был наготове ответ.

— Большая река. — Он обезоруживающе поглядел сначала на Эхомбу, потом на Симну. — Большой спор.

— Вот именно! — кивнул Симна и, закрепив рычаг, решительно принялся собирать свои вещи. Он взял также часть припасов и объявил: — Я ухожу!

Громадный кот, казалось, не проявлял интереса к происходящему. Как всегда, он считал, что поспать куда полезнее для здоровья и сон более содержательное занятие, чем скандалы, устраиваемые людишками. И все-таки он спросил:

— Почему?

Эхомба попытался объяснить ему:

— Видишь ли, Симна минуту назад узнал, что сокровищ, за которыми он стремился, не существует. Поэтому он больше не хочет попусту тратить время.

— Вот именно! — Симна мял в руках одежду. — Только дурак будет рисковать своей жизнью ни за что ни про что.

Он затянул заплечный мешок и взялся рукой за борт. Потом посмотрел на Эхомбу, который, перевесившись через колени Хункапы, в свою очередь внимательно смотрел на него.

— Ну? — спросил пастух.

— Что «ну»?

Если не считать необычной внешности, перед Симной был прежний невозмутимый и доброжелательный Эхомба.

— Я желаю тебе безопасного возвращения на побережье. Один человек, осторожно пробирающийся по этим горам, вряд ли привлечет внимание Братства скелетов. Возможно, мы еще когда-нибудь встретимся.

— Только если мне здорово не повезет. — Симна встал и уже совсем было собрался спрыгнуть на землю, но тут его осенило. — Эй! Ты, колдун, думаешь, что очень умный?

— Умный? — Эхомба помолчал. — Пожалуй. По крайней мере мой отец и мать полагали, что я не дурак. Среди своих ровесников я считался знающим пастухом.

Симна оскалился.

— Волшебник ты или нет, но вряд ли наступит такой день, когда тебе удастся одурачить Симну ибн Синда.

— Я тебя не понимаю, друг, — искренне признался пастух.

Симна развязал мешок и принялся выкладывать вещи обратно в повозку.

— Ты действительно хитрый парень, Этиоль Эхомба. Ты чуть меня не надул! — Он погрозил Этиолю пальцем. — Говоришь просто, но знаешь, как обдурить человека. Я и впрямь поверил, что никаких сокровищ там нет! Ты ловко заставил меня думать, что это я сам догадался. Но ты рано обрадовался! Я немного повременю, братец, я не похож на других простаков. Если я ухватил кусок, у меня его уже не отнимешь. Тебе не удастся так легко лишить меня моей доли. — Он снова уселся за рычаг, развернул парус, чтобы поймать ветер, и добавил: — Тебе не удастся меня обдурить, как бы ты ни старался. Симна ибн Синд никогда добровольно не откажется от своей доли сокровищ!

Эхомба вздохнул: его лишенная ребер грудь чуть вздулась и тут же опала.

— Ты самый упрямый человек, друг Симна, которого я знаю. Если ты что-то вбил себе в голову, то это уже навсегда.

— Вот и не забывай об этом, наставник телят.

Симна взялся за рычаг.

— Подожди! — Эхомба, насколько это было возможно, попытался приподняться с колен Хункапы.

— Что еще? — Симна усмехнулся. — Решил испробовать на мне очередную колдовскую штучку, чтобы лишить уверенности в себе? Не выйдет!

— Совсем нет. Кто-то к нам приближается.

Трепещущая рука с трудом указала в ту сторону, откуда они ехали.

Симна нахмурился, неохотно обернулся и принялся вглядываться в лес.

— Ничего не вижу. Если ты хочешь заставить меня выйти из повозки перед тем, как мы пересечем реку, то напрасно теряешь время. Нравится это тебе или нет, я остаюсь с вами. Мы все вместе отправляемся в Эль-Ларимар.

— Взгляни чуть севернее от дороги. Одинокий всадник. Старый приятель.

— Что значит «старый приятель»? — встревожился Симна. — У нас тут никаких приятелей нет. Мы не…

Он замер на полуслове, различив одинокого всадника, приближавшегося к ним. Эхомба оказался прав — это действительно был «старый приятель».

Скелет пастуха!

Трясясь на позвоночнике лошадиного скелета-привидения, он припал к шейным позвонкам скакуна, крепко сцепив подними руки.

— Но как?.. — Симна запнулся и бросил страдальческий взгляд на друга.

Лицо Этиоля, утонувшее в складках его бескостного тела, расплылось в добродушной улыбке.

— Если лишить кости всего остального, они будут страдать в одиночестве, — объяснил он.

— Ты знал, что он вернется к тебе! — Симна оправился от потрясения и вновь обрел свою обычную самоуверенность.

— Я знал, что он должен сделать такую попытку. И надеялся, что ему повезет. Я доверяю всему, что во мне, дружище. — Улыбка Эхомбы стала еще шире. — Сворачивай парус. Он скоро догонит нас.

— Не так уж и скоро, — заявил Хункапа. Выпрямившись, он приподнял тело Эхомбы и, глядя в сторону приближавшегося скелета, добавил: — Еще кости.

Симна вскочил на ноги и пригляделся. Среди деревьев ясно вырисовывались воины Братства — и пешие, и всадники. Они жутким шепотом завывали и улюлюкали и яростно размахивали оружием.

— Клянусь Гайпуеном, — сквозь зубы проговорил Симна, — их тут несколько сотен. — Он взглянул на Эхомбу. — Что будем делать?

— Переправляться через реку. И как можно быстрее, вот что я вам скажу. Парус, Симна, ставь скорее парус!

— Ну да!

Северянин торопливо развернул парус, потом взялся за рычаг. Повозка, набирая скорость, покатила к реке.

— Только один вопрос, братец, — сказал Симна. — А как мы будем переправляться?

— Повозка, за исключением нескольких скоб и гвоздей, вся деревянная. Она легкая и прочная. Надеюсь, она поплывет.

Экипаж продолжал набирать скорость.

— А если нет? — спросил северянин.

— Тогда поплывем сами, и я окажусь лучшим из вас пловцом.

Глухо завывая и яростно шипя, воины Братства скелетов продолжали преследовать сбежавшего новичка, а заодно и его друзей во плоти и крови. Симна то и дело оглядывался, ерзал на месте и ругательствами старался заставить повозку ехать быстрее. Один раз, не выдержав, он набрал полную грудь воздуха и что было силы дунул на парус.

— Быстрее! — закричал Хункапа Аюб одинокому скелету, удирающему от своих собратьев.

Вокруг беглеца начали падать копья. Одно попало в коня, но, не нанеся вреда, скользнуло между ребер.

Скелет Эхомбы нагнал повозку и поскакал рядом. Он расцепил руки под шеей коня, примерился и прыгнул.

И промахнулся.

Но у самой земли его подхватила могучая волосатая рука. Довольный Хункапа быстро втащил скелет в повозку.

— Расстели меня на дне! — велел Эхомба. Хункапа повиновался.

Скелет, которому не требовался отдых даже после такой безумной скачки, не теряя времени начал наползать на тело. Эхомба открыл рот. Сначала во все увеличивающееся темное отверстие ушли кисти рук, потом предплечья… Скелет все глубже и глубже заталкивал себя в телесную оболочку.

Когда последняя косточка исчезла в отверстии, рот начал уменьшаться. Потом пастух сел. Его лицо задвигалось — жуткое зрелище: это череп устраивал себя внутри головы. Затем со скрипом и треском задергалось все тело и наконец перед Симной предстал прежний Эхомба.

Оглядев себя, он удовлетворенно улыбнулся.

— Так все-таки лучше. Намного лучше. Жить без скелета легче, никакого напряжения не чувствуешь, но ужасно утомляет, что нельзя встать и потянуться.

В следующее мгновение улыбка исчезла с его лица. Он ухватился за мачту и закричал:

— Смотри, куда правишь!

— А?

Симна торопливо ухватился за рычаг. Возрождение друга настолько его потрясло, что он совсем забыл о повозке. В следующий миг колеса лишились опоры, и повозка оторвалась от земли.

Подняв кучу брызг, она рухнула в реку. Течение и ветер сразу начали сносить ее на середину. Громадный кот поднял голову, зевнул и лениво поинтересовался:

— Мы еще едем или уже плывем? Лучше поторопиться, враг близко.

— Это вам не баркас! Весел нету! — огрызнулся Симна.

Он глянул под ноги и увидел, что через щели в полу и бортах в повозку сочится вода. Оставалось только гадать, сколько еще она продержится на поверхности.

Тем временем войско Братства выехало на берег. Самые разъяренные, чуть помедлив, пустили скелеты своих лошадей в воду.

— Они еще пытаются догнать! — возмутился Симна и принялся дергать рычаг, пытаясь помочь повозке набрать скорость.

Эхомба, глядя на ряды скелетов на берегу и всадников, плывущих по реке, заметил:

— Мертвым легко быть храбрыми!

— Глубокая мысль, — фыркнул Симна, — только вряд ли она нам поможет!

Эхомба усмехнулся.

— Ты бы лучше думал о парусе, друг. Храбрость и здравый смысл не всегда идут рука об руку. — Он вновь посмотрел на преследователей и после короткой паузы сказал: — Оура говорил, что у оживших скелетов происходят сдвиги в сознании. Они отлично помнят всякие пустяки, но о сложных вещах им думать трудно.

Симна бросил взгляд через плечо, и настроение его сразу улучшилось: неприспособленные для плавания скелеты один за другим начали тонуть, и течение стремительно затягивало их на глубину. Некоторым удалось выбраться на берег, но остальным было суждено навечно остаться на речном дне, чтобы в конце концов сгнить и превратиться в ил.

Симна порадовался бы удаче, но за этот день он так устал, что сил уже не было. Кроме того, они сами были на волосок от гибели: кузов продолжал заполняться водой.

— Что делать? — спросил северянин Эхомбу. Пастух глянул себе под ноги.

— Не знаю, Симна. Я не знаток по части лодок и местных повозок. Кузов, на мой взгляд, крепкий и должен выдержать плавание. Но если мы утонем, не дотянув до берега, это уже не будет иметь значения. — Он посмотрел на медленно приближающийся берег, потом перевел взгляд на парус. — Если ветер удержится…

Как ни странно, но когда вода дошла до колен, повозка перестала погружаться, хотя скорость ее заметно упала. Течением их сносило вниз по реке, и когда беглецы скрылись за излучиной, войско Братства скелетов начало оттягиваться в лес. До противоположного берега уже было довольно недалеко, и Симна предложил попробовать перепрыгнуть. Но тогда они лишились бы всех припасов, поэтому Эхомба решил подождать, пока ветер и течение не прибьют повозку к земле.

Симна возразил:

— Если телега потонет под нами, все равно придется вплавь добираться до берега. Чего же тянуть?

Вдруг кузов резко вздрогнул и остановился.

— Ничего страшного, — усмехнулся Симна. — Мы просто сели на мель, — Он бросил рычаг, прошлепал к левому борту и глянул в воду. — Точно, песчаная отмель. Похоже, она тянется до самого берега. — Заметно повеселев, он взял меч и заплечный мешок. — Можно добраться пешком.

Эхомба засомневался:

— Я не уверен…

— Не уверен? — Северянин энергично закинул мешок за плечо и приготовился ступить через борт. — В чем ты не уверен, Этиоль? С такими длинными ногами, как у тебя, тебе бояться нечего. Единственный, кто пострадает, — Симна кивнул в сторону громадной волосатой фигуры, — это Хункапа. У него шерсть как губка.

— Хункапе будет хорошо, — заверил его зверочеловек.

— Хункапе всегда хорошо, — передразнил его Симна. — Песчаные отмели обычно достаточно плотные, но все-таки я не хочу шагнуть за борт и провалиться по шею в песок. Если уж выглядеть дураком, то вместе со всеми. — Он показал на отвалившуюся от кузова перекладину. — А ну-ка, Хункапа, дай-ка мне эту палку.

Аюб выловил ее из воды и протянул Симне. Северянин потыкал палкой в песок. Слегка выпуклая отмель была плотной, но какой-то упругой. Симна надавил посильнее, и она чуть-чуть поддалась.

— Вот видишь!

Он был рад, что сумел наконец-то уязвить Эхомбу. Долговязый пастух с постным лицом слишком часто оказывался прав. Это начинало надоедать.

— Ступай осторожно. Давай бери шмотки и вылезай, пока эта телега еще держится на воде.

Хункапа Аюб; держась одной рукой за мачту, нерешительно заглянул за борт.

— Симна, а меня она выдержит?

— Конечно. Смотри! — Воин стукнул палкой по отмели.

Отмель, возмущенная таким обращением, извергла Симне в лицо струю мутной воды, которая сбила его с ног. Эхомба едва не свалился в реку, но успел схватиться за рычаг. Хункапа от неожиданности присел на корточки.

Огромный угорь, зарывшийся в илистое дно, поднял голову из воды, чтобы узнать, кто посмел нарушить его покой. Маленькие черные глазки остановились на Симне. Щелкнув челюстями, угорь бросился вперед.

Что-то напоминающее поток черного пламени мелькнуло в воздухе. Удар отбросил Симну в сторону. Падая, он успел заметить зубастую пасть и не задумываясь схватился за меч. Но лезвие не встретило преграды, и Симна рухнул в скопившуюся на дне кузова воду. Огромный угорь перевернулся на бок и мощным хвостом хлестнул по повозке. Все трое, кто был в ней, попадали с ног. Трое, потому что четвертый исчез.

Вцепившись в рычаг, Эхомба смахнул воду с лица и с волос, заплетенных в косички, потом бросился к борту. Угорь продолжал молотить по повозке, и она ходила ходуном.

— Вы видите что-нибудь? Симна!

Оглушенный, насквозь промокший северянин уцепился за борт и заглянул в воду.

— Нет! — выдохнул он.

В следующий миг в лицо ему ударила струя грязи. Отплевываясь, он отскочил от борта.

— Там ничего не видно! Ничего!!

Эхомба, тоже перегнувшись через борт и вглядываясь во взбаламученную глубь, бормотал:

— Алита! Где Алита?

Зверочеловек поднял руку. Мокрая шерсть свешивалась с нее, словно водоросли.

— Хункапа видит его.

— Как… — Эхомба выплюнул попавшую в рот воду. — Как он выглядит?

Наступило молчание, прерываемое только глухими ударами в дно повозки. Наконец Хункапа Аюб объявил:

— Голодным.

Из-под самого днища повозки взметнулась вода вперемешку с илом, и почти одновременно с этим удары о дно прекратились. Река успокоилась. Наступила тишина; только было слышно, как булькает вода, просачиваясь в повозку через новые трещины. Эхомба подумал, что теперь она точно скоро потонет.

Из мутной жижи вынырнул черный левгеп, сжимая в зубах мертвого угря с перекушенной шеей. Плавными, но мощными толчками он поплыл к берегу, волоча за собой свою добычу. Эхомба посмотрел ему вслед, потом повернулся к зверочеловеку.

— Хункапа, нам нужно двигаться за Алитой. А тебе придется тащить повозку. Только у тебя хватит на это силы.

Услышав слова Эхомбы, Хункапа поник. Замогильным голосом он ответил:

— Хункапа сделает, Этиоль. Но Хункапа не умеет плавать.

— Не умеет?!

Эхомбу редко можно было застать врасплох, но Хункапе это удалось. Когда повозка упала в воду, когда их сносило течением, даже когда они сидели по колено в воде, большой волосатый брат ни разу не заикнулся о том, что не умеет плавать.

Эхомба поглядел на Симну. Они с меченосцем могут доплыть до берега; но им придется поддерживать Хункапу, чтобы голова его все время была над водой.

Когда он сказал об этом Хункапе, тот с ужасом посмотрел на взбаламученную воду и тихо сказал:

— Не знаю, Этиоль. Хункапа боится.

— Надо попытаться, — твердо сказал пастух. — Я надеюсь, здесь все-таки достаточно мелко, и ты сможешь идти по дну. Если нет, попробуешь плыть. Я научился плавать еще до того, как начал ходить. Это куда более естественные движения, чем ходьба.

Он выловил из воды свои пожитки, достал копье, повесил оба меча за спину.

— Если что-то будет не получаться, следи за мной и делай как я. — Этиоль ободряюще подмигнул Хункапе. — Здесь мы больше оставаться не можем. Повозка разваливается. Если нас подхватит течение, то вынесет на глубокое место. Тогда тебе уже вряд ли удастся пройтись по речному дну.

Он видел страх в глазах Хункапы, и ему было удивительно, что такое большое и сильное существо боится стихии, которая ему, Этиолю, с детства была родной. Он взял в свою руку тяжелую волосатую лапу.

— Давай со мной, Хункапа. Спрыгнем вместе, понял? У нас нет выбора.

Зверочеловек робко кивнул:

— Хункапа понимает. Давай вместе. Эхомба поможет другу.

Огромные пальцы до боли сжали руку Эхомбы, но пастух не подал виду. Он повернулся и посмотрел на Симну.

— Ты идешь? Или ты так привязался к этой повозке, что готов потонуть вместе с ней? — Он улыбнулся. — Чуть-чуть проплывешь, и твои ноги ударятся о настоящую песчаную отмель.

— Они могут ударить кого-то еще, — мрачно огрызнулся северянин. Он подобрал меч, поправил мешок, встал на борт и, состроив гримасу, прыгнул в мутную воду.

— Теперь мы с тобой, — сказал Эхомба Хункапе. Хункапа чуть не раздавил руку Эхомбе, когда они вместе спрыгнули с борта. Раздался громкий всплеск, и мгновением позже голова человекозверя появилась над поверхностью. На волосатом лице читались одновременно радость и удивление.

— Хункапе не надо плыть! Хункапа стоит на дне!

— Вот и отлично.

Эхомба быстро, пока не намок его походный мешок, поплыл к берегу. Оказавшись в родной стихии, меч из зуба акулы радостно затрепетал, запрыгал у него на спине. Любого другого этот танец перепугал бы до смерти, но пастух был готов к нему. Разве не естественно, что чудесное оружие радуется, вернувшись в родную стихию?

Неожиданно какая-то сила вытолкнула Этиоля снизу из воды. Нет, на сей раз это был не гигантский угорь, а Хункапа Аюб. Оставшуюся часть пути Эхомба совершил с неожиданным комфортом, сидя на широченных плечах друга.

А вслед ему неслись проклятия, которыми сыпал Симна: ему почти до самого берега пришлось добираться вплавь.