Похищенные

Глава 15 Перелет

Никогда больше не буду бухать в незнакомой компании! Месяц! Целый месяц, блин! Я приходил в себя после той попойки. Месяц… как не сдох — непонятно. В прочем, ловящие розовых зайчиков Чак и Лиз, нюхающих порошковидную окись со створок люка нулевой переборки ведь как-то не сдохли до сих пор. А кайф ловят. Вроде…

— Ааа… Добейте меня кто-нибудь! — орал во всю гортань не своим голосом Чак, будучи прикованным к кровати, и извиваясь как удав.

Со второй лежанки ему в ответ нервно хихикала Лиз, поглядывая направо и налево одновременно. Дурь явно пошла не в то горло. Или в то — смотря как посмотреть. Надеюсь, веревки выдержат.

В прочем, совсем бессмысленной тратой времени и прожиганием с трудом добытых денег этот месяц не был. За это время станцую, с ежемесячным облетом, посетил патрульный крейсер. И хоть нам этот визит чуть было не стоил шкуры и корабля, во многом по милости переводчика, переведший стандартное «привет» как «я тебя порву, урод!», закончился весьма благополучно, и кораблик признали нашей собственностью. Моей, как капитана, если конкретно. Всецело благодаря «алкашне из технического». Лучше их не вспоминать…

Правда, счастье легализации корабля обошлась мне в еще пятнашку ام, и котом в мешке, в виде нового жесткого диска навигационной системы. Согласно ему, кораблик мы нашли в поясе астероидов соседней системы, с неработающими двигателями и отцеревщей атмосферой. Вполне логичный вопрос, заданный молодым лейтенантиком: как мы тогда доставили корабль до станции? Был проигнорирован его начальником, но это стоило мне еще пятерку тырок «е.л.».

В общем, деньги утекают как вода. А ведь для полной легализации у нас есть еще одна проблема — гражданство! А местное станционное начальство конкретно так залупилось на мою персону, да и не только мою, а всех членов «Гремящего» — как мы… Я! Назвал СВОЙ! Кораблик, и ни в какую не соглашается продавать нам членство в местном планетарном альянсе.

— Нет, все таки «Геремящий» как-то не подходит. — возмутилась Аня моему выбору названия.

— С чего это вдруг? — возмутился я в ответ.

— Ну знаешь ли…

— Он ведь гремит…

— Вот в том то и проблема! — накинулась она на меня в порыве праведного гнева — Он и так гремит, словно банка на цыганской свадьбе! А с таким названием…

Будет греметь в двойне — продолжил я за неё в собственной голове, и пришёл к выводу, что данное мной название, и без того гремящему кораблю, не очень то подходит.

— Так, пора сваливать отсюда. — протянул я, начиная процедуру расстыковки.

В принципе, ничего сложного — расцепить захваты стыковочного шланга, дождаться, когда станция втянет его внутрь себя, осмотреть окружающее пространство на предмет помех движению — это важно! Тут нет ни разметки, ни светофоров, и все крутятся, вертятся, и лихачат, как им вздумается, без правил и законов, так что во избежание, необходимо постоянно мониторить окружающее пространство, «крутя башкой» на все триста шестьдесят.

И сверив орбиты всех небесных тел орбитального пространства — а их ведь немало! Даже если считать только те, что представляют угрозу кораблю, а не песок, да краска. Но к счастью, с этим более чем успешно справляется компьютер, выдавая целый веер доступных курсов с нулевой, или минимально возможной, вероятностью столкновения. И уже после этого можно спокойно запустить главный двигатель и начинать разгон.

— Пля…

Ну и заплатить штраф за надорванный… порванный! Соединительный рукав. А как же иначе, то!? Мы ж еще в приделах станции, и ее пушек.

Да и запуск двигателя, штука долгая, и сложная. Протоколы автоматики, что способны полностью самостоятельно запустить двигатель, доведя его до нужной мощности… отсутствуют. Да и даже если их скачать из сети — не поможет. Там, в двигателе, такая ядреная солянка из сопел разных кораблей, что уже наверное ничего не поможет.

К счастью, после запуска, и первичной калибровки мощности, всю прочею работу уже можно спокойно доверить ИИ, и дальнейший рост мощности будет происходить, как и положено, по нажатию одной кнопки. Тяжел лишь старт! И первые три процента. Когда приходится все, абсолютно все, настраивать вручную.

Геморрой… тут даже топливо дозировать приходится ручками! И угол раскрытия сопел, и зазоры форсунок, давление в контурах охлаждение-нагрев, и… везде! И еще и все это по сути на глаз! На звук, и на зад! А как иначе то!? Если половина датчиков, тоже, не работает. И чуть что… в общем, одно сопло я уже порвал. Что с учетом их общего числа в тысячу сто… и работающими девятьсот двадцатью… вообще-то чувствительно.

Никогда не буду больше глушить главный двигатель! Это мало того, что плохая идея по самой идее, так еще и делает нас беззащитными во всех смыслах этого слова! Лишает нас как защиты, какой ни какой, но защиты! Так и манёвренности — мы мишени! Без двигателя наша скорость… всегда постоянна! И максимум, что может корабль с остановленным главным — крутится вокруг свой оси, да неторопливо толкаться вверх, да вниз.

В общем, двигатель необходимо всегда держать «чуть-чуть активным» — на холостом ходу, при необходимости нивелировав возможный разгон, к примеру, неправильностью орбиты. Делать так, чтобы корабль постоянно падал, или улетал, прочь от центра окружности, но за счет работы двигателя сохранял заданный вектор эллиптического движения. Ну, или еще какими-то там уловками космических капитанов, по типу взаимных приливных сил… Только от всей этой космической физики у меня голова уже скоро лопнет!

Но не будем о грустном! Неторопливый разгон, и уход с орбиты станции на орбиту планеты, оттуда на орбиту звезды, а разгона в разы превышающего третью космическую и уходя со звездной орбиты прочь, правда только с точки зрения двухмерного пространства, активация защитного экрана. Существенная потеря скорости, так как защита, это тот же двигатель, только наизнанку, и на малых скоростях он противится разгону, а не упрощает его. Так что двигатели на полную, и продавливание барьера!

Разгон до двух третей световых, и выход на межпланетный курс, с дальнейшим разгоном до скорости в три порядка, что займет еще несколько дней. Космос, он нетороплив и неспешен… пока тебя не начинают пытаться убить! Или споить…

— Куда теперь? — поинтересовалась Аня, изучая каталоги запчастей, а вернее, цены на них.

— Соседняя станция… в сорока световых годах от нас. — усмехнулся я, проверяя данные навигации.

— Хех — кажется подавилась Аня — Ни когда бы не подумал, что буду летать к соседям, на расстояние световых лет.

— Привыкай.

— А ты уверен, что эти твои… — вмиг стала серьёзной девушка, и развернулась ко мне лицом.

— Друзья? Собутыльники? Надежны? Нет. Но выбора у нас все равно нет, а если б они действительно хотели убить, то сделали бы это еще у себя на станции.

— Ну знаешь ли, возможно…

— Все возможно. — грубо перебил её я, возвращая свое внимание монитору — Но выбора у нас все равно нет.

— Выбор есть всегда. — буркнула девушка в ответ, также вернувшись к изучению экранов.

Может быть, может быть, тем ни менее, я очень хочу перестать быть на куриных правах, и начать жить, как честный гражданин. Тем более что покупка гражданства процедура штатная, и ради неё даже не нужно выходить из корабля.

Я ошибся. Выходить из корабля нам таки пришлось. Точнее мне. Но документы тут не причем. Просто у корабля взял и отказал один из трех до того исправных навигационных датчиков — некая штука, не то радар, не то фотоэлемент переросток, без которого в условиях сверх световой скорости, корабль обращается даже не в слепого котенка, а личинку в скорлупке. А три — это минимальное число для хоть какой-то навигации!

В общем, мы люто промахнулись мимо требуемой станции, начав торможение где-то за пределами соседней от требуемой нам системы, без возможности совершить перелет хоть к какой-то станции на приемлемой скорости. Риск повторить столь же крутой перелет слишком велик. А риск угодить «куда-то не туда» — еще выше.

В общем, датчик надо менять. И к счастью — запаска лежит в ангаре. И даже не одна! И лишь одна беда — у нас нет скафандров! Те поделки, из скафов пришельцев не в счет. Они эффективно защищают только от отсутствия атмосферы, и лишь самую малость — от космической радиации. Иначе говоря — гулять по пустому ангару в них можно, гулять по космосу на орбите планеты в тени станции тоже. Гулять по обшивке корабля, болтающегося в межзвёздном пространстве — нет.

Тут нет солнца, но нет и тени, нет хоть какого-то либо намека на атмосферу, даже атмосферу звезды, зато эти самые звезды — повсюду вокруг. И их радиация… движется в здешнем пространстве не встречая ни малейшего сопротивления. И хоть она довольно слаба, зато все объемлющая и все проникающая. И даже корабль бы уже дано фонил ею насквозь — противорадиационная защитка-то на нем совсем решето! Если б не умел использовать систему охлаждения как защиту от излучения, сбрасывая рационный фон в двигатель.

Как говорится: все ненужно — за борт! А в случае логики инопланетян — в двигатель! В него они суют и избыточное тепло, вырабатываемое в том числе и пассажирами борта, и радиацию, как внутреннею — от реактора, так и внешнею — от звезд! Иначе б мы давно заживо сварились на этом корыте. И мусор, если такой имеется — большинство отходов идет на переплавку-переработку, а остальное просто не пролезет в мусороприемник. Движок все сожрет и не подавится! И даже пользу выдаст, в виде некой небольшой процентной экономии расхода топлива.

В общем, прогулка по обшивки в здешних «широтах», это как прогулка на земле в окрестностях чернобыля сразу после аварии. Жить вроде и можно, но о детках можно забыть. Но датчик то менять надо! И я решил использовать роботов! Так я и потерял двоих из них…

То, что хорошо работало в условиях корабля, оказалось не очень-то работоспособным на его обшивке. Разгерметизация и ржавчина — так себе товарищи для похода в открытый космос! А главное — у них же воздушное охлаждение! Да они ж просто перегрелись! В общем, сам виноват.

Третий робот-погрузчик, обложенный льдом, вполне успешно справился с задачей доставки датчика на место. Но провалился с его установкой. Мне таки пришлось делать яичницу.

Надев на себя сразу три скафандра, и обратившись в подобие воздушного шарика, я сделал шаг в неизвестность, под прикрытием робота, что тенью завис надомной. Ну Анюта, не подведи! Иначе о силе русского мужа в постели ты так и не узнаешь никогда!

— Ах, блин, сцу… — шипел я от боли, пока кое-кто обрабатывал мне рану на руке.

— Терпи. — рыкнула на меня Анна, с интонацией «сам виноват!».

— Да откуда ж мне было знать, что провод под напряжением?

Аня не ответила, а лишь нахмурила брови, «любуясь» моей раной, как бы этим говоря: а кому как не тебе это знать?!

— И вообще, зачем ты снял перчатку!? — продолжила она вслух мои мысли.

— Ка… — я аж воздухом подавился от такого вопроса — Как это зачем!? А как там еще было соединить эти долбаные штекеры!?

— НО ЗАЧЕМ ВСЕ СРАЗУ?! — рявкнула она, не отрывая взгляда от моей руки.

Рвущееся наружу гневная тирада так и застряла где-то на пол пути, когда я увидел пару крупных брильянтов, скользящих по щекам девушки.

— Так получилось.

Действительно, а как еще должно было получиться? Перчатки друг с другом слиплись куда сильнее, чем с моей рукой. И мою бессознательную тушку робот Ани просто втащил шлюз, оставив болтаться в космосе так и не установленный на свое место датчик.

А теперь ей еще и руку мою обрабатывать — ай! Жжется! — которая мало того, что распухла раза в два, покраснела, посинела, и естественно, не шевелится, так еще и обзавелась солидным «знаком тока», от середины указательного пальца до косточки у основания кисти.

— Так… давай ключ на двенадцать… да это на шестнадцать! Давай на двенадцать! Вон тот, маленький! Да не этот, соседний! Ррррх! — зарычал я на свою помощницу и, от толкнувшись от переборки, полетел к ящику с инструментами.

— Но… — пискнула было Аня, но я уже долетел.

— Вот это — на двенадцать, это — на шестнадцать! Это на десять, четырнадцать, тринадцать и восемнадцать! Эти плоскогубцы — съёмник! Эти — съёмник для стекловолокна! А вот это вот закорючка — щуп для вылавливания кабеля из витка! Запомни. Или подпиши.

Аня покивала, приняв от меня всю гору вынутых из инопланетного ящика инопланетных инструментов, что тут же начали разлетаться в невесомости по всему отсеку, на что я лишь покачал головой. И быстро собрав всех их вместе, уложил обратно на магнитную плиту.

Еще раз посмотрел на это художество, и подумал, что их бы не помешало бы реально подписать. Знакомыми всем землянам арабскими цифрами! А то хоть ключи то, в основе своей, и те же, или, по крайней мере, сильно похоже, все маркировки на них совершенно иные! У меня просто уже опыт общения с ними солидный — на глаз вижу, где и «кто».

Только вот по причине существенного повреждения моей левой руки солнцем и вакуумом, я временно… ограниченно годен. От того в моих работах мне теперь ассистирует мисс Аня. Иначе никак! Многие вещи и так было одному тяжко делать, а уж одной рукой… Вернее, она пытается. Отчаянно пытается, мне как-то помогать, но скорее мешается, и трепет нервы. А датчик-то, установить-то, таки надо! Хоть как надо! По любому надо! А наши американские друзья по-прежнему надежно прикованы к клозету.

В прочем, в открытый космос я больше не лезу. Использую один из стыковочных шлюзов! Я просто расположу этот космический агрегат в нем, на платформе в клешнях робота погрузчика, подключу ко всем необходимым проводам, выудив их из вездесущих кабельных трасс. А после, покинув сие помещение, открою шлюз, и робот поднимет платформу ровнехонько на уровень обшивки. И вуая! Работа в условиях гравитации и защищенности от радиации, раз, и занятый шлюз — два…

А что делать то? Я второй раз в космос не полезу! А датчику фиолетово где конкретно на корпусе располагается! В персональной нише, или на куске железа в лапах у робота-погрузчика, закрепленного в полости открытого шлюза. Главное вторые створки хорошо промазать герметиком, а то мало ли. А калибровку навигации так и так потом делать придется.

— Ну все, можем лететь. — произнес я, а товарищ Анна подтверждающе кивнула — Начинаю разгон…

И с учетом смешного расстояния в световой год… это самый упоротый разгон из возможных, когда девяносто процентов полета скорость набираешь, а потом десть — тормозишь!!!

Хотя нет. Самый упоротый полет — это полет в пределах одной системы.