Похитители

Глава 2

Сэм Холланд не стал сразу подъезжать к гаражу, а оставил свой «мерседес» на подъездной дороге прямо перед трехэтажным домом, построенным в колониальном стиле. Он схватил с соседнего сиденья чемодан, выбрался из машины, почти бегом поднялся по ступеням длинного парадного крыльца и торопливо вошел в дом. Центральный холл был ярко освещен, но в гостиной слева от входа горела единственная лампа. В комнате никого не было.

— Филисия! — громко крикнул Сэм.

Из столовой, расположенной в задней части дома, быстро появился незнакомый мужчина и вышел к нему в холл. Незнакомец был среднего роста в помятом выцветшем пиджаке из легкостирающейся синтетической ткани, галстук был повязан плохо. Волосы у него уже начали выпадать, на шишковатом лице виднелись какие-то пятна. У него были темные блестящие наблюдательные глаза и упругая походка опытного фехтовальщика или гимнаста.

— Мистер Холланд?

— Кто вы? — ответил Сэм вопросом на вопрос. Правда, в этом вопросе не было необходимости, потому что Сэм на своем виду перевидал много людей этой профессии и сразу определил, кто перед ним.

— Полиция Фокс Виллиджа, — небрежно ответил мужчина, показывая удостоверение в потрепанном кожаном бумажнике. Он был лейтенантом детективом. — Меня зовут Питер Демилия.

Сэм поставил чемодан к стене.

— Вы сейчас на службе?

— Более-менее. Шеф Демкус позвал на помощь ФБР. Так что всем сейчас заправляет старший специальный агент Гаффни. Если хотите, можете поговорить с ним.

— Есть какие-нибудь новости?

— Боюсь, ничего нового, — покачал головой Демилия. — Ваша жена в столовой, мистер Холланд…

Но Филисия Холланд уже стояла в дверях в противоположном конце холла.

— Сэм! — тихо и радостно воскликнула она.

Они молча бросились навстречу друг другу и встретились посреди комнаты. Сэм очень крепко обнял Филисию, стараясь впитать в себя ее дрожь. Наверное, подумал он, большую часть вечера она сдерживала ее и только сейчас выпустила на свободу.

— Что предпринято? — совершенно спокойным голосом поинтересовался Холланд.

— Не знаю… не очень много, наверное. Не думаю, что кто-нибудь смог бы в такой ситуации много сделать. Прошло всего девять часов, Сэм!

— Пожалуй, мне лучше поговорить с этим Гаффни.

Сэм Холланд одной рукой обнял жену и направился в столовую. Лейтенант Демилия шел за ними. Столовая была просторной комнатой тридцатифутовой длины. В углу находился массивный круглый стол, около которого стояли двое мужчин.

Одному было скорее всего сильно за сорок. У него были слегка косящие проницательные глаза, рот окружали глубокие морщины. Красивое воинственное лицо, казалось, высечено из песчаника. Волосы у ушей уже начали седеть, зато на макушке еще оставались огненно-рыжими. Ночь выдалась душной и жаркой, поэтому он снял пиджак и закатал рукава рубашки. Сейчас он стоял у стола и пил ледяной кофе. Мужчина произвел на Сэма благоприятное впечатление. Особенно понравились ему широкие запястья и мускулистые покрасневшие от солнца предплечья.

Второй мужчина был отцом Филисии Холланд, отставным генералом Армии Соединенных Штатов, Генри Феланом Морзе. Это был очень высокий сутулый одноногий старик шестидесяти восьми лет. С лица, большая часть которого была покрыта складками и мешочками, смотрели неприятные глаза-щелки, нос покраснел от прожитых лет и сильной любви к виски «Южный уют». Почти все время Генерал носил парик, придающий ему моложавый вид. Причем парик, который, казалось бы, должен был выставить его в смешном свете, производил совсем противоположный эффект. Вопреки преклонному возрасту и полутора ногам, на которых он мог стоять, генерал Морзе сохранял поразительную энергичность и властность. Эти качества характера он пронес через всю свою жизнь офицера. Рядом с ним специальный агент Гаффни, сам по себе настоящий мужик, казался каким-то карликом, незначительным младшим офицером.

Когда Сэм Холланд вошел в столовую, фэбээровец поставил стакан с кофе на стол и представился.

— Роберт Гаффни, мистер Холланд. — Сэм пожал руку сначала ему, потом Генералу, который, как всегда, схватил его руку так, словно пытался выкорчевать из земли пень.

— Извини за то, что отвлекли тебя от твоего ораторства, Сэм. — Для Сэма скрытый подтекст этих слов был ясен. Тесть хотел сказать, что он здесь никому не нужен, и выражал удивление, зачем он вообще приехал?

— По-моему, вы должны были раньше сообщить мне о похищении, — коротко ответил Сэм, удостоив Генерала лишь поверхностным взглядом. — Вылететь из Питтсбурга в воскресенье вечером очень трудно… — У Гаффни он спросил: — Сколько ваших людей занимаются этим делом?

— Восемь агентов ФБР. Правда, Клод Демкус отрядил нам на помощь большую часть своих детективов. — Демкус был шефом полиции Фокс Виллиджа. Это был очень опытный и энергичный полицейский, представляющий немалую силу в этих богатых полусельских, полугородских краях.

— И все вы, как на параде, входите и выходите из дома? Если похитители наблюдают за домом, они уже догадались о том, что мы обратились в полицию, и могли убить Кэрол. — Заметив ужас, промелькнувший в глазах Филисии, Сэм пожалел, что произнес эти жестокие слова, но он долго и очень утомительно добирался до дома, и сейчас у него появилось опрометчивое желание как-то доказать свою нужность.

— Если бы кто-нибудь следил за вашим домом, мистер Холланд, мы бы обязательно узнали об этом… Однако несмотря на это мы тоже соблюдаем рутинные правила предосторожности. Мы с лейтенантом Демилия, например, пришли сюда через дом Генерала и воспользуемся этим маршрутом, когда кому-то из нас понадобится уйти. Штаб расследования находится в офисе шефа Демкуса.

— Простите, — извинился Сэм. — Я даже подумать не мог… Можете мне рассказать, что произошло? Ваш агент в Питтсбурге почти ничего не знает.

— Сэм, горячий кофе? — спросила Филисия.

— Да, пожалуйста. Может, присядем?

Питер Демилия незаметно вышел из столовой. Генерал, естественно, предпочел остаться стоять, хотя стоять ему было крайне неудобно. Старик стоял, прислонившись спиной к кирпичной стене, со стаканом в руке и потягивал неразбавленное виски. В стакане был только один кубик льда. «Ну и как ты сейчас себя чувствуешь, Генерал? — раздраженно подумал Сэм. — Наверное, перепуган насмерть?» Но вместо испуга на лице отца Филисии было написано желание что-то делать, судя по всему похищение внучки только взбодрило его. Как показалось Сэму Холланду, Морзе немного печалило только одно — к его глубокому сожалению, шоу руководил не он сам.

Филисия принесла кофе и села рядом с Сэмом. Она посмотрела на мужа, словно хотела извиниться.

— Сэм, ты не против, если я закурю?

Сэм непонимающе посмотрел на нее, потом вспомнил, что несколько дней назад она бросила курить. Бросала курить Филисия часто, примерно, в пятидесятый раз с тех пор, как они поженились. Во всех этих попытках, в том числе и в последней, были виноваты коммерческие телевизионные ролики Антиракового общества.

Сэм раскурил две сигареты с фильтром и протянул одну Филисии. Она благодарно взяла сигарету и немедленно глубоко затянулась, после чего закрыла глаза, как ребенок, который слишком голоден, чтобы сразу наброситься на еду.

— После обеда ребята долго играли в теннис, — начала Филисия рассказ. Говорила она каким-то странным голосом, и Холланду показалось, будто разговор помогает ей взять себя в руки. — Около половины пятого они отправились в Виллидж перекусить. Спросили, не хочу ли и я поехать с ними, но я как раз вымыла волосы… — Филисия открыла глаза и невидящим взглядом посмотрела на дымящуюся сигарету в руке. Пальцы другой руки были сжаты в кулак.

Генерал сделал очередной глоток виски, и над головой Сэма зазвенел кубик льда в его стакане.

— Куда они поехали? К «Джейку»?

— Да. Им пришлось немного подождать, пока освободится столик. Потом они сделали заказ, но Кэрол скорее всего не очень хотела есть. Когда принесли еду, она даже не притронулась к своему сэндвичу. Кевин сказал, что они немного поговорили… О нас.

— О нас? — слегка удивленно повторил Сэм.

Гаффни, уловив в его голосе удивление, внимательно посмотрел на лицо Сэма Холланда.

— Потом к ним подошел какой-то мужчина и сказал Кэрол, что с ее машиной что-то случилось. Он говорил очень тихо, и Кевин почти ничего не расслышал. Кевину кажется, будто он что-то сказал о загорании проводки под капотом «корветта». Кэрол вышла из ресторана… пошла вслед за ним на улицу. После ее ухода прошло минут десять. Она не вернулась, и Кевин пошел искать ее. И Кэрол, и незнакомый мужчина, как сквозь землю провалились. «Корветт» стоял абсолютно целый и невредимый. Под поднятым капотом Кевин нашел записку.

— Записку с требованием выкупа? — уточнил Сэм Холланд.

Агент Гаффни сунул руку во внутренний карман своего пиджака, который лежал аккуратно сложенный на соседнем стуле, достал и протянул Сэму свернутую бумажку.

— Это перепечатанный на машинке текст записки, — объяснил фэбээровец. — Оригинал отправили в лабораторию. Может, удастся обнаружить что-нибудь полезное. Записка была напечатана машинкой с красной лентой заглавными буквами. Потом текст вырезали и приклеили к листу толстой бумаги для пишущих машинок.

Сэм дважды перечитал краткое послание.

Холланд бросил бумагу на стол и нахмурился.

— Давно мне не доводилось слышать о похищении с целью выкупа.

Роберт Гаффни кивнул.

— Вы правы. Похищения с целью выкупа претерпевают циклы популярности и спада. Существуют определенные типы преступлений, которые как бы подпитывает реклама в средствах массовой информации. Это киднэппинг, массовые и политические убийства. Довольно часто такие преступления совершают непрофессионалы, люди, на которых в полиции даже нет досье, а если и есть, то в них занесены только какое-нибудь мелкое хулиганство и прочая ерунда.

— Значит, угроза убить Кэрол…

— Я не хочу, чтобы у вас сложилось неверное впечатление, мистер Холланд. На данном этапе мы не можем отнестись к ней, как к блефу.

— Пожалуйста, ну пожалуйста… — прошептала Филисия, низко наклонив голову.

Сэм сказал:

— В записке написано «мы». Означает ли это, что в похищении участвовал не один человек?

— Думаю, означает. Но нам неизвестно, была ли Кэрол похищена насильно.

— Как иначе ее могли увезти? — сердито осведомилась Филисия Холланд.

Сэм посмотрел на жену. Ему показалось, что он видит, как сквозь тонкую кожу на ее лице проступают кости. Она уже девять часов мучается от этого кошмара, сочувственно подумал он. Он знал, что пытаться уложить Филисию сейчас в постель бесполезно. Поэтому взял руку жены и крепко пожал, стараясь утешить. Со временем ему стало все труднее и труднее поддерживать концентрацию внимания. Он сделал несколько глотков горячего кофе, почти насильно заставив себя проглотить дымящуюся жидкость, и быстро заморгал от не очень приятных ощущений. Однако кофе помог, и он взбодрился.

— Кевин подробно описал человека, который подошел к ним в ресторане?

— Кевин запомнил, что тот был высокого роста, худощавый и что у него были густые взлохмаченные волосы рыжеватого оттенка. Кевин не знает, сколько ему лет. Мужчина был в темных очках, которые закрывали треть его лица.

— Какие у вас еще есть улики?

— Если честно, мистер Холланд, то у нас очень мало информации. Надеемся, что кто-нибудь из находящихся поблизости от ресторана в районе пяти часов видел, как мужчина и девушка садились в машину. В пять часов ресторан был переполнен, да и заправка на противоположной стороне дороги еще не закрылась. Но пока… — Гаффни не стал беспомощно пожимать плечами, что явилось бы для него непрофессиональным жестом. Вместо этого он взял стакан с ледяным кофе. — Из имеющейся в нашем распоряжении информации уже можно сделать предварительные выводы. Существуют несколько направлений, работа над которыми может принести успех.

Внезапно в этот миг кто-то застучался и зацарапался в закрытую сеткой заднюю дверь, и все испуганно замерли.

Даже Роберт Гаффни бросил взгляд на дверь, и его рука машинально опустилась на рукоятку револьвера, который торчал из кобуры на поясе. Сэм тоже повернул голову и увидел молодого сеттера Риггса, принадлежащего Кевину. Пес прижал нос к сетке и поднял лапу, чтобы опять поцарапаться в дверь.

— О, Господи! — в ужасе воскликнула Филисия. — Мы забыли накормить его. Бедный Риггс! — Она тут же встала, достала из кладовой пачку «Гейнсбургеров» и отправилась на заднее крыльцо кормить пса. — Бедный мальчик, бедняжка Риггс, — успокаивающим голосом произнесла она, открывая пачку. — Извини… вот твой ужин.

Сэм обратился к фэбээровцу:

— И к каким выводам вы пришли?

— В записке указана сумма — двести двадцать пять тысяч. Ваша жена уже сообщила мне, что вы с трудом сможете собрать такие деньги, особенно в короткое время.

Холланд кивнул.

— Нам придется заложить дом, чтобы собрать двести двадцать пять тысяч долларов, или быстро продать с дюжину картин.

— Значит, похитители несомненно метили в меня, — прохрипел генерал Генри Морзе. — Они должны знать, что я могу поднять телефонную трубку и безо всяких вопросов и проблем заказать сумму в пять раз больше, причем наличными.

— Может, кто-то из вашей фирмы? — вежливо поинтересовался специальный агент Гаффни.

— Конечно, мои клерки и служащие разбросаны по всему миру, но они всего лишь клерки, покупатели и продавцы и не более того. Большинство из них даже не знают меня в лицо.

— А как насчет Меттса? — спросил Сэм, оглядываясь на тестя. — Он знает о вашем бизнесе не меньше вас самого.

Генерал отхлебнул еще с полуунции[3] виски, не сводя с Сэма недружелюбного пристального взгляда.

— Вернон Меттс работает у меня двадцать шесть лет, и я неоднократно доверял ему свою жизнь… Похитить мою внучку? Да Вернон сам богатый человек, ему не нужны деньги! — Старик рассмеялся и внимательно посмотрел на фэбээровца. — Похитителем мог бы быть какой-нибудь обиженный клиент, который хочет вернуть деньги, но у меня нет обиженных клиентов.

— И все же этим вопросом стоит заняться, — заявил Гаффни, отказываясь клевать на приманку.

— В прошлом году я продал не один десяток партий оружия, — сообщил Генерал. — Все сделки тщательно фиксировались и заносились в бухгалтерские книги. ЦРУ в отличие от меня может помочь вам с бумажной работой. — Морзе усмехнулся шутке. Гаффни тоже позволил себе тень улыбки.

Сэм гневно воскликнул:

— Давайте не отвлекаться от Кэрол.

— Когда они позвонят, деньги будут готовы, — уверенно заявил Генерал, немного успокоенный взволнованным голосом Сэма Холланда, и промокнул платком потное лицо.

— Когда они позвонят… — Сэм повернулся к фэбээровцу и безуспешно попытался напустить на себя смелый и уверенный вид. — Когда, по-вашему, это произойдет?

— Принимая во внимание то обстоятельство, что похищение самым тщательным образом разработано и осуществлено, я сомневаюсь, что похитители вступят с нами в контакт ранее середины завтрашнего дня. Они едва ли станут… предъявлять нереальные условия. Наверняка им известно, что банку Генерала потребуется время, чтобы собрать двести двадцать пять тысяч долларов в старых двадцатках и пятидесятках.

— Они должны были разрабатывать похищение Кэрол не одну неделю.

— Можно быть уверенными в этом.

— Но Кэрол приехала домой только две недели назад.

— Знаю. Если только один из похитителей не знаком очень хорошо с вашей семьей, то очень вероятно, что когда они начали разрабатывать похищение, похитить собирались Кевина.

— Кевина? — изумленно повторил Сэм Холланд.

— Но когда ваша приемная дочь вернулась домой из колледжа, они могли изменить план. Кевин очень рослый мальчик и внешне выглядит даже крупнее, чем есть на самом деле. Похитители прекрасно догадывались, сколько хлопот и неприятностей он может им доставить. С девушкой обычно справиться легче.

Сэм решил, что ему необходимо подышать свежим воздухом, и подошел к окну, выходящему на просторную западную лужайку. На фоне ночного неба в лунном свете отчетливо белели стволы стройных берез. Холланд снял очки и начал вытирать влагу с линз. Из-за отсутствия ветра влажность в эту ночь была очень высокой. В теплом воздухе слабо пахло жимолостью. С заднего крыльца доносилось жадное чавканье. Это ужинал проголодавшийся сеттер, а Филисия нежно разговаривала с ним.

— Как насчет выпивки, Сэм? — предложил Генерал. — Ждать придется долго.

— Нет, не сейчас. Спасибо.

— Мистер Холланд, ваша жена сказала, будто вы помните название деревни в Ирландии, где сейчас находятся Джозеф и Мэтти Дауды.

Сэм автоматически ответил:

— Это маленькая деревушка в графстве Уэксфорд. Я записал название в своем… — Он медленно отвернулся от окна и пристально посмотрел на специального агента ФБР, сердито поджав губы. — Что вам нужно от Даудов? Неужели вы серьезно думаете, будто им что-то известно о похищении Кэрол?

— Да, думаю. Дауды могут что-то знать и не понимать этого. Не исключено, что в последние недели они могли заметить что-то странное. Для них это может не иметь никакого значения, а нам принесет пользу.

— По-моему, то, о чем вы говорите, крайне маловероятно. Не понимаю, почему вы должны их беспокоить. Дауды работали у Филисии восемнадцать лет, и эта поездка в Ирландию — их первый настоящий отпуск за все эти годы! Как только они узнают о похищении Кэрол, то мигом забудут об отпуске. Отдых будет для них испорчен.

— Извините, мистер Холланд. Я не могу оставить без внимания ни единой версии, какой бы глупой она ни казалась.

Сэм Холланд неохотно достал бумажник и после некоторых поисков нашел нужный листик бумаги.

— Деревня называется Сент Клер.

Гаффни попросил произнести название по буквам, потом встал и вышел из столовой. Сейчас Риггс начал как-то подозрительно скулить. Сэм с Генералом обменялись озадаченными взглядами, и тут же одновременно догадались, что скулит вовсе не сеттер.

Сэм быстро вышел из столовой. Филисия стояла на коленях на темном крыльце, сложив руки на груди, и плакала.

— Не знаю, Сэм, — всхлипывая произнесла Филисия Холланд, когда муж помог ей встать. — Просто не знаю… Я стараюсь не думать об этом. Но что если… что если К… Кэрол…

— Им ничего не нужно, кроме денег. С Кэрол будет все в порядке. Они отпустят ее.

— О, Сэм! О, Господи! Как хочется поверить в это!

— Лучше уложи ее спать, Сэм, — пробормотал Генерал.

— Это я и собираюсь сделать.

Филисия вырвалась из объятий мужа.

— О, нет, Сэм! — запротестовала она напряженным голосом. — Я не должна спать в такое время. Они ведь могут позвонить и…

— Гаффни считает, что похитители не позвонят раньше середины завтрашнего дня. Думаю, ему можно верить, он должен разбираться в таких вещах.

Филисия разочарованно посмотрела на мужа. Ее загорелое тело отбрасывало серовато-желтую тень на слабо освещенную кирпичную стену, по щекам катились слезы.

— Значит, не раньше середины завтрашнего д… дня? — медленно покачала она головой. — О, я не могу… не думаю, что я…

Когда Филисия Холланд затряслась от рыданий, Сэм обнял ее обеими руками. На этот раз она не сопротивлялась. Он повел ее к задней лестнице. Они поднялись на второй этаж и двинулись по коридору к ее спальне.

Слезы заставили Филисию закрыть глаза. В их общей ванной Сэм набрал в стакан воды, нашел секонал, которым они время от времени пользовались, когда страдали от бессоницы, и дал Филисии таблетку. Потом помог жене раздеться. Когда он накрыл простыней ее обнаженную грудь, Филисия схватила его за руку с такой силой, что он удивился, и молча посмотрела на него. Ее глаза казались очень далекими, будто смотрела она из тоннеля. В глазах застыло страдание, но сейчас они хоть стали сухими.

— Останься со мной, Сэм.

— Я скоро вернусь, — пообещал он. — Я приду, прежде чем ты уснешь. — Он поцеловал ее в искусанные распухшие губы.

— Я хочу… после этого… я хочу, чтобы мы вдвоем смогли просто уехать куда-нибудь, где никогда не были. Я была бы… так счастлива снова встретиться с тобой, Сэм Холланд.

Сэм улыбнулся пылу, с которым она говорила об их жизни. Его глаза защипало от непролитых слез, и он продолжал улыбаться, когда ее ресницы закрылись и она как бы уплыла прочь. Дыхание Филисии стало ровным и глубоким. Через пару минут ее пальцы отпустили его запястье, и он положил руку жены на кровать.

Холланд на три четверти закрыл дверь в ванную комнату, но решил не выключать свет. Он подумал, что она может проснуться… ее вполне мог разбудить какой-нибудь кошмар.

Включив кондиционер в окне на слабую мощность, Сэм вышел в коридор. Он не сразу спустился в столовую, а сначала заглянул в комнату к Кевину. Рослый мускулистый мальчик беспокойно спал в своей кровати, в расстегнутых трусах темнело пятно волос в паху. Простыни были скомканы и наполовину сползли на пол. Сэм, как зачарованный, смотрел на высокого пасынка и никак не мог оторваться. Он смотрел на него, и ему казалось, будто он видит незнакомца, спящего в постели любимого мальчика. Он смотрел на приемного сына и думал о том, как похитители могли выслеживать Кевина, изучать его привычки и оценивать. А что бы произошло, если бы они попытались его похитить и при этом у них бы что-нибудь сорвалось? Сэм не сомневался, что Кевин оказал бы самое серьезное сопротивление. Он научил парня нескольким приемам, которые могли пригодиться при самообороне. Кевин наверняка отбивался бы до тех пор, пока не потерял сознание или не был бы убит.

К горлу Сэма Холланда подкатил комок, который он не мог проглотить. Он медленно спустился в столовую, чувствуя беспомощность. Ему казалось, что он понес преждевременную утрату. Сейчас в столовой никого не было. На заднем крыльце громко залаял во сне Риггс, потом заворчал и вновь уснул. Пустой грязный стакан Генерала стоял в медном свете лампы, висящей над столом.

Лейтенант Демилия вошел в столовую вслед за Холландом и откашлялся, давая знать о своем присутствии.

— Все в порядке?

— Да, жена уснула. Я дал ей секонал. Где Генерал?

— После спора с Гаффни ушел домой.

— О чем они спорили?

В мягких глазах Питера Демилии заплясали веселые огоньки.

— По-моему, о том, как следует вести расследование. Генерал пригрозил провести свое собственное расследование.

Сэм угрюмо произнес:

— Пожалуй, мне стоит этой же ночью поговорить с генералом Морзе.

— Я бы на вашем месте не стал беспокоиться. Генерал просто таким немножко необычным способом выражает свое беспокойство. Он хочет что-то делать. Придется что-нибудь придумать, чтобы занять его.

— А вам что-нибудь известно о Гаффни?

— Мы работали с ним пару раз. Хороший специалист, знает свое дело… Ваша жена предложила разместить подслушивающее оборудование в библиотеке, мистер Холланд. Думаю, оно не очень вам знакомо, и у вас могут возникнуть некоторые вопросы.

Сэм повел детектива в библиотеку, которая соседствовала с гостиной. Старинному дому было сто пятьдесят лет. В основном Сэм Холланд работал в библиотеке. Ее стены были обиты деревянными панелями, а потолок — сделан из дубовых балок. В библиотеке было много антикварных предметов, по большей части английских. На стенах висели хорошие картины: Руо,[4] Сотен,[5] Поллок[6] и два смелых полотна испанца, известного под именем Иполито.

Полицейские заняли складной столик для игр, который стоял в углу. Когда Сэм вошел в комнату, Роберт Гаффни заканчивал проверять один из двух магнитофонов, вмонтированных в непримечательные с виду атташе-кейсы.

— Магнитофоны включаются от звука голосов, — объяснил специальный агент Гаффни. — Как только вы или ваша жена ответите на телефонный звонок… кстати, это может быть любой телефон в доме, а не только этот, в библиотеке… все, что будет сказано, запишется на пленку. Это приспособление — самый обычный усилитель голоса, который позволит нашим людям в библиотеке услышать обоих разговаривающих. И им не надо будет поднимать трубку телефона, чтобы услышать разговор. — Агент ФБР улыбнулся. — Чудеса нашего электронного века.

Лейтенант Демилия добавил:

— В наши дни можно сидеть в Вашингтоне и слышать разговор, скажем, в Сан-Франциско с помощью простого набора телефонного номера. Причем телефон в Сан-Франциско даже не звонит. Правда, это не такой уж и большой фокус, когда знаешь, как это делается. Каждое слово, произнесенное в комнате на другом конце континента, передается по телефонным проводам обратно в Вашингтон.

— Это одна из причин, которые по-настоящему пугают меня в полиции… и ФБР… — напряженным голосом заметил Сэм Холланд и двинулся к бару, встроенному в буфет, чтобы смешать столь нужный сейчас коктейль.

— Мы располагаем техническими средствами совершать подобные трюки, мистер Холланд, — кивнул Роберт Гаффни, и Сэм мог представить взгляд, который он бросил Демилии. «Не забывай, с кем ты говоришь». — Но мы не делаем этого.

— Конечно, нет, — угрюмо согласился Сэм Холланд очень тихим голосом.

Холланд не хотел, чтобы полицейские следили за каждым своим словом, произнесенным в его присутствии, только из-за того, что он был журналистом, который в прошлом не раз критически отзывался о некоторых методах работы ФБР.

Сэм оглянулся и улыбнулся, желая наладить дружеские отношения с собеседниками.

— Наверное, вам запрещено употреблять крепкие спиртные напитки на работе, но если хотите, есть холодное пиво.

У Демилии был вид, что он готов вот-вот согласиться, но оба полицейских покачали головами.

— Ну как хотите, — пожал плечами Сэм. — А я выпью. — Он выбрал бутылку джина «Бифитер» и достал из небольшого холодильника, тоже встроенного в буфет, кубики льда. — Каким образом эти записи могут вам помочь? — поинтересовался он у Гаффни.

— Они могут пригодиться, когда придется опознавать кого-нибудь из похитителей. К тому же, если звонить будут из платного телефона, мы сможем услышать посторонние звуки… например, шум на строительной площадке или поезда… это позволит нам догадаться, откуда звонят.

— Ясно. Что случится, когда они позвонят? Вы сумеете точно определить, с какого телефона они звонят?

— Возможно, но похитители наверняка знают, что для этого нужно говорить больше шестидесяти секунд. За более короткое время работники телефонной компании не смогут определить номер, с которого звонят.

— Значит, нужно заставить нашего похитителя говорить как можно дольше.

— Все правильно, но сделать это необходимо так, чтобы не вызвать у похитителей подозрений.

— Они будут подозревать все и всех, — грустно покачал головой Сэм. В комнате было жарко. Судя по всему кондиционер в окне библиотеки работал плохо. Он подошел к окну и включил кондиционер на полную мощность. — Наверное, похитители велят оставить деньги в условленном месте. Вы попытаетесь схватить человека, который явится за деньгами?

— Нет, — покачал головой Роберт Гаффни. — Кэрол не заслуживает такого риска. Сейчас нет смысла рассказывать, как мы поступим, поскольку все будет зависеть от конкретной ситуации, а она может меняться каждую минуту.

Полицейский начал проверять второй магнитофон. Второй магнитофон требовался на тот случай, если первый в решающую минуту выключится, подумал Сэм. Он немного рассердился на Гаффни за то, что тот отказался рассказывать о своих планах, хотя и понимал, что агент ФБР полностью уверен в себе и в том, что должен делать. Сэму оставалось только пожалеть, что не может разделить с ним уверенность.

Когда Гаффни закончил проверять магнитофон, он поднял телефонную трубку аппарата, стоящего на другом конце столика.

— Прямая линия с кабинетом шефа Демкуса, — объяснил он Сэму. Когда трубку на том конце кто-то снял, он сказал: — Это Гаффни. Мы закончили установку оборудования. Что ответила телефонная компания?.. Хорошо. Нашли что-нибудь интересного в машине девушки? Честно говоря я и не надеялся, что там будут какие-нибудь улики… Да? Этого можно было ожидать… Конечно, я ему скажу, шеф. До свидания.

Гаффни положил трубку.

— Демкус попросил передать, что сделано все возможное. Он лично гарантирует скорое возвращение домой Кэрол, целой и невредимой. — Сэм криво улыбнулся. — Демкус утром заедет повидать вас и миссис Холланд… Ах да, машина Кэрол стоит у здания управления полиции штата, неподалеку от Боярышникового Круга. Мы попросили генерала Морзе отогнать «корветт» подальше от Фокс Виллиджа на тот случай, если кто-то следит за машиной Кэрол. По-моему, было бы неплохо, если бы вы завтра сами пригнали ее домой. — Гаффни подавил зевок. — Я с удовольствием выпью еще стакан холодной пахты, которой нас угостила ваша жена, — сказал он.

— Хорошо… Лейтенант Демилия?

— Я — горожанин и предпочитаю коку.

Гаффни отправился с Сэмом в столовую. Когда их длинные тени упали на крыльцо, беспокойный Риггс зарычал.

— Насколько я понял, Генерал уже доставил вам несколько неприятных минут, — заметил Сэм Холланд, открывая одну дверцу огромного холодильника размером с ресторанную морозильную камеру.

— Ну не совсем неприятных. Генерал задал несколько острых вопросов. Наверное, хотел проверить, знаю ли я свою работу. Кстати, вы, мистер Холланд, хотите того же самого.

Сэм дал специальному агенту ФБР стакан пахты, налил во второй стакан коки и бросил кубик льда. Гаффни оперся о круглый обеденный стол и похвалил мебель в столовой. Она была ручной работы. В шкафу со стеклянными дверцами стояла богатая старинная посуда, просторный очаг из антикварных кирпичей, в котором по традиции холодным утром разжигали огонь из поленьев, блестел красно-коричневым цветом.

— У вас прекрасный старинный дом. И состояние отличное. Давно в нем живете?

— Купили пять лет назад, когда его выставили на продажу. До нас им более ста лет владела одна семья. Филисии с самого детства хотелось купить его. Она с матерью жили в соседнем доме каждое лето, пока Генерал воевал на своих войнах.

— Вам не трудно жить по соседству со своим тестем? — полюбопытствовал фэбээровец, вытирая платком детские усы от пахты.

Сэм прекрасно понимал, к чему он клонит, но ответил не без юмора:

— Было бы не так уж и трудно, если бы шесть акров, разделяющие нас, были непроходимым болотом. Но болота, к сожалению, нет, так что, когда Генерал не отправляется в одну из своих частых поездок за тридевять земель, он сидит здесь и следит, чтобы все у нас было гладко. Конечно, что гладко, а что нет, решает он сам. Как вы уже наверняка догадались, мой тесть отвратительный старик, который хочет, чтобы все его слушались. Если бы Джо и Мэтти Дауды не были самыми терпеливыми людьми на свете… скорее всего им просто его жалко. Генерал живет в своем огромном доме совсем один. Правда, время от времени его навещает Вернон Меттс, когда прилетает из Европы. Наш Генерал слишком подозрительный человек, чтобы пустить к себе в дом прислугу. У него есть еще одна странность — он не переносит ресторанной еды. Если бы Мэтти не кормила его с нашего стола, как бродячую собаку, по-моему, он бы давно протянул ноги от голода.

Гаффни усмехнулся.

— Вижу, вы с ним не очень-то ладите.

— Зато мы притворяемся, что между нами прекрасные отношения. Так всем легче.

— Насколько я понимаю, вы расходитесь с мистером Морзе в политических взглядах.

Сэм кивнул:

— Можно сказать, что мы расходимся в политических взглядах и расходимся фундаментально, как, к примеру, обезьяны и аллигаторы. Генерал ушел в отставку уже ни много-ни мало почти двадцать пять лет назад, но по-прежнему не хочет отказываться от солдатских замашек… он остается профессионалом и наемником в лучшем смысле этого слова. Он не признает никаких правил морали. Знаете, как мой тесть сколотил свое состояние? Разжигая конкуренцию и борьбу между отсталыми странами, желающими приобрести самое современное легкое вооружение. По всему свету проходили сражения, оружие, проданное Генералом, убивало людей. В вашем Бюро на него должно быть досье толщиной с полфута.

Гаффни немедленно откликнулся:

— У нас несколько таких толстых досье.

— Значит, вы пристально присматриваете за ним.

— Генерал Морзе не нарушает закон. Пользуясь разрешением Вашингтона, он занимается довольно щекотливым бизнесом. Органы правосудия ни на минуту не спускают с него глаз. Все свои сделки Генерал проводит в наличных деньгах. Так что вполне естественно, что деятельность его фирмы постоянно приковывает к себе самое пристальное внимание Налогового управления. Морзе скрупулезен в отношении лицензий и ведения документации. Он не торгует краденым оружием или, скажем, военной взрывчаткой. В его деятельности нет особых романтических опасностей, хотя он и намекает на тайные встречи, выгрузку оружия на пустынный берег на рассвете и тому подобные захватывающие истории. Правда же заключается в другом. Генерал Морзе добился успеха благодаря своей агрессивности, деловой проницательности и смекалке. Он напоминает энергичного уличного торговца и может подсчитать прибыль не хуже самого опытного бухгалтера.

Сэм сказал:

— А я уверен, будто люди видят в его бизнесе только то, что хотят видеть… Лучше давайте поговорим о чем-нибудь другом. Как только разговор заходит о торговцах оружием, я превращаюсь в самого настоящего фанатика. — Холланд замолчал и на несколько секунд погрузился в свои мысли. Потом печально улыбнулся и полюбопытствовал: — Интересно, а какое досье у ФБР на меня?

Гаффни рассмеялся.

— Мне известно, что вас пару раз арестовывали во время мирных демонстраций. Не думаю, что такие «преступления» заслуживают внимания нашего ведомства.

— Генерал бы не согласился с вами. Знаете, кем он меня считает? Проклятым нигилистом. — По лицу Сэма Холланда пробежала мрачная улыбка. — Стоит нам начать всерьез обсуждать какую угодно проблему, как не проходит и пяти минут, и он начинает обзывать меня «нигилистом». Однако все это скрыто от чужих глаз. На людях самое большое, что может себе позволить Генерал, так это тонкую язвительную улыбку и не менее язвительные слова. Что-нибудь типа того, будто у меня очень «странные политические взгляды». — Сэм с привычным изумлением покачал головой. — Вы мне не поверите, но всего десять лет назад я был самым обычным либеральным демократом!

— В это действительно трудно поверить. Что вас заставило так кардинально поменять свои политические взгляды?

— Наверное, знакомство с моим тестем и его взглядами плюс влияние времени. Годы и воинственный тесть сделали из доброго юноши сварливого радикала, которым я сегодня являюсь. Когда Генерал подвыпьет и начинает не на шутку злиться на меня, он отпускает в мой адрес свое самое страшное обвинение. Морзе утверждает, будто «я марксист, и у меня мозги, как спагетти». Вы даже представить себе не можете, как неприятно и зло это может звучать, пока сами не услышите из уст Генри Фелана Морзе.

Гаффни заметил с улыбкой:

— Наверное, ваша жена терпеть не может политику.

— Мы находим другие причины для ссор. Бридж, французская кухня, Владимир Набоков… В нашей семье политиком собирается стать только Кэрол… — Голос Сэма стих, и он посмотрел на часы. Шел уже четвертый час утра.

— Генерал мне сказал, что вы с женой собираетесь развестись, — сказал специальный агент ФБР, меняя тему разговора. Тон, которым были произнесены эти слова, показывал, что он вернулся к делу.

Сэм даже не стал скрывать досады.

— Ни о каком разводе не может быть и речи, хотя, конечно, Генерал был бы страшно доволен, если бы мы расстались. В детстве Филисия почти не видела отца, но совсем недавно внезапно обнаружила, что вновь превратилась в его любимую «маленькую девочку». По-моему, мой тесть переживает сейчас некоторый кризис личности, о котором мне, правда, трудно судить. Или же он просто становится чересчур сентиментальным в старческом возрасте и постепенно превращается в рьяного собственника. — Сэм Холланд озадаченно пожал плечами. — Даже не знаю, с какой стати я разрешаю старику портить себе настроение… Обезьяны и аллигаторы… Последние пару лет я проводил все больше и больше времени вне дома. Слишком много выступлений, слишком много дел, от которых нельзя отказаться. Филисия не могла повсюду ездить со мной, ей бы это быстро страшно наскучило. Поэтому мы потеряли… так называемую «эмоциональную связь», как нередко происходит в семьях. Филисия не из тех женщин, которые готовы мириться с формальным мужем. Я ей не раз говорил, что наш брак очень важен для меня. Мне кажется, я начал доказывать свои слова делами: сильно сократил объем работы, количество лекций. По-моему, нам просто требуется время, чтобы… побыть вместе и вернуть прежние отношения.

— А что вы думаете о своих приемных детях, мистер Холланд?

— К чему все эти личные вопросы? — буркнул Сэм, вновь протирая очки.

— С Кевином я уже встречался и даже успел поговорить. Что же касается Кэрол, то я видел только ее фотографию.

— Я не стал бы утверждать, что являюсь большим знатоком Кэрол. У девушек ее возраста характер меняется едва ли не с каждым вздохом. Я часто ездил в Калифорнию, и мы с ней нередко встречались в Беркли. Она моментально загорается любым делом, любит принимать опрометчивые решения… трижды, если меня не подводит память, была уже по уши влюблена…

Фэбээровец быстро прервал:

— А сейчас Кэрол влюблена? Или может, она была влюблена в недавнем прошлом?

— Нет. Месяцев пять назад она рассталась с парнем по имени Дев Кауфман. Кажется, они даже собирались пожениться. По крайней мере жили вместе. Кстати, ее мать до сих пор этого не знает.

— Понятно. Значит, сейчас Кауфман как бы выпадает из картины?

— И из страны тоже. Дев путешествует по Европе. Он хочет стать художником.

— Извините, что прервал.

— Это должно было быть важно, — сказал Сэм, не сводя с Гаффни пристального взгляда. — Если бы Кэрол просто исчезла, я мог бы заподозрить Дева. Он тоже склонен к опрометчивым поступкам и был без ума от нее. Дев мог бы, скажем, запереть Кэрол где-нибудь и держать взаперти до тех пор, пока она не согласится выйти за него замуж. Но Кауфману не нужны деньги. Его отец занимается кинобизнесом: продюсерство, дистрибьютерство… Вы хотите сказать, что Кэрол мог похитить кто-нибудь из ее знакомых? Но для чего тогда записка с требованием выкупа?

— Когда пишут такие записки, то не всегда имеют в виду то, что в них говорится. Иногда они просто ничего не значат. Похитителями часто оказываются очень сложные и хитрые люди.

— И психически неустойчивые?

Роберт Гаффни закурил и пожал плечами.

— Я считаю, что не стоит давать простор своей фантазии. У меня нет оснований считать, что это тщательно разработанное и прекрасно исполненное похищение имеет своей целью не получение выкупа, а что-то другое… Почему вы перестали рассказывать о детях? У меня сложилось такое впечатление, будто вы с ними прекрасно ладите.

— На мой взгляд, действительно прекрасно, если помнить, что я не их отец. Кэрол доверяет мне. По-моему, она высоко ценит мое мнение и прислушивается к советам. Ее тревожат и пугают некоторые события, происходящие в нашем обществе, которое становится все больше и больше закрытым. Четыре года в Беркли сделали из нее политически активного человека. Мы часто с удовольствием обсуждали с ней политические проблемы и обменивались взглядами и идеями. Кевин более молчалив и сдержан. Сейчас у него новое увлечение: морская биология. Я научил его плавать под водой с аквалангом и ловить рыбу, а дед — стрелять и управляться с соколами. Я с удовольствием могу сказать, что Кевин предпочитает соколам воду. Совсем недавно на день рождения Генерал пытался всучить ему ружье стоимостью в две тысячи долларов. У нас с Кевином состоялся долгий разговор, и он согласился не принимать этот подарок. Его отказ, естественно, не улучшил мои отношения со стариком, но я уверен, что поступил правильно.

— Полагаю, Кевин и Кэрол знают о ваших теперешних семейных проблемах?

— Они знают достаточно, хотя мы с Филисией не обсуждаем свои личные дела в присутствии детей.

Роберт Гаффни отнес стакан к мойке и ополоснул водой.

— Вам сейчас тяжело, и я благодарен за то терпение, с которым вы отвечали на мои вопросы, мистер Холланд.

Сэм сказал:

— Я тоже хочу получить ответ на один вопрос. Только безо всяких уловок и оговорок… Кэрол угрожает опасность?

— Да.

Сэм Холланд глубоко вздохнул.

— Спасибо за откровенность.

— Вы сами должны решить, как много следует знать вашей жене… А сейчас, если сможете, попытайтесь хоть немного вздремнуть. Пит Демилия и один из моих агентов проведут в вашем доме всю ночь. Я сейчас уйду, но вернусь рано утром.

— Если захватить наверх какую-нибудь работу, то, пожалуй, можно и задремать, — с невеселой улыбкой кивнул Сэм. — Да и кварта[7] «Бифитера», которую я уже открыл, тоже должна помочь.

Они вместе вернулись в библиотеку, и Сэм дал Демилии стакан с кокой.

— Кстати, телефон у меня на столе рабочий. После трех звонков трубку снимает телефонистка.

— Мы обратили внимание на то, что номера разные, — кивнул лейтенант Демилия. — Спасибо, мистер Холланд.

Гаффни спросил:

— К-а-у-ф-м-а-н, правильно? Откуда он?

— Кажется, из Лос-Анджелеса, — рассеянно ответил Сэм. — Нет, из Беверли-Хиллс… Надеюсь, вы не собираетесь доставать Дева?

— В этом нет необходимости, — успокоил его Роберт Гаффни.

Сэм сунул бутылку с джином подмышку, взял несколько папок и высокий стакан со льдом и вышел из библиотеки.

Как только он вышел из комнаты, Демилия снял трубку телефона прямой линии с кабинетом шефа Демкуса и вопросительно посмотрел на специального агента ФБР.

— Дев Кауфман, — сказал ему Гаффни. — Они с Кэрол Уоттерсон жили вместе, пока она училась в Беркли. Наверное, он тоже там учился. Необходимо выяснить, где сейчас этот Кауфман, что делает и что может рассказать о Кэрол Уоттерсон.

— Кто знает, — сказал Демилия, — может, он сейчас как раз и находится с мисс Уоттерсон.

— Это было бы чертовски неудачно для него.

Неприятности начались после того, как Сэм Холланд открыл дверь в ванную комнату. Свет из ванной попал на викторианскую кровать с балдахином и обнаженную неровно загорелую спину жены. Скорее всего перед тем, как окончательно уснуть, Филисия успела распустить свои пепельно-белокурые волосы. Волосы Кэрол были более светлыми и мягкими, но фигуры у матери и дочери были одинаковые.

Увидев спящую Филисию, Сэм вновь подумал о Кэрол. Мышцы на груди и бицепсах неприятно сжались, сердце будто сдавила чья-то безжалостная рука. Несмотря на только что принятую холодную ванну, он вновь покрылся потом. Сэм снял очки, и все в комнате сразу стало расплывчатым: высокие тени и неясный свет, похожий на солнечный свет бледного утра, сверкающий на белом снегу, Филисия в своем беспокойном сне как бы отдалилась.

— Останься со мной, Сэм, — попросила она перед тем, как заснуть, и его охватило сильное желание быть сейчас рядом с ней. Ему страшно захотелось уснуть, положив руки на ее гладкое мускулистое тело.

Но когда Сэм Холланд приблизился к кровати, то даже несмотря на отсутствие очков заметил, как из тени в изножьи появился белый орел, охраняющий сон Филисии. Расправленные крылья птицы замерли перед полетом. Сэм отпрянул назад с негромким криком отвращения. Филисии этот орел почему-то показался стильным, и она заплатила за него в антикварном магазине, по мнению Сэма, чересчур много. Он презирал птицу, а сегодня, наверное, после похищения Кэрол ему даже показалось, будто он увидел новую угрозу в поднятой белой голове и фарфоровых когтях. Это было, конечно, глупо, но если он останется спать с Филисией, как она того хотела, то ему вне всяких сомнений обязательно приснятся птицы, причем не такие безобидные, как эта, сделанная из фарфора. Птицы будут кружить вокруг, бросаться на него и душить своими тяжелыми крыльями…

Потрясенный Сэм вышел в ванную комнату и закрыл за собой дверь.

«Ты просто устал, парень», — насмешливо подумал он. Это было справедливое напоминание о том, что он не может уйти в сторону слишком рано и не может вновь позволить себе так сильно устать, как это не раз бывало раньше.

Холланд вошел в свою комнату и сел на край кровати. Мускульные спазмы продолжались, и он с немалым трудом плеснул джин в стакан на кубики льда. Первый глоток показался горьким, и Сэм испугался, что его вырвет. Но после второго ощущение горечи постепенно прошло, и джин оказал свое обычное парализующее воздействие. Холланд сделал еще глоток и удовлетворенно вздохнул. Паника и тревога отступили. Допив первый стакан, он налил второй и примерно через час неторопливого потягивания джина почувствовал абсолютный покой.

В эту ночь Сэм Холланд был не в состоянии работать. Он выключил ночник, лег прямо в халате и уставился на освещенный лунным светом потолок. Сэм чувствовал вялость, но сна не было ни в одном глазу. Он знал, что утро будет ужасным и невыносимым, но им всем как-то придется пережить его.