Поиск

Глава вторая. Эрфиан

1987 год до нашей эры

Деревня янтарных Жрецов

— … и в ночь, когда красная луна и бледная луна сходятся на небе, первый Великий подошел к воротам Темного Храма. «Кто ты и что ищешь?», спросили стражники. «Я ищу Знание и ответ на Самый Главный Вопрос», ответил первый Великий. «Я так долго шел, меня мучит жажда…».

Эрфиан, сидевший по левую руку от старого эльфа Джагада, подал рассказчику кувшин с чистой водой. Тот сделал пару глотков.

— А как выглядели стражники?

— Они были необращенными или вампирами?

— У них было много оружия?

— Не скучали ли они, охраняя ворота Темного Храма?

— Они могли рассказать первому Великому, где искать Знание?

Молодые эльфы, перебивая друг друга, задавали вопросы, а Джагад улыбался, поглаживая бороду, в которой, несмотря на его почтенный возраст, не было ни одного седого волоска. Самый пожилой житель деревни, он знал сотни легенд и с удовольствием рассказывал их вечерами у костра. Желающих послушать набиралось много, иногда приходили и воины, и даже Жрецы. Сегодня Джагад продолжал повествование о поисках и приключениях первого Великого, внука первых богов.

— «Мы не можем впустить тебя», сказали стражники. «Только тот, кому достанет мужества посмотреть в лицо страху и победить его, ступит за порог Темного Храма. Докажи, что ты не боишься. Оставь оружие». Первый Великий снял пояс с оружием и положил у ног стражников. Большие двери распахнулись, и он вошел внутрь, оказавшись в главной зале. Ничто не нарушало тишину, воздух был холодным, как дыхание гор. Внук первых богов остановился посреди залы перед выложенной на полу мозаикой, изображавшей двух сплетенных в клубок змей, символ Великого Равновесия. По обеим сторонам от него располагались огромные колонны, а за ними — десятки дверей, похожих одна на другую. Все они были открыты, но первый Великий не мог решить, какую выбрать. «Кто ты и что здесь ищешь?», спросил голос, принадлежавший, как могло показаться, самому Храму.

Джагад оглядел сидевших у костра слушателей.

— Что ответил первый Великий невидимому существу?

— Он сказал, что ищет Знание и ответ на Самый Главный Вопрос! — с довольной улыбкой произнес маленький эльф, перебирая ягоды в плошке.

— «Ты ищешь Знание и ответ на Самый Главный Вопрос и видишь перед собой открытые двери, но не можешь решить, какую выбрать. Знание и Ответ даются только тому, кто оставил позади сомнения. Выбери однажды — и не оглядывайся назад», сказал голос первому Великому. Тот устремился к одной из дверей и сделал шаг за порог. Зала, в которую он попал, называется Залой Идолов. Там можно найти фигуры всех богов и идолов, которым когда-либо поклонялись смертные, необращенные и бессмертные. Хозяин залы создал статуи, а потом решил не расставаться с ними и подарил богам и идолам свою душу, тем самым обрекая себя на вечное существование в стенах Храма. Именно он вышел к первому Великому. «Знаю, что ты ищешь», сказал хозяин. «Посмотри, сколько здесь идолов и богов. Ты найдешь воинов, которые даруют силу и храбрость, женщин, которых сможешь полюбить. Ты можешь выбрать одного — или подарить свое сердце всем, так, как сделал я». Что ответил первый Великий хозяину залы?

— Он выбрал красивую женщину и поклонялся ей до конца своих дней, — смущенно предположила молодая эльфийка.

Джагад покачал головой.

— Он не выбрал ни одного из идолов и богов, но остался и уговорил хозяина залы стать его наставником, — высказал предположение сидевший рядом с ней эльф, юноша с длинными кудрявыми волосами.

— «Если богам и идолам понадобилась твоя душа, значит, они несовершенны. У них нет ни Знания, ни ответа на Самый Главный Вопрос», ответил хозяину первый Великий. Тот развел руками. «Знание и Ответ даются только тому, чьи глаза смотрят в душу и видят не красоту идолов, а чистоту помыслов», сказал голос невидимого существа. Внук первых богов открыл дверь, скрывавшуюся за одной из колонн, и оказался в каменном коридоре, где царила абсолютная мгла. Он опустил веки и снова поднял их, ожидая, что сможет разглядеть очертания окружавших его предметов, но напрасно. «Куда мне идти?», в беспокойстве подумал первый Великий. «Здесь так темно!». «Ты боишься?», спросил голос невидимого существа. «Нет», ответил первый Великий. «Ты сомневаешься?» «Нет», повторил первый Великий. «Помнишь ли ты, зачем сюда пришел?» «Я пришел за Ответом и Знанием, но не могу сдвинуться с места, потому что ничего не вижу! Как жаль, что боги не даровали мне острое зрение… я никогда не найду дорогу к свету!».

Джагад приложил ладони к щекам и обреченно покачал головой. Эльфы подались вперед, ожидая продолжения рассказа.

— «Ты преодолел столько испытаний», сказал голос. «Все это время ты шел во тьме, но Знание и Ответ были слишком далеки от тебя, чтобы ты мог понимать, что происходит вокруг. О чем ты вспоминал, когда чувствовал, что силы на исходе, и ты готов повернуть назад? Что вело тебя, когда последний друг отказал в поддержке, когда ты понял, что никто не верит в успех твоих поисков? Где тот огонь, который горел в тебе, принося свет и прогоняя мглу?». Воодушевленный словами невидимого существа, первый Великий вытянул руку — и на его ладони вспыхнули языки пламени. То был холодный синий огонь, которому поклоняются служители культа Равновесия. Каменный коридор исчез. Внук первых богов стоял посреди залы, стены которой украшали семь ярко горящих факелов. Старец с длинными седыми волосами отделился от одной из колонн, поправил темно-синюю мантию и приблизился. «Кто ты?», спросил первый Великий. «Друг и наставник», улыбнулся старец. «Ты можешь называть меня Провожатым». «Провожатым?», удивился первый Великий. «Куда ты меня поведешь?». «Я буду сопровождать тебя в твоем поиске». «Но я уже пришел в Темный Храм, а, значит, скоро найду и Знание, и Ответ», недоуменно пожал плечами первый Великий. Старец одарил его очередной улыбкой. «Напротив, дитя. Твой поиск только начался».

— Что ответил старцу первый Великий? — передразнивая Джагада, спросил маленький эльф, успевший расправиться с ягодами.

— Он проспал три дня и три ночи, — ответил рассказчик, — потому что очень устал. И мы тоже отправимся спать.

— Нечестно! — возмутился маленький эльф. — Сегодня ты рассказал слишком короткую историю! Даже костер еще не догорел!

— Перед тем, как отпустить первого Великого в его покои, старец сказал, что терпение — это благодетель. Гость внял словам и проникся мудростью Провожатого.

Маленький эльф сердито засопел, но поднялся, взял брата за руку и позволил себя увести. За ними потянулись и остальные. Джагад сидел, прикрыв глаза, и размышлял о своем. Один из воинов пригрелся у костра и задремал, двое его товарищей, мужчина и женщина, точили парные клинки и кинжалы. Эрфиан наблюдал за огнем. Весь день он провел за сбором ягод в лесу и устал так, словно работал без перерыва с прошлой луны. Последняя корзина стояла рядом, на расстоянии вытянутой руки. Эрфиан угостил ягодами маленького эльфа, но от этого она легче не стала, и он решил, что заслужил отдых.

Женщина-воин приняла из рук служанки маленький кувшин — судя по запаху, там было синее вино — и жестом предложила Джагаду угоститься. Старый эльф покачал головой. Женщина с улыбкой пожала плечами и легко толкнула в бок второго воина. Он поднял глаза, но посмотрел не на подругу, а поверх головы Эрфиана.

— Похоже, вы меня не дождались, и я пропустил интересную историю, Джагад? Или ты рассказывал что-то, что не предназначалось для наших ушей?

— Я рассказал часть легенды о первом Великом, мой Жрец.

— Она была такой интересной, что лишила слушателей сил?

Аднан сложил руки на груди и по очереди оглядел всех, кто сидел у костра. Его взгляд остановился на женщине. Она не повела и бровью — будто не ничего не услышала и не поняла намека — и осталась сидеть. Только сейчас Эрфиан заметил в ее волосах обруч первого воина. Аднан явился к костру в полном облачении, а не в мантии. По негласным законам, действовавшим в армии Эдны, Жрец должен был бы встать, завидев женщину, но не наоборот.

— Как тебя зовут? — спросил у нее Аднан.

— Неферу.

— Ты забыла кое-что добавить к ответу.

— Конечно. — Женщина улыбнулась. — Первый воин Неферу.

Аднан нахмурился, янтарные глаза потемнели. Заметив это, второй воин попытался подняться, но повелительный жест подруги не позволил ему этого сделать.

— Как давно ты стала воином?

— Я впервые взяла в руки оружие, когда встретила шестую весну.

— Ты редко появляешься в деревне и не знаешь, благодаря кому у тебя есть чистая вода, еда и место для ночлега?

— Прошлой луной мои воины прогнали из окрестностей стаю диких вампиров. Все благодарны им за этот поступок.

— У тебя дерзкий язык. Моя мать не научила тебя тому, что Жрецов следует уважать.

Неферу изобразила удивление и огляделась.

— Не вижу здесь ни одного Жреца. Зато вижу воина, которому и вправду не помешало бы избавиться от дерзкого языка.

— Ты пьешь слишком много синего вина, женщина. Я скажу об этом матери. И пусть она хорошенько поразмышляет о том, достойна ли ты своего обруча.

— Она не успела сделать ни глотка, мой Жрец.

Эрфиан произнес эти слова до того, как сообразил, что они могут за собой повлечь. Жрец медленно повернул голову, и их взгляды встретились. Аднан уже не злился. Происходящее его забавляло.

— Боги лишили тебя слуха? Или ты пропустил мимо ушей все, что сказала эта женщина?

— Я слышал каждое слово, мой Жрец.

— И после этого ты утверждаешь, что она не пьяна?

— Она не притронулась к вину, мой Жрец.

Аднан бросил короткий взгляд на Неферу. Она полулежала, опершись на локти, и смотрела на огонь.

— Похоже, ты завела себе приятеля? — обратился он к ней, кивнув на Эрфиана. — Ах, нет. У тебя уже есть дружок-воин. Моя сестра Царсина тоже любит воинов. Даже чересчур. Посмотри, что может из этого получиться.

Свои слова Жрец сопроводил очередным кивком. Эрфиан встал. Усталость ли давала о себе знать, проведенный ли под жарким солнцем день, но он подумал, что ему хочется взять Аднана за горло и если не задушить, то попытаться это сделать. В росте брат Царсины уступал даже сестре, а Эрфиану — тем более.

— Снова проглотил язык. — Не дождавшись ответа, Жрец развел руками, а потом посмотрел на корзину. — Ты запихал сюда половину ягод из леса? Не слишком ли много для семьи слуг?

Эрфиан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, но без толку — довольная улыбка Аднана раздражала его все сильнее.

— Ты. Подойди-ка. — Жрец поманил воина, который притих рядом с Неферу и боялся лишний раз двинуться. — Возьми эту корзину и отнеси в мой шатер. Ну? Тебе приказывает твой Жрец!

Воин не пошевелился. Аднан вздохнул и взял корзину за плетеные ручки.

— Ладно. С матерью я поговорю завтра. Не будить же ее из-за вашего непослушания. А ягоды отнесу сам.

— Они принадлежат мне, — сказал Эрфиан.

— Благодаря магии моих предков здесь появились леса. И все, что растет в них, принадлежит нам. — Он поднял корзину. — Пусть боги даруют вам приятные сновидения.

— Верни это немедленно, Аднан.

Жрец поставил корзину на землю и замер. Неферу вскочила, подтолкнув в бок своего воина, и оба почтительно склонили головы.

Царсина подошла к брату и заглянула ему в глаза.

— Проголодался? — негромко поинтересовалась она.

— Ты идешь купаться, сестра? Захвати оружие, в округе видели вампиров.

— Это твои ягоды, мальчик?

Щеки Эрфиана горели так, будто к ним прижали раскаленные угли. Жрица была одета в легкое белое платье, открывающее плечи. На талии — широкий кожаный пояс. Волосы собраны в аккуратную косу. Она по-матерински улыбалась, глядя ему в лицо. И все это совсем не сочеталось с плохо сдерживаемой яростью, которую Эрфиан видел в ее глазах.

— Да, моя Жрица.

— Что ты ответил моему брату, когда он сказал, что хочет забрать их?

— Я сказал, что ягоды принадлежат мне, моя Жрица.

— Но он все равно решил забрать их. То есть, хотел украсть.

Джагад время от времени подбрасывал в костер хворост, и эльфы, еще не успевшие отправиться спать, подходили к огню. Они пропустили вечерний рассказ, но теперь их ждало кое-что поинтереснее.

— Ты поверишь ему, Царсина? — не выдержал Аднан. — Ему, а не родному брату?!

— Я слышала ваш разговор. Слышала и предыдущие разговоры. Ты издеваешься над мальчиком, который ни в чем не провинился перед тобой, и позоришь нас перед всей деревней. Мама пришла бы в ужас, услышав все это, и я решила не беспокоить ее. Я сама укорочу тебе язык.

Аднан вспыхнул.

— Ты защищаешь его? Ребенка, которого бросила, когда ему не было и пары дней от роду?! Может, уговоришь его стать воином, когда он подрастет, чтобы он почаще был рядом?!

— Ты сказал все, что хотел, брат?

Жрец сделал шаг к сестре и обхватил рукоять одного из клинков, висевших у него на поясе. Царсина не шевелилась. Эльфы, коих у костра собралось уже с десяток, затаили дыхание.

— Да, сестра.

— Хорошо.

Движение руки Жрицы было таким быстрым и резким, что позавидовал бы и древний вампир. Она сняла с пояса маленький клубок, превратившийся в тонкий хлыст, и ударила брата по лицу. Аднан вскрикнул — скорее, удивленно, чем испуганно или от боли — и попытался удержаться на ногах, но не смог. Он плюхнулся на песок, схватившись обеими руками за правую щеку.

— Боги лишили тебя разума?! — завопил он.

— А тебя они обделили им с самого рождения. — Царсина переложила хлыст в другую руку. — Что же ты не достаешь клинки? Не хочешь доказать, что ягод не крал?

Аднан отнял руки от лица и сжал кулаки.

— Если ты попробуешь подняться, я ударю тебя еще раз, — предупредила Жрица.

Эльфы наблюдали за происходящим, не произнося ни звука. В воцарившейся тишине биение собственного сердца казалось Эрфиану оглушительным.

— Как скажешь, сестрица.

Рука Аднана метнулась к поясу с оружием. Он успел достать кинжал, но Царсина в очередной раз оказалась быстрее. Через мгновение Жрец лежал, распластавшись на песке. Босая пятка Жрицы прижимала его правое запястье к земле. Царсина наклонилась и подняла кинжал.

— Как бедуины из кочевых племен карают воров?

Могло показаться, что Жрица говорит с Аднаном, но Эрфиан понял, что эти слова обращены к нему. Он хотел ответить, но в горле пересохло, а язык не слушался. Ответ вряд ли понравился бы Жрецу. А Царсина не шутила.

— Кто-нибудь знает, как бедуины карают воров? — обратилась она к стоявшим вокруг костра эльфам.

— Им отрубают руку, моя Жрица, — ответил Джагад.

— К счастью, в нашей деревне никто ничего не крал. До сегодняшнего дня. Мы живем в пустыне, а поэтому можем считать, что законы бедуинов — это наши законы. Какую руку нужно отрубить вору? Левую или правую?

— Во имя всех богов, что ты несешь?! — взмолился Аднан. — Я лежу на песке, чертовы эльфы надрывают животы от смеха! Ты недостаточно меня опозорила?!

— Если ты попросишь прощения у мальчика, я не буду отрубать тебе руку. Ты расстанешься только с большим пальцем.

Жрец не проронил ни слова. Царсина жестом подозвала Эрфиана и вручила ему кинжал.

— Если он попытается двинуться, — указала она на брата, — ударь его сюда. — И Жрица тронула свою шею чуть пониже затылка. — Смотри, не промахнись.

С этими словами она подошла ближе к костру и оглядела эльфов, которые едва слышно перешептывались, но мгновенно замолчали, поняв, что Жрица собирается говорить.

— Если бы мы не хотели видеть вас в этой деревне, то поселились бы в саду Жреца, — сказала Царсина, сворачивая хлыст и прикрепляя крошечный клубок к поясу. — Все ягоды, фрукты и целебные травы, которые можно найти в здешних лесах, принадлежат вам. Если кому-то не хватает чистой воды, если кто-то голодает, пусть придет в мой шатер или в шатер моих родителей — мы напоим и накормим каждого. Не стоит судить о янтарных Жрецах, слушая пустые речи моего брата. Мой отец — мудрый и справедливый правитель. Сердце моей матери болит за каждого, на чью долю выпали страдания, она радуется за каждого, кто счастлив и любим. Сегодня я могу предложить вам слишком мало. Но если боги будут милостивы ко мне, и я получу обруч Жрицы, клянусь именем своего отца: ни один из жителей этой деревни не узнает, что такое жажда, голод и холод. Все будут спать в удобной постели, пить и есть досыта. А если вы встретите эльфа, который захочет забрать у вас без спроса даже маленькую горстку ягод, позовите меня. Янтарные глаза не дают ему права делать все, что заблагорассудится.

Слушатели глазели на Царсину, приоткрыв рты. Аднан не пытался подняться, не пытался даже двинуть рукой или повернуть голову. Вряд ли Жрец смирился со своей участью, просто злость его была такой сильной, что он не мог мыслить трезво и не понимал, что делать. Оно и к лучшему — Эрфиану не хотелось следовать совету Царсины. Он успокоился, смущение и непонимание отошли на второй план, и теперь им завладело одно-единственное чувство — жгучий стыд. Женщина, вступившаяся за него, была старше и сильнее, была его матерью, пусть и не признавала этого. Но оставалась женщиной.

— Сестра, что случилось?..

Головы эльфов как по команде повернулись к говорившему. Нориэль, неслышно подошедший к костру — никто его и не заметил бы, если бы он не нарушил молчания — покраснел, но глаз не опустил. Он с выражением полного недоумения на лице переводил взгляд с Эрфиана на Аднана, а потом посмотрел на Царсину. Жрица поморщилась.

— Отправлялся бы ты спать, брат. Время позднее.

— Ты уверена, что не нуждаешься в помощи?

— Не нуждаюсь. В твоей помощи — тем более. Вставай, — бросила она Аднану.

Жрец поднялся и отряхнул одежду. Эльфы отвернулись, стараясь не встречаться с ним глазами. Эрфиану пришло в голову, что он похож на пустынную кошку, которая упустила добычу.

— Тебе придется раздобыть новый кинжал, — сказала Царсина. — Отец мальчика носит обруч первого воина, он научит его пользоваться оружием. Теперь ты будешь думать перед тем, как распускать язык.

Аднан поджал губы и сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей.

— Постарайся дожить до церемонии смены главного воина, братец.

— Но у меня нет обруча первого воина, я не смогу участвовать в поединке. Или ты решила уговорить маму сделать исключение для глупого брата?

— Я хочу, чтобы ты увидел церемонию своими глазами. В тот момент, когда я одержу победу над последним соперником, ты расстанешься и с парными клинками, и с мечтами о славных победах. Можешь заняться приготовлением вина. Или присоединиться к охотникам.

Жрец расплылся в улыбке.

— Поглядим, сестрица.

— Поглядим.

Эльфы загалдели, обсуждая увиденное. Не обращая на них внимания, Царсина подошла к Эрфиану и оглядела с головы до ног. В янтарных глазах больше не было ярости — спокойные, как озерная гладь в хорошую погоду.

— Боги наделили тебя завидным терпением, — сказала она. — Я на твоем месте уже давно убила бы его.

— Я не держу на него зла, моя Жрица.

— Надеюсь, со временем ты научишься чувствовать границу между глупостью и благородством.

— Если моя Жрица позволит, я скажу, что мне жаль ее брата. Только очень несчастное существо может видеть лекарство от боли в том, чтобы причинять боль другим.

Царсина подняла брови и улыбнулась.

— Ты неглуп, — заметила она. — Но еще молод.

Жрица пошла в направлении шатров, но остановилась.

— Первый воин Неферу.

— Да, моя Жрица? — откликнулась эльфийка.

— Мой брат сказал много лишнего, но в одном он прав. У тебя дерзкий язык.