Поиск на болоте

Двадцать четыре часа

Было четыре часа утра.

Макс Ангер ворочался с боку на бок. Он постанывал. Тихо, чтобы не разбудить Лило. Болело плечо. Проклятый ревматизм! Но Лило все-таки проснулась. Она достала мазь, натерла мужу плечо и, массируя его, улыбалась каким-то своим мыслям. Он хотел избавить ее от резкого запаха мази и поэтому не стал натирать плечо перед сном. Мазь уже впиталась, а Лило все продолжала гладить плечо. Уже одиннадцать лет они женаты, а он все так же заботлив и деликатен, как и в начале их знакомства.

Закончив массаж легким шлепком, она открыла окно. В комнату заструился аромат раннего летнего утра. И сразу же в окне показалась голова. Голова собаки. Кондора.

Кондор был служебной собакой Макса. Собакой-ищейкой. Макс любил это точное определение. Ищейка такой же специалист среди собак, как он, Макс, специалист среди криминалистов. И специалист среди проводников служебно-розыскных собак.

— Ну, ладно. Заходи.

Кондор знал, что это относилось к нему. Одним махом он впрыгнул из сада в спальню. Лило хотела его схватить, но пес увернулся, стараясь приблизиться к Максу. Однако от того шел невыносимый запах. Такой, что собачьему носу не выдержать. И Кондор, развернувшись, вновь выскочил на свежий воздух.

Хотя будильник, как обычно, был поставлен на шесть, Ангеры встали. Ночь-то уже кончилась. Лило стала накрывать на стол на веранде. Дверь была широко распахнута. Ветер доносил с моря запах водорослей, который смешивался с ароматом кофе. Кондор, усевшись на подоконнике, ждал своего кусочка хлеба с маслом.

Лило любила такие утренние часы. Может быть, потому, что они были крайне редки. Они завтракали, улыбались, глядя друг на друга, подавая друг другу сахар, сливки, масло, говоря друг другу «спасибо».

И вдруг зазвонил телефон.

Пять часов.

Машина остановилась на набережной Клаус-Штертенбеккер-уфер. Кондор выпрыгнул из машины. Макс Ангер последовал за ним, изредка постанывая: сегодня помимо плеча у него ломило и стреляло в локте. Он повесил себе шлейку с поводком на шею. Для Кондора это сигнал: с этого момента он шел рядом, отлучившись лишь однажды на пару секунд, чтобы накропить свой опознавательный знак у памятника застывшего в величественной позе бургомистра Ламберта Штайнвиха. Заднюю лапу вверх — и готово: «Здесь был Кондор».

Им пришлось пройти всего каких-нибудь двадцать, от силы тридцать шагов от красных кирпичных домов на набережной в сторону кустарника у пруда Франкентайх. На узкой дорожке, шедшей вдоль берега, лежало тело. Труп женщины.

Ангер рассмотрел лицо, руки и другие участки тела, видневшиеся из-под разорванной одежды. Он не впервые видел подобное, но каждый раз спрашивал себя: почему один человек делает такое с другим человеком? Да еще таким вот образом? И еще он видел: это, несомненно, сделал мужчина. Раны были глубокие и широкие. Женщины убивают иначе.

Макс Ангер огляделся профессионально привычным взглядом. На той стороне пруда возвышалось массивное здание церкви Святой Марии, построенной средневековыми торговцами сукном и портными. Для того, кто в силу профессии имеет дело с самыми низменными человеческими мотивами и поступками, она в этот час являла собой особый знак человеческого величия. Изящные башенки вокруг главной башни вырисовывались так четко, как будто художник-график обвел их контуры тушью. Тонкими, жалобными голосами прокричали лысухи. В облике этих черных птиц с белой отметиной над клювом было нечто трагическое… Ах, чепуха! Такого рода мысли Ангер быстро прогонял.

В парке с разных сторон были выставлены посты. Но оцеплять место происшествия было незачем. Кругом не было ни души. Руководитель расследования знал Ангера уже не один год. Он неторопливо выжидал. И Кондор спокойно лежал рядом с дорожкой.

Полицаймайстер Ангер протер рукой внутренний ободок фуражки. Все, теперь пора! За работу! Он вытащил шлейку с длинным поводком и положил рядом со своей собакой.

Капитан Кроне, родившийся и выросший в старинной части города Штральзунд, был лишь на несколько лет моложе Ангера. Его отличительной чертой был предельный лаконизм.

— Документов нет. Наверно, в пруду.

— Вы смотрели? — Ангер указал на пруд.

— Еще нет.

— Ладно.

Теперь Ангер знал, что никто здесь не топтался. Во время поисков вещественных доказательств не должен пострадать след, по которому пойдет собака. Он стоял сейчас, как бронзовая статуя бургомистра, и, поворачиваясь, не сходя с места, разглядывал пространство между трупом и берегом, соображая, где Кондору лучше всего взять след.

Если преступник в самом деле выбросил бумаги, то, скорее всего, сделал это, подойдя к самой кромке воды. Маловероятно, чтобы они просто где-нибудь валялись. Но был еще один вариант: у убитой вообще могло не быть с собой сумочки и документов. Ну да ничего. Кондор сейчас все разнюхает. Ангер мысленно отграничил от места преступления до берега сектор. Такие участки он именовал «кусками торта». Затем надел Кондору шлейку с длинным поводком.

Кондор спокойно стоял. В такие моменты некоторые из его «коллег» дергаются от нетерпения, едва завидя шлейку. Но у Кондора, как любят выражаться специалисты, крепкая нервная система.

Поиск начался. Ангер подвел Кондора к широкой стороне «куска торта». Если след шел от трупа к воде, то Кондор должен обнаружить его где-то на этом широком участке. Как всегда, Ангер говорил со своим псом, настраивая его на работу и давая ему знать, что теперь он целиком полагается на него.

— Ищи, мой толстячок! Ищи! Здесь прошел плохой человек. На этой хорошей, сочной травке должен остаться запах шириной с дорогу и вонючий, как куча дерьма. Ищи, Кондор! Ищи! Такие оставляют запах страха, пота, который выступает при мысли, что их могут найти. Против этого нет средства. Они бессильны перед своим запахом, убийцы! Ищи, Кондор! Ищи! Мы ищем убийцу женщины. Он здесь прошел.

Кондор водил носом туда-сюда, но пока еще ничего не нашел. Ангер видел это по его хвосту. Слегка изогнутый, он прикрывал задние лапы. Внезапно хвост поднялся и встал торчком. Свой нос Кондор держал на несколько вершков от земли.

— Ну вот ты и взял его. Молодец, мой толстячок! Молодец! Я ведь говорил, он воняет. Ты его за километр учуешь. Запомни его как следует. Сейчас мы не будем торопиться. У нас есть время, чтобы его поймать.

Ангер жестом подозвал одного из постовых и попросил обозначить это место флажком.

— А я думал, вы начнете от трупа, — поспешил удовлетворить свое любопытство совсем еще молодой парнишка.

— Всегда имеется несколько возможностей.

Ангер сделал Кондору знак рукой. Кондор лег. Ангер повернулся к капитану Кроне, который протягивал ему на палочке окровавленный платок. Преступник вытер им руки и вместо того чтобы осмотрительно запрятать подальше, просто бросил его рядом с жертвой.

Кроне спрашивал, не следует ли дать собаке взять запах от этого платка. Ангер посчитал это нецелесообразным. Он хотел еще раз осмотреть место преступления. Может быть, был еще один след. Снова метр за метром он разглядывал землю, не обращаясь к Кондору. «Пожалуй, — подумалось ему, — это опять удивит молодого полицейского. Тому может показаться удивительным, что ищет вовсе не собака, а ее хозяин. Так, как это делал знаменитый индеец Виннету».

И действительно, Ангер искал сам. Но не носом и не глазами, он думал. Он хотел облегчить работу собаке и тем самым себе самому. Ошибки заставляют делать двойную работу. Начинать сначала после долгого поиска, искать снова начало следа было наказанием и для животного. Из такого рода ошибок Ангер уже извлек свои уроки.

Преступник мог скрыться четырьмя путями. Вдоль берега в направлении к стадиону и к пристани. Совсем коротким путем — мимо окружного управления Народной полиции. Третья возможность — маленькая, узкая улочка Ламберт-Штейнвих-штрассе, выходившая на набережную Штертенбеккер-уфер. И наконец, через парк до близлежащей улицы Карл-Маркс-штрассе. Издавна преступники пользуются одним из двух приемов: уходят или задворками и закоулками, или по оживленным, многолюдным улицам. И то и другое служило одной цели: как можно быстрее исчезнуть из поля зрения случайных наблюдателей.

Макс Ангер понял, что больше ничего не узнает. Оставленный преступником окровавленный платок говорил о том, что и для своего бегства он изберет простейший вариант.

Пора было двигаться. Прибыли новые машины: медицинская, машина со специалистами по вещественным доказательствам, машина для транспортировки трупа. Слишком много суматохи. Появились любопытствующие прохожие, однако державшиеся в стороне.

Ангер взял в руку длинный поводок. Кондор встал, потянулся и зевнул.

— Ищи, Кондор!

Держа нос довольно высоко от земли, Кондор устремился прямо к кустам, к убитой женщине. Обежал вокруг нее. «Логично», — отметил про себя Ангер. И остановился, держа Кондора, как держит лошадь на корде дрессировщик.

— Ищи выходной след! Ищи дальше!

У воды он уже побывал. Потом еще раз возвратился посмотреть, что натворил. Он определенно вернулся назад. «Ищи, куда он направился потом. Он же не может летать. Где-то должен быть выходной след. Он должен был обогнуть кусты. Он ведь не полз сквозь заросли. Такие, как он, ищут кратчайший путь. Ищи, толстячок, ищи!»

Кондор нашел след, ведущий от места преступления. Этот был почти тот же самый путь, по которому Ангер пришел сюда после того, как вышел из машины. Мимо памятника.

Он пересек небольшую детскую площадку. Разворошенное покрытие из гравия. Кондор опустил нос немного ниже.

Теперь на несколько недель площадка опустеет. Матери запретят своим детям играть здесь: там ходят убийцы! Дети будут шептаться об этом, испытывая легкий ужас. Может быть, они будут еще и хихикать, так как еще не совсем понимают, что это такое. До тех пор, пока не победит любопытство. Тогда они снова придут сюда и будут играть «в убийцу» или рассказывать другим страшные истории: «Один раз…»

Интересно, направится все-таки Кондор в узенькую Штайнвих-штрассе? Нет, он сделал крутой поворот на границе между мостовой и парком. Итак, теория Ангера была верна. Убийца направился было в узенькую улочку, но затем вдруг передумал. Что ж, дальше, вперед! До Карл-Маркс-штрассе.

Кондор бежал, низко опустив нос. Хороший пес, надежный работник. Подумать только, сколько «сигналов», оставленных бродячими и домашними собаками, «украшали» сейчас, наверно, край парка!

— Молодец, толстячок! Молодчина!

Кондор коротко вильнул хвостом: «Вас понял. Спасибо за похвалу, но я занят». И дальше, дальше. Без остановок, без пауз. Но паузы были нужны. Кондор не знал, что задачей Ангера было своевременно дать ему отдых. Дать передышку в полном смысле этого слова. Это зависело и от особенностей почвы. Ангер распределял паузы: полкилометра, целый километр. У него была теория: временное отвлечение способствует восстановлению концентрации внимания. Да и ему самому нужны были эти перерывы для предварительной ориентировки. Он тщательно изучал дороги, дома, сады, предугадывал возможные изменения маршрута. Он знал, что кое-кто думал, будто проводник лишь для того, чтобы держать поводок, не давая собаке убежать. Шутники! А вообще-то, сколько лишнего шума и веры в чудеса. Как будто в реальной действительности их мало. Иногда он сравнивал Кондора с лупой. И действительно, он чуял то, что выражаясь фигурально, можно было «разглядеть» лишь с большим увеличением.

В жизни пса не так уж много вещей, которые стоят того, чтобы их вынюхивать: еда, другой пес, чтобы вступить с ним в драку, и — вершина кобелиного счастья — готовая к совокуплению сука. Эти страсти подавлял и заменял другим Ангер. Без вознаграждения ничего нельзя сделать. Без него нет дружбы человека с собакой. Кондор был одновременно и первым и последним в стае, где вожаком был Ангер, был третьим в семейном треугольнике и центральным звеном в том деле, которым занимался Ангер. Отнюдь не каждая собака выступала во всех этих ролях…

Перерыв закончен.

— Ищи дальше, Кондор!

Собака вывела его на обочину автострады. Было около шести. В это время движение очень сильное. На судоверфи и заводах вот-вот должна была закончиться ночная и начаться дневная смена. Судоверфь поглощала за одну лишь смену две с половиной тысячи человек. Для Кондора это плохо. Для преступника хорошо. Автопокрышки стирают местами запах с дорожного покрытия, а на его остатки наслаиваются частицы резины с покрышек. Но все же что-то, хотя бы слабый намек, от той метки, которую Кондор проанализировал в своей обонятельной лаборатории, должно остаться. Кроме того, с ним был Ангер. Он мог помочь Кондору снова взять след, если тот вдруг поднимет нос. Если.

Коллега, который следовал за Ангером на некотором удалении, помог остановить жестяную лавину. За стеклами машин недовольные лица. Как только первые из сидящих в машинах заметили человека с собакой-ищейкой, они сразу же опустили стекла. В такие вот минуты и возникали легенды: «Они разыскивали убийцу. Я был там. Сам все видел, собственными глазами. Да-да. На Карл-Маркс-штрассе!»

Но, увы, какая жалость! Собака слишком уж быстро пересекла дорогу и удаляется. Все. Путь свободен! Сзади нетерпеливые гудки.

— Да езжай же скорее, болван…

Шесть часов.

Зачем преступнику понадобилось пройти по дну глубокого оврага и выйти на площадку мясосклада? Тот, кто только что совершил убийство, не должен чувствовать себя столь уверенно. Того, кто идет таким путем, видно со всех сторон, и он может обратить на себя внимание. Более того, должен обратить на себя внимание, потому что так никто не ходит. Его могли видеть рабочие-путейцы. Но со стороны фабрики его заметить не могли. Поле зрения закрывают штабеля леса. Может быть, именно это ему и было нужно? Неважно, какими мотивами он руководствовался, но он ориентируется во всех закоулках и знает кратчайший путь в предместье Франкенфорштадт.

Полицаймайстер Ангер позволил себе передышку. Здесь, за штабелями леса или около них, должно что-то произойти. На такие вещи у него чутье. Он хотел собраться. Уши Кондора поигрывали, как бы указывая вперед. Ангер помассировал себе плечо и локоть. Хорошо, что капитан Петер послал с ним еще одного человека. Еще до того, как тронуться дальше, Ангер услышал какой-то приглушенный шум и непонятный хрипящий звук. Кондор натянул поводок.

Сначала Ангер увидел маленькую ручную тележку. На ней лежала забитая свинья. Гляди-ка! Сейчас ведь не время для забоя скота. Трое старых людей испуганно остановились — женщина и двое мужчин. Один из мужчин, коренастый, с торчащими как щетка волосами, в шапочке мясника и переднике, который носят забойщики скота, держал в руках топор. Ангеру хотелось скорее смеяться, чем сердиться. Человеку и собаке нужно было быстро сориентироваться в обстановке. Интерес Кондора был однозначно направлен на свинью, хотя той только еще предстояло превратиться в еду.

— Это полицейская собака? — спросила женщина.

Тот, который выглядел как мясник на пенсии, неторопливо положил топор и нерешительно переминался с ноги на ногу. Собственно, ему сейчас следовало бы подвесить свинью на крюк и выпустить из нее кровь. Однако старик медлил взять в руки нож.

Ангер и сам не знал, что ему делать с этими тремя «убийцами», поскольку он сейчас преследовал своего. Он сделал знак товарищу, чтобы тот оставался с этими троими, а Кондору приказал:

— Ищи, мой милый! Искать!

Кондор опустил нос, немного покружил и устремился в глубину территории, не обращая больше внимания на тех трех. Он побежал к большому строению, где располагалось, по всей видимости, складское помещение. В заднем фронтоне здания была маленькая дверца. К ней-то и влекло Кондора. Ситуация показалась Ангеру сомнительной, и он снял пистолет с предохранителя и освободил Кондора от шлейки с поводком. Собака тотчас же исчезла за дверью. Ангер прислушался. Ничего. Ни лая, ни шума борьбы. Что-то не то. Ангер тихо-тихо вошел в помещение и, сделав шаг в сторону, встал рядом с дверью спиной к стене, страхуясь от нападения сзади. Помещение оказалось совершенно безлюдным. Кондор стоял на большом ящике.

И вновь Ангеру захотелось рассмеяться. По-видимому, сегодня конца не будет комическим сценам. Убийца в ящике? А Кондор как украшение сверху. И можно ставить точку. Это было бы, конечно, не плохо. «Нет, мой милый, преступник пробежал, бросаясь из стороны в сторону, эти два километра вовсе не для того, чтобы забиться в ящик». Ангер знаком велел Кондору сойти с ящика. Что же привлекло внимание собаки? Ангер открыл крышку и обнаружил перепачканный кровью рабочий костюм. Из тех, что носят слесари.

Зачем понадобилось преступнику проделывать столь долгий путь? Вероятно, на то были особые причины. Ведь он мог избавиться от окровавленных вещей раньше. И куда же он направился дальше? Если складское помещение послужило ему всего лишь раздевалкой, то у него должно было быть иное пристанище. Стало быть, след должен снова вывести наружу.

— Ищи, Кондор! Ищи!

Но тут Кондор вдруг стал испытывать затруднения. Вероятно, здесь был целый клубок следов. Из этого Ангер заключил, что разыскиваемый часто бывал здесь. Может быть, он здесь работал?

Они вышли из склада наружу. Ангер решил поговорить со стариками. Он оставил Кондора у складской двери, скомандовав ему: «Место!»

У Ангера был выбор: либо сразу же перейти к делу, либо начать с незаконного забоя свиньи, чтобы сделать стариков более податливыми.

Но старик с топором опередил его:

— Вы кого-нибудь ищете?

— А вы знаете, кого бы я мог разыскивать?

Они поглядели друг другу в глаза. И каждый хотел этим сказать: «Ну что ты спрашиваешь? Если у тебя есть что сказать, то говори!»

— Не стоит чернить кого-то просто так, ни с того ни с сего, — сказал старик.

— А если этот кто-то — убийца?

Старик молчал. И непонятно было, какое впечатление произвело на него это сообщение.

— Я ищу человека, который вон там, на лесоскладе, сменил одежду. Вы его знаете?

Старик отрицательно покачал головой, но Ангер почувствовал, что он просто не хочет впутываться в историю.

— Вы не знаете, кто обычно там находится?

— Ну, это уж конечно. — Старик как будто почувствовал облегчение. — Там всегда кто-нибудь есть. Ведь здесь целая фабрика, не так ли?

— И этого кого-нибудь, кто там находится, вы знаете?

— Я знаю многих, ведь здесь работают в несколько смен.

— А вам никто из них не запомнился чем-то особым? Скажем, чем-то неприятным?

— Да.

Казалось, старик ждал возможности произнести это слово, а сказав его, почувствовал облегчение.

— Вы его не любите? — Ангер понимал, что дальнейшие расспросы он должен вести, соблюдая осторожность и придерживаясь известной тактики.

Старик кивнул и поглядел на своих друзей, свинью и молодого полицейского.

— Так почему же вы его не любите?

— Он берет все, что хочет, без спроса и бесплатно.

— Он из тех, кто легко пускает в ход кулаки?

— Да, — ответил старик и добавил: — Он наслаждается, когда творит насилие.

— Вас он тоже бил?

— Да.

Ангер хотел было спросить, почему старик не заявил об этом. Но подумал, что у того, возможно, были на то особые причины. Ведь иной раз приходится из двух зол выбирать меньшее.

— Он пьет?

— Да в общем-то нет.

— Как это понимать?

— Чаще он требует деньги. Но следует иметь на всякий случай дома какую-нибудь выпивку, поскольку никогда заранее не знаешь, когда он заявится. Иногда он не показывается неделями.

— Хорошо. Как его зовут? Где он живет? Ангер посмотрел на часы.

— Трудно сказать. Он часто спит там, на лесоскладе. Его имени я не знаю. Все его зовут Тампен[8].

— Тампен?

Ангер на мгновение задумался. Ему был известен ряд воровских и блатных кличек, но этой среди них не было.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Вчера вечером.

Собственно говоря, Ангер ожидал уклончивого ответа. По старику было видно, как он вдруг замкнулся в себе, когда Ангер посмотрел на часы.

— Это когда же вчера вечером?

— Вскоре после захода солнца. Я собирал все, что нужно для забоя свиньи, и тут заметил их, направляющихся в сторону Кеппенберга. Они шли в город.

— С женщиной?

— Нет, с мужчиной. Во всяком случае, так мне показалось. Хотя сегодня уже не разберешь, где мужик, а где баба.

Из этого Ангер заключил, что старик не знал второго человека, и не стал его расспрашивать дальше. Больше из него, пожалуй, уже ничего не вытянешь. Он попросил своего молодого помощника зафиксировать личные данные всех троих. Старика стоило, пожалуй, еще разок допросить. Но это была уже не его забота. То, что ему было нужно для того, чтобы идти дальше по следу, он уже узнал. А узнал он, думается, даже больше, чем ему было по душе. Теперь ему уже представлялось нечто такое… И это было связано с поведением Кондора на Карл-Маркс-штрассе.

Семь часов.

Переходя с одной улицы на другую, Ангер не переставал удивляться поведению преступника. Либо это был невероятно наивный человек, либо он был само воплощение наглости. У Кеппенберга он прошел по железнодорожному мосту, где был виден как на ладони. Затем пошагал вдоль железнодорожного полотна, прошел часть улицы Банхофштрассе и вышел на набережную Август-Бебель-уфер. Неужто он думает, что, поменяв одежду, стал другим человеком? Та легкость, с которой Кондор шел по следу, наводила Ангера на размышления: все ли в порядке с рассудком у этого парня? Он, наверно, не сменил носки. В принципе, это мало что изменило бы, но Кондору пришлось бы потруднее.

У спорткомплекса имени Людвига Яна Ангер устроил передышку. Кондор был привычен к такому ритму, сразу же сунул нос в лапы и вздремнул. Кто знает, что им еще предстояло. Предположительно, след поведет их в центр города, где он уже не будет столь четким, как будто кто-то его прочертил мелом по мостовой. И не надо гнать Кондора. Бывали случаи, когда вся обонятельная система собаки вдруг отказывала лишь потому, что ее проводник был совсем неопытен. Напряжение — разрядка. Работа — отдых. Все в правильных дозах.

Сидя рядом с Кондором, Ангер вдруг заметил, как тот навострил уши. За его спиной что-то происходило. Кондор два раза коротко тявкнул. Это означало: «Стоп! Близко не подходи!»

Оказалось, что это женщина. На руке у нее была плетеная корзиночка, выстланная лиловым бархатным платком, украшенным белыми кружевами.

— Извините ради бога, уважаемый. Я уже давно иду за вами. Видно, что вы специалист. У меня сбежала собака. Йоркширский терьер. Моя Катлин. Она заблудится. А если она попадет на главную улицу, то ее обязательно задавит. Она еще совсем мала и глупа. Не знает мира и очень игрива. Она такая подвижная, что ее ни на минуту нельзя упускать из глаз. Возможно, ее уже давно кто-то поймал. Ведь йоркширские терьеры пользуются спросом и в цене. Или же дети взяли ее домой. Пожалуйста, найдите мою Катлин. Я возмещу вам расходы. Ведь ваша большая собака — ищейка, не так ли?

Ангер поднялся. Кондор тоже встал и потянулся. Надо было идти дальше.

— Сожалею, уважаемая, но сейчас я ничем не могу вам помочь. Это невозможно. Не ходите за нами.

Ангер дал Кондору спокойно взять след и вскоре, как и ожидал, вышел за ним на главную улицу. «Вот мы и вернулись назад, — сказал он про себя. — Не хватало еще, чтобы Кондор повел меня через дорогу и дальше на Штертенбеккер-уфер. Это значило бы, что мы проделали круг и снова вернулись на место преступления».

Но нет, Кондор повел его в другую сторону и, пройдя немного, намерился пересечь улицу. Ангер подождал, когда к нему подойдет сопровождающий его молодой полицейский. Тот уже знал, что надо делать, и перекрыл движение. Это заняло несколько секунд, а затем Кондор повел их к автостанции.

Этого только не хватало! Все ясно и понятно. Там можно выбрать любой из пяти маршрутов. Ангер вдруг рассмеялся.

— Теперь, толстячок, потребуются собаки-кинозвезды. Те, которые сами могут водить автобус и выходить на нужной остановке.

Ангеру вспомнилась одна кинокартина, авторы которой додумались до такого.

— Ищи, мой золотой, но сделай одолжение и не садись в автобус, если можно.

Хорошо, что его слышал только Кондор. Молодой полицейский продолжал следовать за ними на расстоянии. Наверняка капитан Петер наставлял его быть поблизости, но в то же время не мешать работать.

Кондор сделал-таки Ангеру одолжение, а точнее говоря, преступник не воспользовался автобусом. Он направился дальше по Мариенкорнштрассе. Уже четыре или пять километров Кондор работает носом. Четыре из них он прошел по городским тротуарам. Лишь немногие собаки столь выносливы в работе. Кондор чувствовал, что хозяин доволен им.

И все же Ангер надеялся, что скоро поиск будет закончен. Все больше и больше людей, возвращавшихся со службы, пересекали их путь. Это отнюдь не облегчало работу. К счастью, все они в большей или меньшей мере спешили и не особенно обращали внимания на обнюхивающую землю собаку и седоватого плотного мужчину, держащего в руке длинный кожаный поводок. Но через несколько часов все здесь будет кишмя кишеть глазеющими людьми, вышедшими отдохнуть и сделать покупки.

След все чаще делал углы, а расстояние между ними становилось все короче. Возникало впечатление, что преследуемый петлял, как и предположил Ангер ранним утром на берегу пруда Франкентайх. Чем больше они с Кондором углублялись в старый город и чем зигзагообразнее становился след, тем больше подтверждалось его предположение, что они давно бы уже вышли сюда, если бы Ангер при выходе с набережной Штертенбеккер-уфер правильно истолковал колебания Кондора на кромке тротуара. Должно быть, сигналы, воспринятые там Кондором, были однозначны. Но не один сигнал, а именно два. Решать должен был Ангер. Внутренне он оправдывал свои действия тем, что обнаружил окровавленную одежду в ящике.

Опять петля. Улица Земловерштрассе. И снова след повернул, теперь уже в порт. Ну вот, пожалуйста. Куда же еще он мог деться? Там стояли рыболовецкие и прогулочные суда. Теперь все сходилось. Убийца стремился уйти подальше от места преступления. Сначала он хотел воспользоваться автобусом. Но потом передумал. Тампен вспомнил о портовиках, зная, что встретит там кого-нибудь из приятелей. Тот, кого зовут Тампеном, наверняка получил такое прозвище на борту судна или в портовом кабаке. Разве трудно выдумать какую-нибудь историю, чтобы попасть на борт отходящего судна? И тогда ищи ветра в поле! На судах, выходивших на лов камбалы, трески или сельди, всегда можно найти работу.

Ангер уже представил себе, как они с Кондором стоят на пустом причале. Конец спектаклю! Потеря времени сыграла с ним злую шутку. Как было бы хорошо, если бы под рукой были две собаки. По крайней мере, в таком вот случае, как этот. Но это все мечты. Сейчас для них не время. А если бы Кондор вдруг вышел из строя, что тогда? «Да, мой золотой, от тебя требуют, чтобы ты был в строю, чтобы ты был здоров, чтобы ты хорошо бегал и имел отличный нюх, чтобы кусался и был, кроме всего этого, еще и мил». С каким бы удовольствием он взял сейчас свою собаку на руки, потискал ее, повозился и поплавал с ней! Когда же он последний раз купался с Кондором? Уже и не вспомнить. «Ну ладно, когда мы будем в порту стоять и глазеть на опустевшее водное пространство, я разрешу тебе сплавать за палкой, которую брошу в воду». Его душа переполнилась нежностью. И Кондор тоже остановился, оглядываясь. Наверно, и он устал.

Но вот пес стал обнюхивать что-то около парадного дома № 13. Внизу, под дверью. Что там такое? Котенок?

— Брось это, толстячок, мы на службе!

Кондор поднял хвост.

— Что такое, Кондор?

Пес тихо зарычал.

— Ты хочешь войти? — Ангер не верил своим ушам. — Нам нужно в порт!

Кондор продолжал зло рычать. Ангер оглядел этот дом и соседние дома. Все — развалюхи. Давно уже пора, чтобы их спалила молния или сгреб в одну кучу бульдозер.

Дверь была лишь прикрыта, но поддавалась с трудом, заклинивалась в петлях. Пришлось отворять ее плечом. Коридор был не шире двери, узкий, темный и прохладный. Сбоку была лестница наверх. Кондор понюхал ступеньки и направился во двор. Ангер велел своему молодому помощнику остаться у двери.

Двор был около двадцати шагов длиной, сбоку он упирался в заднюю часть дома, которая выглядела еще более ветхой, чем фасад. Между ними находился запущенный сад с мощеной дорожкой, через плитки которой просунул свои желтые цветы львиный зев. Дорожка вела к двери задней части дома. Туда и устремился Кондор.

Две пожилые женщины наблюдали за чужаками в своем дворе, но не произнесли при этом ни слова. Ангер подумал о тяжелой двери и о старых женщинах. Наверняка есть какой-нибудь прием, чтобы ее открывать. Просто так старушки бы с ней не справились. Ангер сделал знак своему помощнику, чтобы тот расположился у входа во двор. Женщины закрыли свои окна. Ангер вытащил оружие. И в тот же момент дверь в задней части дома распахнулась.

— Не стреляйте! Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте!

Мужчина лет тридцати вывалился из двери с поднятыми руками. На бледном лице выделялись водянисто-голубые глаза. Кондор оскалил зубы. Такими же белыми, как лицо, были и ладони мужчины, он поднял их еще выше, как будто этим хотел унять ярость собаки. Мужчина дрожал всем телом.

— Это не я! Нет, нет, нет! Это не я!

Ангер стоял, не двигаясь, и молчал. Возможно, незнакомец скажет еще что-нибудь. Ситуация способствовала получению признания. Психическое состояние этого человека было на нуле. Он надеялся вытащить голову из петли. Наказание? Да, но только без боли. И этот тип так зверски расправился с женщиной? Тогда он боли не чувствовал. Ах ты, полчеловека! Тряпка несчастная!

Но разве старик с топором не говорил ему, что Тампен любит зло, наслаждается жестокостью? Нет, этот парень, трясущийся перед Кондором, не убивал женщину. Когда двадцать лет подряд гоняешься за преступниками, то начинаешь разбираться в этой публике. И хоть это срабатывало не всегда, но в общем и целом можно сказать, что у Ангера был свой «нюх», позволявший распознать разные сорта преступников.

— Что значит «не я»? — намеренно громко и резко спросил Ангер, а Кондор гавкнул.

— Я не убивал свою жену! — Незнакомец хватал ртом воздух. — Это он! Он и никто больше!

— Кто этот «он»? И где он?

— Там, в доме. Он спит. Он пьян, как свинья, этот гад!

— Встаньте к стене! Ладони на стену!

Ангер подал знак своему помощнику.

Затем снял с собаки шлейку и ошейник с шипами. Кондор знал, что это значит. В этот момент в нем слились воедино врожденная страсть к борьбе и выработанные рефлексы. Кондор вибрировал всем телом. Ангер чувствовал это руками. Он взял голову Кондора в ладони.

— Сейчас ты первым войдешь туда, мой толстячок. Будь осторожен! Я пойду за тобой.

Ангер принял такое решение, потому что человеку, стоявшему сейчас у стены, нельзя было доверять. Кондор был проворнее его и лучше видел. Там мог быть полумрак, да и всякий хлам навален.

— Ну, вперед! Фас!

Как только Ангер ногой распахнул дверь, Кондор тут же исчез внутри дома. Ангер последовал за ним, страхуя спину стеной около двери. Прошла пара секунд, пока глаза не привыкли к полутьме.

То, что предстало перед Ангером потом, не могло вызвать в нем ничего иного, кроме омерзения. В комнате стоял запах алкоголя. На куче матрасов лежал мужчина. Фигура как у быка. Рот открыт. Оттуда раздавался раскатистый храп с присвистом. На полу валялось несколько пустых водочных бутылок.

Вот он, Тампен.

Кондор стоял с несколько обескураженным видом, не сводя глаз с храпевшего. Как и многим собакам, запах алкоголя внушал ему отвращение.

Ангер огляделся и, найдя половую щетку, толкнул ею Тампена. Тот не шелохнулся. Спал как убитый. И он не притворялся.

— Пошли, Кондор. Раньше утра крылья у него не вырастут.

Во дворе у стены все еще стояла жалкая фигура.

Ангер обратился к молодому полицейскому:

— Доложите капитану Петеру, что он может забрать этих господ. Найдите телефон. Я подожду здесь.

Когда полицейский скрылся в проходе, Ангер разрешил человеку у стены опустить руки.

— Садитесь, — указал он на ящик.

— Нет, я больше не могу, — всхлипывал человек.

— Ну что, теперь у вас полные штаны? — Ангер стал рассматривать человека, который опустил голову между колен и не желал больше ничего видеть на этом свете.

Каким образом сошлись два столь различных типа? Этот скот там, в квартире, и эта медуза? Но выяснять это было уже не его задачей.

— Почему он убил вашу жену?

— Он не должен был убивать ее. Это случайность.

— Как это понимать? — Ангеру показалось, что он ослышался.

Человек уже безудержно рыдал.

— Мы хотели ее только наказать. Я хотел ее наказать. Она путалась с другими.

Ангер еле сдерживал себя.

— И вы прибегнули к его помощи, потому что сами были не в состоянии это сделать?

— Нет, нет! Не совсем так. Он один во всем виноват…

То, что потом услышал Ангер, заставило его усомниться, все ли в порядке с психикой у этого человека. Тот считал, что жена наставляет ему рога. Доказательств у него не было. Были лишь намеки так называемых друзей. В пивной они высмеивали его, подстрекали. Особенно старался Тампен.

Наконец-то это прозвище прозвучало. Ангер хоть и продолжал слушать дальше, но в мыслях своих с радостной благодарностью все время возвращался к Кондору.

Тампен проповедовал мысль: «Если ты идешь к бабе, то не забудь плетку!» И он с готовностью, ради настоящей мужской дружбы вызвался за три бутылки водки сделать это дело. Пусть, мол, неверная получит заслуженную кару на виду у церкви Святой Марии. Герой-супруг согласился. Он назначил там своей жене встречу. А потом из кустов появился Тампен и показал, как это надо делать…

Восемь часов.

За столиком на открытом воздухе во дворике ресторанчика «Уголок моряка» расположился Ангер. Он зашел сюда, чтобы выпить чашечку специально для него приготовленного сверхчерного кофе, почти без воды, и угостить Кондора парой порций татарского бифштекса без лука[9]. Кондор расправился с едой и облизывался.

Хедвиг, ядреная блондинка в возрасте, появилась в дверях, заполнив собой всю дверную раму. Она уже давно знает Макса Ангера и поэтому считает себя вправе называть полицаймайстера просто Макси.

— Там звонит твой Петерменхен, Макси. Говорит, сейчас заедет за тобой. Никак, опять убийство?

— Смотри, чтобы он не услышал, как ты называешь его петерменхен[10].

— Но петерменхен такая милая рыбка. Туристы даже делают из нее чучело.

— Ее препарируют, а не делают чучело.

— Чучело или нет, какая разница! Я говорю о другом Петерменхене. А тот жив и здоров и живет неплохо. Я скажу ему это. Не станет же он меня жалить своими ядовитыми колючками, обижать слабую женщину.

Кондор гонял вокруг себя пустую миску и поглядывал то на Хедвиг, то на своего хозяина. Как и все собаки, он тонко чувствовал настроения людей, и сейчас ситуация казалась ему благоприятной для того, чтобы получить добавку. Хедвиг поняла его и взяла миску. «Не надо», — показал ей жестом Ангер. Кондор знал этот жест и смиренно прижал уши.

— У тебя бессердечный хозяин. Я дам тебе еще немножко.

— Пожалуйста, не надо.

— Вечно вы со своими правилами! Голодные четвероногие бегут от своих хозяев, объединяются в стаи и нападают на людей. Говорят, в Италии уже были случаи. Маленьких детей они разрывали прямо на клочки. Просто так ничего не бывает. Я принесу ему мисочку лабскауса[11]. Он его быстренько слизнет, ладно?

— Дай ему бутербродик с мармеладом. Это он любит.

Ангер прислушался. На улице остановилась машина. Ее мотор продолжал работать. Капитан Петер заглянул во двор и знаком попросил Ангера выйти.

— У меня к тебе дело, — сообщил он, не вдаваясь в подробности.

Затем они сели в машину, несколько раз повернули направо, налево и остановились перед ювелирным магазином. Ангер подумал сначала, что они едут в окружное управление, чтобы отчитаться, но Петер перехитрил его. Он не сказал ему правды, наверно потому, что ожидал возражений. Ангер, пожалуй, так бы и сделал. С успехом или без, это уже другой вопрос.

Капитан Петер сообщил Ангеру, что полчаса назад поступил доклад о проникновении в магазин. Это обнаружила женщина, заметившая из своего окна, как какой-то человек вышел из магазина и торопливо удаляется, хотя магазин открывается только в девять. Сначала этому сообщению не придали значения, пока оно не дошло до Петера. По его словам, есть признаки того, что в, городе орудует шайка похитителей драгоценных металлов.

— Да, но это еще не значит, что мы должны погубить собаку.

Ангер был не на шутку сердит.

Капитан Петер знал, что не следует перегибать палку.

— Пусть собака только возьмет след. Если дальше он поведет туда, куда я предполагаю, то мы сделаем все сами. Твой Кондор и так пробежал без передышки более двенадцати километров…

— Угу, и ты считаешь его чем-то вроде волшебного кота в сапогах. Но он не пес-кудесник.

— Да-да, он такая же собака, как ты и я.

Ангер рассмеялся, а смех снимает напряжение.

— След-то совсем свеженький, ведь и получаса не прошло, — продолжал Петер. — Жулик оставил даже свою сумку с инструментами. Кондор без труда сможет взять след. Никаких сложностей. Пошли.

И действительно, никогда еще у Кондора не было такой легкой задачи. Он взял запах с сумки, обежал три витрины и взломанные шкафы и решительно устремился к двери. На улице он двинулся в том же направлении, которое указала свидетельница. На этот раз Петер шел рядом с Ангером.

— Ну что я тебе говорил?

— Здесь я уже сегодня был. — Ангер все еще немного брюзжал. — Не хватало еще, чтобы Кондор свернул на Бехермахерштрассе. Тогда ищи ветра в поле.

Но Кондор прошел прямо, а несколько минут спустя пересек Вассерштрассе и направился в двери портового кабачка «Солнышко».

Ангер и Петер переглянулись, потом посмотрели на двери и на собаку. Ангер почувствовал неуверенность. Может быть, Кондор все еще тоскует по запаху «Уголка моряка»? Вряд ли от «Солнышка» исходил другой запах. Капитан Петер предполагал, что преследуемый сразу же побежит в порт, чтобы там кому-нибудь передать товар, или же попытается укрыться на борту иностранного судна. На первый взгляд все говорило за то, что он прибегнет именно к этому варианту.

Те же самые сомнения испытывал и Ангер. Уже сам характер украденного (тарелки, подносы, браслеты, ложки, тяжелые изделия из серебра) наводил на мысль, что похититель направится прямым путем в порт. У Петера была информация, которая позволяла предположить, что эта кража серебра является одним из целого ряда аналогичных преступлений, нити которых вели к международной шайке преступников.

Итак, они стояли перед «Солнышком». А «Солнышко» в те шестидесятые годы пользовалось среди полицейских однозначной репутацией: «Никогда не ходить туда в одиночку! Войдя, не забывать страховать спину!» Те, кто чувствовал себя здесь как дома — а таких с течением времени набралось немало, — любили острые ощущения. Что ни говори, а злоязычные подначки, переходящие в жестокие драки с поножовщиной, когда потом уже никто не может сказать, кто начал и кто был против кого, во многих портах мира популярная забава.

Все это было хорошо известно Петеру и Ангеру, да и соответствующий практический опыт у них тоже был. Поэтому-то на сей раз им как-то не очень хотелось верить в чутье Кондора. Никто из тех, кто пьянствовал сейчас там, внутри, не ходил по утрам на работу. Так что времени для потехи у них было предостаточно. И настрой у них был, видать, подходящий, судя по тому шуму и гаму, который доносился из-за закрытых дверей.

Нужно было принимать решение. Затребовать подкрепления? А что делать, когда они будут там, внутри? Предположим, что тот, кого они ищут, находится в «Солнышке»; как в этом случае вывести его оттуда? Конечно, присутствие полицейской собаки действовало на людей. Но насколько хватит этого воздействия в среде, где к собственным ранам относились как к делу весьма обычному? В мгновение ока могло возникнуть дикое побоище. Что будет делать в этом случае Кондор? Наверняка защищать хозяина. А разыскиваемый в это время исчезнет.

— Я останусь у дверей, — сказал капитан Петер. — Это вынудит их раздвоить внимание и даст нам лучший обзор.

— Ну, тогда вперед! Работай носом, Кондор. Ищи!

Капитан Петер толчком распахнул дверь. Изнутри навстречу им поползло плотное серое облако. Кондора передернуло.

— Ищи его! — Ангер взял собаку на короткий поводок.

Их появление в это время суток было, наверное, полнейшей неожиданностью. На несколько секунд шум смолк. Капитан Петер занял место, как и договорились. Ангер и Кондор медленно, шаг за шагом, двинулись в глубь помещения.

— Они ищут мои деньги! — крикнул кто-то.

Раздался взрыв хохота. Крикнувший сразу же опознал полицейских, и его вскрик был предупредительным сигналом, вслед за которым последовал оглушительный свист, сопровождаемый ритмическим стуком пивных кружек и пепельниц. «Пусть себе забавляются на здоровье, лишь бы не было хуже», — подумал Ангер.

До двери туалета было лишь несколько метров. Кондор открыл ее толчком лапы, как будто он тут дома. В коридорчике стоял специфический резкий запах. Но, несмотря на это, Кондор продолжал держать нос у пола. Ангер знал, что его пес способен на многое. Но в такой ситуации видел его впервые.

— Молодец, толстячок, молодец!

Капитан Петер последовал за Ангером. Его сопровождало издевательское улюлюканье.

— Раньше собаки писали на деревья, но полицейские собаки слишком благородны и ходят в туалеты так же, как мы! — крикнул кто-то.

Посетители развлекались в свойственной им манере. Петеру и Ангеру оставалось лишь удивляться тому, что дальше этого дело не заходило. Они-то рассчитывали на худшее. Знали, как это бывает: случайно падает стул, кто-то кого-то обругал, инсценированная перебранка. Но сейчас ни одного отвлекающего маневра. Это могло означать лишь то, что сидевшие здесь люди знали о разыскиваемом еще меньше, чем полиция. Или же это был тот, кого они не хотели поддерживать.

А Кондор уже вышел на крохотный дворик, обежал вокруг штабеля ящиков и направился на соседний двор, принадлежавший уже другому заведению, носившему название «Лосось». Кондор подошел к его задней двери. «Ага! А похититель серебра не дурак! Это он неплохо придумал, если бы не собака». Но Кондор шел за ним по пятам. Запах преступника, должно быть, прилип к земле, как дорожка пролитого клея.

Около крохотной кухоньки «Лосося» Кондор облаял картонный ящик. Обычный картонный ящик из-под консервов. Женщина, работавшая на кухне, закричала, увидев собаку.

— Не бойтесь, он любит женщин.

Ангер быстро открыл ящик и извлек из него мешок. Он поднес его к носу Кондора, тот тихо зарычал.

— Чей это мешок? — спросил Ангер.

Капитан Петер все еще находился во дворе, страхуя Ангера. Опережать собаку никому не дозволено.

— Я боюсь, — сказала женщина и спрятала руки под фартук.

— Подойдите поближе, пожалуйста! — Ангер сделал приглашающий жест и дружелюбно улыбнулся. — Успокойся, Кондор.

По женщине было видно, что она предпочла бы забиться в самый дальний угол кухни.

— Не могли бы вы принести ему мисочку воды?

Женщина охотно выполнила просьбу. Возможно, она надеялась задобрить пса.

— Говорите, кто здесь был?

— Я не знаю, как его зовут. Мы, с кухни, не знаем людей по именам. Но он бывает здесь часто. У стойки он, наверно, взял несколько бутылок. Для этого ему и был нужен ящик.

— Вас не удивило, что он вошел со двора?

— А я даже и не заметила.

— А мешок?

— Вот этот? Это его? Он его здесь оставил?

Ангеру это показалось подозрительным. Как могла женщина ничего не заметить?

— Он что-то здесь перекладывал?

— Да. Гремел тут вовсю. Наверно, это были банки. А может быть, клад с острова сокровищ.

И она засмеялась, словно сказала что-то остроумное. Ее не удивляли ни настойчивые расспросы Ангера, ни то, что он появился в кухне с собакой.

— Так вы ничего не видели?

— Да что вы! Я только успевала переворачивать омлеты. В это время люди едят и едят яйца.

Петер знаком попросил бармена выйти в коридор.

Нет, имя ему тоже неизвестно. Но он продал три бутылки советского шампанского и две большие бутылки водки человеку, у которого был картонный ящик. Тот отвалил целых сто марок. Но в портовых кабаках иногда дают очень богатые чаевые, особенно перед выходом в рейс. Описать его? Пожалуйста: среднего роста, средней светлости блондин, среднего телосложения, среднего возраста.

— К этому вопросу мы еще вернемся, — сказал Ангер.

— Пожалуйста. Когда угодно.

— Он спешил?

— Не очень. Скорее наоборот.

— Он ни с кем не говорил?

— Сразу же ушел, нигде не задерживаясь.

Ангер задумался. Не будет же он бегать с тяжелой добычей туда-сюда по городу. Такого рода «товар» обычно быстро сбывается с рук на руки. Передача «товара» могла состояться в «Солнышке» или в «Лососе». Но, судя по тому, что они узнали, этот тип потащил украденное куда-то дальше.

Кондор вышел на улицу. Ангер отпустил его на всю длину поводка. Так они дошли до охранника у входа в порт. Охранник отдал честь. Он знал Петера еще по старым временам. Капитан Петер спросил его о мужчине с картонным ящиком под мышкой. Охранник указал на бутылку шампанского, стоявшую у него. Он сиял.

— Поставил мне по случаю приятного события. Выпью, разумеется, после работы.

— Ничего не разумеется! — сказал Петер. — Бутылка конфискуется как вещественное доказательство.

— Что такое? Левый товар? Но я же не знал!

Охранник состроил озабоченное лицо и, осторожно взяв пальчиками бутылку, отставил ее в сторону.

А Кондор уже бежал в глубь территории порта. Капитан Петер указал в том же направлении рукой:

— Он туда пошел?

— Да.

— На какое судно?

— Какое там судно! Это же наш Живчик со второго пирса.

— Ясно. На какое судно пошел Живчик?

— Да нет же, товарищ капитан, вы неправильно себе представляете, у него дела на всех судах.

— Он что, грузчик?

— Он, собственно, электрик, ну а вообще, у парня руки золотые, и он помогает везде, где может.

Охранник, видимо, был слегка возмущен тем, что любимца всего порта подозревали в чем-то неблаговидном.

У капитана Петера на языке вертелась фраза о том, что у золотых рук могут быть загребущие пальцы, но в этот момент он заметил, что Кондор направился к одному из складских зданий. Капитан нагнал его в дверях пристройки склада.

Кондор остановился перед одним из нескольких личных шкафчиков для одежды и залаял.

— Вот мы, пожалуй, и у цели наших поисков, — сказал Ангер и снял с собаки шлейку с поводком.

Каким-то непостижимым образом помещение наполнилось людьми. Это были любопытные.

— Всем посторонним покинуть помещение!

В ответ последовало ворчание, толкотня, нарочито замедленное движение к двери. Когда еще представится возможность увидеть полицейскую собаку в работе!

На двери шкафчика висел замок. У кого ключ? У Живчика? Да, у Живчика. А где он сам? Где-то здесь.

— Только что был тут, — сказал завскладом, вышел и привел с собой еще одного человека.

Человека без особых отличительных признаков. Узкое лицо, светлые голубые глаза, средней светлости блондин. Брюки с грудкой, рубашка в клетку, спортивные туфли. Беззаботный взгляд. Безусловно, он производил впечатление проворного и живого человека.

— Откройте шкаф! — потребовал Петер.

— Зачем? — спросил Живчик, но сразу же отпер замок.

В шкафчике лежали несколько личных вещей и легкая летняя одежда. Не нужно было даже отодвигать рубашку и брюки в сторону, чтобы увидеть, что ящика там нет.

— Где картонный ящик? — Капитан Петер не в силах был скрыть разочарования.

— На борту судна «Санта Фантазия».

— «Фантазия»?

Петеру показалось, что его разыгрывают. Но завскладом совершенно серьезно утвердительно кивнул:

— Есть такое судно. Под португальским флагом.

В разговор вмешался Живчик:

— Ящик? Вы его ищете? Но это самый обычный картонный ящик.

У парня было хорошее самообладание. В его словах Петер не почувствовал ни злорадства, ни насмешки.

— Зачем вы отнесли ящик на судно? Что в нем было?

Петер предчувствовал, что этот вопрос ему ничего не даст, но кто его знает…

— Шампанское и водка. Я по-быстрому купил все это для Фабрицио. Это мой amigo, по-португальски «друг». Он стал отцом. Уже в десятый раз. Об этом ему сообщили радиограммой. Можете себе представить, как они там повеселятся! Я б с удовольствием принял участие.

— Вы успели на судно в последний момент перед отплытием?

— Угадали, товарищ капитан, — ответил Живчик.

Петер не поддался на его игривый тон:

— Вы подозреваетесь в участии в краже со взломом. Мы вас задерживаем.

Затем Петер подробно доложил по телефону начальству о результатах и объявил розыск моряка по имени Фабрицио, находящегося на борту португальского торгового судна, выходящего в данный момент в море.

Одиннадцать часов.

Кондор спал тихо и крепко. Он спал уже больше часа. Спал на старой шинели Ангера под приоткрытым окном.

Фольксполицаймайстер Ангер писал свой отчет. Задача. Ход выполнения. Завершение. Точка. Успешный поиск в незавершенном расследовании. Но его незавершенность не вина Кондора.

И еще один отчет. Об утреннем деле. Об убийстве. Поиск по свежему следу. Место. Продолжительность. Задержание преступника. Кличка собаки. Подпись проводника. Вот и все. Всего несколько фраз.

Вот только печатание было сплошной мукой. Ангер терпеть не мог сидеть за машинкой.

Двенадцать часов.

Общественная столовая предлагала такую еду, что, поглядев на нее, Ангер закрыл глаза. Только имея определенный опыт, можно было определить, что это скользкая масса, когда-то была макаронами, а бледно-розовая бурда считается томатным соусом. За столами люди гадали, как такое удается поварам.

Ангер был возмущен и, когда входил в «Приют для игроков в кегли», все еще не успокоился. Завсегдатаи, сидевшие за столом для постоянных посетителей около кафельной печи, потеснились и дали ему место.

— Пожалуйста, кофейничек кофе перед едой. И глазунью с жареной картошкой.

Ждать долго не пришлось. Еда была приготовлена хорошо. В зале сидели исключительно пожилые мужчины. По-видимому, все одинокие. Ангера это не удивило. Если бы он был одинок, то и он не питался бы дома.

Шестнадцать часов.

Конец работы. До начальника дошло: Кондору нужна компенсация за интенсивную поисковую работу. Лучше всего — где-нибудь на пляже. Поскольку была хорошая погода, Ангер позвонил Лило и быстренько уговорил ее приехать на пляж в Альтефэр. Нудистский пляж — самое хорошее лекарство для его больного плеча и вообще от ревматизма. Но самым главным для него была атмосфера на диком пляже. Это было лекарством для души. Здесь он мог отключиться.

У Кондора всегда были отличные отношения с детьми. В том числе и на пляже в Альтефэре. И Ангер давал ему вволю побеситься с ними. Просто удивительно, чего только он не позволял делать с собой! До тех пор пока ему не надоедало. Тогда он, как бы крадучись и прижав уши в знак того, что просит извинить его, уходил, свертывался в клубок и засыпал.

Ангер разлегся, уткнувшись лицом в сгиб руки Лило. Он отдыхал в песке на берегу Зунда. Никаких переодеваний, никаких проблем с купальными тряпками, никаких «светских» разговоров, променадов, обменов колкостями. Никогда еще Ангеру не приходилось видеть на нудистском пляже гуляющую по кругу бутылку водки. Еще никогда ему не приходилось бывать в таких местах по долгу службы. Никакой преступности, в том числе и преступлений на сексуальной почве.

Ангер вскочил и стремглав побежал в воду. Кондор глядел ему вслед. Ангер вернулся, поднял за руки Лило. Поглядев украдкой на Кондора, они побежали купаться. Это был их испытанный прием. Кондор неохотно поднялся. Он не любил воды. Никакие приманки не помогали. Но если от обоих его людей оставались видны лишь торчащие над водой головы, какой-то из его инстинктов, видимо, усиливался. Кондор вскочил и, как это делают молодые ребята, размашистыми скачками вбежал в сверкающую зеленоватую воду. Он торопился и плыл отлично. Видимо, он только хотел убедиться, что с его хозяевами все в порядке, потому что, сделав это, тотчас же развернулся и поплыл к берегу. По дороге нашел вздувшегося дохлого угря и потащил его за собой. Но Ангер заставил бросить эту находку. Мало ли отчего могла подохнуть эта рыба!

Кондор подчинился и отдался тому, что он больше всего любил: свернулся калачиком и заснул. Они спали до тех пор, пока их не разбудил прохладный ветер.

Двадцать три часа.

Ангер натер себе суставы мазью от ревматизма. Кондор лежал в саду и наблюдал, как ночные бабочки бьются в затянутое сеткой окно спальни. Лило установила будильник на нужный час и попробовала для контроля звонок. И в этот момент раздался еще один звонок. Телефонный.

— Ты подойдешь?

Лило засмеялась:

— Мне не звонят по ночам. Так что это, пожалуй, тебе.

Звонок прозвучал в четвертый и в пятый раз. Так настойчиво могли звонить только со службы.

Конечно же, так оно и было. Ангеру надлежало быстрей прибыть на площадку за стадионом. С собакой.

— Что, опять убийство?

— Нет, изнасилование. Десять минут назад. Следы совсем свежие. Приезжайте быстрей.

— Ладно. Сейчас.

Оставалось только надеяться, что след не поведет опять в порт.

В темноте за стадионом ничего не было видно. Один из товарищей, охранявших место преступления, дал о себе знать лучом карманного фонарика.

— Не хотите ли поговорить с жертвой? Женщина на удивление быстро приходит в себя, хотя ее душили.

— Она сама заявила в полицию?

— Нет. Это сделал я, — ответил голос третьего человека. — Я шел домой. Смотрю, парень убегает. И тут слышу — женщина стонет. В моем возрасте преследовать этого типа бессмысленно. Так что я быстро сбегал в телефонную будку — она тут рядом — и вернулся.

В результате опроса выяснилось, что женщина не знает преступника. Она была в гостях у подруги и возвращалась домой. Дорога мимо пруда была самой короткой. Так она ходила не раз. Пока не дошла до площадки со столами для пинг-понга, не замечала ничего подозрительного. Но здесь она увидела, что кто-то идет за ней.

— Молодой парень?

— Не знаю. Но во всяком случае, не подросток.

Ангер взял Кондора за ошейник и подвел его к кустам. Сильно пахло землей.

— Ну-ка, найди-ка что-нибудь для себя, толстячок.

След должен пойти вправо, туда, куда он побежал.

Как обычно, Ангер уговаривал Кондора. Он считал, что это успокаивает собаку и одновременно помогает ей сконцентрироваться и сориентироваться.

— Вам посветить? — спросил товарищ с фонариком.

Ангер засмеялся.

— Ты думаешь, что при свете пахнет сильнее?

Но предложение было не таким уж глупым. Кондору свет был ни к чему, но сам Ангер мог что-нибудь увидеть и решить, правильно ли Кондор взял след. Ведь как-никак, а здесь произошла борьба, и где-то должно быть место, где этот тип оставил коленями вмятины на рыхлой почве. Там он и должен дать Кондору взять след. И он быстро нашел такое место.

Две или три минуты спустя они уже стояли на улице Франкендамм. Кондор свернул, чтобы перейти на другую сторону, где находилась гостиница «Балтика». Ангер непроизвольно посмотрел вверх, на окна верхних этажей.

«Где же ты затаился? Наверно, и в мыслях не держишь, что тебя могут взять в постели…»

Но Кондор не свернул на ступени лестницы, ведущей к входу, не побежал к задней двери или входу в подвал. Это было бы слишком хорошо и просто.

Они вышли на Грюнерштрассе, на которой находился «Приют игрока в кегли». Перед дверьми этого заведения Кондор остановился.

— Нет, дружочек, это не пройдет, — сказал Ангер. — Ты, наверно, запомнил, что я был здесь? Да, был и съел парочку яиц. Или нельзя?

Кондор залаял.

— Ну, хватит! Ищи! Это тебе не игрушки! Ищи!

Кондор опустил нос. Пролаял еще раз. Поднял голову. Опять залаял.

— Толстячок, но этого быть не может! Ты считаешь, что он там? Ну, скажу я тебе, это была бы хохма.

Кондор посмотрел на своего хозяина, и Ангер понял, что его пес не шутит. Он позвал жестом тех, кто его сопровождал.

— Я пока войду один.

Ангер снял с Кондора шлейку с длинным поводком и взял его на обычный поводок, держа за карабин. Затем открыл дверь.

Узкий коридор. Слева отдельный кабинет. Справа общий зал. Ангер открыл дверь, и Кондор юркнул в помещение бара. Ангер последовал за ним и успел заметить, как на загривке у Кондора ощетинилась шерсть. Последнее, что он еще увидел, был мужчина в тяжелом весе, сидевший рядом с вешалкой и вскочивший со своего стула.

Ангер почувствовал на своем лице жесткий кулак, закачался и рухнул на стойку.

Но в тот же самый момент гигант вскрикнул. Это Кондор зажал пастью запястье его руки.

Удар, падение, прыжок, укус и крик столь быстро последовали друг за другом, что посетители «Приюта игрока в кегли» не сразу уразумели, что происходит. За исключением одного, который тоже сидел за столиком около вешалки и тоже вскочил. Он заметил, как гигант свободной рукой потянулся к тяжелой пепельнице на столе, намереваясь, по-видимому, размозжить собаке голову.

— Не нужно, Эдди! Ты только еще глубже залезешь в дерьмо! — крикнул он и резко сдернул со стола скатерть.

Кондор испугался. Он отпустил руку, потому что не знал, откуда теперь ждать опасности. Гигант схватил стул и стал отбиваться им от Кондора. Резко развернувшись, он попытался выскочить в дверь. Это ему удалось. В коридоре он увидел прямо перед собой дуло пистолета.

Все это Ангер узнал лишь на рассвете следующего дня в своей кровати, у которой сидела Лило.

Узнал он и кое-что еще. После ареста преступника никто не мог оказать Ангеру помощь, потому что Кондор никого к нему не подпускал. А у Ангера было сильное кровотечение, так как великан раздробил ему нос. Пришлось подождать, пока не привезли Лило. Лишь после этого стало возможно отвезти его в больницу. Там он провел пять часов. Врачи сказали, что его нос теперь будет выглядеть несколько иначе. К тому же у него сотрясение мозга. Необходим покой, длительный покой.

— Тому типу тоже пришлось латать руку, — сказала Лило, думая, что этим сможет утешить мужа.

— А Кондор?

Лило отворила окно. Кондор вскочил в комнату и засуетился, виляя хвостом, у кровати. Однако его хозяин даже не шевельнул рукой. И тогда Кондор сунул нос под одеяло. Он заслужил похвалу и брал ее сам…