Покажи мне любовь

ГЛАВА ВТОРАЯ

Фэй расстегнула джинсы, бросила их на пол рядом с ванной и в этот момент вспомнила про Билли. Раньше она никогда не забывала о своем любимце. Никогда. И никогда не подвергала его ненужному риску. Сегодня она сделала и то и другое, и теперь ее мучила совесть. Лошадь, наверно, потеряла доверие к ней, и все из-за ее глупости. Самое ужасное, что Фэй до сих пор не знала, вернулся ли Билли в конюшню или до сих пор бегает где-то под дождем.

Ведь его может ударить молнией!

Фэй ужасно на себя разозлилась. Она слегка приоткрыла дверь и через маленькую щелку выглянула в спальню. Чейз стоял у окна спиной к ней и наблюдал за погодой. Ураган все усиливался, окна были залиты дождем. Чейз разговаривал по телефону, но Фэй не могла слышать, о чем именно он говорит. Когда он закончил, она крикнула ему:

— Ты не подашь мне телефон, мне нужно срочно позвонить Райли.

Чейз повернулся к Фэй.

— Я ему уже позвонил. Он просил передать тебе, чтобы ты не беспокоилась насчет лошади. Ее заметили возле ранчо и отвели в конюшню.

— Значит, с Билли все в порядке?

— Ну, по крайней мере так сказал Райли.

Чейз решил не передавать Фэй, каким именно голосом Райли это сказал, а голос его был очень сердитым, как будто он желал пристыдить хозяйку за ее опрометчивое поведение. Тем не менее Фэй сразу поняла: Чейз что-то недоговаривает, и ее чувство вины усилилось. Она решила быстро сменить тему разговора, но Чейз ее опередил.

— Если ураган в ближайшее время не закончится, пойди на кухню и выпей кофе, только обязательно горячего. Я знаю, Марджи всегда оставляет полный термос, — проговорил он.

Фэй ничего ему не ответила.

Я не прочь бы и пообедать, но пока говорить об этом рано. Надеюсь, Чейз не рассчитывает на горячую еду, мне очень не хочется трапезничать с ним. Быстрей бы он ушел!

Внезапно она вспомнила: ведь он тоже промок.

— В ванной внизу есть полотенце и сухие футболки, ты в них, наверно, влезешь. Если хочешь, можешь воспользоваться феном.

Фэй закрыла дверь, сняла футболку и, подойдя к зеркалу, уставилась на свое отражение. На ее плечах, на бедрах, на руках были багровые царапины. Она и раньше частенько падала и ударялась, поэтому сейчас не особо беспокоилась о последствиях, хотя и знала: завтра боль от ушибов станет гораздо сильнее. Сейчас ее мучили не ушибы, а боль в мышцах и головная боль, которая, кажется, и не собирается прекращаться.

Фэй осторожно залезла в ванну и задернула шторку. Дрожащими руками она принялась крутить краны, пытаясь отрегулировать воду так, чтобы она стала нужной температуры. Из-за боли в руках и плечах намыливаться было очень неудобно. Вымыв голову, Фэй постояла под душем еще несколько минут. Горячая вода успокаивающе действовала на ее ноющие мышцы.

Сначала, когда Фэй только оказалась в ванной, она собиралась полежать в воде, но ей пришлось оставить эту идею из-за головокружения. Она закрыла кран и потянулась за полотенцем. Как смогла, Фэй вытерла голову, стараясь не задевать болезненные места, потом закуталась в махровый халат и пошла в спальню. Чейза в комнате не оказалось. Она подошла к окну. На улице было неестественно темно. Ураганный ветер раскачивал деревья, град вовсю стучал по крыше и по стеклу.

Фэй не хотелось одеваться, но она не могла позволить себе оставаться в халате, пока Чейз находится где-то в доме. Фэй открыла шкафчик и достала сухую одежду. Она надела чистое белье, джинсы и, чтобы скрыть отсутствие лифчика, который она вряд ли сейчас смогла бы застегнуть, просторную футболку. Ее руки слишком сильно болели. Одевшись, Фэй почувствовала невероятную усталость.

Странно, когда же я успела так устать? Виной тому, наверно, даже не мое падение с лошади, а те сильные эмоции, которые я пережила во время грозы. Может, мне станет лучше, если я, например, высушу голову?

Фэй потянулась за феном и, достав его с полки, двинулась обратно в ванную.

Все-таки хорошо, что в последнее время я ношу короткую стрижку, в моем нынешнем состоянии сушить длинные волосы было бы гораздо труднее.

Когда Фэй наконец закончила приводить себя в порядок, она снова подошла к окну и увидела: ураган заметно поутих. Для нее это означало только одно: совсем скоро ей удастся избавиться от Чейза. Удивительно, но эта мысль почему-то не принесла ей ни малейшего удовлетворения. Напротив, Фэй ощутила какое-то странное разочарование.

Ей вдруг стало невыносимо одиноко, она снова вспомнила голоса братьев, которые слышала во время грозы. Она по-прежнему не понимала, что с ней тогда произошло, но ей хотелось снова хотя бы ненадолго услышать их, почувствовать связь с родными ей людьми.

Фэй вышла из ванной и, увидев Чейза, отдыхающего в кресле, стоящем рядом с ее кроватью, ощутила, как по ее телу разливается тепло. Его поза была очень естественной. Казалось, он сидит так уже много часов и почти заснул. Фэй замерла.

Хм… Как-то непривычно и в то же время приятно видеть его сидящим в моей комнате, в моем любимом кресле.

Год назад она была бы вне себя от радости, если…

Чейз встал.

— Все в порядке? — спросил он.

Фэй почувствовала, как обида комком подступает к ее горлу.

Нет, ничего не в порядке! И уже очень давно! И, скорее всего, никогда в порядке не будет!

Внимание Чейза, его вопрос, его присутствие в ее доме только усилили это чувство безнадежности.

Фэй понимала: она слишком болезненно реагирует на слова Чейза. Усталость, тяжесть пережитых эмоций и чувство вины слились воедино и сделали ее злой и раздражительной.

Если бы он ушел, она бы чем-нибудь быстренько поужинала и пораньше легла спать.

— Да, все в порядке, — больше не в силах скрывать свое негодование, выдавила Фэй.

Какое-то время Чейз пристально смотрел ей в глаза, потом перевел взгляд на ее голову и принялся разглядывать шишку, как будто в ней хотел найти причину ее плохого настроения, затем опустил глаза на ее исцарапанное плечо, взглянул на талию и грудь. Она покраснела. Собственная реакция на внимание Чейза только еще больше ее разозлила.

— Я не собираюсь в город, — прошипела Фэй.

Он многозначительно кивнул.

— То есть хочешь сказать, ты хорошо себя чувствуешь, у тебя много сил и ты вполне можешь обойтись без больницы, да?

— Именно так.

Она прошлась по комнате, вышла в коридор и направилась к лестнице, изо всех сил стараясь двигаться плавно, но как она ни старалась, дрожь в коленях и ноющая боль делали ее походку шаткой и неуверенной. Она все же радовалась тому, что по меньшей мере может идти, и тому, что природа наградила ее выносливостью.

— Да, вполне вероятно, твоя сила пригодится тебе для осуществления твоего грандиозного плана, — прокомментировал за ее спиной Чейз, и Фэй, не отдавая себе в этом отчета, попалась на его удочку.

— О чем ты говоришь? Какого еще плана?

— Ну, ты же мечтаешь загнать себя в могилу.

Его резкие слова заставили ее потерять равновесие и споткнуться. Она схватилась за стену. Внезапный приступ боли сковал ее мышцы, но, прежде чем она упала, Чейз успел поддержать ее за талию.

— Черт возьми, Фэй, по-моему, тебе очень больно!

Конечно же, больно!

У нее на глазах выступили слезы, она закусила губу и теперь ждала, пока боль немного поутихнет. Когда ей стало заметно легче и ее щеки порозовели, Чейз насмешливо произнес:

— Уж не знаю, хорошо это для тебя или нет, но когда пытаешься загнать себя в могилу, самое неприятное, с чем приходится сталкиваться, — это боль. Вот для того, чтобы ее терпеть, тебе и понадобится сила.

Фэй озадаченно хмыкнула.

— Я не пытаюсь загнать себя… в могилу…

— Рад слышать, ты ведь еще такая молодая и вообще… думаю, твоим братьям это бы не понравилось.

При упоминании о братьях она почти физически ощутила новый прилив гнева.

— Да как ты смеешь! — Фэй выпрямилась, стараясь смотреть Чейзу прямо в глаза. — Как ты смеешь говорить мне, что понравилось бы, а что не понравилось моим братьям?! — В этот момент в ее голове снова зазвучали голоса Тая и Троя.

Фэй, пожалуйста, уходи, не делай этого! Чейз ведь мог сказать все, что угодно. Почему же он сказал именно это?

Чейз смотрел в голубые, лишь немного темней, чем его собственные, глаза Фэй. Он был доволен. Пусть лучше ее гнев выходит наружу, чем копится внутри. Лучше пусть Фэй орет на окружающих, чем совершает безумные поступки, как, например, сегодня. Кроме того, Чейз заметил, как она красива, когда злится. Гнев прогонял грусть и скуку из ее глаз и возвращал в них живой блеск. Но все же Чейз не хотел, чтобы она его ненавидела.

— Я приношу извинения, Фэй, — сказал он, искренне желая заслужить ее прощение. — Поверь, я не хотел тебя задеть и снова напомнить об утрате, о которой ты и без того прекрасно помнишь. — Он пытался поймать ее взгляд, надеясь, что она усмирит свой гнев, который он сам намеренно спровоцировал, и послушает его. — Я хотел просто немного привести тебя в чувства и заставить думать. То, что ты сегодня вытворяла, совершенно на тебя не похоже.

Чейз увидел, как на глазах у Фэй выступили слезы, когда он заговорил про Троя и Тая. Ему было невыносимо ее жалко, он понимал: горечь утраты постоянно живет в ее сердце. Конечно, она очень сильная, раз до сих пор совершенно одна сносит все эти страдания, но нельзя так долго страдать и обвинять себя во всех смертных грехах. Фэй слишком молода, чтобы полностью отрезать себя от мира и остаться один на один со своим горем.

Внезапно она шагнула вперед и взяла Чейза за руку.

— Пойдем поужинаем. Марджи всегда оставляет еды больше, чем достаточно. На двоих там точно хватит. — Ее голос был тихим и слегка хрипловатым.

Напряжение, которое все это время испытывал Чейз, постепенно его оставляло.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Фэй отвернулась. Предложение поужинать означало только одно: она простила Чейзу то, что он, желая до нее достучаться, заговорил о ее братьях. Или, возможно, она таким образом просто благодарит его за сегодняшнюю помощь?

Фэй по-прежнему старалась идти прямо, периодически отодвигая руку Чейза от своей талии.

Да, я пригласила его поужинать со мной, но, как бы там ни было, новых нравоучений я не потерплю.

Чейз, в общем-то, и не собирался больше говорить ей ничего из того, что могло бы вывести ее из себя, он и так позволил себе сегодня слишком много.

Однако довольно забавно: когда я сказал именно те слова, после которых она вполне могла бы меня выгнать, она, напротив, Пригласила меня на ужин.

Чейз до сих пор не понимал, почему он с упорством, достойным гораздо лучшего применения, продолжает совать свой нос в жизнь Фэй, в то время как она, кажется, принимает его заботу без особенного энтузиазма и, больше того, постоянно на него злится за проявленное внимание.

Начиналось все просто как соседская забота, но теперь это вообще непонятно что! Может быть, не у одной Фэй проблемы? Может, и мне стоит получше присмотреться к своей жизни и понять, чего же мне не хватает?

Они наконец пришли на кухню. Чейз сразу же принялся доставать из духовки сковородки и кастрюли с еще не успевшей остыть едой. Как и предполагала Фэй, Марджи приготовила намного больше, чем может съесть один человек. Сегодня это был огромный кусок запеченного мяса и феттучини в сливочном соусе. В дополнение к ним в холодильнике стояли два салата: острый и фруктовый.

Пока Фэй доставала из шкафа таблетки от головной боли, Чейз нашел термос и чашки и разлил кофе. Он никогда не казался Фэй особенно домовитым, поэтому ей было очень интересно наблюдать, как он справляется с делами на кухне. А справлялся он весьма неплохо. Фэй села, поставила локти на стол и положила подбородок на сложенные кисти. Ей было невероятно больно двигаться, но, несмотря на физическую слабость, она ощущала странное облегчение, как будто внутри нее прорвалась огромная плотина и все ее мучения стремительным потоком вылились наружу.

— Я бы мог помочь тебе сесть, — сказал Чейз, закончив наливать кофе и усевшись за стол.

— Большую часть своей жизни я садилась без чьей-либо помощи, — ответила Фэй, раскладывая на коленях салфетку.

Он ничего не ответил, только отрезал огромный кусок мяса и положил его ей на тарелку. Она промямлила «спасибо» и приступила к еде. Только теперь она почувствовала, насколько проголодалась, и чем больше она ела, тем легче ей становилось.

Они ели молча. У людей, у которых на счету каждая минута, нет времени на разговоры за обедом, к тому же их работа требует очень много физических сил и энергии, поэтому за столом они предпочитают концентрироваться на еде, а не на пустой болтовне. Разговор ожидался после ужина. Фэй расслабилась и теперь чувствовала себя гораздо лучше, но в то же время старалась не терять бдительность. Разговор, начатый еще в спальне, по всей видимости, должен был продолжиться. Ожидание раздражало Фэй.

Вряд ли сейчас мы станем беседовать на какую-нибудь другую тему. Скорей всего Чейз продолжит допекать меня предложениями съездить в больницу.

Фэй больше не злилась на Чейза, и ей было даже приятно, что он сейчас сидит с ней за одним столом. Ей до смерти надоело ужинать в одиночестве, впрочем, она довольно редко ела за столом на кухне. Обычно Фэй ставила еду на поднос и относила ее наверх, в свою комнату. Она до сих пор не могла спокойно смотреть на пустые стулья мальчиков. Сегодня же, несмотря на происшедшее на холме, ей нравилось ужинать здесь. Она по-прежнему смотрела на места Тая и Троя, но при этом не ощущала такой резкой душевной боли, как раньше. Было ли это оттого, что кто-то ужинал вместе с ней, или оттого, что этим «кто-то» был именно Чейз?

— У тебя появился румянец на щеках, — сказал он, ставя на стол чашки с кофе.

Фэй отодвинула тарелку и потянулась за своей чашкой.

— Ну, я же поела. Оказывается, я успела очень проголодаться.

— У тебя здоровый аппетит, это хороший знак.

— Да перестань ты уже искать знаки! У меня всего лишь несколько царапин, шишка на лбу и немного потянуты мышцы. С кем не бывает?

— Ты можешь попросить кого-нибудь остаться с тобой на ночь?

— Я не нуждаюсь в сиделке.

— Ты повредила голову, это не шутки.

— Со мной все будет нормально.

Она старалась говорить как можно мягче, но это давалось ей нелегко. Теперь, когда ее отношения с Чейзом начали налаживаться, она поймала себя на мысли, что совсем не знает, как себя вести, как разговаривать с ним без прежнего сарказма и колкостей.

— Сможешь сама разобрать себе постель?

Вопрос означал одно: он собирается уходить, но Фэй почему-то больше не хотелось его отпускать. Напротив, она надеялась, что он побудет еще какое-то время.

— Я собираюсь немного посмотреть телевизор, может, даже засну в гостиной, на кресле. Мне в нем даже удобнее, чем на кровати.

Вот так! Я вполне могу говорить с ним вежливо!

Но когда Чейз продолжил, Фэй поняла: все-таки не стоило менять гнев на милость, ее дружелюбный тон дал ему надежду. Он решил, будто можно продолжать настаивать на своем.

— И все-таки мне бы не хотелось оставлять тебя одну. Тебе может стать плохо, и некого будет позвать на помощь.

— Не понадобится мне никакая помощь! Я сама со всем справлюсь! Я знаю, как действовать в подобных ситуациях.

— Знать и суметь сделать — две большие разницы, — проговорил Чейз. — Я уберусь на кухне.

Он встал и начал собирать тарелки, прежде чем Фэй смогла ему хоть что-то возразить. Он принялся загружать их в посудомоечную машину, и Фэй отметила про себя, что он справляется весьма неплохо. Хотя, в общем, это всего лишь машина, вряд ли руками он бы мыл посуду так же охотно. Тай и Трой, например, из всех дел на кухне признавали только работу с посудомоечной машиной, они заявляли, мол, такая работа хотя бы частично похожа на мужскую.

На сей раз воспоминания о Тае и Трое не причинили Фэй прежней, уже привычной боли, и это снова всколыхнуло в ней чувство вины. Она настолько погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как Чейз убрал со стола, и не расслышала толком его вопрос.

— Ты засыпаешь?

— Я в порядке, — ответила Фэй на автомате.

— Я спросил, ты засыпаешь? Да, нет?

— Нет.

На самом деле она впала в то свое обычное состояние, в котором после смерти братьев могла пребывать часами. К счастью, Чейз этого не заметил.

— Давай посмотрим, можешь ли ты сама идти.

Фэй попыталась приподняться, держась за край стола, но боль в мышцах не позволила ей встать, и она плюхнулась обратно на стул. Фэй сделала еще одну попытку, но опять безрезультатно. Тогда Чейз, аккуратно придерживая ее за талию, помог ей подняться.

— Я видел, у тебя в ванной есть мазь от ушибов, ты пока помажь свои синяки, только постарайся не попасть на царапины, а я отгоню машину и принесу тебе пакет со льдом.

Фэй ничего не ответила. Она пыталась привыкнуть к боли, снова сковавшей ее тело.

Зря я встала, надо было еще немного посидеть, может, тогда мне стало бы легче.

Фэй решила: скорей всего боль немного утихнет, если она пройдется, поэтому она повернулась и медленными неуверенными шагами направилась из кухни в коридор. Когда Фэй дошла до ванной, она двигалась уже гораздо свободней, тем не менее ей нелегко было снять с себя джинсы и рубашку и намазать мазью синяки и ушибы. Наконец Фэй закончила, оделась и пошла в гостиную. Телевизор все еще работал, видимо, Чейз забыл его выключить. Надеясь еще немного разработать мышцы, она сделала пару кругов по комнате и села на одно из раскладных кресел, предварительно постаравшись опустить его спинку как можно ниже. Вскоре вернулся Чейз, он принес термос с кофе, чашки и пакет со льдом. Фэй заметила, что у него на плечах и в волосах блестят капельки воды.

— Недалеко от дома ветром сломало несколько маленьких деревьев. Вот, пожалуй, и весь ущерб, причиненный ураганом твоему ранчо, — сообщил он.

Чейз протянул ей чашку кофе и пакет со льдом, потом взял свою чашку и удобно устроился в соседнем кресле.

Фэй грустно улыбнулась Трудно себе даже представить, сколько на свете женщин, которые мечтали бы сейчас оказаться на ее месте.

В конце концов, подобные мысли гораздо приятнее постоянной борьбы с Чейзом и желания от него избавиться. Они по крайней мере отнимают намного меньше энергии.

Да и вообще, это было бы с моей стороны весьма глупо и неосмотрительно — отправить Чейза домой в такую погоду, когда ураган может застать его на полпути, прежде чем он успеет добраться до своего ранчо. Конечно, мы оба за свою жизнь видели далеко не один шторм и привыкли к опасностям, но зачем подвергать Чейза совершенно бессмысленному риску?

Более того, Фэй было приятно, что она сейчас не одна сидит в своей гостиной. К тому же Чейз, несмотря на ее недружелюбное, а порой и просто возмутительное поведение, похоже, на нее не обижается и даже привык к ее отвратительному настроению. И теперь, когда он больше не докучал Фэй своими нотациями, она для себя решила: ее вполне устраивает его присутствие. Они молчали, но молчание это не было тягостным. Фэй успокоилась и наконец-то, впервые за долгое время, смогла полностью расслабиться.

Чейз взял с дивана пульт и включил местный канал. Вечернее телешоу прервалось сообщением об урагане. Чейз протянул пульт Фэй, но она махнула рукой, давая ему понять: ей сейчас совершенно все равно, что смотреть.

Фэй утопала в мягком кресле. Она чувствовала, как усталость берет свое. После сытной еды, горячего кофе, снимающей воспаление и отеки мази и таблеток боль заметно притупилась. Фэй переменила положение на еще более удобное и вскоре почувствовала, как ее веки тяжелеют. Ее стало клонить в сон. Давно забытое чувство блаженства окутало Фэй, и она сама не заметила, как заснула.