Покорная для Короля Нагов (СИ)

Глава 32

Едва только Ламейн проснулся, Король был уже на ногах. Выбираться из постели не хотелось… Эйрин крепко спала, положив руку ему на грудь, её пальцы вздрагивали. Не хотелось вставать, приниматься за дела, хотелось прижать к себе мягкое тело, родное до одури, измучить, изорвать ласками… Он прикрыл глаза на момент, воскрешая воспоминания ТОЙ ночи. Темница, багровый бархат, белая перламутровая кожа, иссечённая жесткой плетью… Серебристые пластинки, пробегающие по стройным ножкам и плоскому животу… Ее стоны. Тугие мячики грудей с вызывающе торчащими сосками.

И — позже: дикий, мрачный вой ЕЕ Зверя…

" ВОЗЬМИ МЕНЯ… НЕМЕДЛЕННО!!! "

Мутно — белая Нагатская Суть. Она пыталась вылезти наружу, ломая магический заслон. Это было неожиданно и странно — ведь в ЕГО детеныше, в ЕГО паре не было ни капли магической Силы… Несмотря на всю ее уникальность и очарование, Эйрин оказалась обычным, банальным оборотнем… Не более того. И вдруг — Зверь, пытающийся сломать магический заслон Лоннлейна… Выйти вопреки.

" Девочка моя, теплая моя… Кто ты? Перед кем раздвинула ноги твоя покойная мамаша? "

Он посмотрел на нее, приоткрыв глаза.

Тени сна порхали по нежным щекам махровыми мотыльками, губы были приоткрыты… Девушка лежала на боку, в нежную ложбинку между грудей закатились первые рассветные лучики света, посеребрили нежный пушок на коже.

Эсмонд слегка сдвинул одеяло с плеча жены. Она вздохнула, дрогнула, перекатилась на спину. Соски натянули ткань сорочки.

" Это невыносимо уже… Ладно, детеныш. Говори потом, что захочешь… "

Он протянул руку, сдвинул тонкую ткань, обнажая грудь. Захватив губами сосок, потер его языком. Девушка попыталась отмахнуться. Король поймал ее руку, прижал к простыни.

— Ну не нааадо… — протянула Эйрин — Не сейчас…

— Спи. — велел он — Я тебе не мешаю.

Тогда, в темнице, он пожалел ее. А ведь КАК хотелось ему ее взять — грубо, жестко и намного ярче… ТАК, чтобы запомнила навсегда КОМУ принадлежит. Хотелось…

Но она маленькая! Маленькая для ТЕХ, черных развлечений. Итак переусердствовал, оставив на плече отметину, чтоб было неповадно. Хренов Терранит! А не он ли ей снится сейчас?! Точно он… Что еще ей может сниться?

И осознание того, что паскуда — бунтарь сейчас имеет Королеву, как хочет… передавило нагу глотку.

— Эйрин… — прошипел он — Просыпайся, детенышшш… Ты забываешься, дорогая…

— В чем дело, Эсмонд? — Эйрин с трудом разлепила тяжелые со сна веки — Что уже успело произойти?! Ты что…

Он сжал ее ягодицы и резко вошел внутрь. Девушка отозвалась, выдохнула, подалась вперед.

— Что… тебе… снилось, девочка? Давай, рассказывай…

Он двигался в ней плавно, но ритм был грубый, резкий и агрессивный… Зрачки расплавились, растеклись жидким золотом.

— Так что?

— Ничего! — выкрикнула она, изгибаясь в его руках белой лентой — Ты… Бешеный!!! Ты безумный идиот!

Он сжал ее сильнее, оставляя на коже сливовые отметины. Взвыл, проведя руку под худенькую спинку и прижал к себе, не выходя изнутри. Девушка начала двигаться сама, жарко и яростно, белые пряди упали на ее лицо, прикрыв лоб и глаза.

Эсмонд запустил руку в волосы жены, запрокинул ее голову и прорычал прямо в закушенные губы:

— Ты улыбалась, дрянь… Видела во сне своего мудака…

Она расхохоталась глухо и утробно. Смех расколол воздух — вязкий и мягкий, как мятная карамель…

— Вам сказать правду, сир? Или соврать?

И, высвободив волосы, обняв мужа за шею, прошептала ему в самое ухо:

— А как ты думаешь сам? ЧТО я могла видеть во сне? Или КОГО?

Затем, сжав его бедра своими, обдала его горячей влагой. Он застонал, излившись в ответ.

Поцеловав жену в плечо, вышел из нее.

— Будешь спать?

Она кивнула:

— Еще немного.

— Сколько хочешь, детеныш… После обеда пройдемся. Или поедем верхом. Теперь спи…

… Король стоял у окна, сжав в руке белый лист бумаги и плотный конверт с позолоченной обрезью. Советник Ведар стоял в двух шагах от нага, склонивши голову.

— Как думаешь, Ведар… — Эсмонд задумчиво посмотрел на письмо и перевел взгляд на Советника — Что надо от нас Интикийскому Королю? Здесь указано, что он собрался нанести визит в Лоннлейнское Королевство. Ты сам то читал?

— Что Вы, сир?! — Ведар негодующе фыркнул, побагровев лицом — Как я мог? Тайная переписка…

— Не такая уж она и тайная… Знаешь, драгоценный, зачастую кажется мне, что мои слуги осведомленны о делах Королевства больше, чем я сам! Так как ты думаешь? С Интикийским Королевством мы не поддерживаем никаких связей более восьмидесяти лет…

Король бросил письмо на стол.

— Ладно, иди, Ведар… Распорядись там, чтоб встретили, как полагается. Посмотрим, что нужно интикийцам. Если опять ссуду, я не дам! Достаточно того, что они задолжали моему отцу…

Ведар хмыкнул про себя, поклонился Королю и удалился прочь.

Скандальную историю с невозвратом долга интикийцами знало все Лоннлейнское Королевство. Да что там… Может быть, даже весь Экрисс уже в курсе.

Встретились они в светлый праздник — День Восхваления Светлых Богов. Любовь к охоте, казням и жертвоприношениям соединила их в те дни… Славно погуляли. Коньяк, вина разных сортов, а позже даже и дешевое сельское яблочное пойло рекой лилось! Перебили много дичи в Лоннлейнских лесах, опустошили множество деревянных бочек, винных и пивных, перетраха… о, ну это ладно. Дело не в том. А в том, что наутро Эсмонд Завоеватель ссудил своему другу Шеннару тысячу мер* золотом.

— Отдам! — поклялся интикиец — Перед Богами Светлыми присягаю…

В назначенный срок не отдал. И потом, после напоминания, не поторопился… Но про это и не напомнил бы Лоннлейнский Король, скрепя зубами, если бы не…

В округе стали пропадать девушки. Немного пропало, человек пять… Но все красавицы. Древних, знатных Родов. Бесследно исчезли.

Боясь гнева дворян, который мог повлечь за собой и бунт, Король отдал приказ найти похитителей. Ну и нашли… Интикийских вербовщиков в Королевский гарем…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты что же это творишь, интикийская морда?! — взвился Лоннлейнский Король — Охренел совсем! Это же тебе не сельские девки! Дворянская кровь, мать их!

— Так меня сельские и не интересуют. — спокойно ответил наглец — Сельских ты себе оставь. Мне грязнокрового отродья не надо потом… Да и дворянки твои тоже… хлипкие оказались! Трое померли, одна в петлю полезла… Одна сбежала. Не ори, Завоеватель! Мне самки нужны, сам знаешь… Интикия породистыми родоначальницами не изобилует… Это у тебя одна жена и гарем. А мне по статусу положено пять жен.

Лоннлейнский Король от такой наглости не то, что обалдел… дара речи лишился.

— Ну знаешь, Шеннар… Тебе и денег дай, и… Знаешь, что?! Не друг ты мне больше. Пшел вон и дорогу сюда забудь. И золото верни. Понял?

Золото тот и по сей день не вернул…

Да и не в золоте дело. В обиде. В подлости. Как еще война не началась между ними тогда… Как то сдержались, понимая, что война эта им обоим невыгодна.

Вот как то так и сосуществовали до сих пор.

До того дня, как интикийский Король (самолично!) не перешагнул порог Лоннлейнского замка.

Встретили Интикийского Короля хорошо, соблюдая нормы приличий. Открытой вражды не было и поэтому не было причин запрещать интикийцам въезд на территорию Лоннлейна и визит в замок.

— Мир дому этому! — интикиец доброжелательно оскалился — Вижу, здесь многое изменилось…

Эсмонд с интересом разглядывал недруга отца. В детстве он видел его несколько раз, но память не вечна и ломка даже у нагов… Детские некрепкие воспоминания давно растаяли, как снег под теплым весенним Ламейном.

Мужчина был рослым, крепким, короткий плащ из серебристо — белой ткани облегал плечи, повторяя контуры каменных мышц.

Длинные белоснежные волосы были схвачены сзади золотой застежкой. Руки с длинными, изящными пальцами, усаженными массивными перстнями сжимали тяжеленную трость, увенчанную массивным набалдашником — голова змеи, глаза — рубины.

От всего облика Интикийского Короля веяло апломбом, силой и жестокостью. Белый Наг. Один из немногих выживших представителей своего рода. Один из немногих несущих с достоинством бремя тяжелой магической силы…

— Мир Интикии. — отозвался Эсмонд — Чем обязан высочайшему визиту?

— Сир Лоннлейнский! Я пришел с миром. Когда то Ваш отец, Эсмонд Завоеватель, повинуясь благородным порывам души, оказал мне услугу. Я пришел вернуть долг. Разумеется, со всеми причитающимися с меня неустойками и процентами.

Эсмонд прищурился.

— Что ж… Лучше поздно, чем никогда. Я рад Вам, сир Интикийский. Пройдем в мой кабинет и покончим с этим.

" Не зря сюда явилась эта белая мерзость… " — подумал — " Что то ему надо… "

Когда все необходимые бумаги были подписаны, меры переданы в казну, и даже мировая чаша была выпита обоими, интикиец был приглашен к столу.

— Позвольте представить. — сказал Эсмонд — Эйрин де Лавилль, Лоннлейнская. Королева Экрисса и… моя жена.

--------------------------------------

*Мера Мира Экрисс — двадцать пять килограмм.