Покров-4. Ключ

Глава 11. Суперспособность

Гаврил, как обычно, начал визит в библиотеку с пустого перетаптывания. Василиса усердно делала вид, что работает. То бишь тупо щёлкала мышкой, открывая и закрывая таблицы.

– Да, – спохватился Гаврил, будто что-то вспомнил. – Вот, Лариса просила тебе передать.

И он положил на стол Василисы уже знакомую ей мандалу из лавандовых нитей, украшенную засохшими цветами. От вида штуковины Василиса поморщилась.

– Она ещё называется Божье око. Говорят, надо прикреплять их над дверью, чтобы всякое зло не лезло в дом.

– Спасибо за новую бесполезную информацию, – проговорила Василиса, демонстративно глядя в экран.

Гаврил некоторое время привычно бродил по залу, засунув руки в карманы. Потом подошёл к столу и спросил:

– А почему ты меня заблочила?

– Сам-то как думаешь? – сквозь зубы процедила Василиса. Она действительно ещё вчера внесла его в чёрный список. Увы, в реальности фильтры от его появления не спасали.

– Лариса говорит, у тебя способности.

– Мне плевать, что она там говорит, – огрызнулась Василиса. Даже вспоминать об этих ведьмах не хотелось.

– Она сегодня утром уехала, – продолжал нудить Гаврил, расхаживая вокруг Василисиного стола. – Ты же не согласишься опять…

Увидев взгляд Василисы, Гаврил закашлялся. Потом прочистил горло.

– Ладно, я так и понял. В общем, она сказала, что от меня одного толку не будет. А раз ты больше не хочешь участвовать, то продолжать смысла нет.

– Значит, всё это было бесполезно, – тихо произнесла Василиса, глядя на таблицы.

– Не совсем. Зоя жива, а это главное. И судя по всему, она где-то здесь, недалеко. Надо её найти и вернуть.

– Валяй, – бросила через плечо Василиса. – Только без меня. Мне она вообще симпатичнее в виде булыжника. Так от неё вреда меньше.

Гаврил глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Ясно, уже готов был броситься защищать любимую Зоиньку, но решил притормозить.

– Ядвигу Мстиславовну тебе совсем не жалко? – спросил Гаврил после паузы.

– На совесть давишь, – усмехнулась Василиса. – А если у меня её нет?

– Я знаю, что есть.

– Ладно. – Василиса отвлеклась от бессмысленного рассматривания таблиц. – Бабку жалко, это да. Хотя у неё была возможность всё это остановить. Но вместо этого она потакала Зоиным закидонам. На меня наезжала. Вот и результат.

– Как это – наезжала? – Гаврил подошёл ближе.

– Неважно, – отмахнулась Василиса. Не рассказывать же ему, как Ядвига Мстиславовна в этом самом помещении уговаривала её отпустить Гаврила. Хотя держала-то его как раз Зоя.

– Вообще, да, – вдруг произнёс Гаврил. – Она как-то сказала, что если бы ты тут не появилась, то ничего бы этого не было.

– Отлично! Опять я во всём виновата! – Василиса почувствовала, что внутри снова занимался вихрь.

Да ведь это всё равно, что обвинять Соню в том, что Зоя замучила Ваську Савельева. Однако воспоминание об этой компании почему-то охладило пыл. Наверное, потому что их уже давно нет, и им не поможешь. А себя ещё можно спасти.

– Я больше не хочу с тобой разговаривать, – спокойно произнесла Василиса, глядя на экран монитора.

– Извини, – тихо сказал Гаврил, становясь сбоку от стола. Помолчав, произнёс: – Мне опять нужна твоя помощь.

– Да ну? – театрально изобразила крайнее удивление Василиса.

– Мне больше не к кому обратиться. Ядвига Мстиславовна уехала куда-то вместе с этой Ларисой. А остальным до Зои дела нет. – Гаврил снова помолчал. – В общем, помнишь, ты рассказывала про какое-то место в Чарусах, где исполняются желания?

– Я туда больше ни ногой! – замотала головой Василиса, припомнив жутких русалок.

– Ясно. Тогда хоть объясни толком, как туда добраться.

– Помнишь заводь у Скиркудово? – вздохнула Василиса. – В неё впадает Васильевский ручей. А на противоположной стороне растут старые ивы. Они ветками образуют тоннель. Надо по нему проплыть, и окажешься в Чарусах. Там посреди болот есть островок, а на нём стоит старая деревянная часовня. Внутри неё – икона. Вот надо туда доплыть и попросить то, чего хочешь.

– Понял. Спасибо.

И тут до Василисы дошло, что он вот прямо сейчас рванёт туда, к заводи. Антон ведь свою лодку до сих пор там оставляет. И если Гаврил из Чарус не вернётся, то это будет целиком и полностью Василисина вина. И неважно, как они друг к другу относятся. Он там сгинет, а она будет виновата, уже взаправду. И как с этим жить?

– Может, не надо? – осторожно спросила Василиса. – Там реально опасно. Я тогда чудом выбралась. Просто повезло.

– Может, и мне повезёт? – пожал плечами Гаврил, глядя в сторону.

– А если нет?

– Значит, судьба такая. Ладно, спасибо. – Гаврил выпрямился и повернулся к выходу.

– Погоди. – Василиса пыталась найти способ его отговорить. Смешно, если учесть, что полминуты назад она сама буквально поставила его на край крыши и дала пинка. – Сам подумай – если ты не вернёшься, кто будет Зою откачивать?

– Ядвига Мстиславовна, кто ещё. Она же больше никому не нужна.

Тут нечего было возразить. Но и перспектива жить, зная, что Гаврила растерзали русалки, тоже не прельщала. Мысленно себя кляня, Василиса наконец произнесла:

– Ладно, давай так. Ты поплывёшь в Чарусы, а я тебя подожду у заводи. Если ты не вернёшься… – А вот что делать в таком случае, Василиса не знала. – То я останусь виноватой. Меня же живьём сожрут.

– Я записку напишу, – щёлкнул пальцами Гаврил. – И тебе оставлю. На случай, если не вернусь. Ты её потом родителям отдашь.

– Допустим. Мне-то что делать? Кого звать, если ты не вернёшься?

– Позвони Ядвиге Мстиславовне. А там видно будет. – Гаврил повеселел и потёр руки. – Ну что, пошли?

– Вообще-то, я ещё на работе, – проговорила Василиса, снова таращась на экран. – И тебе бы не мешало в кафе появиться.

– Ой, точно. Тогда давай часов в пять встретимся.

– Давай, – обречённо выдохнула Василиса.

Гаврил убежал, а она осталась сидеть в библиотеке, проклиная свою болтливость и недальновидность. А может, прямо сейчас позвонить его родителям и рассказать об очередной бредовой затее их сынка? Лучше уж быть предательницей, чем убийцей. Пусть он больше с ней не разговаривает, чем сгинет в Чарусах. А если не сгинет? Если вернётся, да ещё Зою выручит. Это было бы хорошо. Наверное. Тогда она точно с него больше не слезет. Исключительно из чувства благодарности.

Позвонила мама и предупредила, что уезжает к бабушке в Растяпинск.

Василиса сидела без дела и всё больше волновалась. И хоть бы он её в свои планы не посвящал. А то втянул опять в какую-то мутную передрягу.

Взгляд зацепился за лавандовую мандалу, подаренную Ларисой. Что она там плела? Что у Василисы способности? Ну да, определённо. Притягивать проблемы – вот её суперспособность.

А вообще-то эта штука как бы и ничего. Василиса надела петельку на палец и крутанула мандалу. В стёкла застучали крупные дождевые капли. Отлично, только ливня не хватало. Стало сумрачно, но свет включать не хотелось. Всё равно посетителей нет.

Василиса широко зевнула. В дождь же всегда спать хочется. Подпёрла щёку рукой. И тут же раздался голос Гаврила:

– Эй, просыпайся!

– А? Что? – часто заморгала Василиса.

– Шестой час уже. Я тебя ждал-ждал, а ты не идёшь. Дрыхнешь на работе, оказывается. – И Гаврил весело улыбнулся. Так нагловато, прямо как раньше.

– Может, ну его. – Василиса потянулась. – Что-нибудь другое придумаешь.

– Нет у меня больше идей. – Гаврил перестал улыбаться и достал из внутреннего кармана куртки сложенный листок, который протянул Василисе. – Вот, держи. Это я родителям написал на случай, если не вернусь.

– Ладно, идём. – Василиса запихнула листок и мандалу в рюкзак. – Но я всё равно против.

– Ладно, – снова улыбнулся Гаврил.

Вместе они выключили весь свет, заперли музей и зашли в администрацию, чтобы оставить ключи у секретарши Эдуарда Юрьевича. Василиса глянула на опорный пункт – свет там уже не горел, значит, отец ушёл домой. Ладно, пусть пока думает, что Василиса ещё в музее. Нечего родителя заранее волновать, это всегда успеется.

– Ты хоть грести-то умеешь? – спросила Василиса по пути к ручью. После дождя стало прохладно, и она запахнула куртку.

– Конечно, умею. Меня ещё дед учил.

– Это по какой линии? – спросила Василиса, чтобы завязать разговор о чём-нибудь отвлечённом. А то от мыслей о Чарусах колени уже начинали подрагивать.

– По отцовской. – Гаврил первым запрыгнул на настил набережной и подал руку Василисе. Она, разумеется, этот жест проигнорировала. – Он живёт в Порогах. А мамины – в Городце.

– Ты с ними общаешься?

– Да, но редко.

Дальше шли молча. Василиса ни одной темы для разговора придумать не могла, а Гаврил просто молчал. Так они добрались до заводи и нашли Антонову лодку под старой ивой.

– Интересно, он верит в порядочность людей, или просто про неё забыл? – пробормотала Василиса, пока Гаврил переворачивал посудину и толкал её в воду.

– И то, и другое, – усмехнулся Гаврил, залезая в лодку.

– Стой! – крикнула Василиса, вцепившись в его куртку. – Не надо туда плыть. Ты ведь можешь погибнуть. На самом деле погибнуть.

– Я понимаю. – Гаврил мягко сомкнул пальцы на запястье Василисы и отстранил её руку.

– И ты готов так рисковать? Из-за Зои?

– Получается, да. – Гаврил наконец выпустил запястье Василисы. – Ну не могу я её оставить в таком состоянии.

– А я не могу дать тебе там умереть. Подвинься. – Василиса тоже полезла в лодку, но тут Гаврил преградил ей путь.

– Ещё чего, – цедил Гаврил, не давая Василисе переступить через бортик. Василиса не сдавалась, и в конце концов он просто обхватил её руками и поставил на берег. – Жди здесь!

– Не смей повышать на меня голос! – резко произнесла Василиса. – Раскомандовался.

И тут у ивового тоннеля, ведущего к Чарусам, раздался всплеск.

– Это ещё что? – проговорила Василиса, глядя на раскидистые деревья. Однако вода больше не колыхалась, мерно отражая серое небо и тёмные ветви.

– Ладно, я поплыву. – Гаврил, тоже вглядывавшийся в тоннель, обернулся. – Жди меня часа три, потом иди домой. Если до завтра я не вернусь, передай матери письмо. И не говори никому, что тоже здесь была.

Василиса хотела было его удержать, но Гаврил ловко оттолкнулся от берега, и лодка отплыла сразу на несколько метров. Грести он, и правда, умел. За несколько секунд пересёк всю заводь и скрылся в темноте тоннеля.

Ноги подкосились, и Василиса плюхнулась на песчаный берег. Отлично. Теперь на её совести ещё и Гаврил. Мало того, что кругом все её обвиняют в Зоином остолбенении, так теперь ещё это. Никому не говори. Пустое, все всё узнают. И как после этого Наталье Львовне в глаза смотреть? Да как на себя в зеркало смотреть?! Дура, не могла его остановить. Надо было хоть лодку утопить, хоть поперёк лечь, хоть веслом его огреть. Или запереть в каком-нибудь подвале.

Закрыв лицо ладонями, Василиса почувствовала, как по ладоням потекли горячие слёзы. Проревелась, высморкалась, утёрлась. Стало полегче. Теперь надо думать, что делать. А что тут сделаешь? Теперь только ждать. Или…

Василиса вскочила. Отряхнула песок с джинсов. А что, если всё не совсем так, как ей рассказывали? Что, если в Чарусы можно попасть и другим путём?

Обогнув большую иву, под которой Антон оставлял лодку, Василиса двинулась к деревьям, что росли по бокам от тоннеля. Густые заросли, образующие сплошную стену. Пытаясь рассмотреть хоть что-то в пересечении ветвей, Василиса шла вдоль ив. Ничего – даже маленького оконца.

Спустя полчаса Василиса уже хотела вернуться, но вдруг заметила среди высоких трав что-то вроде тропинки. Стала потихоньку спускаться. А вдруг тут змеи?

Остановилась. Вернулась. Ещё минут двадцать искала какую-нибудь палку. Нашла, снова пошла по тропинке, отодвигая растения палкой. Добралась до густых ивовых зарослей, стала продираться сквозь ветви, хлещущие по лицу и одежде. Пару раз слышала, как трещат ткани.

Наконец увидела просвет. Ещё пара минут сражения с деревьями, и Василиса вывалилась на заросший травой берег. Тут же испугалась, что угодит в топь, однако почва оказалась твёрдой. Потыкав вокруг палкой, Василиса сделала пару шагов вперёд и увидела болото.

Вроде похоже на Чарусы. Кругом – обманчивые полянки с колышущимися сочными травами, кочки, длинные ветви ив и закрывшиеся в пасмурную погоду кувшинки. Гаврила не видно. И где он, интересно? Может, в другую сторону уплыл?

Откуда-то донеслось пение. Будто в отдалении женщина выводила грустную мелодию. Отлично, русалки на месте. Стало быть, это всё же Чарусы. Василиса припомнила, как во время её прошлого визита отовсюду слышались знакомые обманчивые голоса. Эх, Гаврила об этом надо было предупредить!

В который раз посетовав на собственную тупость, Василиса сделала ещё пару шагов вперёд. Вроде твёрдый берег, не трясина. В полуметре уже плескалась тёмная вода. Поднявшись на цыпочки, Василиса стала снова высматривать Гаврила, но кругом лишь простиралось во все стороны бескрайнее болото.

И тут почва под ногами дрогнула. Василиса вскрикнула и, взмахнув руками, чуть не упала. Вовремя упёрлась палкой в кочку. И вдруг поняла, что кусок земли под ней начал двигаться. Стоя на кочке, Василиса медленно отплывала прочь от берега.

Этого не хватало. Балансировать стоя было трудно и опасно, и Василиса села на корточки. Разумеется, глянула в воду, откуда на неё, улыбаясь, смотрели уже знакомые красивые женские лица с развевающимися волосами. Русалки приветливо махали ей руками, увешанными драгоценными украшениями.

Василиса зажмурилась, чтобы её сознание не спуталось их призывными песнями, которые теперь неслись со всех сторон. По ноге что-то скользнуло. Василиса открыла глаза и успела заметить бледную руку, с тихим бульком погрузившуюся в воду.

Прекрасно. Гаврил вернётся и выручит Зою, а вот Василиса тут сгинет. Станет русалкой. Если повезёт.

«Вышла на берег зелёный,

Речке кладу я поклоны.

Что ты, реченька, молчишь?

Что ты водами журчишь?»

Женский голос будто звучал в голове Василисы, мешая соображать.

«Видела ль ты милого?

Встречала ль ты любимого?

Где ты, сокол мой прекрасный?

Где ты, витязь ясноглазый?

Помнишь ты меня, иль нет?

Без тебя померкнет свет,

Высохнут глубоки воды,

Пролетят пустые годы».

Василиса зажмурилась. Хоть бы они замолчали. Сжав палку, упирающуюся в кочку, Василиса навалилась на неё и почувствовала, что та куда-то провалилась. Открыв глаза, Василиса обнаружила, что конец палки воткнулся в почву. Ещё не хватало, чтобы эта штука под ней развалилась.

Попытавшись вытащить палку, Василиса так сильно её дёрнула, что она выскочила вместе с травой, какими-то корнями и кучей чудны́х палочек. Василиса стала их стряхивать и обомлела. Быть не может.

Василиса наклонилась и руками чуть разгребла ямку, оставшуюся от палки. Из-под земли и трав на неё таращились пустые глазницы старого потемневшего черепа. И вдруг череп стал будто вырастать из земли.

Вскрикнув, Василиса вскочила на ноги, оступилась и повалилась на спину. Уже приготовилась плюхнуться в воду, но её что-то удержало под лопатками и слегка толкнуло вперёд.

Василиса шлёпнулась на колени, а руками упёрлась в черепушку, уже показавшуюся на поверхности. Под ногами что-то шевелилось, вся кочка будто шла волнами и разваливалась.

Не удержавшись, Василиса всё-таки плюхнулась в ледяную воду. Её тут же стали хватать с разных сторон и тянуть вглубь. А потом вдруг дёрнуло вверх. Мига хватило, чтобы уцепиться за ивовую ветку и выбраться. Но ногу что-то удерживало.

Намереваясь лупануть по русалке со всей силы, Василиса обернулась, но в последний миг заставила руку пройти мимо облысевшей головы, показавшейся над водой. Землистое лицо, уродливое и искажённое, почти слезло с костей. Но оно всё же узнавалось.

Русалка вцепилась в ладонь Василисы, но тянуть в воду не стала. Ослабила хватку, глянула на неё сузившимися глазами и ушла под воду, оставив в руке Василисы что-то маленькое. Сжимая кулак, Василиса ломанулась сквозь заросли, лишь раз обернувшись, чтобы посмотреть на болото, куда только что нырнуло то, что осталось от Сонечки Савельевой.