Покров-4. Ключ

Глава 21. Ключ с живой водой

Коридор темнел пустыми стенами, от которых отражался кошмарный скрежет. Василиса не могла пошевелиться, казалось, звук проникал прямо внутрь, уничтожая мысли холодным страхом. На её запястье сомкнулся холодный браслет, и Василиса живо отдёрнула руку. Но оказалось, это всего лишь Гаврил до неё дотронулся. Пальцы у него, оказывается, заледенели.

– Прости, – просипел Гаврил.

Василиса только мотнула головой, показывая, что всё нормально. Даже хорошо, что он своим прикосновением её слегка встряхнул. В голове немного прояснилось.

И в чистом сознании замаячило – надо валить отсюда, валить как можно скорее.

Василиса встряхнула плечами, ноги слегка подкосились, но она устояла, ухватившись за кушетку. И поняла, что мерзкий скрежет прекратился.

– У тебя ручка есть? – спросила Василиса, силясь убрать ком из горла.

– Что? – сдвинул брови Гаврил.

– Ручка. Карандаш. Маркер. Чем писать желание. – Василиса наконец прокашлялась.

– А, да. – Гаврил стал копаться в карманах. Достал тонкий чёрный маркер.

– Пиши прямо здесь, на стене. И валим отсюда. Плевать на всё.

Гаврил коротко кивнул и приблизился к стене. Поводил маркером и раздражённо затряс рукой. Потом швырнул маркер по коридору, так что тот звонко застучал.

– Не пишет, – злобно сплюнул Гаврил.

Василиса закатила глаза и ткнулась затылком в стену. Почему-то подумалось о том, что её первый раз безусловно только здесь и мог случиться – в самом страшном месте Черноречья – заброшенном санатории, бывшей психушке и монастыре, где монахов расстреливали прямо у стены. Кладбища рядом нет? Нет, но есть гуляющие покойники.

– Тебе смешно? – резко произнёс Гаврил.

Василиса открыла глаза и увидела, что он побледнел почти до синюшности и выглядел разъярённым.

– Просто подумала, что это самое подходящее место для первого раза. – Василиса не смогла удержаться и снова фыркнула от смеха.

Гаврил сжал челюсти, побледнел ещё больше и отвернулся. Так. Понятно.

– У тебя уже не первый, да? – тихо спросила Василиса. – С Зоей, да?

Гаврил так и стоял, отвернувшись. А Василиса чувствовала, что её сейчас понесёт, но уже не могла затормозить.

– Я надеюсь, у вас было до того, как она окаменела, а не после?

Гаврил обернулся так резко, что Василисе на мгновение показалось, что его отведённая рука сейчас вдарит ей по лицу. Василиса вжалась в стену и, судя по звуку, громко вскрикнула. Кулак Гаврила прилетел в бетон рядом с её ухом. От глухого удара Василиса вся сжалась.

Когда открыла глаза, Гаврил стоял к ней спиной, сжав голову руками. Надо было срочно разрядить обстановку. Но из горла выходили только хрипы. Пришлось снова кашлять.

– Может, писать не обязательно, – произнесла Василиса, когда дышать стало легче, и голос пошёл нормально. Правда, отлепиться от стены всё не получалось.

Гаврил наконец опустил руки и покрутил головой, будто разминая шею. Потом тоже прочистил горло. Глядя вниз, стал ходить по коридору, потом присел и что-то поднял с пола.

– Надо ещё раз попробовать, – произнёс Гаврил, снимая колпачок с маркера.

– Да, ты прав. – Василиса кое-как отклеилась от стены и подождала, пока круги перед глазами пропадут. – Только за желания иногда приходится платить.

Василиса сказала об этом, потому что вспомнила собственное желание, оказавшееся на стене «Черноречья», хотя сама она его здесь не писала. Просто загадала на каком-то подобии языческого капища. Так может, и желание Гаврила уже где-то здесь?

Гаврил тем временем зашёл в одну из комнат, расположенных вдоль коридора. Василиса двинулась следом. Гаврил стоял у стены и рассматривал продольные царапины, испещрившие всю комнату. Присмотревшись, Василиса поняла, что это и были строчки с пожеланиями посетителей санатория.

– Сосед пролил нас три раза, – медленно прочитала Василиса фразу, написанную почти каллиграфическим почерком. – И ни разу не заплатил за это. Хочу, чтобы заплатил. Тварь отнимает последнее. Пусть подавится.

Гаврил читал просьбы молча.

– И за этим люди приезжают сюда? – недоверчиво спросила Василиса. А потом поняла, что для того чтобы озвучить просьбу, тащиться в санаторий совсем не обязательно. С ней самой ведь получилось именно так. Просто некоторые желания имеют свойство не рассыпаться в песок, а материализоваться. Пусть и на стене разрушенного санатория. Интересно, кто их здесь читает.

Гаврил подышал на маркер и попробовал поводить им по стене. Кажется, получилось, потому что он стал что-то сосредоточенно писать. А Василиса ходила вдоль стен и читала просьбы о возмездии для нерадивых чиновников, мерзких соседей, клеветников, любителей распускать языки и руки, водителей-хамов и просто персонажей, которые считали нормальным обижать тех, кто слабее.

– Да, каких гадостей только люди не творят, – пробормотала Василиса. – С другой стороны, за праведное возмездие, может, платить не надо.

В своё время её желание исполнилось, хотя и очень странным образом. И заплатить пришлось. Но это же не была просьба о восстановлении справедливости. Всего лишь смартфон. За который Василиса заплатила выпадением волос.

– Ты всё? – нетерпеливо спросила Василиса. Ей очень хотелось побыстрее уйти из «Черноречья».

– Да, – тихо произнёс Гаврил, убирая маркер в карман и осматривая стену. – Действительно, судя по тому, что здесь написано, нашему миру недостаёт справедливости.

– Миру недостаёт любви, прощения и милосердия. – Сказав это, Василиса замолчала. Она сама удивилась тому, что произнесла. Будто произносила она, а диктовал кто-то другой.

Гаврил пару секунд удивлённо на неё смотрел, потом вздохнул:

– Может быть, ты и права. Ладно, пошли.

Они снова вышли в тёмный коридор. По полу тянуло холодком, от которого немели лодыжки.

– Если тут просят о возмездии, нам здесь делать нечего, – проговорила Василиса, стараясь ступать потише. – Зоя своё уже получила.

– Опять ты за старое, – процедил Гаврил.

Но Василису снова понесло. И снова куда-то не туда, и снова она не могла остановиться.

– А вот если бы я так поступила, а потом огребла, ты бы стал искать способ мне помочь?

Гаврил только повёл глазами.

– Понятно. Это значит – нет. – Василиса резко засунула руки в карманы. Потому что обидно было бегать за ним, постоянно ему помогать и знать, что он для неё пальцем бы не пошевелил.

– Да я бы умер для тебя, если бы нужно было, – еле слышно пробормотал Гаврил, глядя под ноги.

Василиса, услышав это, опешила так, что даже споткнулась. Пролетела пару шагов, взмахнула руками и, чтобы не упасть, упёрлась в оказавшуюся поблизости дверь. Та приветливо распахнулась, громко ударившись о стену.

Вновь обретя равновесие, Василиса немного пришла в себя. И тут же выдала:

– А если бы Зоя была против?

– Против чего? – недоумённо спросил Гаврил.

– Ну, чтобы ты мне помогал. Если бы нужно было.

– С чего ей быть против?

– Она меня терпеть не может.

– Это не так, – покачал головой Гаврил.

– Нет, так, – упрямо заявила Василиса, припомнив, как Зоя травила её на весеннем празднике, а потом хамила ей на набережной.

– Она просто была сильно обижена. – Гаврил выставил ладони и сказал: – Хватит. И пойдём уже отсюда.

– Хватит, – прошипела Василиса. – Конечно, у тебя Зоя всегда на первом месте.

Василиса хотела было задрать нос и пойти вдоль по коридору, но вдруг краем глаза заметила узкую дверь в глубине только что открывшейся комнаты.

– Ты же сама сказала, что миру недостаёт прощения, – говорил где-то рядом Гаврил. – Так прекрати на Зою наезжать.

Василиса уже повернулась, чтобы выдать очередную колкость, но наконец сумела вовремя остановиться. И, кажется, она, пусть поздно и медленно, но начала понимать, куда их угораздило ввалиться.

– Погоди-ка, – медленно произнесла Василиса, осматривая открытую комнату. Как будто здесь потолок и стены просвечивали насквозь, и она могла ясно видеть тонкую хищную улыбку «Черноречья». – Это место вытягивает наружу все мысли. И всё усиливает.

– Что? Как это?

– Так. – Василиса обернулась к Гаврилу. – Ты заметил, что нигде нет никакой мебели? А в коридоре – кушетка. Как будто специально для нас. И всё, что внутри, как-то усиливается. Трудно удержаться, чтобы не закричать.

– Ну… да, похоже на то, – медленно произнёс Гаврил. – Но тогда нам точно надо уходить отсюда. Тем более что просьбу я уже написал. Должно сработать.

– Должно, – эхом повторила Василиса, снова глядя на узкую деревянную дверь в глубине комнаты. Почему-то её тянуло к этой створке, по которой ползли зелёные лианы, проросшие прямо сквозь трещины в кафеле.

– Так что, идём? – Голос Гаврила доносился будто бы издалека.

– Идём, – повторила Василиса и направилась к двери.

Действительно, на удивление целая, узкая высокая дверь. Деревянная. Кругом – стебли, листья и цветы. Василиса приложила ладони к старому высохшему дереву и наклонилась ближе. Прислушалась. Откуда-то из глубины, из-за двери, доносилось журчание воды.

– Вот он. Там. – Василиса слегка отстранилась, держа ладони на двери. – Источник. Живая вода. Там бьёт ключ.

Гаврил подошёл и встал рядом. Протянул руку и толкнул створку. Ничего не произошло.

– Заперто. Или заклинило. – Гаврил окинул взглядом дверь и равнодушно пожал плечами. – Может, не надо туда идти? Я же уже написал просьбу.

Василиса тоже попробовала толкнуть дверь. Она никак не поддавалась. И тут Василиса кое-что вспомнила. Пошарила в кармане и достала старый ключ, что случайно утащила из дома Ядвиги Мстиславовны.

– Да ладно. Серьёзно? – иронично спросил Гаврил.

Василиса убрала стебли и цветки вьюнка от замочной скважины. Вставила ключ и попыталась повернуть. Замок щёлкнул. Два оборота. И дверь отворилась. Из-за неё пахну́ло свежей влагой, как от реки после дождя. И послышался шум потока.

Василиса заглянула в проём. Вниз уходила старая выщербленная лестница. Каменные ступеньки сплошь заросли травой и цветами. А дальше простиралось большое помещение, стены которого покрывали разнообразные растения. От пола до высокого потолка сплошь тянулись стебли и цветы.

Внизу рядком стояли ванны, тоже покрытые зеленью. Видимо, здесь когда-то купали пациентов психушки, а потом и санатория.

– Ничего себе, – прошептал Гаврил над ухом Василисы.

– Это чудо, – восхищённо выдохнула Василиса. Так тут, наверное, и хромоту можно исцелить. И полностью в ванну залезать не надо – только разуться и ноги намочить. Хотя можно даже в одежде нырнуть, вреда явно не будет. И ещё волосы вырастут. Густые, как раньше.

Василиса спрятала ключ в карман. Сделала пару шагов вперёд и оказалась на небольшой площадке, от которой вниз уходили ступеньки. Лестница была крутая, а перила отсутствовали. Но ведь они уже пришли.

– Я схожу, посмотрю, что там, – через плечо сказала Василиса и стала осторожно спускаться.

Ноги приходилось ставить чуть ли не на ощупь, ведь ступеней под растениями почти не было видно. Расставив руки, Василиса потихоньку сходила в глубь помещения.

– Я с тобой, – произнёс откуда-то Гаврил. Василиса уже подумала было, что он за неё волнуется, видя, как ей трудно спускаться, но он тут же добавил: – Надо попробовать набрать воды для Зои.

Василиса в этот момент уже устояла у ванн, одолев лестницу. Но, услышав имя Зои, почувствовала, как внутри полыхнула ярость. Снова эта Зоя, да чтоб ей…

Гаврил коротко вскрикнул, Василиса обернулась и увидела, как он кубарем летит по ступеням вниз. Он упал как-то боком, согнувшись к коленям. И не шевелился.

Василиса подскочила к нему и села рядом. Тронула за плечо. Никакой реакции. Чувствуя, как ускорился пульс, Василиса повернула его к себе. Зелёно-карие глаза Гаврила смотрели в пустоту. На бледном пустом лице багровело несколько ссадин, а из небольшой ранки на виске стекала тонкая красная струйка.

Услышав рёв и мигом поняв, что он исходит из её груди, Василиса закрыла руками рот. Перед ней всё равно что булыжник лежал. От заросших стен эхом отражались её всхлипы вперемешку с вскриками.

Чтобы хоть как-то заставить себя замолчать, Василиса прокусила свою ладонь. Во рту стало солёно, но рука, будто каменная, вообще ничего не почувствовала.

– Солнце ещё не село, – произнёс над Василисой женский голос.

Резко обернувшись, Василиса увидела над собой молодую женщину в старом бесцветном платье. Лицо знакомое, но память отказывалась работать и подсказывать, кто это.

– Здесь живая вода, – произнёс взявшийся невесть откуда парень в чёрном костюме. – До заката ещё можно успеть.

Какие-то полузнакомые персонажи. Но ведь они дело говорят.

Василиса всхлипнула и попыталась собрать мысли в подобие порядка. Поднять Гаврила она не сможет. Значит, надо принести воды сюда. Но тары-то нет. Что он там говорил? Можно футболку намочить. Точно.

Судорожно перебирая руками, Василиса ползком направилась к ближайшей ванне. Встать на ноги не было сил. Так, ванная, вся в растениях. Пустая. Краны. Негнущимися пальцами Василиса стала крутить вентили. Ничего не произошло. Но потом раздалось журчание, и в ванну хлынул мощный поток воды.

Растения забили слив, и ванна начала быстро наполняться. Так. Надо снять футболку, чтобы её намочить. Но руки отказывались выполнять команды, и Василиса сумела лишь скинуть куртку. Привстала, тут же оступилась и кувыркнулась через бортик, головой ударившись о кран, а потом о дно. Перед глазами поплыли тёмные круги, которые, правда, тут же рассеялись.

Сознание стало ясным. Оказывается, с макушки на лицо стекала ледяная вода. Живая вода. Уже и джинсы намокли. Сев на колени прямо в ванне, Василиса стянула-таки футболку и быстро её намочила. Вылезла, придерживая мокрую ткань. И увидела пустой пол рядом с лестницей. Гаврил исчез.

– Что… а где… куда… – тупо бормотала Василиса, осматривая пустое заросшее помещение.

– На берегу, – произнёс кто-то из тех двоих. – Солнце садится.

Василиса быстро накинула куртку, с трудом попав в рукава. Не бегать же тут полураздетой. И рванула к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки и помогая себе одной рукой, добралась до верхней площадки. Выскочила в коридор и, стараясь поудобнее придержать мокрую футболку, побежала по коридору, через пустой холл к дверям санатория. Дальше на улицу, перепрыгнула через крыльцо и рванула по разбитым тротуарам прочь от «Черноречья». Пролесок с едва заметной тропкой. Между стволами розовые лучи заходящего солнца.

Наконец Василиса выскочила на равнину. И увидела, как яркий алый круг уже коснулся краешком горизонта. И где здесь берег?!

– Там, – указала тощей рукой девица в платье.

Василиса кивнула и помчалась по зеленеющему лугу. А ведь это же Соня. Точно, невеста Васи Савельева. Собственно, её приятель в костюмчике – это же он и есть. Надо же, пригодились покойнички. Не зря Василиса им кольца возвращала.

Хорошо было хоть на несколько секунд отвлечься. Но надо спешить – солнечный диск уже начал заходить за горизонт. Трава, пригорки и равнинки. Но уже чувствуется запах воды. Камыши, осока.

Скоро показалась река, в которой отражалась розовая закатная дорожка. Она становилась всё короче, солнце почти закатилось. Небо становилось из светло-розового лиловым, потом фиолетовым. Быстро же здесь всё происходит. На то оно и Черноречье.

Василиса, сжимая в руках мокрую футболку, сбежала с холма и увидела, что плот пришвартовался у крутого берега. Тощий Вася стоял на краю, у его ног лежали большие тёмные свёртки. А поверх кучи – Гаврил.

– Стой! – завопила Василиса. – Стой, костяная твоя башка! Подожди!

Василиса спрыгнула с холма. Солнце закатилось. Чёрный красивый костюм скелета отражал последние розовые солнечные лучи. Вася невозмутимо толкнулся длинным веслом, и плот отплыл от берега.