Покушение: история первая

Версия

Ари мне не звонил, значит, ничего пока не произошло. Поэтому, не заходя в свою контору, я поехала в полицейское управление, чтобы обсудить с Эриком Катлером все, что мы на сегодня узнали по этому странному делу. Мои поездки, встречи и разговоры постепенно помогли мне кое-что понять. И у меня наконец появилась версия, в которую прекрасно укладывались все события. Единственное, чего я не могла сказать точно, — имя преступника и его адрес. Но кое-какие соображения у меня появились и на этот счет.

На всякий случай я позвонила Эрику Катлеру, чтобы убедиться, что застану его на месте. К счастью, все обстояло именно так, как мне было нужно. Но я поняла, что мой звонок был нелишним, когда, поднявшись на седьмой этаж, почувствовала запах кофе.

— Приветствую вас, коллега, похоже, начинается работа. — В голосе комиссара появились знакомые интонации, предвещающие финал очередной запутанной истории.

— Пока что работа воображения, — внесла я свою долю скепсиса.

— Ваше воображение, основанное на гениальной интуиции, является катализатором наших, прежде всего моих, мыслительных процессов, — бодро возразил мне Эрик Катлер.

— Звучит как формулировка нового закона. Я бы назвала его так: «Закон о неизбежности раскрытия преступлений путем использования фантазий Мэриэл Адамс и интеллекта полицейского комиссара Эрика Катлера». — Не сдержавшись, я откровенно рассмеялась.

— Красиво, черт возьми, получилось! — подхватил Катлер. — Но сначала мы выпьем по чашечке кофе, чтобы привести в рабочее состояние комиссара вместе с его мозгами, поскольку упомянутый комиссар почти не спит вторые сутки.

— Святое дело, — согласилась я.

Какое-то время мы действительно молча пили кофе. Впрочем, совсем недолго.

Наконец комиссар заговорил:

— Вы сказали, что готовы предложить свою версию, а я бы очень хотел ее выслушать, поскольку и у меня есть соображения. Что-то мне подсказывает, что наши версии вряд ли будут противоречить друг другу.

— Но сначала я хотела бы задать вам один вопрос: мы знаем, что запечатанную в пресловутом втором конверте часть завещания видел только Яков Шефнер, так?

— Да, именно так.

— Есть вероятность того, что этот текст видел еще кто-нибудь?

— Вероятность есть всегда, другое дело — насколько она велика.

— Ну и насколько?

— Думаю, что незначительно. Шефнер не станет никому показывать документ, если это не положено по закону. Такая черта характера фактически его кормит. Да и зачем? Теоретически ему могут предложить взятку, но для того, чтобы заплатить за эту информацию достаточно серьезные деньги, нужно иметь о ней представление. Но если представление уже есть, то зачем платить? Так что, скорее всего, кроме Якова Шефнера, никто содержания этой части завещания не знает.

— Он сам и печатал документ?

— Конечно. Так положено по закону в подобных случаях.

— Я знаю, как положено, но меня интересует, как было на самом деле. Я знаю случаи, когда этим правилом пренебрегают.

— Вы, коллега, сегодня что-то не похожи на себя. Неужели вы верите, что Джудит допустила бы подобное нарушение? Ведь она наверняка жестко все проконтролировала.

— Да, вы правы. Просто хотелось отсечь случайности. А теперь давайте сведем воедино все, что мы знаем. Итак, с достаточно большой долей вероятности мы можем предположить, что покушение на Джима Стонера совершил человек, который знал о существовании акций и считал, что сможет до них добраться после того, как уберет со своего пути старика. Вы согласны со мной?

— Ну, если речь идет о вероятности, то мне нечего возразить.

— Таким образом, — продолжила я свои рассуждения, — мы получаем некое противоречие. С одной стороны, Ронен Критц получил бы акции в случае смерти Стонера, но он не знал о завещании своей матери. Кроме того, он вряд ли бы совершил убийство, да еще таким способом. Впрочем, здесь мы имеем мое мнение, а не факт. С другой стороны, Яков Шефнер знал об этой части завещания, но смерть старика ему ничего не давала, скорее даже наоборот: ведь за управление акциями он получает свой процент, только пока жив Джим Стонер. Мы и так заходим в тупик, а тут еще происходит второе покушение.

— Да уж… — вздохнул комиссар.

— Хочу обратить ваше внимание еще на один нюанс. Создается впечатление, что первое преступление было продумано хуже. Почтовый фургон не удалось как следует разогнать, Стонер успел заметить машину и отскочить. Похоже, убийца действовал наудачу. Ему казалось, что он мало чем рискует. Второе преступление явно было спланировано лучше, тщательней. Убийца назначает жертве свидание в ресторане, который расположен у самого шоссе, на окраине города, рядом с Национальным парком. Туда можно доехать на автобусе или на такси. Он знает, что у Этти нет машины. Он договаривается с ней встретиться прямо в ресторане. Подозрительная подробность, но по какой-то причине Этти не обращает на нее внимания, ну и вряд ли она опасается за свою жизнь. Да и с чего бы? Он выясняет расписание автобусов и звонит в ресторан, чтобы отменить свидание, в такое время, когда она не сможет сесть на автобус сразу, как только выйдет из ресторана. Он знает, что она либо будет ждать на остановке, либо вызовет такси. Кроме того, я думаю, что убийце уже известен тот факт, что некий таксист в это время ужинает и ставит свою машину возле дома, а значит, нет необходимости угонять случайную машину. Вот так все и получается. Врачи считают, что, если к Этти Саротти вернется сознание, это будет чудом, особенно если вернется память. Амнезия — самое легкое последствие тех травм, которые она получила.

— Вы считаете, что пригласил Этти в ресторан хорошо знакомый ей человек?

— Ну посудите сами, разве женщина согласилась бы сама добираться за город на автобусе для свидания с незнакомым человеком?

— Я не понимаю, как она согласилась на таких условиях встретиться и со знакомым. — В голосе комиссара опять появились ворчливые нотки.

— Не знаю, как таинственный кавалер объяснял Этти необходимость подобной встречи, но думаю, что ее все это тоже устраивало.

— Почему вы так думаете?

— Милена мне рассказала, что Этти по какой-то причине скрывала своего поклонника. Если она права, то встреча, подготовленная таким образом, могла ее устроить.

— Может, он женат?

— Милена говорит, что это исключено, и я с ней согласна.

— Мне остается поверить в очередной раз вашей интуиции. Но что тогда?

— Есть разные варианты, но давайте все же сначала разберемся с фактами.

— Согласен.

— Итак, будем считать, что мы знаем: есть некий человек, который заманил Этти Саротти в ловушку и пытался убить, что, между прочим, ему почти удалось. Теперь нужно выяснить, зачем он хотел это сделать и почему это ему удалось?

— То есть мотив и возможности?

— Вот именно! Начнем с мотива. Этот человек не наследник Этти: у нее одна наследница, которая имеет алиби, да и маловероятно ее участие в подобном преступлении. Единственным вероятным мотивом для убийства мне видится желание некоего субъекта избавиться от опасного для него свидетеля.

— Вы предполагаете, — тут же включился в мои рассуждения комиссар, — что Этти располагала информацией, опасной для этого, как вы выразились, субъекта?

— Или он так считал по какой-то причине, — осторожно согласилась я.

— И что же это могла быть за информация? Я вижу, что у вас есть версия…

— Вот тут мы должны вспомнить о первом покушении. Мы знаем, что от смерти Стонера выигрывали два наследника: сын его покойной жены Ронен Критц и его племянница Этти Саротти. Мы считаем, что эти наследники к покушению не причастны, поскольку, во-первых, не знали о своем предполагаемом наследстве, во-вторых, у каждого из них есть алиби, подтвержденное весьма солидным количеством свидетелей. Идем дальше. Тогда, быть может, наш господин Икс знал о наследстве и имел возможность до него добраться?

— Ну, человека, который точно знал все об этом наследстве, мы знаем, однако как он мог бы до него добраться?

— Став, например, мужем симпатичной вдовы.

— А что? Он вдовец. Вполне мог бы претендовать на такую роль, — подхватил мою мысль Катлер.

— Правда, Этти не слишком откликалась на его ухаживания, как мы знаем со слов ее дочери.

— Интересно, почему… — Эрик Катлер, похоже, вполне искренне удивился.

— Господи, комиссар! Это-то как раз вполне можно понять — ведь он ей в отцы годится! — воскликнула я.

— Ну, пожалуй, — комиссар смутился, — однако представить себе, как он угоняет почтовый фургон…

— А почему мы считаем с самого начала, что преступление совершает и замышляет один и тот же человек?

— Вы думаете о сообщнике?

— Или наемнике…

— Интересный подход, который в какой-то мере объясняет некоторые моменты.

— Ну, так что вы думаете о моей версии?

— Логика в ваших рассуждениях присутствует, но что с доказательствами? Мы же не можем обвинить человека в преступлении только потому, что он обладал по долгу службы нужной информацией и имел статус вдовца. А ведь если выделить из ваших рассуждений чистые факты, то больше ничего нет.

— Да, это верно, но я вот о чем подумала. Если мы не заблуждаемся, то факт возвращения к жизни Этти Саротти не может не спровоцировать преступника на новое преступление.

— Поэтому мы и приняли все возможные меры для обеспечения безопасности Этти в больнице, — заметил комиссар.

— Вы уверены, что ваши меры гарантируют стопроцентную безопасность?

— Ничего стопроцентного не существует в природе, — философски заметил Катлер и задумался. Затем продолжил: — Человек с оружием в комнату, где находится пострадавшая, не проникнет. А вот человек со шприцем? Мы, конечно, договорились с администрацией центра Бермана, что они будут использовать для ухода за нашей подопечной постоянный состав врачей, сестер и сиделок. Но кто может поручиться, что никого из них нельзя купить? Я уже не говорю о существовании всяких других причин, которые могут заставить кого-то из медперсонала действовать в интересах преступника.

— И поэтому я подумала: лучше бы нам знать, когда этот господин Икс решит перейти к действиям.

— Я согласен, что лучше, но каким образом мы можем об этом узнать?

— Только в том случае, если мы сами его действия спровоцируем.

— Что ж, это действительно мысль. Вы правы. — Комиссар опять погрузился в раздумья. — Ну так, может, попросим вашего друга Дэвида дать в его газете некую полезную для нашей затеи информацию? А за ним следом могут и другие…

— Вы читаете мои мысли, — улыбнулась я.

Я тут же позвонила Дэвиду и попросила его приехать в управление.

— Но я на работе, — возразил мой друг, занимаясь, видимо, чем-то очень важным в редакции своей газеты.

— Скажи своему шефу, что здесь ты получишь сенсационный материал, — подсказала я ему простое решение.

— И это правда?

— А ты решил, что я учу тебя врать начальству?