Полет ворона (ЛП)

Глава третья:

Утро середины зимы, и никого на лестнице. Пещера была темной, солнце снаружи пыталось пробиться сквозь тучи. Было сложно поверить, что еще год назад отец был жив, и мы терпели холод в дороге. В середине зимы мы прятались в заброшенной постройке, а потом под шалашом из веток. Я пошла наверх, стараясь шагать бодро, как того требовала Тали, и говорила при этом себе, что никогда не забуду, как мне повезло добраться до Тенепада.

Я пришла к вершине лестницы, тяжело дыша. Тали нравилось, когда мы сразу спускались, если могли, но сегодня я отправилась к утесу. Света почти не было. Дождь падал занавесью, покачивающейся туда-сюда. Я была не первой здесь. У каменной стены стоял Реган, смотрел на север через водную вуаль, его руки были сложены в молитве.

Я бы попятилась, не желая перебивать его, но Реган сказал:

— Такой важный день. Середина зимы, наша первая встреча с Народцем внизу. Важный этап нашего пути. Побудешь со мной? — я встала рядом с ним, понимая, что весьма значимо, что из тьмы зимы всегда пробивался свет весной.

— Поднимайся, брат-солнце! — голос Регана был сильным, в нем не было ни следа неуверенности. — Вскинь свой пылающий факел! Прогони тени. Шагай вперед свободно, ведь ты юн, веди нас к новому дню. Прощай, тьма. Слава свету!

— Слава свету! — повторила я. Волнующие слова подходили не только для праздника, но и для всего остального. Глядя на него, я видела, что лицо Регана светилось надеждой. Идеальное отражение света, что он звал. Конечно, он говорил с такой верностью.

Мы стояли еще долго, пока дождь не стал невыносимым, и мы пошли по ступенькам вниз.

— Ты пришел сюда, наверное, еще затемно, — сказала я.

— Я принес свечу. Дождь потушил ее за меня как в знак того, что новый свет живет мало.

— Молитва — это хорошо. Я хотела сама помолиться, но забыла нужные слова, — мы спускались, Реган шел впереди, я — за ним. Мы шли медленно, а я слышала в голове слова Тали: «Бодрее! Вы же еще не старушки?».

— Сомневаюсь, что богов волнуют слова, — сказал Реган. — Важно желание. Только несколько ребят в Тенепаде помнят старые ритуалы, многие уже стали размытыми за годы.

— Но ты думаешь, что и такие ритуалы годятся?

Он ответил не сразу, а когда заговорил, звучал нерешительно:

— Порой я задаюсь вопросом, придает ли ритуал лишь спокойствия. Они ведь теряют значение, если в них верят редкие люди. Но для меня важно отмечать изменения года. Праздновать времена достатка и отмечать времена сложностей. С ритуалом проще понять наше место в большом плане всего вокруг.

Я бы хотела спросить его о прошлом, о времени, когда он еще не был лидером мятежников, не пришел в Тенепад. Но так тут не делали. Реган знал обо мне больше, чем я о нем, ведь Флинт, перед тем как уйти на восток, рассказал Регану о нашем путешествии по долине Раш, о том, как мы были друзьями, потом врагами, а потом снова друзьями.

— Не знаю, верю ли я в богов, — сказала я, колени не были рады долгому спуску. — Знаю, Стражей считают носителями старинной магии. Если боги есть, то они еще сильнее. И еще дальше. Я думаю о них, когда вижу красивый рассвет или стаю птиц в небе, когда вижу первые цветы весной. Когда слышу хорошую мелодию или вижу чью-то щедрость или смелость, — в голове вдруг всплыло изображение Флинта, закрывающего глаза убитому Силовику. Я никогда не забуду выражение его лица.

Моя нога поехала по неровной ступеньке, я пошатнулась. Реган ниже меня остановился, и мне пришлось схватиться за его плечо.

— Прости, — прохрипела я. — Тали мне часто говорила не терять концентрацию.

— Ты хорошо справляешься, — сказал Реган, мы пошли дальше. — Когда ты попала сюда, ты была лишь кожа да кости. Ты бы и десяти этих ступенек не преодолела. А теперь можешь подняться и спуститься по всей лестнице.

— Работа Тали.

— Человек не достигнет такого результата без усилий и решимости, даже если она заставляет.

Мы добрались до конца ступенек.

— Это тебя тревожит, да? — спросил Реган внезапно. — Риски. Потери.

Я кивнула.

— Ты предлагаешь нам бесценную помощь, — тихо сказал он. — Я не преувеличивал, когда говорил, что твой дар решает нашу победу или поражение. Даже с поддержкой Лэннана мы не можем привести к Летнему форту силы, что сравнятся с силами короля. Это сражение будет основываться на внезапности. И Кельдек не отдаст власть так просто, даже если увидит, что нас прикрывают некоторые его атаманы. Будут потери, будет кровопролитие. Более того, думаю, король использует всю магию, что есть в его распоряжении, как таланты одаренных людей, так и что-то сильнее.

От его слов мне стало холодно.

— Сильнее? Народец? Как король может использовать их? Они презирают его. Они ненавидят то, каким он сделал Олбан. Они не будут ему помогать.

Реган замешкался.

— Если он найдет способ принудить их, он это сделает. Знаю, люди короля были заинтересованы тобой, Нерин, искали тебя, как только разошелся слух, что у тебя есть необычный талант. Это мне рассказывал Флинт. Теперь ты вне досягаемости Кельдека, и они ищут Зовущую где-то еще. А если найдется еще одна?

Мне стало не по себе.

— Может, и хорошо, что у нас всего полтора года на это, — сказала я, стараясь держать голос ровным.

— Это лишь догадка, — сказал Реган и положил ладонь мне на плечо. — Забудь об этом, думай о новом дне, о свете восходящего солнца. О надежде и вере. Мы встретим добрый народец в сумерках, может, это выведет нас на новую ступень нашего пути.

Я посмотрела в его глаза и увидела веру, о которой он говорил, яркую и искреннюю, и за ней в глубине были раны, шансы, что он упустил ради дела. Работать в поле или спокойно плавать в море, лежать ночью рядом с любимой женой, растить детей, стареть в кругу друзей. Интересно, что за тьма из прошлого Регана заставила его перейти к этому.

Он улыбался, а я думала:

«Он отец своим товарищам, он друг и центр общества. В Тенепаде у него все это есть. И он лидер».

Мы были готовы к сумеркам, мы надеялись на это. Из всех людей в Тенепаде только у меня был опыт общения с добрым народцем, но и он был ограничен, ведь они избегали людей, не пересекались и среди своих кланов. Собрание будет испытанием — северники и люди будут осторожны. Северники могут вообще не прийти. Они могут уснуть.

Мы готовились весь день. Все варили в глиняных котелках с помощью дара Сулы превращения пара в воду. Деревянные ложки, медные кастрюльки, глиняные чашки и тарелки были расставлены на столе. В комнате в конце Тенепада было все наше железо, и все было за дверью.

Мы с Евой заканчивали подарок, развешивали в столовой гирлянды сухих трав. Только в столовой могли поместиться все, мы надеялись, что северников будет не очень много. Мятежники повторяли песни, слушали мои слова, что нужно понять во время слов Регана, насколько поддающийся на уговоры добрый народец, как нм найти к ним подход. Я предупредила их, что могут быть странно выглядящие существа, и нужно вести себя вежливо, даже если они будут грубить.

Перед сумерками Шалфей и Красный колпак пришли к нам. Красный колпак был с крохой на спине, укутанным так, что торчали только кончики ушей. Мы стояли на вершине винтовой лестнице с Реганом и Тали. Остальные ждали в столовой, где столы и лавки сдвинули в сторону, расстелив на земле покрывала.

Мы услышали их раньше, чем увидели, и я обрадовалась и удивилась. Звук, донесшийся снизу, было сложно описать. Это было не скандирование, но и не песня, а нечто, похожее на шум волн, треск костра, шорох листьев на ветру. От этого шею покалывало.

— Проклятие Черной вороны, — выдохнула Тали.

— Тише, — прошептал Реган. — Слушайте.

Шепот стал громче, он доносился до нас, становясь то выше, то ниже. Свет мерцал на стенах вокруг винтовой лестницы.

— Процессия, — прошептала я. — Ритуал середины зимы.

— Приятно видеть, что северники не забыли старые традиции, — Шалфей не старалась говорить тише. Она посмотрела на Регана. — Эту часть оставьте мне, — ее голос был властным, и он серьезно кивнул.

Свет становился ярче, тени танцевали на древних камнях, пока северники поднимались к нам. Реган судорожно вдохнул.

Они были в серой форме, но разных видов. Их лидер — не тот, кого мы видели раньше — нес фонарь в форме пчелы. За ним было много других, некоторые с фонариками, другие — с корзинками или свертками. Среди них было пять совсем крошечных созданий. Они держали очень маленькую гирлянду из зелени, которую было сложно достать, а теперь они осторожно шли с ней, и те, кто шагали за ними, проявляли нетерпение. Я подавила желание помочь, ведь было ясно, что это крохам хотелось или нужно было сделать самим.

Были и существа, словно высеченные из камня, их тела под серыми накидками были с трещинами и дырами. Они напоминали уменьшенные версии камнемона, и при их виде я вспомнила тот день, когда из-за меня погибли люди. Одно существо было из дыма и огня, шло без плаща. Тали пробормотала очередное ругательство, и Шалфей мрачно взглянула на нее. Красный колпак поднял своего кроху выше, на плечи, чтобы ему было видно, и малыш лепетал что-то и махал лапками.

Лидер северников дошел до вершины. Он подошел к нам, еще трое были за ним. Он снял капюшон, и лицо его не сильно отличалось от Шалфей — острые уши, глаза-бусинки, строгий вид, но вместо серо-зеленых кудрей его волосы напоминали паутину. Другие сделали так же. Там была маленькая женщина с темными глазами, у одного был золотой мех, он напоминал кота, и третий был выше, напоминал и человека, и барсука и стоял с посохом. Они замерли.

— Приветствую, — сказала Шалфей, шагнув вперед. — Во тьме зимы вы принесли нам свет. Слава свету!

— Слава свету! — повторили мы с Реганом, а через миг и Тали.

— Мы серьезно приветствуем вас, — заговорила маленькая женщина. — Из сна рождается мудрость. Из зимы — новая жизнь. Мудрая женщина идет в тени, и просыпается воин. Слава свету!

— Слава свету!

Мы ответили, и последние северники добрались до верха. Они собрались, с подозрением глядя на нас. Их было много, теперь здесь стало тесно. Уже не было слышно звука, с которым они поднимались. Я все еще не знала, пели они, гудели или создавали какую-то волшебную музыку.

Пять крох вышли вперед, неся гирлянду. Она была размером с браслет. Они остановились перед Реганом и подняли ее. Они что-то говорили, но голоса были такими тихими и высокими, что разобрать слова не вышло. Реган сообразил и опустился на колено, став ближе к ним.

— Подарок для вас, — перевел кот. — Новые ростки. Новая жизнь. Новая надежда из тьмы зимы. Бери, воин.

Реган протянул руку, и крохи положили гирлянду на его ладонь.

— Спасибо, — сказал он тихо. — Во время тени мы отдыхаем. Пусть это сделает нас сильными. Пусть к нам вернется свет, и его тепло восстановит нас, поведет вперед, — он встал на ноги. — Мы приветствуем вас у нашего очага. Приветствуем в Тенепаде.

Я посмотрела на Шалфей, думая, что Народец внизу считает, что Тенепад — их место, что люди Регана тут только потому, что северники разрешили им. Уголок губ Шалфей приподнялся, словно она думала о том же. Пять крох собрались вокруг Красного колпака, который был похож на куницу с коричневой шерсткой под алой шляпой, они решили, видимо, что он менее опасен. Малыш его покрикивал, словно волновался и боялся.

— У нас тоже есть дар, — сказала я и из-под своей накидки вытащила корзинку, что мы с Евой сделали вместе. Мы создали ее по подобию птичьего гнезда, и там было много материалов — шерсть, крашеные нити, прутья, сухие листья из запасов трав Миллы. Пять белых камней было привязано к кожаному шнурку, кусочки ткани поношенной одежды были вырезаны в форме лун и звезд, там были и волосы — черные, рыжие и золотые, а еще перья, паутина и сухие водоросли. Я держала ее двумя руками, опустилась на колени, чтобы они видели. Внутри были амулеты из войлока, набитые сухим горохом. Мы сделали такими цветы, рыбу, листья, кроликов, сов, мышь, чертополох и желудь. Я надеялась, что это им понравится.

— Меня зовут Нерин, и это я помешала вам спать зимой, как вы уже могли понять, — сказала я. — Это Шалфей и Красный колпак из Западного дозора. Это Реган, лидер Тенепада. А это Тали, его заместитель. Мы предлагаем вам то, что сделали своими руками.

Мужчина с паутинными волосами и маленькая женщина выступили вперед и взяли корзинку.

— Айе, — сказал мужчина, касаясь осторожно ткани, — старые знания тут в каждом уголке, — он взглянул на меня. — Кто научил тебя магии очага, Зовущая?

— Бабушка была мудрой женщиной, и она научила меня делать это. Ева, мастер шитья, помогала мне. И все в Тенепаде что-то дали. Волосинки или нити из любимой одежды.

— Мы даем это в знак благодарности и уважения, — сказал Реган. — Надеюсь, наша встреча пройдет уютно. Прошу, идите за нами. Люди Тенепада собрались для совета. После него мы приглашаем вас на пир середины зимы, — он не спрашивал их имена. Я предупредила, что добрый народец не сразу открывает такие детали, особенно людям.

— Говорю вам, — шепот среди северников было хорошо слышно, — ничего хорошего не ждите. Стоит ступить туда за ним, и они закроют двери, а потом каждому в спину вонзят нож.

— Вы будете тут в безопасности, — сказал Реган. — У нас нет причин желать вам зла. Если бы не ваша поддержка и щедрость, мы бы не выжили тут. А теперь нам нужна ваша мудрость, отсюда и совет. Вы пойдете?

Северники осторожно вошли. Мы отступили к стенам, чтобы наши маленькие гости сели в центре покрывал, чтобы они успокоились, но хотя я предупреждала их, при виде необычных существ у многих поднимались брови и расширялись глаза. В столовой шептались.

Гости сели в круг. По кивку Регана мы сели в еще один круг снаружи. Шалфей и Красный колпак были по сторонам от меня, дальше сидели Фингал и Реган. Перед нами были пять крох.

Я быстро посчитала и узнала, сколько северников в комнате и сколько мятежников. У нас было два стража на входе, они тоже могли кого-то оставить. Я не видела того, кто говорил со мной и Шалфей в день, когда я пригласила их.

Стояла тишина. Может, Реган ждал, когда заговорю я, а я думала, что он будет говорить первым. Маленькая женщина из северников, что приветствовала нас до этого, встала на ноги.

— Не все мы здесь собрались по своей воле, — сказала она, глядя то на Регана, то на меня. — Думаю, вы это знаете. Мы не пересекаемся с людьми, не лезем в ваши стычки и проблемы. По двум причинам мы пришли на ваш совет. Первая — Зовущая, мы не могли игнорировать ее зов. Вторая — у нас был гость. Не Зовущая или западник. Другой гость с севера. Создатель бед. Хозяин Теней пробудился, значит, нужно разбудить и господина. Похоже, время выжидания в тени прошло.

После паузы она сказала:

— Поэтому я сделаю то, что мы делаем очень редко. Назову наши имена, чтобы было проще. Я — Ожика, это Одуван, — она указала на мужчину с паутинными волосами. — А теперь, — сказала Ожика, — вы можете рассказать нам, почему одна из вас, на чьей коже есть красивые рисунки, не сидит со всеми, а стоит с посохом, словно хочет смести всех нас.

Тали стояла в тени за Реганом. Остальные женщины переоделись для зимнего пира — даже Андра была в платье — но Тали осталась в штанах, тунике и сапогах.

— Я делаю то же, что и ваш товарищ, — напряженно сказала она, указав посохом на высокого северника, похожего на барсука. Он стоял напротив в похожем положении. Она охраняла Регана, а он был за Ожикой и Одуваном. — Защищаю дорогое.

— О, айе? — Ожика огляделась. — Разве это не ваши копья и ножи?

— Я воин, — голос Тали был идеально спокойным. — Я ценю оружие, да. И из железа, и другие. Но мечи и ножи можно заменить. Некоторые вещи не заменить.

— Люди умирают, — отметил Одуван. — Другие занимают их место. Разве не так?

— Все не так просто, — сказала Тали. — Я опущу посох, если ваш страж сделает так же, и если я пойму, что Реган и Нерин будут в безопасности на совете.

— Тали… — Реган хотел что-то сказать, может, намекнуть, что это излишне. Но страж-северник уже опускал посох на пол. Он посмотрел на Тали, и в его глазах было уважение. Через миг и она опустила оружие. Они не спешили садиться в круг. Доверие так быстро не рождалось.

Северники молчали. А потом существо убрало с головы капюшон, тоже напоминая кота, но черного, как ночь, и с ледяными голубыми глазами.

— Мы знаем, что у вас большие планы, — сказал он, глядя на Регана. — И мы знаем, что вы хотите вовлечь наш вид, заставить помочь вам, если мы сами не согласимся, — взгляд на меня. — Объясните нам все.

— Погодите, — теплый голос принадлежал Милле, она вышла из-за угла кухни с подносом маленьких чашек, за ней шел Брасал с кувшином. — От советов хочется пить. Не хотите немного моей медовухи? И у нас есть немного закуски к разговору, — Ева принесла глиняную тарелку с крошечными пирожными. — Еда безопасна, — добавила Милла. — Вы сами знаете, что почти все продукты я получаю вашими стараниями, и я рада хоть немного отплатить вам. Наслаждайтесь.

Добрый народец угощался, они довольно шептались. Корзинка, которую сплели мы с Евой, передавалась с восхищением из рук в руки. Когда северники и мятежники перекусили, Реган встал, и в комнате повисла тишина. Я не знала, что имела в виду Ожика, говоря о Хозяине Теней и о том, кого нужно разбудить. Но у них были свои причины разговора с нами.

— Я не буду затягивать, — сказал четко Реган. — Еще раз спасибо за то, что согласились прийти, показать себя и сесть с нами здесь, послушать. Я понимаю, почему ваш вид предпочитает не показываться нам, и я благодарен вам за риск.

— Мы бы этого не сделали, если бы не Зовущая, — проворчал кто-то в кругу северников.

— Тише, Горошек, — сказал Одуван. — Не перебивай хлопца, он только начал.

— Я Реган, вы, наверное, знаете, и я собрал единомышленников несколько лет назад. Наша миссия — убрать Кельдека с трона Олбана, покончить с его правлением и убедиться, что воцарится справедливость. За пятнадцать лет правления Кельдек превратил наше мирное королевство в место страха, где никто не чувствует свободы. Атаманов заставили слушаться, они знают, что идти против воли короля — риск разрушения всего, что им дорого. Ни одну душу в Олбане это не обошло. Каждую осень люди боятся Сбора, и никто не может доверять соседу, — он перевел дыхание. В столовой не было ни звука. — Старые ритуалы забыты. Народ больше не верит в богов. Ваш вид прячется, потому что Кельдек боится вас. Он не понимает добрый народец, но ему не нравится ваше влияние, отсюда и законы, запрещающие встречи наших видов, разговоры. И он боится людей, что обладают даром, таких, как Нерин и некоторые другие из нас, — он взглянул на Тали и Сулу, и еще на двоих необычных мятежников. — Но Нерин особенно, ведь она Зовущая.

Ожика спросила:

— Почему король так боится магии? Люди давно использовали магию очага, как ту, что в этой корзинке, хоть ее и мало. Родители короля неправильно обучили его?

— Говорят о пророчестве, — сказал Реган. — Старушка сказала над его колыбелью, что ему суждено погибнуть от руки волшебной. Кельдек вырос, боясь этого. Возможно, все страдания, что обрушились на Олбана, связаны с этим страхом. Люди, близкие ему при дворе, поддерживают его действия против людей Олбана. Они с королевой Вардой сделают все, лишь бы пророчество не сбылось, хотя бы до времени, когда их сын не сядет на трон.

— Сын? — раздалось несколько голосов фейри.

— Младенец, — сказал Реган. — Да, знаю, сын не получит трон после смерти отца. Точно не в Олбане. Есть мудрый закон, что сыновья всех женщин в королевской линии соперничают за трон. Но Кельдек считает, что этот закона не нужно придерживаться. И он расправится со всеми, кто думает иначе.

— Кто истинный наследник? — спросил страж-фейри, глаза его сияли от интереса.

— Все еще ребенок, — сказал Реган. — Могут быть другие варианты, но он ближе всех по крови — внук родной тети короля.

— Его нужно хорошо охранять, — отметил страж-северник.

Пауза, и Реган сказал:

— Он в безопасном месте.

Все поняли, что не стоит спрашивать, где именно.

— Раз столько тайн, а говорить так опасно, — сказала Мшанка, — откуда вы столько знаете о страхах и мыслях короля?

Молчание.

— У нас есть глаза при дворе, — сказал Реган. — Близко к королю.

— Если наследник так юн, — заговорил мудрый северник в овечьей накидке, — зачем просить помощи сейчас? Ребенок на троне приведет к войне между атаманами, все будет только хуже.

— Мы не можем ждать, пока наследник вырастет, — сказал Реган. — Поддержка союзников влияет на то, как быстро мы уберем Кельдека. Если мы задержимся, мятежу конец. Нам нужны союзники и ваша помощь. Насчет наследника: уверен, регентство определенных атаманов справится, пока он не вырастет.

— О, айе, — сказал Одуван. — Вам нужна наша помощь. В чем именно?

— До финального боя нам нужно собрать поддержку во всем Олбане. Это не движение армии. Пока мы готовим себя как силу для сражения, наша главная роль изначально — собрать единомышленников, что хотят мира и справедливости. Убеждать их рискованно. Зло в сердце Олбана. Мы не можем дать ему поглотить нас. Нам нужно положить конец Сбору, положить конец страху и недоверию, что мучают наше королевство. Мы должны вернуть власть атаманам, разделить власть между ними. У Кельдека большая армия. Мы должны быть сильнее.

Его голос звучал по комнате, посылая мурашки по моей коже.

— Олбан огромен, — сказала Мшанка. — От зеленых лощин юга до утесов холодного севера, от западных островов до двора короля на востоке. Много атаманов и кланов. И это только люди. Наш вид повсюду. Для армии хватит. Но не все единомышленники, люди раскинуты далеко. Как собрать их вместе? — существо посмотрело на Регана, потом на Тали, на меня и мятежников по кругу. — Вас совсем мало.

— Тенепад начинал с единиц, — сказал с улыбкой Реган. — Теперь нас больше. Те, кого вы видите, — сердце операции. В Тенепаде мы закончили планировать и принимать решения. Но наши команды повсюду в Олбане, есть и верные люди, что укрывают нас, когда мы пересекаем королевство, что носят послания, рискуя собой. Из восьми оставшихся атаманов в Олбане двое согласились быть на нашей стороне, когда мы выступим против короля. Один из них может обеспечить нас дополнительной силой.

— И вы будете сражаться с Силовиками короля, — сказал Одуван. — Мы не сомневаемся в вашей смелости. А вот в разуме — да.

— Не нужно сомневаться в Регане, — заговорила Тали. — Это другая война. Да, в конце будет вооруженное столкновение. Да, вы правы, Силовики опасны в бою. Но не списывайте нас со счетов, мы одолели отряд осенью с помощью дара Нерин.

И человечек в овечьей накидке сказал:

— Не вы победили, а помог камнемон из нашего народа. Иначе люди короля всех вас убили бы.

— Так не честно, — возмутилась Тали. — И откуда вы знаете?

— У вас глаза при дворе, — сказал он. — У нас глаза повсюду. Мы почти ничего не упускаем. А нечестно то, что король прогнал всех, а теперь никто не может и шагу ступить без Зовущей, что постучит в дверь и разбудит нас.

— Хватит! — сказала Ожика, встав на ноги и недовольно глядя на говорящего. — Зовущая привела нас поговорить с людьми, айе, это против наших убеждений. Но мы здесь. И я не хочу тратить время на ссору. Если вы хотите только этого, то лучше пейте медовуху и ешьте, молчите, — она указала на Регана. — Это хороший человек. Вы знаете, что он хранит старые традиции Олбана, исполняет по-своему ритуалы каждое время года. Иначе почему бы мы помогали мятежникам во время долгих зим? Теперь ему нужна помощь, у него мало времени. Мы знаем, что грядут перемены, это не остановить. Мне сложно говорить это, ведь мы не помогаем людям в войнах. Но это иное. Судьба Олбана на кону, хватит прятаться. Если перемены и будут, то убедимся, что они будут к лучшему.

— Мало времени, — повторила Мшанка. — Насколько?

— Уверена, вы понимаете, что наши планы должны быть в тайне, — сказал Реган. Это мы постоянно обсуждали при подготовке к совету, ведь если слух дойдет до людей, мятеж кончится, не начавшись. — Мы годами составляли планы. Если Кельдек поймет, что готовится организованный мятеж, Силовики истребят нас. И порой, когда мы выходим передать слово, случаются стычки. Мы рискуем. Вы знаете, наверное, как люди короля получают информацию из пленных, — он посмотрел на Андру.

— Можешь рассказать им, — сказала она. Реган кивнул.

— Андра и ее брат Манус были в моей команде с первых дней, — сказал он. — Их поймали на задании Силовики, их били, пока люди короля пытались сломить их волю и вытащить секреты. После двух ночей они смогли сбежать в лес. Но Манус был сильно ранен, не мог быстро идти. И через день, пока Андра набирала воду в ручье, Силовики нашли их убежище и поймали ее брата. Он был слишком слаб, чтобы говорить. Они хотели Андру. И они подвесили Мануса, чтобы он умирал медленно. У нас есть вещества, что могут убить нас быстро. Но люди короля забрали сумки у Андры и Мануса, когда первый раз поймали их. А с ними и смертельные дозы. И мы сразу узнали о случившемся. С помощью шифра мятежников. Андра не могла спасти брата. Если бы она попыталась, ее поймали бы. Силовики могли поработить ее потом. Манус был при смерти, они уже не могли использовать его. И они убили его. Андра смотрела из укрытия, как ее брат умирает. А потом она ушла глубже в лес и донесла новость до Тенепада.

Тишина. Андра не шевелилась, словно была из камня, на лице отражалась печаль. Я думала о своем брате Фаррале, умершем на моих руках после нападения на Лес воронов. Я хоть держала его, хоть смогла попрощаться.

— Айе, — сказал Одуван. — Айе. Хотите подтверждения, что мы сохраним это в тайне? У вас оно есть.

Они хором сказали айе.

— Если мы хотим помощь влиятельного атамана, то должны выступить против короля на Собрании, — сказал Реган. — В середине лета после следующего. Мы должны совершить почти чудо. Но наши виды редко сотрудничают. Если мы сможем, то у нас все выйдет.

Тут Милла принесла еще сладостей. Красный колпак попробовал немного, а потом разделил угощение на пятерых крох, что восхищались им. Малыш возмутился, и Ожика шикнула на него и отдала кусочек своего угощения.

— Звучит складно, — прошептала Шалфей.

— Лучше расскажи нам план, — сказал Одуван. — Собрание проходит в крепости короля у Глубоководья? В Западном дозоре?

— Верно, в Летнем форте, — сказала я ему. — Атаманы идут туда со своими людьми. И с обычными людьми. В прошлом кланы так могли праздновать, играть и работать. Но с Кельдеком все изменилось. Там будет его двор и все Силовики.

Страж-северник сел рядом с Реганом. Он был похож на барсука, хотя выглядел и как юноша в рубахе и старых штанах и черно-белом кожаном поясе.

— Я Вереск, — сказал он, представившись. — Хотите засаду, айе? Ваш народ будет среди толпы, напоминая фермеров и путников. И вы хотите, чтобы воины атаманов прикрыли вас. Иначе люди короля порежут вас до того, как вы скажете хоть слово.

— Силовики бы срезали вас, как камыш, еще осенью, — сказал Горошек.

— Айе, сейчас они проиграли бы, — сказал Вереск. — Но время есть. Вспомни, что сказал Уитлоу. Зовущей нужно увидеть Великих, иначе она не сможет вести, когда придет время. Пока она будет учиться, мы сможем стать полезными. И есть много вариантов, не все связано с боем.

Уитлоу. Наверное, этот тот страж у двери. Я в предвкушении задерживала дыхание, ведь это уже напоминало нужные перемены.

— Вполне верно, — осторожно сказал Реган, — и я бы хотел услышать ваш совет. Нерин хочет отправиться к Стражам, как только наступит весна. Другие тоже уйдут. Мы надеемся уговорить больше атаманов до следующей зимы, хотя бы двух. И нам нужно передать указания другим командам, убедиться, что все знают план. Наших людей много во всем Олбане, до них идти долго. А мы лишь люди, мы не можем двигаться быстро. И опасностей много. Недоверие глубоко впилось в Олбан.

Милла принесла еще кувшин медовухи. Комната стала теплее. Я не видела, чтобы кто-то покидал двойной круг, а в углу человечек играл на старой арфе.

— Мы надеемся, что вы поможете нам в двух вещах, — сказал Реган. — Совет по стратегии. Пока мы в Тенепаде, остановленные зимой, мы можем обмениваться идеями. Думаю, вы понимаете, что значит присутствие Нерин. Когда придет пора сражения, нам понадобится ваша помощь. У короля есть маги. Мы должны суметь противостоять им.

Вдруг все посмотрели на него. Чашки замерли у ртов, крошки пирожных падали на пол.

— Вот, — сказал Горошек, — мы и добрались до темы. Вы хотите, чтобы мы выступили против людей с железом. Хотите уничтожить нас.

— Нет! — сказала я. — Мы не просим от вас этого. Знаю, некоторые из вас могут терпеть железо. Камнемоны, например. И другие, — я вспомнила, как Шалфей отбивалась от Силовиков, используя посох, чтобы испускать огонь. Она давала мне время сбежать. — Если я смогу дойти до Стражей и убедить их обучить меня, то я пойму, как вызвать только тех, кто сможет выстоять в том бою.

— Дойти, убедить, выучить сложную магию и приготовиться звать людей и добрый народец в большой бой за полтора года? — Ожика вскинула брови. — Не мало.

— Нерин не обычная, — сказал Реган. — Если вы ей поможете, она справится.

— Лорд Севера спит, — сказала Ожика. — Его нельзя никак разбудить. О Белой леди мы знаем мало. Карга… можно начать с нее, ведь ты сама с запада. Может, она даст себя найти, услышав о Хозяине теней. Если он недалеко, все может случиться.

— Может… вы подскажете, где можно найти Каргу с островов? — спросила я. — Конечно, на западе, но там много островов, я могу все весну и лето потратить на поиски, а мне нужно еще попасть на север до следующей зимы.

— Это тайна, — сказал Одуван.

Шалфей была удивительно боевая. Она вскочила на ноги и посмотрела на него.

— Реган поделился секретом с вами, — отметила она. — Он рассказал то, что может подставить всех, навлечь Силовиков. А вы не можете ответить тем же?

Северники шептались, заговорила Ожика:

— Так и быть. Опустите чашки. Покажите девочке путь.

Северники встали и взялись за руки, кроме крох. Рябь прошла в воздухе, и мою кожу покалывало из-за магии вокруг. Кто-то просвистел пару нот, словно морскую песнь, и мятежники выдохнули, в круге появилась миниатюра морского пейзажа: много океана, местами поднималась земля, на больших участках была зелень, на маленьких — камни. Волны разбивались о них, вздымая соленые брызги. Я ощутила капли на лице, слышала шум волн.

— Отойди, Тайник, — приказал Одуван. У края карты кроха опустошал корзинку, что сделали мы с Евой. Один из них залез в корзинку, и она, как лодка, поплыла по карте.

— Тебе нужно место, названное Пентишед, что дальше Темноводья, — сказал Одуван, я задрожал. Я не хотела никогда возвращаться туда. — На севере есть высокие скалы, а на юге — пещеры. Скала острова Ронана должна быть на севере, или ты не доплывешь, — лодочка огибала островки, направляясь на запад. — Путь долгий. Тяжелый. Призови силы на острове Ронана, а потом отправься на запад к Лэнли Мур. В конце пути получишь знак.

Кроха показывал путь, пока Одуван говорил — двигался между островов, лодка оказалась на берегу, он забрался на выступ и отправился на запад. Он дошел до края острова Ронана, где скалы выходили в море. И там сел, глядя на закат. Теплый свет озарял его черты.

— Вот так, — сказал Одуван. Северники отпустили руки, и картинка моря и островов исчезла. Комната снова стала прежней столовой, освещенной фонарями. Из кухни вкусно пахло. Северники сели, и крохи с ними. Ожика принялась наполнять корзинку содержимым.

— Хорошая лодка, — с сожалением сказал кто-то.

— Это… удивительно, — Реган сидел, скрестив ноги, за Одуваном. — Сядьте, — сказал он тем, кто не мог двигаться после поразительного зрелища.

— Айе, — скривился Одуван. — Не нависайте.

— Спасибо, — сказала я. — Это лучшая карта. Я правильно понимаю, что остров Ронана близко к дальнему острову на западе? Я видела, вроде, пару островов за ним.

— Айе, один или два, — сказала Ожика. — Но не иди дальше точки, что показал Тайник.

— Мы благодарны, — сказал Реган.

— Не скажу, что мы рады помогать, — выражение лица Одувана было мрачным. — Девушка ищет Великих, это дно. Но участвовать нам в бою — другое.

— Не все сражение, — страж северников, Вереск, заговорил с Реганом. — Мы знаем, что ваши люди уйдут весной на задания. Что мешает хоть одному из нас идти с вашими отрядами? Пока вы делаете свое, мы навещаем своих, ведь они во всем Олбане. Мы сможем передать весть, что все изменилось, что мы теперь сообща. Среди нас нет предателей, хотя некоторые закрывают уши и двери. Но в них можно достучаться, даже если они быстро закрылись.

Северники после этих слов зашептались, это говорило о его смелости. Вереск был настоящим воином.

— Мы пойдем с ними?

— Ты с ума сошел!

А потом сказал Одуван:

— Предлагаешь перейти границу? Дозор?

— Возможно, — отметила Шалфей, — идти и не понадобится, так? Мы можем иначе пересекать землю, и это будет быстрее людей или коней. Нужно найти других в Северном дозоре и донести до них сообщение Регана. Скажете, что готовится мятеж, что Зовущая учится, что придет время, когда понадобится их помощь. Все ведь? — все посмотрели на меня.

— Вроде, да, — сказала я. — Хотя на нашей стороне будут атаманы, Кельдек не отступит. У него не только самая сильна армия в Олбане, но и магия. Придется биться магией с магией, или мы не победим. Как только меня обучат, я соберу народец, чтобы бороться с королем. Слова Вереска мне понравились. Вы можете донести слово до всех на севере.

— Мы можем работать в своем Дозоре, — сказала Ожика Шалфей. — Но другие Дозоры? Сообщи своим на западе. Но это лишь два из четырех.

— Айе, — мрачно сказала Шалфей. — И я не могу сказать каждому клану на западе, убедить их, что это хорошая идея. Среди нас есть упрямцы, но это вас не удивит. О юге и востоке я знаю мало.

— Но ты не думаешь о границах, — отметил Горошек. — Можешь сама туда сходить.

— Ах, придержи язык, глупый, — Ожика напугала меня, рявкнув. — Шалфей может оказаться в нескольких местах Олбана сразу? — она встала и осмотрела круг, ни молчали. — Нужно рискнуть, — сказала она. — Вы сами это знаете. Нам нужно пойти не только на север, но и за границу. Если Шалфей и Красный колпак могут, то и мы можем. Мы знаем. Мы понимаем, что пора меняться. Мы разделимся. Кто-то пойдем на север, кто-то на юг и восток. Если нужна помощь Шалфей и Красному колпаку на западе, то мы поможем. Как только мы будем находить клан, что захочет помочь, их ребята смогут нести весть дальше. И это будет разрастаться.

— Айе, если нас не раздавят люди короля летом, — проворчал Горошек.

Вовремя Милла пришла с миской, от которой поднимался пар. Я сглотнула.

— Случайно вас подслушала, — сказала Милла, поставив миску в круг и выудив деревянный половник из фартука. Она смотрела на Горошка, чье морщинистое лицо ничего не выражало. — Конечно, не все будут уходить. Всегда есть работа при подготовке к холодам. Сушить и солить рыбу, ловить ее, собирать травы, ягоды. Шить, чистить, запасать. И, конечно, кто-то должен остаться, чтобы передавать послания нашим людям. Обычно это мы с Евой. Думаю, у вас так же, всегда кто-то остается дома. Все уйти не могут.

— О, айе, — сказал Горошек. Он немного обрадовался.

— Попробуете теперь горячее? — спросила Милла, Ева принесла стопку мисочек. — Тут много. Я использовала куриц, что кто-то оставил у двери утром, и я добавила к ним кашу на бараньем жире. Это вкусное старое блюдо, что научила меня готовить бабушка. Брасал, поможешь разложить всем?

Думаю, мы все старались вести себя дружелюбно. Все ели, и это был настоящий пир посреди зимы, как было в детстве. Огонь трещал в камине. Один из северников принес дудочки, и они хорошо сочетались с арфой. Маленький Дон нашел скрипку, другие свистели и стучали, Брасала уговорили петь. Он начал с печальной баллады, за ней была веселая песня, которой северники хлопали.

Реган и Вереск вышли в коридор, где они какое-то время говорили. Чуть позже к ним ушла Тали, а потом и Ожика. Я оставалась с Шалфей и Красным колпаком, наслаждалась музыкой и компанией. Если я буду нужна Регану, он позовет.

Малыш Красного колпака уснул на руках отца.

— У него есть имя? — спросила я.

Красный колпак покачал головой.

— Его дают в год. Если они столько проживут, то и вырастут.

Я молчала. Я не спрашивала его, есть ли у малыша мать. Я понимала, что малыш силен, иначе его не принесли бы сюда из-за меня.

— Малыши редки среди нашего вида и ценны вдвойне. Он выглядит сильным, да, но он хрупкий, как все дети. Он смог все же долго прожить.

Я думала о том, что не могла сказать. Всем приходилось делать выбор. Если от его слов мне было печально, то лучше не говорить.

— Ты смелый, Красный колпак, — сказала я ему, — и хороший отец. Малышу повезло.

Он кивнул, но промолчал.

— Ты знаешь, — сказала Шалфей, — что мы не пойдем с тобой весной, если отправимся на запад. Вереск прав, нам пора возвращаться домой, чтобы Сильвер не испортила то, что мы делали.

— Я буду скучать.

— Ты не останешься одна, — сказала Шалфей. — Вернется твой друг, а если нет, что Реган даст тебе кого-то в стражи, — она огляделась, люди и фейри общались. Большой Дон пытался играть на арфе, что выглядела на нее, глядя и переговариваясь высокими голосами.

— Понятно, — от мысли о прощании с Шалфей и Красным колпаком стало больно. Они были мне верными и смелыми друзьями. Но если мы и пойдем на запад, вместе нам идти опасно.

— Не расстраивайся, девочка, — сказала Шалфей. — Мы встретимся, знаю. Может, я смогу убедить Сильвер отставить сомнения.

— Тогда мы сможешь все, — сказал Красный колпак.

Огонь угасал, пир заканчивался, чашки наполняли и опустошали снова и снова. Музыканты играли быстрые мелодии, медленные и музыку фейри. Брасал пел колыбельную, а потом они с Вереском пели о прощании. Последним мы пели древний гимн, запрещенный Кельдеком, песню правды. Не все пели приятно как Брасал и Реган, многие устали, но все равно пели, люди и фейри. И я чувствовала, как камни Тенепада набираются сил. Кожу покалывало. Слезы стояли в глазах. Последние слова эхом разносились в тишине комнаты. Свободная моя душа.

А потом Народец внизу собрал вещи и пошел, как и до этого, за Одуваном с фонарем. Мшанка несла наш подарок. Милла дала им с собой пирожные и другие угощения, и их народец уносил в своих мешочках.

Ожика задержалась рядом с Шалфей.

— Благоволит тебе время года, мудрая женщина, — сказала она, взяв Шалфей за руки.

— Да сделает Белая леди легкими твои шаги, мудрая женщина, — сказала Шалфей, на миг они посмотрели друг на друга, напоминая близнецов. А потом Ожика повернулась ко мне.

— Безопасного пути, Зовущая, — сказала она. — У тебя долгий путь впереди.

Я с уважением поклонилась.

— Надеюсь, и вы будете в безопасности. Ваш визит приятен нам.

— Идешь? — Горошек оглянулся на Ожику. Другие уже шли к лестнице.

— Айе, иду, глупый, — возмутилась она и пошла.

Я встала и пошла за ней. Реган стоял у лестницы. Северники спускались, и он прощался с каждым. Вереску он сказал больше, и юный северник остановился поговорить с ним. Думаю, они были близки. Фингал стоял рядом с Реганом, следил. Когда наши гости были на половине пути по лестнице, они запели. В этот раз были слова, но я не понимала этот язык. Песня могла быть об обновлении, ритуал о ночи, когда мудрая старушка ложилась спать, а воин просыпался. С этого дня света будет становиться больше. Люди Олбана позволили этой мудрости забыться. Но тут народы, что не верили друг другу, протянули руку дружбы. Мы еще не доверяли, но уже наметили общий путь.

Последние гости исчезли внизу, свет от их фонарей угас. Мы стояли несколько минут в тишине. Потом Фингал, едва вымолвивший хоть слово за вечер, потрясенно сказал:

— Они сказали, что у них есть целители. Только представьте, чему мы можем научиться у них со временем.

— Такого сотрудничества не было до Кельдека, — отметил Реган. — Это поражает. А карта… Я на такое даже не надеялся, Нерин. Вереск подтвердил, что некоторые из его вида могут летать, общаться с существами, например, птицами. Это так сильно все изменит.

— Но все, чем они делятся, нужно использовать осторожно, — сказала я. — Сила даров граничит с опасностью.

— Конечно, — сказал Реган, но свет в его глазах говорил, что мыслями он был далеко, видел день, когда Олбан будет свободен.

Тали пришла из столовой с тенью улыбки на губах.

— Итак, — сказала она, прислонившись к стене рядом со мной. — Ты сделала это.

— Я? Едва ли.

— Думаешь, они пришли бы впервые в жизни, поели бы с нами и предложили помощь, не будь среди нас Зовущей? Нерин, ты же не глупая. Твое присутствие вытащило их. Это твоя способность заставила их передумать.

От этого мне стало не по себе.

— Мы сделали это вместе. Милла с едой, Ева с даром, Реган речью, а ты и твои воины — готовностью убрать железо, побыть без него один день. И они говорили о переменах и Хозяине Теней. Моего вклада в этом мало.

Три товарища улыбались, словно я сказала что-то смешное.

— Зовущая, — сказал Фингал. — Похоже, мы только начинаем понимать, что это значит. И, может, это больше, чем мы ожидали.