Полигон

Глава 16 Неприступная крепость

Толкаю дверь — она ожидаемо не поддается. Приваливаюсь к ней всем весом — никакого результата. То ли заварена, то ли забаррикадирована. Упираюсь в нее рукой с браслетом, в слабом свете ищу замочную скважину… Ничего. Еще пару раз упираюсь в дверь, бью ее кулаком. Без толку.

Открыть ее если и можно, то только изнутри. Забыв о том, что надо набрать воды, бегу назад, вылетаю на поверхность и, ничего не объясняя Вэре, оглядываюсь в поисках самой высокой точки, мне нужно знать, что там, за забором, в лагере гемодов, но все холмы очень далеко, оттуда не увидеть двор и количество зданий.

Да, я слышал, что забор охраняют дроны, и на базу не пробраться, но сейчас, ощутив вкус надежды, я не готов с ней расстаться. Надо увидеть своими глазами, сколько их, каких они моделей. Вдруг можно их как-то уронить, учитывая мои техномагические способности.

Широким шагом иду к забору, Вэра топает следом, я не слышу, но чувствую его за спиной. Когда до забора остается шагов тридцать, вижу трех дронов, зависших на расстоянии метров пяти друг от друга, и как минимум еще штук шесть с другой стороны.

Слишком много. Если все они упадут, когда я приближусь, это вызовет массу вопросов и интерес к моей персоне сильных мира сего, и правду из меня достанут — существует много средств, чтобы развязать язык. А потом меня просто препарируют, чтоб понять, почему такая полезная программа прижилась именно у меня.

— Не получится, — вздыхаю я. — Идем к себе, сделаем нашу крепость неприступной, пусть задолбаются штурмовать.

По дороге находим оазис, окруженный четырьмя невысокими пальмами. Пока я наполняю баклажки грязной водой, Вэра рубит деревья — для стрел, потому что ресурса, чтобы держать оборону, мало. Особенно мало воды.

В свою локацию возвращаемся мы часа в три дня — так говорит Вэра, умеющий определять время по солнцу. Он вскидывает руку и, пригибаясь, устремляется к холму, где заметил движение, я бегу следом, прикрывая его.

— Отбой. Свои, — гудит он и поднимает руку, приветствуя Эристана, размахивающего связкой змей.

Рядом с ним будто из-под земли появляется маори Тейн с арбалетом, улыбается, обнажая ослепительно-белые зубы. Эристан несется к нам, лицо у него, как у ребенка, который собирается поделиться радостью с родителем.

— Тейн просто демон! Он, прикиньте, взглядом змею останавливает! Если я вижу, мои уползают, а он зырк — и замерла змея! — Морща нос, Эристан чешет щеку и снимает пласт облезающей после ожога кожи. Нос у него уже весь облупился и теперь пятнистый: пятно розовое, пятно бежевое, пятно коричневое, веснушчатое.

Танцующей походкой приближается темнокожий Тейн, все так же улыбаясь.

— Надана вернулась? — спрашиваю я.

— Два часа как, — отвечает Эристан, показывает мне пять змей. — Смотри, какие жирненькие! Теперь точняк с голоду не сдохнем! А у вас там что?

— Идем в крепость на военный совет. Многое нужно обсудить. Далеко до нее?

— Не, вон за теми холмами, Лекс велел далеко не уходить. Таки че, уже назад? — На его детском лице проступает разочарование.

— Ненадолго. Потом продолжите.

Мы с Вэрой трусцой бежим в указанном направлении, охотники по ходу дела прочесывают окрестности. Радостный вопль Эристана свидетельствует о том, что его усилия увенчались успехом.

В крепости вовсю кипит работа: тибетец Инджо катит к распахнутым воротам огромный камень, уперев руки в боки, его ждет какой-то новый мужик, лысый, мускулистый, квадратный. Подойдя ближе, узнаю Аркана. Точнее, программа его идентифицирует, если бы не она, может, так и не узнал бы. Он обрил волосы и бороду и превратился в другого человека. Как и у Эристана, все открытые участки его тела покрыты лоскутами облезающей кожи.

— О, а вот и босс! — радостно восклицает Аркан. — Скажи этому жуку навозному, что такие огромные камни на хрен не нужны, мы ж его потом на стены не поднимем.

Инджо оборачивается, вытирает пот со лба, и мне вспоминается легенда о Сизифе, которую читал в детстве. Шагая к воротам, я говорю:

— Инджо, пока стоп. Срочный военный совет.

Тибетец с радостью бросает свое занятие и топает за мной.

Во дворе Надана и Лекс складывают камни друг на дружку вдоль стены, чтобы можно было протолкнуться во дворе. Только собачились и вот, стоят плечом к плечу… Глазам не верю: эти двое не просто нашли общий язык, они воркуют! Точнее, в Надане проснулось кокетство, и она заигрывает с Лексом, повернутым ко мне спиной, и теперь очень даже понятно, что это женщина, а не мужик. Парень уступает ей размерами, он, наверное, и в весовой категории ей уступает, однако ободряюще проводит ладонью по ее спине, и девушка замирает, млеет.

Аркан хлопает в ладоши:

— Голубята, босс пришел, харэ миловаться!

Надана, улыбаясь, оборачивается. Она буквально светится. Вспоминается прощание с Элиссой, радость посреди войны, вспышка в темноте, счастье с привкусом отчаянья, оттого еще более яркое — очень их понимаю.

— Собираемся в столовой, — говорю я, окидывая взглядом подчиненных, жду, пока войдут охотники, Эристан и маори Тейн, и закроют ворота. — Аркан, ты в дозоре, тебе все расскажем отдельно. Крепость ни на миг нельзя оставлять без присмотра.

Ко мне подбегает Надана, меняя радость на лице на разочарование, собирается отчитаться о том, что удалось разведать, но киваю на модуль.

— Все в столовую, там и поговорим.

Усаживаюсь во главе продолговатого стола. Рядом со мной садятся Надана и Лекс напротив друг друга, затем Эристан, все сдирающий кожу, слезающую кусками. Тейн плюхается напротив него, хлопает рыжего по спине:

— Ты нье выбрасывай кожу-то, пригодится, когда начньется голод. — Похоже, улыбка — это естественное состояние маори, он беззаботен и доволен жизнью.

За Тейном неподвижно, сцепив пальцы в замок, замер тибетец Инджо, карталонец Вэра на правах самого старшего занимает место напротив меня. Надо отдать должное, он самый ценный член команды.

— Надана, что у нас на юге? — начинаю военный совет я.

Женщина радостно демонстрирует огромную ржавую кирку:

— Вот, по пути нашли загрызенного гиеной мужика, подобрали. Пригодится же?

На мой вопрос отвечает Лекс:

— Мы опоздали буквально на несколько минут. Когда мы прибыли на место, переговоры уже велись. Было принято решение отступить. Кто вел переговоры, узнать не представлялось возможным, с вероятностью девяносто процентов — враги.

— Вы все правильно сделали. А теперь — очень плохие новости. Центральная крепость захвачена Рамоном, и те люди, которые вели переговоры — из его банды. В подчинении Рамона тридцать человек, у него предположительно два фрагмента. Третий на юге, четвертый у нас, пятый неизвестно где. Еще хреново, что Рамон заключил мир с гемодами. Тактика у Рамона такая: присылать парламентеров, втираться в доверие, ночью открывать ворота своим. Нас они считают отморозками (гемоды нажаловались) и оставили на закуску. Сегодня-завтра они будут штурмовать южную крепость.

— Так давай ударим в тыл, делов-то? — предлагает Эристан, припечатав кулак к ладони. — Ну, когда они на южных нападут.

Лекс косится на него и говорит:

— Кое-что мы все-таки разведали. Судя по активности в крепости и по тому, как радостно они пошли на контакт, людей там немного: пять-шесть человек. Мы потом полазали по окрестным холмам, послушали, кто и о чем говорит. Мало там людей, это точно. Итого наши совокупные силы пятнадцать человек в лучшем случае и тридцать рамоновцев. Согласитесь, силы неравны? Мы подпишем себе смертный приговор.

— Варианты? — улыбаясь, спрашивает Тейн, он ведет себя так беззаботно, словно не боится умереть, а может, уже простился с жизнью и после моего лечения жадно ловит каждую минуту. — Вдруг рамоновцы пойдут на штурм не полным составом? Тогда на нашей стороне внезапность.

— Кстати, их уже не тридцать, а двадцать семь, — говорю я. — Но если защитников крепости так мало, им могут просто предложить влиться в состав. И тогда представьте, какая толпа пойдет нас штурмовать.

— Да уж, — ворчит Надана. — И что нам делать? Мне видится лишь беспросветный звездец!

Рассуждаю дальше:

— После сегодняшней ночи останется в лучшем случае пятьдесят человек на Полигоне, а может, и того меньше. Как бы мы ни тужились, как бы ни искали одиночек и слабые группы, чтобы усилиться, нас все равно меньше, чем головорезов Рамона. На месте противника я не затягивал бы и напал на нас всеми силами.

— Восемь против тридцати, — задумчиво гудит карталонец Вэра, скрестив руки на груди. — Но у нас преимущество: стены. Если максимально усилиться, они устанут нас штурмовать, ресурса-то у них немного, а с голыми руками даже против летящих в голову камней не повоюешь. Им проще будет взять нас измором.

Он смолкает, а я продолжаю его мысль:

— Вероятнее всего, сделав пару попыток нас штурмануть, они просто окружат крепость и будут ждать, когда у нас кончится еда и вода, а это произойдет скоро.

— То есть нам по-любому трындец? — возмущается Эристан. — А если уйти в каменоломни? Или, там, вести партизанскую войну? И ваще, — он хлопает ладонями по столу, — я не согласен вот так вот сдаться!

— Никто и не предлагает сдаваться, — говорю я. — Мы должны понимать, что будет сложно. Очень, заметьте, сложно… — Смотрю на кирку, прислоненную к стене, и меня посещает лихая мысль. — Кстати, идея с партизанской войной мне нравится! Делаем так. Надана, Лекс, Инджо — таскайте камни и собирайте у стены, часть складывайте наверху. Вэра, Тейн — на охоту. Бьете все, включая насекомых. Эристан, возьмешь Аркана, емкость и все фляги, идете к ближайшему оазису, который мы видели в самый первый день, запасти воды нужно по максимуму. Заполняем все емкости, которые найдем.

Смолкаю, и Надана предлагает:

— Давай с нами камни таскать!

— Я займусь другим. От того, получится или нет, зависит наше выживание.

Поднимаюсь и беру кирку, перекладываю ее из руки в руку: достаточно тяжелая, чтобы работать с местным камнем, и объясняю:

— Полигон стоит на каменоломнях. Если они есть и под нами, то можно пробить потайной лаз и ночами делать рейды, вырезать врагов, которые будут стоять недалеко от стен. Потихоньку, по два-три человека, и когда их количество сравняется с нашим, у нас появится шанс. Если ничего не получится, то все равно лазом можно будет воспользоваться, когда все припасы подойдут к концу. Перекочевать в одну из брошенных крепостей, укрепиться и встретить врага новыми силами. Видите, вариантов не так уж мало.

Все воодушевляются, гудят, и если начиналось все угрюмо, то теперь появляется надежда. Энтузиазм передается и мне, беру кирку и отправляюсь во двор искать каверны и пустоты в камне, который тут достаточно пористый. Если будет монолит, мы, конечно же, не успеем сделать подкоп, а если попадутся сообщающиеся каверны, можно попробовать.

Древком кирки начинаю выстукивать землю, надеясь услышать характерный звук. Глухо, глухо, глухо… Зря надеялся? Вэра делает то же самое, но просто топает, остальные замерли в стороне, Лекс обнял Надану за талию.

Прервавшись, хлопаю в ладоши и говорю:

— Хватит тупить. У каждого есть фронт работы. Времени у нас, поверьте, очень мало… Да, и еще! Деревья срубаем, тащим сюда, потом порежем на стрелы. За дело!

Впервые вижу, как Вэра хищно улыбается, и улыбка эта скорее напоминает оскал сытого льва:

— Не слышали? Ночь хорошо бы поспать, потом будет не до сна, уж поверьте.

Не дождавшись реакции, он продолжает выстукивать каверны, но первым найти возможную пустоту удается мне. Проверяю ее до стены, запоминаю место и продолжаю уже за пределами крепости. Там рукав длиной метров шесть в длину. Недостаточно для того, чтобы зайти в тыл врага. Хорошо бы продолбить проход вон до того нагромождения камней.

В крепости закипает работа. Уходят Эристан с Арканом, волоча пустую сорокалитровую емкость. Лекс и Надана, перешучиваясь, бегут к камням, берут пару штук килограммов по десять. Тибетец Инджо укладывает камни на крепостной стене, чтоб быстрее было сбрасывать.

Следующую каверну обнаруживаю в нескольких метрах от рукава, ведущего под крепость, она примерно такая же по длине. Итого десять метров, маловато. Дальше придется попотеть, и хорошо, если удастся выдолбить еще пять как раз вон до того нагромождения, которое разбирают Лекс с Наданой.

— Эй, эту кучу оставьте! Она будет укрытием.

— Так ты нашел? — улыбается Лекс.

— Да. Правда, еще не знаю, что там.

Закинув кирку на плечо, иду во двор и начинаю долбить камень под ногами, он легко крошится, и в сторону летят осколки. Снимаю майку, работаю с голым торсом, погружаюсь по пояс, и моя нога проваливается. Вылезаю, работаю аккуратнее, и вскоре становится ясно, что под нами двухметровая расщелина, узкая снизу и расширяющаяся наверху. В полный рост в ней не встать, и приходится ползти на четвереньках, протискиваться на животе. Возвращаться за тесаком, чтобы расширить проход: очень мало места, чтобы работать киркой. Я весь мокрый, от пота штаны прилипли к телу.

В образовавшийся лаз все время заглядывает Надана, интересуется, что да как, не выдерживаю и посылаю ее.

Каверна заканчивается узкой щелью, которую приходится долбить тесаком, стоя на четвереньках. Пораскинув мозгами, срезаю легко крошащийся камень над головой и дальше орудую киркой и подручными средствами. Пашу, пока перед глазами не начинают кружить разноцветные мушки. Выползаю и падаю, смотрю в темнеющее небо. Часа три точно прошло, все-таки высокая выносливость — вещь полезная.

Вдоль стен — завалы камней, команда хорошо поработала. Сидя посреди двора, Надана матерится, ощипывая стервятника, повернутый ко мне спиной Лекс кого-то потрошит.

Вернувшийся от оазиса Эристан зачерпывает воды из емкости, я позволяю себе излишество, умываюсь и только затем жадно пью. Он ждет, и на его лице вопрос. Отвечаю:

— Пять с небольшим метров от стены, можешь посмотреть. Работы еще столько же, если не больше.

Лекс кивает и удаляется.

Над Полигоном прокатывается трубный сигнал гемодов.

— Еще камни таскать? — спрашивает Инджо, я качаю головой.

— Этого достаточно. Инджо, Аркан — в дозор на стену, остальные — охотиться, пока не стемнело. Сейчас самая комфортная температура, и все твари должны выползать на поверхность. Берем всех. Я пошел. Если вдруг опасность, не забудьте предупредить.

Передохнув, я спускаюсь под землю, потому что никто другой эту работу не сделает. Сложнее всего было продолбить проход между подземными рукавами, но я сделал это, правда, руки рассадил в кровь. И открывшийся извилистый ход радует: он высокий, метра два с небольшим — даже Вэра поместится не пригибаясь. Приходится немного выровнять пол, ведь не только я буду делать вылазки, остальным придется идти вслепую, могут и лодыжку вывихнуть.

Утомившись, я снова вылезаю, чтобы передохнуть и перемотать ладони, превратившиеся в кровавое месиво. Моя команда трудится так самоотверженно, что их воодушевление передается, и появляются силы для последнего рывка. Всего-то полтора часа, и у нашей крепости будет подземный ход, как у старинного замка.

Подношу к губам флягу, и тут с шипением и свистом черное небо разрывает сигнальная ракета, и в мыслях вертится: «Покойся с миром, безвестный боец». Десять выстрелов — десять жизней. Итого из игры выбыло ровно пятьдесят человек и столько же осталось, причем большая часть — наши враги.

На то, чтобы доделать выход с помощью Наданы, корректирующей меня топаньем возле кучи камней, где надо пробиваться, уходит еще часа полтора. Плюс полчаса, чтобы обложить нору камнями и замаскировать тканью, присыпанной землей.

Выползаю грязный, удовлетворенный проделанной работой по самое не хочу. Окидываю взглядом двор, подсвеченный лунным светом. Аркан и Лекс обозревают окрестности со стен, остальные потрошат добычу, а ее преизрядно: штук двадцать змей, с десяток ящериц, гиена, два стервятника.

— Есть можно все, — поучает Вэра, сдирающий шкуру с гиены, — но только мясо, органы — нет.

— Угу, — отвечает Эристан, — травануться можно. Вот стервятник жрет всякую гадость…

По лестнице поднимаюсь на стену, становлюсь возле Лекса и спрашиваю:

— Ты достаточно хорошо видишь? Сможешь заметить противника?

— Поначалу не очень, сейчас глаза привыкли к темноте. Как думаешь, выстоим? — спрашивает он и тут же отвечает на свой вопрос: — Трою брали десять лет, если верить легенде. Рим войска Ганнибала осаждали год… Я все время думаю, что было бы, если бы тогда победил Рим?

— Изменился бы фон, но ничего больше, — усмехаюсь и ощущаю острую потребность сказать то, что не говорил никому и никогда, а сейчас — можно, ведь непонятно, наступит ли для нас завтра. — Люди в целом одинаковые. Что озверелые, что альфы с пятого уровня, отличаются они лишь манерами.

— Спорить не буду, — задумчиво произносит Лекс. — Мне кажется, что не должно все закончиться так быстро, это невыгодно организаторам. Скорее всего, нам некоторое время будут подыгрывать, а потом сольют. Хотя… Десять лет назад сезон закончился за три дня.

— Мне не нравится сравнение с Троей, — говорю я. — Ни Ахиллом, ни Гектором быть не хочу.

Моя начитанность вызывает ребяческий восторг Лекса, он чуть ли обниматься не лезет и долго трясет руку:

— Ты знаешь, Леон… Я поначалу сомневался, а теперь готов за тебя сдохнуть.

Хлопаю его по спине:

— Живи, Лекс.

И додумываю, что сделаю все, чтобы моя команда выжила. Пока не знаю как, но ведь случались и более странные вещи.