Полночная любовница

Глава 1

Лондон, 1820 год

Лоретта точно знала, что должна сделать. Опять. Знала еще до того, как ее младший брат так крепко попался в лапы маркиза Коновера.

Справедливости ради следовало сказать, что, возможно, Чарли не столько попался, сколько сам очертя голову бросился в руки Кона. Чарли такой же беспечный, какой была она сама более десяти лет назад. Даже сейчас она не может оставаться безразличной к нему. Не единожды она поворачивалась к Кону спиной, однако ощущала пронзительный взгляд его черных глаз, прожигающий ее чуть ли не насквозь.

Но сегодня она позволит ему смотреть на нее сколько душе угодно. Она дошла даже до того, что навестила мадам Демарш сегодня днем, дабы приобрести кое-что из пикантного нижнего белья. По крайней мере, за это стыдно не будет.

Куплено в кредит, разумеется. Еще один счет к горе долгов. Непреодолимой, как пик Гималаев, и такой же пугающей. Почти такой же холодной, как сердце Коновера.

Лоретта взялась за дверное кольцо в виде львиной головы и ударила им один раз, приготовившись предстать перед слугой Кона.

Десмонд Райленд, маркиз Коновер собственной персоной, открыл дверь.

— Ты!

— А ты думала, я позволю, чтобы тебя увидели здесь в такой час? — спросил он, не выдавая лицом никаких эмоций. — Должно быть, и в самом деле считаешь меня сущим дьяволом? Я отправил Арама в постель. Идем в мой кабинет.

Он и есть дьявол, если предложил такое абсурдное время. Полночь, словно они какие-нибудь шпионы.

Лоретта последовала за Коном к темному коридору, ступая по черно-белым плиткам, похожим на шахматную доску. Она и чувствовала себя в некотором роде пешкой, но ей необходимо стать белой королевой. Кон не должен узнать, в каком она отчаянии.

Хотя он наверняка подозревает.

Кон открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Эта комната была убежищем Кона. Ее наполняли предметы, которые он собирал в те годы, когда его не было в стране и в ее жизни.

Лоретту уже вызывали сюда однажды днем, год назад. Сегодня она лучше подготовлена. От предложения Кона присесть Лоретта отказалась.

— Как пожелаешь, — пожал он плечами, усаживаясь за стол. Взяв в руку графин с бренди, он спросил: — Составишь мне компанию? Мы могли бы выпить за старые времена.

Лоретта покачала головой. Ей понадобится светлая голова, чтобы пройти через то, что ей предстоит.

— Нет, спасибо, милорд.

Она чувствовала, что между ними все еще существует нить влечения, слабая, но ощутимая. Но теперь-то она не так молода и глупа, как раньше, чтобы рассматривать то, что будет, иначе чем деловое соглашение. Едва только увидев размашистые строчки его записки, она поняла и приняла ее скрытый смысл. Ей скоро тридцать — прошло почти полжизни с того момента, как Коновер соблазнил ее. Или, быть может, она его соблазнила? Он оставил ее давным-давно, хоть и не сразу…

Треск поленьев в камине напугал Лоретту, и, повернувшись, она увидела, как искры летят на мраморные плиты. В комнате было чересчур тепло для этого времени года, но, говорили, маркиз Коновер в своих странствиях по экзотическому Востоку полюбил жару.

— Я взываю к твоей добродетели, — сказала Лоретта, чуть не поперхнувшись немыслимой фразой.

— Я нахожу добродетельных мужчин скучными. Как и добродетельных женщин.

Кон встал из-за стола и направился туда, где Лоретта стояла как вкопанная, не в силах сдвинуться с места, ибо ноги отчего-то сделались невозможно тяжелыми. Он улыбнулся, став вдруг похожим на того мальчишку, которого она знала когда-то.

Лоретта надеялась показаться привлекательной, несмотря на прошедшие годы, но ее план осуществлялся что-то уж слишком хорошо и быстро. Она оттолкнула его с чуть большей силой, чем намеревалась.

— Что вы знаете о добродетельных мужчинах, милорд? — Она убрала дрожащими пальцами непослушную прядь и подколола ее шпилькой. Не годится и дальше искушать Кона. Или себя. О чем она только думала, когда решила прийти сюда?

— Я знавал нескольких. Однако не уверен, что твой брат вписывается в эту категорию. Приятный, серьезный молодой человек при определенных обстоятельствах. Студент богословского факультета, не так ли? Но с другой стороны, боюсь, его теперешние пороки делают юношу неподходящим для избранной профессии. Помимо всего прочего, он еще и настолько бесчестен, что отправляет вместо себя сестру. Твое письмо было вполне впечатляющим. Ради него ты готова пойти на многое, но я не понимаю, почему должен простить его долг. — Кон сложил на груди руки и наклонился вперед. — Убеди меня.

Пропади он пропадом. Хочет заставить ее умолять. Они оба знают, чем это закончится.

— Он понятия не имеет, что я здесь. Он ни о чем не догадывается, — быстро проговорила Лоретта и отступила назад.

Кон снова придвинулся к ней, своим теплым, пропитанным бренди дыханием рассылая трепет по ее позвоночнику. Она повалилась назад, в кожаное кресло. Немногим лучше. Что ж, по крайней мере, она не упадет как дура к его ногам.

Лоретта прикрыла глаза, вспоминая себя в такой позе. Голова Кона откинута назад, пальцы запутались в ее волосах. Как давно это было…

Она подняла глаза. Судя по морщинке на щеке, ее неуклюжесть позабавила его.

— Он не поблагодарит тебя за вмешательство.

— Я не вмешиваюсь! Мой брат слишком юн, чтобы пасть жертвой твоих гнусных махинаций.

Кон вскинул черную изогнутую бровь.

— Какой мелодраматичный выбор слов! Он не так уж и юн, как ты знаешь. Гораздо старше, чем была ты, когда старалась быть такой уверенной в себе. И, называя меня гнусным, ты вредишь самой себе, Лоретта. Я ведь могу оскорбиться и отказаться сотрудничать. Возможно, я слишком добродетелен, чтобы отговаривать его от азартных игр, которые он едва ли может себе позволить. Но я получу свое. — Он наклонился вперед, положив ладони на подлокотники кресла Лоретты. Глаза его были темными, непроницаемыми, но намерения ясны.

Лоретта почувствовала, что краснеет, и откинулась на спинку кресла. Она заставила себя сохранять спокойствие. Давя на нее таким образом, Кон ее не напугает.

Она чуть-чуть приподняла подбородок:

— Он не может… то есть я хочу сказать, в настоящее время мы стеснены в средствах. Наш опекун… — Она замолчала, потому что никогда не умела убедительно врать. Зато прекрасно научилась хранить тайны.

Кон резко оставил ее и вернулся к своему столу. Лоретта наблюдала за ним: он плеснул бренди в хрустальный стакан и оставил его нетронутым.

— Чего ты хочешь, Лоретта? — спросил он бархатным голосом. — Чтобы я порвал расписки твоего брата и в следующий раз, когда мы встретимся, сделал бы вид, что не знаю его?

— Да, — дерзко отозвалась Лоретта. — Сумма, которую он должен, для тебя наверняка пустяк. А его общество скучно. Даже если этим ты сейчас оскорбишь его чувства, в конечном итоге это будет только ему на пользу. Однажды он это поймет. — Она оглядела комнату, обставленную с изяществом и роскошью. Медные ручки блестят в свете свечей. Толстый персидский ковер лежит под потертыми подошвами ее туфель. Кабинет лорда Коновера — это логово мужчины изысканного вкуса, от дешевых меблированных комнат, в которых обитает Чарли, он отличается как небо от земли.

Лоретта стиснула руки, ожидая следующих слов Кона.

На его лице промелькнул слабый след улыбки.

— Ты приписываешь мне то, чего нет. Я не настолько благороден и, несмотря на то, что ты тут видишь, не настолько богат, чтобы простить долг такого размера. Нам всем нужны наличные, чтобы пускать пыль в глаза. И исполнять обязательства.

Лоретта точно знала, чего ему стоило его обязательство перед ней, и придержала язык.

Кон откинулся на спинку кресла — само воплощение уверенности.

— Если я не могу получить деньги, то должен иметь что-то взамен. Думаю, ты знаешь, что доставит мне удовольствие.

Лоретта кивнула. Ей это тоже доставит удовольствие, да простит ее Бог. Ее голос не дрогнул.

— Когда, Кон?

Он взял свой стакан и осушил его.

— Сейчас. Признаться, я не могу дождаться, когда снова заполучу тебя в свою постель.

Лоретта напрягла память. За время их короткой любовной связи постель была весьма редким атрибутом их встреч. Предаться с ним любви в постели… да, в этом есть определенная прелесть новизны. Однако она не готова; баночка с губками все еще надежно спрятана в ее маленьком сундуке в комнатах брата. А она все-таки надеялась, что вечер не закончится таким образом. Но у нее только что закончились месячные, так что она наверняка в безопасности.

— Очень хорошо. — Лоретта поднялась из спасительной гавани кресла.

На лице Кона отразилось удивление. Прекрасно. Вот ей удалось выбить его из колеи.

— Тебе не кажется, что ты принимаешь свою судьбу достаточно спокойно?

— Но разве не ты все устроил так, чтобы к этому пришло? — тихо спросила Лоретта.

— По-твоему, это я заставлял твоего брата играть, делая высокие ставки? Клянусь, такая мысль даже не приходила мне в голову, — ровным голосом отозвался Кон. — Как, должно быть, ты презираешь меня, если говоришь такое. — Он жестом подозвал ее к себе.

После нескольких неловких мгновений Лоретта подошла к Кону и позволила усадить себя на колени. Его плоть была неоспоримо твердой, полностью возбужденной.

Лоретта на мгновение ощутила прилив торжества.

Кон положил широкую ладонь ей на живот и придвинул к себе еще ближе.

— Как ребенок? — спросил он.

Был ли это бессознательный жест? Кон никогда не чувствовал свою дочь там, где сейчас лежала его ладонь, никогда не видел ее, не держал на руках.

Лоретта поборола порыв убрать его ладонь и заставила себя прижаться ближе к его груди. Дело пойдет быстрее, если она просто уступит и позволит ему думать, что он победил.

— Прекрасно, милорд. А ваш?

— Крепко спит в дортуаре, надеюсь, в окружении других маленьких негодников. Я бы хотел, чтобы ты как-нибудь познакомилась с ним.

Лоретта не говорила ему, что уже знакома с его сыном, поскольку его жена была ее подругой, как бы невероятно это ни казалось.

— Не думаю, что это было бы разумно, милорд.

— Почему же? Если ты помнишь, я предлагал тебе положение его мачехи год назад. Тебе давно пора познакомиться с моим сыном, а мне — с твоей дочерью. — Его проворные пальцы начали вытаскивать шпильки из ее прически.

Лоретта ничего не ответила, затихнув в его объятиях: губы Кона заскользили по ее шее, а ладони стали гладить каждый дюйм обнаженной кожи. Одеваясь сегодня, Лоретта оголила столько плоти, сколько осмелилась, дабы соблазнить его, и теперь недоумевала, как могла так обманываться. Ничего не изменилось. И никогда не изменится. И в этом вся сложность.

Лоретта поднесла затянутый в перчатку палец к его губам:

— Нам незачем говорить о прошлом, милорд. У нас есть сегодняшняя ночь.

— Если ты думаешь, что я удовлетворюсь всего одной ночью с тобой, то ты сильно заблуждаешься, — сказал Кон.

Что ж, этого следовало ожидать. И хорошо, что он говорит об этом, — нужно помнить о сдержанности. Лоретта выпрямилась:

— Это все, что я готова предложить.

Кон в гневе поднялся, бесцеремонно сгрузив ее в свое кресло.

— Моя дорогая мисс Винсент, если вы хотите, чтобы я простил долги вашего брата — все его долги, — я требую чуть больше усилий с вашей стороны.

— В-все? Что ты имеешь в виду?

— Вижу, этот молодой дурень не рассказал тебе. — Кон выдвинул ящик стола, зажав в кулаке кучу мятых бумажек. — Вот, прочти их и тогда скажи мне, стоит ли одна жалкая ночь с тобой десяти тысяч фунтов. Даже ты не можешь настолько высоко ценить себя.

Лоретта почувствовала, что язык ее распух, а губы онемели.

— Не может быть, — прошептала она.

— Весь последний месяц я только и делал, что скупал его расписки по всему городу. — Кон улыбнулся жестоко и мрачно, парализовав ее еще больше. Теперь он идет по стопам своего тестя.

— Ты это специально подстроил.

— Можешь думать все, что хочешь. Я также владею закладной на Винсент-Лодж. Ты достаточно отвергала меня, Лори.

Ее дом, каким бы ветхим он ни был. Дом Беатрикс, даже если только на несколько коротких недель в году, которые она проводит с ней. Лоретта и забыла, каким настырным и своевольным может быть Кон. Она взглянула на него надменно, как королева, однако до королевы ей было как до луны.

— Что ты за человек?

— Не добродетельный, это уж точно. В прошлый раз я предлагал тебе свое имя. Больше я этого не сделаю. Твой отказ до сих пор звенит у меня в ушах. Но мне нужна любовница. Когда-то ты идеально исполняла эту роль.

Лоретта задумалась. Она может это сделать, но он заплатит — и гораздо больше, чем проигрыши ее брата. Она собрала рассыпавшиеся шпильки.

— Хорошо. Расписки, пожалуйста.

Кон запер их в ящик стола и положил ключ в карман.

— Забавно. Ты бросишь их в огонь и будешь смеяться всю дорогу домой. Нет, моя дорогая. Мы пойдем наверх. Сейчас. В качестве проявления доброй воли. А расписки будут уничтожены, как только я заключу с тобой связующий договор. Год, полагаю, меня устроит.

Губы Лоретты неприязненно скривились. И она надеялась убедить этого человека? Она такая же наивная, как и раньше.

— Но это меня не устроит.

— По-прежнему полна неуместной гордости, как я вижу? — Кон пробежал пальцем по ее щеке, и она почувствовала, что краснеет. — Тогда шесть месяцев. Наверняка ты сможешь выдержать мою любовь в течение этого отрезка времени.

— Постараюсь. — Пусть он владеет ее телом, но сердцем — никогда. Больше нет. Шесть месяцев покажутся вечностью. — А что будет с Чарли?

— Он отправится в поездку по Европе. Потом ему предстоит путешествие в Святую землю с наставником, подальше от игровых столов и шлюх. Да, — добавил Кон, когда Лоретта замерла под его пальцами, — твой брат усердно познавал все виды плотских наслаждений. Я говорил с ним сегодня днем. Ему не терпится отправиться в путь.

Лоретта поежилась.

— А он знает про твой план насчет меня? Насчет нас?

Кон раздраженно вскинул бровь:

— Полно тебе. Поставь мне в заслугу хотя бы благоразумие. Я больше не глупый влюбленный мальчишка, я теперь научился быть маркизом. В этот раз я придержал язык. — Почти нежно он обхватил ладонью ее щеку. — Все устроено, Лори. Маленький домик на Джейн-стрит, недалеко отсюда. Девочка может даже навещать тебя, если пожелаешь.

— Беатрикс. Ее зовут Беатрикс, — прошептала Лоретта.

Кон притянул ее к себе и поцеловал в лоб.

— Я знаю, как ее зовут. В конце концов, я же ее отец.