Полное собрание творений. Том I. Трактаты и гимны

Фрагмент I. Об истинном опьянении[739]

Я не хотел бы на сегодняшнем празднике ни вовсе безмолвствовать, ни произносить, опять же, одну из многих речей. Ибо хотя есть Бог, которого я славлю своей речью, однако приведя ее к скорейшему завершению, я сделал бы нечто приятное и для собравшегося общества.

Но чтобы вы могли во время праздника быть причастниками божественного достоинства, да не склонятся сердца ваши к застольным удовольствиям, происходящим от привязанности к пьянству. [Пусть на ваших пирах] Богу будет поднесен увитый цветами кубок трезвого растворения[740].

Наш Бог есть Мудрость и Ум. То, что помутняет умный взгляд, что производит расстройство разумной способности, есть нечто вполне чуждое Истинному Уму.

Есть отдохновение, приличное Богу, а есть то, которое прилично злым духам. «Возрадуйтесь в Господе с трепетом»[741]. Когда Вы празднуете, – он говорит, – будьте внимательны к Господу, ибо большинство спит во грехе. Когда тело хорошо напитано, когда раздается плоть, – помутняется суждение души. «Ибо в руке Господа чаша нерастворенного вина, полного растворением. И Он наливает из нее в другую. И дрожжи, что в ней, не отцежены»[742].

Пей же из этой чаши, и ты быстро станешь достойным пира Жениха. Благотворна чаша, будучи полной вина: однажды будучи найдена, она есть достоинство, возводящее нас в Ум.

На самом деле пассаж вполне ясен, хотя многое и не совсем понятно. Чаша полна растворения в нерастворенном вине и «Он наливает из нее в другую». Если бы это было нерастворенное вино, то как она была бы полна растворенным, и если все же так, то почему Он наливает в другую?

Слова кажутся совершенно бессмысленными, но это не так, если мы и в самом деле достигли понимания. Бог не имеет нужды в пророческой манере выражения[743]. Божественный Дух презирает литературную мелочность. Желаешь ли ты насладиться, приведя в согласие [кажущееся] противоречие? Тогда подумай о какого рода чаше он говорит. Чаша – это слово, которое мы имеем от Бога; слово, обильно предложенное Им людям в Ветхом и Новом Заветах, поскольку благодаря ему утоляют жажду наши души. Итак, поскольку чаша – это слово, и такое именно [разделенное на два Завета] слово, то каждое из двух не смешано, несмотря на то что находится в смешении, а то, что соединяет два в одно, есть совершенный Гнозис. Ветхий Завет содержал обещание, Новый открыл послание и фразу «Он наливает из одной в другую» как прообраз [действительно случившегося потом] преемства учителей закона – того, что от Моисея, и того, что от Господа [Исуса] – и единую чашу, поскольку единый Дух вдохновлял и пророков, и апостолов. Подобно хорошим художникам, Он сделал набросок в дни прежние и лишь затем уже принялся со всей тщательностью за изображение частей Гнозиса, «однако дрожжи остались не отжатыми».

Фрагмент II. Из проповеди на Рождество

Эта святая ночь принесла свет проклятым: свет больший, чем тот, каким где-либо какое-либо солнце просвещало день. Слушайте же! Даже прекраснейшая из вещей на земле не имеет святости, чтобы можно было сравнить ее с Творцом! Но тот свет, который просвещает души и изливается на это чувственное солнце, не принадлежит творениям. Ибо этот [тварный свет] существует благодаря ныне существующему блаженству, тот же освятит нас в будущем.

Если вы будете придерживаться таких мыслей, то сегодня сможете сохранить свою душу в более завидном положении [чем профаны], а может быть [не только сегодня, но] и всю жизнь. Сейчас каждый из вас пойдет по городу как посланник, возвещающий [Рождество][744]! Верьте же, что слова Писания относятся к вам: слова о том, что будучи на земле мы суть граждане неба![745] Остерегайтесь, чтобы не лишиться своих заслуг, ибо тяжело отмыть пятна, полученные по Очищении!

Фрагмент III. Против леонтопольцев о воде

Леонтопольцы приняли постановление, мягкость которого не соответствовала их собственной природе. Они оставили друг друга в покое и обвинили соседей в совершении незаконного действия. До сего же [достопамятного события] братья их призывали карающий меч закона на головы своих братьев, сыновья – на отцов, отцы – на семьи!

Возможно, конечно, что то, о чем мы сейчас говорим, не есть действие людей, пошедших по проложенному предками пути – по пути взаимного уничтожения; однако же в то время как каждый из них поднимает руку на соседа, – и город в целом ополчается против тех, кто оказался достаточно несчастен, чтобы обитать близ него. О, им было бы, наверное, невыносимо, если бы источник их постановления не был скрыт, подобно доносчику, скатившемуся до роли ложного обвинителя!

Поскольку мы никоим образом не виновны, сами их обвинения предоставят ясные доказательства [нашей невиновности], когда мы будем иметь счастье услышать приговор суда. Но [, – скажут они, -] мы научены пахать землю, но не навыкли обращению в судах. Почему тогда эти люди думают, что могут переступать границы, положенные им со времен незапамятных?! Почему позволяют себе выступать против нас – людей куда менее, нежели они, скрытных?! Почему они всегда продают избыток нам, страждущим более их от засухи и [якобы] несправедливым [к ним] благодаря этому обстоятельству?!

Поскольку прошлый год не доставил нам выгоды [от урожая], они настаивают на том, что это наша злая судьба. Именно так было недавно заявлено письменно, причем их заявление не содержит иных причин [нашего неурожая]. Но они [теперь идут дальше и] делают второе заявление, которое могло бы быть справедливым только в том случае, если бы его сделали прежде всего мы, и мы одни; ибо именно эта вторая теза и объясняет наиболее бесстыдные их притязания [- притязания на воду]. Но поскольку давным-давно разрушен фундамент для их собственных обвинений, на коем и основывались их бесстыдные претензии на использование воды, которая им не принадлежит, постольку они и прежде избегали, и сейчас избегают высшего августова суда!