Полюби Меня. Перезагрузка

Глава 6. О забавах итхисов

Красное платье из атласа, длинное, закрытое. Великолепные тонкие кружева на манжетах, кружевной воротник прилегает к коже, обнимает, душит. Атласные перчатки – похожи на театральные. Как то мне довелось оказаться в театре. Отцу Эдгара подарили билеты. Ни его жены, ни постоянной любовницы не было в городе, так что билеты он отдал сыну. А тот пригласил меня. Эдгару было откровенно скучно, он зевал, пил виски из пронесенной втихаря фляги, а под конец аплодировал лениво, словно делая актерам одолжение. Я аплодировала стоя. Не потому, что влюбилась в театр окончательно и бесповоротно. А потому, что пьеса, название которой я и не вспомню сегодня, потрясла меня своей реальностью. Актеры жили на сцене, любили, ненавидели, испытывали голод, страх. У них не было права на ошибку, каждый жест, взгляд – они проживали их, умудряясь убеждать зрителей, что жизнь на сцене – настоящая. Я тогда еще задумалась, глядя на задремавшего Эдгара: а моя жизнь настоящая? Кто я или что? Быть может просто часть декорации чужой постановки…

Сегодня меня преследовало то же чувство. Аэрто заперся в своем кабинете. Расторопный управляющий день и ночь таскал туда новые пыльные тома. Я делала вид, что странности принца вовсе меня не касаются, старалась не часто попадаться ему на глаза. Комната, сад, обеденный зал. Выезд в город с Грэгом под видом необходимости в новых нарядах. На самом деле я бесцельно бродила по торговому центру в надежде встретить. Кого? Александра… Я ходила долго, в основном в мужских отделах. От скуки купила запонки в тон цвета глаз Аэрто. Себе набрала столько платьев, аксессуаров, украшений, что даже импульсивный шоппинг перестал радовать. Вот бы отправить хоть что-то из этого домой, Викки бы пригодился строгий костюм от октавийского дизайнера. Итхисам и вправду стоит выйти со своими нарядами на мировой рынок, они бы взошли на вершину модного олимпа. Мой поход закончился в кафе, там я встретилась с Оливией и за чашкой приторного Латте почувствовала себя почти нормально.

-- Невеста его Высочества, -- она никак не могла смириться с этой шокирующей мыслью. Да и не она одна. Пока я бродила по магазинам, несколько человек попросили моего автографа. Другие просто пялились и улыбались, третьи делали снимки. Интересно, здесь есть местный аналог Инстаграмма? Я бы быстро набрала тьму подписчиков, если бы захотела. Впрочем, не все октавийцы пребывали в восхищении моей скромной персоной. Как мне объяснил Грэг, здесь любили Аэрису, и мое появление восприняли как прямое оскорбление для нее. Если бы Аэриса захотела, она бы могла стереть меня в порошок, но Аэрто был тем еще подарочком, чтобы сожалеть о расторжении помолвки. Поэтому Аэриса на каждом углу пела о моих высоких моральных качествах и легком характере. Каким-то образом все более или менее знатные октавийцы уже проведали, о том, что она пригласила меня на грядущий праздник, который здесь назывался загадочным словосочетанием «Аукцион цветов», и теперь жаждали ближе познакомиться с будущей королевой. К слову королевы не октавийской крови у итхисов еще не было, и фактический инцест межу кузенами казался им куда как понятней, чем отношения с чужеземкой.

Лимузин светил глазами-фарами на подъездной дорожке, ожидая меня. В красном платье, рядом с «каретой» которая точно не превратится в тыкву, я почувствовала себя золушкой, отправляющейся на бал. Только вот принц останется поджидать дома. Аэрто на прощание поцеловал меня в губы. Поцелуй вышел долгим и отчаянным, принц не желал отпускать меня, но и удерживать не смел. Он уже догадался, кто я, и не знал, что с этой информацией делать. Перед тем, как уйти, я вручила ему запонки, которые от нечего делать приобрела в одном из бутиков торгового центра.

-- Это тебе. Знаю, у тебя много, но я просто не смогла пройти мимо.

Аэрто рассматривал запонки с серебряными камушками, когда я садилась в машину. Его силуэт выделялся на фоне окна, плечи сгорблены, ладонь с запонками преподнесена к лицу. Я послала ему воздушный поцелуй на прощание. Не знаю, увидел ли.

Кружево световых цветов распустилось по стенам дворца. Отблески мягкого света падали и на мое платье, украшая длинную однотонную юбку. Сегодня обошлось без прессы и любопытствующих, потому что центральная площадь и вход во дворец были перекрыты. Аэриса, курившая перед дворцом, бросила огарок сигареты, падающей звездой опустившийся на брусчатку и подала мне руку так, как если бы она была моим кавалером.

-- Аукцион цветов – это закрытая вечеринка.

-- Насколько закрытая? – я коснулась рукава одного из ее извечно белых костюмов. Аэриса рассматривала мое платье и то, что было скрыто за ним. Если бы она была мужчиной, я бы подумала, что в ее глазах было скрыто желание обладать мной.

-- Только Дети Луны и пять родов высшей аристократии. Но не все хотят или могут участвовать в аукционе, поэтому нас будет порядка сотни.

Цифра на мой взгляд была не малой. Вход во дворец оказался украшен цветами, от душного аромата которых кружилась голова. Разноцветные букеты, большие и малые, арки, украшенные лентами и медленно умирающими бутонами. А в углах белели орхидеи исполинских размеров, хищно раскрывшие цветки словно жадные рты. Орхидеи меня пугают – что-то в них есть неестественное.

-- Александр…

-- Ждет тебя в зале. Он будет контролировать, чтобы ты не наделала глупостей.

-- Почему я должна…

Нам навстречу выплыла пара женщин. Одна, похожая на Аэрису краснотой глаз, поддерживала бледную тень, что была ей дочерью. Девушка двигалась с помощью костылей, потому что ноги ее были слишком слабы, чтобы удерживать свой вес, жидкие белые волосы собраны в аккуратную прическу на затылке. Она подняла изломанную кисть, чтобы поприветствовать Аэрису, та ответила коротким поклоном:

-- Аэлина, Аолана, -- она назвала их по именам. Девушка на костылях окинула меня завистливым взглядом. Как бы в Октавии не восхищались детьми Луны, в глубине души те понимали, что на самом деле им не повезло. По пути в бальный зал, который сегодня превратили в подобие театра со сценой и бархатными кулисами, мы встретили еще много «благословенных итхисов». Бледные и слабые, красноглазые и вовсе слепые. Некоторые двигались сами, и больше походили на Аэрису минимальным количеством изъянов, другим требовалась помощь родственников. Я старалась не глазеть, а вот они интереса не скрывали. Перешептывались, тыкали пальцами. Впрочем, кроме меня обычных людей здесь не было, ни гостей, ни слуг. Переливчатый звон колокольчиков возвестил, что нам стоит занять свои места. Аэриса показала, что мне нужно отойти в конец зала.

-- Ты не участвуешь в аукционе, поэтому для тебя нет необходимости находиться в первых рядах, птичка – сказала она, растянув губы в улыбке. Аэриса всем видом демонстрировала свое расположение ко мне. Она рассказывала о том, как украшали этот зал, поведала о нескольких благородных семьях, которые сидели в первых рядах, -- Детей Луны не выпускают из Октавии, поэтому подобные аукционы очень важны. Не удивительно, что не выпускают, представляю реакцию мирового сообщества на этих красавцев.

Аэриса так и не сказала, что именно будет выставляться на продажу, а я и не спрашивала. По правде меня вообще заботило только одно. Мысль о том, что в конце зала меня ждет Александр, заставила желать покинуть его сестру как можно скорее. Меня провожали десятки взглядов, от которых становилось неуютно, но я шла, стараясь не зацепиться юбкой за чей-нибудь костыль и не наступить на хвост собаки-поводыря. Итхисам пора заканчивать жениться между собой. Так они точно вымрут.

Мой босс сидел в последнем ряду, сгорбившись, стараясь не привлекать ничьего внимания. Он даже надел белое, в попытке не выделяться, так ему было не комфортно здесь. Мое появление свело его попытки на нет. Мы поздоровались, слегка склонив головы, я опустилась на кресло рядом. Юбка моего платья коснулась его брюк. Алое и белое.

-- Где король? – поинтересовалась тихим голосом. Мне было не стыдно задавать вопросы Александру. Его присутствие как обычно действовало на меня как таблетка успокоительного, заставляя тревоги и печали уплывать куда-то прочь.

-- Молча протестует, -- был ответ. Мужчина слегка выпрямился, бросил на меня быстрый взгляд. Немногочисленный тусклые лампы и те погасли. Зато на сцене заработала подсветка.

-- Разве он не может просто запретить это событие, если его не устраивает происходящее?

-- Все не так просто. Власть никогда не находится в одних руках. И единственное, что может сделать Аэран -- выразить свое недовольство в надежде на то, что аристократы прислушаются к нему. Аукцион цветов … это…

Окончание фразы повисло в воздухе, потому что раздался еще один звонок и на сцену вышел подтянутый мужчина в годах. Он заговорил приятным звучным голосом, и толпа затаила дыхание. Мне было не понятно, о чем он говорит, а Александр не спешил переводить. Белый занавес скользнул в сторону, явив зрителям людей.

Перед покупателями предстала дюжина людей разного возраста, пола, рас. Все изумительно красивы, правильно сложены. Они не могли разглядеть итхисов, но глядели вперед смело и спокойно. Каждый держал в руках цветок.

Заиграла музыка и первой из ряда вышла жгучая брюнетка, держащая в руке розу. Она двигалась с грацией и самодовольством, изгибалась под чувственную мелодию, призывно обхватывала грудь четвертого размера.

-- Что здесь, черт возьми происходит? – сквозь зубы спросила я Александра.

-- Аукцион, -- ответил он, -- или вы думали, каким образом сюда попадают люди?

Александру явно было не по душе происходящее.

-- Их, что продают? – воздух встал в легких.

-- Они сами себя продают. – последовал ответ.

Я взглянула на сцену другими глазами. Женщина с розой видела, как в воздух взлетают таблички и стремилась поднять цену. У девушки были большие глаза, аккуратный носик, отличная фигура, мягкий загар. Она была того типажа женщиной, которых мне приходилось видеть в Дубае. Профессиональные красавицы, назвать которых «проститутка» язык не поворачивался. Спустя пять минут этот «лот» был продан. На сцену поднялся итхис за пятьдесят, он протянул руку и женщина ее пожала, а затем с визгом бросилась ему на шею, покрывая лицо поцелуями. Оба казались довольны исходом сделки.

-- Но почему люди на это идут? – тихо спросила я Александра. Рыжебородый мужчина за тридцать сделал шаг вперед. Он не выглядел и в половину таким же воодушевленным, как женщина до него. У желтого тюльпана, который он слишком сильно сжал в руке отвалилась головка.

-- Деньги, -- промолвил Александр, -- проблемы с законом. Зависимости, от которых не излечиться другими способами. Взгляни на его руки.

Я обратила внимание на то, что запястье мужчины были покрыты следами от многочисленных уколов. И то, что я приняла за нервозность, на самом деле было ломкой. Искра может спасти от алкогольной и наркотической зависимости. Благодаря своей второй половинке человек чувствует себя завершенным. Значит и псевдоискра тоже способна заполнить дыру в душе, прожжённую наркотиками. Карточки взлетали вверх, и спустя несколько минут и этот лот был продан. На сцену поднялась девушка на костылях, та, которую Аэриса встретила накануне. Те несколько шагов, что она сделала без посторонней помощи дались ей нелегко и девушка сделала несколько вздохов, восстанавливая дыхание. Мужчина, который до этого напряженно вглядывался в темноту отшатнулся, он замотал головой, сказал что-то на непонятном мне языке, обращаясь к человеку за кулисами. Скорее всего его словами были «Я на это не подписывался». Он взирал на женщину с жалостью и плохо скрытым отвращением, явно представив себе, что ему придется притрагиваться к ней. Мужчины ведь не способны имитировать желание, природа создала их куда честнее. Аэлана не расстроилась, вряд ли она ожидала другой реакции. Она проворно протянула свою тонкую руку, похожую на обезьянью лапку и коснулась его лица. В этот момент отвращение исчезло из взгляда рыжеволосого, он рассмеялся гортанным и радостным мужским смехом и подхватил ее на руки. Костыль рухнул на сцену с гулким звуком. Он бросил длинную тень, пересекшую светлый паркет. Я предпочла рассматривать эту тень, чем мужчину, страстно целующего женщину, на которую он несколько мгновений назад взирал с отвращением.

Дальнейшее происходило по сходному сценарию. Мужчины и женщины выходили на сцену в одиночестве, а уходили в сопровождении итхисов. Иллюзорные чувства заставляли их стенать и плакать от счастья, итхисы лучились от самодовольства. Приятно, когда тебя любят.

-- Чему они так радуются? -- тихо спросила я Александра. От разворачивающейся перед глазами картины уже начинало тошнить. Пусть люди добровольно выставили себя на торги, смотреть на это не становилось приятней.

-- Тому, что магия их крови сильна. – последовал ответ. Подумав секунду, Александр решил пояснить, -- Чем древнее род и сильнее кровь, тем больше вероятности, что псевдоискра свяжет итхиса и простого человека. А дети Луны могут заставить полюбить себя в 99 процентах из 100.

-- Аэриса коснулась Элио при мне…

-- Элио – ребенок Искры, но он итхис сильной крови. Поэтому между ними ничего быть не может.

Хотела бы я сказать, что Александр ой как ошибается, и его сестра влюблена в Рамаса, но промолчала. В конце концов, Аэриса не афиширует свои чувства. И скорее всего возненавидит меня, если я поделюсь с кем-нибудь своими наблюдениями на этот счет. На нас зашикали. Мы мешали слушать, как мужчина пел серенаду слепой девушке, которая «приобрела» его минутой ранее.

-- Пойдем отсюда, -- предложила я: – Ничего нового я не увижу.

--Я насмотрелся на это шоу, когда был подростком.

Мы встали со своих мест и направились прочь из зала. Благо, никто не обратил на нас внимания. На сцене появилась новая девушка, и она была настолько хороша собой, что таблички взлетали вверх с немыслимой скоростью.

Темнота коридора услужливо распахнула объятья. По ней мы передвигались в ту самую безобразную розовую гостиную, где встретились впервые после долгой разлуки. Мне не хотелось спрашивать, покупал ли Александр людей на аукционе, вместо этого я спросила:

-- Сколько лет тебе было, когда ты покинул Октавию?

Александр подарил мне улыбку:

-- Восемнадцать. Я обучался в Швейцарии, поэтому перебрался туда. Потом была стажировка в Швеции и Китае, дополнительное образование в Голландии, путешествия по всему земному шару и со временем, я понял, что не желаю возвращаться домой. Вернее, что Октавия перестала быть моим домом.

Было удивительно слышать про жизнь Александра в молодости. Я то представляла его эдаким затворником, а он оказывается, много где побывал. В ответ на мою ремарку, босс пояснил:

-- Не один Артур знает, как покрасить волосы, и умеет пользоваться автозагаром- пожал плечами он. А я прыснула от смеха.

-- То есть ты красился в шатена и пользовался косметикой?

-- В брюнета, Кира. И волосы отращивал. Выглядел я, нужно признаться, отвратительно, но это позволяло быть на людях и не привлекать к себе излишнего внимания.

Мы вошли в розовую гостиную. Александр зажег свет, нежно, словно касаясь, посмотрел на кружевные рукава и ворот, ласкающие мою шею. Впрочем, я бы могла стоять в рубище, а он бы смотрел на меня с восхищением.

-- И что изменилось? Почему ты больше не скрываешься?

-- Пусть лучше люди сторонятся меня, так безопаснее для большинства. Не многие могут противиться моему прикосновению, – мой босс задумчиво нахмурился. Имя его бывшей секретарши повисло в воздухе. -- Нас сторонятся, называют ночными демонами не просто так, Кира. Раньше люди знали о псевдоискре, но наши … хм…имиджмейкеры отлично поработали, чтобы стереть эту память. Вот и остались мы в народном фольклоре бледными демонами, которых стоит опасаться.

Скорее всего речь опять об инквизиции, к которой итхисы приложили руки. Мне нравилось, когда Александр что-то объяснял, он не заставлял меня чувствовать себя дурой от того, что я чего-то не знала. В отличие от Аэрто, в каждом слове которого звучало самодовольство, стоило затронуть тему, в которой он разбирался лучше остальных, Александр не пытался компенсировать за мой счет свои комплексы.

-- До Галины был еще кто-то?

Мужчины кивнул, а я мысленно щелкнула себя по лбу. Не стоило поднимать эту тему, она наверняка болезненна. Я никогда не отличалась неконтролируемым любопытством, но тишину нужно было как-то заполнить. Разговор позволял забыть о том, что в главном зале сейчас продают людей.

--Был. Три девушки. Моя секретарша, про которую в компании говорят, будто она выбросилась из окна, -- эту байку я наслушалась в первые дни работы в «Азаик», правда наши сотрудники развлечения ради придумывали столько историй про Александра, что я давно не верила в них. – С ней сейчас все хорошо. Как и с девушкой Элио. Была… есть еще одна женщина. Это произошло в те годы, когда я только учился. Ее зовут Нора – Александр замолк на мгновение, и я хотела попросить его не продолжать, но он заговорил вновь, -- Я повел себя как свинья по отношению к ней. Также, как Артур по отношению к тебе, Кира.

Братец Александра взял меня за руку, решив проверить, его ли я вторая половинка. Ошибся, но подверг меня риску. Только моя суть эодэртэ оберегла меня от участи стать пускающей по нему слюни идиоткой. Когда Александр узнал о том, что сделал Артур, он за ухо притащил его ко мне извиняться.

-- Мы учились на одном потоке. Она была самой красивой девушкой на факультете, а я… Нескладный, с пятнами автозагара, в перчатках, которые объяснял псориазом, скажем так не пользовался популярностью. Я долго оправдывал свои действия тем, что почувствовал в Норе свою вторую половинку, но правда была в другом. Мне хотелось, чтобы из всех парней она выбрала меня, чтобы она именно на меня смотрела с обожанием. И я взял ее за руку. А она полюбила меня на всю свою жизнь.

Воспоминания причиняли Александру боль даже сейчас. Он испытывал огромную вину, а значит, добром эта история не кончилась. Обычное в общем-то желание в девятнадцать лет быть парнем самой крутой девчонки. Вот только у Дарка было средство для того, чтобы эту мечту осуществить, не считаясь с истинными желаниями объекта своей страсти.

-- Как я и мечтал, мы ходили за руки по коридорам, она смеялась моим шуткам, не переставала восхищаться всем, что я делал. Мне завидовали, не знали, каким образом я ухитрился ее завоевать. В одночасье я стал очень популярным, все было так, как я мечтал. Так продолжалось год. А потом… А потом мне надоело. Нора по прежнему была в меня влюблена, а я чувствовал фальшь в каждом ее слове, признании, жесте. Я не знал, куда от нее деться. Она утомляла меня, казалась навязчивой. Ее любовь душила, а хуже всего было то, что я сам был во всем виноват. Я начал вести себя как скотина по отношению к ней. Но и это не смогло заглушить ее чувства. Я рассказал ей правду о себе, псевдоискре, о том, что воспользовался ей. А Нора приняла эту уродливую правду и уверила, что ей все равно. Мы расстались по моей инициативе, и я уехал на другой конец света. Нора следовала, куда бы я не уезжал. Любила издали. И эта любовь была не разрушительной, а созидающей. Именно Норе принадлежит идея создания «Азаик», она вложила всю свою душу, силы, время в эту компанию. В начале я думал, что если она останется вдали от меня, в Европе, то со временем псевдоискра погаснет. А дело, которое я ей поручил, позволит ей не натворить глупостей. Но прошло больше двадцати лет, Нора по прежнему любит меня. Я виноват перед ней. Страшно виноват. Только настоящий урод мог бы поступить так с кем-то. Наверное, поэтому я выхожу из себя, когда слышу это слово. Оно слишком близко к истине.

-- Ты не виноват, -- сказала я Александру. – Вернее виноват, но ты, каким ты был в двадцать лет. А не тот, кем ты стал сейчас.

Мой босс склонил голову, в его глазах застыла тоска. Судя по всему подобным самобичеванием он занимался последние двадцать лет. И был бы доволен, если бы я поддержала его в самоуничижении, возможно бросила едкую ремарку, раскритиковала, причинила новую боль. Он считал, что заслуживает боль. Вот только у меня было другое мнение. Даже настоящую «Искру» можно побороть. Так сделала Вера. Она выжила, родила сына, нашла новую любовь. Оливия справилась с зависимостью от своего покровителя. Невеста Элио смогла забыть и об Александре и о своем несостоявшемся женихе.

-- То, что ты говоришь о ней, описывает ее как сильную, самодостаточную и умную женщину.

-- Такая она и есть, -- ревность уколола мое сердце, но я справилась с этой эмоцией. Что бы я не чувствовала к Александру, наши отношения навсегда останутся платоническими, так что ревновать к старой любовнице было бы глупо. Вместо этого я попыталась довести до конца мысль, которая сформировалась в моем сознании:

-- Поэтому посмею предположить, что Нора живет той жизнью, которую избрала для себя сама. Ей нравится любить тебя. Или убеждать, что она все еще в тебя влюблена.

Я замолчала, позволив Александру обдумать мои слова. Есть люди, которые держаться за несуществующие отношения с маниакальной страстью. Потому что завести настоящие, новые – это всегда риск. Риск быть отвергнутым, обжечься, испытать боль. Отзвук аплодисментов и громогласная музыка, в которой они растворились, заставили меня вздрогнуть. Скорее всего аукцион закончился, и нам стоило вернуться до того, как кто-то заметит, что нас нет. Я тяжело вздохнула, не желая возвращаться в зал, наполненный Детьми Луны. Александр почувствовал мое нежелание покидать розовую гостиную.

-- Я должен извиниться за то, что Аэриса позвала тебя, Кира. Не знаю, зачем она это сделала. – Он тяжело вздохнул. В отличие от этого мужчины, я прекрасно понимала мотивы действий его сестры. Аэриса рассчитывала на то, что мне станет противен мир итхисов и Александр вместе с ним. И что я с криками уберусь в какую-нибудь солнечную страну, куда ему путь заказан. Босс придержал для меня дверь, ожидая, пока я соберусь с мыслями и буду готова вернуться к детям Луны и их новоприобретенным трофеям. Я бросила взгляд на его мужественное лицо, плотно сомкнутые губы. Морщинку, пролегшую между бровей, которую мне нестерпимо захотелось разгладить ласковым прикосновением. Мне эта морщинка

С каждым днем все больше неприглядных тайн мира итхисов раскрывается передо мной. И я бы хотела забыть о многом, что увидела здесь. Стереть из памяти Аэрто, Аэрису, красноглазых жертв политики по чистоте крови, но как не странно, не Александра.

-- Аэриса сделала то, что сделала. Но продажу людей, пусть даже она добровольна, важно прекратить. Если об этом когда-то кто-то узнает…

Босс был со мной согласен.

-- Я попробую снова поговорить с Аэраном. Но то, что ты сейчас увидела куда лучше чем то, что было раньше. Теперь хотя бы люди приезжают в Октавию добровольно. Аукционы приносят одному человеку большие деньги, Кира. И под предлогом уникальности детей Луны и особых надобностей, их не отменяют.

Для меня мягкого света, предназначенного для глаз итхисов было недостаточно. Александр заметил, что я шагаю неуверенно и подал мне руку. Надежно. Тепло.

-- Какие надобности у Детей Луны? – нужно было говорить. Звуки выпрыгивают изо рта, отвлекают внимание от зуда, от навязчивого голоска в моей голове. «Коснись его, коснись его, коснись».

-- У чистокровных итхисов невысокая фертильность. Не все могут… иметь детей.

Так вот, что имел ввиду Элио, когда говорил о том, что Александру пора обзаводиться семьей!

-- Значит Аэриса, и Артур…

-- Артур. Скажем так, моего отца уже два года не было в живых, когда родился Артур. Он носит фамилию Дарк, потому что моей матери никто не смеет задавать неудобных вопросов. Но после свадьбы ему придется взять фамилию жены. Адам, мой старший брат не может иметь детей. Аэриса… шанс забеременеть для детей Луны близок нулю. Ей нужен партнер с совершенным здоровьем, особенным генотипом. Только такой сможет стать отцом ее ребенка. Все люди, которых ты видела на аукционе – рождены Искрой.

Конечно! Отсюда эта красота, совершенные пропорции, неуловимая харизма. Даже люди, рожденные Искрой могут попасть в затруднительное положение, оказаться в долгах или пристраститься к наркотикам. И тогда они продают свое здоровье, генетику, красоту.

После аукциона начался бал, где счастливые итхисы танцевали со своими приобретениями. Некоторые уже покинули зал. Например я не приметила рыжебородого и Аэланы. Цветы, что несколько часов назад поражали свежестью, уже не выглядели столь живыми. Их срезали ради одного единственного дня и теперь они медленно умирали, лишенные воды и света. Умирая цветы источали приятный аромат и весь зал утопал в нем.

Аэриса стояла в стороне одна, она взглянула на меня через весь зал, выражение ее лица было недобрым. Кажется, она начала догадываться, что я не собираюсь покидать ее брата. Александр почувствовал мое напряжение, перехватил и осторожно сжал пальцы. И хотя мне было приятно с ним стоять, неправильно было так липнуть друг к другу. Поэтому когда женщина в годах поплыла к нему на встречу словно военный крейсер, я неохотно высвободила ладонь и сделала шаг в сторону. За женщиной семенила миловидная блондиночка, явно дочь. Не сложно было догадаться, что эта парочка направлялась к нам в надежде урвать немного внимания Александра.

-- Я, пожалуй, пойду. – сказала я достаточно громко и постаралась приветливо улыбнуться идущим. Несомненно они приметили и то, с какой неохотой я отпускала его руку, и то, что улыбка моя была натянутой. Дама, чье желание породниться с семейством Дарков, было вполне ясно даже для меня, выдвинула свою дочь вперед и заговорила на октавийском. Александр рассеяно кивал, а потом приблизился ко мне почти в интимном жесте.

-- Скоро все закончится, -- уверил меня босс, он говорил тихо, лицо его оставалось серьезно -- Если не в ближайшие два дня твое положение останется неизменным, я сам поговорю с ним. -- Он наклонился ближе, почти коснулся губами уха, и прошептал – и заберу тебя.

Цвет моих щек был готов сравниться с цветом платья, когда я поспешно покидала Аукцион цветов. И дело было не в том, что шепот итхисов о том, что только что произошло раздавался со всех сторон. Неслыханно, невеста принца в столь близких отношениях с Александром Дарком. Эта новость взбаламутила итхисов куда сильнее, чем состоявшаяся только что продажа людей.

Дело было в другом. Александр несомненно понимал, по какой опасной грани он ходит, приближаясь ко мне – беря меня за руку, шепча на ухо. Одно неловкое движение или сантиметр открытой кожи, и псевдоискра превратит его в моего фаната номер один. Зачем он черт возьми так рискует?

* * *

Иногда бывает, ты четко осознаешь, все происходящее вокруг – всего лишь сон, вот только поделать ничего не можешь. Когда змеиные бока, окружавшие меня вдруг исчезли, и я оказалась за столиком в кабаре, стало понятно – реальностью происходящее не является. Возможно утомленный мозг решил таким образом развлечь меня, даже услужливо воссоздал бокал с красным вином в моих руках. Я сделала щедрый глоток, но вкуса к сожалению не ощутила.

-- А сейчас на сцене несравненная, загадочная, непредсказуемая…. --- Аэриса во фраке антрепренёра и с черной шляпой футляром на голове звучным голосом объявляла следующий номер. Заиграла музыка и под светом софит предстал… Александр.

На нем было огромное, безобразное платье в пол и фиолетовая шляпа с широкими полями. Глаза – подведенные на манер певичек пятидесятых, алые губы. Подтанцовка двигалась вокруг, исполняя немыслимые фигуры, загремела музыка и мой босс запел низким голосом.

Рассыпаются искры,

Летят в пламени ночи

Те кто ищут – находят,

Кто один – тот не хочет,

Он сошел со сцены и в тягучем, каком-то ленивом действии подходил то к одному, то к другому столику. Пустой зал разрывался от аплодисментов. В конце концов Александр подошел к моему столику, присел на него и закинул ногу на ногу:

А в любовь не играют,

это слишком серьезно

Невозможно любить,

Не любить невозможно

Красный рот изогнулся в улыбке, вовсе не свойственной моему боссу, а затем он прильнул к моим губам в крепком поцелуе. Размазавшаяся красная помада на его лице походила на кровь, Александр отстранился и зашептал:

Просыпайся, малышка, а иначе исчезнешь,

Просыпайся, хорошая или погибнешь.

А потом больно толкнул в грудь, выбрасывая из созданной моим подсознанием реальности.

Я очнулась в кровати, резко села и уставилась перед собой. Тень что возвышалась рядом с моей кроватью вздрогнула. Блеснули в темноте серебряные глаза.

-- Ты проснулась… -- надломленным голосом произнес Аэрто. В руках он мял подушку. И я сомневаюсь, что он собирался подложить мне ее под голову.

-- Проснулась, -- я посмотрела на него без вызова. Страх парализовал. Аэрто намного сильнее, да и стоит ему отдать приказ, меня отволокут к морю и сбросят с обрыва. Не знаю, что происходило у него в голове, но в моей план сформировался вполне быстро. Я томно потянулась, отбросила в сторону одеяло и прошептала:

-- Ну раз уж мы оба не спим…

Второго приглашения не понадобилось.

Принц бросился на меня, резко и порывисто. Смял шелковую рубашку в кулак и сильно дернул, от чего ткань расползлась с громким треском. Тоже самое произошло с трусиками, которые улетели в неизвестном направлении. Затем Аэрто прильнул ко мне всем своим напряженным телом и мне пришлось прикрыть глаза, чтобы обмануть свое тело. Сосредоточившись только на жадных, исступленных прикосновениях я смогла забыть о том, что он только что собирался задушить меня подушкой. И когда он жестко и властно направил свой член в меня, я уже была достаточно мокрой, чтобы он не причинил мне слишком сильной боли.

Аэрто было плевать на подготовительную игру, он вбивался в меня, словно стремясь доказать что-то нам обоим.

-- Смотри на меня, -- приказал он, сверкая в ночи озерами расплавленной ртути. – Смотри на меня.

Я и смотрела. И стонала, подстраиваясь под этот бешенный ритм, потому что хоть разум и отказывался признавать Аэрто, тело принимало его с отвратительной радостью. Спустя несколько минут этой бешенной скачки тело мое изогнулось в постыдном оргазме, а Аэрто не заставил себя долго ждать и тоже излился в меня. А затем поднял мои ноги выше, словно в подсознательном стремлении залить свое ДНК так глубоко, как это возможно.

Только бы таблетки не дали сбой.