Полюби Меня. Перезагрузка

Глава 8. В которой раскрывается тайна

Безмятежность, окутывающая меня в начале нашего путешествия с Александром, рассыпалась словно замок из песка, высушенный безжалостным солнцем, как только мы оказались дома. Потому что с внезапным ужасом я осознала, а дома то у меня и нет. Снять квартиру я так и не успела. Викки сейчас живет в студенческом общежитии, Вера наверняка перебралась к новому супругу, или же он сейчас живет у нее. Обрадуется ли он моему появлению невзирая на связавшие нас семейные узы. А мама? Она так вообще сейчас живет где-то на Крите, защищенная ярким солнцем от возможного внимания итхисов.

Александр невозмутимо вез мой чемодан по асфальтовой дорожке, отделяющей нас от ожидавшего автомобиля, когда я спросила:

-- Куда мы едем?

Мужчина замер, словно я только что спросила у него несусветную чушь.

-- Ко мне конечно.

Я мотнула головой. Это было не правильно. Александр -- мой босс, в смелых мечтах я могу назвать его своим другом, но жить с ним – это слишком, тем более после нашей ссоры. Раньше подобное было обусловлено опасностью, сейчас же… Он неправильно истолковал мое замешательство.

-- Если вы боитесь оставаться наедине с мужчиной после того… что было с Аэрто, то клянусь – я не представляю для вас никакой угрозы. Я бы никогда…

Вот теперь я его не совсем понимала. Угрозу для Александра представляю как раз я, да и что произошло между мной и принцем вряд ли породит во мне страх перед мужчинами. Какая-то неприятная мысль царапнула сознание, но я отмахнулась от нее как от назойливой мухи. Согласиться на его предложение казалось сейчас самым логичным выходом.

-- Спасибо за гостеприимство. На самое короткое время. Завтра же я начну искать себе квартиру.

Если кто-то из агентов по продаже недвижимости пожелает со мной связаться, после того как я пропала на целый месяц, забыв отменить назначенные встречи. Черт. Александр хотел было добавить что-то, но передумал. Вместо этого он снова занялся моим багажом. Аэродром, на который мы приземлились, был странным местечком. Окруженный густым лесом, охраняемый словно военный объект. Вместе с тем никто не поинтересовался нашими документами, не проверил паспорта и даже не спросил имен. Самолетов, кроме нашего здесь тоже не было. Когда я улетала в Октавию, это не бросилось мне в глаза, все мысли были о маме. Интересно, как она на Крите? И можно ли с ней связаться? О последнем я спросила Александра. Тот загадочно улыбнулся в ответ.

Вернуться в его апартаменты было… странно. Меня ждали чистые простыни, полки, на которых я так и оставила часть своей одежды после ссоры с Александром и даже свежие цветы в вазе. Полевые, непритязательные и очень ароматные, они привлекли мое внимание. А под цветами лежал конверт, в котором я обнаружила билет на самолет. «Греция. Крит», -- увидела я, а глаза предательски увлажнились. Я поглядела на дату – через месяц. Я смогу поехать к ней в разгар лета. Мы будем бродить по улочкам старого города, а потом осядем в маленьком кафе с круглыми столиками, накрытыми клетчатыми скатертями и закажем по бокалу белого вина. Пальцы прикоснуться к холодному стеклу, и на них останутся капельки влаги. Мама расскажет мне все. Про Аэрина, Октавию, про то, чем она жила последние четыре года. А я расскажу ей о своей жизни, студии Веры, о том, какая Викки умница и о том, как мне повезло с работой.

-- Кира, вы не против, если я первый в душ? – спросил Александр, не перешагивая порога «моей» комнаты не смотря на то, что дверь была открыта. Я помахала билетом:

-- Это дорогой подарок, -- сказала ему. Хотелось обнять его, но это было бы не правильно. И вообще пора заканчивать дразнить Дарка. Я никогда не прощу себя, если случайно принесу ему вред.

-- У меня все равно дела в Греции. И куда же я поеду без своей помощницы?– Сказал он спокойно, нарочно обесценивая свой подарок. Маме было не безопасно находиться дома, пусть их разлука с Аэраном шла ему только на пользу. Насколько я поняла, стоило им снова коснуться друг друга, его болезнь вернется. Александр уже рассказал мне, что мама до своего отъезда на Крит успела увидеться с Верой и Викки. Было пролито много слез, но еще больше звучало смеха. Только я оказалась отрезана от семьи в далекой холодной Октавии.—Надежда ждет вас. А если хотите, то можете позвонить ей прямо сейчас.

Мама, мамочка моя, мама. Что я скажу тебе? А впрочем, какая разница? Главное, что услышу твой голос. Руки мои заметно дрожали, когда я брала телефон Александра. Она ответила после нескольких гудков.

-- Кира, ты? Ты вернулась?!

Она сразу поняла, кто ей звонит. А потом мы начали говорить. О погоде на Крите, о том, как изменился мир, о моде, музыке, еде. Мы болтали о бизнесе Веры, об учебе Викки, мама была поражена тем, как изменился и возмужал Лев. Серьезный разговор был оставлен на потом. Позже, когда мы увидимся с глазу на глаз, мы обсудим все, что произошло со мной и с ней в Октавии, поговорим о мужчинах, сводящих с ума и выворачивающих душу. Позже, а пока… Пока я просто была счастлива слышать ее голос.

Александр ушел, надев на влажные после душа волосы свою любимую черную шляпу с полями. Прежде чем покинуть апартаменты, он жестами показал, что отправляется добыть нам чего-нибудь съестного. Я с благодарностью кивнула, понимая, что Дарк просто хочет подарить мне немного времени в одиночестве. Он не очень любил светить своей бледной физиономией в супермаркетах, предпочитая заказывать продукты на дом.

Мама болтала о пустяках, а потом невзначай поинтересовалась, одна ли я. После того, как я подтвердила это, она стала говорить свободней.

-- Девочка моя, я не верила, что он сможет тебя спасти. Александр … он

-- Сокровище, -- сказала я за нее, не скрывая улыбки. Конечно босс мой – настоящий рыцарь. Он спас меня, защитил и меня и мою семью и вряд ли я когда-нибудь смогу его отблагодарить.

-- Нет, Кира, я не о его моральных качествах. Александр чистокровный, он Дарк. Мне так многое нужно тебе рассказать. Но не доверяй семье Дарков, они влиятельны, опасны, в их силах изменить курс политики всей страны. Ты ведь уже поняла, что может сделать с простым человеком прикосновение одного из них.

Галина, перерезанное горло и кровь струящаяся щедрым потоком под ноги Аэрто. А все из-за одного короткого прикосновения. Конечно я понимала, как опасны итхисы. Мама хотела сказать что-то еще, но поняла, что я не желаю слушать. Она всегда куда лучше Веры понимала, когда о чем-то лучше умолчать. Эмпатия, как смеялась тетя, досталась только одной из сестер.

-- Мы обсудим все при встрече. Я очень сильно тебя люблю.

Вернулся Александр через час, когда я уже закончила разговор и вытирала подступившие к глазам слезы. Дарк принес собой мясные и рыбные деликатесы, хлеб с хрустящей корочкой и бутылку вина. Не самый лучший набор продуктов, если я собираюсь сохранить фигуру, но плевать. Возможно я смогу снова взять группу по пилатесу в студии Веры.

И без того тусклый свет на кухне выключить, зажечь пару свечей, чтобы у Александра не слишком устали глаза, и так раскрасневшиеся после долгой дороги за рулем. Достать бокалы под красное вино. Мелочные мысли и суетные движения отвлекали, помогали не думать о мужчине, который слишком добр для просто шефа или друга. «Просто» не то слово, которым можно обозначить наши отношения. Что уж лгать себе, мы бы давно стали любовниками, если не одно обстоятельство. Он – чистокровный итхис, я эодэртэ. Александр надел одну из своих домашних футболок, удобные спортивные штаны, застиранные до полной потери цвета. Я уже давно отметила, что босс, на деловых встречах блистающий в сшитых на заказ костюмах, дома предпочитает обычную и удобную одежду. Намурлыкивая какой-то мотивчик, подозрительно напоминающий каприз 24 Поганини, Алекс нарезал хлеб, ветчину и сыр. Я разлила вино по бокалам. Он включил музыку. Мы двигались словно слаженных механизм, единое целое, разделенное на две половинки. «Коснись его, коснись его, коснись…» -- зашептал гадкий голосок моего подсознания, я и не заметила, как наши руки оказались в опасной близости.

-- Простите, -- прошептала Александру и отошла на шаг в сторону.

-- Ничего, -- спокойно отозвался он. Мы сели за стол, чокнулись. Не знаю как Александру, мне пора было завязывать с выпивкой. От тоски я стала частенько прикладываться к бутылке в замке Аэрто. Уловив мое изменившееся настроение, босс решил заговорить о чем-нибудь отвлеченном.

-- Расскажите о своей предыдущей работе?

Я улыбнулась, сомневаюсь, что мой опыт работы тренером по пилатесу особенно ему интересен, но рассказала, чем занималась.

-- Еще не приходилось к слову, но я бы очень хотела поблагодарить за оказанную возможность. Без опыта, нормального образования стать помощницей главы корпорации «Азаик»…

Бледная рука Александра дрогнула. Вино выплеснулось из бокала, окрашивая кожу в алый цвет. Я схватила полотенца и осторожно протянула ему. Мужчина смотрел на меня с изумлением, не спеша принимать помощь.

-- На эту позицию требовался аналогичный опыт от трех лет и профильное образование. То, что вы сейчас рассказали. Вы никак не могли попасть даже на первый этап собеседования в Азаик…

* * *

Александр спал в комнате для гостей, раскинув руки и чему-то улыбаясь во cне, когда я тихонько выскочила за дверь его апартаментов и оказалась на улице, жмурясь от непривычно яркого солнца. Оставив начальство сладко досыпать положенные четыре часа до начала рабочего дня, я запрыгнула в такси и поехала в тетину студию.

Там меня ждали Вера и Викки. Узнав о моем возвращении, они обе разразились истеричными рыданиями. Мне пришлось спешно класть трубку, надеясь, что к нашей встрече обе успокоятся. Плакать я причины не видела. Подумаешь, загостилась в Октавии чуть больше положенного? А об остальном, что там со мной случилось, им знать не следует.

Верина студия встретила меня запахом кофе и пончиков, что можно было купить недалеко от университета Викки. Обе мои любимые родственницы уже были здесь. Растрепанные, с покрасневшими глазами они сидели, скрестив ноги, посреди пустого зала. В зеркальной стене отразилась я, идущая к ним излишне смелой походкой. Обе они вскочили, словно их дернули за ниточки. Первой меня обняла Вера. Она растоптала мои мечты о спокойной девичьей беседе, бессовестно расплакавшись у меня на плече.

-- Никогда, слышишь! Не смей больше никогда делать ничего подобного!

-- Я боюсь представить, что тебе пришлось пережить. – сестра тоже неловко обняла меня, вцепившись так, словно я могла вот вот исчезнуть. Викки, которая неохотно идет на тактильный контакт, не выносит все эти «телячьи нежности» намочила мою рубашку слезами.

Да что с ними? Захотелось оттолкнуть их от себя, стряхнуть душную заботу. Они что думали, что я сейчас дам волю слезам, погружусь в жалость к себе? А они бы поддержали меня, пожалели, приняли часть моего горя. Вот только никакого горя не было. Я прекрасно понимала, насколько мне повезло унести свою задницу из Октавии в целости и сохранности, но случись мне снова отправиться туда, чтобы вытащить маму, повторила бы без сожаления.

-- Вера, Викки! Я в полном порядке.

Все же сделала шаг назад, лишая их обеих опоры. Нечего на мне виснуть. Викки и Вера переглянулись. Тетя заговорила вкрадчиво, словно со слабоумной:

-- Тебя месяц насиловал мужчина, опасный, жестокий, отвратительный…

-- Ну, не такой уж и отвратительный, -- отшутилась я, легкомысленно махнув рукой, -- И насиловал – не самое подходящее определение. Все происходило по взаимному согласию.

-- Если женщина во время акта находится под наркотическими или алкогольными веществами, -- завела Викки любимую адвокатскую пластинку, -- А ты была под действием псевдо Искры. Мама рассказала, она видела Аэрто, он псих и урод...

-- Мама смогла вам что-то рассказать, только потому что этот урод ее вывез. – перебила я сестру.

Цель оправдывает средства. Как они не могли понять? И эта жалость. Не нужно, пожалуйста, не нужно. Я сделала еще шаг назад, понимая, если сейчас позволю хоть кому-то пожалеть себя, то сломаюсь. Жалость разрушает. А я не сделала ничего особенного, и со мной ничего особенного не произошло. И во всем, что произошло со мной виновата только я. А Аэрто – наделенный властью мудак и нарцисс с наркотической зависимостью. Ему с детского возраста твердят, что он надежда целой страны и важнее него нет никого. Вот он и повернулся от мысли о собственной исключительности.

-- Раз и навсегда. Меня не били, не насиловали, меня баловали и заваливали подарками. Аэрто решил, что я его Искра и во всеуслышанье назвал меня своей невестой. Так что каникулы у меня вышли восхитительные, я и подарочков привезла. Расскажите лучше, что вы делали пока я отсутствовала.

Тему перевести не удалось. Взгляд сестры метнулся к синякам, показавшимся на запястьях. Черт. Да правда не бил меня Аэрто, просто нравилось ему держать мои руки над головой, когда мы занимались сексом. А силу наследный принц иногда не соизмерял.

-- Кира, тебе нужно посетить терапевта. То, что произошло – не нормально. В начале Эдгар. Потом этот … Элио. Потом их принц. Один другого ужасней.

-- У меня хреновый вкус, -- с вызовом бросила я тете, -- не у меня одной.

Лев – мой прекрасный племянник был сыном какого-то шведского или финского мафиози. Веру и его связала Искра, вот только тетя убралась подальше до того, как любовь всей ее жизни осознанно или нет навредила ей и их ребенку. Когда тетя рассказала мне правду об отце Лео, того уже не было в живых. Пережить разрыв со своей второй половинкой способны не многие. В мозге образуется опухоль, часто неоперабельная и человек сгорает.

-- Мы все должны убраться от итхисов подальше. Особенно ты, Кира. – Вера цедила слова медленно, в глазах разгорался огонь. Слезы высохли, теперь она начала медленно приходить в ярость. Злилась тетя навряд-ли на меня, скорее на ситуацию в целом. Никому не нравиться чувствовать себя беззащитным, не способным изменить обстоятельства. А мы были таковыми по сравнению с итхисами. Просто маленькие слабые женщины.

-- Александр меня защитит. Он не позволит никому меня обидеть, -- уверенность в боссе в последнее время распустилась во мне пышным цветом. Александр всегда держит свои обещанич. И если он сказал, что защитит меня, он это сделает.

-- Кира, я понимаю, мы многим обязаны Дарку, но рассчитывать на его вечную протекцию– не очень логично.

Вера выразилась грубее.

-- С чего ему напрягаться? Ты такой неоценимый сотрудник? Что-то я в этом сомневаюсь. Один раз он тебя вытащил, не рассчитывай на его доброту снова. И не забывай – он один из них. От беловолосых уродов нельзя ожидать ничего хорошего. – слова Веры резали меня без ножа. Понимаю, она была на взводе, а когда Вера раздражена, то не способна следить за языком. Но Александр был добр ко всей нашей семье, и он не несет ответственности за действия других итхисов. Потому что в каждой нации есть хорошие люди, а есть куски дерьма. Он не заслужил подобных слов в свой адрес. Оскорбления в адрес Александра стали соломинкой, переломившей спину верблюду.

-- Привет, Кира. Как дела, Кира? Где ты сейчас живешь? Вот как должен был начаться наш разговор. – Викки так опешила, что даже рыдать перестала. А лицо тети пошло пятнами. Ей бы заварить один из своих успокаивающих сборов, потому что, видит бог, она перегнула палку – Живу я кстати у этого самого урода, который прячет нашу маму. А еще я познакомилась с Аэрином и представьте себе, он и вправду любит ее до усрачки. Так что идите к черту, моралистки две. Я разберусь. Я всегда разбиралась с проблемами как могла. И да, у меня не много достоинств. Одно из немногих, я не плохо трахаюсь.

Я покинула своих родственниц, с трудом сдерживая желание хлопнуть дверью. Устроили интервенцию с порога. Будто я не знаю, что из себя представляю.

Обиднее всего было слышать про то, что я скоро не понадоблюсь Александру. Конечно я не уникальный специалист, я вообще не должна была попасть в чертову компанию Дарка. Но попала же. Так что буду работать на совесть. Преисполнившись воинственного стремления доказать всем, что я получаю заработную плату не за красивые глаза, я отправилась в офис, по пути написав Дарку, что решила прийти на работу пораньше.

В кофейне, расположенной на первом этаже «Азаик», куда я сразу направилась за положенной мне порцией кофеина и сплетен, знакомые встретили меня радостными возгласами. Я с облегчением отметила, что ничего-то за последний месяц сильно не изменилось. Вот и лица все те же –Эльвира в окружении своих обожателей, в безуспешной попытке пытающихся скопировать ее неповторимый стиль. Она занималась в Азаик в общем-то всем креативом – от дизайна бутылок с текилой, до оформления новых баров и ресторанов. Ни один проект не проходил без ее одобрения. Эльвира сегодня была одета в ярко желтый джемпер и зеленые штаны в обтяжку и походила на очень сексуального кузнечика-переростка. Здесь же был Виктор, удивленно хмыкнувший, при моем появлении. Ставлю свой месячный заработок на то, что все решили, что у нас с Александром что-то случилось, и я исчезла подобно его предыдущим секретаршам. Тем более, что в последний месяц босс даже невидимый умудрился испортить жизнь всем. Дарк уволил четверых сотрудников за мелкие провинности вроде кражи канцелярских принадлежностей и сплетен на работе. Лишил половину отдела креативщиков премии просто из вредности и затиранил логистов, требуя от них невозможного. Я уверила, что проклятье секретарей Дарка меня не коснулось, и я никуда не собираюсь деваться, даже если моим собеседникам того очень хочется. Толпа разразилась смехом. Меня здесь любили. И я понимала, что всеобщая эта любовь вызвана не только моим очарованием, но и тем, что я являлась естественной преградой между самодурством Александра и всеми остальными сотрудниками.

Бариста – смуглый и очаровательный студент-маркетолог, который мечтал получить здесь работу в будущем, а потому и устроился в кафе «Азаик», нарисовал мне пару сердечек на пенке и задорно подмигнул, когда я забирала заказ.

-- Осторожней, этот ловелас увивается за каждой юбкой, -- тихо прошептала мне Эльвира. Меня его безобидное заигрывание не смутило.

-- Флирт с симпатичным парнем – не плохое начало рабочего дня, -- заверила я ее, а сама повнимательнее посмотрела на баристу. Ничего. Ни вспышки интереса, хотя тот был хорош словно картинка. Неужели беловолосые итхисы навсегда испортили мой вкус на мужчин?

Эльвира приняла мою ремарку на свой счет.

-- На меня не смотри! Я давно и плотно в отношениях, -- женщина бросила взгляд в сторону начальника безопасности. Вот это да! Кто бы мог подумать, что эта разноцветная птичка и скучный и серый Виктор пара. Взгляд мужчины потеплел, когда он смотрел на Эльвиру. Не зря говорят – противоположности притягиваются.

Виктор, не теряя дружелюбной улыбки, быстро проверил, действителен ли мой пропуск на этаж босса. Обижаться на серого кардинала не стоило – он выполнял свои прямые обязанности на отлично. Впрочем, не совсем, раз пропустил меня в первый раз. Вспомнив наше с ним знакомство, я решилась задать мужчине вопрос:

-- Виктор, позволите спросить. Собеседование на должность секретаря Дарка – вы проводили тест на полиграфе и знаете, что у меня совсем нет опыта работы. Вас не насторожило это?

Я отпила из высокого стаканчика. Пенка с сердечками вкуса напитка не улучшила и кофе показался мне приторно-сладким. Александр любит сыпать пол стакана сахара. Ему бы понравилось. Мужчина задумался на мгновение, сложил руки на пухлом животе. Виктор немного набрал за время моего отсутствия. Интересно, они с Эльвирой съехались?

-- Насторожило. Но я не специалист по набору кадров, так что свои наблюдения оставил при себе. Вы ведь действительно проявили чудеса стрессоустойчивости. Да и не спасовали, когда увидели … его – добавил он так тихо. Было не сложно догадаться, что Виктор уважал Александра. Начальник безопасности воспринимал тягу Дарка к контролю как лучшее из достоинств человека. Я не раз видела, как эта парочка уединялась в кабинете, решая, как еще укрепить неприступную крепость, которой и так являлся Азаик. Компьютерная безопасность здесь была на наивысшем уровне, документация хранилась за семью печатями, штатные юристы были готовы разорвать в клочья за любое нелестное упоминание о компании. А про то, как оберегался главный секрет корпорации и говорить нечего. Никто не должен был знать, что Дарк – итхис, и львиная доля прибыли отправляется в Октавию.

-- Со специалистом по набору кадров мне встретиться пока не приходилось.

Виктор вытянулся, словно дрессированная овчарка. Взгляд стал цепким, ноздри слегка дернулись, словно он взял след. Он подсознательно чувствовал свое упущение, но еще не знал, где конкретно ошибся.

-- Она уволилась сразу после вашего назначения. Кира… Вы хотите мне что-то сообщить?

Я покачала головой. Если Александр захочет поделиться информацией, он сделает это сам. Сомневаюсь, что Виктор знает о том, кто такие эодэртэ и чем они опасны для итхисов старой крови. Готова поставить свой годовой заработок – я попала к Дарку именно из-за этого факта. Оставив недопитый кофе на столике, я поднялась вверх. Работы обещалось быть много. А еще нужно было узнать все о том специалисте из отдела кадров, что «протащил» мое резюме, потому что сдается мне – это и есть то самое слабое звено в цепочке подчиненных Александра. А одного слабого звена достаточно, чтобы цепь порвалась.

Александр не пожелал делиться сведеньями. Он почти с порога попросил оставить между нами факт несовершенства моего резюме. Отрада глаз моих был сегодня одет в безукоризненно отглаженную темно-синюю рубашку, бежевые брюки отлично сидели на узких бедрах. Он успел заглянуть к парихмахеру, короткая стрижка очень ему шла, даже острые ушки ничуть не портили мужественного образа. Когда люди думают об острых ушах, то чаще представляют эфемерных пикси или девочек эльфов из вездесущего фентези. Уши Дарка тоже были заострены, вот только на пикси он ничуть не походил.

-- Мое расписание на вашем рабочем столе. Но, Кира… надолго моим секретарем вы не останетесь.

Уголки моих губ опустились, улыбка померкла. Конечно. Теперь Дарк знал, что опыта у меня нет ничерта. Мог бы уволить меня еще вчера. Зачем тянул? Дарк стоял над моим столом, рассматривал его с высоты своего роста. Он словно пытался запомнить меня на этом месте. Глаза предательски увлажнились, босс меж тем продолжил.

-- Вы талантливы, Кира. То, что вы сумели так быстро освоить обязанности личного помощника – прямое тому доказательство. Вы справлялись с заданиями высокой сложности, можете спонтанно организовать крупное мероприятие. Преступление держать вас возле себя. Я хочу вас повысить.

-- Но я… Я же ничего не умею.

Повышение?! Дарк с ума сошел, раз решил повысить меня. Вчерашний тренер по пилатесу, бестолковая секретарша с сертификатом вместо полноценного образования.

-- То, чем вы обладаете называется социальные навыки. Вы легко находите общий язык с людьми, вызываете симпатию, а мужчины не воспринимают вас как конкурента. Только не обижайтесь, Кира.— Я и не думала обижаться. Мужчинам трудно воспринимать девчонку в качестве хоть малейшей угрозы -- Мне нужен человек, которому я буду безоговорочно доверять, неподкупный, верный. Для инспекции моих клубов, баров, ресторанов, заводов. А напоминать мне о встречах и варить для меня кофе может кто-то другой.

-- Но мне нравится варить для вас кофе. – сказано было до того, как я осознала, что именно слетело с языка.

-- Значит будете варить мне его дома. – ответил он, лукаво сощурив голубые глаза. Дома… Какое приятное слово «дом». Вот только квартира Дарка не мой дом. – Кира, я весь день размышлял о том, как нам выйти из сложившейся ситуации. Ваше резюме было подправлено с одной единственной целью – чтобы я нанял именно вас. Не сложно догадаться почему. Кто-то хочет убрать меня с позиции главы корпорации. Кто-то, знакомый с вашей мамой и природой ее отношений с Аэрином.

Я и не заметила, как Дарк снова оказался очень близко. Он навис над секретарским столом, рассматривал, словно силился запомнить каждую деталь моего отнюдь не безупречного образа. Так рассматривают картину, желая сохранить ее в памяти. Если он опустит руку, то коснется плеча, проведет в сторону -- заденет ключицу. Стоит ему наклониться, он может поцеловать меня. Каково это, когда тебя целует мужчина, которому ты безгранично доверяешь? Которого уважаешь, в которого влюблена словно школьница. Не знаю, сколько длилось молчание и каждый из нас думал о своем. Паузу прервал Дарк:

-- Мне без вас плохо, Кира -- он сжал зубы и буквально выдавил из себя последние слова. А потом глубоко вздохнул, как делал когда ему нужно было договариваться со строптивыми партнерами – Я раздражителен, зол, срываюсь на подчиненных, не могу сосредоточиться на работе. Когда я смотрю на вас, то испытываю сильнейшее желание… вас присвоить. Забрать в свой дом, семью, находится с вами днем, ночью.– каждое слово на своем месте, Александр явно готовился. Он пресек мои вялые попытки что-то сказать. – Несомненно, здесь сказывается ваша природа эодэртэ, и хотя я не касался вас, вы маните мою кровь.

«Ты круче кокаина» – сказал мне Аэрто. Значит и для Александра я тоже что-то вроде наркотика. Или конфетки для диабетика. Если по чуть чуть, то хоть и вредно, но можно отвыкнуть. А как отвыкнешь – выбросишь сладости прочь. Я опустила голову – права была Вера. Александр хороший человек – но он итхис, и привык решать проблемы как итхис.

-- Но с этим бы было просто справиться, если бы вы были другой. А вы… наблюдательны, умны. С вами интересно говорить и хорошо молчать. У вас очаровательное чувство юмора и даже ваши недостатки… то, что вы считаете недостатками, на самом деле ваши достоинства. Верность, доброта, свобода от предрассудков. Мне так хорошо с вами, Кира, что не знай я, что вы эодэртэ, я бы решил, что вы моя искра.

Слово было сказано. И было услышано. Назвать кого-то своей искрой – однозначно признанию в любви. А то, что было не произнесено вслух, я и так поняла. Александр хочет, чтобы я еще какое-то время пожила в его доме. Чтобы он привык к моему отсутствию в качестве своего секретаря, прекратил полагаться на меня, но в тоже время знал, что я рядом – только руку протяни. Не самый худший способ избавиться от зависимости, или освободиться от объекта страсти.

В то же время очевидно, он хочет, чтобы когда наши дорожки разошлись, я ушла от него в самых лучших туфлях, с возможностью дальше распоряжаться своей жизнью, как мне заблагорассудится. Потому что он… он просто Александр. Наверное, правильнее всего было бы сейчас просто психануть и послать его вместе с его предложением, признаниями и идеями о моем светлом будущем. Будь я более принципиальной и гордой, так бы и поступила. Будь я чуть менее влюблена в него, я бы ушла.

-- Не будь вы эодарэ – я бы тоже решила, что вы моя искра, Александр. – мужчина тихонько вздохнул, неужели он не догадывался, какие чувства вызывал у меня все это время? – Хорошо, что мы оба оставались благоразумными и не сотворили ничего непоправимого.

-- Хорошо, -- вторил он не слишком уверенно.