Полюби меня такой 2

16 глава. Важное решение

Уверенно веду тачку. Гнетущее молчание которое царило в салоне авто, невыносимо напрягало. Внимательно слежу за дорогой, лишь иногда кидая быстрый взгляд в сторону Ульяшки. Обиделась. Молчит, демонстративно отвернувшись к окошку, надув свои сладкие губки, а меня до ужаса угнетает её игнор в мою сторону. Идиот! Самый настоящий придурок! Повысил на неё голос. Но моя послушная девочка, как бы не злилась на меня, беспрекословно выполнила мою просьбу. Собрала небольшую дорожную сумку и решительно мне доверилась, принимая моё предложение уехать загород. Раз уж не получилось провести день вместе, остается только небольшой вечер и ночь.

— Так и будем ехать в молчании, ничего не скажешь?

— Есть смысл что-то тебе говорить или спрашивать? Всё равно же ничего не расскажешь.

— Ульяш, если я тебе чего-то не рассказываю, это не значит, что я что-то скрываю, а наоборот, хочу меньше всего чтобы ты нервничала.

Конечно по приходу в квартиру, я извинился перед ней и не раз, но её обида, видимо крепко взялась за её крохотное сердечко цепкими щупальцами. Мне иногда кажется, гордость никогда её не покинет. Да что там скрывать, мне нравится в ней её упрямство. Нравится смотреть на её капризы, да хоть каждый день готов их слушать. Люблю же её до безумия, вытерплю. Отвечая мне, она все так же сидела отвернувшись к холодному стеклу, но на мгновение, я почувствовал на себе её пронизывающий взгляд.

— Громов, скажи мне, правду скажи. На твоих руках кровь Игоря, ты избил его?

Крепкими пальцами сильнее сдавливаю кожу на руле. Моя догадливая девочка… Только вот я сейчас начинал звереть, слыша её дрожащий голос, неужели так переживает за этого ублюдка?! Сбавив скорость, резко прижимаюсь к обочине и давлю по тормозам. Заглушив мотор, раздраженно отстегнул свой и её ремень безопасности. Резко разворачиваюсь к Ульяше лицом. Хочу смотреть в её глаза, хочу видеть каждую эмоцию, должен блять!

— Малыш, что ты хочешь от меня услышать?! Ты сама все прекрасно понимаешь, ты же умная девочка, правда?

Сам того не замечаю, как слегка повышаю на неё тон. Придурок блять! Нахера?! Вот зачем я на неё срываюсь снова из-за своей же дикой ревности?! Она растерянно смотрит в мои глаза, но не выдержав моего твердого взора, опускает глазки вниз, нервно теребя легкое кружево платья.

— Зачем..? Тебе от этого стало легче?

Тихо интересуется, медленно поднимая на меня стеклянные глаза. И вот тут я реально охринел, во рту резко пересохло от гнетущего ожидания, понимаю что меня сейчас накроет приступом бешенства.

— Неужели так переживаешь за него?!

Между нами повисло удушливое молчание, смотрю в любимые глаза и не дышу, неужели что-то все же чувствует к нему? Сжимаю ладони в кулаки, которые сейчас порвут в клочья плоть. Главное держать себя в руках, что я и делаю. Понимаю что меня немного опускает. Глубокий вдох и я задаю свой вопрос заново.

— Ну? Чего ты молчишь, так переживаешь?! Я сделал то, что должен был сделать ещё давно, будь моя воля, вообще бы убил его! Слышишь?!

— Я не о нём переживаю… А о тебе… Если об этом узнает твое начальство? У тебя же будут проблемы..

Её ручка невесомо касается моей щетины. После её трепетных слов, чувствую себя ещё большей скотиной. Значит, она обо мне так переживает? Маленькая моя… Неотрывно смотрю в голубые глаза, Ульяша их не сводит с моего сурового лица, смотрит с долей беспокойства. Переживает и видно как дико волнуется, каждую её боль или переживание я всегда ощущал и чувствую собственной душой. Когда ей больно, больно и мне.

— Иди сюда…

Аккуратно обнимаю её и притягиваю к себе за затылок, моя девочка носиком утыкается в мощную грудь, цепляясь острыми ноготками за мои плечи.

— Милый мой, зачем ты сам себе наносишь вред? Ты же понимаешь что могут быть непоправимые последствия.

— Тебе не о чем переживать, я действовал аккуратно и очень осторожно, поверь, волноваться обо мне, это последнее что ты должна делать, я взрослый мужчина, даже если это на мне и отразится, тебя это точно не коснется.

— Пообещай что больше его не тронешь?

Она пытается отстраниться от меня, явно хочет посмотреть в мои глаза и увидеть там положительный ответ на её слова. Но нет! Я лично сам себе пообещал что окуну его в искрометный ад и я доведу начатое до конца, чем бы мне это не грозило. Попрут с органов если узнают, плевать! За неё убью любого! Даже не задумываясь. Надо будет, собственную жизнь отдам. Больше не позволю никому причинить ей боль, неважно какую, моральную или физическую.

— Пообещай мне.

Не хочу врать любимому человеку глядя в глаза, как можно бережнее прислоняю её к себе всей своей силой. Утыкаюсь подбородком в её макушку и глядя на освещенную вечерними огнями дорогу, скрипя зубами, как можно более убедительнее ей произношу.

— Я его больше не трону…

Она заметно расслабляется в моих руках, а затем я позволяю ей отстраниться, смотрит на меня с нежной улыбкой. Вот так, милая… Готов вечно смотреть на ангельское личико. До чертиков люблю её улыбку с глубокими ямочками на щеках. На минуту она прикрывает глазки, а я понимаю что её настроение в миг улучшается.

— Я люблю тебя, Громов

Моя девочка со всей своей силой обнимает меня за плечи, нежно целуя меня в щетинистую щеку. Всего четыре слова, а они выбивают землю из под ног. Любит… Удовлетворенно ухмыльнулся в её затылок, щекоча шелково-пшеничные волосы моей девочки горячим дыханием.

— Мы разве никуда не спешили?

— К черту всех!

Хочу уже на неё наброситься, сорвать к херам с неё лишнюю одежду и взять её посреди этой мало оживленной трассы. Но беспрерывный звонок её телефона, заставляет нас остановиться.

— Прости.

— Ответь.

Откидываюсь на спинку сидения и пытаюсь успокоить свое сбивчивое дыхание, Ульяша отвечает на вызов, а я наблюдаю как ежесекундно меняется мимика на её лице, в трубке отчётливо слышу голос женщины, а я напрягаю свой слух. До онемения любопытно, кто заставляет её так нервничать? Все сладкие губки чуть ли не до крови терзает. Несколько минут она внимательно слушает оппонента на том конце провода с волнующим лицом, a потом, без тени улыбки она сбрасывает вызов и поворачивается ко мне.

— Ульяш? Всё в порядке?

Спрашиваю, а сам не дышу.

— Гер, прости что я все порчу… Лишаю права нас с тобой побыть наедине, но ты не мог бы меня отвести в больницу?

— Зачем тебе в больницу? Объясни нормально, кто сейчас звонил? Ты вся изменилась в лице.

— Мне звонила директор детского дома которому я помогаю, там одна девочка попала в больницу и представляешь, ни с кем не разговаривает, только меня зовет.

С каким-то особым трепетом Ульяна говорит о этой малышке. Засмотрелся… Нежная и чертовски трогательная. Только сейчас осознаю насколько она изменилась за быстротечные года, было время, когда ее ничего и никто не беспокоил кроме себя, a сейчас, она готова вот так взять и сорваться к чужому человеку?

— Откуда директор детского дома знает мой номер?

Произношу с иронией, пытаясь понять, сейчас она пытается мне соврать или говорит правду, мало ли кто ей мог позвонить. С другой стороны, этот номер мало кому известен.

— Пока ты наслаждался обществом моего бывшего водителя, я с ней созвонилась, Гер?

— M?

— Отвезешь?

— Для тебя это действительно так важно?

Спрашиваю и засматривать на неё, Ульяша тоже внимательно и с некой настороженностью рассматривает моё лицо. Даже если бы и хотел ей отказать, не смог бы, маленькая ведьма пленит меня уже на протяжении шести лет. Да я все что угодно готов сделать, лишь бы видеть эту милую улыбку с красивыми ямочками день изо дня.

— Очень.

— Пристегнись.

От лица Ульяны.

Герман больше не задавая лишних вопросов отвез меня в больницу. Припарковав машину на территории клиники, он покинул авто и помог выйти мне.

— Спасибо… Я быстро, а потом мы поедем, хорошо?

— А меня с собой ты взять не хочешь?

— А ты хочешь пойти?

— Хочу взглянуть на эту малышку, которая покорила твое доброе сердце.

Какое же это приятное чувство, ощущать постоянную поддержку от любимого человека, никто и никогда ещё так меня не чувствовал и не ставил свои интересы превыше моих. Громов нежно кладёт руку на мою талию и уверенно ведёт меня ко входу в здание. Зайдя в одну из городских больниц, я быстро пересекла небольшой ресепшен, хотела уже уточнить у регистраторши в какой палате лежит малышка, как женский довольно приветственный голос окликнул меня позади.

— Ульяна Сергеевна?

Встретившись глазами с милой женщиной лет тридцати, я неспешно сделала пару шагов к ней навстречу.

— Да, здравствуйте, вы мне звонили?

— Да, ваш номер я попросила у Ирины Леоновны, простите что пришлось вас так срочно выдернуть, у вас наверняка были свои дела.

Извиняется с виновной улыбкой на губах.

— Ничего, всё в порядке, не извиняйтесь, а где она?

— Она в палате.

Развернувшись, я уже хотела зайди к Маше, но молодая женщина меня окликнула с некой нотой беспокойства в голосе.

— Ульяна, подождите пожалуйста.

— Да? С ней что-то не так? Что-то серьезное?

— Нет, там ничего страшного, пару царапин и ушиб коленки, подралась с девочками. Я хотела поговорить о другом…

— Говорите, я вас слушаю

Она стояла переминаясь с ноги на ногу, не решаясь начать разговор, было видно как она не знает как подобрать слова, а меня не на шутку пугала её нерешительность, но все же, выдохнув, женщина обратилась ко мне.

— Ульяна, меня и нашу Ирину Левоновну немного волнует поведение Маши.

— Я не понимаю, к чему вы клоните?

— Ульяна Сергеевна, Маша очень к вам стала привязываться, а это не всегда хорошо, понимаете, она начинает видеть в вас человека, который подарит ей любовь, которой у неё сейчас нет, и нас это немножко настораживает.

— Вы хотите чтобы я больше с ней не виделась и не навещала её?

Спрашиваю с небольшим натиском. Несколько секунд женщина молчит, будто перебирая слова в своей голове, я даже не могу понять по её эмоциям о чем она сейчас думает.

— Нет Ульяна, дело не в этом, дело в другом, не дайте ей почувствовать эту тонкую грань чужого человека и родного, она же после вашей с ней последней встречи только вами бредит, какая Ульяна хорошая и как она ей нравится.

— Разве это плохо? Плохо когда ребёнок чувствует тепло и заботу, пусть даже от постороннего человека.

— Нет, но я переживаю за неё, вы же не сможете с ней быть всегда рядом, как сейчас, подумайте пожалуйста над моими словами.

Молча киваю.

— Я вас поняла, сейчас, я могу с ней поговорить?

— Конечно, она вас очень ждёт даже кушать отказывается пока вы не придёте.

Понимаю что она права. Нельзя так привязывать к себе ребёнка. v меня же действительно не получится всегда быть рядом с Машей, только лишь травмирую её своим присутствием и себя, чего греха таить, я тоже начинаю к ней привыкать. Не знаю, может во мне зарождается какой-то комплекс неполноценности, может я пытаюсь найти в этой малышке себя? Брошеную и никому ненужную маленькую девочку? Поэтому так по особенному я отношусь к ней? Ведь даже с Юлей у меня не такие теплые отношения, как зародились к этой девчушке всего за пару встреч. Отогнав эти мысли, я захожу в палату к девочке.

— Привет Машенька

Увидев меня, девочка, пулей вскочила с кровати и подлетела ко мне, я приседаю на уровне её лица, а она обнимает меня так крепко, что у меня даже косточки захрустели, стараюсь прижать ее так же крепко к себе в ответ.

— Ты обещала что придешь ко мне ещё, но не пришла. Ты больше не хочешь со мной видеться?

Обиженно говорит все так же обнимая меня за шею, а меня словно полоснули острым лезвием по сердцу, неужели она и правда так обо мне подумала?

— Нет конечно, ты что? Я собиралась тебя навестить через пару дней.

— А я немножко ускорила нашу встречу.

Отстраняется от меня и хитро улыбается, как самая настоящая лисичка. Смотрю в её глазки и улыбка сама по себе проскакивает на лице, хочу ей ответить, как внезапный звонок на телефон воспитателя, заставил меня обернуться в сторону девушки.

— Ой, простите, это Ирина Леоновна, я выйду отвечу и вернусь.

Воспитатель девочки извиняется, принимает входящий вызов и выходит в коридор, оставляя нас троих в палате.

— Ну рассказывай, хитрюшка

Надув щечки, Машенька коварно улыбается и вприпрыжку направляется к своей кроватке, усаживается на неё в позе лотоса, подзывая меня к себе указательным пальчиком, я выпрямляюсь и подхожу к её кровати, удобно усаживаясь в мягком кресле напротив.

— Что рассказывать? Я просто хотела тебя увидеть, вот сказала что мне болит живот, меня привезти сюда на обследование, а потом… Я сказала что без тебя обратно не поеду.

— Допустим, а твои коленки и царапины на ручках?

— Да это снова эти гадины старшие девочки! Я не хотела им отдавать твой подарок, а они силой забрали. я пыталась дать сдачи, но не смогла.

Злобно скрещивает руки на груди и уворачивается в сторону окошка, а я прихожу в бешенство, понимая что снова ей пришлось укрываться от нападок озлобленных детей.

— Машенька, нельзя врать взрослым…

Заправляю за ушко малышки непослушный вьющийся локон волос и с мягкой улыбкой хочу сказать что нельзя добиваться своего вареньем, но Громов безоговорочно влазит в наш разговор.

— Знаешь, а мне кажется тебе просто нужно научиться постоять за себя, чтобы старшие девочки тебя боялись и не отбирали твои личные вещи.

— Хм… Легко сказать, ты вон какой огромный, как медведь, а я?

Машка шутливо корчит смешную гримасу, изображая огромного медведя. Стоявший в стороне Герман, оттолкнулся от дверного проема, и через пару размашистых шагов, он уже стоял рядом, присев на край кровати, Гер по-детски так же надул щеки и тяжело вздохнул.

— Ну, я же не всегда был таким, меня в детстве тоже обижали, не важна твоя комплекция, важен твой внутренний стрежень, по тебе же видно, ты боевая девчонка, вон какую схему провернула чтобы свою подружку сюда вызвать.

Гер с неким восхищением смотрит на малышку, а затем переводит ехидный взгляд на меня, смотрит так, словно я провернула эту

— Стержень… Ну я же тебе не шариковая ручка, чтобы у меня внутри стоял этот стержень.

Герман заливисто смеется в слух, а я подхватываю его заразительный смех. И тут я вспоминаю о словах воспитателя, что девочка совершенно ничего не кушала, бросив взгляд на тумбочку, увидела на ней тарелку с творожной запеканкой, взяла тарелку в руки, надеясь попробовать накормить малышку.

— Ммм… Очень вкусная запеканка, мне такую в детстве готовила бабушка, почему не кушаешь?

— Феееее! Она же с творогом.

Машка скривившись, высунула язык и прям вся перетряслась. Детки… Вилкой, аккуратно отламываю кусочек нежной запеканки и подношу к её ротику.

— Хорошо, предлагаю тебе игру, за каждый съеденный кусочек, ты будешь загадывать желание, а я обещаю все их выполнить, идёт?

— У меня только одно желание, я хочу много рисовать, но у меня все всегда отбирают.

Мрачно хмурится, обиженно закатывая выразительные глазки.

— Хм… Я предложила тебе вариант, выбирать тебе.

Прищуривавшись, бросаю ей вызов.

— Лааааадно, давай свою запеканку.

Усмехнувшись своей какой никакой психологической победе, я стала кормить Машу, пока девочка кушала, Герман вышел в коридор. Его довольно долго не было, после того как Маша покушала, она стала мне рассказывать о том, как проходит каждый её день в детском доме, слушая её, у меня сердце сжималось от боли к малышке, совсем маленький ребёнок, а уже столько пережил издевательств своих сверстниц, девочка была довольно из обеспеченной семьи, вот поэтому к ней и относились другие дети предвзято.

— Поэтому, я очень скучаю по своему дому и маме с папой… А ещё, по бабушке.

— Ну что, запеканка вся съедена?

В палату заглядывает Герман, все три пары глаз услышав его голос увернулись в сторону двери, он все не решался зайти, лишь разговаривал просунув голову через дверной проем.

— Все до крошки.

С гордостью сообщает Маша, Герман на её слова изображает нереальное удивление и решившись, проходит к нам.

— Тогда, получай свой приз.

Громов вынимает из-за спины огромный пакет, с эмблемой художественного магазина, и передает Маше, девочка сразу же с восторгом принялась вынимать из него все содержимое. А я сама прибывала в шоке, целая куча альбомов, карандашей, фломастеров, мелков, каких-то красок, даже планшет рисовальный с магнитными карандашами. Действительно волшебник мой, ему только голубого вертолета не хватало. Взял поехал и всё купил. Машка рассматривала подарки с таким восторгом что даже не обращала внимания на нас.

— Вот это даааа! Алина Васильевна, вы видели?! Посмотрите сколько здесь подарков!

Девочка была явно счастлива, а я смотрела с огромным обожанием и восторгом на своего мужчину, шепча ему одними губами «спасибо…»

— Спасибо большое! У меня никогда не было такого количества подарков, крууууто!

Неожиданно для всех, Маша подскочила на ноги и влетела в Германа на полной скорости, бросаясь в его крепкие объятия, он не растерялся, приподнял малышку и взял её на руки. Не могла на них насмотреться, какой же он красивый, особенно когда держит малышку на руках. Машка прижалась к нему как маленький котенок, обнимая крепкие плечи Германа.

— Ульяна Сергеевна, спасибо вам за то что приехали и за подарки, но Маше уже пора возвращаться, так как поговорив с врачом, он не видит необходимости ей здесь больше находиться.

Маша ещё долго не хотела нас отпускать, пока Герман помогал ей одеться, я собрала и сложила в пакет все ее подарки. Чтобы не ждать автобуса, Герман сам проявил желание отвезти Алину Васильевну и Машу в детский дом. Время пролетело незаметно, на часах уже был довольно поздний вечер, да и мы решили что смысла больше ехать загород нет.

— Ты не жалеешь что мы не поехали отдохнуть, a провели время с Машей?

Проводив девочку до двери интерната, мы неспешной походкой прогуливались до стоянки на которой оставили свою машину.

— Нет конечно, очень забавная девчушка, тебя мне напоминает.

Герман чутко переплетает между собой наши пальцы, слегка затормаживая меня на месте.

— Знаешь, я тоже в ней себя вижу… Странно так, но меня словно невидимой нитью к ней тянет, так бывает, Гер?

Герман лишь пожимает плечами и ведёт меня к авто. Стоя у машины, Герман открыл мне пассажирскую дверь, но сесть не позволил, перехватывая мою руку.

— Скажи, я правильно понимаю, ты не против была бы её удочерения. Верно?

— Она когда рассказала мне о том как проходит каждый её день в детском доме, как на неё нападают старшие девочки, мне прям сейчас хочется ее отсюда забрать.

Конечно я думала о том, чтобы забрать девочку из этого ужасного места, но я понимала что возможно Гера на это не согласится, мало того что мы с Юлькой у него живем, а тут ещё совершенно чужой и мало знакомый ребёнок.

— Уверена в своих словах? Ульяш, взять ребёнка из детского дома, это не щенка завести, ты это понимаешь?

— Понимаю.

Опустив глаза в пол, ножкой, непринуждённо стала пинать небольшой камушек.

— Ульяш, посмотри на меня.

Поднимаю на него глаза. Герман пристально смотрит внимательно изучая мои эмоции на лице, мягко берет мою ледяную руку, укладывая её себе на локоть. Чувствуя мою дрожь, Гер накрыл мои холодные пальцы своей горячей ладонью.

— Как ты смотришь на то, чтобы подарить право этой малышке стать нашей дочерью?

— Ты готов ради меня взять её и удочерить? Ты серьезно?

Спрашиваю, а сама тону в омуте бездонных глазах, ощущая огромный накат паники и дрожи в голосе.

— Ради нас… Ты знаешь, я всегда мечтал о большой семье, а если это семья будет с тобой, ты сделаешь меня самым счастливым человеком на земле.