Помнишь меня?

ГЛАВА 7

Подарок судьбы, не иначе. Или все дело в карме.

Должно быть, в прошлой жизни я была человеком исключительно благородной души — вытаскивала детей из горящих зданий, ухаживала за прокаженными или как минимум изобрела колесо. Это единственное объяснение, которое приходит в голову, отчего я вытянула себе путевку не в жизнь, а в мечту.

И вот я с красавцем мужем мчусь стрелой в «мерседесе»-кабриолете по набережной Темзы.

Я сказала «мчимся стрелой», но на деле мы ползли со скоростью двадцать миль в час. Эрик был воплощением заботы и внимания, заявил — он знает, как мне, должно быть, невыносимо тяжело перебороть себя и вновь сесть в автомобиль, поэтому, если меня накроет посттравматический синдром, я должна ему немедленно сказать. Но я, к своему стыду, чувствовала себя превосходно. Я же ничего не помню об аварии. Для меня она будто рассказанная кем-то история вроде тех, которые слушаешь вполуха, вежливо качая головой и поддакивая: «Да, ужас какой, бывает же такое».

Я с интересом осматривала себя. На мне были укороченные джинсы на два размера меньше, чем я носила раньше, и топик от «Миу-Миу» — этот брэнд я прежде знала лишь по модным журналам. Эрик привез мне сумку одежды на выбор, но все оказалось до того роскошным, что я с трудом отважилась дотронуться до вещей, а уж надевала их, просто борясь с собой.

На заднее сиденье сложили все букеты и подарки из палаты, включая большущую корзину тропических фруктов — презент от «Ковров Деллера». К ней было прикреплено письмо от некой Клэр, где та поясняла, что посылает мне протокол последнего совета директоров, чтобы я прочитала на досуге, и выражала надежду, что мне получше. Письмо было подписано «Клэр Абрахаме, личный помощник Лекси Смарт».

Личный помощник. У меня есть секретарь! Я в составе совета директоров! Я!!!

Порезы и синяки заживали на мне как на… в общем, хорошо заживали. Пластмассовую скобку с головы сняли, и вымытые волосы буквально сияли. Идеальные зубы, достойные кинозвезды, вполне им соответствовали. Я невольно улыбалась, глядя в каждую отражающую поверхность, которую мы проезжали. Да что там, я вообще не могла перестать улыбаться.

Может, в предыдущей жизни я была Жанной д'Арк и приняла ужасные пытки и казнь? Или я была тем парнем с «Титаника»? Точно. Я утонула в ледяном море, так и не получив Кейт Уинслет, и сейчас награда меня нашла. Ведь не дается же людям такая роскошь без всяких причин, за здорово живешь? Так бывает только в сказках.

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? — Эрик пожал мне запястье, но тут же убрал руку. Его вьющиеся волосы ерошил ветер, а дорогие темные очки ярко блестели на солнце. Он выглядел в точности как тот типаж, которого люди из пиар-службы «мерседеса» хотят видеть за рулем своих автомобилей.

— Да-да! — широко улыбнулась я в ответ. — Все отлично!

Я Золушка. Нет, я даже лучше, чем Золушка: ей достался только принц. А я Золушка со сказочно прекрасными зубами и не успевшим остыть рабочим стулом! То есть… с очень престижной должностью, я хотела сказать.

Эрик включил левый поворот.

— Ну вот мы и приехали. — Он свернул в широкие нарядные ворота с колоннами, миновал охранника в стеклянной будке, въехал на парковку и выключил мотор. — Сейчас ты увидишь свой дом.

Знаете, как порой то, что активно рекламируют, оказывается полным отстоем, стоит только получше это рассмотреть? Например, копите вы несколько месяцев на дорогой ресторан, а халдеи там держатся презрительно, столики неудобные, и пудинг на вкус подозрительно напоминает готовую продукцию «Мистер Уиппи».

Ну так вот с моим новым домом все вышло с точностью до наоборот. Как выяснилось, пентхаус даже лучше, чем я рисовала в мечтах. Я бродила по квартире, охваченная благоговейным страхом. Огромная. Светлая. С видом — в смысле, с несколькими видами — на Темзу. Я залюбовалась бескрайним кремовым диваном в форме буквы L и наикрутейшей барной стойкой из черного гранита. Душевая, достаточно большая, чтобы вместить пять человек, была облицована мрамором от пола до потолка.

— Ты что-нибудь тут узнаешь? — приставал Эрик, настойчиво глядя на меня. — Может, какой-то предмет пробуждает воспоминания?

— Нет. Но обстановка просто потрясающая!

Наверное, мы закатываем здесь первоклассные вечеринки. Я прямо вижу, как Фи, Каролин и Дебс ритмично подергивают плечами под оглушительный рев нашей стереосистемы, сидя на высоких стульях у бара с текилой в бокалах, на ободках которых поблескивает мелкая соль. Остановившись у дивана, я провела рукой по шикарной бархатистой обивке. Диван девственно-чистый и такой безупречно ровный, что я вряд ли решусь на него присесть. Видимо, придется левитировать. Отличное упражнение для ягодичных мышц.

— Изумительный диван! — Я подняла глаза на Эрика. — Должно быть, дорого стоит?

— Десятку, — кивнул Эрик.

Ну надо же, мелькнуло у меня в голове, и я отдернула руку. Как диван может столько стоить? Чем он набит, черной икрой, что ли? Я бочком отодвинулась от мягкой мебели, благодаря Бога за то, что не успела присесть. Узелок на память: никогда не пить здесь красное вино, не есть пиццу и вообще не искушать судьбу вблизи роскошной кремовой штуковины стоимостью десять тысяч фунтов.

— Какой красивый… э-э… светильник, — похвалила я стоявший на полу волнистый металлический предмет.

— Это радиатор, — улыбнулся мой муж.

— Ах да, верно. Я думала, вот радиатор. — Смутившись, я показала на старомодную железную батарею, выкрашенную в черный цвет и вмонтированную в середину стены напротив.

— Это произведение искусства, — поправил меня Эрик. — Работа Гектора Джеймса-Джона. «Провал дезинтеграции».

Я подошла к произведению, задрала голову и стала его рассматривать, как я надеюсь, с выражением лица крутого знатока искусства.

«Провал дезинтеграции». Ну да. Черный квадрат, теперь старый черный радиатор. Нет, ничего не навевает.

— Оно такое… структурное, — отважилась я изречь после вдохновенной паузы.

— Приобрели, можно сказать, по случаю. Это настоящий шедевр, — воодушевился Эрик. — Мы с тобой решили покупать по одному произведению абстрактного искусства примерно раз в восемь месяцев. Лофт просторный, все поместится. Это ничуть не менее выгодно для портфолио, чем все остальное, — пожал плечами мой муж, словно произнеся нечто само собой разумеющееся.

— Конечно! — кивнула я. — Мне казалось, в аспекте портфолио… это будет… абсолютно… — Я смущенно закашлялась и отвернулась.

«Держи-ка ты рот закрытым, Лекси. Хрена лысого ты знаешь о современном искусстве, всяких портфолио и о том, что значит быть богатой, и вообще рискуешь выдать себя с головой».

Отвернувшись от отопительно-гениального шедевра, я уставилась на огромный экран, почти полностью закрывавший противоположную стену. В другом конце комнаты, возле обеденного стола, был второй экран, а третий я видела в спальне. Эрик явно любит смотреть телевизор.

— Чего тебе хочется? — спросил муж, перехватив мой взгляд. — Может, этого? — Взяв пульт дистанционного управления, он направил его на экран. Через секунду я смотрела на огромное, потрескивающее пламя костра.

— Ух ты! — вырвалось у меня.

— А вот еще. — Картинка сменилась, и на экране появилась ярко окрашенная тропическая рыбка, петляющая среди перистых водорослей. — Последняя разработка среди домашних компьютерных систем, — гордо сказал Эрик. — Это и искусство, и развлечение, и связь. Можешь прямо через эти экраны отправлять и получать е-мейлы, слушать музыку, читать книги… В памяти системы тысячи литературных произведений. Можно даже завести виртуального домашнего питомца.

— Питомца? — поразилась я, не в силах отвести взгляд от экрана.

— У нас с тобой уже есть, — улыбнулся Эрик. — Вот мой, его зовут Титан. — Он нажал кнопку пульта, и на экране появился огромный полосатый паук, перебиравший лапами в стеклянной банке.

— О Господи! — отшатнулась я, борясь с тошнотой. С детства недолюбливаю пауков, а этот к тому же десять футов высотой. Можно было отчетливо разглядеть каждый волосок на его мерзких лапах. Можно даже посмотреть ему в «лицо». — Будь так добр, нельзя ли это как-нибудь выключить?

— Почему? — удивился Эрик. — Я показывал тебе Титана, когда ты в первый раз пришла ко мне в гости. Ты сказала, он просто душка!

Потрясающе. Из вежливости похвалить паука ради успеха первого свидания и теперь запутаться в собственной паутине!

— Знаешь, — пробормотала я, стараясь не смотреть на Титана, — кажется, из-за аварии у меня развилась арахнофобия. — Я была рада ввернуть умное словцо, представив дело так, что услышала его от врачей.

— Все может быть. — Эрик слегка нахмурился, видимо, не вполне мне веря. Конечно, у него были для этого все основания.

— А у меня тоже есть питомец? — быстро спросила я, чтобы отвлечь мужа от щекотливой темы. — Какой?

— А вот. — Он переключил изображение. — Артур.

На экране появился пушистый белый котенок, и я закричала от восторга.

— Какой хорошенький! — Я залюбовалась, как Артур играет с клубком, поддает его лапкой и потешно падает. — Он вырастет в большого кота?

— Нет, — улыбнулся Эрик. — Он останется котенком бесконечно долго. Всю твою жизнь, если захочешь. Предельный срок действия программы — сто тысяч лет.

— А ну да, — сказала я после паузы. Кретинизм какой-то. Стотысячелетний виртуальный котенок.

У Эрика запищал телефон. Мой муж открыл сотовый, посмотрел на дисплей и снова переключил огромный экран на тропическую рыбку.

— Дорогая, приехал мой водитель. Как я говорил, мне нужно ненадолго съездить на работу. Но Розали уже едет составить тебе компанию. Если что-нибудь тебя встревожит, сразу звони мне или пришли сообщение через систему. — Эрик вручил мне пластмассовый прямоугольный приборчик с экраном. — Вот твой пульт. С его помощью контролируется отопление, вентиляция, освещение, двери, жалюзи… Умный дом, словом. Но просто так не переключай — собьешь установки.

— Наш дом управляется пультом? — Мне стало смешно.

— Но это же часть жизни в стиле лофт! — воскликнул Эрик, и я кивнула, стараясь не выдать свой восторг неофита.

Я смотрела, как мой муж натягивает пиджак.

— Все же кто такая Розали?

— Жена моего делового партнера, Клайва. Вы с ней отлично поладили и вместе проводите время.

— Значит, она в нашей компании? — уточнила я. — Мы вместе ходим развлекаться — я, Розали и остальные, ну там, Фи, Каролин?..

— Кто? — озадаченно спросил Эрик. Видимо, он из тех мужей, которых мало интересует круг общения супруги.

— Не бери в голову, — быстро бросила я. — Сама разберусь.

— Попозже придет Джианна, наша домработница. Она поможет тебе с любыми проблемами. — Поколебавшись, муж подошел и взял меня за руку. Его кожа казалась гладкой и безупречной даже вблизи, и я с удовольствием вдохнула запах роскошного лосьона после бритья с сандалово-лесным ароматом.

— Спасибо, Эрик. — На мгновение я стиснула его запястье. — Ты так обо мне заботишься.

— Добро пожаловать домой, дорогая, — хрипловато сказал он. Затем высвободил руку и пошел к выходу. Через секунду дверь за ним закрылась.

Я осталась одна. Одна в моем новом доме. Я отправилась рассматривать огромное пространство по второму кругу, скользя взглядом по кубическому кофейному столику акрилового стекла, кожаному шезлонгу, книгам по искусству и соображая, что здесь не так уж много моих следов. Ни ярко раскрашенных глиняных кружек, ни елочных гирлянд, ни вороха романов в бумажных обложках.

Однако я рассудила, что мы с Эриком, вероятно, решили начать все заново и выбирали вещи вместе. И наверное, получили целую гору чудесных свадебных подарков. Вазы синего стекла на каминной полке, похоже, стоят целое состояние.

Я бродила между огромными, от пола до потолка, окнами, поглядывая на улицу внизу. Сюда не доносился ни шум, ни запах выхлопных газов. Мне было видно, как мужчина несет большую коробку в стоящее далеко такси, и как женщина тянет собаку на поводке. Постояв, я вынула сотовый и начала набирать текстовое сообщение Фи. Мне положительно необходимо с ней поговорить. Я нагряну к подруге сегодня же вечером, мы удобно устроимся на диване, и она расскажет мне все о последних трех годах, начиная со встречи с Эриком. Я невольно улыбнулась, нажимая кнопку «Отправить» и с нетерпением ожидая ответа.

Тот же текст я отправила Каролин и Дебс. Отложив телефон, я повернулась на мыске на сияющем полу, выложенном настоящим деревом. При Эрике я изо всех сил пыталась казаться сдержанной, но теперь, оставшись одна, не могла справиться с охватившей меня эйфорией. Никогда не думала, что буду так жить!

Неожиданно для себя я рассмеялась. Ну не чудно ли: я — и вдруг здесь!

Я еще раз повернулась на одной ножке и вдруг закружилась, раскинув руки и хохоча как безумная. Я, Лекси Смарт, живу в ультрасовременном дворце с дистанционным управлением!

Пардон, Лекси Гардинер.

От этой мысли мне стало еще смешнее. Я даже не знала собственной фамилии, когда очнулась. А вдруг меня бы звали Пратт-Боттом?[12] Что бы я тогда сказала? «Извини, Эрик, ты классный парень, но, похоже, не судьба нам быть вместе…»

Хрясь! Звук разбивающегося стекла вырвал меня из грез. Я испуганно замерла на месте. Непонятно как я умудрилась задеть изготовившегося к прыжку стеклянного леопарда, стоявшего на полке над экраном. Теперь леопард лежал на полу и состоял уже из двух частей.

Я разбила бесценное украшение, не пробыв в квартире и четырех минут!

Ну как же так, ну что же это такое…

Я наклонилась и потрогала бблыпую часть леопарда — филейную, с хвостом. Отбитый край был опасно острым, мелкие осколки стекла разлетелись по полу. Было ясно, что склеить статуэтку нельзя.

Мне стало жарко от страха. Что делать? А вдруг леопард тоже стоил десять тысяч фунтов? Вдруг это какая-нибудь фамильная вещица, полученная Эриком в наследство? О чем я думала, кружась по полу?

Я осторожно подняла переднюю часть леопарда, затем заднюю. Нужно подмести мелкие осколки, а потом…

Резкий электрический писк резанул по ушам, и я невольно вскинула голову. Огромный экран на противоположной стене осветился ярко-синим светом, и на нем появились огромные зеленые буквы:

Черт! Эрик меня видит. Он за мной наблюдает. Он — Большой Брат!

В ужасе я вскочила на ноги и сунула останки леопарда под подушку на диване.

— Привет, — не обращая внимания на выскакивающее из груди сердце, сказала я голубому экрану. — Слушай, я не хотела, это случайно…

В ответ — тишина. Экран никак не отреагировал на мои слова.

— Эрик? — позвала я. Нет ответа.

Отлично, может, он все же меня не видит. Видимо, отправил сообщение из машины. Я медленно подошла к экрану и увидела на стене клавиатуру и крошечную серебристую «мышку», прикрепленную сбоку. Кликнула на «Ответить» и набрала: «Спасибо, хорошо».

Я могу оставить леопарда здесь и позже как-то его починить… или заменить…

«Нет. Давай-ка, Лекси, не прикидывайся дурочкой. Нельзя начинать свалившуюся на голову семейную жизнь с секретов от мужа. Нужно иметь мужество признаться в содеянном».

Я нажала „Отправить“ и нервно забегала перед экраном, ожидая ответа и уговаривая себя не волноваться. Еще точно не известно, что это бесценное украшение, верно? Может, мы его в лотерею выиграли. Или леопард вообще мой, а Эрику он всегда не нравился. Мне-то откуда знать?

Откуда мне вообще что-то знать?.

Сникнув, я присела на стул, охваченная неприятным волнением из-за того, что такой важный отрезок моей жизни остается сплошным белым пятном. Знай я о грядущей амнезии, хоть бы записку себе написала вроде: „Осторожнее со стеклянным леопардом, он стоит чертову кучу денег. Постскриптум: ты любишь пауков!“

С экрана послышался длинный писк. Я робко подняла глаза.

Я удивлялась своей преувеличенно нервной реакции. Поверить не могу, что спрятала разбитую статуэтку под подушку. Что мне, пять лет? Это мой собственный дом. Я замужняя женщина. Пора начинать соответственно себя вести. Я с улыбкой подняла подушку, чтобы подобрать осколки, и замерла на месте. Черт.

Мерзкое стекло прорезало чертову кремовую обивку. Должно быть, я задела ткань, когда прятала обломки. Бархат был безобразно изрезан.

Диван стоимостью десять тысяч фунтов.

Я невольно покосилась на экран и тут же отвела взгляд, похолодев от страха. Не могу сказать Эрику, что испортила еще и диван. Просто не могу.

Ладно. Вот что я сделаю: не скажу ему сегодня. Нужно выбрать момент. Я суетливо переложила подушки так, чтобы скрыть прореху. Вот. Диван как новенький. А под подушки никто и не заглядывает.

Взяв злосчастного леопарда, я пошла на кухню, всю в сверкающих серых шкафах и с каучуковым полом. Оторвав от рулона бумажных полотенец, я обернула ими леопарда, а потом, проявив недюжинные способности детектива, отыскала мусорное ведро за элегантной дверцей обтекаемых форм и бросила туда осколки… Вот так. Больше я ничего не испорчу.

На всю квартиру зазвенел дверной звонок, и я радостно встрепенулась. Это, должно быть, Розали, моя новая лучшая подруга. Жду ее не дождусь.

Вблизи Розали оказалась еще более тощей, чем на свадебном диске. Она пришла в черных брючках-капри, розовом кашемировом пуловере и огромных темных очках „Шанель“, поднятых на голову и удерживающих ее светлые волосы, словно обруч. Когда я открыла дверь, Розали тихо вскрикнула и уронила подарочный пакет с эмблемой Джо Малоуна.

— Господи, Лекси, посмотри на свое лицо! Что с ним сталось!

— Все прекрасно! — заверила я. — Ты меня еще шесть дней назад не видела, с пластиковой скрепкой на кумполе.

— Ах ты, бедняжка. Просто ночной кошмар какой-то! — Розали подняла свой пакет и расцеловала меня в обе щеки. — Я бы забежала раньше, но ты же знаешь, сколько я ждала, чтобы заполучить то место в Черитон-СПА.

— Входи, — приглашающим жестом указала я на кухню. — Хочешь кофе?

— Дорогая, — растерялась Розали, — я не пью кофе. Мне запретил доктор Андре. Ты же это знаешь!

— Ах да, — замялась я. — Дело в том, что я не помню. У меня амнезия.

Розали уставилась на меня, оторопев. Неужели она не в курсе? Разве Эрик ей не сказал?

— Я не помню ничего из последних трех лет, — объяснила я. — Ударилась головой, и три года стерлись из памяти.

— Боже мой! — Розали прикрыла рот рукой. — Да, Эрик говорил об амнезии, уверял, ты меня не узнаешь… Я думала, он шутит!

Мне стало смешно при виде неподдельного ужаса на ее личике.

— Нет, он не шутил. Для меня ты… просто чужой человек.

— Я — чужой человек? — Розали явно была уязвлена до глубины души.

— Эрик тоже чужой, — поспешно прибавила я. — Очнувшись, я не знала, кто он такой. До сих пор толком не разобралась, кстати.

Повисла пауза, в продолжение которой Розали переваривала информацию, вытаращив глаза, надув щеки и закусив нижнюю губу.

— Господи Боже мой! — выдохнула она наконец. — Ночной кошмар какой-то!

— Я не узнаю эту квартиру. — Я широко раскинула руки. — Не узнаю собственный дом. Не знаю, какова теперь моя жизнь. Может, ты сумеешь мне помочь, восполнить пробелы… или хоть рассказать что-нибудь…

— Конечно! Давай сядем. — Розали уверенно направилась в зону кухни. Бросив пакет от Джо Малоуна на кухонный стол, она присела за модный стальной столик для завтрака. Я последовала ее примеру, задумавшись мимоходом, кто выбирал этот предмет меблировки — я, Эрик или мы вместе.

Подняв глаза, я заметила, что Розали пристально на меня смотрит. Она тут же улыбнулась, но было видно, что бедняжка никак не придет в себя.

— Да, — сказала я. — Ситуация занятная.

— Так это что, навсегда?!

— Нет, в принципе память может вернуться, но никто точно не знает. Врачи не могут сказать, когда я что-нибудь вспомню. И все ли вспомню.

— А в остальном с тобой все в порядке?

— Все прекрасно, только рука плоховато слушается. — Подняв левую руку, я продемонстрировала ее Розали. — Мне нужно разрабатывать ее упражнениями. — Я согнула руку, как учил меня физиотерапевт, и Розали следила за мной с ужасом и упоением.

— Ночной кошмар, — выдохнула она.

— Настоящая проблема в том, что я ничего не помню с 2004 года. Сплошная черная дыра. Доктора говорят, надо стараться вспомнить, общаться с друзьями и постепенно складывать картинку — это может подтолкнуть память.

— Конечно, — кивнула Розали. — Сейчас я тебя загружу информацией. Что ты, хочешь знать? — Она выжидательно подалась вперед.

— Ну… — Я подумала. — Как мы с тобой познакомились?

— Это произошло около двух с половиной лет назад, — сосредоточенно кивнула Розали, — Я была на коктейльной вечеринке, и Эрик сказал — это Лекси, И я сказала — привет. Вот как мы познакомились, — просияла она.

— Надо же, — виновато пожала плечами я. — Ничего не помню.

— Мы были у Труди Суинсон! Ну, ты знаешь, у той, которая раньше была стюардессой, но познакомилась с Эдрианом в самолете по пути в Нью-Йорк. Все считают, она сделала стойку, едва увидев его черную карту „Американ экспресс“… — Розали осеклась, словно только что осознав серьезность ситуации. — Так ты что, не помнишь даже слухов?

— Ну… нет.

— Господи! — захлебываясь, заговорила Розали. — Мне столько нужно тебе рассказать! С чего же начать? А, ладно. Вот это я. — Она вытащила из сумки ручку и начала писать. — А вот мой муж Клайв и Давина, его бывшая, — такая стерва, подожди; я тебе о ней еще расскажу. А это Дженна и Пити…

— А мы куда-нибудь ходили вместе с остальными? — перебила я. — Ну там Фи, Каролин? Или Дебс? Ты их знаешь?

— Каролин, Каролин… — Розали постучала ручкой по зубам, задумчиво сведя брови. — Это та красивая француженка в спортзале?

— Нет, Каролин — моя подруга по работе. И Фи тоже. Я наверняка говорила о них. Мы с Фи сто лет дружим, каждую пятницу ходим развлекаться…

Розали в недоумении заморгала.

— Дорогая, честно признаться, я ни разу не слышала от тебя этих имен. Насколько я знаю, ты никогда не общаешься с коллегами вне работы.

— Что?! — Я вытаращила глаза. — Но это же моя компания! Мы вместе тусуемся, ходим по клубам, наряжаемся, берем коктейли…

Розали засмеялась.

— Лекси, я никогда не видела тебя с коктейлем! Вы с Эриком предпочитаете вино.

Вино? Вот уж это полная ерунда. Все, что я знаю о вине, это что его берут у „Оддбинс“.[13]

— Ты, кажется, запуталась, — обеспокоенно сказала Розали. — Я вываливаю на тебя слишком много информации. Забудем о слухах. — Она отодвинула листок бумаги, на котором я заметила столбик имен с пояснениями напротив каждого — „душка“ или „сучка“. — Чем бы ты хотела заняться?

— Может, займемся тем, чем обычно?

— Точно! — Розали на секунду задумалась, затем ее лоб разгладился: — Пошли в спортзал.

— В спортзал… — повторила я, пытаясь изобразить радость. — Конечно. А я часто хожу туда?

— Детка, да ты просто подсела на фитнес! Ты через день встаешь в шесть утра на часовую пробежку!

В шесть утра? Я? Бегаю?!

Да я никогда не бегала! Это трудно, в боку колет и сиськи болтаются. Я однажды участвовала в благотворительном пробеге на милю и чуть не померла, хотя и пробежала лучше Фи, которая перешла на шаг уже через две минуты и неторопливо приблизилась к финишу с сигаретой, после чего разругалась с организаторами и навсегда была исключена из любых благотворительных акций для сбора средств на исследования по раку.

— Ты не волнуйся, сегодня мы займемся чем-нибудь приятным и нетрудным, — пообеща\а Розали. — Массажик или легонькая растяжка. Бери свой спортивный костюм и пошли.

— Хорошо, — неуверенно сказала я. — Понимаешь, мне неловко, но… я не знаю, где лежит моя одежда. В шкафах в спальне только костюмы Эрика. Ничего своего не могу найти.

При этих словах у Розали сделался какой-то полуобморочный вид.

— Ты не знаешь, где твоя одежда? — Слезы брызнули из ее огромных голубых глаз, и она замахала ладошками у лица, пытаясь таким образом высушить ресницы. — Извини, — всхлипнула она, — до меня только сейчас дошло, как ужасно и страшно тебе сейчас. Подумать только, забыть свой гардероб! — Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и решительно взяла меня за руку. — Пойдем, дорогая. Я тебе все покажу.

Оказалось, причина, по которой я не могла найти свою одежду, заключалась в том, что мой гардероб находился не в гардеробе, так сказать, а в смежной комнате, куда вела потайная дверь, замаскированная под зеркало. А дополнительная комната понадобилась потому, что вещей оказалась буквально чертова прорва.

Взглянув на длинные ряды вешалок, я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. Столько одежды я видела только в магазине. Свежие белые блузки, сшитые на заказ черные брюки, костюмы серо-коричневых и темно-шоколадных оттенков. Шифоновые вечерние платья. Ряды аккуратно свернутых колготок в специальном выдвижном ящике. Сложенные шелковые трусики с ярлычками „Ла Перла“. Я не заметила ни одной вещи, которая не казалась бы новешенькой и безупречно чистой. Ни мешковатых джинсов, ни растянутых свитеров, ни удобных старых пижам.

Я пересмотрела длинный ряд жакетов, совершенно одинаковых за исключением пуговиц, не в силах поверить, что потратила столько денег на одежду всех оттенков бежевого.

— Ну, как тебе это? — Розали нетерпеливо и в то же время восторженно смотрела на меня сияющими глазами.

— Потрясающе!

— У Энн глаз-алмаз, — с умным видом кивнула Розали. — Энн, душечка, это твой персональный шопер.

— У меня есть персональный шопер?

— О, только для основного гардероба на каждый сезон. — Розали вытянула темно-синее платье с лямками-спагетти и узкой кружевной оборкой внизу. — Смотри, в этом платье ты была, когда мы познакомились. Я еще подумала — ага, вот девушка, в которую Эрик влюбился по уши. На вечеринке только об этом и говорили! Позволь сказать тебе, Лекси, многие ходили с кислыми минами, когда вы поженились. — Розали взялась за длинное черное вечернее платье. — А в этом ты была у меня на тематической вечеринке с загадочным убийством. — Она приложила платье ко мне. — В маленьком меховом болеро и в жемчугах. Не помнишь?

— Нет, если честно.

— А это, от Кэтрин Уолкер? Уж его-то ты должна помнить! Или твой „Ролан Муре“… — Розали выхватывала все новые платья, ни одно из которых не казалось мне хоть отдаленно знакомым. Наконец она взяла светлый чехол для одежды. — Твое свадебное платье! — Осторожно, с благоговением она расстегнула молнию и вытащила белое шелковое облегающее платье, которое я видела на DVD. — Неужели ничего не вспоминается?

Я впилась глазами в платье, изо всех сил стараясь хоть что-то вспомнить… Безуспешно.

— О Господи. — Розали испуганно прикрыла рот ладонью. — Вам с Эриком нужно заново произнести брачную клятву! Я это организую! Можно все сделать в японском стиле — ты наденешь кимоно…

— Может быть, может быть, — перебила я Розали. — Какие наши годы. Я подумаю.

— Хм… — Розали с разочарованным видом спрятала свадебное платье обратно в чехол. Неожиданно ее лицо просияло: — А попробуй с туфлями! Вот увидишь, ты сразу вспомнишь свои туфли!

Она направилась в другой конец комнаты и распахнула дверцы шкафа. Не веря глазам, я уставилась на открывшиеся взгляду сокровища. Никогда не видела столько обуви! Туфли были выставлены аккуратными рядами, большинство пар на высоких каблуках. Интересно, для чего мне столько шпилек?

— Невероятно! — Я повернулась к Розали. — Я не умею ходить на каблуках. Для чего я все это накупила?!

— Как это — не умеешь? — удивилась Розали. — Еще как ходишь!

— Нет, — покачала я головой. — Я никогда не умела нормально ходить на шпильках. Я оступаюсь, подворачиваю ноги, выгляжу как дура…

— Дорогая! — Глаза Розали расширились. — Да у тебя вся жизнь на шпильках проходит! Вот в этих ты была, когда мы в последний раз вместе обедали. — Она взяла пару черных лаковых туфель на десятисантиметровых тонюсеньких гвоздиках. В магазинах я на такие обычно даже не смотрю.

Подошвы поцарапаны. Эти туфли кто-то явно носил. Я?!

— Надевай! — велела Розали.

Я сбросила мокасины и осторожно вставила ступни в эти немыслимые туфли. Почти тут же я потеряла равновесие и ухватилась за Розали.

— Видишь? Я в них падаю!

— Лекси, ты в них ходила, — твердо сказала Розали. — Я сама видела.

— Не могу. — Я попыталась сбросить туфли, но Розали схватила меня за руку.

— Нет! Не сдавайся, дорогая. В тебе сидит это умение, я точно знаю! Просто дай ему проявиться!

Я сделала еще шаг, но щиколотки гнулись как пластилиновые.

— Ничего не выйдет, — огорченно выдохнула я. — Видимо, мне этого не дано…

— Нет, дано! Пробуй еще раз! Найди нужную точку! — Розали говорила, как тренер спортсмену перед Олимпийскими играми. — Ты можешь, Лекси!

Я проковыляла на другой конец комнаты и вцепилась в штору.

— У меня никогда не получится, — безнадежно сказала я.

— Еще как получится! Ты только не думай об этом. Отвлекись. О, знаю! Мы споем песню! Земля надежды и сла-а-авы… Давай, Лекси, подпевай!

Я неохотно стала подпевать, очень надеясь, что у Эрика нет системы скрытого наблюдения и что нас сейчас не снимает одна из камер.

— А теперь пошла! — подтолкнула меня Розали. — Иди! Земля надежды и сла-авы… Сосредоточившись на словах торжественного марша, я сделала шаг вперед потом другой, затем еще и еще.

О Господи, у меня получается! Я иду на каблуках!

— Ну что, убедилась?! — торжествующе воскликнула Розали. — Я тебе говорила! Ты просто родилась на шпильках!

Я добралась до противоположной стены, уверенно развернулась и направилась назад с радостной улыбкой от уха до уха, чувствуя себя моделью на подиуме.

— У меня получилось! Надо же, как легко!

— Йес! — Розали с силой шлепнула меня пятерней по ладони. Выдвинув один из ящиков, она собрала какую-то спортивную одежду и сунула ее в огромную сумку. — Все, пошли, пора.

В спортзал мы поехали на машине Розали. У нее оказался великолепный дорогой „рейнджровер“ с номером „РОЗ 1“. Заднее сиденье было завалено бумажными пакетами из дизайнерских бутиков.

— Слушай, а кем ты работаешь? — спросила я, когда Розали на бешеной скорости мчалась по разделительной линии.

— Я много занимаюсь благотворительностью, — серьезно сказала она.

— Ух ты! — Мне стало немного стыдно. Розали не показалась мне человеком, готовым вкалывать за спасибо, что лишний раз доказывает: я слишком поспешила сужу о людях. — А что ты делаешь?

— В основном планирую вечеринки.

— Для благотворительных акций?

— Нет, чаще всего для друзей. Знаешь, если кому-то нужна помощь с цветами, или придумать изюминку вечера, или еще что-нибудь… — Розали наградила водителя грузовика обаятельной улыбкой. — Пожалуйста, пропустите меня, мистер дальнобойщик… Спасибо! — Она въехала на соседнюю полосу и послала водителю воздушный поцелуй. — Я занимаюсь всякой всячиной и для вашей компании, — добавила она. — Эрик такой милый, всегда занимает меня на торжественной презентации нового дома. О черт, дорожные работы! — Розали резко вильнула влево, вызвав нестройный хор автомобильных гудков, и сделала радио погромче.

— Значит, Эрик тебе нравится? — спросила я небрежно, в душе сгорая от желания узнать мнение Розали о моем супруге.

— Он отличный муж. Просто идеальный, — похвалила Розали, останавливаясь перед переходом. — Зато мой — просто чудовище.

— Вот как? — удивился я.

— Учти, я тоже чудовище. — Она повернулась ко мне. В голубых глазах плескалась абсолютная серьезность. — Мы оба страшно непостоянные. У нас классические отношения по типу „любовь-ненависть“. Вот мы и приехали! — Розали снова прибавила скорость, влетела на крошечную стоянку, выбрала место рядом с „порше“ и заглушила мотор. — Только не волнуйся, — уговаривала она, ведя меня через двойные стеклянные двери. — Я представляю, как тебе нелегко, поэтому возьму на себя всю разговорную часть… Привет! — Она энергично протиснулась в маленькую приемную с креслами, обтянутыми коричневой кожей, и стеной, отделанной блестящей мокрой галькой, по которой с тихим приятным журчанием сочилась вода.

— Здравствуйте, дамы! — Когда секретарша увидела меня, ее лицо вытянулась. — Лекси! Бедняжка! Мы слышали об аварии. Как ты?

— Спасибо, хорошо, — рискнула улыбнуться я. — Очень тронута присланным букетом. Прекрасные цветы.

— У бедной Лекси амнезия, — многозначительно сказала Розали. — Она не помнит это место. Она ничего не помнит. — Розали огляделась, как бы в поисках доходчивого примера. — Вот, например, не помнит эту дверь… или это растение… — Она указала на огромный густой папоротник.

— Господи!

— Да. — Розали торжественно кивнула. — Для нее это просто ночной кошмар. — Она повернулась ко мне: — Обстановка что-нибудь навевает?

— Э-э… Нет, если честно.

Жгуче-любопытные взгляды всех собравшихся в приемной были устремлены на меня. Я чувствовала себя звездой цирка уродов, потерявших память.

— Пошли! — Розали решительно взяла меня за руку. — Нужно переодеться. Вдруг ты все вспомнишь, надев привычный спортивный костюм?

Раздевалки, стены которых были облицованы прекрасным гладким деревом, мозаичные душевые, где играла нежная музыка, оказались самыми просторными помещениями такого рода, какие мне доводилось видеть. Я скрылась в индивидуальной выгородке и натянула леггинсы, а сверху трико.

К своему ужасу, я увидела, что трико с поясом. Господи, да у меня сверху и снизу живот вылезет! Не стану я это надевать!

Но ничего другого в сумке не оказалось. Пришлось нацепить то, что было, и я бочком вышла к зеркалу, закрыв глаза руками. Представляю, какая большая тетя получилась. Сосчитав до пяти, я заставила себя приоткрыть один глаз и взглянуть в зеркало.

Оказалось, что выгляжу не так уж плохо. Я убрала руки и вгляделась внимательнее. Высокая, стройная и… другая. Для пробы я согнула руку — и прекрасный бицепс, который я видела у себя впервые в жизни, натянул рукав. Я смотрела на себя с изумлением.

— Скорее, — заторопила меня Розали, одетая в леггинсы и коротенькую майку. — Сюда.

Она повела меня в большую, хорошо вентилируемую комнату для занятий, где ухоженные женщины уже сидели рядами на ковриках, приняв позу для йоги.

— Извините, мы опоздали, — веским тоном сказала она, оглядывая комнату. — Но у Лекси амнезия. Она ничего не помнит. Даже не помнит никого из вас.

Мне показалось, что Розали очень довольна последним обстоятельством.

— Привет! — Я робко помахала всем.

— Я слышала об аварии, Лекси, — сказала тренер, подходя с сочувственной улыбкой. Она оказалась стройной женщиной с короткими светлыми волосами. — Ты тогда не очень выкладывайся сегодня. Садись где хочешь. Мы начали с упражнений сидя…

— О'кей. Спасибо.

— Мы стараемся расшевелить ее память, — сказала Розали. — Поэтому, пожалуйста, ведите себя как обычно.

Все женщины уже подняли руки, поэтому я судорожно схватила коврик и присела. Я никогда особенно не увлекалась спортом. Пожалуй, буду просто повторять за другими, стараясь изо всех сил. Я вытянула ноги вперед и нагнулась, потянувшись к мыскам, зная, что мне нипочем их не достать.

Надо же — я легко достаю до пальцев ног. Да что там — оказывается, я могу уткнуться носом в колени. Что со мной произошло?!

Озадаченная, я приступила к следующему упражнению — и сделала его! Господи, я же гибкая! Тело принимало любую асану, словно я все отлично помнила, хотя память и не возвращалась.

— А теперь для тех, кто может, — сказала тренер, — сложная поза танцора…

Я осторожно потянула себя за щиколотку — и нога послушалась! Я легко подняла ее над головой, едва удерживаясь, чтобы не завопить от радости: „Эй, посмотрите на меня!“.

— Не переусердствуй, Лекси, — встревожилась тренер. — Сейчас тебе лучше поберечься. На этой неделе я решила не давать шпагат.

Невероятно! Я и шпагат умею делать?! После занятия в раздевалке я чуть не пела от ликования. Сидя перед зеркалом, я сушила волосы, глядя, как из влажной спутанной массы они вновь превращаются в сияющие и гладкие, обретая прекрасный каштановый оттенок.

— Не могу поверить! — твердила я Розали. — Всю жизнь была мешок мешком.

— Дорогая, ты просто талант! — отвечала Розали, щедро размазывая по телу лосьон. — Ты лучшая в группе.

Я выключила фен, провела руками по высохшим волосам и в который раз внимательно всмотрелась в свое отражение. Взгляд в который раз задержался на сияющих белейших зубах — и на полных розовых губах. Голову даю на отсечение, в 2004 году мой рот был не таким.

— Розали, — тихо спросила я, — можно задать тебе личный вопрос?

— Конечно, — понизив голос, ответила Розали.

— Я что-нибудь делала с лицом? Ну, ботокс или там… пластику? — закончила я едва слышно, не в силах поверить, что произношу эти слова.

— Дорогая! — шокированно воскликнула Розали. — Ш-ш-ш! — Она приложила палец к губам.

— Но…

— Ш-ш-ш! Разумеется, мы ничего не делали! У нас абсолютно все свое, от природы, — подмигнула она.

Что означает это подмигивание?

— Розали, ты должна мне сказать, что именно я делала… — Я замолчала, уставившись в зеркало. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я машинально брала шпильки из вазочки, стоявшей передо мной, и собирала волосы. Примерно за тридцать секунд я соорудила на затылке красивый узел.

Как, черт побери, я это сделала?

Воззрившись на собственные руки, я чувствовала, как во мне нарастает паника. Что еще я умею делать? Обезвреживать мины? Или убивать людей одним движением руки?

— Что случилось? — спросила Розали, перехватив мой взгляд.

— Я уложила волосы. Смотри, это невероятно! Я в жизни этого не делала!

— Да делала ты, — озадаченно возразила Розали. — Ты каждый день так на работу ходишь!

— Но я не помню! Как будто какая-то суперженщина захватила мое тело, и я теперь умею ходить на каблуках, делать прическу, садиться на шпагат… Я какая-то кибер-тетка, а не Лекси Смарт!

— Дорогая, это ты. — Розали сжала мне руку. — Так что давай привыкай.

Мы съели ленч в баре и поболтали с парой девушек, которые якобы меня знали, а потом Розали отвезла меня домой. Когда мы поднимались в пентхаус на лифте, я вдруг почувствовала себя совершенно обессиленной.

— Ну что? — спросила Розали, когда мы вошли в квартиру. — Хочешь еще раз взглянуть на свой гардероб? Может* посмотришь купальники?

— Вообще-то я просто с ног валюсь. Ты не против, если я прилягу?

— Конечно, нет! — Она потрепала меня по руке. — Я тут посижу на случай, если тебе понадобится помощь.

— Да брось ты, — улыбнулась я. — Ничего со мной не случится. Как-нибудь дотяну до прихода Эрика. Спасибо тебе, Розали. Ты очень добра ко мне.

— Дорогая моя… — Розали обняла меня и подхватила сумку. — Я тебе позвоню. Будь осторожна!

Она уже стояла в дверях, когда мне кое-что пришло в голову.

— Розали! — окликнула я подругу. — Что мне приготовить Эрику на ужин?

Розали круто обернулась и уставилась на меня во все глаза. Ну да, закономерная реакция на странный вопрос — что это я вдруг, ни с того ни с сего…

— Просто думала, может, ты подскажешь, что он любит… — смущенно рассмеялась я.

— Дорогая, — растерянно заморгала Розали, — но ужин готовишь не ты, а Джианна, твоя домработница. Она сейчас сходит в магазин, потом вернется, займется ужином, разберет тебе постель…

— Ах да. Ну конечно, — кивнула я, стараясь сделать вид, что все это отлично знала.

Ужас! Совершенно другая жизнь. У меня и приходящей уборщицы-то никогда не было, не говоря уже о домработнице с квалификацией профессиональной горничной из пятизвездочного отеля.

— Ну, тогда я, наверное, пойду спать, — сказала я. — Пока.

Розали послала мне воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь. Я направилась в спальню, отделанную в кремовых тонах, красиво контрастирующих с роскошным темным деревом. Там стояла огромная, обитая замшей кровать. Эрик настоял, чтобы я спала в главной спальне, что было очень любезно и благородно с его стороны. Впрочем, спальня для гостей оказалась ничуть не хуже — я воде бы даже увидела там джакузи, так что прекрасному мужу жаловаться не на что.

Я сбросила туфли и забралась под стеганое одеяло, сразу ощутив удивительный покой и расслабившись. Это самая удобная кровать, в какой мне приходилось лежать за всю жизнь. Я с наслаждением поерзала, нежась на гладких простынях и чудесных бархатистых подушках. М-м-м, как хорошо… Прикрою глаза и покемарю минуту…

Я проснулась от звяканья фаянса. В комнате было темно — за окном синели вечерние сумерки.

— Дорогая! — послышалось из-за двери. — Ты не спишь?

— О… — Я кое-как села и протерла глаза. — Привет. Дверь открылась, и вошел Эрик с подносом и бумажным пакетом из магазина.

— Ты проспала несколько часов. Я принес тебе ужин. — Он подошел к кровати, поставил поднос и включил светильник над кроватью. — Это тайский куриный суп.

— Обожаю тайский куриный суп! — в восторге воскликнул я. — Спасибо!

Эрик улыбнулся и вручил мне ложку.

— Розали сказала, вы ходили в спортзал?

— Да. Это было отлично! — Я сунула в рот первую ложку супа, который оказался вкуснейшим, и ощутила зверский голод. — Эрик, а не мог бы ты мне дать кусочек хлеба — вылизать тарелку?

— Хлеба? — озадаченно нахмурился Эрик — Но, дорогая, обычно у нас нет в доме хлеба. Мы оба на безуглеводной диете.

Ах да, а я и забыла об углеводах.

— Нет проблем, — улыбнулась я мужу и съела вторую ложку супа. Могу обойтись и без хлеба. Легко.

— Я пришел к тебе с подарком, — сказал Эрик. — Даже с двумя. Вот первый…

Он сунул руку в бумажный пакет, вытащил ламинированный буклет на кольцах и протянул его мне широким жестом. На титульном листе красовалась наша с Эриком фотография в свадебных нарядах и название: „Семейная энциклопедия Эрика и Лекси Гардинер“.

— Помнишь, доктор предложил сесть и написать все о нашей совместной жизни? — явно гордясь собой, продолжал Эрик. — Вот я и составил эту подборку. Здесь должен найтись ответ на любой вопрос, который может возникнуть у тебя в отношении нашего брака и образа жизни.

Я перевернула первую страницу и увидела фронтиспис: „Эрик и Лекси: крепкая семья — здоровое общество“.

— Мы что, писали программное заявление? — обалдела я.

— Нет, это я только что придумал, — скромно повел плечами Эрик. — Ну как тебе идея?

— Отличная! — похвалила я, листая буклет. Здесь были страницы текста, перемежавшегося заголовками, фотографиями и даже начерченными от руки диаграммами. Я заметила разделы „Праздники“, „Родственники“, „Стирка“, „Уик-энды“…

— Я расположил статьи в алфавитном порядке, — пояснил Эрик. — И добавил алфавитный указатель. Справочником будет очень просто пользоваться.

Я открыла конец буклета и пробежала глазами первую попавшуюся страницу:

Языки?! Я немедленно начала листать справочник в поисках страницы 24.

— Не пытайся читать прямо сейчас. — Эрик мягко прикрыл буклет. — Тебе нужно есть и спать.

Ладно, доберусь до языков, когда Эрик уйдет.

Доев суп, я откинулась на подушки с довольным вздохом.

— Спасибо огромное, Эрик, и извини за беспокойство. Очень вкусно.

— Никакого беспокойства, дорогая. — Эрик взял поднос и отнесна тумбочку. Внезапно он заметил на полу мои туфли. — Лекси, — сверкнул улыбкой он. — Обувь должна находиться в гардеробной.

— О-о… Извини, — смутилась я.

— Ничего. Тебе еще многому предстоит научиться. — Эрик вернулся к кровати, остановился и сунул руку в карман. — А вот второй подарок. — Он достал маленький кожаный футляр — в таких обычно держат драгоценности.

Голову часто закололо тоненькими иголочками от невероятности происходящего. Муж принес мне подарок в роскошной коробке для драгоценностей, совсем как в кино!

— Я хочу, чтобы у тебя было вещица, которую ты будешь помнить как мой подарок, — сказал Эрик с невеселой улыбкой и кивнул на футляр: — Открой.

Подцепив крышку, я открыла коробочку и увидела подвеску с крупным бриллиантом на золотой цепочке.

— Тебе нравится?

— Это… Это потрясающе! — заикаясь, выговорила я. — Очень нравится! Спасибо огромное!

Эрик погладил меня по волосам:

— Как хорошо, что ты дома, Лекси!

— Как хорошо вернуться домой! — с жаром ответила я.

Это было почти правдой. Я не могла с уверенностью сказать, что пентхаус успел стать для меня родным домом, но чувствовала себя здесь как в роскошном пятизвездочном отеле, что еще лучше. Я подняла бриллиант за цепочку, благоговейно глядя на него, Эрик продолжал играть моими прядями, и с его лица не сходило выражение нежности.

— Эрик, — сказала я, отчего-то смущаясь, — когда мы познакомились, что ты во мне нашел? Почему влюбился в меня?

На лице мужа промелькнула ностальгическая улыбка.

— Я влюбился в тебя, Лекси, — ответил он, — потому что ты энергичная. Ты дельная и деятельная. В тебе есть жажда успеха, как и во мне. Люди называют нас жесткими, но это не так. Просто мы не теряемся в условиях беспощадной конкуренции.

— Верно, — произнесла я, немного помолчав.

Честно говоря, в условиях беспощадной конкуренции я никогда не чувствовала себя как рыба в воде, но с другой стороны, за три года любой может измениться.

— Мне понравился твой красивый рот… — Эрик нежно коснулся моих губ. — И твои длинные ноги. И то, как ты размахивала портфелем.

Он считает меня красивой!

Я вся обратилась в слух, желая только одного — чтобы он не замолкал. Никто никогда не говорил мне таких слов. Ни разу за всю жизнь.

— Ладно, я ухожу, отдыхай. — Эрик поцеловал меня в лоб и взял поднос. — Отсыпайся. Утром увидимся.

— До скорого, — пробормотала я. — Спокойной ночи, Эрик. И… спасибо.

Он закрыл дверь, и я осталась наедине с моей цепочкой, семейной энциклопедией и розовым облаком эйфории. У меня не супруг, а сказка. Да что там, у меня просто нереальный муж! Приносит суп в постель, дарит бриллианты и влюбляется в меня за то, как я размахивала портфелем.

Все ясно. В прошлой жизни я была Махатмой Ганди.