Помощница ключницы

Глава 14, о живых и мертвых приведениях

В библиотеку решили идти в ближайшую из ночей.

— Почему именно ночью? — я растирала шею, надеясь, что и без отваров смогу вернуть себе голос.

— Вот, представь, — Шатун приосанился, изображая кого-то. — Идешь ты по дальнему коридору, что ведет в библиотеку. Кстати, говоря, ты ее еще ни разу не посещала, — что было правдой, все книги мне приносила наставница. — И вот значит, ты идешь по длинному коридору, плавной походкой…

— Шатун! — весьма нетерпеливо прохрипела.

— Не отвлекай. Так вот, идешь ты, а тут кто-нибудь из преподавателей тебе на встречу! — он замер и выпучил глаза. — Вот шо вот ты им скажешь?

— Упаду без чувств? — предложила я.

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Может, скажу, что… — я пыталась вспомнить, как говорил наш начальник охраны Сато Шарэз, — охраняю периметр!

— Ты? — призрак окинул меня изучающим взглядом. — Ты ж тростинка, тебя добить проще…

— Так я закричу…

— Конечно, особенно сейчас, — он покивал мордой и продолжил: — Вот шо, чуча. Раз идешь ты ночью в закрытую секцию библиотеки, то смотри во все глаза! Упаси тебя Единый кому-то на глаза попасться!

— Но почему?! — я не понимала, почему призрак так переживает.

— Да потому шо книги там с запретной магией! За печатями, понимаешь, за замками со смертельными заклятиями! Если кто увидит, то без разбору сразу же на кол и все, составишь мне компанию, — кот замолчал, вновь окинул меня взглядом и протянул: — Хотя может и не совсем плохо это…

— Значит, буду красться тайком, — согласилась и поспешила задать новый вопрос: — А как мы эти книги доставать будем? Если они такие смертельные, то я к ним и на локоть не подойду…

— Не трусь, чуча, — приободрил меня призрачный кот. — Раз я призрак, то смогу проникнуть внутрь. Я буду читать, а ты записывать…

— Хорошо, — порадовалась тому, что писать умею быстро. — А Воль нам зачем?

— А это, Аиша, соло нашей шутки, — довольно протянул котяра, крутанувшись в воздухе. — Наш друг так горестно вздыхал об отсутствии личной жизни, шо решил я ему помочь…

— Ты чего, Шатун, задумал?!

— Все просто! Мы найдем заклятие, и будет не Воль-озерник, а Воль — красавец мужчина! — и замер передо мной, явно ожидая похвалы.

— Шатун, а зачем нам Воль с ногами?

— Вот и недогадливая же ты, Аиша! — посетовал друг. — На прием мы его отправим, на прием! Покорять одно конкретное женское сердце, — и здоровенным когтем подкрутил собственные усы до спиралек.

— Ну, Шатун, ты и выдумщик! Это…

— Великолепная идея? — подсказал довольный кот, пока я пыталась подобрать верное слово:

— Сумасшедшая идея! Да если кто узнает, мне точно голову снимут!

— Я все продумал! — призрак опустился на кровать наставницы. — Будем действовать по плану: библиотека, заклятие, настой, Воль, красавец-мужчина, прием!

— Да, а потом нас все троих…

— Двоих, — спокойно поправил меня котяра, — я-то уже давно призрачный. Меня только развеять можно.

— Тебя развеют, меня в грелки, а Воля в озеро с камнем на шею, — мрачно закончила я.

— А вот и не правда! Воля мы отправим не абы к кому, а к той самой девчонке, которая тебя толкнула…

— Да зачем?! — кажется, я уже потерялась во всех хитросплетениях его плана.

— Очаровать, охмурить, завлечь и, конечно, же… — как-то слишком задумчиво протянул Шатун, но увидев мое выражение лица, расчихался и произнес: — В общем, накажем зарвавшуюся девчонку. Нечего наших трогать…

— Погоди, — остановила я его. — Пускай тычок и был сильным, но последствия слишком уж, — я покачала головой, — да и потом, ведь простых студентов не пускают на такие приемы?

— А кто сказал, шо девчонка из простых? — удивленно воззрился на меня Шатун. — Она и Атар будут на приеме и гостями, и выступающими. Он — танцевать, а она оду какую-то декларировать собирается. Кстати говоря, всем своим соседям третий день спать не дает: все читает и читает…

— Все-таки, крайнее опасная штука, — задумчиво протянула, прокручивая в голове крайне опасную идею. Мои-то все скромнее были: подослать ночью кухонную нечисть, к примеру. А еще, это же не просто пошутить над студентом, это же при случае — всю Академию застыдить. — Шатун, я против, — попыталась воззвать к призрачной совести, и поспешила добавить: — Надо как-то по-другому проучить, не навредив при этом другим и Академии…

— Эх ты, чуча! — раздосадовано протянул кот. — Запомни, Аиша: своих в обиду давать нельзя! А то и остальные повадятся, — он повел носом, встопорщил шерсть и быстро проговорил: — Скоро увидимся, — ирастворился.

А мне только и оставалось, что сидеть на кровати и надеться, что Шатун прислушается к моим словам…

— Аиша?! — я даже подскочила от раздавшегося рядом со мной голоса наставницы. — Ты чего сидишь и молчишь, никак дозваться до тебя не могу!

— Простите, наставница, задумалась!

— Да уж сиди-сиди, видит Единый, каждому из нас есть, о чем задуматься, — она потрепала меня по плечу и прошла к сундуку. — Вот что, ты сейчас ступай дежурить у постели проректора, я тебя к середине ночи сменю. Надо бы мне господина тер Торро проведать…

— А вы знаете, где он? — спросила, вспоминая, что исцеляющего кокона с ректором в лекарской не было.

— Перенесли в другую палату, — ответила она, собирая какие-то вещи, — более безопасную.

— Ему лучше? — ведь если ректор вернется, то уж точно все наладится.

— Он поправляется, слава Единому, но не так быстро, как нам хотелось бы, — посетовала женщина. — Прием пройдет без его участия, — она оглядела комнату и повернулась ко мне: — Пойдем, не будем мастера Эла нервировать сильнее, чем он есть.

Когда мы вернулись в мою комнату, мастер гном был занят тем, что смешивал травы и снадобья, от которых шел удушливый запах. Захотелось свежего воздуха…

— Никак сквозняков! — вдруг воскликнул гном, когда наставница попыталась открыть окно. — Господину проректору сейчас это никак не поможет, только если заработать новую простуду. Подойдите ко мне, — скомандовал он, и мы послушались. — Вот сюда, — он указал на небольшую, но глубокую пиалу, — добавляете воды, смешиваете, затем смачиваете ткань и на рану до высыхания. Через пару лучин после компресса давать вот это питье, — он окинул меня подозрительным взглядом и спросил: — Справитесь?

Я часто закивала головой, наставница же сказала:

— Конечно, мастер Эл, вам не о чем беспокоиться, — она кивнула мне и сказала: — Нам пора к ректору.

— Да-да, конечно, — мастер гном остановился в дверях и, немного помявшись, произнес: — Я чуть позже зайду к вам, мне нужно будет с вами переговорить, — и вышел.

Так началось мое дежурство у моей же постели, в которой ныне спал тер Ассан. Он больше не выглядел синюшно бледным и осунувшимся. Да, под глазами виднелись синяки, но кожа опять стала смуглой, а грудь поднималась и опускалась в такт размеренному дыханию. Чтобы было бы с нами, если бы и он слег, как ректор? Мужчина едва заметно морщился, когда я меняла компрессы и нехотя пил отвары, каждый раз выныривая из забытья:

— Не хочу, — упрямствовал он, а потом, словно опомнившись, говорил: — А это вы, Аиша, да-да, конечно же, это вы…

Что он имел ввиду, мне понятно не было. И смущало меня совсем не полуголое тело проректора, а то, как он каждый раз крепко сжимая мою руку, ласково поглаживал запястье.

— Спасибо, — шептал он каждый раз и провалился в глубокий сон. Я же надеялась, что снится ему что-то хорошее. Проректорское кресло, которое передвинули ближе к постели, заняла без зазрения совести: сюда можно было бы забираться с ногами, читать и пить вкусный травяной чай… Сейчас передо мной лежал один из учебников танцоров: «Магия в плетении танца». Никогда бы не подумала, что вся магия танца заключается в количестве движений. Вот, например, хочешь ты вызвать оползень, возьми и столько-то раз стукни правой ногой, а левой вот столько-то, а если еще возьмешь и рукой взмахнешь…

— Ну, какой же это танец будет? — произнесла вслух, не отрываясь от книги.

— Позвольте догадаюсь, это вы сейчас о количественных движениях читаете? — вдруг услышала я совсем тихое. Я подняла голову и увидела, что господин тер Асан совсем не спит, а смотрит на меня, щурясь.

— Господин проректор! — я подскочила с кресла, едва не выронив книгу. — Как вы себя чувствуете? Хотите пить или может есть? А…

— Не тараторьте, Единого ради, — чуть поморщился мужчина, хватаясь почему-то за виски, — чувствую себя вполне сносно, — он огляделся как-то странно, а затем, нахмурившись, спросил: — А что я здесь делаю?

— Моя комната оказалась самой близкой к залу, дальше я бы вас не довела, — проговорила, подходя ближе к нему. Тронула сухой компресс, от чего господин тер Ассан вздрогнул и произнес глухо:

— Что вы делаете?!

— Ваш компресс, — я указала на ткань, — высох, а мастер Эл велел его менять…

— Сейчас я и сам могу это сделать, — недовольно произнес он, — принесите посудину…пожалуйста.

Я удивленно посмотрела на него, но послушно все принесла и поставила на табурет, что стоял у самой кровати.

— Спасибо, — снизошел он до простой благодарности.

— И еще вам нужно выпить вот этот отвар, — я вновь вернулась к постели, но уже с чашей. — Мастер Эл…

— Этот леший гном знает свое дело, — прошипел проректор, извернувшись, чтобы наложить мокрую ткань. По блестевшим каплям пота на лбу, я поняла, что не так уж и легко ему это далось. Питье из моих рук было принято без слов. Я вновь вернулась в кресло…

— Прочтите вслух то, что вы сейчас читаете, — вдруг потребовал господин проректор, а я, удивленно вскинув брови, все же исполнила приказ:

— «…Любой танец является магией. Беспорядочные движения способны внести настоящий хаос и тьму в заклятие. Поэтому, каждый танцор перед постановкой своего танца должен изучить и постигнуть равновесие души, тела, сознания. Если этого не происходит, значит, танец — не его стезя…», — закончила я и, подняв взгляд на проректора, и решилась задать вопрос, он же все равно не спал:

— Господин проректор, я не понимаю. В начале учебника было, что любой человек, наделенный магией, может поднять землю, если несколько раз стукнет одной ногой, а потом столько-то раз другой, а здесь же… Получается, что ученик может всю жизнь учиться танцу, а потом понять, что танец — это не то, что ему нужно?

По смуглому лицу едва скользнула гримаса, но он все же ответил:

— Во-первых, Аиша, обращайтесь ко мне просто «проректор тер Ассан», без господина…

— Но господин проректор! — воскликнула я, перебив его. Хотя какое-то там «воскликнула», так удивленный писк, с моим то горлом…

— Просто: проректор тер Ассан, — он чуть приподнялся на локтях, чтобы сесть. — Далее, в введении этого учебника описывалась скорее бытовая возможность использования заклятия: найти воду, призвать ветер, чтобы высушить белье, вырастить дерево…

— Но зачем на это тратить магию, когда все способна сделать сама природа? — нахмурилась я.

— Магия облегчает жизнь людям, — видя мое удивленное сомнение, он попытался рассмеяться, но тут же поморщился, схватившись за бок. — Но использовать ее следует в разумных пределах. А насчет того, как понять, что твое, а что нет. Всегда надо идти по зову сердца своей души. Медитации у магов начинаются тогда же, когда просыпается магия. Это позволяет не затуманить девственный мозг осознанием собственной силы и найти свой путь, — он помолчал, а затем спросил: — Вот, к примеру, в ваших занятиях с госпожой Вирджинией, что дается вам легче всего?

— Рисование, — ответила не задумываясь, — и танцы немного, а рифмоплетство с большим трудом, — добавила совсем тихо.

— Да, стишки я тоже не любил сочинять, — с улыбкой ответил гос… проректор тер Ассан. — А знаете, Аиша, как только все это закончится, приходите в мой класс, посмотрим, чему вы успели научиться, — он замолчал, вновь нахмурился, но внимательно смотрел на меня, словно ждал немедленного ответа.

— М, — протянула я, не зная, что сказать, да и чувствовала себя крайне неуютно, — не думаю, что это правильно: отнимать ваше время…

— Знаете, что обычно говорит наш ректор, когда отправляет просто горца к танцорам или, того лучше, к художникам? — произнес проректор: — Учиться может каждый, главное его желание и вера в себя, — последние его слова сопровождались зевком. И господин проректор также внезапно уснул, как и проснулся до этого.

Я подождала немного, а затем поднялась, проверила повязку и вернулась в кресло, отложив учебник. Передо мной лежал мужчина, к которому я не понимала, как относиться. Я боялась его до смерти, это точно. И ненавидела его когда-то до зубного скрежета… И я была благодарна ему, как обласканный бездомный щенок, с которым говорили не просто по-доброму, а на равных…

— Так, чуча, ты шо, тут делаешь?! — громким шепотом возвестил о себе Шатун. — У нас поменялись планы! Сейчас придет твоя наставница, ты послушно идешь в ее комнату, а потом по моему сигналу выходишь…

— Ты же говорил, что встретимся у кухни, — напомнила ему.

— Я — душа творческая, мог и передумать! — он поднял морду, пошевелил усами и сказал: — Все, идет! Держи ухо востро, — и вновь пропал. Я перевела взгляд на проректора: он по-прежнему спал.

Дверь тихо отворилась, являя немного уставшую, но довольную госпожу ключницу:

— Кажется, все налаживается, Аиша, — она подошла к постели, потрогала лоб проректора тер Ассана и облегченно вздохнула: — Слава, Единому!

— Как себя чувствует господин ректор? — я поднялась, чтобы уступить ей место в кресле.

— Спит, но теперь уже лечебным сном, — она глянула на меня и улыбнулась, — твоя грязь действительно чудодейственная! Все раны затянулись, теперь ему остается только энергию накапливать, — наставница была настолько спокойна, что я позволила себе чуть выдохнуть и расслабиться. — Так, Аиша, ступай отдыхать. Постарайся хорошенько выспаться! — и это был приказ с улыбкой на губах.

— Хорошо, наставница, — я чуть склонила голову и вышла из собственной комнаты, притворив дверь.

— Ты готова? — спросил Шатун, едва я зашла в комнату госпожи Вирджинии. — Переодевайся в ночную рубашку, снимай обувку, расплетай косу, — он задумчиво пощелкал когтями, — надеюсь, этого хватит…

— В рубашке?! — возмутилась я. — Посреди ночи, в Академии?! Шатун…

— Ша, Аиша, я же сказал…, - он задумчиво почесал лапой ухо и виновато посмотрел на меня: — А я, шо ничего не сказал, да?

Я лишь отрицательно качнула головой, скрестив руки на груди.

— Ну, щас я это исправлю! Смотри, — воодушевился кот, который вообще не знал препятствий. — Я призрак, у тебя мой кулон, который позволяет мне бродить там же где и ты, а вот если и ты станешь призраком, то…

— Я умру.

— Да нет же! Ты на время станешь призраком, — его глаза воодушевленно сверкали, — представляешь, как здорово?!

Не представляла, и честно говоря, призраком становиться не хотелось, но вопросы на это не кончались:

— А раздеваться зачем?

— А шоб меньше магии потратилось, — проворчал кот, — ну так, шо, будем ходить сквозь стены? Это так здорово! Ты себе не представляешь! Я отвернусь, чесс-слово!

Я быстро скинула одежду, натянула длинную рубаху, скинула обувь и расплела косу: длинные волосы рассыпались, окутывая покрывалом…

— С такой шевелюрой можно было бы и без рубахи, — задумчиво протянул котяра, но увидев мое лицо, тут же поправился: — Но с рубахой однозначно лучше. Готова?

Я неуверенно кивнула: во рту все пересохло от волнения, страха и … предвкушения.

— Теперь держись за меня, — Шатун повернулся ко мне и спустил свой пушистый хвост. — Это шо за сомнения? Ты сможешь за него схватиться, только захоти…

На его словах кулон, что висел на моей шее, нагрелся и даже чуточку засветился. От удивления я схватилась за хвост призрака и резко дернула, что вызвало возмущенный мяв кота:

— Э-эй, ты там осторожнее! Ты шо с животными никогда не общалась?! Садистка….

— Прости, пожалуйста, — пролепетала в ответ, — это от неожиданности…

— От неожиданности она, — пробурчал кот уже не так воинственно, — я бы сказал от чего! Но я призрак приличный…

— Шатун! — воскликнула, уже не обращая внимания на притворные стенания кота.

Моя рука, от кончиков пальцев, что вцепились в кошачью конечность, мерцала и становилась прозрачной, сливаясь с призраком.

— Действует! — довольно протянул котяра. — Аиша, все под контролем! Ну же, чуча, шо ты боишься? Если ты меня отпустишь, то снова станешь собой. Нет-нет, щас этого делать не надо! Помилуй Единый, ты как ребенок, чуча! — выговаривал мне Шатун, пока все мое тело становилось призрачно-синим. Даже ночная рубашка… Кажется, у меня появилась идея!

Но не успела и слова сказать, как Шатун, состроив хитрющую морду, рванул прямо в стену! Я зажмурила глаза, выставила свободную руку, ожидания сильного удара, но … его не было. Сначала открыла один глаз, выдохнула и открыла другой глаз: мы выплыли из комнаты ключницы и теперь двигались по коридору к главному входу. Все было так необычно! Все предметы казались подернутыми какой-то серой пленкой, какие-то из них были темнее, какие-то светлее. Тут и там появлялись, и гасли какие-то яркие пятна, другие меняли цвет. Все эти блики напоминали рой светляков на озере…

— Это мысли, — вдруг сказал Шатун, — ваши людские и не совсем людские. Яркие цветные пятна — это хорошие мысли, черные — наоборот…

— И ты все это видишь?! — восхитилась я.

— Постоянно, — отмахнулся от меня призрак, деловито перебирая лапками по воздуху. — За ту давность времени, шо я в призраках к чему только не привыкнешь.

— Шатун, — позвала, отвлекаясь от разноцветных бликов. — Я никогда не спрашивала, но как ты стал призраком?

— Как и все благородные призраки — отбросил лапы в отведенное Единым время.

— И при жизни ты был котом?

— Да, хм… Наверное, — повернул на меня удивленную морду и сказал: — Не помню. Я же могу менять форму! — что мне тут же и показали: вот здоровенный мохнатый пес — гляди, какие здоровенные клыки (с которых капала призрачная слюна)! А это озерный русал — у него острая, словно нож, чешуя и чарующий голос (едва сдержалась, чтобы не выпустить из рук тот самый хвост)! А вот миленький домовой — передо мной щетинился маленький человечек с повязкой на одном глазу, мухоморами в волосах и в странной одежке…

Откашлявшись и стараясь не обращать внимания, как екает сердце от каждого из превращений, спросила:

— А почему сейчас ты кот?

— Девушки любят милых котиков, — довольно произнес призрак, вновь став собой.

— Ага-а-а-а, — согласие перешло в визг, когда у самой лестницы, Шатун вдруг произнес «держись крепче» и рванул вверх!

— Здорово, скажи! Ты чего, чуча, такая бледная? — довольная призрачная морда маячил перед глазами.

— Иди ты, Шатун, знаешь куда, — свободной рукой, я все же приложила руку к груди, где неистово колотилось сердце. Но милого призрака это ни капли не смутило:

— Погоди, вот обратно, как сиганем вниз, там аж дух захватывает! — воодушевленно начал призрак, но я перебила его:

— Я и так, должно быть, всю Академию подняла…

— Да ты шо, чуча, ты же ш призрак! А те, кто мог бы тебя увидеть — валяются на больничных койках…

— Ну и хитрый же ты призрак, Шатун, — покачала головой.

— Зато нескучный! — он вдруг остановился и произнес: — А вот и библиотека.

— Но ведь она на первом этаже, — глядя на обычную деревянную дверь, я вспомнила богато украшенную и величественную внизу.

— То студенческая, а это преподавательская, — подняв один из когтей, произнес Шатун. — Так, помни, ты свежее приведение, а я устраиваю тебе экскурсию, поняла?

Не успела я кивнуть, как мы вновь нырнули сквозь стену и оказались в огромном помещении с высокими стеллажами книг.

— Ух ты, — только и прошептала, глядя на такое богаство.

— Кто здесь? А ну покажись! Покажись, я сказала, а то, как запущу смертельное-смертельное заклятие, пожалеешь! — вдруг разнеслось со всех сторон.

— Марфа, прекращай, ты шо собственного друга не признала? — Шатун вздернул морду и повел усами. — У нас новенькая, а ты такой прием закатила, от стыда помереть можно…

— Шатун! — перед нами появилась маленькая, всклокоченная старушка. — Шатун! — она распахнула объятия и устремилась навстречу призраку. — Где тебя носило, морда наглая?!

— Туточки и носило, — довольно заявил призрак, подставляя голову для ласк. — Смотри, кого привел, — он повел хвостом и, я выплыла, представ перед старушкой.

— И как же тебя угораздило, деточка? — вздохнула Марфа. — Совсем же молоденькая…

— Так все полюбовник ейный, — заметил котяра.

— Что?! — воскликнули мы одновременно с Марфой, за что мне достался недовольный взгляд от кота.

— Убилась она с горя после его измены, а теперь мстю страшную сотворить хочет, — итак Шатун поведал «правдивую историю». — А меня уговорила помочь…

— Дурное вы затеяли, — покачала она головой и пристально на меня посмотрела.

— Ну, мы поплыли, — милый котик дернулся было в сторону, но был остановлен задумчивым:

— Твоя, Шатун, душонка и без того темная, чтобы еще один грех на себя брать, а у девочки, — кивок в мою сторону, — душа чистая и другого ищет. К тем заклятиям не пущу…

— Марфа! — возмутился призрак.

— Что, девочка, про родных знать хочешь, про род свой? — она подплыла совсем близко и, как Шатун, потянула носом воздух возле меня. — Третья секция, третий стеллаж, ряд самый верхний. Смертельная защита снята, как закончите — чтобы все на место убрали, а то прокляну и доступ закрою! — мы слышали только ее голос, самой же Марфы уже не было: растворилась.

— Ты о чем думала, Аиша?! — возмутился Шатун, когда мы поплыли к нужному стеллажу.

— О том, что тут точно есть книги о банши, — «виновато» покаялась.

— О банши! — взвыл призрак. — Лучше бы ты не думала!

— Как думаешь, Шатун, может рассказать Марфе о полюбовнике, а? — сказала и удостоилась хмурого взгляда призрака, но хоть бурчать перестал.

— Приплыли, — хмуро возвестили мне, а я прочитала красивую золотую табличку: «Вся история о Банши».