Попаданец и Огонек: Иные в академии

Глава 9 Огонек для Марка

Мелани

— Тео, заходи, я не успеваю! — открываю дверь подруге, одеваясь на ходу.

— А твоей соседки нет? — осматривается Тео подозрительно.

— Нет, она уже ушла. Она первая одевается и уходит. А потом я… — собираю учебники и хватаю сумку. — Ну что, выдвигаемся? Я готова.

— А почему вы одеваетесь по отдельности? — прищуривается Тео, когда мы выбегаем в коридор.

— Понимаешь… Моя соседка Кристина — особенная, — беру Теону под руку и говорю тихим шепотом. — Она не может одеваться при мне. И, когда при ней раздеваются и одеваются. Поэтому и не ходит в душ со всеми. Только ночью, одна. Она очень хороший человек. И вот недавно она поделилась, что это ее такая особенность. Она не любит, когда к ней прикасаются и еще она очень стесняется. Вот так. Бедняжка. Социофобное расстройство. Кажется, так она сказала.

— Странно… Но всякое бывает, — Теона глубоко задумывается.

— Это страшно. Это даже ей не обнять никого. А недавно, я забылась и начала раздеваться, когда Кристина была в комнате, я ей что-то веселое рассказывала. Опомнилась, когда была только в одних кружевных трусиках, корсете и чулках. Я обернулась. А Кристина в оцепенении. Застыла на месте и так странно смотрит. И тут я вспомнила о ее непотребстве. Стала извиняться, а она бледная, будто приведение увидела и так тяжело дышала. Так я еще к ней кинулась, забыв, в каком я виде. А она только тяжело сглотнула и убежала. Ох… Плохая из меня соседка, — протараторила со скоростью света. Надеюсь, Теона поняла.

— Мда… Странно это все. А о чем вы с Кристиной говорите?

— Ой, да обо всем уже. Знаешь, хоть Кристина и сильный интроверт-социофоб, но она много чего знает о парнях… Даже объяснила мне все на счет этого Рона, что он меня не достоин, даже прогнала его, когда он имел наглость прийти и требовать опять написать ему реферат. Она с ним так разговаривала, будто вообще не боится. Удивительно! И смешно! Он так испугался… Она ведь с него ростом. И кажется шире в плечах, — улыбаюсь и удивляюсь своей гиперактивности и безудержной многословности о Кристине.

А потом задумываюсь…

Сегодня последнее занятия у профессора Сплайти. Мне грустно, что он уходит. Надеюсь, что новый преподаватель будет таким же грамотным специалистом и человечным.

Но насладиться уютной атмосферой нашего последнего занятия не удалось. Я поняла это уже тогда, когда к нам на лабораторную явилась Алесса со своей группой. С Теоной мы только опасливо переглянулись.

Принцесса сделала невинные глаза и наврала про то, что их кабинет стал непригоден для занятия и они решили навестить лекарей, потому что «очень интересно».

Пережив лабораторную, где Алесса мешала Тео, а Майкл разбил дорогой препарат, который выдали мне, мы переместились на занятия по боевой магии, где мою Теону опять изводила Алесса.

Я не видела, что у них произошло. Но принцесса получила удар от тренировочной магической сферы. Хорошо, что у Теоны было обезболивающее.

(Что произошло на самом деле у Теоны и Алессы, и к чему это привело, читайте в романе «Утраченная Истинная»)

Остальные пары проходят спокойно, только Теона стала очень бледная и апатичная, видимо потратила все моральные силы на принцессу. Прощаемся с Тео сегодня рано, и в библиотеку иду я одна.

Я перерисовывала в альбом строение цветка Живницы горькой, когда до меня донеслись надменные и яростные речи:

— Сегодня мы поставим новую ловушку, — доносится до меня голос Майкла с соседних парт в библиотеке.

Ныряю глубже в учебник по лекарственной ботанике, прислушиваясь к их разговору.

— Онатемы достаточно, нужно ставить капкан с ядом, дротики он сжигает… — произносит яростно, с нотками досады. Майкл с парнями проходит мимо меня, не замечая.

Вот это да! Иной обезвредил ловушку… И я… радуюсь этому…

Оборачиваюсь, смотря в след парням с боевого. Майкл говорил о своих планах так злобно и громко, как очень плохой драматический актер. И судя по тому, что Майкл жив и здравствует, об этом загадочном иномирце можно рассуждать, как о добром человеке и умном, который пожалел глупого и заносчивого студента-охотника.

Слишком прохладно. Просыпаюсь ночью от того, что мой нос сильно замерз. Не заметила, когда ложилась, что одна створка окна открыта… Или она была закрыта?

Вижу, что Кристина спит… Вернее, в сумраке комнаты вижу ее силуэт в одеяле. Мы с ней так и не встретились вечером. Засыпала я одна в комнате.

Тянусь к форточке, стараясь не повалить стопки с книгами Кристины, но… перевожу взгляд за них на кровать и вижу… парня? Вместо нее…

Нет… нет…

Бред.

Не могу сфокусировать сонные глаза. Я просто пячусь назад и ложусь на свою кровать, закрывая голову одеялом.

— Я сошла с ума… — произношу почти в голос.

«Мелани, это все стресс! Это плохое сумеречное зрение! Это слишком развитое воображение…»

Нетерпеливый стук в дверь будит меня, и я, накинув плед на плечи, несусь открыть дверь.

— Мелани! — за порогом стоит взбудораженная Стейси, без прически и макияжа. А это значит, что случилось невероятное событие. — Сегодня староста нашего факультета и староста выпускников с боевого собирают нас в холле перед завтраком, — глаза Стейси горели от предвкушения темы новых сплетен. Она улыбнулась мне, хлопая в ладоши, и побежала стучать в остальные комнаты дальше по коридору.

Прикрыв дверь после бодрящего до тахикардии будильника в лице Стейси, я почувствовала внутри себя волнение до тошноты… Что-то произошло… Нужно скорее попасть к Теоне.

Вспомнив свое ночное пробуждение, я резко обернулась на кровать Кристины и медленно подошла к ней. Бешеный стук в дверь ее не пробудил… Может она не спала ночью? Я осторожно приблизилась и с облегчением вздохнула, когда в кровати, положив ладонь под щеку, спала именно Кристина…

Но… Это значит, что я немножечко сошла с ума…

Весь анализ ситуации я оставлю на потом, а пока бегу в душ, а после мы с Теоной поспешим в холл, чтобы узнать великие новости.

Но Теона за мной не зашла… Комната моей подруги находится в отдаленном крыле, я даже ни разу не приходила туда. С надеждой и волнением я шла в холл, но Теоны не было и там. Зато была Кристина, и, как обычно, рядом с ней стояла и нежно улыбалась Новали.

— Мы сегодня собрали вас всех, чтобы сообщить очень важные для всего Королевства Ансгард новости, — голос старосты боевого факультета прогремел на весь холл. — Принц Эйден обрел свою истинную пару в лице студентки с лекарского факультета…

В холе загудели голоса и взбудораженные вопросы о том, кто она. А я оглядывала лица присутствующих, чтобы найти среди них Теону.

— Истинная принца Эйдена Ансгара — это наша однокурсница Теона Дагней! — раздался голос нашей старосты.

В моей душе смешалось все, радость за свою дорогую подругу и печаль о том, что возможно больше не увижу ее.

— Да она же страшная и бледная, как серая моль, — недалеко от меня прошипела подруга Алессы, не помню, как зовут эту надменную стерву.

— К твоему сведению, Фелиция, — рядом с ней вырос неожиданно Ронан. — Теона оказалась очень ничего, когда с нее слетело проклятье.

— Что ты имеешь в виду? — ошеломленно скривилась Фелиция.

— Наша однокурсница Теона, к слову, оказалось девушкой, на которую было наложено проклятье страшной колдуньи, и только обретение ей своего дракона позволило разрушиться чарам. Теона вернула себе свой истинный облик, — прокричала наша староста, довольная тем, что девушки с лекарского факультета тоже могут быть парой дракону.

Моя Теона, оказывается, красавица… Как же я хочу ее увидеть…

— Теперь тебе будет одиноко без подружки, правда, Рыжик? — мне на плечи легки ладони Ронана, и я резко отпрянула от него, видя его сальную ухмылку.

— Тебе то что? Иди тоже ищи свою истинную пару! — процедила сквозь зубы.

— Знаешь, поиски могут затянуться, а вот я могу помочь тебе…

— Помочь тебе убраться отсюда! — между мной и Роном выросла Кристина, которая сложила руки на груди и убивала взглядом наглого дракона.

— Ах, точно! Ты же с охранницей! — Рон сердито оскалился, смотря на Кристину презрительно. — Держи крепче ее на цепи, Рыжик, а то еще покусает, — бросил напоследок Рон, скрываясь в толпе.

— Ты как? — обернулась ко мне Кристина, грустно глядя на меня.

— Все хорошо, я рада за Теону… — вздохнула, поправляя сумку с учебниками на плече. — Жаль, что нам не удалось попрощаться…

— Кристина, вот ты где! — к нам, сквозь взбудораженных студентов лекарского и боевого факультета, протиснулась Новали. — Ты идешь в город? Сегодня свободный день для подготовки к экзаменам, может посетим книжный?

Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Хочу уйти, чтобы не мешать Новали уводить мою подругу.

— Прости, но у меня сегодня важная встреча, так что… — пожала плечами Кристина, а я опять сдерживаю эмоции. Только теперь прячу веселье и довольную улыбку.

Ну я и злюка!

— Жаль… — грустит так по-детски Новали. — А ты, Мелани? — излишне нервно спрашивает. — Ты в город идешь? — бегает взглядом от меня к Кристине и обратно.

— Нет. Я скоро пойду к Глайсу за отзывом… А пока буду готовиться к конкурсу.

Мне показалось, или Новали облегченно выдохнула, когда узнала, что я не иду в город, а к Глайсу? Видимо, она рада, что с Кристиной я точно не встречусь. Но вот довольную улыбку и радостный блеск глаз она не сдержала…

— Ой, все будет хорошо! — так наигранно успокаивает меня Новали. — Глайс очень хорошо относится к тебе! Правда, Кристина? — смотрит на мою соседку, которая задумывается о чем-то, хмурясь. — И тем более, Глайс видит твои старания. Ты правильно делаешь, что улыбаешься ему и так ярко одеваешься на его пары, — что. она. несет?

Прощаюсь и ухожу, оставив задумчивую Кристину и повеселевшую Новали. Мне еще собираться с духом, чтобы идти к Глайсу за отзывом.

Уже пять вечера. И я стучу в дверь кабинета Глайса. В коридорах никого нет. И это не потому, что все готовятся к экзаменам в своих комнатах или библиотеке, а потому, что многие уже сбежали в академгородок хорошо проводить время.

— Войдите, — доносится до меня голос Глайса.

Осторожно открываю дверь и вхожу. Глайс сосредоточенно работает за письменным столом, поправляя на себе очки и быстро заполняя ведомости.

— Мелани, не робейте, присаживайтесь, — указывает мне на парту недалеко от него, даже не глядя.

Делаю, как он просит, унимая дрожь. Осталось немного, и я узнаю, как написала контрольную и получу отзыв…

— Ну что ж, Мелани… — Глайс поднимается изо стола, листая в руках… мою контрольную. Молчит такие долгие секунды, а я вот-вот умру от стресса. — Вы написали ее на отлично! — Глайс переводит взгляд блестящих глаз на меня. А я в этот момент уже улыбаюсь как дурочка.

— Господин Глайс, я… я очень рада… — не могу сдержать эмоций. — Я очень вам благодарна… я…

— Но полно вам, Мелани… — Глайс поправляет на себе костюмный жилет, стряхивая с него невидимые пылинки.

— Можно ли мне получить ваш отзыв и уже спешить готовиться к конкурсу, потому что…

— Понимаете, какое дело, Мелани… — обрывает мои восторги Глайс, и я теряюсь, покрываясь ледяными мурашками. — Я право не знаю, как выходить из такой неоднозначной ситуации…

— Что-то случилось? — леденею от страха…

Наблюдаю, как Глайс огибает свой стол, облокачивается на него бедрами и скрещивает руки с подвернутыми до локтей рукавами на груди. Он стоит передо мной и смотрит, надменно вздыхая. Словно я в чем-то провинилась.

— Мне было совершенно удивительно и прискорбно узнать один очень неприятный факт о вашей семье, Мелани, — Глайс смотрит на меня сверху вниз, поджимая губы. А я сокрушенно прикрываю глаза. Это конец.

— Господин Глайс… Понимаете… я…

— Помимо того, что вы подданная вассального государства, и имеете в себе лишь половину крови мага, так еще ваш отчим состоит на учете у законников за незаконную добычу запрещенных артефактов…

— Прошу вас… Все было не так… — пытаюсь вставить небольшое слово в защиту, но Глайс не слушает.

— А ваша мать так же являлась фигуранткой дела о приобретении опасных артефактов… Я право не знаю, что с вами делать, — Глайс смотрит на меня, как на нашкодившего ребенка, и я опускаю глаза. — Понимаете, я ценю ваш ум, но… Если об этом узнает комиссия, что одна из студенток академии, участница конкурса, является дочерью преступников, то это навлечет скандал и такое жирное некрасивое пятно на академию.

Глайс оттолкнулся от стола и направился ко мне.

— И что мне с вами делать, Мелани Фредо? — говорит таким бархатным голосом. А я хочу провалиться сквозь землю от всей вскрытой правды…

Я могу сказать, что моя мама и отчим занимались этим давно. Что они были вынуждены, а теперь много лет честно трудятся. Но это будет напрасно. Ведь, получается, Глайс считает, что дети несут ответственность за деяния родителей…

— Вы можете помочь мне, господин Глайс, — произношу дрожащим голосом. — Можете не рассказывать об этом… У меня есть мечта работать в исследовательской лаборатории… Я так давно иду к этой цели…

— Мелани, Мелани… — Глайс приближается ко мне, становится рядом сбоку. — Я же говорил вам, что ценю старания и самоотдачу… — я не понимаю его слов. Я не могу их расшифровать.

Но все же поворачиваюсь к нему. А Глайс кладет мне на стол положительный отзыв. Тянусь к листку дрожащей рукой, но Глайс касается ладонью моего подбородка и поворачивает мое лицо к себе.

Он стоит рядом, возвышаясь, а я не дышу и не двигаюсь, видя, его темные затуманенные глаза.

— У вас очень манящие губы, Мелани, — Глайс говорит хрипло и, удерживая меня за подбородок, нажимает и следом проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Мы найдем им применение…

От его слов все обрывается внутри. Я застываю в ужасе, прекращая дышать. Он говорил так просто и обыденно. От диссонанса его тона и смысла фраз я впадаю в растерянность.

— Вы должны постараться, Мелани, чтобы получить свой отзыв. Сегодня в восемь вечера в моей комнате. Я жду вас. И вы получите свой отзыв после приятно проведенного вечера. Иначе мне придется сообщить о вашей ситуации прежде, чем тень от нее ляжет на Академию… Идите, готовьтесь. — Глайс отпускает мой подбородок, теряя интерес.

На онемевших ногах встаю и медленно выхожу из его кабинета, видя напоследок, что Глайс, как ни в чем не бывало, садится за рабочий стол и принимается разбирать дальше свои бумаги.

Я бегу в свою комнату, пораженная и подавленная. Это все неправда! Глайс — это достойный педагог, он не может так поступать!

В комнате нет Кристины… А Теоны больше нет рядом. Я одна, как никогда.

Я не знаю, что мне делать, потому что это конец! Конец всему. И, возможно, конец моему обучению. Я вернусь в Варлайт, как побитое животное. И тогда отчим не даст жизни моей маме.

Слезы начинают падать из глаз. Я смотрю на себя в зеркало. Я действительно выгляжу очень вызывающе. Злясь на себя, хватаю расческу, и убираю волосы в прическу, заколов и убрав их с лица. Стираю косметику и помаду. Сажусь на кровать, поджимая колени, и начинаю рыдать, как ребенок, громко и отчаянно.

Я не пойду к Глайсу! Ни за что!

Марк

— Предатель действует совершенно фанатично, и мы не можем более медлить, — завершает свою речь король Аарон.

Айварс задумчив. Это уже не первое тайное собрание Короля и его приближенных с законниками Варлайта, среди которых числюсь и я. Мы узнали месяц назад, что один из советников короля тайно готовит переворот. Что переманил на свою сторону уже треть высокородных домов. Король заручился нашей помощью. Но тем, что мы принимаем сторону действующего короля, обязаны и политике Аарона.

Скоро для таких как я, Иных, Иномирцев, все изменится. Я смогу жить полноценно в этом мире, не боясь, что мой резерв будет опустошен.

— Поставка зеркал путешественников состоится уже завтра. И тогда законники Варлайта создатут эффект неожиданности, что низложит переворот… — отвечает Айварс. — Можете положиться на нас.

Обсудив с Кристианом после собрания и наши дела в Варлайте, передав ему Гримуар, я, наполненный эйфорией от проделанной работы и в предвкушении скорой нормальной жизни, возвращаюсь в академию. И да, я удовлетворен правлением короля Аарона, скоро благодаря ему Иным будет жить легче.

Открываю комнату, довольно скалясь, но я не сразу понимаю, что происходит.

Когда вижу Мел плачущей на своей кровати. Она обнимает свои колени, на которые натянуто бордовое платье, и вздрагивает, и застывает в изумлении, когда видит меня.

А потом и вовсе, Мелани спрыгивает с кровати и бежит ко мне, чтобы кинуться в объятья.

И я, совершенно не думая, отодвигая на задний план то, что я под иллюзией, а не мороком, прижимаю к себе уже громко рыдающего на моей груди Огонька.

Я прибью всех, кто ее обидел: Ронана, Майкла, озабоченных малолеток, что так недавно нагло пялились на Мел…

Или кого-то еще…