Попаданец и Огонек: Иные в академии

Глава 11 Спрятаться…

Мелани

— Боже… Что я натворила! — смотрю отрешенно перед собой, обнимая подушку, чувствую, как жгучие слезы стекают на нее.

Сейчас мне очень плохо. Помимо того, что я, кажется, напугала Кристину, у которой ментальное расстройство… Я к тому же поцеловала ДЕВУШКУ… Мой внутренний мир перевернулся.

Жмурю сильно глаза, кричу снова в подушку. Можно ли мне отменить этот вечер…

Больнее всего от того, что Кристина так и не вернулась. Я бродила по коридорам и искала ее всюду… Но она исчезла.

Утром мне совершенно не хотелось просыпаться. Было очень больно и противно от себя… противно от того, что так поступила с Кристиной. Я просто понесла себя в душ, не поднимая взгляда. Так и сейчас, иду на всеобщее собрание, сгорая от внутренних противоречий и стыда за свой вчерашний порыв.

Украдкой смотрю на девушек, задаваясь вопросом, неужели мне нравятся именно девушки. Но, к счастью, нет. Совершенно и определенно.

Но что было с Кристиной? Что произошло со мной? Я была в состоянии нервного срыва после грязных предложений Глайса? А Кристина оказалась рядом и заступилась.

Какой кошмар! Наверное, это сказывается отсутствие отца в моей жизни. И я влюбилась в того, кто оказал мне поддержку и защитил… Вернее, в ту…

«Влюбилась!» — от этой мысли, а далее, от невозможности произошедшего и его дальнейшего развития от такой ненормальной влюбленности, я стала утопать в жутком отчаянии до скорби…

— Дорогие студенты, у нас на повестке дня три главные новости, — произносит громогласно ректор из-за кафедры, как только все студенты немного успокоились. Он опирается на нее до хруста, выглядит взбудоражено, излишне. Постоянно поправляет свои длинные белые волосы.

А после, вещает очень много информации о предстоящей сессии, важности знаний, о добром имени Академии и нашем долге отстаивать ее честь и не марать ее имя. Слушаю его наполовину. Смотрю чаще на свои руки, в которых верчу мой небольшой флорариум с Драконьим Джутом. Я даже не смотрю по сторонам, я знаю, что Кристины нет. Я напугала ее, и она убежала.

Ее больше нет в академии. Из-за меня…

— … и господин Тедди Стоун заменит нашего дорогого профессора Сплайти, который покидает Академию Ансгард, но навсегда останется в сердцах коллег и студентов… — продолжает ректор, а я пропустила начало речи из-за рефлексии и самобичеваия.

— Какой красавчик! — восторгается Стейси неподалеку, видимо оценивая внешность нового преподавателя.

— Я же говорила тебе, что мужчины в зрелом возрасте самые привлекательные, — подмечает Марго.

— Вообще-то это я так говорила… — возмущается Стейси, расталкивая других девочек, и сильнее выглядывает на этого… эмм… как его зовут?

Девочки уже приблизились ко мне, став по обе стороны. А я лишь вздыхаю, сдерживая предательские слезы, и хочу убежать подальше от всех.

— Какой господин Стоун высокий и красивый. Столько стати и мужества! — вздыхает Стейси. — Ой! Он, кажется, смотрит в нашу сторону! Девочки, и правда на нас! — взвизгивает тихо Стейси. — Мелани, как тебе наш новый преподаватель по приготовлению лекарств? — шепчет свой вопрос мне на ухо. — Посмотри на меня, пожалуйста, я как выгляжу? Нормально? — суетится моя взбудораженная одногруппница, поправляя свою прическу.

— Просто прекрасно, — отвечаю, чтобы отстали от меня. Я ведь даже не смотрела ни на нее, ни на нового преподавателя. Мне не до них!

— Мне тоже он понравился, — Стейси выглядывает из-за спин однокурсниц. — Интересно, а он женат?

— Кольца нет. Но у такого красавчика определенно кто-то да есть, — шепчет Марго недовольно, скрестив руки на груди.

— Грустим, Рыжик? — рядом неожиданно появляется Майкл, вместо Стейси и Марго, что устремились ближе к преподавателям, наверняка чтобы рассмотреть «красавчика-учителя».

— Обратите внимание, о мисс вселенская гордость! — его язвительные интонации меняют мою печаль на раздражение и желание поджечь его.

Не отвечаю ему ничего, игнорируя. Видимо, поняв, что я специально не замечаю его надоедливое величество, он обходит меня и становится лицом к лицу.

— Ну как, ты не решилась с нами ловить Иного? — так противно надменно спрашивает, засунув руки в карманы кожаных брюк.

— Нет, я не одобряю ваши методы! — фыркаю, стараясь отойти на сколько это возможно в толпе томно вздыхающих однокурсниц, оценивших господина Стоуна.

— А какие методы? — не отцепляется Майкл. — Иные очень опасны, если ты этого не знала. У них огромный магрезерв. И этот архтов Иной каждую ночь тренировался, сжигая ловушки. Нам нужны идеи, как его поймать и лишить резерва.

— А ты завидуешь ему так сильно? — оборачиваюсь, прожигая взглядом, видя, как у Майкла заходили жевалки. Я попала в точку. — Ты же только из-за зависти вредишь Иному!

Не предоставляю ему возможности ответить и ухожу с собрания. Но слова Майкла не дают мне покоя: Иной тренировался каждую ночь… Словно это говорит мне о чем-то… Неужели это то, о чем я думаю.

— Привет, Мелани! — поднимаю свой отрешенный взгляд, которым рассматривала рабочий стол в лабораторной, на голос, который сейчас я бы не хотела слушать больше всего. — Меня перевели к вам в группу, — со мной за парту садится Новали…

— Привет… — отвечаю спокойно, отодвигая ближе к себе свои учебники и растения. И вновь отворачиваюсь к окну, которое оплетает дикий виноград. Вид на студенческий сад немного отвлекает.

— Я теперь с тобой в паре, — Новали так рада этому, чего не скажешь обо мне, но я киваю ей молча. Улыбки нет на моем лице. Я не хочу ее даже выдавливать. — Ой, а ты так плохо выглядишь, — с показательной заботой констатирует Новали, осматривая мои глаза, которые опухли от ночных слез. — Это как-то связано с Кристиной? — что?

— Что? — говорю излишне громко и грозно, что остальные девочки поворачиваются в нашу сторону, оторвавшись от бесед о новом преподавателе, а Новали начинает хлопать глазками, как испуганный ребенок. — В смысле… почему ты так говоришь? — более спокойно спрашиваю, опуская взгляд на свои руки, которыми пытаюсь переломить веточку живицы… зачем-то…

— Просто она уехала из академии… по семейным обстоятельствам… — отвечает Новали, а мое сердце пропускает удар. Я смотрю перед собой немигающим взглядом, чувствуя, как внутри разливается горечь. — Я думала тебе известно это… — довольно констатирует Новали, но мне все равно, что она видит мое замешательство и радуется этому.

— Мы не виделись вчера, — почти шепчу, голос куда-то пропал. Мне очень больно.

— Мне ректор сегодня сказал, когда я просила о переводе к вам… эмм… то есть, тут было место, так как твоей подруги Теоны больше нет в группе, — Новали замолкает. Она смотрит за мной и моей реакцией. Она довольна увиденным.

— Добрый день, дорогие студенты…тки, — бархатистый баритон слышен в дверях, и в наш лабораторный кабинет заходит, кажется, новый преподаватель.

Но я все так же не могу поднять на него взгляд. Слышу только скрип его сапог о паркет и тяжелые уверенные шаги к преподавательскому столу.

Среди одногруппниц поднимается довольное жужжание и игривый смех. Перевожу взгляд на Новали, которой я стала теперь неинтересна. Она кокетливо перекидывает вперед свои длинные золотистые волосы и смотрит на нового преподавателя, как прилежная школьница… с тайными желаниями…

Ну что ж. Разрешаю и себе оценить этого долгожданного преподавателя.

И теперь я понимаю вздохи девочек. Наш преподаватель действительно хорош собой, даже красив. На вид, ему лет 38, высокий шатен, широкоплечий, статный. Возраст выдает лишь морщинки у глаз и седина на висках. А черный камзол с кожаными вставками делает его образ дерзким. Словно он вовсе не преподаватель… Особенно, когда так спокойно реагирует на кокетливые взгляды в свою сторону, словно не замечая, и облокачивается бедрами на стол, скрестив руки на груди. Он хитро осматривает студенток, словно ему стало весело от их реакции и сдерживает смех.

Больше рассмотреть его не получается, потому что господин Стоун переводит взгляд на меня. Наверное, увидел мое глупое и депрессивное выражение лица, которое очень выделяется среди улыбающихся лиц одногруппниц.

Но я не могу разделить романтические переживания с остальными, потому что мое безрассудное и ненормальное сердце страдает по Кристине. Которая покинула академию… из-за меня. Но печалюсь я не только поэтому…

Я ее больше не увижу… И да… Я ненормальная. Я хочу поговорить с ней, она стала мне дорога… И обнять…

— Ну что ж… открываем лабораторную на странице 456, читаем условия приготовления противоядия от драконьего джута. И начинаем трудиться на благо наших чешуйчатых друзей, усмехается Стоун. — Самостоятельно… Посмотрим на вашу сообразительность.

Я все еще залипаю на качающиеся деревья за окном. Хочется уйти далеко в лес и закричать во все легкие от душевной боли.

— Мелани, — зовет меня Новали. — Господин Стоун сказал открывать страницу 456! — говорит командным тоном, подталкивая меня к действию.

Не реагирую на нее. Открываю страницу. Сегодня будем готовить противоядие от драконьего джута: сложно, но интересно.

По записям в книге все понятно. Начинаю работу. Разжигаю горелку, ставлю небольшую стеклянную кастрюльку, добавляю сок Дерева Вечности…

— Мелани, там написано 500 миллилитров сока Дерева Вечности, а ты добавляешь 513 миллилитров! — качает головой Новали, говоря эти слова весьма громко, словно для других.

— Это прошлогодний сок! И он выпаривается быстрее. Методом проб и ошибок за три года мы с Тео выяснили, что такие старые концентраты добавлять с небольшим плюсом, тогда на выходе мы получим то, что надо! — говорю… О, Боже! Как самая настоящая стерва. Тихо, но ледяным надменным тоном. И Новали в этот момент смотрит так обижено.

— Нет, нужно так, как сказано. Я читала, что ошибка уже учтена в написанной дозировке! — капризничает Новали, поджимая губки.

Не слушаю ее. Делаю, как считаю нужным, а Новали психует и идет к Стейси и Марго, видимо собрать консилиум в свою защиту.

Ну и пускай! Мне же легче готовить все одной, никто не будет мешать. Делаю все по накатанной, на автомате. Я очень сконцентрирована, как никогда. Все оттого, что мои чувства разбиты, и я не переживаю за такие мелочи, как лабораторная. Поэтому не сразу замечаю тень, что накрыла меня и мой рабочий стол.

— Вы решили добавлять драконий джут по частям? — оборачиваюсь на голос, что звучит рядом со мной, когда я засыпала последнюю порцию растения в кастрюльку.

Господин Стоун, скрестив руки на груди, немного хитро улыбается, осматривая содержимое. И я теряюсь и застываю в моменте, когда он касается горячего стекла рукой поворачивая сосуд над пламенем.

— Да… так он быстрее и равномернее растворяется, — тихо отвечаю, гипнотизируя взглядом ложку, которой помешиваю смесь, потому что ощущаю оценивающий взгляд.

Прислушиваюсь к себе — я не чувствую угрозы от нового преподавателя… Как от Глайса. Новому учителю важны знания и способности.

— Продолжайте в том же духе, — спокойно и так тихо просит господин Стоун, а затем делает огонь на моей горелке меньше… Ой! Я и не заметила, что было сильное пламя.

И далее, преподаватель убирает веточки живицы обратно в сушилку… Надо же, он ассистирует студентам…

— Вы добавили 513 мл сока Дерева Вечности… я всегда так делал… — тихо, только для меня, говорит Господин Тедди Стоун и проходит дальше к остальным, оставляя меня в растерянности. Но настроение поднимается определенно.

Вторая половина пары проходит в очень странном режиме. Я делаю противоядие, а Новали стоит, поджав губы, читая методическое руководство. Иногда она недовольно осматривает содержимое кастрюльки и противоречиво комментирует мои действия. Хотя я вижу, что раствор уже приобрел истинный цвет.

Присаживаюсь на стул и задерживаю взгляд на жидкости противоядия. Постепенно, по каплям, добавляю в раствор порошок Виверны Горькой и слежу за изменением цвета.

— Отлично! — произношу тихо и довольно.

Беру термостойкие перчатки, чтобы снять готовое противоядие, но надеть не успеваю, потому что Новали не дает.

— Там написано, что еще пять минут! — очень важно и повелительно командует, не смотря мне в глаза, но схватив за запястье.

Если передержать раствор, то он станет непригоден. Эти максимализм, ненормальная самоуверенность и заблуждение Новали в самой себе выбивают остатки моей выдержки!

Я снимаю котел с горелки другой рукой и ставлю на стол, под великое возмущение недонапарницы и ее раскрытый в удивлении рот от моей наглости.

— Не смей! Ко мне! Прикасаться! — хватаю Новали за запястье руки, которой она удерживает меня. Во мне вскипает столько боли и разочарования, а еще жуткого раздражения.

— Ай! Отпусти! — вскрикивает Новали, вырывая свою руку.

И тут я прихожу в себя. Новали начинает громко плакать, держась за свое запястье… обожжённое запястье.

— Мелани! Что ты наделала! — к Новали подбегает Стейси, с ужасом оглядывая ее опаленное запястье.

— Я… я… не хотела… — шепчу, теряясь в суете, которая начинает кипеть возле Новали. К ней подбегают наши одногруппницы, ахая и сокрушаясь, а еще высокомерно и презрительно кидают на меня взгляды.

А я смотрю ошеломлено на свои руки… Я ведь не хотела… Я не желала никому зла и всегда использовала магию только в благих целях… Да и магии как таковой почти не было… Что со мной происходит?

— Всем занять свои места! — четкий приказ господина Стоуна.

Вижу, как к Новали твердым шагом подходит наш новый преподаватель, берет ее за руку, хмуро, осматривая покрасневшее запястье с волдырями.

— Я не понимаю, зачем она так со мной, — жалобно всхлипывает Новали, роняя слезы. И мне становится ее так жалко и противно от себя.

— Это Мелани подожгла руку Новали! — раздаются голоса от других.

Я перевожу взгляд на господина Стоуна, видя, что он так же смотрит на меня… но не с осуждением, а спокойно, с желанием понять ситуацию.

— Мелани, за что ты так с Новали? — становится передо мной Марго. — Как можно было обидеть ее! Она самая добрая среди нас!

И я не выдерживаю всех осуждающих и надменных взглядов, срываюсь с места и убегаю в коридор.

А после, бегу изо всех сил, не видя куда. Но через несколько минут понимаю, что я совсем не следила за своей дорогой и прибежала в мужское крыло, и вот-вот из-за поворота коридора ко мне навстречу выйдет группа парней.

Недолго думая, ныряю в подсобное помещение, благо было открыто. Дверь захлопывается, и я замираю, слыша голоса парней, проходящих мимо.

— Боже! — произношу сокрушенно, взявшись за голову и расхаживая туда-сюда в тесном помещении два на два. — Какая же я дура… — закрываю ладонями лицо.

А потом резко вспоминаю, что дверь подсобки может открыть только уборщик. И если он увидит меня здесь, то о чем подумает? Да он донесет обо мне ректору! И придет только утром!

— О, нет! — дергаю ручку двери, которая не открывается.

В подсобке так тускло, что не вижу даже очертаний предметов. Нужно срочно открыть дверь! Если я буду стучать в нее, то на шум сбегутся парни. Они конечно же откроют дверь, но увидят меня и решат, что я не совсем приличная девушка, которая не известно зачем шастает в мужском крыле! Вернее, они сочинят прекрасную легенду, откуда я здесь… не сложно проследить логику.

— Ну зачем! Кто прячется в кладовке с защелкивающимся замком! — слезы все-таки стекают из глаз, и я устало облокачиваюсь головой на дверь своей стихийной тюрьмы… — Так мне и надо!

— Иногда лучше прятаться, — дверь передо мной открывается так неожиданно, что я перестаю дышать, и в подсобку заходит господин Стоун, прикрывая дверь за собой. — Но лучше рассказать, что произошло?