Попаданец в бога. «СВАРОГ»

Глава 24 Варяжские терки

Несмотря на большое расстояние до города, стоило мне влить в зрение несколько крупиц энергии, и глаза смогли оценить происходящее на белокаменных стенах. И судя по тому, что я видел, с наскока город варяги взять не смогли. Деревянные пригороды превратились в пепелище, а у берега догорали три драккара, видимо, подожжённые защитниками.

Ещё одно судёнышко было вынесено на берег и перевёрнуто. С помощью умелых плотников, его превратили в подобие передвижной бронированной черепахи, оборудованной настоящим стенобитным тараном. Похоже, изначально конструкция предназначалась для взлома городских ворот.

Варяги смогли дотащить стенобой до наполненного водой рва, но дальше их планам помешал поднятый мост и небольшой уклон. Сейчас, в перевёрнутый драккар, периодически втыкались горящие стрелы, которые по идеи обязаны его поджечь, но по какой-то причине не поджигали.

Вид деревянной конструкции, контрастировал с окружающим его дымящимся пепелищем. Дерево явно чем-то обработано и, скорее всего, защищено ворожбой. После приступа варяги забрали своих убитых и убрались на противоположный берег зализывать раны.

— Чего глядишь, богатырь, ни хрена же отсюда не видно? — спросил подошедший Малюта. Затем он уселся на повреждённый борт ладьи, и уставился на Василису, которая ловко вырисовывала белилами линии на круглом варяжском щите. — Внучка Царя, а ответь-ка мне, чего мы ждём и зачем ты рисуешь на щите эту страхолюдную зверюгу?

— Это саблезубый медведь, такие водятся только за Царьгородом в лесной долине. На личном вымпеле моего папеньки именно такой изображён. Под этим вымпелом мы жили на варяжских островах. Под этим вымпелом конунги отца признавали. С ним на щите он в походы ходил.

— Ну дальше можешь не продолжать, я хоть и стар уже, но всё понял. Значится этим знаком теперь мы обозначаться будем, когда к варягам поплывём, чтобы нас значится сразу стрелами, не истыкали и на таран не взяли. — Убивец понизил тон, словно опасаясь, что его слова услышат чужие уши. — Василисушка, ну а ещё чего мы тут выжидаем? Рассвет полчаса назад речной осколок разукрасил. Мужики уже и поели, а некоторые даже прикорнуть немного на травке успели. А теперь сидят без дела, да начинают мысли нехорошие в голове из одного пустого угла в другой угол гонять. Ты пойми, ожидание неминуемого, это хуже, чем сразу и не раздумывая в пекло лезть — полушёпотом сообщил бывший царский палач, намекнув на начавшиеся перешёптывания команды.

— Понимаю о чём ты, но именно сейчас в пекло лезть нам не с руки. Конунги только с проигранного боя свои малые хирды вывели. А у варягов после такого в жилах кровь дюже горячая кипит. Она немедля отмщения просит и заставляет делать глупости. Пусть часок поостынут, хмельным медком раны да глотки зальют. Начнут для своих убитых товарищей плоты погребальные колотить да дрова для сжигания заготавливать, вот тогда-то мы на свет божий и вылезем да себя им предъявим — спокойно ответила Василиса и я невольно ухмыльнулся, оценив её рассудительность.

А буквально через пару секунд на вершине надвратной башни появился чернобородый мужик. Длинные одежды, обереги, амулеты на шее, посох и тёмная аура, намекали на колдовство.

Скинув с головы капюшон, дядька плюнул на ладони и покрепче перехватил посох с огромным куском янтаря, вставленном в оголовье. Затем воздел светящееся на солнце, навершие вверх, зашевелил губами и принялся чертить перед собой замысловатые фигуры.

Для всех остальных людей, наблюдающих со стороны за процессом чародейства, колдун просто махал посохом. Я же в отличие от остальных, видел тонкую вязь линий, остающихся в пространстве. Кроме этого, особое зрение позволяло уловить содрогания воздушных масс, идущее от раскрывающихся губ колдуна. Эти колебания, входили в резонанс с мерцающими линиями и укрепляли наведённые чары.

Процесс построения чародейского конструкта, продолжался пару минут, а потом колдун стремительно описал круг вокруг многогранной фигуры и резко что-то выкрикнул. После этого полупрозрачная фигура взмыла вверх и, описав дугу, устремилась к истыканному стрелами, перевёрнутому драккару.

В полёте колдовской конструкт несколько раз трансформировался, неминуемо сжимаясь и начал источать силовые вибрации. А после того, как он вонзился в деревянный остов судна, сжатая словно пружина, энергия, раскрылась словно цветок, при этом прорвав едва заметную пелену чужой ворожбы. Через мгновение драккар превратился в облако порванных в щепки досок, разлетающиеся во все стороны, словно после мощного взрыва. С запозданием по воде пришло эхо хлопка.

— Да кто же так энергию разрушения использует⁈ — недовольно воскликнул Парацельс, как оказалось, наблюдающий за происходящим вместе со мной. Призрак мертвеца в сердцах махнул костлявой рукой и презрительно зацокал. — Что за примитив! Сначала он неумело собирал энергию у всех потусторонних покровителей, до которых сумел дотянуться, словно нищий сидящий на ступенях храма. Потом кое-как скомкал силу в непонятную кракозябру и запустил в полёт, как обглоданную куриную кость, которую пьяный матрос, запустил навесом в дверь портового трактира. Как он попал в цель с таким скромными умениями, вообще непонятно.

— А мне показалось, у колдуна всё получилось нормально — возразил я. — Ну, а главное, сработало же.

— Сработало! Да что ты Сварог в нормальной магии вообще понимаешь⁈ Запомни, если бы против этого города вышла не толпа бородатых увальней на лоханках, с тупыми топорами и копьями, а настоящий боевой маг. К примеру, подданный одной из древних империй, правящих в центре сферы миров, то он бы одним заклинанием разметал бы кусок крепостной стены, длиною в восьмую часть имперской лиги. А затем вырвал бы из кремля местного князька вместе с деревянным троном, при помощи направленной телепортации и принудил его сдать город.

— И со мной бы тот маг, мог точно так же справиться? — поинтересовался я.

— С тобой, божественным неучем, боевой маг может не сразу, и не в одиночку, но тоже бы справился — не так уверенно, как прежде, заявил мёртвый архимаг.

Колдун закончил представление и убрался со стены. Я же не стал поддерживать бесполезный спор с Парацельсом и принялся исподлобья рассматривать Василису.

Девушка быстро почувствовала проявленный интерес и закончив свой рисунок, парой быстрых штрихов, посмотрела на меня.

— Чего смотришь? Али задумал чего недоброго? — встревоженно спросила она.

— Да вот всё думаю, на хрен тебе это всё надо? Нет, конечно, я не прочь помочь народу речного края справиться с напастью, но тебе же навряд ли тут что-то путное светит, кроме более-менее выгодного замужества.

— Нет! Никакого замужества ни с князьями, ни с конунгами, я не допущу. Да даже если соседний император посватается, пошлю его куда подальше — Василиса не говорила, а буквально гневно выплёвывала слова, явно дав понять, что не шутит. Затем она заскочила на нос ладьи и примотала к резному клюву чудной птицы, свой щит. Справившись с задачей, она уставилась на убивца. — Давай-ка дядька Малюта скликай команду. Пора выдвигаться, нечего им бока пролёживать.

Колдун половину команды путепроходец оставил на острове. Старшим хотел назначить сына. Тот поначалу согласившись, а потом запрыгнул на ладью, когда она отчалила. Отец тут же захотел прервать, нашу едва начавшуюся миссию, но потом поиграв в гляделки со своим своенравным отпрыском, смачно сплюнул в воду и оставил всё как есть.

А буквально через полчаса, идущая на вёслах ладья, поравнялась с городом и решительно повернула к стоянке варягов, находящейся на противоположном берегу.

Пока мы шли, я насчитал больше трёх сотен драккарав, стоявших рядами вдоль берега и образовавших настоящие деревянные острова, державшиеся в заводях при помощи якорей.

Половина парусных судёнышек, были рассчитаны на команду в 40–50 варягов. Большинство остальных вмешали где-то по 80–100. Однако оставшиеся сорок выглядели солидно и вызывали из моей памяти, непонятное слово галера. Судя по количеству вёсел и высоте мачт, в экипаж этих длиннющих плавсредств входили по 200–250 воинов.

Наше приближение заметили практически сразу, так что на перехват выдвинулись два средних драккара. На середине пути, ладью едва не взяли на абордаж. Помогла задумка Василисы. Выдернув из паза, деревянную уключину, она принялась громко стучать по размалёванному щиту, при этом выстукивая странный ритм.

Собравшиеся нас таранить варяги, заметили это и поумерили пыл. А после того, как на ладье раздалась команда сушить вёсла, аналогичные команды прозвучали на драккарах.

Пристав к нам с обоих бортов, варяги огородились стенами круглых щитов и хмуро уставились на нас. Правда, копья наставлять никто не стал, ибо уж совсем не опасными, мы сейчас выглядели.

— Эй, речники, а откуда ваша девка, клановый зов на переговоры знает? И что за зверь у вас на варяжском щите намалёван? А то я его чего-то не узнаю — спросил седой воин, стоявший в центре абордажной команды.

— Если саблезубого медведя не узнаёшь, то значит ты с моим отцом ни разу в поход не ходил. Седой, а видно так и не побывал в летнем осколке и не нападал на плантации сахарного тростника. Может, ты и на архипелаг торговых городов-королевств в походы не ходил? Туда мой отец не раз с конунгами наведывался — проговорила Василиса и, стянув с головы, едва накинутой платок, демонстративно предъявила огненно-рыжую косу.

Судя по округлившимся глазам, о внучке царя варяги явно знали и сразу поняли кто её отец. Мой слух уловил перешёптывания с упоминанием принцессы Василисы и её бати, настоящего боевого берсеркера Ильи.

— Я Ульрих, старший сын конунга Свена Ульрихсона, из морского клана Большого змея. Видел тебя несколько раз на острове конунгов много лет назад и дважды пил хмельной мёд за одним столом с твоим отцом — громогласно объявил рослый молодой воин, облачённый в довольно-таки неплохую броню. — Если кто-то её тронет, то будет иметь дело со мной.

— Благородный Ульрих, спасибо за предложение, но у меня уже есть защитник — сказала Василиса и указала на меня.

Воина явно задел её отказ принять защиту, но виду он не подал.

— Ну тогда ответь принцесса, с какой целью ты прибыла в походный стан варягов? И кто те речники, что приплыли с тобой? — спросил он, немного изменившимся тоном.

— Прибыла я сюда, чтобы встретиться с моими наречёнными братьями, Эгелем из клана Морских Касаток, и Трором с Бьёрном, из клана Дикого Медведя. А со мною в гости пришли речники с владельцем ладьи, его сыном и мой защитником, богатырём Сварогом.

Упоминание богатыря, вызвало новую волну перешёптываний среди варягов. А половина воинов и вовсе, переключила внимание с Василисы и принялась с явным подозрением меня рассматривать. Я заметил в глазах части бородачей опаску. Другие, наоборот, начали крутить древки коротких копий, словно примеряясь, как лучше в меня вонзить стальной лепесток, в случае чего.

— Василиса, все трое указанных тобой наречённых братьев, принимали участие в ночном штурме города и теперь находятся в большом лагере на берегу — объявил Ульрих.

— Благородный Ульрих, если это так, то отведи меня со Сварогом к ним. Я уверена, они будут рады увидеть сестру.

Немного подумав, молодой воин перекинулся парой жестов с седым воином и кивнул, соглашаясь. Затем он принялся отдавать приказы, подтвердив мою догадку, что именно он здесь командует.

Во время беседы, нас немного снесло течением. Однако варяги быстро сцепили борта драккаров с ладьёй и используя свободные борта, начали усердно загребать. Они уводили получившуюся триеру со стремнины, в сторону основной стоянки и большого лагеря, с сотнями поставленных шатров.

Делали они это всё ловко, не обращая никакого внимания на речную качку. Сразу стало заметно, река для них, это словно мощёная дорога, для тех, кто привык перемещаться по лесному бурелому.

Наша сцепка пристала к берегу, в гуще уже стоявших на приколе больших драккаров, которые я обозвал галерами. Как я сразу заметил, те что замерли справа и слева, ходили под вымпелом Морского Змея.

А едва деревянный дракон дотронулся брюхом до земли, с бортов сорвались несколько молодых воинов и разбежались в разные стороны, явно с целью предупредить о прибытии необычной гостьи. После этого Ульрих обвёл рукой лагерь и драккары.

Из крайних шатров уже начали выходить люди с интересом рассматривающие ладью и тех, кто на ней находился. Невдалеке, сразу с полсотни раздетых по пояс варягов, прекратили сколачивать погребальные плоты и направились в нашу сторону. Народ начал стремительно собираться, образуя полукруг.

Я заметил окровавленные повязки на раненых воинах. В толпе стояли подростки и девушки, облачённые в кольчугу и носящие на поясах, как и другие мужчины, мечи и топоры. Смотрели все на нас не особо по-доброму. Некоторые так и вовсе зло сплёвывали и яростно перешёптывались.

— Принцесса Василиса, предлагаю тебе ещё раз принять мою защиту — неожиданно повторно предложил Ульрих. — А если откажешься, и твои названые братья не придут за тобой, то кроме препровождения на совет кланов, я тебе ничем больше помочь не смогу.

Молодой воин явно неумело пытался поставить ультиматум Василисе. Видимо, по варяжским обычаям, предложение защиты означало нечто большее. В подтверждение своих догадок я заметил начавших появляться вооружённых до зубов воинов, с нарисованными на щитах извивающимися змеюками. В отличие от остальных варягов, эти были в полной броне и шлемах.

Кроме них, с другой стороны, начали выстраиваться в настоящий хирд, ещё одна группа воинов. У этих на щитах был изображён морской конь. Старший этой группы, был одноглазым, широк в плечах и седобород. Одет в шелка и меха. Покрытый золотом шлем и обилие украшений, подчёркивал высокий статус. Судя по виду, скорее всего, одноглазый точно был конунгом. А обмен взглядами и кивками с Ульрихом, показал, что он прибыл ему на подмогу.

Рядом с конунгом, стояла парочка странных воинов. На вид лет по тридцать. Судя по почти одинаковым рожам отъявленных рубак, явно близнецы. На плечах шкуры, а шлемы украшены оскаленными головами волков. Броня и оружие покрыты наполненными силой рунами. Вся амуниция отличного качества и даже оснащена какими-то колдовскими выкрутасами, назначения которых я с ходу не определил.

Однако выделяло воинов ни это, а веющая от них уверенность в себе и исходящая от необычных аур, скрытая до поры опасность. Цветастые сферы аур были окружены прозрачным покровом, в виде гранитной чешуи. Кроме этого, из них периодически появлялись серые шипы.

— Сварог, похоже, ты их сразу заметил — снова подал голос Парацельс. — Это парочка настоящих варяжских берсерков. В любой империи или королевстве их бы назвали героями, а в речном осколке или большой степи, окрестили бы батырами или богатырями.

— Значит, они и для меня опасны? — спросил я, не шевеля губами.

— С твоими нынешними мизерными силами сто процентов опасны. Так что держи ухо востро и смотри по сторонам. Тем более, как, мне кажется, прямо сейчас тут что-то затевается. И это что-то явно нехорошее.

Василиса упорно молчала, так что Ульрих в третий раз повторил свой вопрос. Эта настойчивость меня задела, и я уже хотел вмешаться, но тут заговорила моя спутница:

— Благородный Ульрих, я прожила среди варягов двенадцать лет, так что мне бояться нечего, а вот тому, кто встанет на его пути, лучше утопиться самому — сказала девушка и снова посмотрела на меня.

После этого щёки парня залило красным, и он зыркнул на своего пожилого товарища.

А в это время количество воинов с конями и змеями на щитах стремительно прибавлялось. Вскоре, к тем, что со змеями присоединилась большая группа богато укомплектованных воинов. Возглавлял их двухметровый бородач, очень похожий на Ульриха. Причём рядом с ним стоял настоящий колдун с посохом.

Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, именно этот высокий, является главным в этом представлении. Именно под его рукой собрались тут пять сотен воинов, минимум два конунга, два берсерка и настоящий колдун, от ауры которого веяло чернотой.

— Сейчас невесту воровать будут — предупредил Парацельс.

Среагировав на его слова, я потянул за цепь, с целью вывалить на палубу сломанный меч, но в этот момент из-за шатров, начала выбираться ещё одна большая группа варягов. Эти выходили не организованно, да и брони на большинстве не было. Но зато среди них выделились сразу пять или даже шесть конунгов. На щитах я заметил кракена, акулью пасть, змея, пожирающего свой хвост, перекрещённые топоры, медведя и касатку. Наличие последних двух изображений, явно порадовало Василису, и она снова выставила напоказ свою ярко-рыжую косу.

Заметив огненные волосы, казавшиеся в лучах солнца по-настоящему золотыми, вновь появившиеся конунги ускорили шаг и, буквально вторгшись в толпу варяжских зевак, быстро разделили её на две части. При этом они в считаные секунды выдавили всех лишних, став между двумя клановыми хирдами.

И хотя прибывших было всего-то человек 150, действовали они нагло и решительно, тем самым ясно показав, что собравшихся здесь они не боятся. Группа конунгов хотела рвануть прямо к драккару, но путь им преградили одноглазый с высоким и их выборные воины.

Через них молодые конунги переть не стали, а просто замерли, напротив. При этом вперёд выступили трое. Чернобородый здоровяк, имеющий килограмм 20–25 лишнего веса. Жилистый коротышка с копьём на плече. Судя по схожести чёрт лица, он был братом здоровяка. А оба они из клана Дикого Медведя. Последний конунг, был из Морских Касаток. Среднего роста, приятной наружности, он держался чуть позади и меньше всего привлекал внимание, но именно его ауру я заметил сразу. Она отливала серебром с мелкими вкраплениями золотого.

Все замерли и в наступившей тишине, я внезапно услышал шёпот Василисы.

— Сварог, чтобы ты ни услышал, пока дело не дойдёт до звона топоров и мечей, ни в коем случае не лезь — предупредила она, при этом едва шевеля губами, однако мои божественные уши всё услышали. — Это у варягов обычаи такие, хмельным мёдом не пои, но дай мужскими достоинствами померяться да за рукояти мечей хвататься.

Гляделки продолжались полминуты. Первым заговорил высокий конунг с золотым морским змеем на груди.

— Благородные Трор, Бьёрн и Эгель — сказал он, поочерёдно переведя взгляд с одного на другого воина. — Молодые конунги проявили себя прошлой ночью. И хотя с ходу этот мелкий городок речников, не взяли, но сражались достойно. Говорят, Бьёрн даже смог забраться на стену, и перед тем как его скинули вниз, продержался там больше сотни ударов сердца.

— Больше двухсот — поправил здоровяк, и только сейчас я заметил край окровавленной повязки, вылезающий из-под шлема. — А ещё я, во славу бога Одина, смог зарубить своим топором трёх городских стражников и победить в схватке княжеского витязя! — громогласно взревел он и воздел к небу топор.

После этого все стоявшие рядом и позади дружно поддержали его рёв.

— Благородный Бьёрн, ты же знаешь, бог Один уже давно не принимает наши подношения и жертвы. Так что не трать славу понапрасну. Да и после таких подвигов, тебе с друзьями уж точно не стоит гулять по бережку. Лучше пойдите в мой шатёр, сядьте за накрытый стол и молодые валькирии клана морского змея, поднесут вам самый лучший хмельной мёд, чёрное пиво и жареное мясо.

Судя по сглотнувшему слюну Бьёрну, он был не прочь приобщиться к обещанному угощению. Но стоявшие рядом брат и друг, даже не повели бровью. Вместо этого они с интересом выглядывали из-за преградивших им путь воинов, и рассматривали косу Василисы.

— Благородный конунг Свен Ульрихсон, благодарю тебя за приглашение к столу, но давай как-нибудь в следующий раз — сказал малорослый брат здоровяка. — Да и на берег мы вышли не просто погулять, а посмотреть, что за гостей привёл твой сынок лупоглазый Ульрих.

— Гости наши, так что ни к чему тебе с братом и друзьями к ним лезть. Придёт время и наш клан сам предоставит их совету сборного войска морских кланов — ответил отказом высокий и его люди приподняли щиты, как бы отгораживаясь от вторгшейся группы.

Однако молодые воины не смирились с отказом. Не стали отступать и тоже подняли щиты. Изначально их было намного меньше, но постепенно из-за шатров выходили всё новые и новые группки вооружённых воинов и присоединялись к ним. Так что число выросло до двух сотен и продолжало неуклонно расти. Кроме этого я заметил, как один из стоявших невдалеке крупных драккаров с касаткой на парусе, приблизился к сцепке с ладьёй сзади и кинув якоря, перегородил путь к отступлению.

Высокий тоже это всё видел и, хотя прямо сейчас под его рукой было больше восьми сотен воинов, выражения превосходства на его лице я не заметил. Он был готов к сражению, но явно не хотел его устраивать, видимо, понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт.

Молодые конунги и их воины напротив, ещё не остыли от первой попытки взять город и увидев на борту ладьи Василису, готовы были пойти на всё, чтобы добиться своего. На первый взгляд заправляющим в их ватаге был конунг с налитым силой копьём в руках. Именно он с братом готовы были сами ввязаться в неравный бой. Не знаю, чем бы это закончилось, но вперёд, наконец, вышел третий молодой конунг, чью ауру я приметил.

— Благородный конунг Свен Ульрихсон, ты в своём праве не пускать нас к гостям, находящемся у твоего клана под защитой — начал он твёрдым с хрипотцой голосом. И хотя он не выкрикивал слова как другие, этот голос заставлял к себе прислушаться. — Однако, остался один небольшой вопрос, который стоит прояснить. Свен, а эти речники правда попросили у тебя или твоего сына свою защиту, или просто попросили доставить их сюда?

Вопрос прозвучал практически в полной тишине, так что его услышали даже те, кто стоял далеко. По всей видимости, он попал в точку, так что после этого не только все окружающие, но и даже союзник Свена одноглазый конунг, посмотрели на выделяющуюся в толпе высокого предводителя.

А тот замялся с ответом, ибо соврать он точно не мог. Зато воцарившейся тишиной воспользовалась Василиса. Схватив меня за руку, она запрыгнула на борт ладьи и помахала молодым варягам.

— Я Василиса, дочь богатыря Ильи и внучка царя Ивана девятого. А это мой защитник богатырь Сварог — она указала на меня. — Я благодарю благородного Ульриха пучеглазого и его отца, конунга Свена Ульрихсона Золотого Змея, за то, что они доставили нас в стан лучших воинов морского осколка и прошу дать сойти на берег, чтобы предстать перед большим советом клановых конунгов. Там я отвечу, зачем тут появилась, оглашу свою просьбу и готова буду принять любое решение совета, каким бы оно ни было.

Высокому явно не понравился такой оборот. А ещё он его разозлил. Обернувшись, он метнул гневный взгляд на Василису. Затем посмотрел на одноглазого, но вместо поддержки напоролся на вопросительную мину.

Оскалившись, он расправил едва не поникшие плечи, и в этот миг я понял, что гнев побеждает и он готов совершить ошибку. Одновременно с этим я почувствовал опасность справа и, взглянув на соседнюю галеру, увидел русоволосого воина. Он раздвинул щиты варягов и уставился на меня. При этом его голубые глаза немного светились, а меч в руке начал источать чародейство. То, что это ещё один берсеркер я понял сразу.

Сдёрнув Василису с возвышения, я прикрыл её и уже начал вытаскивать цепочку со спрятанным мечом, когда со стороны идолов богов, появилась большая группа воинов в нескольких сотен голов. Они шли едва не строем, в полной броне с копьями, готовыми принять боевое положение. И возглавлял их пожилой конунг, восседающий на деревянном троне, который несли рабы на специальных носилках.

На щитах прибывших варягов красовались зубастые рыбьи головы, а на голове предводителя было надето подобие искусно вырезанной деревянной короны, с позолоченными зубцами.

Появление нового персонажа заставило конунга Свена Ульрихсона передумать зачинать бой. Вместо этого он недовольно фыркнул и махнул рукой, отдавая команду ратникам, чтобы они расступились перед процессией с носилками.

Вместе с десятком нёсших хозяина рабов, к молодым конунгам присоединился воин поистине огромного роста. Одного взгляда на которого хватало, чтобы понять, что он тоже настоящий богатырь или берсеркер.

Отливающая сталью аура и тяжёлая броня, соответствовала образу. А молот с длиннющей рукоятью, что он легко нёс, весил не меньше 20–25 килограмм. Воин источал энергию разрушения. И сразу становилось ясно, пара берсеркеров одноглазого конунга и тот, что на корабле, ему не соперники.

— Всем стоять. Мечи из ножен не вынимать. Это говорю вам я Рагнар, глава рода Зубастых Рыб и выборный вождь военного похода.

Когда высокопоставленный варяг договорил, его громила берсеркер оценивающе осмотрел меня и недовольно сморщился, как будто, не увидев достойного соперника.